***
Порезы на его лице зажили. Прежде знакомое Рей лишь гладковыбритым, теперь оно по несколько дней оставалось заросшим щетиной. На базе было немного мужчин с таким же внушительным телосложением, но они поделились с Беном своей одеждой, и он выглядел настолько непривычно в светло-серой свободной униформе, что узнать в нём Верховного Лидера Кайло Рена было практически невозможно. И только его взгляд — колючий, пронзительный, недоверчивый — оставался прежним. Рей не знала, как вести себя с этим новым человеком. Как и раньше, он смущал её, он вызывал у неё изумление и любопытство. Но теперь к этому всему примешивалась неопределенность: слова, что они хотели сказать друг другу, отражались в их глазах, но оставались невысказанными. Шаги, разделявшие их, так и оставались непройденными. Рей сама не была до конца уверена в том, что между ними. Она видела, как напряжённо сжимается челюсть Бена, стоило ей заговорить с кем-то из жителей базы: если это был мужчина, Соло внимательно следил за их диалогом, стараясь при этом делать вид, что увлечён работой, и отворачивался всякий раз, когда ловил взгляд Рей. Он явно хотел знать, был ли у неё кто-то, но не спрашивал напрямую. И девушка чувствовала горькую обиду оттого, что после всего произошедшего с ними Бен не может совершить решительный шаг по направлению к ней. Но, если не считать этого обоюдного напряжения, их отношения складывались неплохо. Они напоминали закадычных товарищей: вместе изучали туманные леса Ди’Куара, чинили очередную неисправность в «Соколе», смеялись над ворчанием Чуи и обнаруживали друг в друге неожиданные стороны. Например, приготовление нормальной пищи представлялось Рей пыткой. Она очень любила поесть, ещё больше — чего-нибудь вкусного. Но был один нюанс: ей казалось вкусным всё, что было съедобнее пайков, напоминавших старую тряпку, разбухшую в воде. Поэтому девушка питалась различными готовыми завтраками или фруктами, которые на «Сокол» периодически подкидывал кто-нибудь из Сопротивления. Тратить много времени и усилий — ресурсов, которые Рей чрезвычайно ценила — на то, чтобы приготовить роскошный ужин, казалось ей кощунством. У Бена же на это был прямо противоположный взгляд: он, по меркам Рей, оказался искусным кулинаром и очень любил провести на крохотной кухне часок-другой. Так Рей поняла, что в вопросах быта они тоже очень отличаются, но при этом странным образом дополняют друг друга. Для неё стало открытием, что Бен, оказывается, в обычной жизни ругается, как перепивший хатт. Она ожидала иного от сына Леи Органы, чьи безупречные манеры когда-то впечатлили её, но вовремя вспомнила, что отцом Бена был Хан Соло, весьма несдержанный на язык контрабандист, да и сама принцесса Альдераана не была белой и пушистой. Ещё Рей поразило то, каким Бен был аскетом: он оставался таким что на посту Верховного Лидера, что будучи падаваном у Люка, что сейчас, на базе Сопротивления. — В детстве меня засыпали игрушками и прочей ерундой. Так родители пытались компенсировать своё постоянное отсутствие… — Она видела, как неохотно он говорит о Хане и Лее: ещё не время вспоминать о них, ещё рано. — В конечном итоге, я никогда не был привязан к вещами и легко с ними расставался. А моей любимой игрушкой до самого отъезда в академию Люка оставалась крохотная модель кореллианского грузового корабля. — Кто тебе его подарил? — Рей чувствовала, как тяжесть закрадывается в сердце: она вспомнила одинокую тряпичную куклу, оставленную в погребённом среди песков АТ-АТ. — Чуи, — просто ответил Бен. Спокойный и расслабленный, не вынужденный каждую минуту каждого дня проживать в ожидании угрозы, — такой Бен Соло казался Рей совсем юным, дерзким и… да, необыкновенно привлекательным. Почти преступно. Девушка вдруг осознала, что ей невероятно сильно нравится то, как он выглядит. Прежде она не задумывалась об этом. Рей вообще редко обращала пристальное внимание на внешность. Но теперь внезапно поймала себя на том, как засматривается на невероятные чёрные кудри Бена, на кончики его больших ушей, иногда проглядывающие сквозь смоль волос, на полный, чувственный рот, когда мужчина что-то объясняет ей. И как ловит его смущённо-насмешливый взгляд, понимая: он знает. Он видит. Но иногда она замечала за маской этой расслабленности бездну усталости. Душевный надлом, который не смогло залатать даже перерождение. Одиночество, которое он продолжал ощущать. Слои обид, что покрывали его душу, и жестокое самоотречение: он не простил себя. Отказавшись от жажды власти, Бен не избавился от самой жажды. Рей ощущала, как он хочет чего-то, рвётся к чему-то — по их Связи шла рябь его волнения. А ещё боль, которая вспыхивала, будто костёр, от одной искры-воспоминания. Так было, когда однажды, копаясь в секретном отсеке в поисках сварочной маски, Бен увидел голограмму, которую Рей когда-то смотрела на повторе несколько дней подряд. Рей застала его перед застывшим ВВ-8, транслировавшим запись. Соло-младший смотрел на свою семью: молодые Хан и Лея, Люк. На его ассиметричном лице отражался голубоватый свет от пляшущих картинок прошлого, и до Рей донеслись обрывки чужих мыслей. Бен думал о том, как давно они звали его обратно, и вот он вернулся. Но слишком поздно. Тех, кто