Рецидив

      Всхлип.       Тихий, едва слышимый, потому что нельзя. Недопустимо. Подавление эмоций, насколько это возможно, — самый оптимальный вариант здесь, чтобы оставаться в живых. Скрежет двери, медленный, визгливый; краем глаза она видит, как по пыльному полу ступают худые ноги в массивных ботинках, оставляя после себя следы. Её руки, испачканные в грязи и прилипшей крови, ужасно болят, горло сильно сушит из-за нехватки воды и безумно болит голова от истерик и недоедания.       — Посмотри на меня.       Не просьба, не приказ — команда, как сопливой грязной шавке, найденной под забором. Ей дали крышу над головой, не бросили в лесу или в открытом поле, давали возможность носить нормальную одежду вместо грязных тряпок, но она выбрала противное — найти выход из заточения. Желание вырваться уничтожило всё то, что у неё есть. Крепко сжав в своих ладонях грязного, но всё ещё любимого зайчика, девочка поднимает опасливо взгляд на мужчину. В его глазах звенящая сталь, в голосе холод, словно он соткан из ледяных материй, и каждое его прикосновение к её детской коже смертельно обжигающее.       — Сбежать хочешь, да? Что я говорил насчёт общения с людьми? — рычит он хищным зверем. Он — змея, гадюка, которая тихо нашёптывает на ухо секреты, плотно обматывая своим туловищем бледную шею. Стягивает в тиски, так, что не хватает воздуха даже на писк, нет сил на сопротивление. Детские пальчики царапают широкие мужские ладони, пока он не отпускает через полминуты, давая вдохнуть в сжавшиеся лёгкие воздух и прокашляться болью и отчаянием. — Твой братик не поможет тебе. Ты будешь расплачиваться за его ошибки.       В темноте комнаты сверкает лезвие ножа. Несмотря на то, что девочка совсем маленькая, она так крепко стискивает зайчика в своих объятиях, что Юнги не может его вырвать и оставляет без длинных пушистых ушей. Однако со следующей попытки ему всё же удаётся.       — Если ты не будешь слушать меня, — приторным голосом говорит он, словно пытаясь наложить на неё гипнотические чары. Она смотрит на него влажно, не издавая ни звука. — То твой братик испытает на себе это.       Кинжал протыкает живот игрушки насквозь, и он прорезает её почти на две части, наполнитель сыплется на пол белоснежным снегом. Заяц падает на пыльный пол, и Юнги щёлкает крышкой зажигалки. Огонёк, появившийся за секунду, обдаёт девочку неприятным жаром и мелко ползёт по игрушке, вспыхнул костром в середине подвальной комнаты. Джухён сжимает в крохотных ладошках грязную простынку на своей койке, неотрывно следя за языками пламени, которые картинно отражаются в её сверкающих глазах.       — Надеюсь, мне не стоит повторять тебе дважды, куколка, — взяв её за острый подбородок, парень дёргает личико в свою сторону, всматриваясь в крупные карие глаза. Она копия Тэхёна, такая же милая и глупая девочка, как и её непутёвый брат.       Тигр выходит из клетки и закрывает на замок железную дверь, приставляя к двери охранника — слугу Босса, для которого непослушание означает смертную казнь. Они лишь пешки в руках Короля, бьются за право быть в его власти, и сами выписывают себе приговор. Но Юнги не такой. Его долг — служить верно, приносить информацию и выбивать деньги из тех, кто задолжал. А ещё разбираться с такими безмозглыми людьми, как Ким Тэхён. Этот ребёнок считает, что служит верой и правдой, однако его дни уже давно сочтены, вероятно, с самого его заявления в преступный мир за большими деньгами. Студент с маленькой сестрой без родителей — лёгкая добыча. К счастью, он заявился сам и его не нужно было упрашивать, и теперь он послушной зверушкой выполняет любое поручение. Юнги жаль, если Тэхён правда считает, что в этом месте ему рады и что его не убьют в конечном итоге. Его родителей убили, и его тоже убьют.       Тигр поднимается по лестнице из подвала и идёт в самый главный кабинет особняка. Вымощенные красным деревом колонны с изображением красивых девушек в простынях, словно готический музей. Тёмные картины на стенах от Сандро Боттичелли, Иеронима Босха и Тинторетто. Босс горячий любитель обратной стороны искусства, красок ада на полотне, людей, нарисованных болью ради вечных страданий, запечатлённых на бумаге. Им оттуда не выбраться, не избавиться от кошмара. Мин заходит в кабинет, склоняясь в почтительном поклоне, и подходит к чёрному рабочему столу.       — Как обстоят дела с внешней картиной?       — Всё в порядке. К сожалению, Чон Чонгук продолжает копать под нас и теперь знает обо мне.       Сокджин, сжав в зубах сигарету, хмурится и давит пальцами на глаза, сипло вдыхает воздух через нос.       — Этот сопляк совсем ничего сделать не может. Юнги, разберись с ним и Чонгуком, у тебя три дня, — он бросает на стол несколько стопок с крупными купюрами, которые Мин любезно прячет в свои глубокие карманы.       — Разумеется, Босс. Всё будет сделано в лучшем виде.

