______________________________
— Классно... — прошептал голос. — Правда? — спросил более грубый голос. Даниэль, сгорбившись, рассматривал большой, но туповатый нож, который принес Финн. Он был и правда крутым, и ему хотелось бы, чтобы у него был такой же. Сегодня он и Финн сидели плечом к плечу на старом бревне у воды, бросали камни и говорили о том, что им нравится. По мере того, как Шон сближался с остальными, они стали все больше времени проводить вместе и вскоре Финн стал его любимчиком. — Да, он довольно крут, не правда ли? Некоторое время он... выручал нас, пока мы путешествовали. — Сказал Финн, хотя в основном он использовал его для резьбы по дереву, о чем позже узнал Даниэль. Он задумался: надо ли быть таким же мудаком, как тот злобный заправщик, чтобы хоть что-то понимать в таком скучном деле, как резьба по дереву? Это объясняло, почему Финн оказался плох в этом, и насколько Даниэль знал, это было единственным, что ему не давалось. — Если хочешь, я могу научить тебя метать его. Это весело. — Финн протянул руку и взъерошил непослушные каштановые волосы, не сводя глаз с воды, которая в этот час казалась слишком спокойной. — Да! Конечно. Было бы здорово. — Ну хорошо, хорошо! Завтра мы будем тренироваться все утро с самой зари. — Он спрятал инструмент за пояс и закинул руку на плечи Даниэля. Он действительно был благодарен Финну не потому, что он был единственным, кто относился к нему как ко взрослому здесь, в лагере, а потому, что с ним он отвлекался от Шона. Это было нелегко, учитывая, что Шон постоянно занимал все его мысли. Даниэлю показалось, что Шон начал отдаляться, когда они пришли сюда, а затем, когда решил проводить все время с Кэссиди, а не с ним. Даниэль был уверен, что он ей понравился, кому мог не понравиться Шон? Даже Финн заметил это. Она хотела Шона, которому он уделял все свое внимание. Осознание этого буквально раздавило его. Он пытался не думать о том, что Шон мог ответить ей взаимностью. Будет ли он целовать ее так, как целуются они по ночам? Будет ли она в конце концов лежать на спине, пока его брат надевает этот презерватив, делая то же самое, что они имитировали, пока были у бабушки с дедушкой? Он чувствует себя немного лучше, когда Финн дарит ему бандану на запястье.______________________________
— Ты серьезно? Он смотрел в упор на Финна и злился, потому что не понимал, шутит тот или нет. — Думаешь, я бы соврал тебе, дорогуша? Это приятно... как только ты к этому привыкнешь. — Финн поднял руки и изобразил двумя пальцами одной букву «о», а затем скользнул пальцем другой прямо в нее. — Доволен? Ты еще мелкий. У тебя достаточно времени, прежде чем ты начнешь беспокоиться об этом. Финн был очень далек от истины. С каждым днем Даниэлю казалось, что расстояние между ним и Шоном увеличивается, а расстояние между Кэссиди и ним сокращается. Знание о сексе только сильнее заставляло его хотеть делать то, о чем он имел только смутное представление в Бивер-Крике. Для Финна секс был высшим жестом любви и похоти, который один человек мог предложить другому. Так что, похоже, это было идеальным решением, чтобы исправить их отношения с Шоном. — Наверное... Спасибо, что поговорил о… ты знаешь. Я знал, что ты меня поймешь. — Он адресовал Финну слабую улыбку, которую смог из себя выдавить, будучи таким подавленным. — Нет проблем, чувак. Вот, я хочу, чтобы это было у тебя. — Тихо сказал Финн, доставая что-то из своего заднего кармана. — Пусть это будет напоминанием о нашей маленькой беседе. — Это была бандана. Ношенная, но все еще крутая. Финн завязал ее вокруг запястья Даниэля, ткнул кулаком в его плечо, и они продолжили бродить по лесу. Понял бы Финн, если б узнал? Часть его не могла представить, что Финн стал бы осуждать их, но другая знала, что доверять ему это слишком рискованно. Он много раз представлял, какова была бы его реакция, и правда хотел сказать ему — кому-нибудь... любому, кто позволил бы рассказать о его чувствах и неуверенности в себе. Недели, которые он и Шон провели здесь, не говоря об этом, только сильнее разозлили его, даже не беря в счет то, что он заигрывает с Кэссиди и не отталкивает ее, когда она заигрывает с ним. «Как мне это исправить?» — спросил он себя, обдумывая пояснения Финна о сексе.______________________________
