НеМой: 1437

      «Однажды завтра, которое мы так ждём, превратится в воспоминание из прошлого. «Завтра» станет «сегодня», а затем превратится во «вчера» и будет уже за моей спиной»

Tomorrow

      

      •••

      

      13 января

             Светлая небольшая квартира. Может, она и не совсем современная, но её дизайн, оставшийся ещё после родителей, окутывает больше уютом, чем недовольством. В прихожей разбросана обувь. Куртки висят одна на другой. Лёгкий бардак делает пространство более домашним и родным. Взгляд цепляется за множество кисточек, карандашей, валяющихся под ногами. Оставленные матерью после переезда в Пусан растения расставлены по многочисленным полкам и стеллажам. На столе раскиданы краски, пара скрученных ватманов, два рабочих ноутбука, монитор от компьютера, три мышки и клавиатура. Тёмная майка прикрывает весь этот бедлам.              Выпутываясь из сна, Чонгук приподнимает голову от подушки, на ощупь пытаясь найти на тумбе телефон. Будильник разрывает утреннюю тишину в квартире. Парень тянется к сотовому, чтобы отключить мешающий звон. И тут же снова утыкается носом в белую ткань наволочки, вымученно выдыхая.              Шторы нараспашку. Свет за окном проникает в комнату, освещая всё пространство маленькой спальни. Младший жмурится, поворачивая голову, не удерживает себя от зевка и тут же потягивается, не вставая с постели. Его островок свободного места не настолько большой, поэтому Гук чуть не сваливается кубарем вниз. И, к счастью, удерживается на месте. Тэхён по привычке занимает большую площадь матраса. Его ноги раскинуты в стороны, а сам старший утыкается носом в подушку, тихо посапывая и пряча руки под себя.              Чонгук ведёт взглядом по слегка загорелой коже, жадно проходится по очертаниям мышц на спине и останавливает внимание на кромке боксеров. Младший пододвигается ближе к Тэхёну, обнимая того за талию, и как бы случайно мажет пальцами, щекоча кожу. Старший начинает невразумительное бормотание в ткань наволочки.              — Что такое? — улыбаясь, нежно произносит Чонгук.              Ким приподнимает голову и разворачивается лицом к Чонгуку. Его спутавшиеся кудряшки сползают на лоб, щекоча лицо и мешая хоть что-то разглядеть. Чон умиляется с сонного и потрёпанного парня. Всё ещё немного непривычно видеть Тэхёна каждый день в своей постели. Находить его вещи по всей квартире. Завтракать и ужинать в обнимку, сидя на небольшом диванчике перед раскрытым ноутбуком.              — Не щекочи, — звучит тихий обиженный голос. Он немного отдаёт хрипотцой, чем заколдовывает младшего.              — Почему? — спрашивает тот, но разумного ответа так и не получает, потому что Тэхён тянется к нему и чмокает в губы, тут же утыкаясь носом в чужую шею. Закидывает ногу на младшего и приобнимает за торс, тихо бормоча что-то неразборчивое. Длинные пальцы начинают рисовать силуэты на чужой коже. Младший расслабляется от этих действий.              — Щекотно, — решает прошептать в ответ старший, обдавая горячим дыханием кожу Чонгука. Последнему остаётся только улыбаться, всё ближе прижимая тело хёна к себе. Иногда по утрам Ким, как растопленный кусочек масла, слегка ленивый и медлительный. Но всё равно тёплый и родной. Следующим утром он может проснуться активным и суматошным, быть шумным и энергичным. И эта непостоянность, разные грани одного человека так сильно нравятся Чону.              Второй будильник начинает трезвонить через десять минут, когда сонная пара по новой проваливается в царство Морфея. В этот раз приходится всё же подняться с постели, оставляя на лице напротив несколько нежных поцелуев и несильный хлопок на ягодице. По пути в ванную Чонгук находит домашние штаны и футболку, тут же быстро влезая в одежду.              Когда после утренних процедур он входит на кухню, Тэхён, всё ещё сонный, но уже одетый в пижаму, стоит возле открытого холодильника, изучая его содержимое. Кофта едва спадает с плеча, позволяя рассмотреть тонкие ключицы. Короткие рукава не скрывают надписи на запястье, а слишком широкие штаны с большим трудом всё ещё держатся на бёдрах. Старший за короткое время скидывает пару килограмм, и это начинает беспокоить. Чонгук в голове ставит галочку, что стоит поговорить с Тэ, когда тот будет более собранным. А пока, проходя вдоль кухни, младший щёлкает по пути чайником и, подойдя ближе, целует в ворох гнезда на голове.              — Сегодня точно нужно в магазин, — замечает Тэхён, доставая с полки два яйца и масло, — если Чимин припрётся и увидит эту пустоту, сколько недовольства-то будет, — бубнит, подходя к столешнице, и сонно потягивается.              Младший тоже решает заглянуть в холодильник. Хмыкает, потому что его содержимое можно описать одной фразой: «Мышь повесилась».              — Давай тогда после пар я тебя подожду, — вытаскивая кастрюльку с рисом, предлагает Чонгук.              — Я сегодня никуда не пойду, у меня замены, хотя, может, доеду до Чимина, да и Джин сегодня дома. А ты? — спрашивает Тэ, загребая волосы пятернёй и убирая мешающую чёлку назад.              — Не могу пропустить, пойду на пары, — пожимает плечами и направляется к закипевшему чайнику, оставляя кастрюльку на столе, — ноут отнести ещё нужно. И Даён написал, что там пара заказов пришла, нужно заглянуть, посмотреть, — рассказывает он, подпирая бедром столешницу и складывая руки на груди.              — Ну ладно, тогда напиши, как закончишь, — бормочет Тэ, устало рассматривая плиту, — и сделаешь нам яичницу? — просит, разворачиваясь на месте и зыркая невинными глазками на Чонгука.              — Тэ, так нечестно, — бубнит младший, тут же строя обиженную рожицу. Он знает, старший не любит готовить, поэтому тот вечно скидывает эту обязанность на Чонгука.              — Ну, Гуки, я в ванную пошёл, — быстро тараторит, подходит к Чону. Он кладёт свои руки на его талию и целует в кончик носа, а потом выбегает прочь с кухни.              — Я тебя замуж не возьму, ленивая ты задница, — ворчит Чонгук, включая газ на плите. Конфорка зажигается после третьего щелчка.              — Эй! Я всё слышу, — кричит старший.              Чон вздыхает, но всё-таки робко улыбается. Тэхён не идеальный, но он самый лучший для младшего. И, конечно, когда-нибудь они обручатся, это даже не стоит ставить под сомнение. Но подразнить одного негодяя необходимо. Для профилактики.              Заваривая две чашки чая, Гук обдумывает запланированные на день дела. Он достаёт ложки из ящика, кидает их в стаканы и пытается отыскать пульт среди косметического бардака. Младший включает маленький телевизор, стоящий на холодильнике. Щёлкает по разным каналам и останавливается на погоде, прослушивая прогноз на предстоящий день. Когда ведущий сообщает о большом количестве осадков, Чонгук бросает быстрый взгляд в сторону окна, подмечая вьюгу за ним. Только младший переставляет чашки на обеденный стол, как неожиданно начинает верещать звонок входной двери.              — Гук, ты кого-нибудь ждёшь? — кричит старший из ванны.              — Нет, а ты? — отвечает Чон. Он немного удивлён раннему визиту незваного гостя.              — Тоже нет. Я открою, — оповещает Тэ. Вода в ванной прекращает шуметь. В прихожей слышится шуршание, щелчок замка и удивлённо восклицающий голос Кима: — Мамочки!       

      •••

      

      That's Us — Anson Seabra

             В здании института царит лёгкое безумие. Наступает пора подготовки к экзаменам и предварительным тестам по устным предметам. Студенты окутаны состоянием возбуждения и вечным неугомонным метанием от одной аудитории в другую. Кто-то из особо осмотрительных начинает репетиции к отчётному выступлению, попутно повторяя темы прослушанных лекций. Шум и гам раздаётся на каждом этаже коридоров здания. Немного уставшие от изнурительных тренировок ученики спешат в столовую, чтобы подкрепиться и вновь разойтись по лекциям и тренировкам.              Чимин же проталкивается в обратную от толпы сторону. Он хочет найти пустую или хотя бы отчасти свободную студию, желая повторить знакомую хореографию. Все пары в расписании на сегодняшний день включают в себя только устные предметы. А стремление отдохнуть душой, занимаясь любимым делом, будто горящий маячок мигает перед глазами. Но, как назло, все танцевальные залы, в которые Пак заглядывает, ещё заняты. Это слегка огорчает. Ему приходится отыскать одну из свободных аудиторий, чтобы переждать время и окунуться в мир музыки.              Он осматривает кабинет, отмечая отсутствие студентов и преподавателей. Прошмыгивает внутрь, кидая сумку на самую ближайшую к выходу парту, и сам устраивается за этим столом, опускаясь на стул. С минуту Чимин роется в рюкзаке, разыскивая наушники. И когда те, наконец, попадают в руки, Пак подключает их к телефону, в котором наобум жмёт одну из песен в плейлисте.              Последующие пару минут Чимин бездумно пролистывает социальные сети, даже не вчитываясь в текст некоторых публикаций. Время идёт медленно, а это занятие навевает скуку, да и музыка, льющаяся в уши, начинает раздражать, появляется желание её переключить или вовсе выключить. Пак прокручивает ленту с сохранёнными песнями в попытке отыскать то, что будет подходить его настроению. Оно с самого утра тихое, словно чем-то омрачённое. Не хочется ничего. Всё будто лишнее.              Ни одна песня не подходит. Чимин останавливает мелодию и блокирует телефон, позволяя ему без дела лежать на столе. Наушники так и остаются в ушах — лень их вынимать, да и почему-то так спокойнее.              За дверью кабинета стихают все звуки, студенты расходятся на пары. Эта часть здания лекционная, и музыка, под которую проходят репетиции, не долетает до этого места. Из-за тишины и одиночества вдруг ясно ощущается эмоциональная апатия. Не хочется улыбаться или с кем-то контактировать. Даже песни, что обычно всегда сопровождают Чимина в такие моменты, сейчас будто мешающий шумный мусор, от которого хочется сбежать. Оглядывая знакомый кабинет иностранных языков, Пак старается найти любую деталь, что может отвлечь внимание. Но только широкие окна с жалюзи заставляют задержать на себе взгляд.              С самого утра на улице снегопад. Перед парами Чимин, пыхтя от негодования, протаптывал тропинку к автобусной остановке. Один раз даже оступился и поскользнулся на скрытой под снегом ледяной корке. Что забавно — приземлился юноша аккуратно, словно так и было задумано с самого начала. Из-за воспоминания об этом моменте лёгкая улыбка касается пухлых губ, но через мгновения снова сходит на нет.              Чимин удобнее усаживается, опускает голову на руку, используя её в качестве подушки. Он выдыхает, попутно прикрывая глаза. Просидев так немного, всё же морщит нос и отстраняется из-за неприкрытого чувства недостатка чего-то. Чего именно — непонятно. Пак надеется, что после импровизированной тренировки ему станет легче. Обычно становится. Танцы являются для него отдушиной. Всегда позволяют отогнать непрошенное плохое настроение.              Сердце начинает неприятно ныть из-за внезапных мыслей об отчётном выступлении, к которому Чимин всё ещё не может подобрать музыку. Взволнованный этим фактом, приподнимает телефон со стола, чтобы через мгновения начать просматривать ленту спотифая. В голову врезаются воспоминания о минувшем вечере, когда Юнги предложил свою помощь. Пак старается гнать взашей подобные мыслишки. Юноша всё ещё не уверен в том, что старший действительно собирается заниматься продюсированием музыки для него.              Вся эта идея с самого начала кажется нелепицей. Зачем профессионалу своего дела тратить время на студента, который из-за своей придирчивости никак не может найти «то самое»? Вот и Чимин не понимает. Создавать музыку, чтобы Пак просто вышел под неё в отчётном выступлении? Не особо убедительное заявление.              Пальцы будто сами находят в приложении треки Юнги-хёна, которые были сохранены, но так и не прослушаны вторично. Немного задумавшись, он всё же нажимает на один из них. Через пару минут Чимин вновь опускает голову на парту, подкладывая руки для удобства. Прикрывает глаза и растворяется в музыке старшего.       