◎ ◍ ◎

      Шевроле заезжает на парковку бело-голубого здания музыкальной школы. Из её стен доносятся смешанные мелодии различных инструментов — уже привычная среда для Ёнхи и её семьи. Намджун ставит дочери серьёзные рамки, чтобы она ни в коем случае не смела уходить из дома без его сопровождения, и все её одиночные похождения заканчиваются домом и школой. И, так как сейчас старшую школу закрыли на неделю, Ёнхи ездит только на занятия скрипкой.       — Я приеду ровно через два часа, не вздумай сбегать с уроков, или я найму для тебя человека, — мужчина целует её на прощание, и, перед тем, как вылезти из машины, девушка напоследок улыбается отцу.       — Тебе не стоит столько волноваться в своём возрасте, папа.       Намджун усмехается и, проследив, чтобы девушка зашла в здание школы, уезжает. Ёнхи правда идёт на занятия, однако сегодня, кроме музыки, её ждёт кое-что другое. Прошлым вечером она сталкерила страницы этого загадочного нового одногруппника, с которым встречалась втайне Вонён. Его зовут Чхве Субин, и он на два года старше их двоих. Красивый мальчик с очень милый улыбкой и приятным голосом, к тому же неприлично высокий, собственно, как и Вонён, — по сравнению с остальными девочками в группе, она одна доставала ему до подбородка, тогда как остальные едва дотягивали до плеч. И вот она пыталась найти его в KakaoTalk, Твиттере и других социальных медиа, но его профиль есть только в инстаграме и Meeff. На второй она натыкается совершенно случайно, когда чистит список посетителей профиля и видит среди фотографий различных парней безумно знакомое лицо. Он добавляется к ней для общения, и она проводит связь с его отношениями с Вонён. Может, они познакомились так же? И он решил, что следующей станет она?       Собственно, именно это ей и предстоит выяснить. На последней встрече Чонгук вручил ей небольшую камеру, которую она крепит на бантик под воротом рубашки. В кабинете половина учеников, и большинство из них обсуждает последние новости: убийство в школе и то, связано ли это с Вонён. Субина на горизонте нет, так что она просто садится за свою парту и повторяет произведение, записанное в нотной тетради, набивая мелодию пальцами и воспроизводя звучание в голове.       — Ёнхи, а правда, что говорят? — заинтересованная одногруппница присаживается на корточки рядом с партой. Ким глядит на неё безразлично и, подняв широкий переплёт тетради, закрывает своё лицо и абстрагируется от окружающего мира. К сожалению, заинтересованной девушке приходится отступить с расспросами.       Субин приходит минута в минуту в начале урока, потому их разговор подождёт до перерыва. А пока девушка составляет план по захвату и свою пламенную речь в мыслях. Не сможет же она навалиться на него без каких-то видимых причин и придумывать всё на ходу. На протяжении всего урока Субин сосредоточен и очень старается соответствовать ожиданиям преподавателя. Примерный, скромный мальчик, идеальный во всём. Почему Ёнхи раньше не подозревала его в том, что он не так прост? Что его поведение на людях может быть всего лишь маской для прикрытия? И сейчас подобные мысли сильно грузят её и заставляют отвлекаться от урока.       — Ёнхи-я, сыграй нам продолжение симфонии, — просит учитель. Девушка вздрагивает и отводит взгляд от Субина, которого терроризирует на протяжении всего урока. Это замечают многие, и, очевидно, дальнейших подколов не избежать. Достав скрипку и поднявшись на ноги, она крепко прижимается к своему инструменту щекой, чувствуя прохладу дерева и как внутри медленно зарождается живое тепло. Словно от игры инструмент оживает и в нём бьётся маленькое, хрупкое сердце.       Последние дни девушка совсем не репетирует, и, пускай начинает очень хорошо, к концу она запинается и путает мелодию. Несколько раз неправильное движение вызывает фальшь в чистом звуке, и в результате не довольна ни Ёнхи, ни их педагог.       — Тебе стоит больше работать и не смотреть по сторонам, — делает мужчина замечание и проверяет способности другой ученицы, которая вдруг хихикает слишком громко. Ёнхи цыкает языком, переняв эту привычку у крёстного, и снова бросает взгляд на Субина. Он неотрывно смотрит на неё, так проницательно и внимательно, что её охватывает дрожь. Ким даже думает, что лучше бы он оказался слепым, чем обладал таким прожигающим взглядом. Она может поклясться, что этот парень видит её насквозь в прямом смысле, и неловко смотрит в свою тетрадь. Ну не глядят нормальные люди так! Не смотрят!       Долгожданный звонок, все разбегаются на компании и покидают класс. Учитель тоже покидает кабинет, и Ёнхи поворачивается к Субину, который остаётся в помещении ровно так же, как и она, и теперь он может спокойно встать и подойти. От такой напористости Ёнхи поспешно выкарабкивается из-за парты с другой стороны и удивлённо вскидывает брови.       — Мне казалось, ты хотела, чтобы я подошёл, — его голос звучит абсолютно ровно, совсем не так, когда он говорит с друзьями или когда смеётся. Звучит очень монотонно и холодно. Парень, скрестив руки на груди, огибает стол и упирается в него поясницей. Ёнхи нервно оттягивает рукав рубашки и сглатывает. Храбрость и уверенность, с которыми она собирается прошлый вечер и весь сегодняшний день, куда-то испаряется.       — Эм… Да, — под таким взглядом сложно не то что бы сказать что-то внятное, сложно стоять. Пауза слишком сильно затягивается, и Субин, сделав шаг вперёд, решает помочь девочке распутать язык. — О Боже, не подходи.       — Почему? Не ты пялилась на меня весь урок? Так, что паршиво сыграла? — он наклоняет голову к плечу, пытаясь заглянуть ей в глаза. Но Ким их тщательно прячет и даже прикрывает рукой лицо, как только он приближается слишком близко. Давление с его стороны совсем не даёт ей дать отпор, и, кажется, это и есть его план.       — Субин, отойди, — она всё-таки пытается его оттолкнуть, но он столбом встаёт, делая всё с точностью наоборот. И девушка не выдерживает: толкает со свей силой, так, что он пошатывается и чуть не падает вместе с партой.       — Я старше тебя, прояви уважение, — он поправляет галстук и садится на стол, с которым секунду назад чуть не летит на пол. Ёнхи сжимает кулаки и поджимает губы от злости.       — Проявить так же, как и ты к Вонён?! Я знаю, что вы встречались, и ты последний, с кем она виделась тогда! И что ты теперь скажешь?! Что ты не причастен?! — девушка глубоко дышит, чтобы справиться с волнением, и парень одаривает её таким тяжёлым взглядом, что ноги вдруг становятся ватными. Чонгук просил её быть сдержанной и подойти к подозреваемому плавно, но она делает абсолютно наоборот.       — И как ты узнала? Твои друзья в полиции помогли? — хмыкает он, скрещивая руки на груди.       — Не отвечай вопросом на вопрос.       Парень какое-то время просто молчит, смиряя её взглядом. Девушка чувствует некоторую уверенность, вспомнив о том, что на её красном бантике расположена камера, записывающая картинку и звук. И, естественно, любая странность, которую она может упустить, любое слово сможет стать толчком к разгадке. Чонгук сможет увидеть больше, чем она.       — Мы познакомились с ней за две недели до происшествия, — он вдруг становится серьёзным и сосредоточенным. — Я помогал ей с одним делом. Так уж получилось, что твоя подружка подсела на «Соджипум», и ей пришлось связаться с не очень хорошими людьми. К сожалению, такое знакомство привело к печальным последствиям, — он театрально смахивает слезу и снова подходит вплотную. — Не копай глубже, милая, потому что пострадаешь. Ты станешь их целью. Его. Подумай над этим.       Субин улыбается и уходит, захватив с собой футляр со скрипкой. Ёнхи стоит дальше, прижавшись спиной к стене, и обдумывает все его слова. Что за «Соджипум»? Что ей сделают за распространение информации? Что это за «Он», которого ей стоит опасаться? Девушка выключает камеру на бантике и опасливо убирает её в карман кофты, выбегая из класса. На парковке её уже ждёт автомобиль отца. Рассказать о произошедшем ему, она, естественно, не решается.       — Как прошли занятия?       — Как всегда, — пожимает плечами она и уходит в мысли, положив голову на окно.       