Две судьбы

      За чаем разговоры шли незаметно, но, как показалось Зое, это были беседы ни о чем. Девушка не испытывала никогда раньше чувства влюбленности, не представляла, как оно может проявляться, поэтому на вопрос, любит ли она Владимира, не смогла бы ответить никак. Однако с Владимиром Зое было более чем хорошо и интересно. Девушке нравились и разговоры обо всем, а те самые случаи, что с поцелуями на подоконнике, что с объятиями в непотребном виде, Зоя вспоминала с трепетом и стыдом. Девушке хотелось еще хоть раз испытать что-то подобное, но, разумеется, вслух о таком она говорить не могла.       Оставшиеся дни до выходных Зоя не видела Владимира и не встречалась больше с ним. Следующая неделя была последняя перед каникулами, поэтому девушка решила, что должна достойно окончить четверть, и оценки по предметам должны быть достойными, пусть у нее и ожидается тройка по поведению.       Мысли о тройке по поведению не отпускали Зою. Девушка догадывалась, что Михаил Павлович будет возмущен этим событием, пусть даже текущие оценки дочери для него не были новостью. Зоя гадала, отец просто выразит свое недовольство ситуацией или накажет ее за подобные результаты, однако, перспектива провести все каникулы дома не пугала Зою, хотя, конечно, они с Асей строили планы на эту неделю.       — Будем гулять, — мечтательно говорила Ася. — Отдыхать…       Однако Зою сейчас больше беспокоила оценка за четверть по математике. Иван Аркадьевич считался человеком строгих взглядов и настаивал на том, что у претендентки на пятерку за четверть не может быть текущих троек.       У Зои были две текущие тройки, две четверки и десять пятерок. С точки зрения среднестатистического учителя этих оценок легко бы хватило на пятерку, однако, Иван Аркадьевич считал иначе.       — Четверка, — сказал мужчина.       — Иван Аркадьевич, но ведь у меня столько пятерок! — изумленно сказала Зоя.       — У вас, Лыкова, две тройки, — ответил мужчина. — Я не ставлю пятерку, если у гимназистки есть даже одна тройка. В следующей четверти учитесь лучше.       — Меня отец из дома выгонит, — сказала Зоя.       — Успокойтесь, Лыкова, иначе я позову Эльвиру Марковну и она учтет ваши пререкания, когда будет выставлять четвертную оценку по поведению, — ответил Иван Аркадьевич. — Будет еще ниже, нежели можно было ожидать.       О многих случаях, связанных с Зоей, учителя не знали, однако, некоторые моменты стали достоянием общественности и то, что Зоя будет не отличницей, знали все или практически все.       Ситуация со словесностью была и лучше, и хуже одновременно. У Зои была одна двойка, одна четверка и восемь пятерок. С одной стороны, девушка надеялась на итоговую пятерку, с другой — понимала, что если уж Иван Аркадьевич поставил ей четверку, то, у Антона Ивановича есть все основания поставить ей четверку тоже.       Однако Антону Ивановичу нравились ответы Зои, поэтому учитель решил дать девушке, равно как и некоторым ее одноклассницам, еще один шанс получить более высокую оценку за четверть.       Первой к доске вышла Ася. У девушки была спорная оценка между тройкой и четверкой — ровно четыре тройки и четыре четверки. Антон Иванович задал Асе один вопрос, потом второй. На первый вопрос Ася ответила легко, на второй уже не смогла ответить так быстро.       «Мы же это совсем недавно проходили!» — в душе воскликнула Зоя и, как могла, попыталась подсказать Асе.       Подсказка была понята Асей и не увидена учителем, ответ девушки оценен на твердую пятерку.       — Вот не могли так отвечать в течение четверти? — спросил Антон Иванович и поставил девушке четверку за четверть.       Порадовавшись за подругу, Зоя начала с интересом наблюдать за ответом Янович. У гимназистки, которая вообще никак не запомнилась девушке, была спорная оценка между двойкой и тройкой. Вернее сказать, у девушки выходила двойка, но Антон Иванович решил дать ученице еще один шанс.       