Круги на воде

      Ленни надеялся, что после всей этой жести в Парадиз-Фоллз ему удастся передохнуть хотя бы пару деньков. Напроситься в увольнительную, побродить в окрестностях Риклайнин-Гроув или водохранилища — да где угодно, на самом деле, лишь бы перед глазами не маячила злющая рожа Харона.       Но мистер Бёрк был не из тех, кто почивает на лаврах.       — Нам пора, Леннарт, — огорошил он своего адъютанта, едва тот продрал глаза. — Приводи себя в порядок — и бегом к воротам. Винтокрыл уже ждёт.       — И куда теперь, мистер Бёрк? — спросил Ленни, с обожанием глядя на своего хитроумного работодателя. За ним (да ещё на винтокрыле!) — хоть на край света!       — В Подземелье, друг мой.       Вот это было подло и внезапно, как удар под дых. Ленни растерянно заморгал: на край света он по-прежнему согласен был лететь, но в Подземелье — холера, да ни за что!       — Мистер Бёрк, вы же знаете, меня там не особо любят, — промямлил он. — От меня вам в этом гетто решительно никакого толку sub specie utilitatis¹. Другое дело Харон, он там всех до единого знает…       — Леннарт, это ещё что за нытьё? — строго оборвал его мистер Бёрк. — У тебя пятнадцать минут на всё про всё. Или мне попросить Харона помочь тебе собраться?       — Да я уж сам как-нибудь, — буркнул Ленни, не без труда поднимаясь со ступенек: ночью он так и задрых на крыльце дома Гробовщика, позорище-то какое.       Оказавшись в кабине винтокрыла, Ленни малость приободрился. А уж когда неуклюжая стальная туша с чарующей лёгкостью взмыла в воздух, то все горести и печали как-то разом отошли на второй план. Разве можно грустить, когда ты летишь над Пустошью на самой настоящей боевой машине?       На дне десантного отсека покоилась та причина, по которой их с работодателем побаловали полётом на винтокрыле: тяжеленный ящик с оружием из подвала Пронто. Тащить его через весь Молл, да ещё и без охраны, за исключением психованного гуля, было бы опасно: людей убивают и за меньшее. Полковник с неохотой разрешил мистеру Бёрку забрать часть добычи, но работодатель его уболтал: дескать, гуманитарная помощь врагам Братства будет хорошей инвестицией…       А вообще приключение вышло шикарное, ничего не скажешь. Под конец полёта Ленни совсем уж расхрабрился и запустил бутылкой из-под «Ядер-колы» в солдат Братства, которые уныло ползли по Пенсильвания-авеню. Даже, кажется, попал — по крайней мере, анклавовцев это проявление патриотизма здорово распотешило.       Приземляться пилот наотрез отказался (попробуй-ка найди посадочную площадку на руинах Молла) и высадил Ленни и остальных прямо на крышу Исторического музея. Солдаты осторожно спустили на пологий скат крыши ящик с оружием, а вот Ленни и мистеру Бёрку выбираться из винтокрыла — то есть прыгать с высоты человеческого роста — пришлось самим: Харон, задница этакая, и пальцем не пошевелил, чтобы им помочь.       Но вот винтокрыл улетел, и Ленни одолела тоска. Работодатель, конечно, всегда знает, что делает — но может, именно в этот раз он ошибся, взяв Ленни с собой?       — Харон, позови кого-нибудь из местных жителей, — попросил мистер Бёрк, отряхивая рукав пиджака от пыли и грязи: приземление вышло не очень удачным. — Кого-нибудь авторитетного, непредвзятого и смышлёного.       Но звать никого не пришлось. И минуты не прошло, как сквозь неприметную дверь в стене третьего этажа выскользнула ладненькая женская фигурка в кожаной броне. Дамочка так ловко и уверенно пробиралась по уцелевшим перекрытиям, что Ленни невольно залюбовался. Уиллоу, вспомнил он имя этой красотки.       — Надо же, — насмешливо проговорила она, поравнявшись с ними — и даже не запыхавшись от быстрого бега. — Что, галантный рыцарь пришёл на помощь?       — Если у жителей Подземелья проблемы, мы постараемся сделать всё, что в наших силах…– начал было Ленни, набрав в грудь побольше воздуха.       — Да заткнись ты, — оборвала его Уиллоу. Она смотрела только на Харона. — Ты вернулся. И как это понимать?       — Единственно возможным способом, — проворчал он. — Что случилось?       — Поцапались с Братством, — Уиллоу поправила ремень штурмовой винтовки. — На этот раз всё серьёзно, они собираются брать Подземелье штурмом. Вот так-то.       — Мисс, возможно, мне удастся разрешить это недоразумение? — деликатно обратился к ней мистер Бёрк. — Я, как лицо нейтральное…       — Ну если ты, нейтральное лицо, сможешь перебить в одиночку пару дюжин злющих железячников, то добро пожаловать, — огрызнулась Уиллоу. — А если нет, то и не лезь.       — И всё-таки — что именно случилось? — спросил гуль.       — Одна наша девчонка, из новеньких, случайно подстрелила послушницу Братства, — Уиллоу тяжело вздохнула. — Действительно случайно, но кому какое дело? Дружки той железячницы припёрлись сюда и требуют справедливого возмездия.       — Хреново, — сказал Харон. Ай да экспертная оценка ситуации, мысленно поаплодировал ему Ленни. — Что за девчонка?       — Ты её не знаешь, — устало отмахнулась Уиллоу. — Да и нет никакой разницы, кто она. Она одна из нас — вот это действительно важно. А уж как её зовут — Сьюзи, Рози, Уиннифред, Уиллоу…       — Точно не Уиллоу, — губы Харона скривились в некоем подобии улыбки.       — Почём тебе знать? — хмуро спросила Уиллоу.       — Ты бы не промахнулась, — сказал он. — И не оставила бы свидетелей.       Э-э, ребятки, да между вами что-то есть, осенило Ленни. Мистер Угрюмец расточает комплименты, мисс Горячая Штучка смотрит на него так, что воздух плавится… Бедняжка Эмили. С глаз долой — из сердца вон.       — А где сейчас эта девушка? — спросил мистер Бёрк тревожно. — Надеюсь, она в безопасности?       — Сказать ему? — Уиллоу нерешительно уставилась на Харона. — Прячется где-то в левом крыле… Нет, мистер, с ней-то всё в порядке. А вот с нами…       — Зови Уинтропа, — негромко сказал Харон.       — Ты ещё что за фрукт? — хмуро спросил Уинтроп.       — Я, мистер Уинтроп, тот, кто может быть вам полезен, — Бёрк тонко улыбнулся.       — А этот паскудник что тут делает? — Уинтроп смерил Ленни неприязненным взглядом. — У нас своей швали хватает.       Ленни обиженно отвернулся. Хотя что уж там, изображать оскорблённую невинность было нелепо.       — Люди меняются, мистер Уинтроп, — негромко проговорил работодатель. — Леннарт искренне хочет вам помочь. Как и все мы.       — А чем тут поможешь? — проворчал глава Подземелья. — Бог всегда на стороне больших батальонов.       Тоже мне, эрудит подвальный, презрительно подумал Ленни. Ничего, сейчас мистер Бёрк ему покажет.       — А Вольтер считал иначе, — с видимым удовольствием парировал работодатель. — «Бог не на стороне больших батальонов, а на стороне метких стрелков». Уж не знаю, насколько искусны стрелки Подземелья, но хорошее оружие, несомненно, пойдёт им на пользу… Итак, вот что у нас есть, — мистер Бёрк нежно провёл ладонью по крышке ящика. — Свежая поставка из Питта. Пятьдесят импульсных гранат, пять гранатомётов, семь крупнокалиберных снайперских винтовок — ну и, само собой, боеприпасы к ним.       — Нет у нас таких денег, — Уинтроп сердито помотал головой. — Может, насчёт пары десятков гранат и сторгуемся, но остальное…       — Это подарок, — мягко перебил его мистер Бёрк.       — И с чего ж это Анклав так расщедрился перед выродками-зомби? — Уиллоу скрестила руки на груди.       — Это мой личный подарок, — Бёрк улыбнулся подружке Харона так открыто и доброжелательно, что Ленни невольно вспомнил вчерашний ужин в Парадиз-Фоллз. — Видите ли, мисс, Подземелье — удивительное место: хранилище искалеченной, но всё ещё прекрасной культуры. Музей не должен пострадать от рук варваров в силовой броне. Я этого не хочу.       — Харон, это ловушка? — напряжённо спросила Уиллоу.       — В ящике — действительно то оружие, о котором он говорит, — неохотно отозвался гуль. — Что же до мотивов мистера Бёрка, то они мне неизвестны.       — Ладно, заносите, — тяжело вздохнул Уинтроп, видимо, приняв решение. — Нам выбирать не приходится. * * *       Идти пришлось долго: слишком уж серьёзно Липучка отнёсся к своим обязанностям телохранителя. Парень сначала сам проверял очередной отрезок пути и лишь потом возвращался за Эмили и Мей, которые ожидали его в условно безопасном месте. Эмили всерьёз сомневалась, что братец Тринни хоть раз в жизни применял оружие по прямому назначению — в тире-то все молодцы, — но не вмешивалась. Охота мальчишке поиграть в сурового и ответственного мужчину — да пожалуйста; глядишь, в один прекрасный день маска возьмёт да и прирастёт к лицу…       Просто Эмили нужно было как можно скорее добраться до Ривет-Сити. До Анжелы — ну кто ещё мог помочь ей отыскать Харона и узнать, что всё-таки произошло в ту злополучную ночь?       Нет, Эмили по-прежнему не могла поверить, что Харон просто проявил благоразумие и решил вычеркнуть из своей жизни неиссякаемый источник проблем. Наверное, всё дело в том патруле Братства. Они напали на Харона или на его спутников (должно быть, это какие-то его знакомые из прошлой жизни; случайно встретились на Станции Вильхельма, разговорились, решили пройтись втроём — почему бы, собственно, и нет?) И Харону пришлось на время залечь на дно, пока вся эта история не поутихнет; наверняка на Столичной Пустоши есть немало мест, где он мог бы спрятаться. А передать весточку Эмили он не смог, не успел или не счёл нужным: а ну как глупая мисс Данфорд помчится прямиком к нему в тайное логово и на хвосте притащит за собой Братство?       Конечно, такое объяснение не выставляло Харона в выгодном свете — ну и ладно бы. Зато оно позволяло надеяться на то, что Харон жив и здоров, и потому-то Эмили с такой радостью и ухватилась за эту кривоватую версию.       