Феникс и северные реки

У услышавшего это мужчины на лице мелькнули довольно сложные эмоции. Растерянность, удивление, замешательство. Но уже через мгновение он совладал с собой и снова стал излучать спокойствие и уверенность. Коснувшись пальцем кончика носа, он задумчиво произнес: — Что ж, будем решать проблемы постепенно. Тем более, некоторая потеря памяти после таких тяжёлых травм вкупе с переохлаждением — явление не очень неожиданное, — растянув губы в ободряющей улыбке, он продолжил, — по крайней мере, на первый вопрос я точно могу ответить. Сейчас мы находимся в моём доме у подножия Иньфэн, что входит в цепь горных вершин хребта Си Бэй. Тут живу только я, иногда ко мне приходят мои три ученика. Во время своего рассказа мужчина помог гостю принять сидячее положение и, сняв крышечку с одной из пиал на подносе, стал аккуратно перемешивать содержимое. Взглянув на Лю Сяомин и немного помолчав, что-то прикидывая в голове, он вновь продолжил рассказ. — Сейчас середина весны, только пару недель как в горах сошел последний снег. Мои ученики вернутся примерно через неделю, сейчас они помогают фермерам из поселения у подножия хребта готовить поля к посевам. Позже я вас познакомлю, — и, будто что-то неожиданно вспомнив, он вскинул голову и виновато посмотрел на собеседника, — ох! Мне надо было сделать это раньше, прости. Меня зовут Фэн Синцзюэ, — представился мужчина, легонько склонив голову в знак приветствия, и задумчиво протянул, — хмм, как же мне обращаться к моему гостю? — Мне жаль, что я не в силах представиться в ответ. Я… рад… рад нашему знакомству. Думаю, пока память ко мне не вернется господин Фэн Синцзюэ может обращаться ко мне как ему будет удобно. От пиалы тянулся тонкий и такой дразнящий аромат бульона и вареных овощей, что живот Лю Сяомин предательски заурчал. Закусив нижнюю губу, она смущенно опустила глаза, пробормотав: — Извините. Просто пахнет очень аппетитно… Весело рассмеявшись, мужчина взял пиалу в руки и присел на край кровати. Отсмеявшись, он промолвил: — Диди не за что извиняться. Тебе уже давно стоит подкрепиться. — Фэн Синцзюэ, взяв деревянную ложечку, зачерпнул немного ароматного супа из свиных ребрышек с ростками папоротника, морковью и редькой, легонько подул и протянул Лю Сяомин. — Я немного разбавил бульон и помельче нарезал овощи, чтобы для желудка было не слишком тяжело. Поняв, что происходит, Лю Сяомин попыталась запротестовать: — Что Вы, я могу есть сам. — Нет, пиала горячая, как и сам суп. Ты ещё очень слаб, наберись терпения, — мужчина говорил мягким, но настойчивым тоном, словно с малым ребёнком, — а теперь, пожалуйста, открой ротик. С горящими от смущения щеками, она всё же приоткрыла рот и послушно позволила себя кормить. Неловкость ситуации зашкаливала. Неудобства добавлял ещё и тот факт, что надо было как-то свыкнуться со своим мужским началом. Вести себя как мужчина, говорить как мужчина и поменьше смущаться, словно не целованная дева. А ведь она даже не предполагала, как вообще выглядит. Исходя из того, что Фэн Синцзюэ стал обращаться к ней… к нему, диди, к тому же речь его была неформальной, следует, что «он», младше своего лекаря. Погрузившись в эти мысли, Лю Сяомин совсем потеряла нить разговора. Заметив, несколько отсутствующий взгляд собеседника, Фэн Синцзюэ поинтересовался: — Диди нормально себя чувствует? Ты совсем меня не слушаешь и перестал есть, настолько невкусно? — Нет, нет! Всё вкусно, правда! Прошу простить этого сюнди, я задумался, пытался хоть что-нибудь вспомнить, — приходилось импровизировать на ходу. Спасибо всем историческим книгам и фильмам, которые были прочитаны и просмотрены в прошлой жизни, — и, кажется, я уже наелся. — Хорошо, тогда стоит съесть ещё хоть пару ложек каши. — Могу я… Всё же попробовать сам поесть? Мне очень неловко, я и так доставил много беспокойства и хлопот даочжану. — Что ж, думаю, с кашей ты справишься и сам, — не стал спорить мужчина и поставил Лю Сяомин на колени поднос с накрытой пиалой и чистой ложкой, — ешь не торопясь, я отлучусь ненадолго. — Благодарю. Забрав с собой недоеденный суп, Фэн Синцзюэ тихо покинул комнату, больше не сказав ни слова. Аккуратно сняв крышечку с пиалы, взору предстало её содержимое: Клейкий разваренный белоснежный рис с мелко нарезанным зелёным луком и корнем имбиря. Каша пахла чудесно и выглядела очень аппетитно. Тело уже не болело, но было предательски слабым и даже крепко держать деревянную ложку в ладони оказалось задачей непростой. Но, приложив усилия, всё же удалось зачерпнуть неполную ложку и поднести к губам. На вкус это было изумительно, тёплый рис обладал шелковистой текстурой, сочный лук приятно похрустывал на зубах, а имбирь обволакивал пряным, немного острым послевкусием, отчего ещё пуще разыгрывался аппетит. Такая каша — то, что надо для восстановления сил. Лю Сяомин сама часто готовила её для мамы, когда та болела. Медленно поедая кашу, девушка стала анализировать ситуацию и думать о дальнейших действиях. И вот какая картина складывалась: после того, как она упала со скалы и погибла её душа, каким-то непостижимым образом, попала в это тело. Тогда возникает вопрос: где же прежняя душа хозяина этого тела? Фэн Синцзюэ говорил что-то о сильных повреждениях и переохлаждении, возможно ли, что это тело тоже было на волосок от смерти, и душа его покинула раньше, чем перестало биться сердце? Допустим. Это можно считать неплохой теорией. Что ж, надо бы поблагодарить судьбу за второй шанс — хоть и в теле иного пола, но всё же она жива. Стоит расспросить Фэн Синцзюэ о том, как «он» сюда попал. И, главное, необходимо перестроить своё поведение на мужской лад. «Всё! Отныне я мужчина!», приняв решение, повторять эти слова про себя как мантру по пятьдесят раз на день, «молодой человек» обнаружил, что уже доедает последнюю ложку каши. Решив разбираться с ситуацией по мере поступления новой информации и знаний, он аккуратно отставил поднос с пустой пиалой рядом с собой на кровать и только решил немного оглядеть себя, как дверь в комнату открылась. Фэн Синцзюэ принес очередную порцию лекарственного отвара. — Не ожидал, что ты съешь всю кашу, — удовлетворённо улыбнувшись, мужчина забрал поднос и опустевшую чашку из-под лекарства, — я согрел воду, сейчас принесу, надо хоть немного обтереть тебя и умыть. Для принятия полноценной ванны сил у тебя ещё не достаточно. Увидев широко раскрытые и полные нескрываемого ужаса глаза молодого человека, Фэн Синцзюэ поспешил успокоить его: — Не бойся друг мой, я лишь оботру твою верхнюю часть тела, — пряча в уголках губ улыбку, он с напускной серьёзностью продолжил, — в любом случае, диди мы ведь оба мужчины, ни к чему так смущаться. Кстати, я тут подумал, могу ли я звать тебя Чэнь Лэн? Я нашёл тебя в ледяных водах Бэймохэ ранним морозным утром. Раз мы не знаем имени дражайшего друга, то чем не имя? Не ходить же тебе совсем безымянным. Всё услышанное немного успокоило молодого человека. Подумав, что всё равно хотел немного себя оглядеть он кивнул со словами: — Хорошее имя, немного холодное, но мне нравится, спасибо. Чэнь Лэн благодарит даочжана Фэн Синцзюэ за заботу. — Не стоит звать меня столь формально, думаю, я не на много старше тебя. Если хочешь зови меня гэгэ? — И в глазах у него заискрились озорные смешинки. Фэн Синцзюэ обладал очень лёгким характером, он располагал к себе буквально с первых минут. Казалось, что он может быть очень серьёзным, упорным и настойчивым, если того требовала обстановка, но в остальном мужчина вёл себя довольно легко и непринуждённо. Пока Фэн Синцзюэ отправился за водой, молодой человек откинулся на подушку и набирался сил перед водными процедурами. Конечно, ситуация немного смущала, но ведь со стороны, как ни посмотри, всё выглядело вполне обыденно. Главное не пугаться собственного тела, а к голосу он уже привык и ему даже нравится, как он звучит сейчас. Стараясь совладать с собственными эмоциями и придавая лицу спокойное выражение, молодой мужчина лежал с закрытыми глазами в ожидании хозяина дома. Спустя несколько минут Фэн Синцзюэ вошёл в комнату, пинком ноги отворив дверь, так как руки его были заняты. В руках он нёс чан с водой, от которого поднимался легкий пар, а на локте правой руки покачивалась плетёная корзина, в которой лежало несколько полотенец и свёртки белой чистой ткани. На другой руке висела похожая корзина, но чуть поглубже, и в ней позвякивали какие-то бутылочки и баночки, снова запахло