Она не знает, стоит ли делиться полученными сведениями с крёстным. Тревога от слов парня дрожью проходит по телу, и мысли о том, что стоит ей заикнуться об этом и на неё будет объявлена охота, заставляют сердце биться чаще. Хотела бы Вонён, чтобы Ёнхи помогла раскрыть тайну её смерти, или всё-таки она предпочла бы, что все скелеты остались бы неувиденными? Как только они приезжают домой, девушка уходит в их с сестрой комнату, проигнорировав слова матери о скором ужине. Ким плюхается на кровать и рассматривает крохотную блестящую камеру с ценными данными. Она ведь может сказать, что потеряла её? Или что ничего не получилось раздобыть? От мыслей уже начинает болеть голова, но бегущей кричащей строкой перед глазами всё ещё «Ты станешь его целью».       — Милая, ты будешь есть? — Намджун стучится в комнату, но не заходит, остаётся стоять в коридоре. Ёнхи неловко оборачивается на закрытую дверь и чуть хмурится.       — Да, я скоро спущусь.       Девушка берёт свой ноутбук и звонит крёстному по видеочату. В расследовании же никто не обещает безопасность и лёгкость, верно? Ей стоит идти по тернистому пути, если она хочет добиться справедливости и правосудия. А этого она хочет очень сильно. Чонгук отвечает на звонок только со второго раза, на экране появляется его немного помятое лицо в рельефным рисунком стола на щеке. Чёрные волосы, которые когда-то собраны в хвост, сейчас торчат во все стороны, и он безуспешно пытается заправить их за уши. В его спальне царит полумрак, лицо освещается только от экрана ноутбука. Видимо, Чонгук заработался и уснул прямо за рабочим столом.       — Доброе утро, — хихикает она негромко и затихает, чтобы никто не услышал. — Я смогла узнать немного информации, я всё записала на камеру.       — Я завтра заеду утром и заберу. Заметила ли ты что-то странное?       — Эм… Об этом можно говорить по видеосвязи? Вдруг нас прослушивают…       — Мы полиция, а не преступники, — мужчина улыбается. — Докладывай.       — Субин сказал, что Вонён сидела на каких-то «Соджипум». Ты знаешь, что это?       На лице Чонгука появляются неоднозначные эмоции, и он просит повторить название. Его догадки оказываются верны, но только зачем девочке залезать в это опасное грязное дело — неизвестно.       — Это наркотики. Относительно новые, говорят, что их производят где-то в пределах Ансана, — он поджимает губы. — Ходили слухи, что ими занимаются Тигры, но пока мы не смогли нарыть достаточно доказательств для этого. Хотя в крови Хёны, той бандитки из бара, врачи нашли этот наркотик.       — Ты думаешь, она связалась с Тиграми?       — Далеко не факт. Его производство может быть извне, и Тигры — только один из источников распространения.       — Я совсем ничего не понимаю… — Ёнхи зарывается руками в волосы и глубоко вдыхает, пытаясь прояснить голову. — Почему?.. Зачем?..       — Мы этого пока не знаем, а своими догадками я не хочу тебя пугать. Завтра встретимся и поговорим, а сегодня тебе стоит отдохнуть и хорошо поспать. Спокойной ночи, любимая крестница, — он улыбается и отключается.       Ким тяжело вздыхает и спускается на первый этаж. Она поспевает вовремя, потому что Мённа уже ставит чугунки с супом на стол и раскладывает перед каждым палочки. Намджун, внимательно наблюдающий за своей старшей дочерью, замечает перемены в настроении, и это его настороживает.       — Что-то случилось?       — Всё в порядке, пап. Просто сегодня на занятиях устала, — Ёнхи пожимает плечами. По телевизору идёт какая-то новая дорама, которую они слушают фоном, во время семейных разговоров девушка не так сильно зацикливается на расследовании. По окончанию ужина она поднимается в свою с сестрой комнату и замечает на её рабочем столе кучку скомканных листков, хотя на полу для мусора специально отведена корзинка. — Сколько раз повторять… — грозно шепчет она, скидывая всё в мусор. Одна из бумажек раскрыта, и на ней кривым почерком написано «Скажи Тэхёну-оппе, что я его люблю». Сначала Ёнхи думает, что это написала Тэхи или какая-то из её подруг, однако ни то, ни то не походит на правду. Может, это какая-то детская игра? Но в голове возник образ только одного-единственного Тэхёна, с которым она познакомилась недавно. Нет, конечно, это очень популярное имя, но ведь, как говорит Чонгук, «исключать нельзя»? Когда в комнату приходит сестрёнка, Ёнхи, сев на край кровати, подозывает её к себе. — Тэхи, а что это?       — О-о, это дала мне одна девочка в магазине, — она улыбается и садится возле сундука с игрушками. — Только я не понимаю, что там написано. Онни, ты ведь прочитаешь мне?       Ёнхи хмурится и, взяв с собой ноутбук, идёт в ванную и закрывается там. Лихорадочно нажимает на видеочат и ждёт, пока наконец-то закончатся длинные гудки и крёстный соизволит ответить.       Сбросив звонок, Чонгук спускается на первый этаж квартиры и чуть не спотыкается от пробегающего под ногами Хвана. Пёс жалобно скулит, рухнув плашмя возле миски, словно раненный зверь. Парень наполняет её кормом и присаживается за барную стойку, слушая ритмичное потрескивание сухого корма. Спина болит от нескольких часов сна в сидячем положении, и по-хорошему ему бы сейчас заняться чем-то вроде йоги, как это обычно делает Дженни, чтобы сохранять свежесть и гибкость тела, но ему хочется просто лечь и не вставать.       Он сидит так минут десять, не думая ни о чём и вслушиваясь в жизнедеятельность своего пса, как вдруг его ничегонеделание прерывает громкий звонок в дверь. На часах семь вечера, уже темнеет, и принести на порог его квартиры в такую «рань» может только сестрёнку. И, возможно, Намджуна, если у того дом сгорит. Приготовившись встречать свою дорогую младшую сестру, Чонгук строит недовольную мордаху и идёт открывать. Каково его удивление, когда в подъезде оказывается Тэхён.       — Надеюсь, я не потревожил, — виновато улыбнувшись, он демонстрирует свежие пончики в бумажном пакете и два кофе из старбакса. Чонгук недовольно изгибает бровь, но пропустить нежданного гостя ему всё-таки приходится. Не стоять же ему на пороге.       — И давно ты вламываешься к людям посреди ночи? — Гук чешет затылок, лениво наблюдая за тем, как весьма активный Тэхён расставляет купленное на столе и умиротворённо улыбается. Кажется, он окрылённая сова, проснувшаяся под ночь, в отличие от Чонгука, который в последнее время хочет в жизни только хорошо поспать. И чтоб спина не болела.       — Вообще-то, сейчас только семь часов вечера. И я не вломился, ты сам открыл, — невинно улыбается он.       С верхнего этажа слышится мелодия звонка видеочата, и Гук, цокнув, поднимается наверх, чтобы ответить. Тэхён, внимательно проводив парня взглядом и дождавшись, пока его силуэт не скроется из виду, достаёт небольшую баночку на двадцать миллилитров с прозрачной жидкостью. Он вливает несколько капель, как указано в рецепте. Дрожащими руками опустив дозу в кофе, он прячет бутылёк в кармане и вслушивается в тяжёлые шаги криминалиста.       — Думаю, тебе стоит перекусить и отдохнуть. И попробуй кофе, — улыбается он, доставая из пакета пончики. В розовой шоколадной глазури с присыпкой, мягкие и нежные — Ким очень любит эту пекарню и всю их выпечку, но именно пончики вызывают в нём детский восторг. Чонгук понимает, что деваться некуда, и открывает свой кофе, делая несколько глотков. Он вкусный, пряный и с ореховым привкусом, кажется, на соевом молоке. Тэхён прячет мимолётную нервную улыбку за своим стаканом, отсчитывая в голове секунды.       Записка, о которой рассказывает крестница, наводит детектива на странные мысли, и ему определённо стоит спросить у Тэхёна, есть ли у него младшая сестра. Но пока гадо начать издалека.       — Откуда ты узнал, что я люблю соевое молоко? — удивлённо спрашивает парень, хотя удивляться не стоит — Тэхён неплохо общается с Дженни, а у той язык подвешен. Однако Ким как-то вздрагивает и дёргано опускает свой кофе на стол.       — Я не знал…       Ким чувствует на языке тягучесть корицы со сливками. То, что он готовит лично для Чонгука, как последний вкус для его долгого путешествия в небытие. Они перепутали стаканы. Сердце стучит так, словно в него вкололи приличную дозу адреналина. Перед глазами темнеет, и даже то, что он хватается за столешницу, не спасает его от падения на пол. Из кармана вылетает баночка, стекло стрескает и сосуд разбивается о плитку, бесцветная жидкость растекается по полу. Гук поднимает кусок стекла с приклеенным названием и быстро набирает номер Чимин.