ждал его, больше не было среди живых. — Я так и не успел попросить прощения. Сказать ей… сказать всё. Побыть хоть недолго сыном, которым она будет гордиться, — сказал он так тихо, что Рей пришлось подойти почти вплотную, чтобы расслышать. — Она любила тебя, Бен. — Я знаю… Знаю, потому что иначе она ни за что на свете не оставила своё любимое Сопротивление, не бросила бы Галактику на произвол судьбы, — ответил он глухо и покинул отсек. Так Рей окончательно убедилась в том, что Бен Соло любил свою маму. Он любил её и своих близких непозволительно сильно для адепта Тёмной стороны. Он ненавидел вовсе не семью — как и признавался когда-то, — он ненавидел себя за эту любовь. Всё, что Бен ощущал по отношению к родителям и дяде — это обида. И впервые Рей задумалась над тем, что их вина в произошедшей катастрофе была, возможно, намного больше, чем она думала прежде. Не будь они все так заняты собой и своими стремлениями, Бен не чувствовал бы себя таким брошенным и ненужным. Тогда он, возможно, не откликнулся бы на голос в своей голове — мрачный голос, говоривший ему, что он не одинок.***
Рей хорошо запомнила момент, когда всё изменилось. Это было накануне их отлёта за кристаллом для меча Бена. В тот день она в одиночестве тренировалась на утоптанной лужайке перед «Соколом». Золотистый луч в её руках гудел и вибрировал, кровь кипела от адреналина. В книгах с Ак-То много говорилось о формах боя, но, сколько бы Рей не пыталась научиться фехтовать в определенной технике, у неё всегда выходила какая-то мешанина из стилей. В конце концов, она плюнула на это, особенно после того, как возникший во время одной из таких тренировок призрак Люка заявил: — Зачем ты пытаешься загнать себя в рамки, в которых тебе тесно и некомфортно? Тогда Рей была поражена: — Но, учитель, в ваших книгах… — Забудь идеи из старых книг, Рей, — старый джедай устало улыбнулся. — Знания, что содержатся в них, безусловно, могущественны и священны. Хранить их — вот твоя задача. Хранить, но не следовать им. Не бойся исследовать новую тропу. Руководствуйся зовом Силы, не противься ей. Она всё подскажет. С тех пор тренировки Рей с сейбером превратились не в гонку за отточенной техникой, а в медитативное состояние, близкое к трансу, во время которого она и её меч становились едины. Но в тот день чей-то пристальный взгляд помешал ей сосредоточиться: обернувшись, девушка увидела Бена. Он подошёл незаметно и остановился в нескольких метрах от неё, спрятав руки за спину. — Мне нравится твоя техника, — заметил он. — Сначала я думал, что это Ниман, но нет… однако что-то похожее. Рей остановилась перед ним, погасив меч и отирая пот со лба. — Я не использую ни одну из известных форм боя… Бьюсь по наитию. Ну, знаешь… — она пошевелила в воздухе пальцами, пытаясь найти объяснение, — слушаю шёпот Силы и следую ему. Мужчина кивнул: — Я тоже не умею фехтовать. Люк всегда отчитывал меня за это. Поначалу, когда я пытался выработать собственную технику, у меня создавалось ощущение, что я просто машу сейбером в разные стороны, как полоумный. В общем-то, так и было. Только со временем, уже после ухода… в общем, я был уже в довольно зрелом возрасте, когда овладел собственным стилем ведения боя. Он неожиданно выбросил из-за спины руку. Только Сила помогла Рей вовремя среагировать: даже не успев подумать, она подняла ладонь, которая встретила гладкое дерево — у неё в руках оказался самодельный тренировочный меч, очень лёгкий, едва ли превышавший по весу настоящий сейбер. Грубо сделанная импровизированная рукоятка была удобной и в меру шершавой, чтобы не скользить. Девушка перевела изумлённый взгляд на Бена — в его руках был точно такой же меч. Она задорно улыбнулась, принимая боевую стойку, и заметила, как уголки его губ тоже предательски дрогнули. А в следующий момент он нанёс первый удар. Они двигались по поляне в прозрачных клочьях тумана, будто в танце. Азарт битвы захватил Рей: выпад, ещё один, поднырнуть под клинком и подсечь в ответ, прокрутить меч в руке, нанося мощный удар обратным хватом… Пока они кружились так, преследуя друг друга, Рей вспоминался заснеженный лес Старкиллера и холодные волны Кеф-Бира. Ей вспоминался Кайло Рен, потому что именно он, а не Бен, сражался с ней сейчас. Сгусток Тёмной энергии, которому было тесно в рамках Светлой стороны, как и ей самой. Но если она извлекала энергию из радости, то он — из гнева, который бурлил в нём, выплёскиваясь наружу серией атакующих ударов, вырывался рычанием из груди. Преображение оказалось стремительным и неожиданным: его суровая собранность и неприкрытое подавление так резко контрастировали с привычной неуклюжей угловатостью, с проявляющейся в растерянном взгляде ранимостью. В этот момент Рей было сложно поверить, что это тот самый Бен, который пару часов назад готовил завтрак, беззлобно огрызаясь на мешавшегося под ногами ВВ-8. Его яростная мощь, его исступление, сдерживаемые всё это время, нашли выход в бою. Свирепость распустилась во всём своём тёмном великолепии, давая выход агрессии — единственной эмоции, которую Бен позволял себе прежде, которую он считал возможным демонстрировать. То, как легко он сочетал резкие взмахи мечом и атаки Силой, восхищало и пугало. При этом в