Лелуш сидел на корточках и всматривался в лицо своего рыцаря, сидевшего на кровати.
— Выглядишь не очень, — заключил император и присел рядом с Сузаку.
— А как я ещё должен выглядеть? — фыркнул японец. — У меня после вчерашнего всё тело болит, хорошо хоть, что кровать мягкая, сидеть больно…
— Ну тогда ложись, — пожал плечами Лелуш.
— Я что зря одевался?
— Значит, пойдёшь со мной.
Император встал с кровати и пошёл к двери. Сузаку только вздохнул, встал и поплёлся следом.
Когда он вышел в коридор, то резко впал в ступор. Последний раз он был за пределами комнаты Лелуша, кажется, месяц назад, когда стража волокла его, обессиленного, замученного и под действием препарата, по коридорам. Он помнил только, что он пришёл в себя тогда на пару секунд, в глаза ударил какой-то слишком яркий жёлтый свет, тело он просто не чувствовал, а перед тем, как обессиленно откинуть голову, закрыть глаза и провалиться в спасающую тьму, он увидел перепуганные и даже сочувствующие взгляды прислуги.
— Сузаку? — ви Британия обеспокоенно посмотрел на рыцаря, он чуть ли не подбежал к Куруруги и, положив руки на плечи японца, посмотрел ему в глаза. — Сузаку… — теперь он держал лицо рыцаря.
— Всё в порядке, — Куруруги отвёл взгляд.
С ним поступили так, как он того заслуживал, в дантовском аду вот предатели обитали на девятом кругу ада, отбывая самое жестокое наказание, так что он не просто легко отделался, но и выиграл.
«Ты слишком добр ко мне…»
— Сузаку, прекрати.
— Я сказал это вслух?
— Да, — Лелуш положил голову на плечо рыцарю и обнял того.
Император вдохнул запах парфюма своего верного рыцаря — цитрус, кедр и мускус. Он жадно вдыхал воздух, ткнулся в шею Сузаку и поцеловал ту. Со стороны Куруруги казался какой-то монументальной скалой — так невозмутимо и уверенно он стоял, только вот в действительности всё было иначе. Сузаку боялся, боялся, что это сон, что Лелуш сейчас опять сменит милость на гнев, что он опять сделает что-то не так, рыцарь до сих пор чувствовал, что ни черта не искупил вину.
— Лелуш, — обратился к другу Куруруги, в ответ послышалось чуть ли не мурчание, — что я могу для тебя сделать? — он серьёзно посмотрел на императора.
Ви Британия вздохнул и отодвинулся от Сузаку.
— Просто будь рядом и не предавай меня, это всё, что мне нужно, человек, с которым я буду чувствовать себя в безопасности, буду знать, что он всегда будет на моей стороне. Сузаку… — он сжал губы и отвёл взгляд, думая о чём-то, — прости меня, Сузаку, — Лелуш пошёл по коридору невозмутимо, оставив шокированного рыцаря приходить в себя самостоятельно.
Сузаку догнал Лелуша, когда тот уже спускался на первый этаж. Рыцаря совершенно не обращал внимания на заинтересованные взгляды слуг и некоторых стражников. Он просто пристроился за императором и последовал за ним как тень. Забавно, но даже одет рыцарь был во всё черное — одежда напоминала привычный костюм рыцаря Круга, разница была лишь в том, что вместо белого был чёрный, а золото заменила лазурь, кажется, он вообще не очень разбирался в оттенках и цветах, плащ был такого же лазурного цвета, герб Британии был чёрного цвета. Очевидно, выбирая лазурь в качестве второго цвета в костюме внезапно живого Нулевого рыцаря, Лелуш хотел показать какую-то возвышенность и приближённость к чистоте, к белому, который император с удовольствием на себя натягивал.
Они спустились ещё на этаж ниже, нулевой этаж, помещения для обслуживания Токийской резиденции императора и тюрьма.
— Подожди, — хрипло попросил Куруруги.
Вот теперь ему реально плохо. Он пытался справиться с тошнотой и внезапной головной болью, но мозг раз за разом подкидывал картинки его последнего посещения сего места. Рыцарь опёрся о белую стену и поморщился. Вот теперь Лелуш действительно подлетел к нему и что-то там говорил, но перед глазами только белый свет, в теле адская боль, а в душе обида и… сумасшествие. Он тогда сошёл с ума. Всё прошло так же быстро, как и началось. Сузаку уже осознанно смотрел на не просто обеспокоенное, но переполненное страхом лицо императора.
