***
Парень шёл быстро, и Амалии приходилось бежать, пытаясь поспеть за ним. Они продвигаются по кустам, чтобы не привлекать к себе внимания посторонних глаз. Наконец, Лью подвёл девушку к большому дому, и Уилсон лучше присмотрелась к нему. Мысль о том, что невинных людей, живущих там, убили — бросила по телу девушки дрожь. Обойдя дом сзади, шатен подвёл Лию к приоткрытому окну, жестом показывая лезть. Оказавшись внутри, девушка осмотрелась: гостиная была украшена мишурой и воздушными шариками, стол накрыт, а из магнитофона, стоящего в углу зала, доносилась тихая музыка. Ощущение, что здесь совсем недавно находились люди, и был праздник, который сейчас отзывался лишь давящей пустотой. Услышав сзади себя глухой стук, девушка резко обернулась и оказалась чуть ли не вплотную к парню. Их лица были слишком близко, и Амалия невольно задержала взгляд на чужих губах, чувствуя, как дыхание учащается. Но Лью окидывает девушку своим «фирменным» холодным взглядом, и проходит мимо, говоря поторопиться. Из комнаты второго этажа послышался шорох, грохот, а затем крик Руби. Амалия, испугавшись за подругу, ринулась в комнату, но оказавшись там — замерла на пороге. Майерс стояла в углу, прикрывая руками обнажённые части тела, одновременно с этим отбиваясь от Джека. Клоун лишь посмеивался и, невесомо касаясь незащищённого бедра девушки, слушал новые вскрики. Вудс недовольно цокнул, обращая на себя внимание. — Заканчивай этот цирк, только время тянешь. — Вечно ты всё портишь, — брюнет хмурится, переводя взгляд на Лью, — Уверен, сам ты уже удовлетворил свои похотливые желания, а мне не даёшь, — Джек усмехнулся, заметив отведённые взгляд шатена. Не обращая внимания на этих двух, Уилсон подбежала к подруге, осматривая её. — Ты в порядке? Он не сделал тебе больно? — Руби лишь покачала головой. Амалия облегчённо выдохнула, садясь на рядом стоящее кресло. Майерс, заметив, что Джек отвлёкся на разговор с Лью, начала быстро переодеваться, попросив подругу прикрыть её. — Я очень рад, что вы вновь вместе, поэтому в таком же составе идите вниз вон по той лестнице, — Джек подмигнул Руби, не обратив на её гневный взгляд никакого внимания, — Не волнуйтесь, мы вас проведём. Схватив Майерс за руку, брюнет повёл её вниз, обернувшись на идущего сзади Лью. Шатен с силой толкал Амалию, говоря ей пошевеливаться, из-за чего девушка понуро опустила голову вниз, не понимая таких перепадов настроения. Оказавшись на первом этаже, Джек отворил дверь в подвал, впихивая туда подруг. Улыбнувшись на прощание, он закрыл дверь. Внизу стоял полумрак. Единственная лампа, изредка мигая, немного освещала помещение, но особого толку не было. Руби поймала себя на мысли, что лучше бы этой лампы здесь не было, ведь в одном из углов она увидела кучу тел, лежащих друг на друге. Сдержав внутреннюю панику, девушка обернулась на подругу, которая, кажется, тоже заметила трупы, но пыталась не подавать виду: её глаза на секунду расширились, но она сразу же вернула прежнее выражение лица, мысленно успокоив себя. — Похоже, мы опять там, где всё и началось. Только подвал другой, — Руби грустно усмехнулась, подходя к стене и падая на пол, откидывая голову. — Хоть без цепей, — Амалия недовольно хмыкнула, усаживаясь рядом, — Надеюсь, мы не будем здесь долго. Я не вынесу этого запаха.***
