Дазаю нравился запах Чуи. Непередаваемый терпкий аромат с тяжёлыми солями пота и натуральной кожи. Как же Дазай любил утыкаться в его ошейник и просто дышать через эту чёрную полоску, пристроившись сзади и не давая Чуе ни шанса выкрутиться из позорной «собачьей позы». Только не хватало какой-то последней изюминки, от которой мозг отключался напрочь, оставляя чистое и, насколько это возможно, бесконечное
желание обладать этой ненасытной рыжей бестией. Какой-такой изюминки? Дазай и сам не понимал, раз за разом втрахивая Чую в жёсткий пол под различными углами до недельных синяков. Кстати, почему пол? О, занимательная история…
Помимо всего, от этого «мини-чуда» природы веяло…
опасностью. Вот эти милые ангельские глазки цвета самого рая буквально сверкают нежным «хочу!» и идеальной улыбкой до таких же идеальных ушей. А вот в следующую секунду этот рыжий и горячий дьявол ломает миниатюрным кулаком в перчатке только что купленную (по той же причине, снова, опять!) кровать, на которой они сейчас кувыркались. И объяснение этому может быть капризное «ты не так посмотрел», «твой агрегат слишком быстро сдулся» или вообще «на меня ли стоит или на ту шалаву из бара» и всё в такой манере. Простые разговоры не помогали, но грозили если не проломом рядом стоящей стены, то одной забинтованной черепушки уж точно. Дазаю оставалось лишь с улыбкой раз за разом поднимать белый флаг и заказывать новую мебель.
Он не помнит, после какой попытки сохранить своё «гнёздышко» для ночных утех им пришлось перейти на большой футон. Нет, Чуя оставался таким же вспыльчивым и нетерпеливым мальчиком со стальным кулаком, однако свою страсть в заказной мраморный пол он отправлять уж точно не собирался. Не из-за дороговизны и возможного затяжного ремонта, из-за которого пришлось бы мотаться по отелям. Чуе было плевать на его стоимость и, будь воля, он бы запросто раскрошил эту гладкую плитку в пыль. Нет, самый грозный мафиози помнил о добрых соседях снизу. Они и так, бедненькие, терпели их с Дазаем чуть ли не ежедневные скачки. Ладно, ночные! Но суть от этого не меняется. Да, попке с коленками теперь пожёстче, да, признал, что сам виноват, зато всё цело, и соседи больше не слышат обвала очередного не выдержавшего его страсти вкупе с ревностью ложа.
Однако именно этот спуск с «небес» на землю грешную в виде тонкого футона однажды кое-что поменял в их играх. Небольшая случайность переклинила выключатель в голове Дазая, и он не смог остановиться…
Та самая изюминка.
Это реально был щелчок. Металлический. Они завершали третий раунд совместного мышечного релакса, уставшие после тяжелого задания, но не потерявшие чувства голода по друг другу. Пока Дазай трудился над ним сзади, Чуя кинул подушку чуть дальше футона и уже уставший плюхнулся в неё лицом, разъезжаясь на локтях в стороны от ритмичных движений в сытой и заполненной заднице. Бляшка чокера звонко ударила в образовавшееся между постельными принадлежностями мраморное пространство.
Дазай застыл и перестал двигаться. Чуя, который уже совсем устал, вдоволь «наоргазмировавшись», лениво повернул голову набок. Бляшка проехалась с еле слышным отголоском металла по мрамору, но этого оказалось достаточно, чтобы Дазай его услышал. Его губы разомкнулись со сладостным выдохом.
То, что надо.
— Эй, твои запасы выдохлись уже? — с наигранной разочарованностью протянул Чуя, не понимая причины остановки. Хотя почувствовал, как дазаевские пальцы, что и раньше крепко держали его до этого, вцепились в многострадальную кожу ещё сильнее, обещая «букет» из синих отпечатков.
— Дазай, какого чёрта ты застыл, как истукан? — Чуя уже начал приподниматься на локтях, недовольно вильнув бёдрами, когда его неожиданно схватили ладонью за загривок и утопили до упора обратно в подушку. Звон отразился от мрамора довольно ярко, и по Дазаю пробежалась электрическая волна.