— Боже, Сузаку, — Лелуш прижал к себе рыцаря и гладил того по голове. — Пойдём обратно, — решил ви Британия.
— НЕТ, — гаркнул Куруруги, Лелуш аж отпрыгнул. — Пойдём. Куда там ты меня вёл? — он замолчал. — Ваше Величество, Вы же что-то хотели?
Лелуш опешил — Куруруги, сам не зная зачем, отправился с ним в камеру и, похоже, ожидал продолжения своего наказания.
— Да хотел, — резко ответил ви Британия, — поцелуй меня.
Сузаку два раза повторять не надо было — он тут же припал к губам императора и сжал тело того в объятиях, ему казалось, что он тонул — дышать нечем, он куда-то проваливается, и чёрная бездна раскрывает свои объятия. Наконец, это падение закончилось.
— Даже приказывать не пришлось…
— Любое Ваше слово — закон, мой император, — он как-то по особенному выделил слово «мой».
— Я надеюсь, это от большой любви.
Куруруги схватил брюнета за ягодицу.
— Можем проверить… — Сузаку поцеловал Лелуша в ухо, — насколько большой… — у рыцаря тут же началось игривое настроение.
Лелуш привык видеть его злым, виноватым, в агонии, даже в экстазе он его уже привык видеть, но вот таким… Сузаку выглядел счастливым, будто собаке дали любимую косточку, и мало того, что дали, так ещё и любимый хозяин играется с ним. В глазах рыцаря застыл какой-то странный щенячий восторг, который граничил с абсолютным безумием, фанатизмом.
— Позже, — Лелуш попытался отстраниться от рыцаря, но тот не отпускал его талию, так что они пошли вплотную и при этом Куруруги держал его за талию. — Ты хотел посмотреть на Корнелию, — они остановились возле железной серой двери, — откройте, — приказал Лелуш стражникам, те тут же кинулись исполнять приказ.
Они вошли в камеру. На полу, в кандалах, в белой одежде заключённого, на которой засохла кровь, лежала Корнелия ли Британия. На удивление с лицом мятежной принцессы всё было в порядке. Но Корнелию трясло, в глазах плескались ненависть, боль и обречённость.
— Здравствуй, сестрица, — усмехнулся Лелуш, — вижу, Винсент расстарался…
— Я же тебе уже всё рассказала, что вам ещё нужно? — голос был охрипшим.
Да, от гиасса нет спасения, по крайней мере, Джеремия был на стороне Кровавого императора.
— Мой рыцарь, — Лелуш положил голову на плечо Сузаку, — захотел на тебя посмотреть, а что надо было Винсенту… У каждого свои хобби, — он рассмеялся, — правда, Сузаку? — император провёл ладонью по груди Куруруги, отчего тот ещё сильнее прижал к себе Лелуша, Сузаку стало немного потряхивать.
— Всё верно, мой император, — рыцарь ткнулся носом в чёрную шевелюру императора.
— Насмотрелся? — прошептал Лелуш и провёл языком по шее Сузаку, затем по линии челюсти, чувствуя, как рука японца медленно, но верно опускалась с талии на его попу.
— Не-ет, — протянул рыцарь, оскалился и резким движением прижал Лелуша к стене, тому стало страшно, но страх прошёл как только Куруруги жадно впился в его губы.
Лелуш сначала удивлённо таращился на Куруруги, который, закрыв глаза, увлечённо исследовал его рот, но после и сам закрыл глаза, отдаваясь во власть рыцаря. Будь что будет. Куруруги приподнял его, заставляя закинуть ноги ему на талию. Было для обоих в происходящем что-то необычное — они поменялись местами, и если Сузаку решит что-то сотворить с Лелушем, то тот ничего не сможет сделать в ответ.
— А я всё думала, как же тебе удалось заполучить Куруруги… Думала, что те крики — это заключённые… — пробормотала Корнелия.
Лелуш засмеялся.
— Сузаку… Сузаку-у, — ви Британия протягивал последний слог его имени, когда рыцарь отодвигал плотно застёгнутый воротник его костюма и жадно целовал шею.
Куруруги только рычал и мурлыкал в ответ.