Прошло несколько дней. За всё это время убийцы никак не тронули девушек. Заносили еду, выпускали по особой необходимости, чему подруги явно удивлялись, не понимая подобных перемен со стороны убийц и ища подвох. Иногда Амалия ловила себя на мысли, что ей не хватает Лью: не хватает чужого холодного взгляда, бархатного голоса и простого присутствия рядом. Уилсон была уверена, что он её избегал, и даже знала причину, но признавать этого не хотела. Руби грустила, вспоминая родителей. Девушка чувствовала себя виновной в их смерти, с каждым днём лишь сильнее ненавидя Джека, но в первую очередь — себя. Ближе к ночи девушки уже засыпали, но сверху послышался грохот, а затем крики, из-за чего подруги подскочили, сонно моргая и пытаясь осознать происходящее. Дверь с громким ударом открылась — в подвал зашёл Лью, хватая Уилсон за руку и, ничего не объясняя, выводя наверх. Всё ещё сонная, девушка ничего не понимала, поэтому не успевала за быстрыми шагами парня, то и дело спотыкаясь. Краем глаза она заметила Джека, который спускался в подвал, волоча за собой людей. Амалия напряглась и попыталась вырваться, но хватка шатена была настолько крепкая, что девушка почти сразу прекратила попытки, охнув от боли. Они вышли на улицу, направляясь в сторону небольшого лесопарка. Девушка послушно шла за убийцей, пытаясь сосредоточить внимание на своих шагах, чтобы не упасть. Наконец они остановились, и Лия вырвала свою руку, потирая запястье и оглядываясь — небольшая поляна, вдали походящая на лес. В непонимании посмотрев на Лью, Уилсон заметила позади людей, чьи лица были скрыты за мешками, надетыми на голову. — Зачем мы здесь? — Вудс не ответил. Подошёл к сидящим на земле, резко срывая мешки. Девушка узнала своих родителей. — Что… что они здесь делают? — Амалию начинало потряхивать от страха неизвестности. — Ты ведь говорила, что любишь меня? — Парень двинулся в сторону девушки, та — от него, — Говорила ведь. Тогда почему сейчас отходишь назад? — Он сделал ещё пару шагов, оказываясь совсем рядом, — Разве твои слова ничего не значили? — Позади послышалось мычание матери Амалии, и девушка бросила испуганный взгляд в её сторону. Вудс тут же схватил её за подбородок, заставляя смотреть на себя, — Ну же, почему в твоих глазах страх? — Уилсон панически замотала головой, закрывая глаза. Послышался вздох, — Амалия, посмотри на меня, — Лью коснулся чужой щеки ладонью, — Пожалуйста, — так тихо и спокойно. Амалия медленно открыла глаза, медленно поднимая взгляд на парня, — Вот так, я не сделаю тебе больно, веришь? — Зачем мы здесь? Почему тут мои родители? Что ты хочешь… — Девушка не успевает договорить, так как чужие губы резко сминают собственные. Нежно, без напора — Лью целовал её, прижав к себе. Чувствуя, как страх исчезает, Уилсон жмётся к парню ближе, не насыщаясь, желая большего. Отстранившись, Вудс отошёл от девушки, не удерживая, давая полную свободу действий. — Я задал тебе вопрос, ответишь? — Я люблю… — Уилсон произнесла это настолько тихо, что казалось, — она и сама этого не услышала. Девушка боялась. Боялась, что всё окажется глупой игрой, в которой она лишь пешка. Всё же набравшись уверенности, она посмотрела на парня, проговорив уже громче, — Я люблю тебя. — Шатен криво улыбается, поворачиваясь в сторону родителей Амалии. — Тогда убей их.***
Руби вжалась в стену, испугано смотря на то, как Джек тащит двух людей вниз по лестнице. Она слышит хрипы и закрывает глаза, потому что страшно становится не на шутку. Брюнет кидает тела к её ногам, отряхивает руки, словно от мусора и переводит взгляд на девушку. — Тебя что, не учили гостеприимству? Смотри, кого я привёл, — С этими словами мужчина подошёл к телам, снимая мешки. Глаза Руби расширились то ли в удивлении, то ли в страхе — перед ней были её родители. Живые. Внезапный порыв накрыл девушку с головой, и она подалась вперёд, обнимая близких, гладя по спине и шепча слова утешения тихо-тихо, стараясь успокоить. Вот только в её душе разрасталась буря. — Боже, я так рада, что вы живы, — она чувствовала горячие слёзы на щеках. — Это всё конечно очень трогательно и мило, но пора заканчивать. Мы здесь не для этого, — Джек