— Ты что творишь, придурок? — глухо доносилось из подушки. Дышать было тяжело, и Чуя практически задыхался, но держащая его за шею рука не отпускала. Оставалось только наощупь скрести ногтями по пальцам этой охуевшей мумии, удерживающей его синюшную от укусов шейку. Тот хватки не ослаблял.
Чуя уже держался на грани, так как последний глоток кислорода он потратил на выкрик в никуда. Член Дазая медленного покинул его и… неожиданно протаранил снова, с усилием, что аж чуть ли не с яйцами вместе. И ещё раз.
И ещё, и ещё. Чуя в отчаянии затарабанил кулаками в пол. Способность не отзывалась, затолканная назад этим чудовищем, что нещадно трахало его сзади до боли, удерживая крепко за одно бедро. А бляшка всё звенела и звенела проезжаясь по полу. Только её звук не давал Чуе отключиться.
Глаза всё равно понемногу начали закатываться. Но Дазай этого не видел, прижимая тонкую шейку к полу и выбивая желанный металлический звон. Сам он был будто погружен в свои мысли, существуя отдельно от своего тела, что с чрезмерной силой врывалось в нутро ослабевающего напарника…
Пули градом льются на них, но Чуя надёжно защищает их барьером из Смутной печали. Гильзы из автоматов вражеской группировки падают на землю, отскакивая друг от друга, и Дазая передёргивает, когда он шумно втягивает в себя воздух. В нём стоит запах крови с металлическим оттенком и горелой кожи. Дымка вокруг них густая и манящая неизвестностью, словно туман. И от этого хочется раствориться в ней, исчезнуть на пару с партнёром, что спиной стоит чуть поодаль, и осуществить свои низменные желания. Именно сейчас. Именно здесь.
Дазай возбуждается мгновенно от ситуации, от бурлящего в крови адреналина, не понимая, почему. Он чувствует, что ему стояк рвёт штаны и еле шепчет через этот шум «прекращай играться», и Чуя его слышит с коротким ответом «как скажешь». Пули у барьера разворачиваются в другую сторону и с точностью снайпера поражают всех стрелявших. Короткое окидывание местности взглядом, и Чуя подтверждает коротким кивком: выживших нет. Воцарившаяся тишина давит всего несколько секунд.
Дазай молча хватает Чую за плащ и тащит в ближайшее помещение базы. Тот отпирается «чёртов суицидник, что ты удумал?», но шатен не слышит, бросая на единственный целый стол в помещении, и жёстко берёт его. У Чуи нет сил сопротивляться. Он выдохся после длительного использования способности, да и уже и трепыхается для вида, переходя в более активные действия навстречу. И как тут не выгибаться и стонать, упираясь тазом в этот долбанный стол до боли, когда тебя ебёт на грани мазохистского удовольствия бинтованное чудовище со сверкающим от похоти взглядом? Адреналин бурлит у обоих, расходясь до самых кончиков пальцев. Кончают они одновременно, но если Чуя сдался сразу же, то Дазай, вцепившись зубами в пыльную портупею, пошёл на второй круг, пробивая партнёра на хриплые крики…
По окончании Дазай донёс полуотключившееся липкое тельце до машины на своих руках, накинув сверху плащ. У Чуи ещё никогда не было такого сильного оргазма. Полузакрытые глаза трепыхали длинными ресницами. Он ещё и голос сорвал. Что же нашло на этого бинтованного монстра?..
Дазай будто вынырнул из толщи воды, когда его прошило волной оргазма: он короткими толчками изливался в… неподвижное тело под ним. Прошло, наверное, минуты две-три, как он отрешился от реальности. Взгляд стал проясняться: Чуя всё так же был властно уткнут в подушку под гнётом тисков на затылке. Руки разбросаны в хаотичном порядке возле головы, а задница была задрана вверх и держалась на весу за счёт пальцев Дазая и его коленей, что не давали стройным ногам разъехаться в стороны.