— А как же месть за Юфимию, Сузаку? — Корнелия разочарованно смотрела на рыцаря, который увлечённо лапал императора.
— Какая ещё Юфимия? — Куруруги кинул быстрый взгляд на принцессу и вернулся к шее Лелуша.
— Ты использовал на неём гиасс? — ли Британия укоризненно посмотрела на императора, который внимательно наблюдал за ней.
— Нет. Просто… кхм… — он зажмурился и застонал — Куруруги целовал шею, а рукой уже гладил его член сквозь одежду, — Сузаку… кого ты любишь?
— Тебя, — рыцарь сказал это более, чем уверенно, — только тебя. И никакая Юфимия мне не нужна, к чёрту её, к чёрту всех!
Лелуш поцеловал своего рыцаря и лучшего друга в губы, аккуратно зарываясь в его волосы.
— Подонок! — заорала принцесса.
Рыцарь откровенно заржал.
— Мой император, — горячо прошептал рыцарь, — я насмотрелся, пойдёмте в Ваши покои…
— Максимум куда я дойду, это до выхода, — Лелуш прижал Сузаку ногами к себе.
— Тогда я Вас отнесу…
Корнелия поняла, что этим двоим уже откровенно плевать на её присутствие, а Куруруги так вообще срал с высокой колокольни на Юфимию, которую убил Лелуш.
— Ты предатель, Куруруги.
Сузаку будто ошпарило от слов принцессы, он отлетел от Лелуша, развернулся и с ненавистью, яростью посмотрел на Корнелию. Он с рыком подорвал девушку с места и припечатал её к стене, смачно ударив головой о бетон.
— Сузаку! — воскликнул Лелуш.
— Я не предатель, слышишь?! НЕ ПРЕДАТЕЛЬ! — Куруруги схватил принцессу за подбородок и проорал ей это в лицо, он ещё раз ударил ту затылком о стену и кинул на пол.
Лелуш напряжённо и шокировано смотрел на Куруруги, после посмотрел на Корнелию, которая еле дышала и лежала без сознания. Вот, что попало к нему в руки. Преданный до безумия друг, рыцарь и… любимый, в конце концов, каждый любит по-своему? В руках у Лелуша был переполненный злобой человек, любящий только его, а остальным он готов был посворачивать шеи лёгким движением крепких рук. Преданная только ему машина для убийств. Возбуждение обоих тут же сошло на нет.
— Лелуш… — Сузаку растерянно посмотрел на императора, — прости… Не больно?
— Что? — не понял ви Британия.
— Ну я так резко отпустил, ты там не упал? — Куруруги неловко улыбнулся.
— Нет, — осторожно ответил брюнет.
Сузаку быстро и уверенно подошёл к Лелушу, тот аж вжался в стену. Рыцарь обнял своего господина.
— Я тебя напугал? — шатен погладил Лелуша по голове и принялся аккуратно целовать его лицо.
Ви Британия не придумал ничего лучше, кроме как обнять Куруруги. Ноги после выброса адреналина стали ватными — и Лелуш просто завалился на Сузаку, а тот, усмехнувшись, взял господина на руки. Лелуш не сопротивлялся. Нулевой рыцарь носком чёрного сапога постучался в железную дверь, стража открыла дверь — и он вынес флегматично смотревшего перед собой императора из камеры.
— А кто тут ещё обитает?
— Где? — Лелуш до сих пор не отошёл от шока.
— В тюрьме.
— Шнайзель и… Нанналли…
— И зачем они тебе? — Куруруги остановился и посмотрел в глаза Лелуша.
— В смысле?
— Что ты будешь с ними делать?
— Я пока не знаю. Ничего…
— Значит, эти трое только занимают место, — хмыкнул Сузаку.
Лелуш ошалел. Ладно, он уже свыкся с мыслью о том, что Куруруги не жалует Корнелию, Шнайзеля — понятно, но Нанналли!
— Сузаку! Да что с тобой?! — Лелуш спрыгнул с рук рыцаря.
— Я… — Куруруги опешил. — Я просто беспокоюсь о тебе… мало ли найдётся врагов, вдруг задумают что-то… а они, — он посмотрел на железные двери, — наследники престола. Я что-то не то сказал? — он недоуменно захлопал глазами.
— Пойдём в комнату, — Лелуш развернулся и пошёл прочь из тюрьмы.