его движениях не было никакого рисования, позёрства. Рождённый с великим наследственным даром, он управлялся с этой материей так же естественно, как дышал. Его стиль нападения отличался в зависимости от того, к какой стороне Силы он обращался. Черпая энергию в ярости, он бил тяжело, несдержанно, с оттягом, прикладывая максимум физической силы. Когда же его лицо озарялось покоем, он двигался легко, стремительно, почти не давя на клинок, и тот мелькал в его руках, как продолжение ладони. Рей сражалась, почти не уступая, но её движения были более рваными, хаотичными. В парной тренировке недостаток опыта сказывался очень сильно, поэтому она меньше нападала и больше уклонялась, перемещалась и скользила вокруг Бена. Её замахи были менее тяжёлыми, но она компенсировала это свирепостью и бесстрашием, с которыми бросалась на противника вдвое больше себя. Если во время битвы на сейберах физическая сила была не столь важна, за исключением определённых ситуаций, то сейчас Рей сполна ощутила на себе разницу в их с Беном комплекции. Он атаковал, вынуждая отступать. На её руке в двух местах уже наливались синевой отметины, оставленные тренировочным мечом. Хотя на теле Бена она оставила гораздо больше следов. Его тело — сильное, выносливое, натренированное, — было таким же оружием, как его меч. Стальные бугры мышц, размах плеч, заслонявший небо — всё это почему-то отвлекало Рей. Она сделала выпад, встречая новый удар, и деревянные клинки со стуком сошлись в клинче. До боли знакомая ситуация. Девушка поймала взгляд Бена над скрещенными мечами, и у неё защемило сердце. Твёрдые, резкие очертания его лица казались одновременно усталыми и озарёнными каким-то странным трепетом. Будто происходящее между ними было чем-то большим… Они оба замерли, глядя друг на друга: Рей — растерянно, он — испуганно. Бен уже поднимал на неё руку, и не раз — но тогда они были по разные стороны войны, и он вынужден был защищать то, что строил долгие годы, на что потратил столько сил. До неё донеслись чужие путаные, обжигающие мысли: ему было неприятно осознавать сам факт того, что он мог ранить её прежде, но при этом он никогда всерьёз не допускал возможности навредить ей. Он мог говорить об этом — о, сколько угодно, в красках и подробностях расписывая, что сделает, — но не мог совершить. Рей вдруг пришло в голову, что и пытка на Старкиллере, и её пленение на разрушителе Сноука, и их разговор на обломках Звезды Смерти мог закончиться совсем иначе, если бы Бен действительно хотел убить её, уничтожить её, причинить ей боль. Она перевела взгляд на его руки — пальцы с ярко выступающими костяшками крепко сжимали рукоять меча, на белой коже выступили сухожилия и канаты вен, — а потом снова посмотрела Бену в глаза. Они уже не боролись, а жадно разглядывали друг друга. Воздух между ними гудел от напряжения; оно было грубым, почти осязаемым, и Рей казалось, что, если она протянет руку, её ударит током. Никто из мужчин не смотрел на неё так, как смотрел Бен. В его глазах, даже когда он окидывал взглядом её фигуру, никогда не было похоти. Но желание… да, оно было всегда, и не только физическое. От этого взгляда хотелось спрятаться и при этом невозможно было оторваться; этот взгляд был слишком интимным, слишком неподобающим для этой обыденной поляны, для зрителей, которые внезапно вышли на открытое пространство из тени деревьев. — Привет бойцам! — громко крикнул Финн. Рей резко отскочила от Бена, опуская меч. Его туника промокла, лицо блестело от пота, и она ощущала, как по её вискам тоже стекают солёные капли. Девушка повернулась к другу, прокручивая меч в руке. — Какого криффа ты так выскакиваешь? — недовольно пробурчала она. — Я думал, самые сильные форсьюзеры в Галактике способны ощутить чужое присутствие, — издевательски протянул он. Бен проигнорировал это, отёр лоб и, глухо пробормотав: — Спасибо за тренировку, — скрылся в металлических недрах «Сокола». Финн проводил его взглядом, а затем приблизился к Рей: — Он силён. Вы оба, но его мощь очень ощущается в Силе: слишком противоречивая и неоднородная. Девушка кивнула: способности Бена действительно были уникальными. Она почти никогда не уступала ему в поединках, но лишь после его смерти ей пришло в голову, что это происходило не потому, что она была сильнее — он щадил её. — Знаешь, я почувствовал волнение в Силе, когда он вернулся к жизни, — пробормотал Финн. — Что-то похожее на взрыв… я не знал, что это, но, помня, куда и зачем ты улетела, догадался. После чего и рассказал обо всём По… хотел подготовить его. Хотя на самом деле я готовил сам себя. Рей не нашлась, что ответить. С тех пор, как она вернулась на базу «Органа» в сопровождении Бена Соло, у неё не было возможности поговорить с друзьями наедине. И, откровенно говоря, она не очень к этому стремилась, ведь ей по-прежнему нечего было предложить, кроме того, что теперь им придётся принять случившееся как факт. — Почему ты не сказала раньше о том, чья кровь течёт в твоих жилах? — резко спросил Финн. Девушка внутренне напряглась. — Потому что я не была готова; тогда я сама не до конца разобралась с тем, что чувствую и думаю по этому поводу. — Но ты без колебания раскрыла свой секрет для того, чтобы спасти человека, который