Дазай в ужасе выскользнул из своего партнёра и, не сумев выпутать пальцы из медных прядей, просто дёрнул за них вверх, прогибая чужие шейные позвонки. Послышался судорожный протяжный вдох, и Чуя хрипло закашлялся. А потом дышал, дышал, дышал, всё никак не получая желанную порцию кислорода.
— Прости, солнце, я не знаю, что на меня нашло! — Дазай полуприсел возле его головы и дрожащими руками усадил трясущееся тело к себе на колени. — Прости, прости, прости!
— Ну ты… и… кха… — захрипел Чуя, — бычара… безмозглый. Воды… Живо…
Он постепенно выравнивал дыхалку, и лицо стремительно розовело от прилив крови.
— Сейчас!
Дазай подхватил его под лопатки с коленками и осторожно поднялся, но Чуя всё равно охнул: с горящего огнём ануса просто полился ручеёк с молочным коктейлем.
— Блять, — не сдержался Чуя, хрипя на выдохе. По крайней мере, ему перестало сдавливать рёбра от частых вдохов. Но голова опьянела от притока кислорода и теперь кружилась. — Я передумал. Тащи… меня в ванну, а там… Видно… Будет…
И отключился на руках. Всё же после задания, загонов Дазая и последнего «нечто» молодой организм захотел отрешиться от мира сего хотя бы так.
Дазай ещё с минуту пялился на него, разглядывая все синяки от его же пальцев и потёртости на локтях с коленями. А также, боже, на белую приличную лужицу на простыне. И это он сотворил с ним сейчас такое?
Рванув в ванную комнату со своей драгоценной ношей, он локтями открыл вентили и быстро набрал нужный уровень чуть тёплой воды. А потом бережно опустил в неё Чую, возложив рыжую головушку на специальную надувную подушечку. Чуя часто на ней так лежал, пока само тело нежилось под водой на другом теле, и Дазай сзади массировал ему кожу головы, а
снизу был совершенно другой массаж…
Встряхнув головой, Дазай отбросил ненужные мысли и принялся аккуратно намыливать «пострадавшего» губкой для тела. Тот иногда посылал ему постанывающие довольные звуки из нирваны, и глава исполкома вздохнул с облегчением: ему хотя бы не больно.
Вспомнив, что тот хотел пить, Дазай набрал стакан прохладной воды и небольшими порциями вливал живительную влагу в приоткрытые сладкие губы через свои. Стеклянная тара была быстро опустошена.
Дазай аккуратно намылил рыжие пряди и после смыл пену тёплыми струями из душа. Пальцы наощупь осторожно залезли в расслабленный анус, раздвигая стеночки и вымывая остатки их «увеселительного» досуга. Чуя чуть дёрнулся в своём оздоровительный сне, но не проснулся.
Закончив с омовением, Дазай вытащил его и, быстренько обтерев, возложил хрупкое тельце на футон. Плед лёг поверх чуть ссутулившихся плеч: Чуя подмёрз, и Дазай прилёг рядом, позволяя холодным стопам в согнутых ногах прижаться к его горячим бёдрам. Послышавшееся ровное сопение говорило о фазе глубокого сна — Чуя провалился в царство Морфея окончательно.
Дазай так и не уснул, ласково поглаживая своего напарника, как бы извиняясь за свой несдержанный порыв. Пускай тот больно-то и не чувствовал сейчас его прикосновений.
Он так и пролежал всю ночь, наслаждаясь некой умиротворенностью между ними и затишьем.
Перед бурей.