травами. Поставив на табурет, который, оказывается, стоял у изножья кровати, чан с водой, а корзины положив на постель, Фэн Синцзюэ подошёл к прикроватному столику и придвинул его ближе к центру борта кровати, затем помог молодому человеку сесть и спустить ноги на пол, так что столик теперь находился слева от сидящего. Пока хозяин наливал тёплую воду в медный таз, стоявший тут же на столике, Чэнь Лэн стал потихоньку развязывать тесёмки на белой шелковой рубашке, надетой на нём. Закончив с завязками, он медленно стянул одежду, оставшись только в нижних штанах. Только сейчас молодой человек понял, что Фэн Синцзюэ далеко не преувеличивал, говоря о тяжёлых травмах. Вся грудная клетка, правое плечо до самого локтя и левый бок под рёбрами были туго перебинтованы узкими отрезами белой ткани, открытые же участки тела покрывали тонкие, длинные и короткие полосы лиловых рубцов. Что было с ногами, даже представлять не хотелось. Руки были немного худые, но видно, что натренированными, как и остальное тело, просто организм ослаб и исхудал за время нахождения в коме. Инстинктивно и с некоторым опасением тонкие изящные пальцы прикоснулись к лицу, ощупывая высокий лоб, прямой тонкий нос, чуть пухлые и немного пересохшие губы. Из-за худобы щёки были впалыми и скулы остро выделялись, но каких-то значимых повреждений или шрамов молодой человек не нащупал. Тихонько выдохнув с заметным облегчением он поднял взгляд на Фэн Синцзюэ, который всё это время молча наблюдал за ним. — Как видишь, травмы у тебя были очень серьёзными, но опасность представляли не сами повреждения, а их количество, вдобавок к этому было и много внутренних повреждений. То, что твои раны так быстро регенерируют, говорит лишь о том, что Чэнь Лэн обладает прекрасно развитым духовным ядром. Иначе на это ушли бы месяцы, если бы вообще выжил. — Говоря это, мужчина подошёл к молодому человеку и стал аккуратно развязывать бинты, — насчёт этих рубцов, — сказал он, указывая на паутинку свежих шрамов на руках и животе, — не стоит волноваться, благодаря твоим способностям и моей особой мази они скоро совсем заживут и даже шрамов не останется, если только самые крупные. Закончив с бинтами, Фэн Синцзюэ постелил на колени Чэнь Лэна полотенце, затем взял в одну руку таз с водой, а другой чуть придержал пациента за плечо пока тот умывался. Закончив и вытерев лицо, молодой человек отважился посмотреть на открывшееся под бинтами тело. Чуть ниже груди темнела глубокая поперечная, но уже затянувшаяся рана, у основания правого плеча красовался красно-фиолетовый рубец с кулак величиной как от сквозного ранения, от него до самого предплечья тянулись тонкие змейки шрамов как от шрапнели. На боку тоже была глубокая резаная рана. Увиденное, приводило в ужас, как вообще после такого можно встать через месяц? Но больше удивляло то, что шрамы, несмотря на свой жуткий вид, совсем не болели. Тем временем Фэн Синцзюэ стал легонько протирать тёплым влажным полотенцем спину, шею и грудь молодого человека. Тёплая ткань пахла травяным настоем и мягко скользила по коже, даря свежесть. Закончив протирать руки, и пройдясь по телу сухим полотенцем, хозяин взял из корзины несколько баночек с целебными мазями и растворами, принявшись обрабатывать раны и шрамы, лёгкими касаниями смазывая и втирая разные по назначению лекарства. Наблюдая, за тем как Фэн Синцзюэ сосредоточенно обрабатывает раны, очень близко наклонившись к молодому человеку, настолько, что Чэнь Лэн мог почувствовать теплое дыхание мужчины на своей коже, ему представилась возможность рассмотреть черты лица своего спасителя. Бархатная кожа тёплого карамельного оттенка, гладкая, без единого изъяна. В горьком шоколаде глаз можно было разглядеть бронзовые и золотистые вкрапления, придающие взгляду искорки, сияющие, будто тлеющие угольки. Изящные тёмные брови, словно начертанные взмахом кисти умелого мастера гохуа. Тонкие, мягкие, бледные губы, сомкнутые в спокойную линию. Засмотревшись на губы, Чэнь Лэн заметил слева от подбородка тонкий, длиной примерно пол цуня, белый шрам, словно от глубокого пореза. Этот шрам притягивал взгляд и сильно выделялся на смуглой коже, но совсем не портил облик, а напротив — украшал и придавал