был нам врагом, чужим. — Нет, Финн, — Рей покачала головой. — Всё не так. Бен… он не был мне чужим даже тогда. Прежде это была Диада, а сейчас… Я не знаю! Какую-то его часть я ненавидела, какой-то — дорожила. Он мог быть очень докучающим, порой он бесил меня до невозможности. Но в моём сердце никогда не было равнодушия к нему. Она видела, как сильно друг хочет сказать что-то, возразить: десятки мыслей кружились на границе его открытого сознания. Но, поколебавшись мгновение, он отступил и со вздохом махнул рукой: — Ты не сказала, что в родстве с Императором, не объяснила, почему хочешь спасти Кайло Рена… Это твоё право, Рей, твоя жизнь. Но помни, что ты — не просто ещё одна в рядах Сопротивления. Ты наше знамя, ты надежда Галактики. Ты — последний джедай. Финн уже покинул поляну, над которой по-прежнему кружил лёгкий туман, а Рей всё стояла, глядя ему вслед. Как она могла сказать ему, если даже себе боялась признаться в том, что не желает такой судьбы даже ради воцарения мира в Галактике. Путь джедая — путь отречения и одиночества, а девушка была сыта этим по горло. При мысли о том, что её будущее будет таким же унылым, как её прошлое, в котором не было места семье, беззаботности, простым радостям, приключениям, которые можно разделить с близким человеком, любви… при мысли об этом Рей становилось тошно. Не такой жизни она искала. В голове вдруг ожили слова, услышанные когда-то давно в подвале пиратского замка: «То, что ты ищешь, не в прошлом — в грядущем», а взгляд обратился к трапу фрахтовика, по которому несколько минут назад поднялся Бен Соло. После его перерождения Рей хотелось верить, что между ними больше ничего не встанет. Но Бен отчего-то не торопился прояснить всё и вообще вёл себя так, будто не было того отчаянного «Люблю» за секунду до того, как он растворился в её руках. Девушка не сомневалась в его чувствах, но её не покидало ощущение, что он сам в них до конца не разобрался. Может ли быть такое, что Бен не понимал, как справиться с любовью? Много ли её было в его прошлой жизни? Даже Рей, сирота с Джакку, знала больше любви, чем этот избалованный мальчик, родившийся в богатстве и почёте. Как же она сможет доказать ему, что не стоит этого бояться? Как объяснит, что привычное ему бесчувствие, которым он прикрывался прежде, гораздо тяжелей, и можно испытывать не только одиночество или боль? Как вытравить ненависть из человека, почти не знавшего любви? Она задавалась этими вопросами не только днём, но и по ночам, когда ей не спалось от мыслей о нём. Рей лежала в душной темноте каюты, размышляя, что точно так же проводила все годы, пока искала его. А теперь он жив, вот только она почему-то по-прежнему одна в гулкой тишине. Из-за этого её порой охватывало тревога, паника вцеплялась в горло когтистыми лапами, и Рей вдруг завладевало чувство, будто ей всё привиделось: разговор с Люком, Ак-То, спасение Бена… Она чувствовала его в Силе, но беспокойство не отпускало, и она выскальзывала из постели, осторожно, на цыпочках миновала экипажный отсек, стараясь не разбудить спавшего там Чуи, и пробиралась к каюте Бена. Ей необходимо было убедиться, что он там. Девушка приоткрывала дверь, различая в темноте огромный силуэт, укрытый комковатым шерстяным одеялом. Она улыбалась, замечая, что босые ступни Бена свисают с кровати, которая была для него слишком мала, слушала его мерное дыхание и, прикрыв за собой дверь, возвращалась к себе, где забывалась, наконец, крепким сном. Ей давно не снились голубокрылые бабочки, не снись крики и треск красного меча. Ей снились дети: много детей разных рас и возрастов, но среди них она неизменно видела черноволосого мальчика, который оборачивался и смотрел на неё глазами Бена Соло.***
— Почему на Дантуин? — озадаченно поинтересовалась Рей, когда звёзды за транспаристиловым иллюминатором слились в привычные смазанные штрихи. Они покинули Ди’Куар ранним утром. С друзьями Рей простилась накануне, поэтому их отлёт ничто не задерживало. Но, когда она уже готовилась вбить в навикомпьютер координаты системы Адега, Бен остановил её, назвав их целью Дантуин. На вопрос о том, почему они сменили курс, мужчина окинул её нечитаемым взглядом и вышел из кабины. Рей пришлось, сжав губы, ввести новые данные, и через несколько минут «Сокол» стартовал с орбиты. — По пути на Дантуин виды красивее, — сухо ответил Бен, когда девушка обнаружила его в экипажном отсеке. Она поняла, что он шутит. И хотя ей нравился странноватый юмор Бена, в этот раз она не улыбнулась. Тогда он вздохнул и пояснил: — Потому что мне нужен кристалл именно из дантуинской пещеры. Он сидел на краешке дивана, вытянув ноги, а вокруг, истерически мигая лампочками, ездил R2. Рей не стала больше задавать вопросов. Усевшись с другой стороны от стола, она вдруг подумала о том, как мечтала улететь когда-то с Джакку; ей хотелось приключений, которые будет с кем разделить. И хотя на её долю уже выпали и головокружительные космические путешествия, и друзья, которые прошли с ней через это бок о бок, Рей почему-то только сейчас осознала, что её мечта сбылась — ведь теперь рядом был Бен. Смогла бы она поверить несколько лет назад, что вот так просто сидеть рядом с ним — в тишине, если не считать