Даниэль покачал головой, выныривая из своих размышлений, когда Финн слегка потряс его за плечо. — Йу-ху! Не спи, чувак. — Он указывал на что-то позади них. Шон шел из лагеря, его брови были нахмурены, под глазами — темные круги. Он выглядел уставшим, но еще больше — злым. Даниэль знал, что тот чувствовал себя плохо, но он сам был виноват в том, что сделал прошлой ночью. — Ладно, парни. Постарайтесь не поубивать друг друга. — Финн перекинул ногу через бревно и поклонился Даниэлю, уходя с дружелюбной, но полной сожаления улыбкой. Он не собирался встревать в разборку между Диасом и Диасом, которая вот-вот должна произойти. «Он игнорирует меня, а потом злится, когда я не жду его... нахуй это». — Подумал Даниэль, поднимаясь на ноги и намереваясь проигнорировать Шона и уйти, чтобы подготовиться к очередному дню, в который он снова будет рвать задницу за деньги, которых он никогда не увидит.______________________________
Шон замедлил ход и кивнул Финну, проходящему мимо, благодарный ему за то, что тот оставил их наедине, и продолжил идти к Даниэлю, который закатил глаза и тоже начал подниматься. — Я уже знаю, что ты собираешься сказать и мне плевать. — Сказал Даниэль, задирая подбородок и с негодованием глядя в лицо Шона, когда он остановился у его ног. — Да неужели? — Шон беспомощно поднял руки. — Ты хоть знаешь, как страшно просыпаться и не видеть тебя рядом? Я понятия не имел, где ты был... вечно ты так поступаешь. — Шон был не в силах сохранить спокойный голос. «Ну, у меня было предположение...» — Ты не несешь за меня ответственность. Я сам могу о себе позаботиться. — Даниэль отвел взгляд и нахмурился. — Я отвечаю за тебя, чувак. Нравится тебе это или нет. — Мне много чего не нравится. — Пробормотал Даниэль, закрыв глаза и сжав кулаки, побуждая Шона подойти ближе и положить руки на худые плечи. — Просто... поговори со мной, enano, скажи мне, что я делаю неправильно. Мне не нравится то, каким ты стал. Что случилось с братьями-волками? — Шон слегка потряс его, от чего Даниэль пожал плечами и оттолкнул его. — Забавно... забудь об этом. Нам уже пора на работу. — Сказал он, и горечь в его голосе врезала Шону под дых. Каждый раз повторялось одно и то же. Он пытался поговорить с ним, что-то исправить, но это только усугубляло их проблемы. Он хотел попросить помощи, может быть, Финн, со всей его мудростью знал бы, что нужно делать. К тому же, в последнее время он сблизился с Даниэлем. Всегда, когда он обдумывал это, он отступал, потому что чтобы обратиться за помощью, нужно было осознать, что проблема действительно существует, и что он сам не может ее решить. Голова раскалывается. Шон резко поворачивается на пятках вслед за Даниэлем. «Не знаю, как долго я смогу терпеть это дерьмо». Интересно, проснулась ли Кэссиди? По крайней мере, она не играла в игры разума, как это делал Даниэль. Почему он просто не мог сказать, что случилось? Шон должен научиться читать его мысли? Раньше он был готов убить за личное пространство, но, когда оно, наконец, появилось, все, чего он хотел — это вернуть своего младшего брата.______________________________
Стрекотание сверчков было единственным звуком, сопровождающим их тяжелое дыхание. Было уже далеко за полночь, и все остальные крепко спали, за исключением, может быть, Финна и Ханны, которые были почти в стельку пьяные, когда он с Даниэлем возвращались в свою палатку. Даниэль лежал на спине, прижав ноги к животу. Пот покрывал его лоб, каштановые пряди прилипли к лицу, которое выражало одновременно боль и удовольствие, и эти чувства боролись между собой за первенство. Он был внутри своего брата, трахая его так сильно и так глубоко, как только мог, точно так же, как Даниэль просил его в Бивер-Крике. В этот момент, вина терзавшая его, исчезла. Он знал, что Даниэль был слишком молод для того, чтобы они зашли так далеко, он пытался с этим бороться, и хотя он был старше него почти на семь лет и почти вдвое больше, из них двоих Даниэль был сильнее... и он знал, как для него будет