      •••

      

      Euphoria — Smyang Piano

             За спиной хлопает входная дверь. На улицу опустились сумерки, и после темноты её и подъезда, глаза не сразу привыкают к яркой обстановке коридора и прихожей. Окружение меняется с серых оттенков на яркие, ощущение, будто всё вокруг сияет. Чимин начинает раздеваться, снимает верхнюю одежду и вешает куртку на крючок. Пока парень развязывает шнурки, замечает чужие приглушённые голоса, доносящиеся с кухни. Он смело вынимает ногу из ботинка и, подняв сумку с пола, спешит по направлению к говорящим.              — Не рано? — спрашивает Сокджин, который сидит на стуле у самой стены. В его руках кружка, над которой витает лёгкий пар. Тонкий аромат фруктового чая доносится до Чимина.              — Привет, — кивает Намджун, оборачиваясь к вошедшему.              Пак отвечает тем же и, проходя глубже в помещение, жестом объясняет Сокджину, что всё в порядке.              По ощущению, парней будто бы оторвали от уютно-семейного ужина. Их домашняя одежда, да и весь внешний вид, вплоть до эмоций на лице, говорит о том, что пара решила расслабиться за чашкой чая в этот зимний денёк. Поговорить о своём, обсудить разные вещи и просто насладиться присутствием друг друга.              Чимин на мгновение хочет исчезнуть, не мешая брату отдыхать в компании соулмейта. Поэтому план — поскорее отыскать что-то съедобное и уйти в свою комнату — звучит в рыжей голове как нельзя кстати. Пак обводит взглядом полки холодильника, но, не найдя быстрой и питательной пищи, разочарованно закрывает дверцу.              — Есть вафли, — сообщает старший. На его тёплый и мягкий тон юноша слегка улыбается, радуясь идиллии в семье Ким. Он кивает словам, попутно оглядывая кухню в поисках нужного.              — Подогреть бы, они остыли, — предупреждает Сокджин, когда Чимин тянет руки, чтобы приподнять одну тарелку, что прикрывает лакомство. От запаха текут слюни, желудок издаёт тихие звуки, и всё это указывает на голод юноши.              Достав блюдечко с полки и уложив несколько вафель в него, оставляет в микроволновке. Пак несмело разворачивается, чтобы занять время ожидания. На мгновение Чимин растерянно смотрит на парней, которые поменялись местами, но тут же отгоняет эти эмоции. Мало ли, что старшие задумали, от них дождёшься.              «Как на работе дела?» — жестикулирует.              Намджун на этот вопрос жмурится и вымученно стонет, но всё равно легко улыбается, отвечая:              — Лучше бы я больше спал, честное слово, так устаю, — Чимин понятливо кивает, и оборачивается к микроволновой печи, которая издаёт тихий, странный и непривычный писк.              «Как-то быстро», — думает про себя, открывая дверцу и вынимая тарелку с лакомством.              — Может, чай? — предлагает Сокджин, а Чимин мысленно соглашается. Всухомятку будет не больно вкусно же. Он направляется за добавкой в виде джема, попутно щёлкая кнопкой чайника.              Пока юноша стоит спиной к старшим, слышит стук входной двери и чужой приглушённый голос:              — Это что тут такое? — бормочет Пак, а потом оборачивается на звук.              Из-за неприкрытых штор кухня утопает в белом свете, что проникает с улицы. Там, за окном, спокойно и размеренно падает снег, покрывая город своим одеялом. Сокджин и Намджун молчат, потихоньку отпивая чай из своих кружек и, кажется, ничего не замечают. А Чимин слышит тихие шаги, доносимые из коридора. Он еле уловимо хмурится, вспоминая Юнги-хёна и их последний разговор.              Чувство ожидания, что кто-то вот-вот войдёт в помещение, отзывается трепетом в груди. Пак решает отвести взгляд от двери, дабы не встретиться глазами со старшим. К большому удивлению, тарелка с вафлями пропадает с оставленного места. Чимин хмурится и разворачивает корпус к Кимам, жестами интересуется, куда подевалась еда. Сокджин расслабленно пожимает плечами. Его ярко-розовая кофта отвлекает внимание. Пак случайно пропускает ответ мимо ушей, поэтому просит повторить.              — Спроси у него, — Джин кивает в сторону выхода из кухни.              — У кого? — интересуется Чимин, выгибая свои брови в вопросе и вместе с этим жестикулирует пальцами. Чужой голос раздаётся вместе с мыслями Пака, будто повторяя. Он отдалённо знакомый, схожий с голосом Тэхёна. На миг на лицах старших появляется еле заметный испуг или же удивление. Это выглядит слегка комично.              — Чего это вы? — несмело спрашивает Чимин за мгновение, как понимание накрывает с головой. Он выпучивает от шока глаза и прикладывает ладонь к губам. Холодный пот покрывает всё тело, а чувство дежавю словно маячит на задворках разума.              «Я могу говорить…» — думает про себя, не в силах поверить в случившееся.              Сердце бешено стучит в груди. Где-то в коридоре всё отчётливее слышатся голоса. Да и такое ощущение, будто они доносятся из самой кухни, но губы хёнов не шевелятся. Чимин кидает рассеянный взгляд к окну, проверяя, открыта ли створка. Закрыта. Что-то до боли знакомое ощущается нутром, а неуловимая мысль всё никак не хочет быть пойманной.              — У меня, — отвечает кто-то будто бы сквозь толщу воды. Юноша мечет взгляд в сторону, замечая мужской силуэт, стоящий у дверей.              — Чимин, Пак Чимин, — говорит он едва знакомым голосом, — проснись.              — Пак Чимин! — чуть ли не кричат над головой. — Подъём!              Юноша от испуга раскрывает глаза и отшатывается от ровной поверхности парты. Из-за сильного толчка стул съезжает с места. Разносится неприятный скрежет на всю аудиторию. Человек перед ним невольно кривится.              — Я, конечно, очень рад, что вы, студент, решили посетить мои лекции по собственному желанию, но не могли бы вы не спать на паре? — вещает суровый баритон учителя по иностранным языкам — Ли Чонджуна.              Чимин жмурится и пару раз моргает, а после слов преподавателя и вовсе начинает мотать головой, как болванчик. Он не смотрит на учителя, косит взгляд в сторону, замечая рядом сидящих студентов, которые следят за этой сценой. Чимин одной рукой несмело тянется к своему рюкзаку, лежащему на парте, а другой к телефону, сгребая наушники в кучку. И, кажется, его действия не остаются без внимания.              — Уже покидаете нас? — с долей иронии на лице интересуется Ли Чонджун.              Чимин хочет встать, но отчего-то нет сил. То ли испуг приковывает к месту, то ли невозможность оповестить об отказе. И, кажется, все эти чувства вполне понятны для взрослого человека, стоящего на расстоянии шага от стола.              — Идите, студент, и не спите больше в пустых аудиториях, — более снисходительно говорит Ли. Чимин тут же кивает пару раз, соглашаясь со словами. Покрепче цепляется во все свои вещи и вихрем уносится из кабинета иностранных языков, прикрывая за собой дверь. Только за ней он несмело выдыхает, тут же ощущая бешенную гонку сердца в груди.              Спустя всего мгновение телефон, зажатый в пальцах, вибрирует. Пак вздрагивает от новой неожиданности. Он ощущает совсем невесомую головную боль из-за внезапного пробуждения. В голове полная каша. Мысли путаются и всё никак не ложатся в единую картинку. Да и чувство такое странное, будто Чимин что-то упускает из виду. Стоит только рюкзак повесить на плечо, а наушники убрать в карман, отсоединив провод от телефона, как звук уведомлений громко трезвонит на весь пустующий коридор. Смартфон чуть ли не выскальзывает из рук, но парень вовремя успевает его поймать. Пак оглядывается по сторонам, проверяя, не мог ли кто заметить небольшой казус. Но на этаже никого, только приглушённые голоса за дверьми аудиторий.        Тэхёна 14:08 Чиимииин Мама приехала Представляешь!??? К Чонгуку домой приехала Точнее к нам домой Мы же теперь семья Но не суть Боже, я столько в жизни не готовил как сегодня!!!!! Она только ушла        Тэхёна 14:22 Ты вообще где??? Она же могла и к вам поехать Если у вас в холодильнике пусто, лучше не приезжай домой Ма натуральный дьявол Мы ещё и убирались Гук зараза На середине всего этого кошмара свалил в универ Бросил меня на произвол судьбы Я ему потом такую месть устрою, сесть не сможет Ну ты гдеееее???        Тэхёна 14:36 Чимин, отвечай У тебя пять минут Или моё наказание будет жестоким Пак фыркает на сообщения брата и начинает печатать ответ.       

      15:02 Чимин

Я спал, Тэ

И тебе привет

Миён уже вернулась?

Как она?

Хорошо добралась?

       Тэхёна 15:03 Почему из кучи сообщений ты выделил только про маму??? А я? Меня тут чуть не истребили!!!       

      15:03 Чимин

Ты живучий

             Не дождавшись ответа, танцор покидает лекционный корпус, проходя по длинному коридору с панорамными окнами. Его шаги слышны в тишине помещения, шарканье по кафельной плитке выдаёт с потрохами студента, разгуливающего по зданию.        Тэхёна 15:03 Стой, а где ты спал??? Ты дома??? Беги пока есть шанс Вдруг она и правда к вам поехала Ма спрашивала, будете ли вы дома Я постарался вас отмазать Но зная её, может и проверить       

      15:04 Чимин

Айщ, не преувеличивай

Миён просто заботится о тебе

Вы же с Гуком, Я УВЕРЕН, совсем не готовите

Так от голода можно помереть, на одних пиццах не выживают

       Тэхёна 15:04 Эй! Обидно! И ничего мы не готовим! У нас есть рис! И да Посмотрю я на тебя, когда ты будешь всю квартиру отдраивать И одновременно готовить на год вперёд У меня теперь спинааа болит!       

      15:04 Чимин

Иди отдохни, Хёни

             Чимин подходит к одному из знакомых ему тренировочных залов, но, расслышав струящуюся из-за двери музыку, не спешит дёргать за ручку, проверяя помещение. Он оглядывает коридор, задумчиво прикусывая губу. Прикидывает в голове, какие ещё местечки стоит осмотреть, чтобы отыскать пустующий зал. Только Пак делает шаг по направлению к следующей тренировочной, как смартфон вновь издаёт приглушённый звук уведомления, вынуждая перевести свои мысли и взгляд обратно к переписке.        Тэхёна 15:05 Я собираюсь А ты-то где сам?       