схватил Руби за руку, оттягивая в сторону, — Ты должна убить их. Руби, не веря, смотрит на Джека, переводит взгляд на родителей, судорожно думает, что ей послышалось и отползает назад. — Нет, нет, нет… — Она упёрлась в стену, поджимая под себя колени, обхватывая их руками, — Ни за что. Я не сделаю этого… — Конечно сделаешь. У тебя ведь нет выбора, ты забыла? — Брюнет подходит к девушке и, садясь перед ней на корточки, протягивает нож, — Хотя есть. Ну, давай, либо ты, либо они. А может, все втроём? Девушка хватает нож и, не раздумывая, направляет на себя. Слышится мычание родителей, и Руби колеблется, а затем поворачивает острие на Джека. Пытается замахнуться, целясь в сердце, но брюнет хватает её за руку, поднимая вверх. — Ладно, раз не можешь сама, то я помогу, — он встаёт, обходит девушку сзади и, взяв за талию, ставит на ноги. Хватает её запястье рукой, меняет направление ножа и двигается в сторону родителей, силой толкая упирающуюся девушку. Майерс кричит, плачет и вырывается, но всё без толку. Когда они оказываются совсем рядом с плачущими родителями, Руби начинает брыкаться сильнее, пытаясь вырвать руку или выкинуть нож, но Джек держит крепко, не оставляя и шанса. Сжав запястье девушки крепче, брюнет касается лезвием горла матери, ведёт им вдоль шеи. Майерс рыдает взахлёб, пытаясь отвернуться, вырвать руку, сделать хоть что-нибудь, но лишь сильнее прорезает глотку. Она чувствует, как под её рукой рвётся плоть, и закрывает глаза, задыхаясь от слёз. Слышит глухое падение тела на пол, а затем вновь чувствует рвение плоти, будто это кошмар, повторяющийся раз за разом. Майерс жмурится, но всё равно видит глаза отца, застывшие в ужасе — они выжжены на её веках, не стираются, когда девушка жмурится, и смотрят так пристально, словно винят её во всём, и Руби соглашается, ненавидя себя. Она резко дёргается, наконец вырываясь из хватки Джека и падает на пол, захлёбываясь в рыданиях, задыхаясь. — Ну что, понравилось? Правда же приятно, когда собственноручно разрезаешь плоть другого человека, — он смеётся, упиваясь болью девушки. По подвалу раздаётся громкий, истошный крик. Руби бьёт кулаками по полу, не зная, что сделать с болью, пожирающей её изнутри. — Я ненавижу тебя… — Шепчет, будто в бреду, — Ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ! КАК ЖЕ Я ХОЧУ, ЧТОБ ТЫ СДОХ, — Руби продолжала кричать, смотря на Джека через пелену слёз с такой ненавистью в глазах, что с его лица на секунду пропадает улыбка, — ТЫ РАЗРУШИЛ МОЮ ЖИЗНЬ! — Сорванный голос переходил в хрип, — Зачем ты делаешь это… — Дверь закрывается, и девушка остаётся в одиночестве, тихо воя.***
— Тогда убей их. Амалия не веря смотрит на парня, ища в его взгляде хоть малейший намёк на шутку. Не находит. В его глазах лишь пустота — глухая, бесцветная, пожирающая изнутри и ломающая на части. Шатен, видя страх в чужих глазах, подходит ближе, садится на корточки и смотрит пристально, отчего девушке становится не по себе. — Убей их, Амалия. Слова эхом раздаются в голове, повторяясь снова и снова, как мантра. Две стороны борются, устраивая кровавую войну, разрушая всё вокруг. Каждая протягивает девушке руку, предлагая пойти за ней, принять верное решение. Но Амалия не может. Перед глазами, — будто фрагменты фотографий, — мелькают моменты с семьёй, которыми девушка так дорожит. Что-то закрывает обзор, и воспоминания расплываются, тлеют, исчезая где-то вдалеке, давая место очертаниям знакомого лица, взгляда, легко узнающихся движений — всё это заменяет семью, и Уилсон знает, кто сейчас в её мыслях. Этот кто-то сидит перед ней, пальцами перебирает пряди, другой рукой ободряюще поглаживает по спине, и улыбается так нежно. Словно не эти руки, — от касаний которых девушка