***
37 ПБЯ Галактика, казалось, восставала из пепла отгремевшей борьбы. Отстраивались разрушенные города, возвращались на родные планеты те, кто вынужден был покинуть их из-за оккупации. Это внешне — а изнутри её разрывали политические дрязги. Предложение По включить в миротворческие соглашения пункт о разоружении и взять под контроль поставки оружия не встретили одобрения у сенаторов. Подобный шаг, по их заявлениям, ударил бы по экономике Республики, которая ещё не восстановилась после войны. Никакие доводы представителей Сопротивления о том, что такая стратегия приведёт к повторению недавней истории, не возымели действия. Довольно быстро Рей разочаровалась в порядках нового мира, ведь они не сильно отличались от старых. Она, выросшая на легендах об Альянсе, Сопротивлении и справедливости демократии, в смятении осознавала, сколь мало может горстка людей с идеей против жаждущих наживы корпораций. Оказалось, что почти все сенаторы коррумпированы, многие из них даже оказались замешаны в торговле оружием для Первого Ордена во времена расцвета Новой Республики. И Рей Скайуокер, волею Силы оказавшаяся в эпицентре масштабных перемен, отдала всё, что имела, за войну, которой не желала, защищая идеалы, которых не существовало. Она всё ещё отказывалась признавать, что Лея ошибалась, и демократия давно умерла; но Леи больше не было в живых, так же, как и Люка, и Хана, и многих других храбрых героев. Ради победы Рей пришлось пожертвовать слишком многим, и постепенно её начало разъедать сожаление: желчное, горькое, оно отравляло разум, заставляя думать не так, как следовало бы джедаю, порождая разрушительные мысли. Мысли о том, что маленький, затерявшийся в песках Джакку дроид запустил цепочку роковых событий, изменивших судьбу простой мусорщицы. Что, если бы не этот дроид, то она до сих пор жила бы в неведении относительно своих способностей, своего происхождения, и это знание не отравляло бы ей жизнь. Что она не узнала бы столько прекрасных людей, которых потом вынуждена была терять одного за другим. Мысли о том, что, даже если всему этому суждено было случиться, ей стоило принять руку Бена. Тогда, у пылающего в ночи костра, он без колебаний потянулся к ней, ответил на её призыв. Чтобы спустя время она отвергла его протянутую ладонь. Дважды. Рей помнила, как он умолял её быть с ним. Принять его. Любить его. И она знала, что в третий раз уже не ошибётся: она сама протянет ему ладонь и вытянет его из тьмы безвестности. Лишь бы только ей дали этот, последний шанс. Её связь с Силой не ослабла после ухода Бена, но боль от разрыва Связи была ощутима физически: порой девушка дотрагивалась до своей груди, морщась и потирая её — казалось, будто что-то тяжёлое давило сверху. Эта боль подталкивала Рей к мысли о том, что их с Беном союз не был обычным даже для соединённых Узами Силы. Она задавалась вопросом: когда могла образоваться их Диада? С момента встречи или с момента рождения одного из них? Был ли тот холод, что Рей порой ощущала жарким полуднем на Джакку, эхом совершённых Беном поступков, его гнева и боли? Чувствовал ли он её одиночество, её голод, тоску по родителям? И что, если отрешение от мира, с которым Рей смирилась по прошествии лет, принадлежало не ей? А тяга Бена к семье была отголоском веры Рей в то, что её родители однажды вернутся? Эти мысли одолевали девушку днями и ночами, в конце концов подтолкнув к осознанию того, что Рей уже давно знала на подсознательном уровне. Если Диада появляется раз в столетие, это значит, что она уже существовала в прошлом и будет существовать в будущем. Значит, они с Беном всегда находили