Оружие и бронежилет Эмили вернули: Льюис оставил её вещи в тайнике на станции «Дюпон». И всё равно в окрестностях Молла Эмили чувствовала себя такой беззащитной, будто разгуливала голышом по полю битвы. Собственно, Молл и был полем битвы, пусть и давно миновавшей: окружённые колючей проволокой извилистые траншеи тянулись от Мемориала Линкольна до Капитолия. Большую часть года фортификации тонули в грязи, однако летнее солнце превратило лабиринт в непростой, но всё же посильный путь к станции «Музей». А там уже и рукой до Ривет-Сити подать. Хотя до Подземелья ещё ближе…       — Эми, ты как? — тихо спросила её Мей, когда Липучка в очередной раз умчался на разведку. — Что-то ты совсем бледная.       Эмили не знала, как она. После долгого перехода под палящим солнцем голова гудела, как после хорошей попойки. Отчаянно ныли мышцы ног, уже отвыкшие от таких марш-бросков. Сердце — ну что сердце? Бьётся, и ладно. А о ребёнке думать было попросту страшно.       И всё-таки Эмили знала: он жив. Никак не могла доказать, просто — знала. Это же ребёнок Харона, в конце концов. А Харон — самый живучий сукин сын на Пустоши.       — Нормально, — Эмили оперлась о стенку окопа — и сухие струйки земляной пыли с тихим шуршанием побежали вниз, к её ногам. — Просто устала, как собака. И есть хочу.       Мей смерила Эмили задумчиво-оценивающим взглядом.       — Слушай, Эми, а что если мы сейчас завернём в Подземелье? — спросила она как бы невзначай.       Да уж, устало подумала Эмили. Наверное, я действительно паршиво выгляжу.       — Нет, ну, а что, в самом деле? — с преувеличенным энтузиазмом продолжала Мей. — Я вот тоже проголодалась, а Липучка, дурень, так и вовсе паёк твоей псине скормил. Ночь у гулей пересидим, а уже на рассвете двинем в Ривет-Сити. Как тебе такой план?       — Отлично, — сказала Эмили. Нет, действительно отлично. Харон был там перед тем, как исчезнуть; возможно, именно в Подземелье он и повстречался с теми тёмными личностями, что сопровождали его на Станции Вильхельма, — в общем, это лучшее место, чтобы начать поиски. А ещё там есть Берроуз. Доктор, который обо всём знает. И который рассказал Харону нечто такое, после чего тот предпочёл не возвращаться домой…       — Мисс Эми! — взъерошенный Липучка вынырнул из-за поворота траншеи так внезапно, что Мей испуганно вскрикнула. — У нас с вами, ну, типа, проблема.       — Мутанты или Анклав? — спокойно спросила Эмили.       — Не-а. Мутанты или Анклав были бы моей проблемой, — заявил парень, и Эмили захотелось треснуть его по глупой самоуверенной башке. — Я тут наткнулся на брошенный бункер Братства, решил проверить — может, там оружие осталось или что-то полезное… Короче, ничего полезного в бункере том нет, мусор один. Зато там засел — кто бы вы думали? — мистер Беннон собственной персоной. И он, мисс Эми, ну прямо-таки очень-очень хочет вас видеть.       Эмили скривилась. Никаких добрых чувств по отношению к президенту Анакостийской республики она не питала, считая его недалёким напыщенным фразёром. Но и ссориться с ним было чревато.       — Это ведь не займёт много времени, так? — спросила она без особой надежды.       Охранники Беннона — два хмурых бугая, экипированных не хуже, чем бойцы элитного подразделения Братства Стали, — топтались у входа в бункер. Сам же президент Анакостийской республики коротал время в компании субтильной девицы, которую Эмили и заметила-то не сразу: та, словно испуганный мышонок, забилась в самый тёмный угол бункера и замерла там, спрятав лицо в ладонях.       Беннон нервно мерил шагами бункер.       — Мисс Данфорд, ну наконец-то! — выдохнул он. В бункере было прохладно, но лицо президента усеивали капельки пота. — Вы должны мне помочь!       — Помочь с чем? — Эмили изо всех сил постаралась, чтобы это прозвучало дружелюбно.       — Вы не знаете, что тут сейчас творится? — Беннон вытаращил глаза. — Братство Стали с часу на час собирается атаковать Подземелье.       — Но почему? — опешила Эмили. Чёрт, людям Лайонса действительно больше нечем заняться? Молл кишит людьми Отема, Мемориал Джефферсона до сих пор захвачен — а эти идиоты решили, что сейчас самое время вытащить из шкафа балахоны прадедушек-куклуксклановцев?       — Из-за этой юной мисс, — процедил сквозь зубы Беннон, глядя на девчонку с нескрываемой брезгливостью. — А может, и не столь юной… Чёрт их разберёт.       Девушка по-прежнему сидела в углу, не поднимая глаз. Оделась она явно не по погоде: свитер с вытянутыми рукавами, перчатки, шапка-балаклава… Девчонка была гулем.       — Эмили, давайте лучше я объясню? — вклинился в разговор Липучка. — Вчера эта вот… ну, лицо гульской национальности… короче, она подстрелила послушницу Братства. Парней из Цитадели это, типа, разгневало. Они пришли в Подземелье и потребовали у гулей выдать им виновную. Гули, само собой, послали их куда подальше, ну и завертелось. А эта мадам, чтобы своих не подставлять, пришла к нам за защитой.       — Она пришла ко мне! — пожаловался Беннон. — Именно ко мне! Запрыгнула в мою повозку — я и понять не успел, что происходит, подумал сначала, что это покушение… А она как заорёт на весь Молл — прошу, мол, политического убежища! Ну и что мне оставалось делать?       Мей непочтительно фыркнула. Повозка Беннона уже давно стала притчей во языцех: ну не мог же человек, который столько лет торговал нарядами на рынке, путешествовать в заурядной кибитке! Беннон разъезжал по набережной в нарядном дилижансе, увенчанном гигантской эмблемой Анакостийской республики — что ж, похоже, на сей раз господину президенту вышла боком любовь к украшательствам.       — Слушайте, Беннон, а мисс Эми тут причём? — Липучка грозно насупился. — Ей надо в Ривет-Сити, да поскорее — она неважно себя чувствует. А насчёт дамочки этой из Подземелья — ну, вы же у нас главный, да? Значит, вам и решать, что с ней делать. Большая власть — это, типа, большая ответственность.       — Я не могу принимать такие решения единолично! — взвился Беннон.       — А придётся, — Мей нахмурилась. — Выбор-то простой. Или мы прячем девчонку от Братства, или выгоняем на все четыре стороны.       — Да думаете, я не пытался? — Беннон вытер пот с лица мятым носовым платком. — Не уходит она! А применить силу… это как-то… грубо. И ситуация осложняется тем, что мне срочно надо уехать, — президент, видимо, решил пойти ва-банк. — Я опаздываю на важную встречу с шерифом Мегатонны. Симмс — человек занятой, и ждать он не станет.       — Надо — уезжайте, — легко согласилась Эмили. — Я со всем разберусь. Только оставьте мне письменные распоряжения за вашей подписью.       — Но…       — Беннон, я никто, — напомнила Эмили. — Директор школы, которая ещё не открылась. Не та должность, чтобы принимать политические решения, вам не кажется?       — Ну, в гульских делах вы побольше моего разбираетесь, — буркнул Беннон. И, отпихнув в сторону Мей, пулей выскочил из бункера. Можно было не сомневаться: чёрта с два Беннон вернётся сюда, пока ситуация не разрешится.       А ситуация-то действительно была дрянной. Хуже некуда. Выставишь девчонку за дверь — и назавтра вся Пустошь будет знать, что на Анакостийскую республику ни в чём нельзя положиться. Поможешь преступнице спрятаться — обо всём рано или поздно прознает Братство, и едва ли оценит такой гуманистический порыв по достоинству. А ещё Подземелье… Наверняка люди Лайонса уверены, что девчонка до сих пор скрывается там: собственно, а как гули докажут обратное? И, получается, отвести угрозу от обитателей Исторического музея можно одним-единственным способом: открыто заявить, что девушка, которая убила послушницу, отныне под защитой Анакостийской республики. После этого рыцари, скорее всего, оставят Подземелье в покое, зато вышеупомянутой республике придётся ой как несладко.       — Удрал, гад! — возмущённо заморгал Липучка. — Мисс Эми, мне его догнать?       — Вот только организованного нападения на президента мне и не хватало, — Эмили покачала головой. — Разберёмся. Только не пускай сюда никого.       И тут же горько усмехнулась собственным словам — это же не Харон, чёрт возьми. Это Липучка Батист Толедо.       — Я нечаянно, — проговорила девчонка-гуль, испуганно поднимая взгляд на Эмили. — Я вообще не собиралась в неё стрелять, ну вот честно! Меня Уиллоу попросила побродить по району со снайперкой, поотстреливать бродячих собак — а то они так расплодились, что на улицу выйти страшно. А та девушка выскочила из-за угла прямо под пулю. В лёгкой броне, без шлема… — голос девчонки задрожал.       — Но как она разглядела тебя, если ты стреляла из снайперской винтовки? — недоверчиво спросила Эмили.       — Я… я подошла к ней. Попыталась помочь, прощения попросить… Не знаю. Глупо это было, да?       — Да уж не очень-то умно, — презрительно фыркнул Липучка.       Глаза девчонки наполнились слезами. Дурында просто попыталась поступить хорошо. Правильно. Уж Эмили-то знала, чем такое обычно заканчивается.       — Как тебя зовут? — обречённо спросила она.       — Наоми, — девчонка всхлипнула. — Только не отдавайте меня им, пожалуйста. Я не хочу умирать. * * *       Напутствие мистера Бёрка было кратким и достаточно туманным: помогать жителям Подземелья всеми доступными способами. Сам работодатель куда-то ушёл с Уинтропом, ясно дав Ленни понять, что не нуждается в его компании. Зато Ленни в компании нуждался, и ещё как! Разгуливать по местам былой славы в одиночестве было как-то боязно, поэтому Ленни скрепя сердце потащился вслед за Хароном и Уиллоу на второй этаж.       От былой роскоши «Девятого круга» за десять месяцев уцелело немногое. Осиротевший бар оккупировала гульская голытьба: на полу там и сям валялись матрасы и спальники, а за барной стойкой кто-то установил самую настоящую палатку. В центре зала теперь громоздилась кирпичная жаровня, подступы к которой были усеяны обглоданными крысиными костями. Ленни передёрнуло.       — Шваль тупая, — огорчённо сказала Уиллоу, даже не понижая голоса. — Эти даже не понимают, что что-то не в порядке. И что, по-твоему, им можно оружие доверить? Да они спьяну друг друга перестреляют, вот и вся любовь.       — Много их тут, — Харон перешагнул через очередную лежанку.       — Беженцы, — Уиллоу брезгливо смахнула с барного стула чьё-то бельё, вывешенное на просушку. — Из Тенпенни-Тауэр. С тех пор, как Роя не стало, они там совсем одичали. Какая-то шайка из Эвергрин-Миллс без труда их оттуда вышвырнула. Позор-то какой… А они даже не расстроились особо. Им всё равно, где догнивать.       — И их ты собираешься защищать от Братства? — спросил Харон.       — Я собираюсь защищать Подземелье, — Уиллоу облокотилась о барную стойку, словно бы в надежде на то, что сейчас из прокуренного затхлого воздуха материализуется призрак Азрухала и вкрадчиво предложит прекрасной даме бокал вина за счёт заведения. — А эти идиоты — они же всё равно что бедные родственники, у которых дом сгорел. Хочешь не хочешь, а пришлось пустить их на постой — иначе сдохнут же, а мы вроде как виноваты.       — По-моему, они больше похожи на домашних животных, — Харон покачал головой, глядя, как один из бродяг справляет малую нужду прямо в углу зала. — Притом не самых смышлёных.       — Да хоть на растения, — Уиллоу поморщилась. — Ну кому они ещё сдались, кроме нас с тобой? Анклаву? Что вообще на уме у этого гладкозадого? Мне он не нравится, Харон. Гранаты и пушки нравятся, даже очень, а сам он — нет.       — Спроси у него, — Харон кивнул в сторону Ленни. — Они с Бёрком лучшие друзья.       — Вот скажите, а вам не всё равно? — сердито выпалил Ленни. — Утром у вас не было оружия, теперь — есть. С учётом того, что Братство никуда не делось и по-прежнему дежурит у дверей, это оружие в скором времени всем нам пригодится. Само собой, Анклаву на руку, если Братство в Подземелье потреплют — а вам-то с этого что за печаль? Мистер Бёрк мог бы просто отвезти этот ящик в Ривет-Сити или в Эвергрин-Миллс, поднять кучу крышек и жить припеваючи. А вместо этого он вам помог! А вы тут сидите и рожи кривите, — Ленни понимал, что его несёт куда-то не туда, но остановиться уже не мог: до того ему стало обидно за работодателя. — Не нравится что-то — так вперёд, возвращайте Анклаву оружие и отбивайтесь от Братства вилками из этой забегаловки.       — Ишь, распетушился, — фыркнула Уиллоу. — Что, любимку обидели? Знаешь что, мистер Бостон, свалил бы ты куда-нибудь. Что ты за нами таскаешься? У меня мешка с крышками нет, да и биту твою я тебе в задницу затолкаю в случае чего. Я ведь не Тюльпан.       Харон ухмыльнулся.       Ленни смерил сладкую парочку сердитым взглядом и поспешно ретировался из «Девятого круга». Ну их к чёрту, пусть делают что им заблагорассудится — хоть мистера Бёрка обсуждают, хоть крыс жрут, хоть трахаются на барной стойке на радость побродяжкам.       Тюльпан невероятно обрадовалась при виде Ленни.       — Ну что, готовишься держать оборону? — спросил он, кисло улыбнувшись. Похоже, тётка, которую Ленни от души приложил по башке бейсбольной битой, оказалась единственным человеком в Подземелье, который не держал на него зла. И до чего же погано от этого было у Ленни на душе — не передать.       — Да, — Тюльпан с гордостью указала на некое подобие баррикады из полуистлевших матрасов и мешков со строительным мусором. — Уинтроп сказал, он мне вечером ещё турель занесёт, над входом в лавку повесит, но что-то я побаиваюсь. Может, лучше без турели? У меня пистолет есть.       — Да лучше бы тебе вообще свалить отсюда подальше, — с тоской сказал Ленни, разглядывая боевое обмундирование Тюльпан — потрёпанный полицейский бронежилет, надетый поверх платья. Сам Ленни, впрочем, был экипирован немногим лучше: хлипенькая кожаная бронька, снятая с одного из работорговцев, да «Магнум», который пришлось свистнуть у Гробовщика (ну не выклянчивать же новую пушку у мистера Бёрка?)       — Ну уж нет, — Тюльпан, похоже, обиделась. — Что же я, брошу всё и уйду? Ребятам помощь нужна. Слушай, Ленни, а кстати о помощи — ты не мог бы посмотреть, что не так с моей баррикадой? Она, как бы сказать, распадается…       После того, как Ленни разобрался с горемычной баррикадой, выяснилось, что у платяного шкафа в каморке Тюльпан давно уже отвалилась задняя стенка, да и полки для товаров не помешало бы укрепить… В общем, пришлось адъютанту мистера Бёрка переквалифицироваться в разнорабочего. А что тут поделаешь? Работодатель приказал помогать местному населению, вот Ленни и помогал. И всё бы ничего, но Тюльпан зачем-то снова завела свою любимую шарманку: Эми Данфорд то, Эми Данфорд сё… Ленни изо всех сил старался стучать молотком погромче и сердито сопел, но намёков тётка не понимала.       — …И всё-таки Харон не должен был оставлять её одну, — убеждённо сказала Тюльпан, передавая Ленни пригоршню ржавых гнутых гвоздей — других в Подземелье не водилось. — Война в разгаре. Бедная девочка и так всякого натерпелась — а теперь она совсем одна в этом огромном доме, да ещё и в таком положении…       — В каком ещё положении? — проворчал Ленни, отбрасывая в сторону прогнивший деревянный кронштейн.       — Ребёночек у неё будет, — укоризненно сказала Тюльпан. — Зимой, вроде. Ты не знал?       Ленни помотал головой. Он не знал. Он, чёрт возьми, действительно не знал!       — Она же круглая сирота, — голос Тюльпан продолжал вкручиваться ему в виски. — В Убежище у неё никого не осталось, Джеймса убили те военные из Анклава. А Харон теперь, получается, с ними заодно? Нет, я действительно не понимаю. Деньги им с Эми теперь понадобятся, конечно, но лучше бы Харон к кому-нибудь другому на службу нанялся. Мистер Бёрк — человек вежливый и обходительный, тут ничего не скажешь, и всё-таки… Осторожнее!       Осторожнее не получилось: Ленни саданул молотком себе по пальцу. Не специально, он вообще часто промахивался. Но вот сейчас… Чёртова Тюльпан. Чёртова Эми Данфорд.       Самому Ленни не было и года, когда его папаша ушёл из дома в поисках лучшей доли. И Ленни не понаслышке знал, каково это — расти без отца. Хреново, если вкратце. И до чего же погано всё вышло! Девчонка-то, небось, думает, что Харон её бросил! Ей же ума не хватит проверить, на месте ли контракт. И как она вообще теперь выживать будет — одна, да ещё с младенцем на руках? Рядом с кладбищем станция метро, оттуда до «Мамы Дольче» рукой подать — а что если кому-то из рейдеров придёт в голову вломиться в особняк на холме? У девчонки же «Кольт» есть, да, точно. Который она так и не пустила в ход при встрече с одним старым знакомым — а, видно, надо было…       — Ой, Ленни, да ты ноготь сорвал! — тревожно покачала головой Тюльпан. — Ну-ка шагом марш к Берроузу! * * *       Тянулись послеполуденные часы, и времени оставалось всё меньше, а Эмили по-прежнему не знала, что ей делать с девчонкой. С Наоми. Та до сих пор сидела, забившись в угол, как крохотный зверёк, которому из всех стратегий выживания доступна только одна — «замри и молись».       Мей ушла разведать обстановку на Молле, а заодно заглянуть на огонёк к старым приятелям — и, может быть, заручиться огневой поддержкой: с недавних пор в Мемориале Линкольна располагался один из аванпостов Анакостийской республики. Липучка с воинственным видом расхаживал туда-сюда по бункеру, время от времени задевая головой настенный фонарь. Геката растянулась неподалёку от двери. А Эмили сидела за столом, листала забытый кем-то из прежних обитателей укрытия довоенный учебник по гражданской обороне — и отчаянно желала уснуть, как Рип ван Винкль, а проснуться лет этак через двадцать, когда все сегодняшние проблемы уже не будут иметь никакого значения. По крайней мере, проживать ближайший отрезок времени ей уж точно не хотелось.       За дверью послышались чьи-то торопливые шаги. Мей бы не успела вернуться так быстро, к тому же гостей было несколько. Началось.       — Прячься, быстро! — приказала Эмили Наоми. Девчонка послушно забилась под нары — единственный предмет мебели в бункере, не считая письменного стола. Видно, Братство Стали в своё время не предусмотрело, что кому-то потребуется прятать здесь беглых преступников.       Дверь распахнулась под ударом ноги, и в бункер шумно ввалились трое мужчин в броне Ривет-Сити. Свои, значит. Но Эмили отчего-то не обрадовалась. Выглядела эта троица достаточно комично, как ожившие герои анекдотов про Дикий Запад: «Заходят как-то в салун Рыжий Чак, Лысый Диего и Верзила Джо…» Жаль только, оружие у них было настоящим.       — Сюда нельзя! — Липучка кинулся наперерез вошедшим. — Нельзя, говорю!       — Говорил же — тут она, — кивнул один из гостей, обладатель пышной рыжей бороды, не обращая на Липучку ни малейшего внимания. — Вечер добрый, мисс Данфорд. Всё под контролем, мы свои, анакостийцы. Решили на огонёк к вам заглянуть, ну, а заодно обсудить кое-чего.       — И что же? — спросила Эмили. Геката глухо заворчала.       — Мы что, всерьёз собираемся схлестнуться с Братством из-за вонючего гульского отродья? — спросил второй — коренастый бритоголовый крепыш, которого Эмили совершенно точно видела на собрании в Ривет-Сити в день свадьбы Анжелы. — На такое мы не подписывались, когда с мистером Бенноном всё обговаривали.       — Вот к мистеру Беннону и идите, — пальцы Эмили сомкнулись на рукояти «Кольта». — От меня-то вам что нужно?       — Не придуривайтесь, мисс Данфорд. Где эта гульская зараза?       — Всё ты знаешь, — проворчал рыжий. — Слушай, нам с Братством ссориться не с руки. Они нас в порошок сотрут. Просто отдай нам эту падаль, и мы всё уладим. Ну? Где она? Под кроватью?       — Здесь никого нет, — холодно сказала Эмили.       — А если поискать? — рыжий сделал шаг вперёд.       — Стоять! — крикнул Липучка, загораживая дорогу. Бородач без труда отшвырнул мальчишку в сторону, но не успел пройти и пары футов: Геката, ласковая послушная Геката набросилась на него и сбила с ног. Совершенно бесшумно, без предупреждения — ни лая, ни рычания… Челюсти псины сомкнулись на горле рыжебородого, но не до конца: ровно настолько, чтобы незваный гость успел прочувствовать прикосновение зубов к тонкой коже над яремной веной.       — Ого… — пробормотала Эмили. — Ты и так умеешь, да?       Почти сразу же прогремел одиночный выстрел — и бритоголовый съёжился, зажимая простреленное плечо. Липучка медленно поднялся с земли, на удивление уверенным хватом удерживая в руках старенький N99.       — Следующая пуля будет в лоб, — проговорил Липучка негромко, слизывая кровь из разбитой губы. — Пошли вон отсюда. Ну?       — Нет здесь никаких гулей, — отчётливо проговорила Эмили, глядя в глаза третьему анакостийцу, который по-прежнему растерянно топтался у дверей. — И никогда не было. Ясно?       — Ясно… — прохрипел рыжий через силу. — Собака. Убери её, пожалуйста…       И они ушли. И даже дверь за собой закрыть не забыли. Геката проводила их воинственным лаем и подбежала к Эмили, осторожно заглядывая в глаза — всё нормально, мол? Я же не перестаралась?       — Молодец, девочка, — успокоила её Эмили, погладив псину по вздыбленному, чуть влажному загривку.       — Мисс Эми, вы как, в порядке? — спросил Липучка. — Не испугались?       Эмили печально улыбнулась в ответ. Если бы выстрел из чужого пистолета в безразличного ей человека мог её испугать — ну, наверное, можно было бы считать, что жизнь удалась.       — Вы не подумайте, я не струсил, — Липучка попытался вытереть кровь с подбородка, но вместо этого только размазал её. — И не затупил. Просто не хотел, чтоб вам на всю эту жесть смотреть пришлось.       Девчонка-гуль выбралась из-под кровати и испуганно таращилась на них. Эмили с трудом подавила желание как следует вмазать этой дуре, которая одним выстрелом поставила целый город на грань катастрофы, и несколько сотен, если не тысяч, людей — на грань бессмысленной войны.       — Её надо увести отсюда, — хмуро проговорила Эмили. — Пока эти трое никому не растрепали, что она здесь. И спрятать.       Липучка хмуро кивнул.       — Идём, — обернулся он к Наоми. — Живо.       Липучка вернулся через полчаса. Эмили по-прежнему сидела за столом и разглядывала распечатку с перечнем несущих частот, приклеенную к корпусу рации. Бумажка казалась совсем свежей: по крайней мере, чернила не успели выцвести, а края — обтрепаться.       — Короче, закрыл я её в укрытии Пуловски, — Липучка устало плюхнулся на койку, но тут же, зардевшись, принял сидячее положение. — Вроде, никто не видел, как я её там прячу. Но мисс Эми, надо быстро решать. Те, из Братства — они прямо офигеть как решительно настроены.       — Они по-прежнему не знают, что девчонка у нас?       — Видно, не знают, — Липучка задумчиво поскрёб затылок. — Ну, я б тоже гулям на слово не поверил, на месте Братства.       — Ты, наверное, сейчас жалеешь, что не подался в Большой Город, как все, — вздохнула Эмили.       — Нет, — уверенно сказал мальчишка. — Нет, мисс Эми. Потому что — ну, если по-честному…       — Может, не надо по-честному? — торопливо перебила она. Очень уж её насторожил взгляд Липучки.       — В Большом городе я никогда не встретил бы вас, — проговорил он тихо, но отчётливо. — А значит, это была бы какая-то вообще отстойная жизнь. Вы извините, что с этим болваном так вышло. Мне сразу надо было стрелять на поражение, наверное. В следующий раз так и сделаю.       Мы становимся сильнее ради тех, кого любим, подумала Эмили. Сильнее — и в миллион раз уязвимее. Это как вытащить сомнительную карту в той настольной игре из Убежища: многократно увеличивается фактор урона, но и показатели защиты падают до нуля.       — Надеюсь, следующего раза не будет, — устало отозвалась она.       — А что вы сейчас делать собираетесь? — спросил Липучка. — Ну, в смысле, с девчонкой той?       — Не знаю, — Эмили медленно помотала головой. — А ты бы как поступил?       — Отпустил бы на все четыре стороны, — хмуро сказал мальчишка. По привычке прикусил губу — и поморщился от боли. — Я понимаю, это неправильно. Но мне её жалко.       — Может, она и сама удерёт.       — Не-а. Не удерёт, — уверенно сказал Липучка. — Это укрытие солдаты Братства маленько переделали, устроили там склад снаряги. Ну и кодовый замок снаружи навесили. Он простой, но изнутри хрен откроешь. Код сто одиннадцать. Это я, типа, так, на всякий случай…       Дверь тихонько приоткрылась, и в бункер бесшумно проскользнула Мей. Лицо её было мрачнее тучи.       — Эми, пора нам что-то решать, — сказала она с порога. — Я покрутилась у Исторического музея, послушала, о чём солдаты говорят… Они собираются атаковать Подземелье, как только стемнеет. То есть часа через два.       — Я решила, — проговорила она, разглядывая шрам на правой ладони. Любовь делает нас сильнее. И беспощаднее. — Поможешь мне с рацией? * * *       Толпа на главной площади Подземелья никогда не сулила ничего хорошего — уж в этом Ленни успел убедиться на собственном горьком опыте. А когда увидел, что заставило всех замереть в тревожном ожидании на этот раз, то только утвердился в своём мнении.       Цербер, боевой пёс Подземелья, а в прошлой жизни — военный робот модели «Мистер Храбрец», распластался на полу, безвольно таращась в потолок неподвижными визорами. Над Цербером с отвёрткой в руке и решимостью во взоре склонился местный пьянчужка, Лоскут (сказать по правде, Ленни немало удивился, увидев, что Лоскут ещё не одичал: в ноябре бедняга был опасно близок к тому). По крайней мере, в том, что мозги Лоскута давно уже превратились в кисель, сомневаться не приходилось.       И вот это вот создание сейчас увлечённо рылось в потрохах боевого, блин, робота. У Ленни в груди похолодело.       — Ну-ка прочь отсюда, — вполголоса приказал он растерянной Тюльпан. — Дуй в свою лавку и запрись изнутри.       Само собой, не только Ленни понимал, чем всё может обернуться. Вниз по лестнице навстречу Лоскуту уже спешила Уиллоу с винтовкой в руках. А со стороны «Разделочной» незаметно подбирался Харон. Слаженные движения этих двоих походили на танец — только вот музыку сегодня заказывал полудикий нетрезвый гуль.       — О, Уиллоу, глянь, чё я придумал, — пропыхтел пьянчужка, ожесточённо орудуя отвёрткой. — Щас как выставлю ему м-максимальный урон…       — Лоскутик, солнце, ну-ка отойди от Цербера, — ласково проговорила Уиллоу — а сама сняла винтовку с предохранителя. — Правда, Лоскутик, ты лучше расскажи Уинтропу, что надо сделать. Он всё починит.       — Уинтроп — трус и пе-ре-тра… перестраховщик, вот! — припечатал Лоскут. — А мы сейчас… сокр-рушим Братство!       Цербер взмыл на высоту человеческого роста. В тусклом свете ламп блеснула циркулярная пила — нововведение, которым робота в преддверии штурма оснастил Уинтроп. Из динамиков вырвался торжествующий вопль:       — Ого, Нелли! Понеслась вода по трубам! Пушки палят! Стрельба на поражение! Добро пожаловать в пекло, уродские зомби!       — Ой-ой, — растерянно проговорил Лоскут, плюхнувшись на задницу. Отвёртка покатилась по мраморным плитам.       Уиллоу проворно вскинула винтовку. Автоматная очередь снесла один из манипуляторов робота — тот, что работал в качестве огнемёта, — однако прицелиться получше девчонка не успела. Выстрел из плазменного ружья Цербера превратил винтовку в бесполезный кусок оплавленного металла; хорошо хоть, Уиллоу хватило остроты реакции вовремя руки разжать. А плохо — то, что она осталась совершено безоружной, а от съехавшего с катушек робота её отделяло не более пяти шагов…       Ленни выхватил из-за пояса револьвер Гробовщика — громоздкий, непривычно тяжёлый; как только тщедушная Эмили с таким управлялась? Но выстрелить он так и не успел: Харон чёрной тенью метнулся наперерез Церберу, закрывая Уиллоу от удара резаком.       У тебя же дробовик, идиот! — чуть было не крикнул Ленни. Робота того на куски разорвёт, на такой-то дистанции! Но Харон, видимо, перехватил эстафету слабоумия у Лоскута — просто замер, как вкопанный, между Уиллоу и спятившим Мистером Храбрецом.       Визг циркулярной пилы растворился в испуганном крике Уиллоу. Цербер полоснул Харона по плечу — гуль покачнулся, но на ногах устоял.       — Харон, нет! — прогремел над опустевшей площадью повелительный голос мистера Бёрка. И работодатель — безоружный, беззащитный, — бросился в центр зала.       Тут уж Ленни пришлось выстрелить — и слава богу, он не облажался: пуля снесла Церберу один из визоров, именно тот, который был нацелен на мистера Бёрка. Второй раз Ленни нажимать на курок побоялся, чтобы не угодить в самоубийственного тупицу Харона или, не дай бог, в работодателя.       Следующий взмах резака точно оставил бы Харона без руки — ну или снёс бы с плеч безумную башку; туда и дорога… Но мистер Бёрк успел вмешаться в естественный ход событий. Голыми руками он выдернул из разъёмов на корпусе робота несколько кабелей: Лоскут ведь так и не успел привинтить щиток обратно. Цербер дёрнулся, как от щекотки — и завис в воздухе, перейдя в спящий режим.       — Ты смотри, а гладкая морда-то молодец, — одобрительно проговорил кто-то в наступившей тишине.       Мистер Бёрк отвёл руку от робота и тяжело опустился на колени, будто вложил все силы в рывок; да так оно, наверное, и было. Харон обнимал зарёванную Уиллоу. Лоскут мотал головой из стороны в сторону и глупо хихикал.       — Ну зачем же вы так, мистер Бёрк! — чуть не плача, Ленни помог ему подняться на ноги. Сильно работодатель, вроде бы, не пострадал, разве что руку обжёг. Но всё равно, вот так лезть под удар… Ну о чём, вот о чём он думал?       — Затем, что вы мне как дети, Леннарт, — устало проговорил мистер Бёрк. — Непослушные, дурные, и всё-таки… Я за вас в ответе.       — А настоящие дети у вас есть? — чёрт знает зачем спросил его Ленни вполголоса, отводя в сторонку — подальше от всех этих любопытных взглядов и от робота, который всё ещё мог быть опасен.       — Очень надеюсь, что нет, — мрачно усмехнулся работодатель. — Я не настолько жесток. Видишь ли, друг мой, производя на свет ребёнка, ты одновременно выпускаешь в мир и его будущую смерть. С этим, думаю, непросто свыкнуться. Смотреть в доверчивые глаза младенца — и знать, точно знать с самого начала, на что ты его обрёк, что его ждёт в конце пути…       Ленни растерянно захлопал глазами. Так глубоко он не копал, конечно.       — Присмотри за Хароном, Леннарт, — работодатель с неожиданной силой сжал запястье Ленни. — Не отходи от него ни на шаг. Не спускай глаз ни на секунду. Мне не нравится, как на него влияет это место. * * *       Мей, покрутив верньер, без труда настроилась на несущую частоту Братства.       — Всё работает, — объявила она. — Только модель старая, и у тебя не получится говорить и слушать одновременно.       Это вообще мало у кого получается, подумала Эмили. А уж понимать услышанное…       — Вот этот рычажок — переключатель. Когда они закончат говорить или когда тебе надоест слушать их высокопарную трепотню, ты переводишь его из режима приёма в режим передачи и говоришь сама, — объяснила Мей вполголоса. — Не так и сложно.       Эмили кивнула. И склонилась над запылённым микрофоном:       — Цитадель, это пост «Гамильтон», Молл. Как слышите меня? Приём.       Мей показала ей большой палец.       — Рычажок, — напомнила она беззвучно.       Сквозь треск помех в динамиках донёсся женский голос, который показался Эмили испуганным. Ещё бы: кто-то вышел на связь из мёртвого бункера.       — Пост «Гамильтон», это Цитадель, рыцарь Вионна Стил. Слышу вас отлично. Назовитесь. Приём.       — Эмили Данфорд, — проговорила она — и подумала, что ей ещё никогда не было так противно произносить собственное имя. — Мне нужно поговорить с Высшим паладином Кросс. Приём.       — Мисс Данфорд? — в голосе радистки послышалось замешательство. — Для начала вам следует объяснить цель вашего выхода в эфир и назвать источник…       Эмили щёлкнула переключателем. Действительно, хорошая штука.       — Паладин Кросс, — повторила она. — Я буду говорить только с ней. Приём.       Через пару минут тревожной тишины из динамиков прозвучал знакомый усталый голос:       — Эмили? Это действительно ты?       — Это действительно я, — подтвердила она. — Я хочу обсудить с вами предстоящий штурм Подземелья. Этого никак нельзя избежать?       В число достоинств паладина Кросс, похоже, входило умение быстро ориентироваться в боевой обстановке. По крайней мере, тратить время на лишние вопросы она не стала.       — Лично я против суда Линча, — произнесла она медленно. — Но люди в ярости, и их можно понять. Алису все любили.       — А что если ваши люди получат виновного в её смерти не от гулей Подземелья, а из третьих рук? — спросила Эмили, немигающим взором глядя на логотип «Радиэйшен-Кинг» на корпусе рации. — Вы отведёте войска?       — Это блеф, — сказала паладин Кросс.       — Я задала вопрос.       — Ну, если вдруг — вдруг — такое произошло бы… Думаю, да, я смогла бы убедить людей уйти.       — Хорошо. Два условия, — жёстко сказала Эмили. — Первое: вы оставите в покое гулей Подземелья. Сейчас Анклав им безразличен, так не делайте его светом в окошке. Вы измените маршруты своих патрулей, чтобы вчерашние события не повторились. Вычеркнете Исторический музей и прилегающие территории с вашей карты Молла.       — Это будет непросто, Эмили, — женщина вздохнула. — Ладно. А второе условие?       — Харон.       — Нет, — твёрдо сказала Кросс. — То, что он натворил — ужасно. Мы его казним при первой возможности.       — Вы ничего ему не сделаете. Иначе — никакого соглашения, — Эмили сжала в руке микрофон. — Если Харон попадёт в руки солдат Братства, вы доставите его мне. Живым, не покалеченным. И я решу его судьбу. Не Лайонс, не Львиный Прайд — я. Он мой. И если я увижу, что всё так, как вы говорите, что он действительно сошёл с ума или продался Анклаву…       — То — что? Ты убьёшь его? — ровно спросила Кросс.       — Я сделаю то, что будет необходимо, — Эмили надеялась, что её голос прозвучал столь же ровно. — Итак, с вас отказ от штурма Подземелья и иммунитет для Харона. С меня — преступница, которую вы так хотите заполучить.       Паладин Кросс приняла решение не сразу.       — Допустим, я подумаю над этим, — проговорила она наконец. — Но пока что, милая, это беспредметный разговор.       — Девчонка по имени Наоми. Азиатка. Гулифицировалась совсем недавно, судя по всему: брови и ресницы на месте. Над левой бровью — серповидный шрам. Достаточно? — сухо спросила Эмили.       — Да, — выдохнула паладин Кросс. — Это она. Когда и где?       — У восточного выхода станции «Музей». Через… — Эмили зажмурилась. — Восемь часов.       — Долго.       — Мне нужно время, чтобы доставить её туда.       — Только, Эмили — живьём, — строго сказала Кросс. — Эта мерзавка должна быть жива, чтобы мы могли её судить. И не вздумай подсунуть нам кого-то вместо неё.       — Не вздумаю. Это всё?       — Нет. Эмили, зачем ты сбежала из Цитадели?       На этот раз Эмили не стала переключаться в режим передачи данных. Нечего ей было передавать.       — Я просто хотела защитить тебя, — грустно сказала паладин Кросс. — Отдать долг памяти твоего отца — таким вот образом… Ты бы пробыла в Цитадели несколько недель, самое большее месяц, и война бы закончилась. Без тебя, понимаешь? Просто посмотри, где ты сейчас. В центре Молла, в бункере, захваченном авантюристами из Ривет-Сити, помогаешь им спрятать преступницу. Ради чего всё, Эмили?       — Не приплетайте сюда Анакостийскую республику, — попросила Эмили. — Девчонка доверилась лично мне. И распорядилась её судьбой лично я. Ни Беннон, ни Совет знать не знают о Наоми. Так что это сделка между нами, паладин Кросс. Республика и Братство тут ни при чём.       — Ценю твоё доверие, Эмили, — горько усмехнулась женщина. — И всё же…       Эмили выключила рацию и устало откинулась на спинку стула.       — Мы её сдаём? — спросил Липучка.       — Ты всё слышал.       — Слушай, может всё-таки спросим Анжелу? — Мей осторожно погладила Эмили по руке. — У неё всегда есть в запасе хорошая идея.       Эмили помотала головой.       — Хотя знаешь, я думаю, ты правильно поступила, — Мей нахмурилась. — Лучше пусть умрёт одна девица, чем сотни ни в чём не повинных людей. Вообще я бы на её месте сама пошла и сдалась Братству. И не подставляла бы ни своих, ни чужих. Я напакостила, мне и отвечать.       — Ну, а вот она не хочет сдаваться, — Эмили рассеянно провела рукой по корпусу рации. — Имеет право.       — Мисс Эми, да она ведь и вправду виновата, — пробормотал Липучка. — Заварила всю эту кашу, а сама такая: «я в домике»… И к тому же она вообще, ну, не человек, а гуль.       — Да, — кивнула Эмили. — Она гуль.       Как и Харон. Как и те, кто сейчас ждёт своей участи в Подземелье: Тюльпан, Кэрол, Грета, Уинтроп, Квинн… Те, кто в своё время не дал ей умереть. Они спасли Эми Данфорд — а теперь её очередь защитить их, пусть даже ценой их же вечного презрения. Спасти Подземелье, спасти Анжелу, Мей и всё то хорошее, что всё-таки успела сделать невезучая Анакостийская республика. И смириться наконец с тем, что война раздаёт роли не только для мессий, но и для иуд. * * *       Присматривать за Хароном Ленни хотелось меньше всего на свете. Но он чувствовал себя не вправе перечить работодателю. Разве мистер Бёрк сам должен был разбираться с проклятущим роботом? Да ничего подобного! Это прямая обязанность адъютанта: стоять между смертью и командиром, принимать удар на себя — а не топтаться в сторонке, разинув рот…       В общем, Ленни, мучимый угрызениями совести, снова увязался за Хароном и Уиллоу, даром что оба не обращали на него ни малейшего внимания. И если уж начистоту, это было обидно. Ну, с Харона-то какой спрос, а вот Уиллоу могла бы и спасибо сказать, угрюмо размышлял Ленни, спускаясь по разбитым ступеням в нижние залы Исторического музея. Он ведь всё-таки тоже помог ей победить Цербера! Да что там «помог» — от него было куда больше проку, чем от внезапно отупевшего Харона! И вообще…       Что «вообще», Ленни додумать не успел: Уиллоу распахнула перед Хароном дверь тускло освещённой подвальной комнатушки. И Ленни (не без некоторого душевного дискомфорта) прошмыгнул туда вслед за сладкой парочкой.       Едва ли эта каморка, заваленная музейным барахлом, служила кому-то постоянным жилищем — но, похоже, посетители сюда наведывались нередко. Колченогая панцирная кровать была застелена индейским одеялом (не иначе, свистнутым с одной из экспозиций), а из-под вороха довоенного тряпья в углу комнаты Уиллоу вытащила забитый до отказа докторский саквояж.       Харон уселся на кровать и закрыл глаза, всем своим видом демонстрируя, до чего же ему осточёртела вся эта нескладная жизнь. Ленни стыдливо примостился на пыльной банкетке в углу и сделал вид, что невероятно заинтересован изучением брошюры с информацией о выставках. А сам то и дело искоса поглядывал на Уиллоу, которая торопливо раскладывала содержимое саквояжа на подносе для хирургических инструментов, и думал: какая же она всё-таки красивая! Нет, понятно, гулификация немногое оставила от той красоты, которую могли бы воспеть всякие там довоенные балаболы. Но сколько огня было в этой девчонке, сколько жизни!.. Короче, не понимал Ленни, как в здравом уме можно променять вот это всё на бледную мордашку из Убежища.       — Давай сюда руку, — Уиллоу повернулась к Харону. — Балбес ты всё-таки. Зачем было в ближний бой лезть? Ничего бы со мной не случилось.       Харон молчал. И Ленни вдруг с ужасом понял: а дело ведь не в Уиллоу. Там, на главной площади, Харон просто пытался умереть. Контракт запрещает ему самоубийство (по крайней мере, мистер Бёрк так говорил). Но погибнуть в бою, исполняя волю работодателя — это, должно быть, отличная лазейка для желающих свести счёты с жизнью...       Ленни сердито скомкал брошюру: всё равно в темноте ни черта не видно. Последнее, чему он хотел бы научиться в этой жизни — это разбираться в мотивах Харона. Но, похоже, к тому всё и шло.       — И фашист этот, которого ты с собой притащил — вот зачем он здесь? — продолжала ворчать ни о чём не подозревающая Уиллоу. — Мало нам проблем с Братством, так ещё, получается, мы приютили настоящего живого анклавовца… Слушай, да Цербер тебе ещё и по рёбрам проехался. Снимай майку.       — Мистер Бёрк, строго говоря, не анклавовец, — постарался напомнить о своём присутствии Ленни. Но никто и не посмотрел в его сторону.       — Ребята считают, что пора всё бросать и перебираться в Олни, подальше от Братства, — руки Уиллоу порхали над повязкой. — Даже Квинн, даже Кэрол. А я не хочу, Харон. Не в том я возрасте, чтобы что-то менять. Место жительства, принципы… привычки…       Ладонь Уиллоу задержалась на плече Харона чуть дольше, чем следовало. Ленни торопливо отвёл глаза.       — Уиллоу, хватит, — пружины койки скрипнули — видно, Харон поднялся на ноги. — Дальше я сам.       — А я-то думала, с гладкокожиками покончено, — жалко усмехнулась Уиллоу. — Ты ведь здесь. Со мной. А она, может, завтра заявится сюда на стороне Братства…       Он не ответил. Металлические ножницы лязгнули о поднос для инструментов.       — Я люблю тебя, старый ты дурак, — сказала Уиллоу почти ожесточённо. — Слушай, да я умру за тебя, если потребуется!       — Не потребуется, — Харон подхватил со стола пару стимпаков и направился к выходу. — Спокойной ночи, Уиллоу.       — Да она знать тебя не хочет! — процедила Уиллоу ему вслед.       — Ты её видела? — жадно спросил он, обернувшись. — Эмили была здесь?       — Нет! — исступлённо выкрикнула бедная Уиллоу. — Потому что плевать ей и на тебя, и на всех нас! На чёрта ей сдался старый вонючий гуль? Ты за порог шагнуть не успел, а к ней уже какой-то дружок из Ривет-Сити примчался на выручку — глаза горят, слюни до земли капают… Думаешь, она будет тебя ждать? Небось они оба уже вовсю потешаются над тобой!       — Ясно, — проговорил Харон. И вышел из комнаты. Ленни понимал, что должен последовать за ним — не спускай с него глаз, Леннарт, ни на секунду, — но остался.       Уиллоу достала из нагрудного кармана портсигар. Вытащила одну сигарету, посмотрела на Ленни:       — Будешь?       — Я не курю, — Ленни покраснел бы, если б мог.       Уиллоу кивнула. Чиркнула колёсиком серебряной зажигалки, затянулась едким дымом — и отрешённо уставилась в сторону открытой двери, едва ли видя что-нибудь сквозь слёзы. Ленни готов был убить Харона в эту минуту: ну что за чурбан бесчувственный? Неужели нельзя было обойтись с бедной девчонкой поласковее? Убудет с него, что ли? Эмили ведь и не узнала бы ничего…       Плечи Уиллоу вздрагивали, сигарета догорела почти до основания. Ленни осторожно вытащил сигарету из тонких пальцев, чтобы Уиллоу не обожглась, и затушил о край подноса с инструментами.       — Слушай, не надо, — проговорил он нерешительно. — Он тебя не стоит.       — А кто стоит? — мрачно-презрительный взгляд Уиллоу обжёг его. — Ты?       — Ну… — растерялся Ленни.       Она за руку притянула его к себе — да с такой силой, что Ленни чуть равновесие не потерял. И впилась ему в губы яростным поцелуем, больше похожим на укус. Ленни так оторопел, что не сразу догадался ответить. Ну, а уж когда ответил… чёрт, да это было до того здорово, что на какое-то время его просто вышибло из этой грязной реальности. Горький вкус слёз и никотина, горячее тело Уиллоу, с такой бесстыдной покорностью замершее в его руках в ожидании следующего шага, — всё это сводило Ленни с ума, но он нашёл в себе силы отстраниться и пробормотать:       — Слушай, не надо вот так…       — Меня кто-нибудь трахнет сегодня или нет? — грубо осведомилась Уиллоу. — Или ты не можешь?       — Могу, — промямлил Ленни. — И хочу, очень хочу. Но...       — Тогда вперёд, — приказала она. — Ну?       И Ленни понял: если он сейчас проявит порядочность, если Уиллоу останется одна — то быть беде. Она что-нибудь с собой сделает, что-нибудь непоправимое и глупое: сдастся Братству вместо той дуры, или просто выскочит на улицу и откроет огонь по железячникам… Пусть лучше она наутро ищет способ ужиться с постыдными воспоминаниями, чем валяется где-нибудь в траншеях Молла с простреленной башкой, правда ведь?       — Вперёд так вперёд, — ухмыльнулся он. — С чего начнём?       Разврату Ленни не предавался уже довольно давно: здесь, на Столичной Пустоши, обстановка как-то не располагала. А уж о такой девчонке, как Уиллоу, он и в лучшие деньки мечтать не смел.       И всё-таки это было ужасно, хуже некуда. Нет, Уиллоу оказалась девчонкой горячей, и вытворяла такие штуки, от которых у Ленни дух захватывало. Но если бы она при этом ещё взяла на себя труд не закрывать глаза и не называть Ленни чужим именем…       — А теперь пошёл вон, — велела она, когда всё закончилось. — Ну, живо!       И Ленни, на ходу застёгивая штаны, помчался прочь — лишь бы спрятаться от взгляда Уиллоу, ледяного и презрительного.       За дверью никого не оказалось. С одной стороны, это было очень, очень хорошо: Ленни на сегодня с лихвой хватило неловких ситуаций. Но с другой стороны — вот и где теперь, спрашивается, искать проклятого психопата, с которого мистер Бёрк приказал не спускать глаз? А если он уже успел сотворить что-нибудь непотребное? Что именно — фантазия Ленни отказывалась конкретизировать, выдавая лишь смутные образы: реки крови на мраморных ступенях Подземелья, Исторический музей, лежащий в руинах…       Но нет, всё оказалось куда тривиальнее. Харон отыскался в «Девятом круге», на том же самом месте, где Ленни впервые его увидел — правда, на сей раз верзила не стенку подпирал, а развалился за одним из столиков. И похоже, за то недолгое время, что Ленни провёл в нижних залах (экая, однако же, метафора), Харон успел нажраться до такой степени, что мог бы вести диалог с Азрухалом без помощи медиума. Под столом валялись несколько бутылок из-под калифорнийского вискаря, на столе, рядом с точильным бруском, лежал нож — тот самый, который вчера торчал из затылка Гробовщика.       Ну, замечательно, рассердился Ленни. Братство вот-вот заявится сюда с добрососедским визитом, а телохранитель мистера Бёрка будет валяться под столом в луже собственной блевотины.       — Слушай… — нерешительно начал Ленни, не зная толком, что именно хочет сказать.       Харон поднял на него тяжёлый мутный взгляд — и Ленни отчаянно понадеялся, что как следует вытер с лица и шеи следы от помады Уиллоу.       — Уйди, — сказал Харон. Без злобы, без издёвки — вообще без какого бы то ни было выражения.       — Я к тебе в собутыльники и не набиваюсь, — буркнул Ленни, обводя взглядом опустевший зал. Судя по всему, большая часть обитателей «Девятого круга» предпочла смыться, чтобы дать бывшему вышибале возможность в одиночестве наслаждаться воспоминаниями. Это хорошо, рассеянно подумал Ленни. По крайней мере, обойдётся без пьяных драк.       — Ты к утру-то протрезвеешь? — спросил он жалобно. — Мистер Бёрк мне башку открутит, если увидит тебя в таком состоянии.       Харон неопределённо мотнул головой. Протрезвеет, решил Ленни. У гулей приход короткий, ещё Снежок на это жаловался. Кстати, где-то он сейчас, старина Снежок? Во всей этой суматохе Ленни о нём и не вспомнил с самого утра — а теперь вот забеспокоился.       — Уйди, — повторил Харон. И Ленни на секунду усомнился: да пил ли он вообще?       — Ухожу, ухожу, — заверил его Ленни. — И убери свою открывашку для человеков, порежешься ещё.       В случае Ленни закон подлости всегда срабатывал безотказно. Ну конечно же, и пяти минут не прошло, как у дверей «Девятого круга» возник мистер Бёрк.       — Ты один, Леннарт? — нахмурился работодатель. — А где Харон?       — В крыле Администрации, — как можно более небрежно отозвался Ленни. — Показывает местному молодняку приёмы ближнего боя, он же для местных что-то вроде живой легенды… Только, мистер Бёрк, не нужно вам туда ходить. Там очень много диких гулей.       Ну и зачем я вру? — сердито спросил он себя. Кого выгораживаю? И не дождался ответа.       — Харон точно в порядке? — задумчиво осведомился работодатель.       — В абсолютном, — заверил его Ленни, чувствуя себя распоследней лживой свиньёй. — Слушайте, мистер Бёрк, а что мы тут вообще делаем? То есть я понимаю: о делах Анклава мне знать не положено. Но вам ведь просто опасно здесь находиться! Лезть в эту драку с Братством, жизнью рисковать… Может, мне попытаться вывести вас из Подземелья по-тихому, пока не поздно?       Мистер Бёрк с улыбкой помотал головой.       — Нет, друг мой. Спасибо за заботу — но нет. Сейчас моё место здесь.       — Тогда хотя бы отдохните, пока есть возможность, — упрямо нахмурился Ленни. — А я ваши вещи в порядок приведу. Нельзя же так, не спать два дня подряд!       — Ох, Ленни, — вздохнул работодатель. — Все мы завтра отдохнём, так или иначе. Беги уже, куда собирался. И навести свою подружку-галантерейщицу, а то она уже с ног сбилась тебя искать.       — А вы?       — А я буду там, где должен быть, — мистер Бёрк неожиданно похлопал Ленни по плечу — и направился в сторону лестницы. Ленни постоял в задумчивости и тоже побрёл прочь от «Девятого круга»: что же ему теперь, всю ночь проклятого пьянчугу караулить? Найдутся дела и поважнее.       — А? — Снежок спросонья захлопал глазами. — Кто здесь?       Ленни печально обвёл взглядом обиталище гуля-парикмахера. Похоже, дела у старины Снежка шли неважно. Кожаный несессер для парикмахерских принадлежностей куда-то пропал: бритвы и ножницы в засохших клочьях мыльной пены валялись прямо на полу рядом с продавленным матрасом. Да и от щёгольского костюма, который пережил ещё изгнание из Ривет-Сити, остались одни лохмотья. Едва ли Снежка всё это хоть сколько-нибудь волновало, но Ленни расстроился. Что тут, совсем некому за ним присмотреть? Сторчится же, бедняга, почём зря.       — Это я, Ленни. Ленни из Бостона, помнишь?       — Ленни… — озадаченно пробормотал Снежок. — Это который ходит тут и всё чинит? А! Ленни, точно! Ленни-Гнилушка! Ты мне что-то почитать пришёл? А то сейчас хороший «Винт» днём с огнём не достанешь, но вот если под книги отъезжать, это совсем другое дело… или я это тебе уже говорил?       Вот теперь-то все на своих местах, подумал Ленни, опускаясь на засаленный матрас рядом со Снежком и вытаскивая из рюкзака каталог татуировок. Теперь всё правильно, и пусть Уроборос подавится своим чёртовым хвостом.       — Ignoranti, quem portum petat, nullus ventus secundus est, — начал он негромко. — Выражение, означающее «Нет попутного ветра для того, кто не знает, к какому порту причалить»… * * *       Эмили осторожно спустила ноги с кровати — и невольно улыбнулась, обведя взглядом сонное царство. Липучка дремал, свернувшись калачиком на матрасе, который он перетащил ко входу в бункер; пальцы мальчишки даже во сне сжимали рукоять пистолета. Геката дрыхла под столом. Почуяв взгляд Эмили, псина приоткрыла один глаз, лениво вильнула хвостом — и снова провалилась в сон.       — Вот балбесы, — беззлобно усмехнулась Эмили, набрасывая на плечи кардиган Мей, которым она укрывалась ночью вместо одеяла. Самой Мей в бункере не было: ещё затемно она куда-то ушла.       Осторожно, чтобы не разбудить Липучку, Эмили приоткрыла дверь бункера — и на секунду замерла на пороге, с наслаждением вдыхая чистый воздух, ещё по-ночному прохладный, но уже по-утреннему свежий. Солнце торжественно поднималось над развалинами Молла. Тёплый золотистый свет разливался по грязным канавам, подсвечивал втоптанные в землю гильзы — и они сияли, как застывшие слёзы валькирий…       Несколько месяцев назад одна юная особа, эксперт в области прикладной этики, высокомерно спрашивала Памелу из Анклава: и как это создательнице смертоносного вируса хватает храбрости смотреть в глаза собственному сыну? Ну что ж, теперь мисс Эмили Данфорд предстояло на собственном опыте узнать, откуда берётся такая храбрость и чего она стоит.       — Как-то раз, малыш, одна девчонка доверила мне свою жизнь, — проговорила Эмили еле слышно, перешагивая через заржавленный виток колючей проволоки. — А я взяла да и продала её Братству Стали… Паршиво звучит, правда? Вот и мне так кажется.       Вчера она взяла этот восьмичасовой тайм-аут для всех. В первую очередь для себя, — но серьёзно, передышка всем пошла бы на пользу. У жителей Подземелья появилась бы возможность спастись бегством или хотя бы подготовиться к осаде. Солдаты Братства лишний раз смогли бы поразмыслить, всерьёз ли они хотят остаться в народной памяти расистами-линчевателями. Беннон (бывают же в жизни чудеса?) успел бы вспомнить о том, кто он, чёрт возьми, такой, вернуться и взять ответственность на себя…       Но кто бы мог знать, что этим временем воспользуется ребёнок? А он воспользовался: просто взял и пошевелился, не дожидаясь двадцатой недели. Это движение — лёгкое, как щекотка, еле уловимое, как искра в темноте, — было для них с Эмили первой возможностью пообщаться. Простое сообщение, словно тайный знак заговорщиков: я здесь, я с тобой.       И Эмили лежала в темноте, вслушиваясь в новые и странные ощущения — будто кто-то осторожно прикасался к её животу, только изнутри — и не могла согнать с лица дурацкую счастливую улыбку. Он есть, он точно есть, и он точно живой, и…       И это всё меняло.       До встречи с паладином Кросс оставалась пара часов — не так уж и много, тревожно думала Эмили, пробираясь по траншеям в сторону Капитолия. И всё-таки это время у неё было.       Она выпустит эту дурочку, вот что она сделает. Объяснит ей, что герб Анакостийской республики — всего лишь картинка, верить которой не стоит; что любое государство с пугающей лёгкостью пожирает своих детей — особенно приёмных — ради общего блага. Объяснит, что война — это отличная возможность спрятаться. Поможет расставить приоритеты: сначала обезопасить бренное тело, ну, а душу лечить как-нибудь потом…       И паладину Кросс она тоже сможет всё объяснить. Смешает в нужных пропорциях правду и ложь, гуманизм и здравый смысл, амплуа дочки святого и любовницы наёмника. Рыцари, конечно, разозлятся, что добыча ускользнула у них из-под носа — но, в конце концов, какой спрос с невезучей Эми Данфорд, которая даже гуля, связанного контрактом по рукам и ногам, не смогла удержать? К тому же два дня — большой срок. Даже самые горячие головы наверняка уже успели остыть настолько, чтобы задаться вопросом: что потом? Что скажут Старейшина и Тридогнайт? А что скажет Пустошь? Наверняка по здравом размышлении они решат: не так уж и плохо, что Наоми успела смыться. По крайней мере, никому не придётся пачкать сияющие доспехи гульской кровью…       Она сможет. И успеет.       Эмили прищурилась, разглядывая укрытие Пуловски, притулившееся к замшелой стене трёхэтажного здания, — должно быть, то самое, о котором говорил Липучка; по крайней мере, рядом с панелью управления поблёскивал свеженький кодовый замок…       Дверь укрытия была заперта, на световом табло алела надпись «Занято» — и всё-таки по спине Эмили побежали мурашки от дурного предчувствия.       Подойдя поближе, она разглядела тёмный ручеёк, выбившийся из-под двери. Неправдоподобно чёткая багровая линия протянулась от бетонного основания укрытия до земляной насыпи, без остатка поглощая солнечный свет.       Эмили трижды нажала на клавишу с цифрой «1», зная: спешить уже некуда. После секундной паузы раздалось тихое змеиное шипение сервопривода, и дверь неторопливо отъехала в сторону.       Девчонка перерезала вены на обоих предплечьях. Вдоль, аккуратно и основательно — выбор, не подлежащий обжалованию. На полу кабинки поблёскивал складной нож. Едва ли Липучка догадался обыскать Наоми перед тем, как запереть. А она решила сбежать туда, где Братство её точно не достанет…       Эмили бессильно опустилась на землю. Перевела взгляд на выбеленный дождями и солнцем купол Капитолия — не помогло. Брызги крови на металлических стенках укрытия словно бы вплавились Эмили в сетчатку, и теперь проявлялись поверх любого изображения, пятная безупречное августовское утро.       — Прости, — сказала Эмили. Всем сразу: Наоми, Харону, ребёнку.       Где-то неподалёку — в паре кварталов отсюда — раздался бодрый треск пулемётной очереди. Молл просыпался.       — Мисс Эми, ну что же вы без меня-то ушли?! — запыхавшийся Липучка выбежал из-за поворота траншеи — и испуганно остановился, увидев мёртвую Наоми. — Ох, вот это жесть! Это она с собой сделала, да?       Эмили молча кивнула.       — И… как же мы теперь? — мальчишка растерянно обхватил плечи руками.       — Отправимся на встречу с Братством, как и обещали, — отозвалась Эмили, поднимаясь с земли. И подумала: ох, малыш, крепкий же тебе понадобится хребет, чтобы выдержать все наши грехи.       — Мы не об этом договаривались, Эмили, — паладин Кросс нахмурилась. — Эта преступница была нужна нам живой.       — Увы, мы не всегда получаем то, чего хотим, — Эмили хватило наглости не опустить взгляд. — А итог всё равно был бы таким же, верно?       Кросс не ответила.       — Что ж, вы получили убийцу Алисы, — Эмили обвела взглядом группу рыцарей. — Кровь за кровь. И, как видите, гули Подземелья ни в чём перед вами не виноваты и ничего вам не должны. Так что оставьте их в покое.       — Иначе — что? — едко спросил один из рыцарей.       — Карл! — одёрнула его паладин Кросс.       — Оставьте их в покое, — повторила Эмили, глядя Карлу в глаза. — Хватит на сегодня смертей.       — В самом деле, народ, — миролюбиво прогудел из-под шлема один из рыцарей — и Эмили даже не удивилась, узнав голос вездесущего Льюиса. — Эта дрянь мертва, а вонючки из Подземелья — ну что с них возьмёшь? Сами сгниют рано или поздно.       — Хорошо, — проговорила Кросс наконец — видно было, что ей нелегко далось это решение. — Братство Стали всегда держит слово. Мы отведём войска от Подземелья…       — На некоторое время, — уточнил Карл с недоброй улыбкой. — Пока мы не разберёмся с Анклавом и пока у нас не появится возможность заняться уборкой у себя дома. Выродкам-гулям нечего делать в сердце столицы. Так и передайте вашим подзащитным, мисс Данфорд.       Эмили кивнула. Это было большее, на что она могла рассчитывать.       — И, Эмили, насчёт второй твоей просьбы — никакого иммунитета, — зло добавила паладин Кросс. — Я лично убью его при первой же встрече.       — Значит, придётся мне встретить его первой, — негромко отозвалась Эмили.       Кросс развернулась и пошла в сторону станции метро. Рыцари последовали за ней. Один из них подхватил тело Наоми за ноги и потащил, как тряпичную куклу.       — Прояви уважение, — холодно сказала Эмили.       Видно, что-то в её голосе заставило рыцаря передумать. Он нехотя наклонился, поднял Наоми с земли и понёс прочь на вытянутых руках — чтобы не запачкать силовую броню.       — Же-есть, — протянул Липучка. Он опять содрал корку с губы. И опять снял пистолет с предохранителя.       — Если ты хочешь развязать войну с Братством Стали, убедись, что у тебя достаточно бронебойных патронов, — устало проговорила Эмили. А про себя подумала: эта проклятая цепь хоть когда-нибудь оборвётся?       — Ладно, — вздохнула Мей, провожая взглядом рыцарей. — Обошлось без войны — и то хорошо.       Хорошо — и даже слишком, отстранённо подумала Эмили. До чего же удачно всё сложилось — и для Подземелья, и для Анакостийской республики…       — И откуда эта кровь? — негромко спросила Эмили подругу.       — То есть?       — У тебя кровь на рукаве. А вчера не было. И Липучка сам тащил Наоми всю дорогу, ты к ней и близко не подходила.       — Я была в Мемориале Линкольна, — Мей хмуро уставилась на Эмили. — Пыталась выпросить у Хэмлина пару ребят нам в подмогу, ну, а когда не получилось — пошла помогать Александре в лазарете, работы там всегда невпроворот. Мне отчего-то не спалось, знаешь ли.       