— Лелуш, постой, — Куруруги подбежал к другу. — Ну, а что ты с ними делать будешь? Держать всю жизнь в тюрьме? Лучше уж убить. Видеть четыре голые белые стены всю оставшуюся жизнь, и опасаться того, что придворные захотят поменять монарха — это лучше что ли?
— Пойдём в комнату, — уже приказал император, увиливая от вопроса.
Вот теперь Лелушу и вправду страшно. Кого он выпустил наружу? Куруруги даже не понимает, что такого плохого он сказал.
Ви Британия в глазах Сузаку был зол, очень зол. Император буквально влетел в свои покои, схватил стопку бумаг и принялся вчитываться в документы, не обращая внимания на рыцаря, который присел на диванчик и выглядел в общем-то виновато. Куруруги, в конце концов, отвернулся и стал размышлять, что же так взбесило Лелуша. Долго думать не пришлось… Нанналли… Нулевой рыцарь поморщился — Лелуш так обожал свою бесполезную и в общем-то тупую, а не наивную сестру, потому что плюнуть на брата, который семь лет о ней заботился и поверить Шнайзелю, про которого только и говорят «хитрый лис», это, как минимум, тупость. А ещё Нанналли была слабостью Лелуша. А ещё Сузаку бесило, что император думает не только о нём. Рыцарь фыркнул. Ну что же, надо как-то загладить конфликт.
— Лелуш, — Куруруги скинул плащ. — Лелу-уш…
Император бросил на рыцаря раздражённый взгляд.
— Я занят, — ви Британия приподнял документ в руке.
Сузаку, не обращая внимания на недовольство Лелуша, подошёл к нему со спины, наклонился и обхватил руками грудь. Брюнет замер.
— Куруруги, какое из двух слов тебе не понятно?
— Ну прости меня, — рыцарь потёрся щекой об ухо Лелуша.
— Не мешай мне работать.
— Ладно.
Сузаку развернулся и сел на диван, поморщившись от боли в районе ягодиц. Лелуш недовольно цокнул, поморщился, с презрением смотря на документ.
— Что случилось?
Если Сузаку сможет помочь ви Британии, то так он сможет сменить гнев императора на милость.
— Террористы. В Киото.
Куруруги заулыбался, как безумец.
— Что ты так лыбишься? Рад, что мне мешают? — Лелуш сощурился, из души всё никак не уходило сомнение.
— Что? Нет! — Сузаку подскочил с дивана. — Позволь мне уничтожить террористов. Какой толк от меня тут?
— Ещё несколько недель назад ты меня убить хотел, а теперь думаешь, что я доверю тебе найтмер? Я, по-твоему, совсем идиот?
Куруруги замер, отвёл взгляд и, печально смотря на стену, уселся, ссутулившись.
— Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы получить твоё прощение и доверие. Но я не собирался ничего делать против тебя, даже не думал! — Сузаку посмотрел на Лелуша глазами собаки, которую обидели. — Я не хочу мешать, можно мне идти?
— А куда ты пойдёшь?
— Думал в спальню… Нельзя?
— В мою?
Император выглядел недовольно.
— Где моя, я не знаю.
— Рядом со мной, — усмехнулся Лелуш.
— Там нет других покоев.
Ви Британия вздохнул, встал с кресла и подошёл к своему рыцарю. Он обнял Куруруги, который тут же ответил взаимностью и зашептал слова извинения, но Лелуш ударил его по спине — и рыцарь замолчал.
— Ты спишь рядом со мной. Я не могу один больше спать.
Сузаку довольно, даже победоносно улыбнулся. Никто его никуда не выгоняет, и он так же, как и эту ночь, будет обнимать своего любимого.
— Так можно мне убить террористов? Это же недалеко…
Лелуш вздохнул. Боязно было оставлять Сузаку без присмотра.
— Они захватили огромный торговый комплекс…
Сузаку радостными и преданными до фанатизма глазами, в которых Лелуш чётко рассмотрел жажду крови, смотрел в аметистовые глаза императора.
— Пожалуйста…
— На переговоры не соглашайся. Пусть умрут и мирные, я не собираюсь разговаривать с отбросами, — вздохнул Лелуш.