мерного гудения двигателей и назойливого писка ВВ-8 — будет не просто возможно: это будет наполнять её спокойствием и умиротворением. Почувствовав что-то, Рей подняла глаза: Бен смотрел на неё в упор. Девушка готова была поклясться, что он знал, о чём она думала. И дело было не в Узах. — Почему ты не говоришь со мной? — вырвалось у неё. — Что? — Бен непонимающе нахмурился. Отступать было поздно. — Ты почти не разговариваешь со мной, — ответила она, смело глядя ему в глаза. — У меня даже создаётся ощущение, что ты меня избегаешь. Я думала… мне казалось, что всё между нами ясно… В конце её голос стих: сведённые вместе брови Бена и его стиснутая челюсть обескуражили девушку. Ей вдруг показались смешными и нелепыми собственные слова: действительно, с чего она решила, что между ними вообще что-то есть. Конечно, он спас её, отвечал на её поцелуй, он сказал о своей любви, умирая… Но, возможно, она ошибалась всё это время не в том, что Бен Соло существует, а в том, какой он на самом деле. Все эти мысли за одну секунду пронеслись у неё в голове, и Рей опустила глаза, чтобы спрятать слёзы. До неё донёсся вздох Бена, а затем он горько обронил: — Рей, я не избегал тебя. Просто не хотел быть навязчивым. Пойми, я… я не намерен предъявлять на тебя какие-то права. Я прекрасно понимаю, что прошло два года, и ты… Она вскинула голову, больше не стесняясь своих слёз, и прошептала: — Эти два года единственным мужчиной в моих мыслях был ты. Я искала тебя, я боролась за тебя. Избороздила всю Галактику. Надеялась и верила. Я… я хранила тот поцелуй, как реликвию. А ты решил… Девушка поднялась и пошла прочь, но на полпути к кабине обернулась: — Я могла бросить всё это, знаешь? Я могла забыть тебя, могла оставить попытки вернуть тебя… я даже хотела… но не смогла. Всё внутри сопротивлялось. Я не знаю, что это — Сила, мощь Диады, помноженная на чувство вины, или что-то ещё, — но я спасла тебя, Бен. И ни одной секунды не жалела об этом. Она видела, как мужчина стремительно поднялся и пошёл по направлению к ней, но в этот момент раздалось гудение, а следом высокий звук, сигнализирующий о неисправности. Они, не сговариваясь, бросились в кокпит. Чуи лупил по кнопкам, рыча. — Отказ навигационной системы! — Рей уселась в кресло пилота, отчаянно пытаясь понять, что случилось. — Ты же делал предстартовую проверку, что случилось? — Вырубай сверхсветовую! — Бен завис между спинками кресел. — Иначе мы собьёмся с курса! Девушка потянула рычаг, и вытянувшиеся в параллельные линии звёзды вновь засверкали точками в темноте необъятного пространства. — Ты раньше сталкивался с подобным? — обратилась она к Чубакке. Тот издал в ответ протяжный изумлённый рёв, на что Соло-младший покачал головой: — Нет, проекторов гравитационных колодцев не существует со времён Империи. Это какая-то аномалия, но нам сейчас важно понять не это. — Бросив взгляд на Рей, он поинтересовался: — Ты знаешь, как починить? — Нет, — хмыкнула девушка. Соло-младший скептически вскинул брови. — Что? Я разбирала обломки техники на запчасти для продажи, а не работала в кореллианских верфях по сборке. Мой потолок — это простой спидер. А этот фрахтовик настолько отличается от всех, виденных мной, что, если Чуи не знает, как починить навикомпьютер, то… Бен поднял ладонь, останавливая словесный поток, и нырнул в карман брюк, вытаскивая на свет… — Компас Люка? — воскликнула девушка. — Ты забрал его с Ак-То? — Он принадлежал мне, — пожал плечами Бен и откинул крышку. — Надеюсь, я не забыл, как им пользоваться… Когда они вошли в атмосферу Дантуина, Бен уверенно указывал Рей, куда вести корабль. Приземлившись неподалёку от маленького поселения, окружённого забавными деревьями, девушка обернулась к Бену. Он снова был весь в чёрном. Соло починил свою одежду с Экзегола, хотя Рей каждый раз бросало в дрожь от вида туники, над которой она провела столько одиноких, тоскливых часов. Правда, сверху он накидывал тёмно-серый плащ Люка, и эта переливчатая ткань отвлекала внимание от огромного пятна тьмы. Надев точно такой же плащ, только укороченный, девушка вслед за мужчиной сошла по трапу корабля. В ясно-синем небе висели два полупрозрачных спутника. Поселение, раскинувшееся в долине внизу, было ещё меньше, чем Рей казалось из иллюминатора. Она шла за уверенно шагавшим вперёд Беном, разглядывая невысокие деревья с толстыми стволами и шипастыми ветвями. Девушке стало интересно, и она уже собралась подойти поближе к странному растению, когда раздался голос Бена, ни на секунду не замедлявшего шага: — Я не хочу потом снимать тебя с колючек блба. Они не ядовиты, но приятного мало. Лучше взгляни туда, — он указал вверх. Рей подняла глаза, и солнце на несколько мгновений заслонило что-то большое, а через мгновение она увидела, как по воздуху летит огромное плоское создание с крыльями, напоминавшими плавники. За самым крупным существом летело двое поменьше. Девушка в восторге смотрела им вслед, а затем бросилась догонять Бена. — Кто это? — Бриты, — бросил он, накидывая на голову капюшон и озираясь по сторонам: они вошли в поселение. На самой окраине располагался довольно большой базар. Рей с любопытством посматривала по сторонам: если не считать мелькнувших пару раз представителей