      15:05 Чимин

Ещё на учебе

Уснул в пустой аудитории

Щас ищу пустой зал

       Тэхёна 15:05 Ты высыпаешься? Если нет, я же приеду и заставлю тебя спать       

      15:06 Чимин

Да, Тэ!

Всё в порядке

             Успокаивает младшего Чимин. Он знает, что Тэхён может накрутить себе в голове целый вагончик непрошенных мыслей. Не успевая отвлечься от переписки, Пак замечает новое сообщение.        Тэхёна 15:06 Почему тогда спишь где попало?       

      15:06 Чимин

Я случайноооо

Как там Миён?

       Тэхёна 15:07 Знаю я твоё случайно, опять тренируешься целыми днями? Я даже проследить теперь не могу ((       

      15:07 Чимин

Правда, Хёни, всё хорошо

Я просто слушал музыку и уснул

Ты так и не ответил

       Тэхёна 15:07 Всё с ней хорошо, она же всего-то в Тэгу уезжала Чего ты Спрашивала о вас А ещё очень сильно возмутилась тому, что никто ей не рассказал про переезд Поэтому, жди, что и вам будут мозг клевать!!! Предложила собраться семьёй, но это уже от Джина зависит, будет ли он на выходных работать       

      15:08 Чимин

Ооо, я так соскучился. Было бы здорово собраться

       Тэхёна 15:08 Угу Чим Не перенапрягайся Не изматывай себя       

      15:08 Чимин

Всё нормально, я не устаю

Всё

Я напишу позже, иди отдыхай

       Тэхёна 15:08 Хорошо Но я всегда буду о тебе волноваться       

      15:08 Чимин

Я тоже тебя люблю

             Чимин замечает горящую зелёным галочку, оповещающую о том, что сообщение прочитано. Он смахивает переписку и пролистывает все уведомления, которые успел пропустить, пока бесстыдно сопел за партой, утыкаясь носом в ткань толстовки. Пак уверен, что из-за этого на щеке сейчас красуется вмятина из-за долгого пребывания в одной позе.              Доходя до новых тренировочных кабинетов, Чимин приостанавливается, замечая среди кучи рассылок сообщение от Юнги. Сердце совершает кульбит и не сразу возвращается. Пак с мгновение медлит, но всё же жмёт на иконку, открывая переписку со старшим.        Хмурый-хён 12:11 Рыжик Я прочитал твои заметки к выступлению и подобрал наброски мелодий, что были заброшены в стол Ты сегодня свободен? Могу их тебе показать       

      15:10 Чимин

О, Юнги-хён

Привет!

Ты серьёзно?

             И вот Чимин уже никуда не спешит. Стоит на месте как вкопанный, ожидая ответа от старшего. Белая галочка окрашивается в зелёный не сразу, не так, как с Тэхёном. Хотя, кажется, что эти мгновения тянутся вечность. И вот собеседник начинает набирать текст.        Хмурый-хён 15:11 Насчёт чего я серьёзно? Мы же вроде это обсуждали, или ты забыл?       

      15:11 Чимин

Я просто думал, что ты выбросишь эту идею из головы…

             Честно набирает и отправляет. А через мгновение жалеет.        Хмурый-хён 15:11 Вот и помогай людям после этого Айщ, как больно              Не задумываясь, Чимин быстро строчит новый текст, слегка прикусывая губы в попытках упрятать скромную улыбку.       

      15:11 Чимин

Хён, извиниииии

Я просто не хочу тебя отвлекать по пустякам

       Хмурый-хён 15:12 Ты всё-таки не слушал, что я тебе вчера говорил              Почему-то эти слова Пак слышит в своей голове. Интонацию и сам голос Юнги. Его будто бы обиженное бурчание.       

      15:12 Чимин

Слушал!!!

Я просто…

Не привык к подобному

       Хмурый-хён 15:12 Тогда закрыли тему Так ты свободен? Ещё не дома?       

      15:12 Чимин

Я сейчас в универе, но могу поехать домой

       Хмурый-хён 15:13 Прогуливаешь? Ай-яй-яй, рыжик       

      15:13 Чимин

Нет, я хотел остаться позаниматься

Я образцовый студент, хён

       Хмурый-хён 15:13 А где ты учишься?       

      15:13 Чимин

Сеульский институт искусств

       Хмурый-хён 15:14 Я недалеко, могу подъехать              Последнее сообщение от Юнги будто выбивает землю из-под ног. Чимин с мгновение смотрит на текст, обдумывая написанное.       

      15:14 Чимин

Хён, я не хочу тебя отвлекать

       Хмурый-хён 15:14 Если я говорю, что могу подойти, под этим подразумевается именно это       

      15:15 Чимин

Прости

Я не против

А ты себя хорошо чувствуешь?

Уже выздоровел?

Там холодно, не хочу тебя заставлять мотаться из-за меня по улице

             Ответ приходит не сразу. Чимину приходится отойти ближе к окну, чтобы хоть как-то отвлечь себя и не сходить с ума от потока мыслей, ожидая нового сообщения.        Хмурый-хён 15:18 Во-первых, я и так мотаюсь по работе Во-вторых, я действительно близко, тут компания, в которую я устраиваюсь, рядом с твоим универом       

      15:18 Чимин

Я могу и дома послушать…

       Хмурый-хён 15:18 Тебе надо будет выбрать, может сразу попробуешь что-то набросать? Я не знаю, как у вас, танцоров, это работает       

      15:18 Чимин

А ты, хён, не будешь против подождать?

       Хмурый-хён 15:18 На сегодня я свободен И ещё Намджун сказал, что лучше до вечера не возвращаться домой       

      15:18 Чимин

Почему?

       Хмурый-хён 15:19 Кажется, кто-то из вашей родни приехал       

      15:19 Чимин

О, это наверное Миён

Мне Тэхён сказал, что она у него уже была сегодня

       Хмурый-хён 15:19 Понятно Ну так ты домой или мне всё-таки подъехать?       

      15:19 Чимин

Я подожду тебя, хён

Напиши, как подойдёшь к главному входу, встречу тебя

       Хмурый-хён 15:20 Ок              Лаконичное и короткое. Чимин с минуту смотрит на эти две буквы и только потом блокирует телефон, убирая его в задний карман джинсов. Он отстраняется от подоконника и семенит в сторону тренировочных залов. Предвкушение встречи со старшим будто щекочет кожу. Да и смущение снова даёт о себе знать. Пак прикладывает усилия, чтобы щёки перестали гореть.              «Как маленький ребёно-ок, — корит себя Чимин за привычную особенность. — Сейчас-то почему это происходит?» — задаёт вопрос, на который так и не находит ответа.       