◎ ◍ ◎

      Чимин следит за тем, как мужчину перекладывают на больничную койку практически полностью голого. Врач подключает к нему аппараты, чтобы можно было мониторить его состояние, и проверяет давление с помощью манжеты. Она выходит в коридор и подходит к Чонгуку, который терпеливо ожидает вердикта врачей. Он практически сразу понимает, что в один из кофе подмешан препарат, но для чего конкретно: свалить с ног Чонгука, или всё-таки оно предназначалось Тэхёну? Неизвестно, что в голове у парня, он мог покончить с собой из-за каких-то своих проблем и свалить всё на несчастный случай. Или, чего хуже, сделать Чонгука виновным в случившемся.       — У него уже взяли кровь на анализы и подключили к аппаратам. Жить будет, но если он всё-таки принял хорошую дозу флунитразепама, то его ждёт кома.       Чонгук нервно постукивает ногой, и Чимин садится рядом, неловко поджимая губы. Через пятнадцать минут к ним выходит врач, который обеспечивает новому пациенту уход и готовит палату.       — У него было повышенное давление и одышка, но сейчас всё лучше. Пациент находится без сознания. Молодой человек, могу я поинтересоваться, кто его опекун?       Чонгук нервно дёргается и встаёт, поправляет капюшон своей кенгуру. Опекун Тэхёна? Знал бы он, кто им является — ни о родителях, ни о других родственниках он не говорил, и что ответить на такой вопрос, Чонгук не имеет на малейшего понятия.       — Я свяжусь с его опекуном и сообщу вам.       — Хорошо. Рекомендую его опекуну объявиться в течение недели и оплатить лечение, иначе нам придётся отправить пациента домой, — он сочувственно улыбается, кланяется и уходит по делам.       Чимин встаёт и становится напротив немного растерянного Гука. Он достаёт мобильник Тэхёна, который тот оставил на его столе, и проверяет контакты и сообщения. Пролистнув практически до конца небольшой список входящих и исходящих, он натыкается на контакты «Мама» и «Папа», последние звонки и сообщения несколько лет назад. В основном Тэхён звонит «Боссу» и «Малышке». Чонгук хмурится и вспоминает о записке, которую нашла Ёнхи, и у него появляются неутешительные догадки, о которых он сразу решает сообщить команде.       Собравшись в главном офисе Сомун, все встают вокруг Чонгука, который нервно отбивает ритм телефоном по ладони и переминается с ноги на ноги. Ему очень хочется поделиться с коллегами своими мыслями, и он ждёт, пока Хосок наконец-то доварит свой чёртов кофе и встанет в круг к остальным.       — Итак, из достоверных источников мне удалось узнать, что Тэхён работает на какого-то влиятельного человека, который шантажирует его жизнью маленькой девочки. Вероятно, его младшей сестры. Подтверждение этому — вот, — он демонстрирует некоторые моменты из немногословной переписки Тэхёна и Босса, в которой они обсуждают выполнение плана. Здесь нет ничего, что может навести на мысль о незаконности их махинации и покушений на жизнь. Кроме удалённой ММС с какой-то фотографией. — Ещё у меня есть это, — он демонстрирует фотографию записки с небольшим посланием и смотрит на Намджуна. — Тэхи передала это какая-то девочка в торговом центре. Вероятно, это она находится в заложниках. Тебе стоит поговорить с дочерью об этом.       Намджун сглатывает, не спрашивая, откуда у него такие данные и когда он успел растрясти его младшую дочурку. Сейчас все работают в режиме спешки, потому что люди умирают на глазах один за одним, и смерть уже успела переступить через порог их офиса, свалив с ног одного из них. Не навсегда, конечно, но всё могло обернуться в несколько раз хуже. Особенно если бы тот злополучный кофе всё-таки достался Чонгуку.       Бессонную ночь психолог решает провести за изучением дела Вонён в очередной тысячный раз. Также ему предстоит просмотреть запись со скрытой камеры, которую он успел забрать при позднем визите в дом Кимов. Он решил поехать с Намджуном, чтобы якобы лично убедиться в том, что с ними всё в порядке. Чонгук наливает себе гранатового сока, потому что пить кофе после инцидента желания совсем нет. Парень на записи выглядит слишком уверенным в себе, весьма гордым и самонадеянным. И его давление на жертву даёт Чонгуку понять, что парень не хочет раскрывать правду, потому что она ему навредит. Возможно, он один из поставщиков, а может, сам принимает «Соджипум» и не хочет попасть в детскую колонию. Но только не ему решать.       За наблюдением Чон проводит несколько часов, пока снова не засыпает прямо за столом.