А буря взяла утром своё. И в последнюю очередь волновалась именно о себе. Стянув с себя чокер, со сверкающим злостью взглядом «бешеная стихия» оглядела аксессуар, подмечая, что бляшка безнадёжно испорчена (погнулась и краска слезла от трения), а крепления распушились по обе стороны. Рыжая бестия взъелась, взбушевалась, разнесла тумбочку и раскричалась с хрипотцой, что «теперь новый искать!», что «придётся все магазины обегать, чтобы найти эквивалентный этому» и так далее. Дазай лишь глупо моргал и не мог вставить ни слова. Окончательно разозлившись, Чуя бросил загубленную вещь прямо в руки суициднику, уже молча оделся и, пошатываясь, выпорхнул из квартиры, даже не взглянув на напарника. Громкий хлопок закрывающейся двери слышали не только соседи снизу, но и весь многоквартирный дом…
Глава исполкома был подавлен. У них планировалось три дня выходных, и, кажется, он испортил не только их. Чёрт бы побрал его звериную натуру! Пролетевший через всю комнату мобильный разбился об стену, разбросав обломки пластика поверх деревянных щепок бывшей тумбы. Сжав заветный ремешок в руках, он на негнущихся ногах добрался до мини-бара и выудил оттуда добротного года виски. Открыв с потухшим взглядом бутыль, он сполз по стене и начал хлестать прямо с горла. Время от времени он отрывался от крепкоградусного пойла, чтобы закрыться в носом в чёрную кожаную ленту со сломанной пряжкой, и вдыхал, вдыхал, вдыхал смешавшийся аромат.
Так пах Чуя…
***
Рыжий эспер вернулся в квартиру к вечеру, бодренький и довольный, и застал картину маслом: тушка пьяного напарника сидела у стены и приканчивала уже вторую бутыль, сжимая у носа его теперь уже старый чокер. Аналогичный новенький обрамлял тонкую шею обладателя Смутной печали, отражая бляшкой лучи закатного солнца. Дазай поднял на него чуть осмысленный взгляд, явно не веря возвращению партнёра.
Неужели остыл?
— Вижу, ты времени зря не терял. Проспиртовался основательно, — усмехнулся рыжий дьявол, пересекая комнату и раскладывая крафтовые пакеты на кровати. — Попрохлаждался? А теперь иди взбодрись в ванной. Я на раскисшее дерьмо смотреть даже не буду.
— Чуя, я… — полупьяно начал Дазай.
— Заткнись и слушайся меня, иначе будешь отрабатывать свою выходку уже на моём члене, — властный тон гравитационного эспера заставил главу исполкома закрыть рот и покорно кивнуть. Чуя уселся на диван в окружении своих загадочных пакетов и скрестил руки и ноги, смотря своими лазурными очами прямо в лицо Дазаю.
— Отлично, тогда раздевайся и в душ, — уже по-ангельские проворковал Чуя. — У тебя есть двадцать минут, пока я тут приберусь и переоденусь. Выходишь ко мне нагишом. Время пошло.
Дазай завис секунд на десять, а потом дал дёру с завидной скоростью в нужном направлении, попутно чуть не споткнувшись об обломки. Чуя усмехнулся. Кое-кто немного проебался и теперь будет какое-то время послушным пёсиком. То, что надо.
С мусором он управился в одно мгновение, открыв окно и с помощью способности отправив всё на свалку. Что ж, теперь «обновки»…
Когда Дазай вышел из комнаты, как и было «приказано», в чём мать родила и даже уже вполне протрезвевший, он обомлел.
Чуя уже был при «параде». На нём красовалась комбинированная портупея с кучей металлических колец и застёжек, что соединялись между собой кожаными ремешками, обрамляя юношескую грудь с сосками. Даже по плечам ремешки уходили вдоль рук, закрепляясь на костяшках пальцев. Всё это напоминало экзоскелет, если бы он не был мягким. Запах новой кожи густо стоял в комнате: Чуя не преминул закупорить все щели на улицу, чтобы не было и намёка на сквозняк.
Снизу длинный «наряд» переходил на латексные, ммм… штаны, что красиво обтягивали крепкие бёдра. В довершение эффектного образа Чуя водрузил на голову свою любимую шляпу и как бы невзначай покрутил новым чокером на шее, просунув под него указательный палец. Ремни следовали за движениями владельца, и кольца столкнулись между собой с гулким «звеньк».
Взгляд Дазая потемнел в мгновение ока, что не укрылось от Чуи. Усмехнувшись, он в довершение сам покрутился перед ним с выражением лица «ну как?». Обнуляющий эспер просто встал. Слова застряли в горле. И его
немаленький друг тоже просто встал. Чуя уже бросал на него хищные взгляды. С выбором «одёжки» он точно не прогадал.