лучше. Шон схватил его за его тощие бедра и наклонился к нему, сдерживая стон, от чего Даниэля улыбнуться сквозь боль. Боль, которую он усердно скрывал, хоть и утверждал, что это вовсе не так. — Я уже почти, enano, как ты? — прошептал он, делая паузу и ложась на Даниэля, из-за которого их сумки сейчас летали по всей палатке. — Я в порядке, хватит постоянно спрашивать. — Тихо ответил он. Шон откинул волосы и виновато закрыл глаза. Он был так близко... «Это точка невозврата, я и правда сделал это? Но Даниэль хотел этого, и я сделал все возможное, чтобы он не ненавидел меня... теперь я буду ненавидеть себя вместо него?» Противоречивые мысли посещали его со дня, когда они начали делать это. Это было так неправильно, он знал, но кто будет судить их за это? Фотография отца? Все началось с одного выбора, его выбора, который он сделал месяцы назад, и теперь пути назад не было. «Блядь...» Шон толкнулся вперед, вбиваясь в Даниэля так глубоко, как только мог перед лицом растущего удовольствия. Даниэль извивался в ответ, хрипя от боли, пока старший волк держался за маленькое тело под ним, вдыхая их запах. Один, два, может быть, даже три раза он чувствовал, что изливается в Даниэля, заставляя того извиваться. Ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы молчать, не стонать и не орать о том, как безумно ему хорошо — это было то, чего он никогда раньше не чувствовал. Чтобы заставить замолчать себя и Даниэля, он наклонился и жадно поцеловал его, соленые капли стекали по его щекам и капали на брата. Даниэль свернулся калачиком под ним, его бедра были в сперме. Шон изо всех сил пытался контролировать сердцебиение. Пот стекал по их телам, и каждая его мышца дрожала после сильного оргазма. Они зашли слишком далеко, и пути назад уже не было. — Ты в порядке? — спросил он между тяжелыми вдохами. Его член все еще был внутри Даниэля, и он не решался вытащить его прежде, чем получит ответ. Последовала долгая пауза. — Да... все хорошо. — Его голос был мрачным и задумчивым. Шон видел, как стена, выросшая между ними в прошлом месяце, пошла трещинами в этом мягком и водянистом блеске для его глаз. Он слегка потрепал его волосы. За пределами палатки раздался легкий треск шагов. Ханна? Шон привстал, положил ладони на бока брата. — Я сейчас вытащу, ладно? — спросил он шепотом, пытаясь скрыть то, как нервно он прислушивается к шагам, проходящим мимо. Если кто-то зайдет сюда сейчас... Даниэль просто закрыл глаза и кивнул, его маленькое тело напряглось, стараясь не потерять контроль и не сломать деревья поблизости, не разбудить кого-нибудь еще. Шону даже не нужно было оглядываться, чтобы знать, что их вещи парят в воздухе. Шон осторожно подался назад, чувствуя, как его мягкий член с легкостью выскальзывает. Он сразу понял, что презерватив порвался. Он не понимал, как он не предвидел этого, он же был таким старым. Теперь его член был покрыт спермой, потом и — «Ох, дерьмо... это кровь». Паника нахлынула на него и заставила его полностью выйти одним резким движением, от чего Даниэль захныкал. В темноте он мог разглядеть несколько маленьких вен, взбухших на его шее. «Ч-черт, прости, enano...» — он сел на пятки, застыв, пока Даниэль корчился, лежа на боку. Остаток их союза теперь сочился по его маленьким бедрам бледной розовой дорожкой. — Подожди... Шон вслепую протянул руку в темноте, роясь в сумках, пока не нашел немного туалетной бумаги. Он был в панике и чувствовал себя ужасно виноватым. — Уверен, что Финн не рассказал тебе об этой части... — тихо сказал он, засунув бумагу между ног Даниэля и вытирая его. Даниэль напрягся и вжался в спальный мешок. — Мне все равно. Это того стоило. — Кончики его ушей покраснели, и Шон подложил руку через плечо Даниэля поддерживая его, пока он заканчивал с ним, после чего проделал то же самое с собой. Как можно осторожнее он помог ему надеть шорты, прежде чем скользнуть за его спину, обнимая его за талию. Он поцеловал его в затылок и уставился в темноту, когда между ними наступила тишина. Это молчание не было неловким, но оно каким-то образом давило на них. Даниэль вошкался, пытаясь устроиться поудобнее. Шон