мужественности и благородства этому красивому мужчине. Почувствовав пристальный взгляд молодого человека, Фэн Синцзюэ приподнял голову и встретился с ним взглядом, от которого почему-то бросило в жар. С мгновение они молча смотрели друг на друга. Один хотел что-то сказать, а другой не решался что-то спросить. — У меня что-то на лице? — Улыбнувшись краешками губ, первым нарушил неловкую тишину Фэн Синцзюэ, — Чэнь Лэн так пристально разглядывает меня, что это даже немного смущает. — Прости. Ничего такого, просто… — Не было ни одной мысли, которая могла бы объяснить его поведение. — Я… Мне показалось… — Если хочешь что-то спросить, то просто задай вопрос, а я отвечу, — перебил его мужчина, — а если не захочу отвечать, то так и скажу. — Закончил он с искренней, ободряющей улыбкой. — Но это будет не честно с моей стороны, ведь в ответ я тоже должен рассказать что-то о себе, а я… — Оборвав фразу, Чэнь Лэн слегка нахмурил брови. — Ха-ха, Чэнь Лэн, просто спроси! — Смеясь, Фэн Синцзюэ легонько похлопал мужчину по плечу. — Хорошо. Откуда у тебя этот шрам? — Вот дурак, почему он спросил именно это? Слишком бестактно. А ведь в голове роилось столько разных вопросов. — Ах, это. Я получил его ещё когда был ребенком, точнее пятнадцатилетним юнцом, но это не очень веселая история, — с деланным равнодушием пожав плечами, ответил мужчина. Лицо оставалось спокойным, а голос непринужденными, но Чэнь Лэн почувствовал, что видимо он видимо задел не самую удачную тему. Постаравшись сменить русло разговора, пока Фэн Синцзюэ молча накладывал чистые повязки поверх глубоких ран, смазанных мазями, молодой человек продолжил задавать вопросы: — Как я вообще попал к Фэн-сюну? Что со мной случилось? Словно обрадовавшись новой теме разговора, мужчина с воодушевлением поведал ему историю более чем месячной давности. О том, как, в самом начале сезона цзинчже, он возвращался из города, куда спускался за припасами, проходя через горное ущелье, где протекает река Бэймохе. Там-то мужчина и заметил наполовину выброшенное на берег бурными ледяными водами истерзанное тело. На пострадавшем не было живого места. Не смотря на долгое пребывание в холодной воде, из открытых ран всё ещё сочилась кровь, но, вопреки ожиданиям, сердце слабо, но билось, и Фэн Синцзюэ решил попытаться спасти найденного человека. А, доставив его к себе домой, и тщательно осмотрев ранения и повреждения, принялся за скрупулёзное лечение. Шаг за шагом, вправляя вывихи и выправляя множественные переломы, собирая по кусочкам, как битую вазу, сращивая кости, штопая глубокие порезы, рассечения и разрывы мягких тканей, перекрывая внутреннее кровотечение. Всё это сопровождалось периодическими подпитками духовной силой. Слушая своего спасителя, Чэнь Лэн непроизвольно поёжился, представляя себе всю эту картину. — Фэн-сюн, поистине выдающийся и искусный мастер в целительном деле. Я обязан тебе жизнью. — Я вовсе не целитель. Всего лишь обучился немногому у одного отшельника, остальное пришло с опытом. Когда живешь один и несешь ответственность за учеников, приходится рассчитывать только на себя. — Вот как? Я был уверен, что мой спаситель именно мастер-целитель и этому же ремеслу обучает своих учеников. Прошу простить мне моё заблуждение. — Это не стоит волнений Чэнь Лэна. Сегодня для тебя был длинный день, полный потрясений. Уже смеркается, так что можешь лечь отдыхать, — ловко сменив тему, мужчина, закончив с повязками, накинул на плечи Чэнь Лэна чистую свежую рубашку и спросил, — может, есть ещё что-то чего бы дорогой друг хотел? Воды или, может, ещё поесть? — Спасибо, но нет, ничего такого. Хоть я и не успел устать, но есть о чём подумать. — Укладываясь обратно в постель и натягивая легкое одеяло, молодой человек вдруг почувствовал какой-то дискомфорт. Он задумался, откуда это ощущение исходит и, внезапно, на лице мелькнула паника. — Хмм… — Да? Что-то не так? Может повязки слишком тугие? — Нет, не то. Мне очень неловко, но, кажется, мне надо в отхожее место, — очень тихо и нерешительно промолвил Чэнь Лэн, старательно подавляя приступ паники в голосе, и в мыслях заливаясь краской. Кажется, психику молодого человека, некогда бывшего женщиной, ожидало очередное испытание.