— Я уже давно подмечаю за тобой эти странности, — томно выдал Чуя, буквально чувствуя по воздуху, как Дазай перерезает последние тормоза в голове, — и решил тебе угодить. Дабы ты с дуру снова не придушил меня. Я не против, но не до крайностей. Не стесняйся, скумбрия.
И подмигнул, снимая шляпу и делая шуточный реверанс в знак приветствия. А Дазай уже подлетел к нему, опрокидывая на подготовленный сзади футон и впился в первую же попавшуюся полоску кожи, попутно перебирая пальцами по всем кольцам. Соединённые звенья издавали сладостные звуки, и Дазай по звериному рыкнул, ища, где на чуиных штанах застёжка.
Тот же просто смеялся, закрыв глаза и позволяя шаловливым пальцам перебирать все соединения портупеи. Он правильно понял фетиш напарника. Ну, пускай балуется, как ребёнок с новой игрушкой.
Дазай кусал и кусал его между чёрными полосками, оставляя фиолетовые следы.
— Боже, какой же ты охуенный в этом, — у шатена наконец-то прорезался голос, и он попутно нашёл молнию на этих штанах, быстро расстегнув её. Слава Арахабаки, на рыжике не было боксеров — Дазай порвал бы их в клочья к чертям собачьим. Член Чуи тут же встал колом, выпорхнув на свободу прямо сквозь одно из колец кожаной конструкции, а его хозяин судорожно вздохнул, когда длинные пальцы обхватили его и в нетерпении начали рвано дрочить, обнажая налитую головку.
— Спокойнее, спокойнее, — выдохнул Чуя. Но какой уж там? Он знает уже его достаточно, чтобы знать: цунами не может быть спокойным. Рыжий вулкан всколыхнул его, и теперь он не остановится, пока не обрушится на него, сломя голову.
— Я хочу тебя прямо сейчас… — Дазаю очень нравилась портупея, к которой он припал губами, но очень не нравилось, что желанное место скрыто от него этим блядским чёрным латексом.
— Как тебе угодно, я уже подготовился, — хихикнул несколько напряжённо Чуя. Ещё бы, он отдаёт себя заново на растерзание этого потёкшего крышей чудовища. Перевернувшись на спину под ослабевший захват на груди, он стиснул зубы, когда стоящий каменно член мазнул по футону. А после — ловко подмял под себя одну из подушек, вильнув задницей прямо перед носом Дазая. Тот сглотнул и облизался, но Чуя этого уже не увидел.
— Расчехляй.
Дважды Дазаю повторять не пришлось. Прямо перед его носом маячил замок в районе копчика. Змейка проходила как раз между обтянутыми латексом ягодиц дразнящего. Расстегнув аккуратно до самой мошонки (Чуя протяжно выдохнул, почувствовав холодок
там), он приобнажил сладкие булочки ровно на столько, чтобы увидеть влажный вход, подготовленный специально для него.
— Я сейчас усну… — наигранным голоском пропели где-то спереди, пока Дазай глазами пожирал его попку, оттягивая момент.
— Уснёшь? — Дазай всё же оторвал взгляд от задницы напарника. Тот коротко кивнул, дразня его самолюбие. — Уснёшь, говоришь? Ты уснёшь, когда я тебе позволю, рыжая сука!
Он буквально озверел и хлопнул по ягодицам с такой силой, что у Чуи вместе с криком слёзы из глаз брызнули. Но дальше было до одури приятно от такой
прелюдии.
— Я тебя так по-шлюшьи оттрахаю, что уползти не сможешь! — рявкнул Дазай, вторгаясь в желанное тело так резко, что Чуя прогнулся мостиком назад, крича ещё звонче.
Шатен сразу взял быстрый темп, хватая за портупею с двух сторон. Ремешки жалобно натянулись. При резких толчках колечки металла звенели, унося Дазая снова в безграничное буйство, в которое Чуя уже без сопротивления сдался в плен.