плавится, — недавно вырезали на её коже узоры, ломая кости. Словно не эта улыбка, — предназначенная только для неё, — недавно была оскалом, страх от которого пробирал до костей. Девушка соткана из противоречий, и война в её голове никогда не закончится. Какое бы решение она не приняла — хаос будет царить вечно, пожирая всё на своём пути. Амалия чувствует тёплую ладонь на щеке, что вырывает из мыслей, долго-долго моргает, пытаясь сфокусировать взгляд. Видит перед собой Лью, всё так же сидящего рядом. Парень не торопит, ждёт терпеливо, лишь улыбается краешком губ, наблюдая за внутренней борьбой. У девушки глаза стеклянные. Она цепляется взглядом за всё — только бы не смотреть на шатена. Посмотрит хоть раз — сломается. Где-то сзади слышится мычание и шорох одежды, и Амалия даже не замечает слёз на своём лице. Мысли путаются, а тело дрожит, будучи загнанным в ловушку. Лью закипает. Девушка ломается слишком долго, и ему кажется, что она вот-вот начнёт бредить — отчаянность плещет в её глазах. Парень пытается сообразить, как заставить её быстрее принять решение. На что же надавить? Из мыслей его вырывает тихий шёпот, судорожно пытающийся связать бормотание в слова. Вудс смотрит на девушку, которая давно отстранилась и теперь пятится назад, обхватив голову руками. Череп её разрывается, в глазах рябит, а сердце бьётся-бьётся-бьётся, словно собирается выпрыгнуть из груди, и Амалия была бы рада, случись это, ведь желание смерти накрывает, становясь единственным спасением от мучительного выбора. Девушка оседает на землю, не в силах устоять на ногах. Парень медленно подходит к ней, усаживается рядом и, чуть придвинувшись, рукой накрывает чужие плечи, отчего Амалия едва заметно вздрагивает. Шатен сокращает расстояние так, что его губы почти касаются мочки уха, опаляют горячим дыханием — Уилсон трясёт. — Сейчас ты перестаёшь сопротивляться своим желаниям и делаешь то, что я сказал, — Вудс двигается ближе, сжимает ладонь на чужой коже, — в противном случае, я убью всех вас, заставляя любоваться моей работой и слушать крики друг-друга, — смешок, — Что ты выбираешь? Амалия мотает головой, открывает и закрывает рот, пытаясь заглотнуть как можно больше воздуха, иначе не выдержит. В голове витают слова парня, подталкивающие её, и Уилсон понимает, что не способна противиться. Выхода нет, других вариантов — тоже, потому девушка медленно поднимается, придерживаясь за ствол дерева рукой. Она подбирает нож, всё это время лежавший на земле, и медленными, тяжёлыми шагами направляется вперёд. Сознание судорожно кричит бежать, как и ноги, которые, подкашиваясь, пытаются остановить девушку. Бесполезно. Уилсон идёт, судорожно вертит в руке нож и жмурится в попытке унять поток слёз. Остановившись рядом, она резко падает на колени и плачет навзрыд, слыша мычание родителей. Шепчет несвязанный набор слов, в котором удаётся распознать «люблю» и «простите». Подняв дрожащую руку, она закрывает глаза, а затем поочерёдно перерезает глотки родителей под противный звук разрывающейся плоти. Он надолго застрянет в её голове, и словно заевшая пластинка, будет напоминать эту ночь. — А ты неплохо справилась, — Лью стоит позади, достаёт из кармана сигарету, закуривает, вдыхая едкий дым. Амалия вслушивается, прокручивает в голове тон и тембр голоса. Не слышит сочувствия, жалости. Но слышит усмешку, отрезвляющую лучше любой пощёчины. Не верит — не хочет верить. Улавливает шорох листвы сзади, резко подрывается, оборачиваясь. Шатен стоит близко, в нескольких сантиметрах, и девушке хочется выть, чувствуя пронзительный взгляд на себе, смотря в ответ. Под недовольство чужого голоса пятится назад, разворачивается и бежит в лес — подальше от чужих глаз, глупого сердца и разбитых надежд.