      •••

             Тяжёлое утро. Целая куча прослушанных мелодий, что пылятся в черновиках, и стопка документов на рабочем столе. Как давно кофе перестаёт быть спасающим напитком, что отгоняет усталость с сонных глаз? Непонятно. Сигарет в пачке совсем не остаётся. Юнги скуривает одну за другой, не замечая, как их количество уменьшается с невероятной скоростью.              Сокджин всё время бурчит из-за запаха на кухне. И Мин понимает, что в этой ситуации старший прав. Но поделать со своей привычкой ничего не может. Да и характер сложно усмирить. Поэтому уходит на общий балкон, мысленно обещая не вести себя больше, как придурок. Но… Он зависим от никотиновой игрушки, когда в голове вертятся шестерёнки, разрабатывая концепт для новой работы. Настолько забывается, что иногда переходит границы разумного.              Снегопад за окном напрягает, но не пугает. Юнги, накидывая на себя пальто, всё же решает пройтись до магазина за сигаретами. Заодно и покурить у подъезда, чтобы не слышать новых упрёков со стороны Сокджина. Мужчина психует уже на половине пути, когда снег в лицо летит и ботинки проваливаются в сугробы. Так ещё и ключей от квартиры в кармане не нащупывается. Остаётся надеяться на то, что замок ему всё-таки откроют, а не выгонят вместе с вещами обратно в Тэгу.              «Намджун дома, — думает Мин, возвращаясь обратно, — спасёт».              Несмотря на это, ожидается, что впустят в тепло, а не шикнут в мелкую щель пару слов и скажут валить погулять до вечера. Юнги на это чуть ли не шипит, но дверь удерживает от закрытия, подставляя ботинок в проём. Намджун шёпотом сумбурно объясняет ситуацию. То и дело морщится, пока на фоне слышатся голоса Сокджина и новый, женский, что возмущённо о чём-то тараторит. Мин гневно зыркает на друга, разозлённый тем, что всё через одно место катится. Ругается с мгновение, но принимает новые правила. Отступает, не желая знакомиться с чужими родственниками. Или же не хочет в очередной раз портить настроение Намджуну своим поведением.              Мин просит принести документы в папке и флешку со стола, чтобы с пользой провести время изгнания. Джун передаёт вещи, выдаёт извиняющуюся улыбку, выставляя напоказ милые ямочки и обещая проставиться, захлопывает дверь перед самым носом. А затем наступает тишина. Только глухие голоса из квартиры доносятся еле слышно, да вьюга на улице воет, укутывая всё вокруг белоснежным одеялом.              Юнги думает, что друг из него всё-таки ужасный. Что Намджун не должен такого человека возле себя держать. Но следом за догорающей сигаретой эти мысли развеваются, словно дым, а когда окурок летит в белоснежный снег, голову терзают уже новые размышления.              День испорчен. Хочется выпить кофе и спокойно покурить на кухне, а не тащиться в агентство, лишь бы не мёрзнуть на холоде возле подъезда и не сидеть в шумном кафе. Хотя метро не менее раздражающее на звуки.              Женский голос оповещает о новой станции. Юнги серой тучкой сидит на своём месте. Нос спрятан в длинный шарф, он окольцовывает шею и свисает на пальто. Продюсер складывает руки на груди в замке, нахохливается, стараясь согреться. Тут в вагон заваливается шумная компания, что решает занять сидения рядом. Не то чтобы Мин мечтает в этот момент заткнуть веселящихся подростков, что не замечают никого вокруг… Хотя его суровый, сощуренный взгляд говорит сам за себя. Возможно, всё же и хочет прикрыть им рты, но сдерживается, тратя на сохранение хладнокровия последние нервные клетки. Он выходит на следующей станции ещё более злой и суровый.              Эта зима необычайно холодная, настолько, что пальцы в перчатках всё равно мёрзнут, превращаясь в ледышки. И руки не согревают ни глубокие карманы, ни собственное дыхание. Остаётся лишь быстро семенить по заснеженным тропинкам к нужному зданию, сетуя на собственного друга, что выставляет на лютый холод ещё не до конца выздоровевшего больного. Быть изгнанным из дома из-за приезда чьей-то матери не особо приятное дело. Да и снегопад на улице не упрощает ситуацию. Только мешает спокойно добраться до места. У Юнги голова чуть ли не кипит, потому что его тонкий уклад жизни катится ко всем чертям.              Уже топчась на крыльце здания агентства, Мин докуривает вторую сигарету, выпуская облако дыма в воздух. Пальцы за пару минут превращаются в ледышки, но в данный момент больше волнуют документы, что находятся у генерального директора на подписи. Юнги выкидывает окурок и, спрятав ладони поглубже в карманы, возвращается обратно в помещение. А там новый шум…              Группа трейни занимает почти весь вестибюль, то и дело о чём-то переговариваясь. Юнги даже глаза прикрыть не может, окружающие звуки раздражают и напрягают. В этот раз парочки его прищуренных взглядов хватает, чтобы утихомирить нескольких подростков поблизости. Но даже после, стоит только прикрыть веки, как кто-то в другом углу помещения начинает заливисто хохотать. Мин морщится на это, но уже не реагирует. Нервы на пределе.              Внезапно телефон в кармане начинает жужжать. Юнги чертыхается, чуть ли не сопит от негодования. Достаёт мобильный и снимает блокировку. Сообщение приходит от Чимина, который отвечает на то, что писал Мин, находясь ещё дома.              Пара минут общения с младшим отвлекает от раздражающих лиц, что метаются туда-сюда по вестибюлю. Юнги сам себя не узнаёт, когда предлагает прийти в институт. Это не в его стиле — быть настолько любезным и открытым. Хоть идея и неплохая, но довольно смелая со стороны вечно нелюдимого Мина. Продюсер откидывает мысли, считая то, что данным предложением спасает свою задницу от морозного холода. Ведь всё ещё где-то нужно переждать приезд матери Сокджина. А знакомиться с копией старшего никакого желания не находится.              Получив от секретаря все подписанные бумаги, Мин выдыхает про себя и стремится покинуть здание, тут же в голове выстраивая маршрут. Двадцать минут ходьбы, и Мин подойдёт к институту. Старший мыслями возвращается к переписке с Чимином. Тот робкий в общении, это чувствуется сразу. Он постоянно боится стать обузой, и в этом плане Юнги понимает парня, поэтому не злится на глупые отговорки. Хотя непонятные чувства всё же всплывают на поверхность из-за некоторых слов паренька. Обида? Может ли быть такое, что Мину действительно обидно из-за непринятия его помощи? Если и существует ответ на этот вопрос, то в данный момент его сложно отыскать.              Так за собственными размышлениями Юнги не замечает, как добирается до университета. Отряхивая пальто от навалившего снега, хватает ручку двери, приоткрывая её. Тут же чуть не врезается в студентов, которые спешат покинуть учебное заведение. Бумаги в папке практически выскальзывают из рук, но успевают быть перехваченными закоченевшими от холода пальцами. Мин оглядывается по сторонам и, найдя взглядом пост охраны, направляется за временным пропуском и помощью в ориентации здания.              Вокруг шум и гам, хотя молодежи не так много. Кто-то группками переговаривается друг с другом, попутно накидывая на себя куртки, другие смеются в сторонке. Юнги тем временем оставляет пальто в гардеробной и, забрав номерок, разворачивается на месте, пытаясь вспомнить указания охранника. Мужчина вспоминает о просьбе младшего написать о своём приходе. Поэтому, достав телефон из кармана, набирает текст и отправляет его рыжику. Ответ не приходит, и принимается решение найти Чимина самостоятельно, по пути спрашивая у студентов дорогу.              Ступая по кафельной плитке, Юнги снимает блокировку с телефона, отмечая, что сообщение ещё не прочитано. Хмурится, но продолжает искать аудиторию, в которой мог бы находиться Чимин. Идущая мимо девушка советует искать в самых дальних, поэтому Мин направляется именно к ним. Подходя ближе, он стучит в одну из многочисленных дверей, приоткрывая её. Группа студентов оборачивается, встречая названного гостя. Все они выглядят помятыми и взмокшими, а ещё довольно уставшими. Тёмноволосый парень так вообще не отпускает бутылку с водой, будто пытаясь выпить всё её содержимое за раз.              — Не знаете, где можно найти рыжего паренька? — решает упростить себе задачу композитор. Он остаётся стоять в проёме, придерживая ладонью дверь за рукоять.              — А кто именно нужен? У нас много рыжих обучается, — отвечает один из парней, слегка разворачиваясь корпусом на месте. Он убирает назад мешающие пряди волос с лица.              — Чимин, — говорит Мин, ощущая еле заметный трепет из-за произнесённого, но тут же отгоняет эти чувства.              — О, он через три аудитории отсюда, — отвечает единственная из присутствующих девушка, — я видела, как он туда заходил, — объясняет она, активно помогая рассказу размахами рук.              — Через три? — переспрашивает Юнги, глядя прямо на студентку.              — Да-да, точно там, — кивая в подтверждении своих слов, говорит она.              — Спасибо, — кратко благодарит Мин перед тем, как закрыть за собой дверь.              Юнги проходит дальше по пустующему коридору, в который раз проверяя переписку с Чимином. От того всё ещё нет ответа, поэтому сотовый блокируется и отправляется в задний карман джинсов. На мгновение мужчина улавливает не совсем понятное ему чувство. Отсутствие людей поблизости, тишина и умиротворение становятся немного непривычными за насыщенный отрезок дня. То дома Намджун с Сокджином поочерёдно капают на мозги. То в метро куча народу не оставляют возможности уйти в свои мысли. В агентстве трейни сидят поблизости, шушукаются друг с другом, отвлекая внимание на себя. Да и студенты университета не менее шумные и хаотичные.              А сейчас никого. Пусто.       