вспомнил, что сказал ему о сексе, и был уверен, что сегодня ничего не будет. — Мы никогда не переставали быть братьями-волками. Я просто... Я хочу, чтобы все было как раньше, до того, как она... Он слышал в его словах обиду, смешанную с грустью. Он чувствовал, что Даниэль косится в его сторону, ожидая ответа. — Да, я знаю, приятель. Я тоже... — это было все, что он мог сказать сейчас, и он надеялся, что это звучало достаточно хорошо. Но это не звучало достаточно хорошо. — Знаешь, это был мой первый раз... И никто не сможет изменить это. — Он положил подбородок на плечо Даниэля, утыкаясь ему в шею. — Мы просто... мы должны вписываться в их компанию, понимаешь? Финн, Кэссиди... Они спасли наши задницы; у нас уже почти достаточно денег. Даниэль пошевелился, но не ответил. Шон знал, что он все понимал, даже если ему это не нравилось. — Я рад, что ты вернулся сегодня вместе со мной. Мне не хватало разговоров. «Я бы отдал все, чтобы исправить то, что натворил...» — подумал он, чувствуя как от усталости слипаются глаза. — Ты всегда приходишь раньше, ты же знаешь. — Парировал он. Маленькая рука легла на его руку, мягко придерживая ее. Он погладил ее большим пальцем, скользя по многочисленным шрамам. — Спокойной ночи, Шон. — Пробормотал Даниэль, прижимаясь к нему. — Спокойной ночи, enano.______________________________
«Я все испортил...» — с тревогой думал Даниэль, вглядываясь вглубь лагеря, где сидели Шон и Финн. Он знал, что они говорят о нем, о его силе и о том, как отомстить Мерриллу. Он должен быть таким же злым на Меррилла, как и они, но теперь все, о чем он мог думать, — это то, как Шон разозлился не него за то, что он не сделал так, как ему сказали. Из-за него не только никто не получал зарплату на этой неделе, но и Шон взял на себя удар, предназначавшийся для него после того, как Меррилл поймал его. Он чувствовал себя дерьмом, и ему было интересно, собирается ли Шон сегодня вечером снова лечь с ним спать или остаться с Кэссиди. Это ведь была их последняя ночь здесь. Пока он размышлял об этом, они с Ханной продолжали разговаривать о вещах, которые были у него до всего этого. О его игровой приставке и о том, как он ночами играл в Майнкрафт с Ноем. Теперь все это казалось другой жизнью, и ничто из этого больше не имело значения, когда он думал об этом. «Шон — это все, о чем я сейчас думаю. И о Крисе тоже». Он снова поднял голову, наблюдая, как Шон извиняется и оставляет Финна одного на бревне. Финн покачал головой и залпом допил остатки пива, сминая банку его в руках и бросая ее через плечо. Он хотел встать и пойти спросить, что случилось, но внутри него вдруг загорелся огонь, когда Шон подошел к тому месту, где стояла Кэссиди. Она встретила его с легкой улыбкой. Даниэль поерзал на скамейке, почесываясь. Ханна спросила у него, не нужно ли ему сходить в душ, на что он засмеялся и отказался. — По мне просто ползал жук. Мерзость. — Она ухмыльнулась и схватила его за плечо, сказав ему, что если он мужчина, то должен быть сильным, как мужчина. Это было тяжело, он не мог себе представить, насколько он должен быть сильным, чтобы смотреть, как Кэссиди открыто флиртует с Шоном. Почему он так завидовал? Они ведь не остаются здесь... Вскоре они снова будут вдвоем, как в старые добрые времена. Он какое-то время смотрел, как они разговаривают, изучая то, как она наклонилась к нему и как он неловко потер затылок. Затем последовал какой-то смех, и когда он увидел ее тату-машинку, ему потребовалось все его самообладание, чтобы не встать и не забрать Шона с собой, прервав их милую беседу. Но он этого не сделал, вместо этого его ноги направились к Финну, который подпирал голову руками, выглядя еще более несчастным, чем он. — Что с тобой? — спросил он, звуча более раздраженно, чем хотел, по крайней мере, по отношению к Финну. Финн никогда не действовал ему на нервы. Он был очень похож на Шона, он считал его старшим братом... Но он не был волком, он был собакой, как Кэссиди. — Просто думаю о некоторых вещах... нужно много чего порешать, ты знаешь. Вы с Шоном уходите и, ну... — он слабо улыбнулся, и Даниэль почувствовал запах пива. Что бы он ни собирался