— Ура-ура-ура, — Куруруги чуть ли не прыгал от счастья, вместо этого он принялся целовать лицо ви Британии. — Я убью их всех, никого не пощажу, они пожалеют, что стали на нашем пути, мой император, — он замолчал, а потом лицо его стало ещё радостнее. — А хочешь, я тебе кого-нибудь из них притащу? Командиров там… Мы найдём, что с ними можно сделать, да? — Куруруги ногтями впился в спину Лелуша и, прикусив губу, стал водить руками по спине брюнета. — Я приведу их тебе в качестве доказательства моей преданности.
Лелуш посмотрел на Сузаку нечитаемым взглядом.
— Хорошо. Можешь отправляться прямо сейчас. Ланцелот починен.
Куруруги отскочил от ви Британии и, схватив плащ, выбежал из комнаты.
Ви Британия посмотрел на телефон, уже почти набрал Джеремию, но ему показалось, что он сделает только хуже, если прикажет Готтвальду проследить за Сузаку. А потому Лелуш отложил телефон. Оставалось только надеяться, что Куруруги его не обманул.
Только место занимают…
Не только эти трое. Лелуш всё ещё не решил, что делать с Кодзуки. Он мог подчинить её с помощью гиасса, но… а вдруг вырвется? В конце концов, если это не произошло, то не значит, что не может произойти. Точно так же и с начальным составом ОЧР, этой Тянь-Цзы, Синке… учёных-то он отпустил… На днях он говорил с Винсентом на тему этих заключённых и их судеб, тот сказал, что в скором времени всё само собой решится. Только не любил Лелуш пускать всё на самотёк, но и придумать ничего не мог. Как же его это бесило! Ещё и Куруруги… Хотя Сузаку прав. Особенно насчёт Нанналли — он к ней даже не заходил за эти три месяца. Он пытался убедить себя в том, что не может даже причинить вред сестре, но как-то плохо выходило. Нанналли сейчас в холодной тюрьме в окружении четырёх белых стен, а ему плевать на это. Даже когда предатель-Куруруги лежал в беспамятстве, ему было жаль Сузаку, он беспокоился о нём, потом, конечно, разозлился, но всё равно. Лелуш вспомнил, что было в темнице, как Сузаку просил прекратить, и как-то от себя противно стало. Если тогда ему не было жаль Куруруги, то теперь — вполне. Отвратительная неопределённость и метаморфоза восприятия Куруруги, теперь Сузаку для него отнюдь не предатель, хотя лжи и предательства с его стороны он боялся, боялся по-настоящему. И отнюдь не оттого, что тот мог помешать, нет, Сузаку бы остановили, у Лелуша теперь неограниченная власть в руках, он боялся потому, что это предательство причинит боль, ни с чем не сравнимую боль, он потеряет дорогого, любимого человека.
В расстроенных чувствах император просидел, просто пялясь на стену, около часа-двух. После чего вздохнул и стал читать следующий документ. Час насмарку, теперь он поспит на один час меньше. Замечательно. Ах, вот бы нашёлся кто-то, кто мог бы помогать ему с этими документами, кто мог бы воспринимать этот мир и его нужды так же, как и Лелуш… Например, этим кем-то мог бы быть его рыцарь… Император рассмеялся. Вот кого-кого, но Куруруги, пыхтящего над документами, он представлял с трудом. Сузаку ассоциировался только с найтмером.
«Мда… Править половиной мира сложно, править всем миром ещё сложнее… Логично», — кивнул себе Лелуш.
Но мечта о таком вот помощнике не покидала Лелуша и, более того, надёжно поселилась в его сердце.
В кабинет постучались.
— Да.
На лице Джеремии, вошедшего в комнату, застыл вопрос.
— Ваше Величество… — он замялся.
— Что?
— Мне позвонили из Киото. Там Куруруги…
— Ну и? — Лелуш посмотрел на Готтвальда, как на идиота.
— Это Вы его отослали?
— Разумеется. Солдаты не хотят слушать приказов Куруруги?
— Он не отдавал никаких приказов. Он просто использует VARIS, стреляет по зданию, а то взрывается. Там не только террористы.
— Я знаю. Я приказал ему не сметь соглашаться на переговоры. Это значит, уничтожить всех, — ви Британия подал плечами, Джеремия хмыкнул. — Ему же не мешают?
— Попытался один, так Куруруги и его пристрелил со словами «Приказы императора не обсуждаются». Больше никто и слова не сказал.