друг друга, в каждой из жизней. Значит, они связаны навечно, живыми или мёртвыми. Вот почему она сразу опознала жуткую маску из своих видений и её носителя — от него веяло смертью, кровью, болью и тоской; от него тянуло холодом, что был знаком ей с детства. Вот почему она прочла узнавание в его глазах там, на разрушающемся Старкиллере — он тоже понял, кто она такая, он знал её прежде, задолго до их встречи. Вот почему Сила сталкивала их, дразнила их миражами будущего, в котором они видели друг друга вместе. Был ли тот единственный, долгожданный поцелуй тем, что они оба увидели, когда их ладони соприкоснулись над огнём? Вопросы громоздились один на другой, их становилось всё больше, а ответов не находилось. Где Бен? Где искать его? Как вернуть? Но Сила, всемогущая и великая Сила, безмолвствовала. Рей бесило то, что она не могла разобрать даже половину написанного в книгах, увезённых с Ак-То. Почти все записи, рисунки, формулы и начертания представлялись ей хаотичной бессмыслицей, и собственное тугоумие и бессилие выводили девушку из себя. Во время частых визитов представителей Сопротивления на Корусант Рей смогла расшифровать одну из записей, которая, однако, нисколько не прояснила ситуацию. «Семья» — было начертано на пожелтевшей от времени странице, а рядом располагаюсь фреска, изображавшая высокого старика, и по бокам от него — юношу и девушку. Каждый из них был заключён в странное полукружие, и точно такие же полукружия изображались вокруг их левых ладоней. Это были форсъюзеры, несомненно. Но кем они были? Воспользовавшись тем, что По и Финн, всё время проводившие на диспутах с представителями временного правительства, почти забыли о ней, Рей отправилась в Архив Джедаев. После падения Империи его почти полностью восстановили, сумели укрыть на время холодной войны с Первым Орденом и после победы вернули на прежнее место. Но даже под сводами древней библиотеки, при помощи главного архивариуса, Рей не удалось обнаружить упоминаний о странной фреске. Когда же она предположила, что данные архивов давно не обновлялись или были утеряны, библиотекарь оскорбился. Под невесёлый писк BB-8 девушка покинула внушительное здание, озадаченная и растерянная. Так продолжалось уже больше года: только ей начинало казаться, что она нащупала какую-то ниточку, которая приведёт её к разгадке, подсказке, как нить обрывалась, заставляя начинать всё сначала. Рей уже давно поняла, что древние тексты, которые она вывезла с Ак-То, гораздо полезнее и обладают гораздо более полной информацией, чем всё, что имеется в библиотеках или, тем более, в голонете. Но в этих книгах описывались вещи, понять которые был способен только мастер-джедай. А их больше не осталось. Сама же Рей, недоучка, не способна была даже дозваться своего учителя: уже очень давно призраки Силы не посещали её, сколько бы Рей не пыталась до них докричаться.***
Ей снова снятся сны. Грёзы, в которых воздух наполняется шелестом сотен тысяч голубых крылышек и сиянием призраков Силы. Рей призывает их на помощь, но не себе — она просит помочь Бену Соло, который застрял где-то среди черноты, в пространстве меж звёзд, в мире между мирами. Но призраки безмолвствуют, а голубокрылые бабочки никуда её не ведут, лишь шуршат своими крыльями. Рей тянется к Связи, зовёт Бена, но всё, что она ощущает — холод, как тот, что чувствовала всегда на том конце Уз. До неё доносится неясный шёпот — отголоски их прежних разговоров; мерещится тень от костра в тёмной ночи, что они однажды разделили. — Прекрати! — выкрикнула Рей, вновь проснувшись в душной тесноте каюты. — Хватит, довольно! Зачем ты