сказать, у него не получилось, вместо этого он покачал головой. — Этот твой дар чертовски удивителен. Даниэль слегка пожал плечами. Часть его была рада тому, что Финн не держал секретов от него. — Да, жаль, что Большой Джо, похоже, так не думал. — Он улыбнулся Финну, читая в его глазах что-то, чего он никогда раньше не видел. Это была тоска, печаль, и Даниэль знал, что этот разговор с Шоном был серьезнее, чем казалось. «Он... он знает обо мне и Шоне? Дерьмо». Он сел рядом с ним, проводя ладонями по коленям, пытаясь успокоиться. Если Финн знает, почему он не говорит об этом? Ему противно? — Шон хороший парень... Он, ну, он хороший старший брат, понимаешь? — Финн заговорил вслух, словно прочитав его мысли. «Дерьмо, он знает». — Я думал, о том, как мы могли бы отомстить Мерриллу за то, что он сделал с вами, ребята. С нами. — Он немного наклонился, понизив голос. — С твоей силой. Мы без проблем могли бы открыть этот сейф и вы, ребята, было бы достаточно денег для Мексики. Легкотня! Глаза Даниэля переместились на Шона, чья рука лежала на столе, Кэссиди сосредоточенно наклонилась над ней. Он все-таки решил сделать татуировку? Он не хотел представлять, что она рисует на его руке. А что, если это было ее лицо? Он нахмурил брови и снова посмотрел на Финна. Их глаза встретились, и они были такими же яркими, как ночное небо, но зелеными, как трава. — Твой брат сказал, что это слишком опасно, но я знаю тебя. Ты чертовски крутой. — Финн придвинулся немного ближе, ткнул пальцем в грудь, а затем поднял им подбородок Даниэля. Облегчение захлестнуло его. «Он не знает...» — Я... я не знаю. Если Шон сказал «нет», то я должен послушаться. Я виноват в том, что Меррилл оставил вас без денег, потому что не слушал. — Сокрушался Даниэль, стараясь не смотреть на то, как близко губы Финна были к его, то, как мечтательно закрывались его глаза, его запах... — Тем более у нас с Шоном все наладилось. Я должен быть послушным, по крайней мере, какое-то время. — Финн улыбнулся и убрал пальцы. В этот момент между ними возникло некое молчаливое понимание. — Да, ты прав. Как всегда... умные и милые, вы с братом будете большой потерей для нас. — Размышлял Финн, и Даниэль коснулся его руки. — Мы еще не ушли, так что... У нас еще есть достаточно времени, чтобы поболтать. — Он обнаружил, что его голос звучит немного более оптимистично. Его внимание в конце концов вернулось туда, где сидели Шон и Кэссиди и он, похоже, ничего не мог с этим поделать. Как будто лиса пробралась в их логово и пыталась выманить его брата. Его сердце пропустило удар. Они ушли. Его переманили. Он выпрямил спину и начал осматриваться вокруг, пытаясь разглядеть их в углах слабо освещенного лагеря. Краем глаза он заметил Кэссиди, бегущую к озеру; Шон шел за ней, его рука была завернута в пакет... Его сердце бешено заколотилось. «Он ведь... не будет, да? Не может быть...» В нем с новой силой расцвела боль, он даже больше не слушал Финна, который бессвязно болтал рядом с ним, держа пиво в одной руке, а другую закинул на его плечо. Кажется, он слышал, как он упомянул Коста-Рику, но все, что он мог слышать, — это кровь, стучащая в его ушах. — Мне лучше пойти проверить Шона. Я не поблагодарил его за то, что он защитил меня. — Он выскользнул из-под руки Финна и попытался улыбнуться так, будто у него все в порядке. На самом деле ему казалось, что он сейчас развалится на части. — Конечно, дорогуша. Поговорим позже. — Он махнул ему рукой, в которой держал пиво, и Даниэль пытался удержаться от бега, на который его ноги так и норовили перейти. Он прошагал мимо палаток, спотыкаясь о корни деревьев, пытаясь удержать равновесие на неровной земле. Его мысли были сплошным потоком его худших страхов. Что Шон собирался бросить его ради Кэссиди, что он будет любить ее больше, чем его... Что он попросит ее поехать с ними, и ужас начал овладевать им. Когда он подошел к озеру прячась за зарослями кустов, он услышал их прежде, чем увидел. Высокий смех Кэссиди нарушал тишину леса. Он услышал отдаленные звуки брызг воды, после которых Шон что-то прокричал. Он звучал раздраженно. Даниэль осторожно раздвинул