гуманоидных рас, здесь были только люди, из чего она сделала вывод, что по большей части именно они населяли Дантуин. Девушку приводило в восторг оживление, царившее здесь: взрослые и дети толкались у грубо сколоченных прилавков, переговаривались на общем языке и местном наречии, откуда-то слышалась задорная мелодия. Она взглянула на Бена: его лицо, выглядывавшее из капюшона, было хмурым и напряжённым. До неё донеслось в Силе: он чувствовал себя чужим на этом празднике жизни, самозванцем, оказавшимся в кругу людей, которые не совершали его ошибок, не прожили жизнь, полную борьбы. С тревогой всматриваясь в него, Рей с ужасом осознала, что он просто-напросто не знает, что значит веселиться. Каково это — просто жить. Раздавшийся рядом короткий всхрап отвлёк девушку — она повернулась и увидела приземистое животное с устрашающе загнутыми вперёд рогами. Но глаза существа смотрели кротко и меланхолично: оно медленно пережёвывало жёлтые травинки, насыпанные в миску. Рей обратилась к продавцу, стоявшему рядом, на общем языке: — Что это за существо? Продавец, синекожий ку’итанин, проскрипел: — Бол. — Ты продаёшь его? Ку’итанин засмеялся, показывая неровные белые зубы, и махнул рукой в сторону прилавка, на котором выстроились пузатые бутылки с мутной жидкостью: — Не его. Молоко. Он даёт мне молоко. Хочешь попробовать, джедай? На этой планете очень давно не было джедаев… Продавец протянул ей одну из бутылок, но Рей запротестовала: — Не нужно, у меня нет денег. — Не надо денег, не надо, — замахал руками ку’итанин, — это подарок джедаю. Девушка улыбнулась, поблагодарила продавца и обернулась, намереваясь продемонстрировать своё приобретение Бену, однако не увидела его. В растерянности обшаривая глазами раскиданные вокруг палатки, она обратилась к женщине, продававшей отрезы грубой ткани: — Вы не видели здесь молодого мужчину в блестящем плаще? — Высокий могучий красавец с выразительными глазами? — улыбнулась женщина, подмигивая ей. — Вон там. Рей опешила от этих слов, а потом ещё больше — от представшей её глазам картины: она выхватила взглядом знакомую переливчато-серую накидку — Бен обнаружился у небольшого навеса. Присев на корточки, он очень ласково гладил какую-то забавную полосато-рыжую зверюгу. Подняв глаза на Рей, мужчина заметил её изумлённое выражение лица и смутился: — Это лот-кот. Всего мечтал, чтобы мы завели его, но родители были против. Даже не представляю, как он тут оказался. Девушка приблизилась, на ходу запихивая бутылку молока в поясную сумку, и протянула животному руку: мокрый нос уткнулся в её ладонь, а потом она осторожно провела пальцами по гладкой тёплой шерсти. Мечтательно улыбаясь, она смотрела то на Бена, то на путешествие их рук по лоснящейся шкуре животного. Это был завораживающий момент откровения, когда Рей осознала, что Бен всё же человечен. Он тот, кто являлся ей в ночным мечтах. Он гладил кошек и шутил. И он рядом с ней. А его мальчишеские замашки, которые были скрыты от неё прежде, очаровали Рей, заставляя вспомнить черноволосого малыша на руках у Леи. Она не знала, сколько они просидели вот так под нагретым солнцем прилавком, но, стоило Бену подняться на ноги, она будто очнулась от сна. Бросив взгляд на урчащее от удовольствие животное, девушка предложила: — Бен, давай возьмём его с собой. — Не говори глупостей, — отрезал он. — Идём, нам пора. Очарование развеялось. Снова маска, которая была гораздо хуже, чем прежняя стальная броня, за которой он скрывал своё лицо и свои эмоции. Потому что эту маску нельзя было ни разбить, ни сорвать, если только Бен сам не захочет от неё избавиться. Они пересекли поселение, действительно оказавшееся совсем небольшим, и вышли к равнине, за которой расстилались бесконечные холмы. Бен упорно шёл вперёд, не говоря ни слова, и Рей следовала за ним, не задавая вопросов. За очередным холмом обнаружилась узкая длинная река, а на другом берегу виднелось скопление гигантских каменных глыб. Рей ощутила, что они пришли; в этом месте ощущалась мощнейшая концентрация Силы. Бен остановился, примерился и в один длинный прыжок оказался на той стороне. Девушка последовала за ним, стараясь игнорировать зудящее воспоминание: буря и шторм, гоняющий по волнам обломки Звезды Смерти, и две фигуры, взмывающие в воздух одна за другой. Приземлившись в нескольких метрах от входа в пещеру, она вопросительно посмотрела на Бена. — Останься здесь, Рей, — тихо сказал он. — Я должен сделать это один. Пожалуйста. Поколебавшись немного, девушка кивнула, провожая его глазами: мужчина откинул капюшон, проверил бластер, висящий на поясе, и через мгновение скрылся во тьме. Налетевший порыв ветра зашевелил сухую лавандовую траву на холмах. Солнце, постепенно клонившееся к горизонту, вновь заслонили парящие бриты. Рей смотрела на них, прислонившись к гудящим от Силы камням, и думала о том, как это прекрасно — иметь возможность летать без космического корабля: просто воспарить с земли, чувствуя упругие толчки воздуха собственными крыльями. Прикрыв глаза, девушка погрузилась в медитативное состояние на грани дремоты и реальности: подобный способ отдохнуть она освоила примерно год назад. Из сладкого оцепенения её вырвало шипящее ворчание. Вскинув голову, Рей