      lovely — Billie Eilish, Khalid

             Только тихо доносимая мелодия, что льётся потоком из тренировочного зала, возле которого останавливается мужчина. После довольно сумбурного дня время будто замирает, музыка, что долетает из закрытого помещения, успокаивает. За прошедшие часы Юнги не поспевает за ходом событий, а сейчас спешить никуда и не нужно.              Оглядываясь, он замечает панорамные окна коридора, которые до этого момента упёрто игнорировались. За стеклом порхают хлопья снега, опадая на землю, превращая сугробы в подобие пухового одеяла. На улице всё ещё довольно светло, из-за этого приходится невольно щуриться. Юнги отводит взгляд, переводя его на свои руки, они красные из-за холода. Слегка подрагивают. В одной чёрная папка, зажатая в пальцах, в другой пусто. Только на запястье привычный тёмный напульсник, скрывающий отсутствие метки.              Юнги усмехается, обдумывая всю ситуацию. Он каким-то случайным образом оказывается в чужом университете, изгнанный из чужой квартиры. Чужой. Всё ещё стоит перед дверью тренировочного зала, не решаясь зайти. Будто оттягивая момент… и всё же.              Выдыхает. Хватает холодную ручку, плавно тянет её на себя.              Высокие арочные окна впускают в помещение много естественного освещения, несмотря на то, что снегопад за стеклом не даёт лучам солнца добраться до города. Многочисленные зеркала позволяют пространству визуально увеличиться и рассеять свет по всему залу. Юнги не заходит и даже не подаёт признаков своего присутствия. Он остаётся стоять на месте, рассматривая в щель между дверью и стеной танцора, что порхает по пространству зала. Плавность движений завораживает. Заставляет теряться в ощущениях, а мысли словно пропадают из головы, но остаётся лишь одно единственное описание:              «Прекрасен».              Чимин действительно прекрасен. Его бесшумная поступь придаёт движениям мягкости и лёгкости. Каждый взмах руки или выпад в сторону скользящий, словно течение реки или полёт свободной птицы. Дыхание мерное, но, если присмотреться, можно заметить, как грудная клетка и плечи слегка подрагивают. А танцор словно живёт в своём мире, не замечая ничего вокруг.              Каждый раз, когда он на мгновения перестаёт касаться плоской поверхности, носки тянутся и тут же аккуратно опускаются на пол. В этот момент тонкая серая футболка приподнимается, обнажая полоску оголённой кожи. Ткань струится по телу, то и дело обводя каждый изгиб и очертания мышц спины и торса. Танцор надолго прикрывает веки. Словно зрение не настолько важно в этот миг. Будто чувства ведут за собой, диктуют свои условия и правила. Волосы волной взметают в воздух из-за вихря, в котором кружит юноша. Иногда чёлка, мешаясь, щекочет кожу лица. Но Чимин, кажется, не замечает и этого. Он погружён в себя, рассказывая только ему известную историю.              Хореография не отпускает внимание зрителя. Если до этого Юнги не горел особым желанием написать мелодию для младшего, то после увиденного оно пылает в груди. Юноша — как хороший материал для создания шедевра. Он пластичный, податливый. Его движения нежные и гармоничные. Мин не ожидал, что Чимин будет так хорош… и, кажется, зря. Теперь чувства, запечатлённые в взмахах и прыжках, въедаются в голову и не скоро смогут исчезнуть из мыслей.              Юнги прикрывает рот, сжимает губы, затем мажет языком по ним и выдыхает. Он отстраняется от двери и аккуратно, стараясь не выдать своего присутствия, закрывает её, так и не войдя. То, что он смог увидеть, кажется каким-то личным, интимным. Не созданным для чужих глаз. Мин не хочет ставить себя и Чимина в неловкую ситуацию. Поэтому отступает, чтобы зайти по новой.              Он снова тормозит и не решается постучать. В мыслях всё ещё виден образ, что проносится вихрем по пространству тренировочного зала. Юнги хмыкает из-за своего глупого поведения и всё-таки тянется к двери. Он не успевает её коснуться, как та раскрывается являя перед собой юношу. Тот вылетает из зала и тут же врезается в старшего, не успевая притормозить. Танцор хватает Мина за предплечье, чтобы хоть как-то приостановить столкновение. А тот в свою очередь интуитивно делает шаг назад, а свободной рукой приобнимает чужую талию, стараясь удержать.              Глаза напротив испуганно горят, Юнги сам теряется и, кажется, невольно копирует эмоции юноши. Требуются мгновения, чтобы танцор отпрыгнул в сторону, врезаясь в уже захлопнувшуюся дверь за собой. К сожалению, этот манёвр ещё более неудачный, чем минувший. Чимин морщится, жмуря глаза от неприятных ощущений.              — Рыжик, ты норм? — спрашивает мужчина, следя за эмоциями на чужом лице. Младший вновь глаза раскрывает и поднимает изумлённый взгляд на человека перед собой. Неуверенно кивает. — Куда ты, блять, так несёшься? — сердится Мин, стараясь скрыть свои чувства, что так некстати трепыхаются в душе.              У младшего раскрасневшиеся щёки, полный бардак на голове, чёлка слегка влажная, да и весь внешний вид чуть помятый, растрёпанный. Грудная клетка вздымается, дыхание сбито, и даже на расстоянии чувствуется его жар. Юнги всё ещё ощущает под своими пальцами горячее тело Чимина, которое он успел на мгновения приобнять в ходе столкновения. Да и отпечаток его ладони всё ещё обжигает предплечье. После холодной улицы такой контраст непривычен. Мин смотрит в глаза напротив, пока чужой взгляд не перемещается к телефону, зажатому в пальцах.              Младший тут же снимает блокировку со смартфона и начинает что-то печатать. А Юнги, будто заколдованный, переводит внимание чуть ниже и следит за чужими приоткрытыми губами, на которые натыкается взглядом по неосторожности. И будто по закону подлости, именно в этот момент чужой язык считает нужным облизнуть обветренную кожу. Мин уводит внимание от греха подальше, в этот раз глядя на серую футболку, что слегка пропитана потом. Он замечает очертания мышц груди, когда в кармане джинсов жужжит собственный телефон, отвлекая на себя. Старший вскидывает голову и смотрит уже в глаза, которые то и дело бегают от одного к другому. Чимину неловко.              «Блять», — раздаётся в голове. По-другому описать свои чувства и эмоции не получается. Сердце в груди выбивает чечётку, а мысли, кружащиеся в голове, начинают напрягать.              Мин резкими движениями достаёт телефон и снимает блокировку. Где-то на задворках сознания уже понимает, что Чимин отправил ему сообщение. Так оно и есть. Иконка нового уведомления торчит среди прочих. Юнги открывает переписку и читает слова в первый раз, но не сразу вдумываясь в их смысл. В голове какой-то бардак, и именно он отвлекает на себя весь мыслительный процесс. Приходится перечитывать.        Рыжик 15:56 Я не заметил сообщения! Извини! И за то, что врезался в тебя тоже извини, хён!              — Всё нормально, — отвечает Мин. Откашливается и решает отступить на шаг назад, уменьшая ощущение неловкости между ними, — не извиняйся.              Чимин по новой склоняет голову и начинает набирать текст:        Рыжик 15:57 Тогда пойдём в студию?              — Да, ты прав, — вспоминает старший о причине своего прихода.              Чимин кивает, но тупит взгляд в пол. Он разворачивается неуверенно и хватает ладонью ручку двери. Юнги проводит по волосам рукой, убирая все мешающие пряди назад. Он прочищает горло и следует за младшим.              — У меня всё на флешке, есть проигрыватель? — спрашивает Мин, наблюдая за рыжей макушкой. Только они оба оказываются в зале, как тот проигрыватель находится сам собой. На полу у противоположной стены, увешанной зеркалами, стоит небольшая установка. И как Юнги её до этого не заметил, непонятно. — Окей, тогда дай пару минут, я найду нужные композиции, — чеканит он, хлопая по карманам джинсов в поисках флешки.              Тишина немного напрягает, да и некая скованность Чимина не делает ситуацию лучше. Мин направляется в сторону оборудования, так и не дождавшись ответа. Рядом с колонками замечает вещи младшего. Рюкзак приоткрыт, позволяя рассмотреть содержимое. Тетрадки и светлая футболка выглядывают наружу, а на полу аккуратно сложена толстовка и светлые джинсы. Белые конверсы стоят рядом с зеркалами.              Пока Юнги не теряет времени, опускаясь на корточки и подключая флешку к устройству, рыжик достаёт бутылку с водой и жадно начинает пить. Старший всеми силами старается не смотреть в отражение, ловя образ Чимина. Но мельком всё же кидает короткие взгляды. Волосы у юноши намагничиваются и короткие волоски витают в воздухе, создавая эффект одуванчика. Младший проводит по ним свободной рукой, убирая назад. Юнги одёргивает себя, прокручивая один трек за другим. Мысли о том, что Чимин выглядит привлекательно, не дают покоя и всё больше напрягают. Словно невидимая струна натягивается с каждым щелчком кнопки и сменой мотива мелодии.              Младший опустошает бутылку и отходит к двери, возле которой стоит небольшая урна. Юнги тем временем, неудобно сидя на корточках, перелистывает мелодии, вслушиваясь в первые ноты. Он уже понимает, что нужные треки будут где-то в конце и до них листать ещё целую кучу времени. Чимин возвращается и встаёт за спиной старшего. И всё это в напряжённой громкой тишине, перебиваемой начальными нотами треков. Мин хмурится, кидает взгляд к зеркалу, ловя отражение танцора, и тут же возвращает его к плейлисту на небольшом экране проигрывателя.              — Не стой над душой, сядь уже где-нибудь, — бубнит Юнги, не поднимая взгляда.              Младший порывается тут же сесть, но на мгновение осекается. А уже после всё-таки отходит и опускается рядом с рюкзаком, начиная в нём увлечённо копаться. Достаёт наушники, развязывает их и складывает более аккуратно.              Юнги вздыхает. Из-под чёлки поглядывает на Чимина и щёлкает кнопкой уже на автомате. Ноги начинают затекать, поэтому, выдохнув, Мин копирует позу младшего, садясь на пол по-турецки. Папка, что всё время зажата в пальцах, летит куда-то поодаль.              — Вот, нашёл, — оповещает Мин, когда слышит нужный мотив.              Чимин тут же приходит в движение. Вскидывает голову и слегка пододвигается ближе. Он утыкается взглядом в проигрыватель, будто тот показывает картинки, а вот Юнги наоборот отстраняется от оборудования. Он поглядывает на младшего, стараясь уловить эмоции от прослушанного. Почему-то трепет из-за сложившейся ситуации растекается по всему телу. Понравится ли рыжику хоть одна из наработок? Ведь идея Чимина достаточно интересная для новой работы над треком.              Юнги ещё с вечера читает зарисовку младшего. Удивляется тому, что с виду легкомысленный и простой юноша рассуждает о глубоких проблемах. Старший и сам когда-то пытался написать что-то подобное, но по итогу отложил идею в пыльный ящик.              Пока Чимин слушает мелодии, Мин, пользуясь случаем, украдкой поглядывает в его сторону. Рассматривает лицо, отмечая красоту парня. Карие глаза, наполненные жизненной энергией и будто горящие тёплым огнём. Ресницы слегка подрагивают, а губы приоткрываются. Юнги только сейчас обращает внимание на то, какие они пухлые. По непонятной причине, до этого момента Мин не задумывался об этом. И, казалась бы, сложно не заметить… но…              Взгляд поднимается к чёлке, что осторожно щекочет кожу, спадая на лоб. Старший замечает небольшой ушиб. Хмурится, но воспоминания о минувшем вечере возвращаются в память. Именно по этой причине, воспроизводя в голове нелепые неудачи младшего, Юнги ухмыляется, чем привлекает чужое внимание. Приходится выкручиваться.              — Ты слушай, а я выйду позвонить, — кидает Мин, поднимаясь с пола. Чимин снизу вверх смотрит с осторожностью, затем кивает, так что одна прядка съезжает на глаза. Юнги порывается помочь младшему, но вовремя себя одёргивает. Кивает непонятно чему и, развернувшись, направляется к двери танцевального зала.       

      •••

             Пока на кухне витает аромат фруктового чая, за окном бушует вьюга, гоняя снежинки в суматошном хороводе. Джин разрезает рулет, стоя возле столешницы, и слушает рассказ матери о поездке. Намджун задаёт много вопросов, интересуясь работой своей свекрови.              — Вы мне лучше расскажите, как Тэхён решился переехать к Чонгуку, — спрашивает родительница, приподнимая свой стакан с напитком. Она придерживает его двумя руками, согревая ладони теплом.              — Ничего необычного, ма. Я просто поговорил с Тэ, вот и всё, — объясняет Джин, выставляя лакомство на середину стола, а сам присаживается на стул.              — И он сразу согласился? — недоверчиво выгибает бровь женщина. Её длинные каштановые волосы уложены, приоткрывая серёжки, что красивой гроздью свисают с мочек и покачиваются в воздухе от движений.              — Нет, конечно, но когда я предложил Чимину переехать к нам, тот более охотно пошёл на сделку, — рассказывает сын, помешивая ложкой в чашке.              — Кстати, когда Чимини придёт? — интересуется мать, забирая один кусочек рулета к себе на тарелку. Она то и дело поглядывает на своих собеседников, и Джину кажется, что его видят насквозь.              — Наверное, он сегодня допоздна, — задумавшись, отвечает Намджун, поднимая взгляд к часам над столом. — Чим начал тренировки к выступлению, — объясняет парень.              Родительница выдыхает и, качая головой, говорит:              — Главное, чтобы он себя не довёл своими тренировками. Джинни, следи за его питанием, мальчику нужно хорошо кушать, — с заботой во взгляде просит она.              — Ма, всё будет хорошо, — отмахивается сын.              — Да, знаю я ваше «хорошо», у твоего брата дома есть нечего было, один рис да яйца, — возмущено рассказывает мать, — раз я теперь с отцом в городе, буду частенько к ним с Чонгуком наведываться, — ехидно замечает. Сокджин на это заявление закатывает глаза и цокает языком.              — Ма, дай им самим разобраться. Поголодают немного, потом научатся за собой следить. Если что, я им втык дам. Только не переживай.              — Я не переживаю. Они не дураки, просто не хочу, чтобы мои сыновья голодали, — объясняет она.              — Да кто голодает-то? — возмущённо начинает брюнет, слегка взмахивая рукой в воздухе. — Ты выбрала день проверки, когда ещё никто ничем не закупался, вот холодильники и пустые. Я сегодня собирался пойти в магазин, — вступает в спор с матерью.              — Ладно, но! Я всё ещё не понимаю, как вы могли мне не сказать? — возмущается она в ответ. — Представь мое удивление, когда я приехала на квартиру Тэ и Чимина! Совсем обо мне забыли, — на лице проскальзывает напускная обида.              — Да нет же, просто все замотались: учёба, работа…              — Не переживайте, Джин прав. Сейчас время такое, что даже выспаться не успеваешь, — вступается Намджун.              — Ладно, допустим, но с вас ужин, мои дорогие, чтобы все были на нём, иначе четвертую каждого, — шутливо угрожает, подмигивая.              — Хорошо, — тянет Джин, приподнимая чашку с чаем к губам.              — Расскажете, как там Чимин, раз я его не увижу сегодня. Он прижился тут?              — Не переживай, ему комфортно. Своя комната, всё такое, — произнесённое должно звучать успокаивающе, и Джин надеется, что так оно и есть.              — Я надеюсь. А парень, что здесь живёт, Намджун, твой друг? — мать отворачивается от сына, переводя внимание на младшего.              — Одноклассник и близкий друг. Он неплохой, — услышав последнее, Джин усмехается в чашку и ловит взгляд своего соула, который делает небольшую заминку, но продолжает рассказывать: — Из Тэгу приехал, продюсером работает.              — В любом случае, он скоро уже съедет, поэтому не важно, — встревает Сокджин. Ему хватает разговоров о Юнги и без матери, а от самого Мина уже тошнит. Старший снова ловит взгляд младшего и на мгновение задерживает его, словно ведя маленькую войну.              — В любом случае, — копируя фразу, осторожно начинает женщина, — Намджун, дорогой, пригласи своего друга на ужин с нами, это было бы прекрасно.              — Нет, мам, — перебивает Сокджин, переводя внимание на родителя, — не надо никого звать. Семейный ужин он на то и семейный. И не думаю, что Мин Юнги соизволит согласиться, — язвит.              Намджун лишь выдыхает и, чтобы занять своё молчание, тянет руку к рулету. Он случайно задевает чашку, и та опрокидывается на стол. Сердце неприятно ёкает.              — Чёрт, — шипит блондин, взлетая со стула.              — Обжёгся? Больно? — беспокоится Сокджин, переживая за младшего и вслед поднимается со своего места.              — Тряпку, дорогой, — подсказывает мать. Джин хватает со столешницы кухонные салфетки, подаёт оторванный клок младшему, а сам начинает убирать лужу со стола.              — Всё нормально, я пойду переоденусь и кину штаны в машинку, — бормочет Джун, уходя вон из кухни.              Сокджин с мгновение следит за парнем, но переводит внимание на маму. Пожимает плечами, молчаливо объясняя, что всё в порядке. Аккуратно начинает сдвигать чашки и тарелки в сторону, чтобы убрать воду со стола. Обстановка едва уловимо становится напряжённой. Тихо гремит посуда и ветер воет за окном. Сумерки потихоньку опускаются на Сеул.              — Вы поругались? — шёпотом спрашивает мать, случайно задевая ложкой блюдечко.              — С чего ты взяла? — не удивляясь, задает встречный вопрос Джин. Он даже не смотрит на родного человека, и так понимая, какие эмоции она излучает.              — Мне не десять лет, чтобы не заметить напряжение между вами, — усмехаясь, отвечает мама.              — Мы просто немного разошлись во мнениях, возможно, я вспылил, но всё в порядке, — насухо протирая стол, тихо говорит Джин.              — Может, расскажешь? — накрывая ладонь сына своей, спрашивает мать. Она заглядывает в глаза, словно успокаивая.       