являешься ко мне по ночам, зачем мучаешь меня и молчишь! Страдание моё, слёзы мои, любовь моя. Вот и всё, чем остался для неё этот мужчина. — Ты лжец! Ты лгал мне всегда, и солгал снова, сказав, что всегда будешь со мной! — она кричала в пустоту, не заботясь о том, что её может услышать Чуи, или вечно паникующий BB-8 начнёт с писком вскрывать металлическую дверь. — Ты — лжец, Бен Соло! И джедаи лгуны. Да, вы все лгуны! Вы использовали нас обоих, чтобы победить Палпатина, и исчезли! Бросили сначала меня, а потом и его! Это вы ответственны за то, что распалась Диада! Истерика — душная, невыносимая — сжимала горло девушки, заставляя давиться рыданиями. В этот момент всё, что Рей ощущала — это ненависть: к себе, такой жалкой, такой беспомощной, неспособной примириться со смертью и волею Силы; к Бену, который покинул её так внезапно, оставив глубокую рану в сердце, которая даже спустя два года по-прежнему кровоточила; к джедаям, которые в очередной раз доказали, что они никакие не стражи Света, а лишь горстка себялюбивых блюстителей установленного когда-то давно порядка. Ненависть разливалась в постепенно накалявшемся воздухе, опасно искрила на кончиках пальцев, подталкивая Рей к самому краю… — Рей! Резкий окрик учителя на мгновение вернул её в тот день на вершине обрыва Ак-То, когда Люк пытался остановить девушку от падения в бездну, в опасную, но желанную Тьму. А потом она обернулась, щурясь от неожиданно яркого в темноте каюты синего света — и вернулась в настоящее. Вскочила, разглядывая свои трясущиеся руки. — О Сила… — жалобно прошептала она, разом растеряв всю злость. — Учитель, я не… Люк остановил её, подняв ладонь: — Всё в порядке, Рей. Я не собираюсь ругать тебя за то, что ты испытываешь эмоции, которые испытывать нормально. Ты забыла? Время джедаев прошло. Прошло время того беспринципного учения, что мы проповедовали. Рей молчала, сгорбившись в ожидании того, что последует дальше. — Но я не могу не упрекнуть тебя за то, что ты хотела потворствовать этим эмоциям. Баланс, помнишь? Уравновешивай гнев. Девушка покачала головой. — Не могу. Я стараюсь, но у меня ничего не выходит. Вы говорите, что испытывать страх, злость, гнев — это нормально, но мне нечем уравновесить их. Я не могу отрицать Тьму в себе и не могу принять её, а моего Света недостаточно, чтобы соблюсти равновесие. Потому что… — …потому что часть Диады утрачена, — закончил Люк, заставив Рей изумлённо распахнуть глаза. — Да, вы с Беном были единым сосудом, в котором Сила существовала в балансе, а он теперь потерян. Рей устало опустилась на койку, — Что же мне делать? Я не знаю, как вернуть его. Я даже не знаю, позволит ли Сила сделать это. И не знаю, хватит ли мне сил. Люк приблизился к ней и положил руку на дрожащее плечо. На мгновение Рей даже показалось, что она чувствует тепло, но это ощущение быстро исчезло. — Фреска, обнаруженная тобой в одном из текстов… — девушка вскинула голову, вновь поразившись тому, сколь многое могут призраки Силы: — Ты не нашла упоминаний об этом, потому что Лотальский храм, хранивший её, был разрушен во времена Империи… Они говорили до тех пор, пока за плотным транспаристилом иллюминатора не забрезжил ранний рассвет. На Корусанте круглосуточная иллюминация была настолько яркой, что смена времени суток определялась в первую очередь по оттенку неба. Сейчас оно медленно окрашивалось в нежно-розовый цвет, возвещая наступление утра. — Значит, портал в Междумирье существовал прежде в храме джедаев на Лотале, но храм был разрушен. И где ещё могут быть подобные порталы, неизвестно, — заключила Рей, потирая затёкшую ногу. — Не