Тёмное помещение, безумно похожее на подвал, с маленьким окошком под самым потолком. Стеллажи, шкафы и коробки забиты хламом, старыми книгами, сломанными вещами и тем, что жалко выбрасывать. Из разных точек на него смотрят старые тряпичные игрушки, в некоторых местах порвавшиеся и грязные. Чемодан на колёсах, лежащий под стеной на полу, скрипит и издаёт какие-то звуки. Следующие мгновения как вспышки: вжик собачки, открытая крышка, скованная голая девушка, безумный страх и холод в груди. — Что ты здесь делаешь, Гук-и? — мама, всегда такая добрая и улыбчивая, смотрит безумно, строго, сжимая кулаки. Он не видит теплоты её улыбки, только холодный и рассерженный взгляд. — Мама, тут какая-то женщина! Она хватает его за плечи и больно сжимает, до синяков, смотрит прямо в глаза, пока его собственные слезятся. Он всхлипывает и слышит голос матери отовсюду: он эхом отскакивает от стен, словно в подсобке пусто, словно нет ничего, кроме них двоих. — Её здесь нет! Это твои фантазии! Тут никого нет. Никого нет. Никого нет.

      Он падает со стула, содрогаясь и кашляя от нехватки воздуха. Словно его кто-то душит во сне, но на деле страх сковывает всё его тело и он не может нормально вдохнуть полной грудью. Хван, грозно тявкая ему на ухо, даёт детективу понять, что он находится дома и никакого проклятого чемодана в его комнате нет, что это всё очередной кошмар. Он сейчас просто выпьет дозу препаратов, а потом наведается к своему психологу, чтобы рассказать о том, что его гложет.       На столе звенит мобильник, и парень кое-как карабкается обратно на стул и бросает взгляд на экран своего смартфона. Он чёрный и не отображает вызов. Парень медленно переводит взгляд на телефон Тэхёна, где на весь дисплее светится контакт «Босс». Мурашки проходят по телу, но осторожно снимает трубку и прижимает телефон к уху, затаив дыхание.       — Ты проиграл, Тэтэ.       Абонент отключается, и Чонгук недоуменно смотрит в свой стол. Проиграл? В каком смысле? Он тихо выдыхает и спускается на первый этаж, выпивает таблетки и, справляясь с лёгким головокружением от напряжения, присаживается за стол. В последнее время они со сном не дружат, и под его глазами появляются небольшие голубые мешки. Сестра сравнивает их с опалами, а вот Чонгуку не смешно, потому что он выглядит как зомби. Трель звонка сильно раздражает его и без того больную голову, и он с лёгким раздражением открывает дверь с фразой: «ну кого опять принесло?» В три часа ночи перед его квартирой стоит неизвестный человек с кепкой, натянутой на глаза, из-под которой торчат светлые блондинистые волосы. Вытянутая рука держит пистолет, и Чонгук не успевает моргнуть, как на его груди расплывается бурое пятно, и лиловый батник пропитывается новым оттенком с запахом железа.       В глазах темнеет и он падает на пол, ударившись затылком и отключившись. Последнее, что он слышит — лай собаки и её протяжный скулёж.