      •••

             Сокджин стоит возле подоконника, следит за уезжающим со двора такси, в которое мгновения назад села мать. На улице уже стемнело, поэтому хорошо освещённая кухня отражается в стекле окна. Старший выдыхает. После разговора с родным и всей душой любимым человеком становится чуточку легче.              «Сделай первый шаг к примирению, Джинни. Ты никогда не был поверхностным человеком, возможно, работа тебя измотала. Но тебе стоит загладить вину, которую ты чувствуешь перед Юнги. Думаю, что он хороший мальчик, нужно просто не бояться его колючек — они нацелены колоть не всех подряд», — звучит в голове. Брюнет отходит от подоконника, начиная в тишине собирать грязную посуду со стола. Он обещает себе, что постарается как следует подумать над словами матери.              — Тебе помочь? — в кухню заходит Намджун, останавливается возле стульев.              — Напиши Юнги, чтобы шёл домой, — спокойно отвечает старший.              — Уже написал, — сообщает в ответ.              Сокджин подходит к раковине, включает воду, переводя положение на горячую. Опускает грязную посуду и тянется к губке. Джун опережает его, забирая и средство для мытья.              — Я сам, иди отдохни, — мягко просит он, склоняя голову вбок.              Старший с мгновение тормозит с ответом, но всё же вытягивает из себя:              — Хорошо, спасибо, — отвечает и делает шаг в сторону. Он отходит, но останавливается. Оборачивается, вздыхая, смотрит на своего парня и всё же не выдерживает. Подходит совсем вплотную, лбом утыкаясь в широкую спину, вдыхая родной запах.              — Знаю, что я упёртый, — шепчет, обнимая за торс, — постараюсь наладить общение с ним, — выдыхает, — только пусть и он пойдёт мне навстречу и перестанет курить на кухне.              Намджун оборачивается в кольце рук, заглядывая в глаза любимого. Мокрыми ладонями накрывает родное лицо, нежно поглаживая большими пальцами кожу.              — Давай не будем больше ругаться, хорошо? — шепчет, ища ответ в глазах напротив.              — Ты специально задел чашку? — прикрывая веки, спрашивает старший. Он слышит тихий вздох, перебиваемый шумом воды из-под крана.              — Возможно, — тянет неуверенно, — твоя очередь отвечать.              — Давай, — вздыхая в очередной раз, соглашается старший. А его парень в свою очередь мягко касается пухлых губ, завлекая в нежный поцелуй.       