совсем, — возразил Люк, которому была неведома усталость: он бодрыми шагами мерил узкую каюту. — Портал может находиться лишь в точке вергенции — месте концентрации Силы. В частности, Тёмной её стороны. Ты должна понимать, Рей, что подобный портал — это власть, а власть — это путь Тьмы. Понимаешь? Если я ошибаюсь — если мы ошибаемся, — то попытка изменения естественного хода вещей может повлечь катастрофичные последствия. Рей не хотела врать себе: её пугало подобное вмешательство в уже свершившееся. Но она не могла отрицать и другой факт, не могла не спросить себя: так ли сильно она хочет вернуть Бена, чтобы рискнуть? Спросить, чтобы понять: ответ она знает уже давно. — Я не могу не попробовать, учитель. И я не хочу вмешиваться в прошлое, я лишь хочу узнать у Силы, можно ли вернуть Бена в настоящее? Я верю, что смогу противостоять влиянию Тьмы. Я не подведу вас. Люк остановился, посмотрел на неё внимательным и немного грустным взглядом и произнёс фразу, которую девушка не поняла: — Мы те, кого должны превзойти… Нахмурившись, она хотела уточнить, что имел в виду учитель, но он уже продолжал: — Я тоже верю в тебя, Рей. Верю в то, что всё получится, потому что, если мы всё же правы, ты лишь исполнишь волю Силы и воссоединишь вновь Великую Диаду.***
— Ты с ума сошла? Она не сумела солгать Финну. Потому что не хотела, и потому, что его способностей хватало, чтобы чувствовать ложь. — Рей, как ты можешь… — Он был потрясён. — Кайло Рен убийца! Наш враг! Рей подняла на него взгляд: — Я знаю, что ты чувствуешь это… ты чувствуешь, ты знаешь, кем он покинул этот мир. Кайло Рен умер раньше Бена Соло. Упрямство на лице друга на секунду сменилось неуверенностью, но затем он снова покачал головой: — Даже если и так, даже если Ка… — он запнулся: — Если Бен Соло вернулся к Свету перед гибелью, его смерть была правильной. Он ушёл с миром, Рей. — Бен отдал жизнь за меня! — Если то, что ты говоришь, правда, то он отдал жизнь также за мир в Галактике, — возразил Финн, — пусть и ненамеренно. Он искупил содеянное. А ты хочешь вмешаться туда, где у людей, даже одарённых Силой, нет власти. — Финн, ты… многого не знаешь. Я никогда не смогу объяснить тебе, чем по-настоящему обязана Бену Соло, и что для меня значил его уход. Рей хотела поведать другу, что значит быть связанной с кем-то предназначением, начертанным среди звёзд. Хотелось признаться, что её страшное детство было окрашено болью чужого одиночества, а её вера в семью раздирала на части юношу на другом конце Галактики. Хотелось сказать, что это было больше, чем любовь или судьба. Но вслух произнесла другое: — Всё это время меня вела и поддерживала Сила. Бен и я — мы часть Диады. Он не может погибнуть по-настоящему, пока жива я. — Она устало вздохнула и решилась на последний довод: — Я никогда не отказывала в помощи своим друзьям. Зная, как сильно вы ненавидите Кайло Рена, я не прошу о помощи; я не прошу помочь мне вернуть Бена Соло. Я прошу лишь не мешать. С вами или без вас, я попытаюсь сделать это. Потому что не могу иначе. Бывший штурмовик долго всматривался в её лицо, и Рей раскрыла перед ним разум, позволяя окунуться в свои мысли и чувства настолько, насколько он был способен. Прошло несколько мгновений, и Финн вздрогнул, судорожно выдыхая, когда на него обрушился водопад чужой боли и отчаяния. Он прикрыл на мгновение глаза, а потом отступил в сторону, пропуская Рей в кабину «Сокола». — Я могу полететь с тобой? — Нет, я должна сделать это одна, — девушка покачала головой, переводя взгляд на Чуи, — однако не откажусь от второго пилота. Вуки утвердительно проревел, усаживаясь в кресло, и вскоре «Сокол» покинул орбиту Ди’Куара.***