Шатен разложил его на футоне, на столе, у стены, в ванной. Между ремешками расцветали всё новые и новые синие фракталы. Их губы сминались в яростной борьбе за первенство и вгрызались друг другу в и так истерзанную слизистую. А вот пальцы Дазая всё перебирали и перебирали ремешки на столь желанном теле, стягивая их между собой и наслаждаясь звоном металла. Чуя в этот раз более-менее контролировал процесс, отдаваясь без остатка. В заполненной под завязку заднице хлюпало похлеще, чем в порно-фильмах. А как это бывает в них же, он просил то продолжить, то дать ему передышку, но Дазай был абсолютно невменяемым, под конец уже разрывая несчастную портупею на части. Чуя в очередной раз кончил без рук…
***
Очнулись они утром. Липкие, разбитые, уставшие, но по уши довольные. Особенно Дазай. Он притянул к себе сонного рыжего партнёра, и тот тихо ойкнул, когда его сгребли в охапку. Тело не слушалось и ломилось от чувства физического перенасыщения и удовлетворённости. На нём был только чокер (испорченная портупея ошмётками лежала вокруг футона) и больше ничего. На Дазае — вообще ничего.
— Хочешь чего-нибудь? — спросил Дазай, улыбаясь опухшему сонному личику напротив.
— Сигареты, пить и ластик, чтобы стереть твою радостную рожу, — проворчали куда-то в ключицу. — Ты доволен, шпала?
— Более чем, — потянулся Дазай, попутно потеребив медные волосы. — Я сейчас.
И резво умчал на кухню. Далее возле футона появилась пепельница, сигареты и графин воды со стаканами. Чуя цыкнул — вот это сервис. Каждый день бы так. Дазай приоткрыл форточку и снова лёг рядом, потираясь членом о ложбинку между избитыми до синяков ягодицами.
— Смотрю, ты сегодня без особого запала, — усмехнулся Чуя, с удовольствием затягивая ментоловую отраву в лёгкие, — сам же испортил аксессуар. Между прочим, он был довольно дорогим!
— Я тебе всё компенсирую, — покрывал поцелуями его висок Дазай, теребя попутно чокер. Чуя хмыкнул, делая снова затяжку. — Всё равно чего-то не хватало для полной атмосферы.
Чуя бросил сигарету в пепельницу и натурально «обиделся», надув и без того опухшие от укусов губы (он старался!), но тут же вроде понял, что этому безбашенному животному нужно.
— Если я угадаю, могу попросить кое-что? — зрачки у Чуи сузились, как у кошки. Получилась такая
непредсказуемая рыжая кошечка с острыми коготками.
— Замётано, — Дазай улыбался во весь свой белозубый рот. — Что угодно, чиби.
Чуя тут же натянул на свою симпатичную мордашку злорадную улыбочку (шатен аж напрягся от резко похолодевшей атмосферы) и привстал. Протянув руку, он нашарил в висящем на стуле пиджаке Дазая самый что ни на есть настоящий
ствол, и в следующую секунду дуло упиралось прямо главе исполкома в лоб.
Тот с расширенными глазами смотрел, как Чуя взводит курок с абсолютно каменным лицом. Губы Дазая задрожали, кровь прилила к лохматой голове, натягивая внутри невидимую струну.
— Не надо, солнце…
— Прости, скумбрия, — грустно изрёк Чуя. Его взгляд был нечитабельным. — Но я очень хочу тебя на… кровати.
И тут же отвёл руку с пистолетом, с точностью снайпера выстрелив в открытую форточку. Рой птиц мгновенно вспорхнул с дерева напротив окна, а по квартире раздалось характерное эхо с отдачей.
У Дазая адреналин в крови заскакал, когда нос уловил тяжёлые запахи пороха. Прям как на заданиях… Да и Чуя своей выходкой создал ту ещё ситуацию.
Опасно, малыш.
— Видимо, я угада… — договорить Чуе не было не суждено, так как в горло вцепились длинные пальцы, обхватывая попутно чокер цепким захватом до удушения. Властный поцелуй не заставил себя долго ждать…
В тот же вечер у них снова появилась кровать. Но надолго ли?