      •••

             Поначалу зажатость Чимина напрягает и сбивает. Младший по кругу переслушивает мотивы мелодий, то и дело в стеснении заламывая руки. Он вслушивается в каждый включаемый трек, иногда прикрывает глаза и незаметно для себя водит в воздухе ладонью. Юнги заинтересованно следит за рыжиком, гадая в голове, какая из прослушанных работ понравится больше всего.              Для пробы Чимин выбирает три трека. Он поднимается с места и отходит от проигрывателя к зеркалам, стараясь подобрать движения и настроение танца. Юнги в свою очередь пытается не напрягать своим присутствием, поэтому на время погружается в телефон, проверяя почту и сообщения. Но редкие короткие взгляды всё же стреляют в сторону юноши, замечая в чужих движениях скованность и смущение.              Только спустя час, когда старший погружается в свои бумаги, по новой читая каждый пункт договора, Чимин начинает чувствовать себя более расслаблено. Он кружится в воздухе, ведёт руками ввысь или же опускается к полу. Юнги всё чаще ловит себя на том, что любуется рабочим процессом младшего. На то, с какой грацией и чувственностью парень может передать эмоции зрителю.              В какой-то момент, уставший от продолжительной тренировки, рыжик театрально валится на пол, стараясь привести дыхание в норму. Старший голову от телефона отрывает и на Чимина смотрит в упор, пытаясь понять, насколько тот вымотался. Волосы взмокшие и взлохмаченные. Футболка юноши заправлена в штаны. Глаза прикрытые, и ресницы слегка подрагивают.              — Ты сегодня что-нибудь ел? — внезапно даже для самого себя спрашивает Мин.              Рыжик поднимает голову и смотрит удивлённо. А затем и вовсе усаживается на полу, немного сгорбив спину. Он приподнимает руку в воздухе и совершает движение, обозначающее «так-сяк».              — Это не ответ, — бубнит Юнги, отстраняясь от стены. Он встаёт со своего уже пригретого местечка, — не знаю, как ты, но я проголодался, — спокойным голосом говорит старший, проходя вдоль танцевального зала, — сиди тут, — командует и выходит за дверь.              Спустя двадцать минут Юнги возвращается из ближайшего студенческого кафе, прихватив с собой немного еды и горячих напитков. Никакой снегопад на улице не останавливает, потому что старший на самом деле чувствует голод, за весь день так толком и не позавтракав. Когда Мин заходит в студию к Чимину, замечает того, сидящего возле проигрывателя, слушающего одну из многих композиций, что хранятся на флешке. Этот трек Юнги решает не показывать младшему, всё ещё сомневаясь в его звучании.              Чимин жмёт на стоп и оглядывается к двери. Он вихрем поднимается с пола и тут же начинает набирать текст в своём телефоне, переминаясь с ноги на ногу. Юнги подходит ближе, опускает пакет с едой у рюкзака, а сам с двумя стаканчиками напитков остаётся стоять в ожидании. Чимин заканчивает писать и, подняв голову, замечает, что руки старшего заняты. Поэтому разворачивает телефон к собеседнику и ждёт, пока прочитают текст:              «Хён, ты так быстро ушёл, я думал, что ты не вернёшься!»              — А, да? — теряется старший, удивлённо вскидывая брови и бросая быстрый взгляд на имя в мессенджере. — Я как-то не подумал тебя предупредить. И чтоб ты знал, я не хмурый, ясно? — бормочет он, опускаясь на пол.              Чувство вины начинает растекаться по телу. Старший усаживается по-турецки и ставит бумажные стаканчики рядом. Один отодвигает от себя, мягко намекая, кому куплен напиток. Чимин, краснея, подсаживается и по новой начинает печатать текст. А Юнги тем временем достает свой мобильный из кармана.        Рыжик 17:13 Извини, хён, я не хотел тебя обидеть Это мне?              — Да, — тихо отвечает Мин, подтягивая пакет с перекусом ближе к себе, — я не знал, что ты любишь, — шурша в тишине зала, объясняет старший, вынимая парочку пирожков, четыре кимбапа и пирожные в упаковке, — взял что было, — Юнги не успевает посмотреть на младшего, как телефон вновь загорается и отдаёт вибрацией.        Рыжик 17:13 Хён, спасибо большое, ты очень добр!              Уголки губ подрагивают в улыбке. Юнги кидает взгляды в сторону, и Чимин, решая, что одних благодарностей мало, три раза склоняет голову в знак уважения.              — Перестань, я просто купил нам еды, — бормочет Мин и, чтобы перевести тему, решает немного наехать на младшего, но несерьёзно, — ты мне лучше скажи, кто разрешил тебе по флешке моей разгуливать? А? — цокает языком и прищуривается, пристально следя за собеседником.              Глаза Чимина невинно распахиваются, сменяя улыбку на растерянное выражение лица. Щёки его хоть и красные от тренировки, но, кажется, в этот момент они становятся более багровыми от смущения. Юнги мысленно усмехается, а Чимин опускает взгляд к экрану телефона.        Рыжик 17:14 Я случайно, прости, хён Не хотел копаться, просто эта песня шла следующей за прослушанной мной.              — Да? Ну ладно, на этот раз я тебя прощаю, — снисходительно пожимает плечами Мин, — всё равно мотив, может, и хороший, но трек отстойный, — бубнит он, замечая, как ладонь Чимина тянется к оставленному для него напитку. Юнги решает отвлечь себя и перевести внимание на еду. Берёт один из кимбапов, игнорируя, что тот не разрезан, аккуратно снимает обёртку. Во рту скапливается слюна. Чувство голода тянет внутри. Не успевает он откусить, как ощущает вибрацию телефона, оповещающую о новом сообщении. Приходится прерваться.        Рыжик 17:15 А мне очень понравился, чувствуется грусть и одиночество.              Юнги хмурится, читая предложение заново. Переводит взгляд на младшего, который осторожно снимает крышку со стаканчика, изображая заинтересованный только им одним вид. В тишине танцевального зала шуршание кажется громким. Мин наблюдает за короткими пальцами, удивляясь тому, что вроде бы взрослый парень, а излучает ауру чего-то тёплого и мягкого. Юнги мысленно усмехается. Находит глазами пробегающую строчку названия трека, с мгновение обдумывая новую идею.              — То есть, ты хочешь эту песню для танца? — спрашивает в лоб. И тут же жалеет из-за своей резкости. Чимин от неожиданности чуть напиток из рук не выпускает. Осторожно ставит чай на пол и потом машет головой отрицательно. Он хватает телефон в руки и быстро начинает печатать.        Рыжик 17:17 Хён, ты неправильно понял! Я совсем не это имел в виду!              — Но ты был бы не против? — наседает Юнги. Рыжик замирает на мгновение, обдумывая вопрос. Он начинает прикусывать губы от волнения и снова набирает текст в переписке.        Рыжик 17:17 Не против Но я не выпрашиваю, хён, мне просто понравилась эта работа              — Хорошо, я тебя понял, — хмыкает Мин, возвращаясь к кимбапу. Перед тем как откусить кусочек, меланхолично кидает, словно невзначай, — тогда ставь под него танец.              Они сидят в тишине минут пятнадцать, потихоньку поедая закупленные запасы. Тихое шуршание — единственный звук, что слышен в помещении. Старший незаметно для себя отслеживает одну странную привычку Чимина — прикрывать лицо ладонью. Раньше он прятал улыбку, а теперь делает это, когда что-то жуёт или откусывает.              Съев свою часть, Юнги отвлекается и беззаботно пролистывает соцсети. Он на секунду отводит взгляд от экрана и замечает хмурое выражение лица младшего. Тот словно зависает, глядя на стаканчик в зажатых пальцах. Мин с мгновение пытается понять, что не так, а потом бесцеремонно влезает.              — Эй, не спи, — проводя рукой перед чужим носом, говорит старший. Чимин будто выныривает из тяжёлых размышлений и смотрит в ответ на Мина. Моргает и опускает глаза, ища по близости телефон.        Рыжик 17:33 Я сегодня случайно уснул в аудитории и мне приснился сон, только сейчас вспомнил, что он был              — Что-то плохое? — хмурясь, спрашивает старший, вспоминая свой кошмар, что снился накануне. Но, к счастью, Чимин отрицательно мотает головой.        Рыжик 17:33 Нет, скорее странное Я точно не всё вспомнил, но вот розовую кофту Джина да!              — Какой ужас, это точно кошмар, — Юнги притворно морщится, а младший лишь тихо хихикает, в очередной раз прикрывая лицо ладонями. Сердце в груди ёкает от этого звука.        Рыжик 17:34 Это не так ужасно, как ты думаешь! Но, на самом деле, ещё у меня украли вафли!              — Уверен, я к этому не причастен, — с напускной серьёзностью произносит старший, приподнимая стаканчик кофе к губам. Он незаметно улыбается, когда младший отводит взгляд. После приходит новое сообщение.        Рыжик 17:34 Я всё ещё помню, как ты своровал мои оладьи! Поэтому не могу быть уверен в твоих словах              — Но я жутко хотел есть, да и я тебе помог перед этим, всё честно, — оправдывается Юнги. — Что там ещё в твоём сне? Разноцветные пони были?              Чимин хихикает, его глаза превращаются в полумесяцы. Старший на мгновение замирает, следя за рыжиком, но новое уведомление выводит из транса.        Рыжик 17:35 Почему именно они? Я похож на человека, которому снятся разноцветные пони?              — Кто знает, — загадочно отвечает Мин. В этот момент он ловит себя на том, что улыбается без особой причины. Просто хочется. Да и компания ничуть не напрягает.        Рыжик 17:36 Их не было точно Но было ещё кое-что Я, кажется, заговорил, а больше ничего не помню              После прочитанного, предыдущие мысли будто бьют по лицу. Младший невзначай затрагивает тему, которая кажется табу в общении с Чимином.              — И что ты сказал? — осторожно спрашивает, стараясь никак не задеть. Юноша задумчиво хмурится и начинает печать ответ. Его чёлка свисает и забавно прыгает в воздухе. Старший засматривается и на это.        Рыжик 17:36 Не могу вспомнить Что-то точно было              Юнги немного напрягает этот разговор. Он не знает, насколько Чимину комфортно вести диалог о голосе, которого нет. Старший смотрит на стаканчик, зажатый в руках младшего, и решает хоть как-то перевести тему в другое русло.              — У тебя закончился чай? — бормочет, кивая головой в сторону. Младший хмурит брови и начинает печать текст.        Рыжик 17:37 Хён, всё нормально, прости, что смутил тебя этим              Старший немного удивляется проницательности рыжика, но старается не показывать этого. Он откашливается и отвечает:              — Не смутил, просто… Я не знаю, как ты воспринимаешь разговоры про твоё… Твою особенность, — подбирая слова, бормочет Мин, не глядя юноше в глаза.        Рыжик 17:38 Я стараюсь спокойно относиться И если ты хочешь что-нибудь спросить, то давай, я думаю, нам обоим станет немного комфортнее, если этот вопрос прояснится              Юнги держит телефон в руке, читая отправленное, и старается быстро сообразить, что стоит ответить. В голове куча мыслей. Ярче всего — воспоминание рассказа Хосока.              — Прости, я просто… Ты, м-м-м… а в этом сне какой у тебя был голос? Ты помнишь? — озвучивает первое, что приходит на ум, а в глубине души чувствует явное волнение.        Рыжик 17:39 Что странно, слов не помню, но вот голос, да. Он был чуть мягче, чем твой, но тон другой, что ли, как у Тэхёна скорее              Чимин голову поворачивает к Юнги, встречаясь взглядом со старшим.              — А можно ещё один вопрос? — младший кивает. Мин не сразу решается, но всё же говорит. — А каким голосом ты думаешь? — тихо спрашивает и замирает в ожидании сообщения или хотя бы вспышки эмоций на лице. Почему-то для него эта тема волнующая. Старший не совсем понимает, как себя вести в таком диалоге с немым юношей. Но Чимин никак не меняется, только переводит внимание к телефону.        Рыжик 17:39 Мне кажется, что это голос чуть выше, чем голос Тэхёна              Мин хмурится. Достаточно закономерный факт.              — Интересно, — мычит, обдумывая в голове, — но вполне логично. Ты его голос слышишь, наверное, чаще всего, да и он постоянно трещит, не заткнешь же, — делает свои выводы старший. Чимин на это активно кивает, подтверждая чужие мысли.        Рыжик 17:40 Хён, ты прав, я тоже так считаю! Да и свой голос уже и не помню, много лет прошло              Мин решает продолжить задавать вопросы.              — Он сложный? Язык жестов, — интересуется и отпивает из стаканчика уже остывший кофе. Морщится от вкуса, отставляя напиток подальше. Младший отрицательно крутит головой.        Рыжик 17:40 Поначалу мне было сложно, у Тэхёна выходило лучше меня Но потом стало получаться Главное, наверное, просто пробовать и не останавливаться, когда что-то не получается              Объясняет Чимин и, копируя действие Юнги, подносит к губам чай, чтобы сделать несколько глотков.              — Это точно, с таким же настроем я учился на фортепиано играть, — хмыкая, подтверждает слова младшего Мин.        Рыжик 17:41 Хён, ты здорово играешь              — Спасибо, а ты здорово танцуешь, — хвалит в ответ. Он отворачивается, собирая в пустой пакет ненужные фантики и бумажки, но на самом деле прячет свою улыбку.        Рыжик 17:42 Эй, не ври, ты даже не видел толком              Приходит следом, и Юнги усмехается. С мгновение думает, сказать или нет, и, решив немного подразнить младшего, отвечает:              — Видел немного, пока ты не заметил меня сегодня, я стоял в дверях. Не хотел отвлекать, — бормочет он, поднимаясь со своего места, чтобы отойти и выкинуть мусор в урну. Но не успевает сделать и шага, как младший не сильно бьёт по ноге, привлекая к себе внимание. Юнги смотрит на возмущённого, заливающегося краской юношу и совсем несмело смеётся над его взволнованным выражением лица.        Рыжик 17:42 Хён! Так нельзя! Нельзя подглядывать!                     Отходя от Чимина, читает сообщение. Юнги цокает и закатывает глаза.              — Ой, да ладно. Не смущайся, а то все щёки уже красные, — кидает он, возвращаясь к рыжику. Тот распахивает глаза в изумлении, откладывает телефон на пол, а сам прячет лицо в ладони. Старший находит такое поведения юноши милым.              — Рыжик, ты вообще умеешь это контролировать? — улыбаясь, спрашивает. Чимин трясёт головой в отрицании. — Давай, хорош смущаться, а то мне начинает это нравиться, — сквозь смех грозится Юнги. Чимин, не поднимая головы, берёт смартфон и быстро стучит пальцами по экрану.        Рыжик 17:45 Хён!!! Ты издеваешься надо мной!              — Ну, а что мне ещё делать? Хоть так скрашиваю свои серые будни, — бормочет и опускается на пол, облокачиваясь спиной о зеркала.              Они сидят пару минут в тишине. Чимин чем-то увлечён в телефоне, а Юнги прикрывает глаза, практически ни о чём не думая. Их молчаливая идиллия не отпугивает, а даже расслабляет. Старший чувствует, что после разговора с рыжиком становится чуточку легче и комфортнее.              Тут спокойствие рушит вибрация. Смартфон вновь жужжит, заставляя Мина приоткрыть веки. Он выгибает бровь в вопросе, смотря на рыжика в упор. Тот кивает на телефон, намекая его проверить.        Рыжик 17:56 А куда ты устроился работать, если не секрет?              — В HYBE Labels, — хрипло отвечает, а потом прочищает горло. Глаза у младшего от упоминания компании чуть ли не на лоб лезут от удивления. Юнги усмехается такой реакции.        Рыжик 17:56 Вау, хён, это же охренеть!!!              Мин отстраняется от зеркала, тянется к Чимину рукой, отвешивая лёгкий подзатыльник.              — За мат, — объясняет, когда младший удивлённо за голову хватается, — сам виноват, — усмехаясь, добавляет меланхолично.        Рыжик 17:56 Хён, ты невыносим Ты сам материшься!              — Мне можно, я старший, — объясняет свою точку зрения Юнги. Он улыбается, замечая надутые губы Чимина, тот решает состроить обиженную мордашку. Младший быстро печатает текст, стуча по экрану пальцами, а уведомления начинают приходить одно за другим.        Рыжик 17:57 Но это же правда круто!!! У нас многие студенты хотят попасть в эту компанию Ты сводишь меня когда-нибудь туда? Пожалуйста!!! Я накормлю тебя оладьями за это              — Рыжик, а ты наглый, — сощуривая глаза, бормочет старший. Но на будущее ставит галочку в своей голове, на мгновение представляя Чимина в его, Юнги, студии.              Они сидят на полу, в пустом тренировочном зале. Танцор рассказывает о многих неудачных попытках Намджуна научиться готовить. Упоминает то, что Тэхён любит издеваться и дразнить за это, хотя сам далеко не продвигается в данном мастерстве. Юнги же вспоминает про универ и учителей. Младший тоже вставляет своё слово, попутно смеясь над историями. В какой-то момент Мин ловит себя на мысли, что хоть общение и проходит не совсем привычным образом, но ему вполне комфортно вести разговор с Чимином. Он не утомляет.       