Рей молча разглядывала покрывшиеся ржавчиной останки истребителя. Время и природа забирали своё, постепенно прорастая в железных балках, через слепые окна кабины. В укромных уголках обгоревшего остова неуёмные порги свили себе гнёзда. На древнем острове ничего не изменилось. Всё так же бурлящие воды океана разбивались об острые скалы, а трудолюбивые ланэйцы заботились о строениях джедаев, неодобрительно взирая не девушку своими выпуклыми глазами. Поднимаясь наверх, Рей размышляла о том, сколько всего видело это место. И сколько ещё предстоит ему увидеть. Возможно, когда-нибудь форсъюзер нового поколения отправится на поиски первого храма джедаев, последнего оплота прежних времён. Он найдёт эту планету, отыщет поселение древних каменных хижин, внутри которых беспощадное время успеет навести свои порядки, несмотря на все старания Хранителей. Он в благоговении переступит порог жилища великого Люка Скайуокера, последнего мастера-джедая. Он придёт и поклонится останкам сгоревшего древа, взберётся на высокий холм и проведёт рукой по мозаике на полу пещеры. Остров расскажет ему, как первые джедаи много веков назад пытались познать Силу, медитируя на вершине отвесной скалы; как сын Дарта Вейдера пытался пережить здесь добровольное изгнание. Расскажет о девушке, о Рей-из-ниоткуда, и молодом мужчине, опутанном Тёмной стороной, о нити, что протянулась через всю Галактику и связала две потерянные души в попытке восстановить баланс. Этот остров дышал легендами, и он будет шептать их на ухо каждому, чья нога коснётся священной земли Ак-То. Остановившись на самом верху отвесного утёса, девушка вдохнула солоноватый воздух, прикрывая глаза и думая о недолгом периоде обучения у мастера Люка. Вспоминая его слова, Рей потянулась к Силе, осторожно взывая в попытке узнать: правильно ли она поступает? Ей нужен был ответ, последний толчок, который поможет набраться решимости, пошатнувшейся от внезапно накатившего страха. — Я назвала его в честь Бена Кеноби, — раздался голос откуда-то позади. Рей резко обернулась: перед ней в сиянии, подобном кокону, стояла Лея. Сложив руки на груди, она с печальной улыбкой смотрела на девушку. — Принцесса… генерал Органа… Лея, — прошептала Рей. Она не видела женщину ни разу с того краткого явления на Татуине два года назад. — Когда родился наш с Ханом единственный сын, он стал лучом надежды посреди хаоса послевоенных лет. Он осветил всю нашу жизнь. И я назвала его в честь человека, когда-то подарившего надежду всей Галактике. Рей слушала, ощущая неясное волнение в Силе. Никто не уходит бесследно. — Верни его домой. Призрак исчез так же внезапно, как появился. Девушка машинально рванулась к тому месту, где ещё секунду назад возвышалась фигура в белом, но нашла лишь пустоту. Сила дала свой ответ. Уже знакомые Рей мрачные своды встретили её тишиной, прерываемой лишь падающими каплями воды. Они оглушительно разбивались о влажные камни, становясь единственным источником звука в темноте. Девушка повернула пальцем рычаг управления на своём клинке, и полумрак пещеры прорезал яркий золотой луч. Глянцевая стена, напоминавшая зеркало, находилась дальше, чем Рей помнила. Приблизившись, она глубоко вздохнула и вновь прикрыла глаза. Ей хотелось отогнать от себя мысли, кружившие в голове: «Будь со мной, будь со мной, будь…». Вместо этого она вновь обратилась к Силе, готовясь смиренно принять всё, что та может ей дать. Погасив меч, Рей открыла глаза и решительно приложила ладонь к зеркальной глади пещеры. По ту сторону тёмного и неизведанного мира две тени шагнули ей