Янович отвечала, периодически замолкая и водя глазами по классу, надеясь на подсказку. Но в случае с этой ученицей Антон Иванович куда более строго следил за подсказками, надеясь, что гимназистка ответит на его вопросы своим умом.       Зоя подсказала своей однокласснице один раз, за что получила замечание от учителя, потом подсказала второй.       — Лыкова, — сказал Антон Иванович. — Я готов быть чуть снисходительным к вам и вашей возможной оценке за поведение, поэтому если вы будете до конца урока молчать, не скажу об этом Эльвире Марковне.       Девушка коротко поблагодарила учителя и начала наблюдать за бледнеющей Янович. Двойка за четверть означала занятия на каникулах с приглашенным учителем и работу в ближайшей к дому лавке, чтобы вернуть в семейный бюджет деньги, потраченные на учителя, — во всяком случае, так пообещала Янович мать и это узнали от одноклассницы и остальные ученицы. Мыть полы Янович не хотела, поэтому очень просила всех хоть как-то ей подсказывать.       В душе Зои появилось чувство жалости к однокласснице — невольно вспомнились свои недовольные родители, поэтому девушка снова начала шептать правильные ответы.       — Янович, сядьте, подготовьтесь еще немного, — сказал учитель гимназистке. — Лыкова, выйдите к доске. Сначала мы с вами побеседуем, а потом вы побеседуете о своем поведении с Эльвирой Марковной.       По спине Зои прошел холодок.       «А за двойку по поведению за четверть отчисляют?» — со страхом подумала девушка и приготовилась слушать учителя.       Волнение придало Зое сил и она легко ответила на все вопросы.       — Пятерка за четверть у вас заслуженная, — сказал учитель. — Теперь же идите к вашей классной даме.       С нескрываемым волнением Зоя вышла из класса, а потом, минут через десять, вернулась обратно.       — Что у Янович? — шепотом спросила Зоя Асю.       — Текущая тройка, нарисованная с закрытыми глазами, — ответила Ася. — Сейчас готовится к еще одному ответу. Если повезет — будет тройка за четверть, не повезет — останется с двойкой. Что тебе Геллер сказала?       — Отлупила линейкой по рукам, как за разговоры, и отправила обратно, — сказала Зоя. — Все, надо молчать, а то снова за разговоры ругать будут.       Неделя проходила незаметно. Каждый день Зоя с надеждой сидела на уроках, ожидая высший балл, и ей это удавалось. Не повезло только с педагогикой — это был единственный предмет, который Зоя не знала раньше, особенно не учила и получала за это вполне справедливые оценки.       — Лыкова, — сказала Эльвира Марковна. — Вам не стыдно иметь те результаты, которые вы получили?       — Стыдно, — ответила Зоя. — Мадам, мне бы очень хотелось получить пятерку за четверть.       — Какая вам пятерка? — изумилась Эльвира Марковна. — Три четверки, тройка и ноль за последнюю работу. Выходит чистейшая тройка.       — Мадам, пожалуйста, разрешите переписать контрольную, — чуть ли ни со слезами попросила Зоя.       — Сначала останетесь сегодня после уроков на два часа, а потом поговорим, — ответила Эльвира Марковна. — Пока что выходите к доске и отвечайте.       Ответ Зои у доски был до безобразия похож на ответ Янович. Тот же взор, с надеждой скользящий по классу, попытки ответить невпопад. Но если Янович удалось получить свою вторую тройку по словесности, то Зое повезло меньше.       — Я вам, наверное, сейчас поставлю еще один ноль и оставлю после уроков на три часа, — сказала Эльвира Марковна. — Потому что учиться вы не желаете. Несите дневник.       Пока Зоя трясущимися руками пыталась открыть дневник на нужной странице, женщина обратилась к гимназистке:       — Учиться не пробовала? У тебя бы получилось.