      •••

             В коридорах университета оглушающе тихо. Только из-за редких дверей танцевальных залов можно услышать музыку или голоса людей. Не все студенты ещё покинули пределы тренировочных залов. Истинные любители танцев всё ещё репетируют, прогоняя свою программу раз за разом. На Сеул опускаются сумерки. Многие жители столицы разошлись по домам, поэтому улицы города не сильно загружены.              Чимин и Юнги начинают собираться домой. Последний выходит в туалет, заодно оставляя младшего наедине, давая время на переодевания и сборы. Закрывая кран, Мин отходит к одноразовым полотенцам, вытирает руки насухо. Мельком смотрит в зеркало и поправляет тёмные пряди волос. После стремится покинуть санузел, но его останавливает уже привычное жужжание телефона. Старший сразу думает о Чимине, но сообщение оказывается не от него. В этот раз Намджун пишет, сообщая о том, что мать Джина уехала, и можно возвращаться домой. За время общения с рыжиком Юнги выбрасывает из головы факт того, что ещё днём кого-то выгнали из квартиры. Почему-то с танцором так просто и комфортно, многие проблемы на время забываются и будто исчезают из жизни.              «Если бы так было постоянно», — думает Юнги, покидая туалетную комнату.              Уже на выходе Мин улавливает чужие голоса, доносящиеся с лестничной клетки. Сначала он не придает этому значения, пока не подходит ближе и не слышит вертящееся на языке имя, сказанное незнакомым голосом. Шаги по плитке разрезают тишину. Мужчина останавливается и прислушивается получше. Матерится себе под нос и срывается с места, когда улавливает чёткое и разборчивое:              — Ну, чего ты молчишь? — первый человек.              — Да наш Чимин просто не умеет говорить, — насмехается второй.              Юнги за мгновения преодолевает расстояние до лестницы, с размаху толкая двери, ведущие на площадку. Те ударяются о стену, бьют, словно гром среди ясного неба.              — Какого чёрта здесь происходит? — злым баритоном гаркает он, замечая Чимина, что стоит возле стены, и окружающих его двоих парней. Самый высокий сжимает плечо рыжика, пока тот старается скинуть его руку с себя.              Незнакомые студенты делают шаг назад, не ожидая появления нового лица. Один из них, не долго думая и гадко усмехаясь, быстро чеканит:              — Общаемся, — не отворачиваясь от Мина, говорит он и вынимает руки из карманов, — Чимина, ты нашёл замену Уёну? — будто насмехаясь, выпаливает, переводя взгляд на рыжика.              В голове мелькает резонный вопрос, кто этот загадочный Уён, но сейчас явно не до него. Старший, наплевав на нахального пацана, смотрит на Чимина. Тот, переодетый в повседневные вещи, с рюкзаком на плече и чужой папкой в руке, стоит в стойке, которую кроме как защитной никак не назовёшь. Младший встречается глазами с Юнги, и от взгляда танцора ярость разрастается всё сильнее. До этого улыбчивый и яркий рыжик становится нахмуренным, сердитым. Словно ёж, что готов выпустить свои иголки. Его челюсть напряжена, ладони сжимаются до побелевших костяшек, а на изгибе локтя болтаются явно мешающие бумаги. Со стороны видно — Чимину неприятна компания студентов. Страха не заметно, но вот усталость и злость явно проскальзывает в эмоциях. А ещё обречённость, словно всё это не в первый раз и вполне привычный ход событий.              — Я думаю, вам стоит свалить, пока вас не вышвырнули за шкирку, — напускное спокойствие. Ледяной голос. Юнги не отводит своего взгляда от карамельных глаз. Он не замечает замешкавшихся действий студентов. Не обращает внимание на бешеный стук сердца. Только Чимин, что напряжённо стоит в паре метров, смотрит стеклянным взглядом, практически не моргает.              — Да кто ты такой? — начинает самый борзый, но второй его дёргает и шепчет что-то совсем тихо. Старший не слышит. Да ему и не важно. Главное сейчас, чтобы рыжик не попал в какую-нибудь переделку. Этот парень уж точно такого не заслуживает.              Юнги к Чимину подходит за два шага. Встаёт, заслоняя собой. Да и какая разница, что они с младшим практически одного роста? Что танцор хорошо сложен и сам может при случае дать в морду? Сейчас старший хочет защитить тонсена не потому, что тот слабый или беспомощный, что является неправдой. Мин по обыкновению знает — люди не всегда просят о помощи, хотя она может быть необходима. Порой молчат, считая себя обузой. По Чимину видно, что он не хочет втягивать кого-то в свои проблемы, но всё-таки нуждается в поддержке.              — Я не ясно выразился? — Юнги чуть ли не шипит, смотря на более адекватного. Тот молчит, но не нарывается. Нахальный до последнего пытается привлечь к себе внимание и поймать взгляд Мина, но тот не уделяет ему и секунды времени. Когда оба подростка уходят вниз по лестнице и совсем пропадают из виду, Юнги оборачивается к младшему.              Грустный и поникший взгляд Чимина разрывает сердце. Тот не смотрит в глаза, а только в пол. Губы сжимает, брови хмурит и плечом ведёт, словно отгоняя плохие мысли. Мин сильнее кулаки стискивает, обдумывает всё произошедшее. Ярость льётся по венам из-за догадок по поводу произошедшего.              — Что этим придуркам от тебя надо? — тихо спрашивает, надеясь на прямой ответ. Но Чимин на это лишь ещё больше отворачивается в сторону и рюкзак поправляет за лямку, уходя от вопроса.              Мин кидает взгляд за окно, замечает спокойный, неспешный снегопад. Яркие огни города блестят в темноте. Машины мчатся по дорогам, а люди разгуливают под фонарями. Юнги на мгновение прикрывает глаза, чтобы унять своё бешено колотящее сердце. Выдыхает, раздумывая, что может ещё сделать. Он не находит ничего лучше, как снова поинтересоваться:              — И часто так? — младший головой ведёт отрицательно. Переминается с ноги на ногу, словно нашкодивший и виноватый. Делает шаг в сторону, направляясь к лестнице. Начинает медленно спускаться, не оглядываясь.              И Мин понимает — часто.       

      •••

             Сумерки. Город переливается миллионами огней. Гул машин, звуки сирен и шум вечерней жизни заполняют собой всё вокруг. Редкие кусты и деревья прячутся за белым одеялом, красиво переливаясь в свете фонарей.              Пока Чимин медленно собирается, старший выходит на улицу, стараясь обдумать произошедшее. Юнги стоит под навесом, выпускает белый дым в воздух. Его злость на придурков, что задирают мальчишку из-за зависти и немоты, никак не перестаёт угасать в груди. По таланту младшего понятно, что его могут не любить именно за это, люди ведь по большей части — самовлюблённые эгоисты. Желая считать себя лучшими, изводят тех, кто не может ответить, самоутверждаясь за их счёт.              Пальцы теряют привычную чувствительность от холода. Волосы вечно путаются из-за ветра, сооружающего на голове гнездо. Приходится уклоняться от сильного потока воздуха.              «Нужно ли мне как-то встревать в это? — вертится в мыслях. — Своих проблем хватает…»              Мин выкидывает окурок в урну, когда замечает выходящего из дверей человека. Распознать в нём Чимина сложновато, потому что шапка и обвязанный вокруг шеи шарф скрывают лицо полностью, оставляя видными лишь карамельные глаза. Но именно по ним Юнги понимает, кто скрывается за зимним одеянием.              Они ступают на укрытую тонким слоем снега тропинку, оставляя после себя протоптанные следы. Старший поглядывает в сторону танцора, подмечая белые перчатки, надетые на руках. В голове всплывают воспоминания о прошлой прогулке. С того момента прошла всего пара дней, но будто бы вечность. То ли в последнее время Юнги не успевает жить, теряясь в часах и датах, то ли всё слишком быстро меняется и пропадает возможность следить за всем вокруг. Мин погружается в свои думы, сопит в ворох шарфа, перебирая разные мысли в голове. Скорее всего, именно по этой причине старший не замечает, как Чимин неторопливо приводит к автобусной остановке вместо спуска в метро.              — Не понял, — осматриваясь вокруг, говорит Мин, — мы на чём домой поедем? — спрашивает, оборачиваясь к младшему. Тот, мешкая, достаёт руки из кармана, следом вытаскивает телефон. Спустив шарф пониже, Чимин прикусывает конец перчатки и тянет её с ладони. Быстро набирает текст и разворачивает экран к Юнги.              «Я всегда на автобусе передвигаюсь».              — Это же жутко неудобно, да и долго, — Мин хмурится, а младший возвращает телефон ближе к себе, отвечая на слова, набирает сообщение и снова даёт посмотреть.              «Мне так комфортнее              Я надеюсь ты не против?              Если хочешь, можешь поехать на метро».              Юнги хмыкает, в голове пытаясь понять причину такого выбора танцора.              — Да плевать. Просто неожиданно, — отвечает, — ты руки спрячь, а то Джин потом из меня отбивную сделает, если узнает, что они отмёрзли из-за меня, — бубнит старший, кивая на ладонь, держащую телефон. Младший не смеётся, как это было буквально час назад, только кивает, тут же пряча сотовый в карман.              В несильный снегопад две фигуры стоят под навесом остановки. Машины проносятся мимо. Горящие окна ближайших зданий дразнят своим теплом. Тем временем Юнги ведёт диалог сам собой, пытаясь восстановить равновесие мыслей. Всё дело в Чимине. Он стоит рядом, рассматривает то снег под ногами, то окружающую архитектуру. Видно по его глазам — парень задет и расстроен. От весёлого и улыбчивого рыжика будто остаётся лишь тень.              Как бы Мин не уговаривал себя не влезать в чужие проблемы, не давать советов, но перестать рассуждать о случившемся в универе не получается. Именно по этой причине Юнги поглубже прячет руки в карманы, топчется на месте, последний раз кидает взгляд на младшего. Тихо выдыхает, отворачивается. Он начинает говорить спокойным голосом, привлекая чужое внимание:              — Не важно, идеален ты или нет, люди всё равно будут вставлять палки в колёса, завидуя твоим успехам, — Юнги делает паузу и неспешно продолжает, — не смей им позволять расстраивать себя, Чимин. Люди перестают ценить и уважать других людей. Каждый заботится о своей заднице. Они воспитывают таких же детей, которые забывают о человечности, — он откашливается, перестаёт следить за кружащими снежинками на ветру, переводит внимание на младшего. Тот смотрит себе под ноги. Стоит, не шевелится. Его веки замирают, будто забывая, как моргать, одна прядка чёлки выбивается из-под шапки. Чимин застывает в ожидании, стараясь услышать каждое слово собеседника.              — Не пытайся быть хорошим. В конце концов, они всё равно осудят, так что — плевать, — хмыкая, произносит Юнги. Он знает, что такое осуждение родных и окружающих. Знает это, как никто другой. Поэтому, обдумав всю ситуацию, что произошла на его глазах, решает поддержать Чимина.       

      Clouds — Before You Exit

             К остановке подъезжает автобус. Двери призывно распахиваются, ожидая двоих пассажиров. Чимин делает шаг в сторону, никак не отреагировав на слова старшего. Юнги направляется следом.              Пустой светлый салон, юноша платит за проезд и садится на сидение ближе к окну. Не долго думая, Мин опускается рядом. Он отворачивается и смотрит за стекло через проход от него, рассуждая обо всём и ни о чём одновременно. Боковым зрением замечает, как Чимин изучает окружение за пределами транспорта. Тот обнимает свой рюкзак, держа его на коленях, то и дело беспокойно водя пальцем по краю шва. В какой-то момент танцор достаёт телефон, быстро печатая текст. А после сотовый в кармане Мина привычно вибрирует. Мин вынимает его и проверяет новое уведомление, понимая, от кого оно.        Рыжик 19:40 Хён, ты прав              Короткое. Юнги смотрит в сторону младшего, но тот всё так же наблюдает за видами города. Их взгляды пересекаются лишь на секунды. Старший замечает силуэт, отражённый в украшенном инеем стекле окна.              Поездка выходит довольно долгой. Мин успевает провалиться в собственные мысли, покопаться в телефоне и последить за людьми, заходящими в автобус. В какой-то момент старший ощущает тяжесть на своём плече. Повернув голову на бок, видит сопящего Чимина, чёлка которого выбивается из-под шапки, щекоча кожу лица. От этого маленький нос морщится, а брови еле хмурятся. Младший, уснув, склоняется в сторону, налегая на Мина.              На мгновение Юнги ощущает смятение. Но всё же пододвигается ближе, чтобы Чимину было удобнее в таком положении.              «Окей, мне не сложно побыть чей-то подушкой», — ворчит про себя. Мин достаёт телефон, включает карту и отслеживает место остановки. Будить младшего не хочется. Юнги устало вздыхает, осторожно убирает мешающие волосы с лица танцора, переводит взгляд за окно и смиренно ожидает конца поездки. Явное желание оказаться дома пропадает, и чёртов автобус уже бесит чуть меньше, чем пять минут назад.