замерла в испуге: с огромного массива глыбы, на которую она облокотилась, свешивалась голова гигантского ящера. Пурпурные и фиолетовые причудливые узоры на теле зверя переходили на спине в ряд острых шипов, создавших подобие брони. Ящер перебирал длинными когтями, готовясь нападать. Стараясь не делать резких движений, Рей отстегнула меч и занесла палец над кнопкой активации. Предугадать момент броска ей помогла лишь Сила: зверь спикировал сверху, но девушка сгруппировалась, поднырнув под зверем — воздух пронзило низкое гудение сейбера, а затем хриплый вой раненого животного. Быстро обернувшись, Рей увидела, что на земле валяется обрубок когтистой лапы, а в следующий момент едва не оказалась сбита с ног огромным хвостом, успев вовремя подпрыгнуть и кувыркнуться в воздухе. Ящер опирался на здоровую лапу, шипя и готовясь к новой атаке. Рей прикинула: тело зверя было практически неуязвимым: там, где не было костяных наростов, кожа всё равно была очень толстая и грубая, и к ней ещё нужно было подступиться. Для того, чтобы ранить его, ей пришлось бы подойти на слишком близкое расстояние, а это было опасно, тем более раненое существо уже не подпустит её к себе. Тело обожгло дёргающей болью — Рей опустила голову и заметила, как из раны на боку сочится кровь: зверь успел ранить её. В тот момент, когда ящер снова атаковал, девушка выбросила вперёд руку — и он завис в воздухе, в нескольких метрах от земли, хрипя от боли. Рей сжала пальцы, и зверь рухнул, бездыханный. Она посмотрела на свои трясущиеся руки: такая страшная, разрушительная мощь… и совершённое только что не было деянием Света. Но обдумать это у неё не осталось времени: уже знакомое шипение раздалось сразу с нескольких сторон, и Рей окружили сразу три гигантских ящера; их хвосты били по примятой траве. Девушка поняла, что дело плохо: она мысленно потянулась к Бену, стараясь донести лишь одну мысль. «Я в опасности». Она крутанула в руке меч: стоит ей напасть на одного из ящеров даже Силой, остальные бросятся на неё — двигались звери невероятно стремительно для своих размеров. Рей не успела додумать эту мысль — крайний к ней ящер взмахнул хвостом, на долю секунды отвлекая её внимание, и рванулся вперёд. В то же мгновение между ней и животным вырос Бен. Он вскинул ладонь, одним движением сворачивая раскрашенную яркими узорами шею. Двое других заходили со стороны, взрывая когтями землю. Мелькнул шипастый хвост, сбивая Бена с ног; зверь уже хотел броситься на него, но в воздухе мелькнул золотой луч, отсекая извивающийся хвост. Рей сделала сальто, в воздухе разрубая ящеру шею. Она приземлилась рядом с уже стоявшим на ногах Беном, и вдвоём они развернулись к последнему оставшемуся животному. Соло поднял руку: ящер взмыл так высоко, что заслонил собой бледные спутники на горизонте, а потом его тело конвульсивно дёрнулось и упало на землю. Рей погасила клинок и окинула Бена быстрым взглядом: лицо мужчины украшало несколько царапин, плащ был разорван. — Ты ранен? — Это ты ранена. Уходим, иначе сейчас сюда пожалуют друзья этих ребят, и нам придётся с ними объясняться. Он перемахнул через реку, и Рей поспешила за ним. — Ты нашёл, что хотел? — Да, — коротко ответил Бен. — Всё остальное я предпочту обсудить на борту «Сокола», после того, как мы займёмся твоей раной. Путь обратно занял, казалось, гораздо меньше времени. Когда они вновь пересекали базар, обагренный лучами заходящего солнца, продавцы уже сворачивали свой товар. Проходя мимо бола, всё так же методично пережёвывавшего остатки травы, Рей улыбнулась продавцу ку’итанину. — Пей молоко, джедай! Оно полезное для женского здоровья! Отчаянно покраснев, девушка поспешила натянуть на голову капюшон: Бен бросил на неё ироничный взгляд, но ничего не сказал. Вскоре они уже достигли корабля. К этому моменту дёргающая боль в боку казалась Рей почти нестерпимой, и она блокировала её Силой. Их встретил Чубакка сообщением о том, что ему-таки удалось починить навикомпьютер: элементарный сбой в базе данных. — Отлично, — воскликнул Бен, на ходу сбрасывая плащ и направляясь в сторону каюты. — Тогда курс на Сиркон! Справишься, Чуи? Вуки издал высокий ворчащий звук и, кивнув, направился в сторону кокпита. Рей хотела пойти за ним, но Соло остановил её: — Идём со мной, нужно осмотреть тебя. — Но Чуи… — Ты его слышала: он справится сам. Тем более, он уже был на Сирконе прежде. Девушка безропотно последовала за ним. Её поразило то, как стремительно Бен способен принять командование и управление на себя, как чётко и скупо он раздаёт приказы, а самое главное — как безропотно его слушаются. Что Чуи, который, казалось, только-только начал привыкать к постоянному нахождению сына Хана на корабле; что она, Рей, которая не подчинялась никому и никогда. Нахмурившись, она подумала о том, что ей следует сказать об этом Бену, но он уже опередил её, усмехнувшись: — Не волнуйся, я не собираюсь постоянно командовать. Так же, как не позволю командовать собой. Просто сейчас тебе нужна помощь, а вуки она как раз не требуется. Садись, — он указал на узкую лежанку, заменявшую ему нормальную кровать. Девушка запротестовала: — Ты обещал не командовать! — но в этот момент её тело прострелило болью и она, охнув, резко