Лелуш пожал плечами, мол и что? Только вот внутренне он напрягся. Твою мать, что же он выпустил наружу? Из добродушного идеалиста, рыцаря, как обычно в сказках описывают, Сузаку превратился в переполненную злобой и жаждой крови, преданную только ему машину для убийств. Кажется, такие мысли уже посещали Лелуша в тюрьме, теперь они только укрепились.
«Может, это временно? А что, скорее всего это из-за того, что я заставил его пережить… побесится и успокоится».
Страшно было не за тех людей, не за себя, а за самого Куруруги. Тот будто умирал, а вместо него рождался Нулевой рыцарь.
***
Куруруги заметил, что террористы стали выбегать из обстреливаемого здания.
— Задержать всех, — приказал он по закрытому каналу связи.
На удивление мятежные японцы даже не пытались перечить солдатам Британии.
«Они думают, что так спасут свои жизни, — понял Сузаку, — придурки», — рыцарь засмеялся.
Сузаку посадил Ланцелот на землю и вылез из найтмера.
— Кто у вас главный? — он сказал это пренебрежительно, ядовито улыбаясь и с предвкушением смотря на террористов, один из японцев указал на своего соседа. — Ты? — Куруруги подошёл к японцу, который, нахмурившись, смотрел на него и которого еле заметно трясло.
— Предатель.
В этот раз Сузаку отреагировал достаточно спокойно, только фыркнул.
— Я верен императору. И ты станешь доказательством моей преданности, — Куруруги посмотрел на солдат. — Этого, — он указал на лидера, — в Токио во дворец, остальных тоже. Императору тоже надо развлекаться…
— Знаем мы как вы там вдвоём по ночам развлекаетесь, — плюнул японец под ноги рыцарю и презрительно скривился. — Перед Чарльзом тоже ноги раздвигал? Появился император помоложе, решил убить старого?
Куруруги сощурился и расплылся в улыбке, ядовитой, полной презрения, ненависти и ярости улыбке, глаза недобро блестели, подобно стали на солнце.
— Да ты, я посмотрю, совсем идиот, раз мне такое говоришь, — рассмеялся Сузаку. — Ты даже не представляешь, — он схватил за подбородок пленника, — как хорошо с императором… — его лицо внезапно будто потемнело, улыбка спала, — и как может быть плохо, поверь мне, я помогу ему устроить тебе филиал ада на земле. Наслаждайся покоем, пока мы не в Токио, — Нулевой рыцарь улыбнулся, теперь без злобы, похлопал по лицу террориста и пошёл к найтмеру. — Этого связать, поедет со мной.
— А я думал, что ты остальных убьёшь… — пробормотал террорист, когда они уже летели.
— Я знаю. Но ведь ты на это и надеялся? Я в жизни не поверю, что террористы так быстро сдали главного. Ваш лидер где-то в другом месте. Но раз уж ты назвался лидером, то и допрашивать будут тебя, и никого не будет волновать, что ты не знаешь. Мы допросим всех. Убить я его не мог — главари любят прятаться в норы, а не подыхать в числе первых…
— Почему ты предал нас?
— Разве я клялся вам в верности? Что-то не помню. Что вы мне могли дать? — он рассмеялся. — Тёмные катакомбы и вечный страх? Спасибо, мне и в костюме лучшего рыцаря империи неплохо.
— Ты так хотел власти, что убивал своих сородичей…
— Ну не я один такой, вон посмотри на бывший ЕвроСоюз, там по жизни глотки грызли друг другу за власть, тем более, что есть причина поважнее власти…
— Для таких, как ты, Куруруги, нет ничего важнее власти, вам нужно только самоутверждение за счёт страданий других и удовлетворение жажды крови. Ты убил сегодня и мирных жителей.
— Ты сам ими прикрывался. Лелуш не Чарльз, он не просто не пойдёт на переговоры, он даже время тянуть не будет, ему плевать. Вы всё равно уже ничего не сделаете, поздно пить боржоми, когда печень растворилась.
— Тебя вся Япония ненавидит.
— Пусть ненавидят, лишь бы боялись. Император сказал, что мы будем вечно. Что-то мне подсказывает, что именно так и будет, — Куруруги мечтательно улыбнулся, но эту улыбку никто не увидел.
Конечно ему хотелось быть вечно, вечно с Лелушем. Только такую вечность он бы принял.
— Вечно? Что?
Если это очередные игры с гиассом, то Сузаку не против. Что угодно ради мечты — вечность подле любимого. Что угодно!