Эмили покраснела.       — Я была там всю ночь напролёт, Эми, — тихо и твёрдо сказала Мей. — Кого хочешь спроси. Я её не убивала.       Эмили кивнула, зная: не спросит она. Ни сейчас, ни потом. * * *       Ленни всерьёз готовился принять смерть, предельно мучительную и столь же бессмысленную. Сомневался он, что Братство станет церемониться с погаными гулями и атаковать в лоб. Газом всех перетравят, как крыс. Или опробуют на обитателях Подземелья какую-нибудь высокотехнологичную смертоносную дерьмовину… А всё из-за какой-то косорукой снайперши, которую никто не видел с самого начала заварушки. Ленни был уверен, что девка попросту слиняла из Исторического музея, но едва ли стоило делиться с кем-то подобными мыслями. И без того боевой дух защитников Подземелья оставлял желать лучшего.       Что Ленни действительно удивляло — и, похоже, не его одного, — так это хладнокровие мистера Бёрка и то участие, которое он принимал в гульских делах. Работодатель за всю ночь так и не сомкнул глаз. Он помогал Квинну укреплять баррикады в холле, клепал стимпаки на пару с медсестричкой из «Разделочной», собственноручно перетаскал все картины из холла музея на третий этаж — чтобы произведения искусства не пострадали при перестрелке… Взгляд Уинтропа, устремлённый на мистера Бёрка, час от часу становился всё более и более задумчивым.       Но в итоге все эти приготовления оказались напрасными — ничего не случилось. Точнее, случилось что-то непонятное и немыслимое: на рассвете рыцари, осаждавшие Музей, в два счёта собрались и ушли. Гули-лазутчики обследовали все окрестности, но, похоже, паладины оставили даже свой всегдашний пост на Пенсильвания-авеню. Что уж их спугнуло, никто не мог сказать. То ли дедуле Лайонсу хватило ума не ввязываться в маленькую победоносную войну в разгар войны большой и не слишком-то победоносной, то ли виновнице торжества хватило совести сдаться Братству без лишнего шума… Так или иначе, к полудню окончательно стало ясно, что рыцари возвращаться не собираются и что отыгрывать вечный сюжет об осаждённом городе обитателям Подземелья не придётся.       Возвращать оружие мистеру Бёрку никто не собирался, но работодателя это, похоже, не слишком-то огорчило. По крайней мере, когда Ленни заглянул в логово Уинтропа за дальнейшими распоряжениями, мистер Бёрк сиял как солнышко, даром что его костяное воинство на облезлой шахматной доске было в двух шагах от позорного разгрома.       — Одну секунду, Уинтроп, — попросил мистер Бёрк — и обернулся к Ленни. — Тебе что-то нужно, друг мой?       — Мне? Нет, — стушевался Ленни. — Просто хотел узнать, чем я могу быть полезен.       — Сейчас — ничем, — работодатель рассеянно провёл пальцем по краю ящичка с отыгранными фигурами. — Я получил, что хотел.       И что же это было? — чуть не осведомился Ленни. Партия в шахматы со старым инженером? Но придержал язык. Злить работодателя не хотелось, а огорчать — и того меньше.       — Теперь, Леннарт, мы можем с чистой совестью возвращаться в Рейвен-Рок, — мистер Бёрк улыбнулся собственным мыслям. — Думаю, полковник Отем будет доволен. За нами скоро вышлют винтокрыл, так что собирайся. Уладь все свои дела, попрощайся, если есть с кем…        Он что, знает? — испугался Ленни.       — …И найди Харона.       Ленни кивнул — и вышел из комнаты. Не хотелось ему видеть, как чёртов Уинтроп разбивает работодателя в пух и прах.       Со второго этажа доносились звуки развесёлой пьянки: голодранцы Подземелья отмечали спасение от Братства с таким размахом, будто собственноручно разобрали Цитадель по кирпичику. Присоединяться к пирушке Ленни не хотелось, а вот перемолвиться кое с кем парой слов на прощание…       Едва ли Уиллоу захочет его видеть, но — вдруг? — размышлял Ленни, резво шагая в сторону крыла Администрации. Бывает же так, что хорошие, долгие отношения завязываются неидеально? Ночью всё, конечно, отвратительно вышло — но можно ведь переиграть? Начать заново? Ну, а если даже ничего из этой затеи не выйдет, так хотя бы убедиться, что Уиллоу в порядке: Ленни её с самого утра не видел; Харона, впрочем, тоже…       Погружённый в свои мысли, он и не заметил, как коридор вдруг опустел, а из-за поворота вышли трое хмурых парней и преградили ему путь. Ну, а когда до Ленни дошло наконец, что он выбрал не лучший маршрут для прогулки, уже ничего нельзя было исправить.       Он успел вытащить «Магнум» из кобуры — а больше ничего не успел: кто-то бесшумно подобрался к нему сзади и ловко набросил на голову пыльный мешок. В этот же миг один из троицы точным ударом вышиб револьвер из руки Ленни. Другой — а может, и тот же самый, — сноровисто стянул ему запястья за спиной пластиковым хомутом. У Ленни от боли чуть искры из глаз не посыпались, жаль только, искры эти не могли прожечь чёртов мешок.       Ленни пинался и брыкался изо всех сил, и даже, кажется, исхитрился лягнуть кого-то из нападавших. Да только ничего это не изменило: гули просто уронили Ленни на пол, пару раз от души приложили по рёбрам — а потом вздёрнули на ноги и поволокли куда-то дальше, подгоняя пинками.       Идти пришлось недалеко. Пара поворотов коридора, невысокий порожек, две ступеньки — и под ногами Ленни что-то зачавкало, а в нос ударил резкий смрад. Видимо, воняло тут действительно знатно, раз уж даже Ленни сумел это учуять.       — Залезай, — хрипло приказал один из похитителей, подведя Ленни к какой-то преграде. Ленни заартачился — никуда ему залезать не хотелось. Впрочем, прикосновение зазубренного ножа к горлу заставило его изменить решение и довольно-таки проворно вскарабкаться на какую-то шаткую ступеньку.       — Петлю на шею — и снимай мешок, — распорядился знакомый голос. И одинокая, обсиженная мухами лампочка под закопчённым потолком заброшенного туалета беспощадно высветила все детали неприглядного положения, в котором оказался Ленни: шаткую табуретку под ногами, разлохмаченный хвост верёвки, надёжно затянутой на потолочном крюке — другой конец бечевы сейчас щекотал ему шею…       Но смотрел Ленни только на Уиллоу. Она была здесь. И она улыбалась.       — Да за что? — спросил Ленни беспомощно.       — За то, что ты предатель, мерзавец и кусок дерьма, — холодно отчеканила Уиллоу. — Вот скажи мне, как так вышло, что контракт Харона оказался у этого гладкозадого ублюдка? Без тебя не обошлось, правда же?       — Это он тебе рассказал? — обречённо спросил Ленни.       — Нет. Ты сам признался. Только что, идиот.       Один из гулей покрепче затянул петлю у Ленни на шее — и отступил на пару шагов, любуясь делом рук своих.       — Что, язык проглотил? — глумливо осведомилась Уиллоу. — А мне-то казалось, он у тебя хорошо подвешен. Нечего сказать?       — Надеюсь, у тебя всё будет хорошо, — сказал Ленни то, что и собирался сказать с самого начала. И отвёл взгляд.       — Уиллоу, давай быстрее, — беспокойно окликнул её один из подельников. — Сюда идёт кто-то.       Через несколько секунд Ленни увидел, кто. И от отчаяния чуть было сам не спрыгнул с проклятой табуретки.       — И что за дерьмо тут творится? — холодно осведомился Харон, переступив через порог.       Троицу головорезов как ветром сдуло — нет, серьёзно, Ленни ни разу не доводилось видеть, чтобы люди терялись из виду настолько быстро и незаметно. Стелс-бои у них с собой были, что ли? Впрочем, едва ли это имело хоть какое-то значение. Потому что Уиллоу осталась. Как и петля на шее Ленни.       — Я просто хотела тебе помочь, — нервно проговорила Уиллоу, повернувшись к Харону. — Убить эту мелкую мразь, раз ты сам не можешь. Позволь мне.       — Мне уже никто не поможет, — покачал головой Харон. — Отойди, Уиллоу.       А Ленни молчал. Просто молчал. За шестьдесят лет жизни он достаточно поднаторел в выборе слов, чтобы понимать: сейчас никакие не сгодятся. У Харона нет ни единой причины оставлять его в живых. И Уиллоу права: да, мистер Бёрк запретил Харону причинять Ленни вред, но не запретил наблюдать за тем, как это делают другие…       Харон вытащил нож. Скользнул по лицу Ленни равнодушным взглядом — таким же мёртвым, как выжженный пейзаж Столичной Пустоши. И Ленни невольно подумал: а может, и хорошо, что всё закончится сейчас? Не дай бог никому дожить до такого взгляда.       — Что будем делать? — хрипло спросила Уиллоу.       Вот и всё, обречённо понял Ленни. Сейчас он передаст нож своей психованной подружке, и всё будет, как на Фаррагут-Вест. С максимальной жестокостью.       — Отойди, — повторил Харон. И перерезал верёвку. Ленни со связанными за спиной руками не сумел удержать равновесие и грохнулся на загаженный пол вместе с табуреткой.       — Спасибо, — униженно пробормотал он, пытаясь стряхнуть с шеи петлю. — Я…       — Господи, да что эта мелкая святоша с тобой сделала? — проговорила Уиллоу с нескрываемым презрением. — Посмотри на себя, Харон. Кем ты стал? В рай решил пролезть без очереди?       — Никогда не любил перекладывать свою работу на чужие плечи, — спокойно ответил он.       — «Чужие»… — голос Уиллоу дрогнул. — Знаешь, мне ведь её жаль, девчонку твою. Она и не подозревает, на что подписалась.       — В любом случае — держись от неё подальше, — посоветовал Харон на прощание. И ушёл.       Ленни кое-как поднялся на ноги, в последний раз посмотрел на Уиллоу — и, морщась от боли в рёбрах, побрёл к двери. Без особого изящества: руки-то так и остались связаны.       — Это было бы слишком просто для тебя, — Харон даже не обернулся, услышав топот Ленни за спиной. — И слишком опасно для Уиллоу. Твой хозяин наверняка пришёл бы в бешенство от порчи его имущества.       — Он и твой хозяин тоже, — буркнул Ленни. И ускорил шаг. Нужно было ещё успеть добраться до Снежка — единственного, кто сможет и захочет перерезать чёртову стяжку на запястьях Ленни и при этом не станет задавать лишних вопросов… Проклятое Подземелье.