осела на постель. Бен, не церемонясь, развязал тесёмки грубой робы, стаскивая ткань с плеч Рей. Обнаружившийся внизу топ он задрал, разглядывая три глубокие царапины на боку: их края были белыми и набухшими — это действовал яд. Приложив руку к кровоточащим ранам, мужчина прикрыл глаза, сосредотачиваясь и концентрируя Силу. Послышался шум запускаемых двигателей: это корабль взмыл в воздух, покидая планету. Рей ощущала, как между пальцами Бена и её чувствительной кожей разливается тепло. В висках оглушительно стучал пульс: она вспоминала, как исцеляла страшную рану, которую сама же ему и нанесла. Неужели у неё поднялась рука на безоружного человека? Неужели она пронзила Бена насквозь, причинила ему боль? Девушка вздрогнула: сейчас это казалось немыслимым. — Тебе больно? — хрипло спросил он, не открывая глаз. Она разглядывала его длинные прямые ресницы, отбрасывающие тени на бледные щёки, и чувствовала, как собственное тело расслабляется, больше не сотрясаемое колющими спазмами, а ментальные щиты, что они оба возвели в своих разумах, тают под действием Силы. Они сливались, становясь единым: это происходило помимо их воли — они понимали и ощущали друг друга без слов, были полностью открыты… как тогда, на Экзеголе, когда ладонь Бена почти так же лежала на её животе, отдавая жизненные силы. — Нет, мне не больно, — прошептала Рей, склоняясь к нему и касаясь пальцами его щеки. Ей было страшно сделать это, страшно ошибиться и всё разрушить, но она слушала своё сердце, зов которого столько лет заглушала. Она слушала Силу, заключив лицо мужчины в ладони, держа его, как величайшую драгоценность, которая досталась ей. До сих пор она помнила лишь нежность и горечь его первого и последнего поцелуя, приятную шероховатость обветренных губ. Но теперь, когда лицо Бена было так близко, она вспомнила кое-что ещё: ласковое нетерпение, отдающееся дрожью в его теле, тонкий кончик языка, скользнувший в её рот, прерывистое дыхание. Он распахнул глаза: его крепко сжатые губы подрагивали. Бен смотрел на неё, не моргая, а потом вторая ладонь робко скользнула к талии девушки, сжимая, продвигаясь выше… — Останови меня, — его голос был глубоким, вибрирующим. — Останови меня, Рей… Она покачала головой: нет больше войны, и противоречий разных сторон больше нет. Нет тех, кто раздирал на части застарелыми устоями, нет того, что висит тяжким грузом долга. Даже прошлое похоронено, от него осталась лишь вновь разорванная чёрная туника Бена Соло. Нет больше преград. И Рей не хотела, чтобы он останавливался. Она сама — так же, как тогда, впервые — потянулась к нему губами. Он встретил её на полпути. И за закрывшимися веками Рей вспыхнули звёзды. Бен обхватил её за талию, подтянул к себе, вздёрнул вверх, заставляя привстать на цыпочки и ухватиться за размах плеч. Он поймал её рот, приоткрыл его, скользя внутрь языком — и Рей подхватило головокружительным течением. Сколько раз она представляла, как Бен Соло снимает с неё тунику и касается обнажившегося участка тела. Сколько раз мечтала повторить тот единственный поцелуй, который у неё был. Но никогда, даже в самых отчаянных мечтах, она не думала, что скупые, резкие, лишённые какой-либо чувственности движения, которыми он быстро лишал её одежды, вызовут у неё такое волнение. Никогда не представляла, что поцелуй может быть другим — не таким отчаянным и трепетным, как тот, первый, а жгучим, наглым, торопливым. Касаясь его губ легко и невесомо, отказываясь сдаваться под неумолимым напором, она поняла, что целовать — значит обозначить страсть, высказать её, молча при этом. Обозначить — но не удовлетворить, и плавиться в горячем и жидком её металле, ощущая и вдыхая вкус крови и его, мужской вкус. Казалось, даже их губы спорили, продлевая упрямство не желающих уступать хозяев: их рты сталкивались, сцеплялись языками, отвоёвывая главенство. Бен давил на неё своим весом, оттесняя к стене. Его большие ладони проникли за края топа, касаясь кожи, покрывшейся мурашками. А потом он остановился и слегка прикусил её нижнюю губу. Рей даже дышала через раз, сердце разгоняло кровь по венам, заставляя пульс частить и заходиться. Это было невероятно. Это было пугающе прекрасно. Девушка упёрлась руками в широкую грудь Бена, и он со сладким выдохом уткнулся в изгиб её шеи. — Я так давно хотел этого... так давно, — его шёпот обжёг её кожу. — А когда ты приходила ко мне в каюту по ночам… крифф, Рей… Девушка покраснела: он знал. Ей было не по себе; ей было жарко, она дрожала в кольце бледных, покрытых родинками рук. Бен поймал её взгляд, переплетая их пальцы. И время останавливалось, пока они смотрели друг на друга, осознавая: вот это, это, это. То самое, за что они боролись, то, что окончило войну; то, что может взрывать миры своей интенсивной силой, то, что может служить электричеством для целых городов-планет. И это — их; разделённое, наконец, взаимное и признанное. — Хочешь увидеть, что я нашёл в кристальной пещере? — спросил он тихо, так, будто собирался доверить ей большой секрет. Рей кивнула, и он скользнул рукой в небольшую поясную сумку с кобурой, извлекая что-то наружу. Девушка пригляделась и ахнула: на ладони Бена лежали, сверкая пульсирующим светом, два фиолетовых кристалла.