А пока что ему нужно только доставить Лелушу пленника.
***
— Ваше Величество, — Куруруги был рядом со стоявшем на коленях террористом, — как и обещал, мой подарок.
Лелуш равнодушно рассматривал храбро держащегося мужчину, затем перевёл взгляд на Куруруги, который чуть ли не светился от счастья, одобряюще улыбнулся.
— Сузаку-Сузаку… — вздохнул ви Британия, — вечно ты меня порадовать стремишься, — он подошёл к Куруруги, — ладно, я тебя прощаю, — Лелуш коснулся своими губами губ рыцаря, который разомлел от поцелуя.
— Вы ещё тут трахаться начните, — подал голос террорист.
— Заткнись, пока император не разрешил, ты должен молчать, — спокойно, даже равнодушно произнёс Лелуш.
— Ты не мой император!
Куруруги ударил того ногой о спину, после чего прижал сапогом голову к полу.
— Не твой император?! — взревел Сузаку.
— Сузаку, успокойся.
— Они только язык силы понимают, животные!
— Сузаку, успокойся, — повторил Лелуш и мягко отодвинул Куруруги. — Ты знаешь, что разговаривать с ним я не собираюсь. Он мне сразу скажет, что да как, да?
— Иди к чёрту!
Император вздохнул.
— Какой несговорчивый, — глаза Лелуша заалели.
— Что за?.. Что ты такое?
— Ты ответишь на все мои вопросы, — приказал он, не обращая внимания на слова террориста.
Конечно ответит. Кровавый император не оставляет выбора.
Куруруги обнял Лелуша сзади, крепко сжав.
— А потом мы пойдём в спальню?
— Я пойду спать, — ответил ви Британия, — я устал.
— Я вообще-то тоже, — хмыкнул Куруруги. — Спальня от слова спать.
— Как же я рад, что мы так хорошо друг друга понимаем. Ладно, сейчас я всё узнаю, отдадим его, — он кивнул на террориста, — на растерзание Винсенту и пойдём спать, — Лелуш зевнул.
Как и ожидал Куруруги, главарём оказался отнюдь не этот тип. Лелуш сначала укоризненно посмотрел на рыцаря, но тот сказал, что он и остальных приказал схватить.
— Я же не дурак.
Сузаку и сам как-то поразился. Ещё месяц назад он бы схватил только этого, а остальных наверное бы убил… хотя нет, он не схватил бы и этого, потому что не смог бы стрелять по мирным, но теперь… словно сам образ мысли изменился. Рыцарь стоящий своего императора.
— Я рад. Стража! — крикнул ви Британия, в комнату зашли два стражника. — Уведите в тюрьму. Мои вопросы окончены.
Взгляд террориста прояснился. Лелуш снова зевнул, теперь уже под душераздирающий вопль террориста и его брань. Император вздохнул спокойно, когда двери захлопнулись.
— Я в ванную первый, — Куруруги убежал.
— Сузаку, — Лелуш вошёл в ванную, — а тебе не было больно в кресле найтмера сидеть? А то ты мне утром ныл, что всё болит… — император усмехнулся.
— Ради благого дела можно и потерпеть! — заявил рыцарь, скидывая сапоги.
Вскоре Куруруги был полностью голый и залез в горячую воду.
— На улице так холодно… всего-то начало октября… — поёжился рыцарь.
— Ну лето тоже тёплым не было, — пожал плечами Лелуш, усевшийся на табурет, который стоял в ванной. — Ко мне сегодня Джеремия заходил…
— И?
— Не кидай на меня такие ревнивые взгляды.
— Ну, а что? Готтвальд красивый мужчина…
— После такого заявления ревновать должен я, но я не буду, верю в твою любовь. Так вот он мне верить не хотел, что я отпустил тебя уничтожать террористов.
— Я знаю, я бы и сам не поверил.
— Что ты чувствовал, когда убивал мирных жителей? Совесть не гложет?
— Молчит как партизан. Если единственный способ доказать людям, что они не имеют права противиться тебе и диктовать тебе свою волю, это смерть пары мирных жителей, то невелика беда…
— И это ярый противник политики «цель оправдывает средство», надо же…
— Я бы не смог быть твоим рыцарем, если бы думал иначе.
— Я знаю, двигайся, я спать хочу и ванну принять тоже.