навстречу. Она уже знала, что это её родители — стремятся к ней, к своей дочери, но не успевают. Знала она и то, что последует дальше: в самый последний момент две тени соединились в одну, массивную, приобретающую смутно знакомые очертания. Налёт постепенно начал сходить со стены пещеры. Дыхание Рей сорвалось… Будь со мной. Там, по ту сторону, стоял Бен. Он смотрел на неё, повторяя движение её руки. Смотрел пристально, будто не сомневаясь в том, что видит, но не уверенный в реальности этого. — Бен. Его имя раскатистым эхом пронеслось под давящими сводами. Тот, кто носил это имя, вздрогнул напротив. И на секунду — всего на мгновение — Рей показалось, будто она почувствовала тепло его кожи. Он всегда был с ней, в ней; он её часть, её половина, Тьма, блуждающая под кожей, Свет, брызжущий из глаз. Рей ударила по твёрдой поверхности камня, и Бен напротив сделал то же самое. Стало трудно сделать вдох: в груди что-то туго скрутилось, зазвенели слабые нити Уз, и волнение в Силе начало стремительно нарастать. Камень пошёл трещинами, и с третьим ударом рассыпался мелкими осколками… …которые открыли перед Рей точно такую же гладкую стену. Ещё одно зеркало, показывающее лишь грёзы. Ещё один мираж Тёмной стороны, обещающей несбыточное. Поток Силы схлопнулся, наступила давящая тишина, которая через секунду, показавшуюся вечностью, ударной волной обрушилась на девушку, на древний остров, прокатилась по всей Галактике. С потолка пещеры посыпались камни. Рей рухнула на колени, чувствуя, как виски сдавило от боли. Шёпот Тьмы звучал в ушах, подталкивая к краю бездны, призывая поддаться гневу бессилия… уничтожить этот остров, который принёс ей только боль и разочарование… убить всех рыбоподобных уродцев там, на поверхности… обагрить свой золотой клинок кровью, окрасить кристалл алым… — Нет! Рей вскочила на ноги, бросилась к выходу, не оглядываясь. Нет, нет, нет! Она сильнее Тьмы, сильнее ярости, она — Светлая часть Великой Диады. Ей удалось прийти в себя и выровнять дыхание только у одного из строений, в котором она узнала келью Люка Скайуокера. Поднялся страшный ветер, гнавший к острову тяжёлые чёрные тучи. Заглянув внутрь, Рей схватила лежавший у входа плащ и накинула сверху, спасаясь от первых тугих капель, упавших с неба. Добредши до каменистого обрыва, девушка посмотрела вдаль, пытаясь разглядеть что-то неведомое в мутной дымке наползавшего тумана. Её руки, теребившие ветхую ткань, дрожали, губы прыгали. Рей сделала несколько глубоких вдохов… Это ещё не конец. Она не сдастся, ни за что на свете. Будет пробовать снова и снова, идти к Бену шаг за шагом, оступаясь и падая, в жару и холод, когда будут силы и когда они исчезнут. Рей прощалась с этим островом: он вновь не дал ей ответов на вопросы, лишь разбередил старые раны, оставив ещё более одинокой, чем прежде. И поселив в ней знакомое чувство: пульсацию в груди и звон в ушах. Так было прежде, когда Связь болезненно растягивалась, причиняя боль. Девушка уже хотела сделать шаг вниз, туда, где дожидалась омываемая брызгами махина «Сокола», как вдруг Сила дрогнула вокруг неё. Воздух сгустился, сделавшись тяжёлым, разреженным, и вместе с солёной моросью ветер донёс до неё слова: — Ты не одинока. Слишком реальные слова. Рей резко обернулась: напротив неё стоял Бен Соло. Он был из плоти и крови, точно такой же, каким она видела его в последний раз: с порезами надо лбом и губой, растрёпанными влажными волосами. Он зябко кутался в плащ, похожий на её собственный, и переступал по каменистому, поросшему чахлой травой склону босыми ногами. Он моргал, он дышал, он мёрз. Он был живой. — Бен…