листву, протискивая голову через ветки. Его глаза широко раскрылись от увиденного. Шон стоял у кромки воды, в одних лишь боксерах. Луна освещала его спину. Кэссиди уже была в озере, он едва мог разглядеть ее по волосам. Это разозлило его, и он вспомнил, как он когда-то думал, что ее волосы крутые, что она отличается от остальных. Теперь они были символом всего, что он ненавидел в ней. Он был готов отдать все, что угодно, лишь бы она исчезла. Она была не более, чем помехой. Не успел Даниэль оглянуться, как Шон внезапно стащил свои боксеры, прежде чем тоже погрузиться в воду. Как бы он ни хотел отвести взгляд, чтобы не смотреть на то, как его брат влюбляется в другую, он понял, что его глаза широко раскрылись и уставились на сцену, разыгрывающуюся перед ним. Как бы ни было больно, он должен был знать, любит ли он ее так же сильно, как и его. Они громко смеялись, плескались, плавали в лунном свете, а он был слишком далеко от них, чтобы расслышать их слова. Однако этот факт не помешал ему представлять то, о чем они говорили. Где-то за его спиной, среди деревьев, послышался шум. Звуки веток, камней, булыжников, поднимавшихся в воздух, наполнили его уши, но этого было недостаточно, чтобы заглушить голос Кэссиди. Он хотел сбежать, уничтожить любое препятствие на своем пути, выпустить весь этот гнев, который накапливался в нем в течение последних нескольких недель, но он не мог. Он... Они поцеловались. Все, что его сила подняла в воздух, начало падать, стукнувшись о землю, когда его голова безвольно повисла. Он свернулся калачиком, по его щекам текли слезы. Казалось, что кто-то взял нож и вонзил его ему в грудь. Боль была настолько острой, что он едва мог дышать. Весь его мир, казалось, угас. Теперь осталась только боль. «Неужели я был настолько глуп, когда думал, что мы будем вместе после того, что мы сделали прошлой ночью?» Теперь он ни в чем не был уверен. Сегодня вечером все пошло наперекосяк, и это больше не имело никакого смысла. Брызги прекратились, и два голоса стали ближе к берегу. Он не стал смотреть, он уже увидел достаточно. — Перестань смотреть! — Шон засмеялся, и раздался отчетливый звук металлической пряжки и молнии. Даниэль протер глаза и повернулся лицом к озеру, снова поднявшись на корточки. Глядя сквозь листья, он увидел, что они теперь одеты и все еще влажные от воды. Кэссиди повела их двоих к тропе, побуждая Даниэля прищуриться и отойти от кустов обратно в лес. Он чувствовал себя шпионом, наблюдая за ними из темноты, пока они возвращались в лагерь. Его сердце разгоняло адреналин по венам. Часть его хотела поддаться своей злобе, но другая часть помнила правила... Даже если теперь они казались бессмысленными. Все, что он хотел сейчас сделать, — это закричать на Шона, заставить его почувствовать хотя бы частичку той боли, которую чувствовал он сам, заставить заплатить за поцелуй с Кэссиди. Даже если он знал в глубине души, что он все еще любит этого мудака, сейчас он чувствовал только ярость. Кэссиди остановилась перед своей палаткой, расстегнула молнию на ней и, и протянула руки в приглашающем жесте. «Шон...» — подумал Даниэль, парализованный гневом. Шон переступил порог и, ссутулившись пробрался в ее палатку, Кэссиди последовала за ним. Последнее, что он увидел перед тем, как белая ярость ослепила его, была дверь палатки, закрывающаяся на молнию. — В пизду. — Сказал Даниэль, выходя из темноты и возвращаясь в лагерь. Все вернулись в свои палатки. Все, кроме Финна. Он стоял с косяком в руке, прислонившись к дереву. Он побрел к нему. — Эй, Финн, — сказал он и чуть не разрыдался. — Ты еще не спишь?! Посмотри на себя! Ты… — Финн осекся, изучая его лицо. — Милый, что случилось? — Он протянул к нему руку, и Даниэль не оттолкнул его, позволив Финну притянуть его ближе. Финн отшвырнул свой косяк и потянул их обоих на землю. Финн скрестил ноги и поднял Даниэля на колени, обняв его. — Скажи мне, что случилось... — прошептал он, хотя, казалось, у него уже была какая-то догадка. — Я. Его. Ненавижу. — Сказал Даниэль с горечью. Слезы так и грозятся хлынуть у него из глаз. — Нет, ты не... Братья иногда могут быть засранцами! Черт, мне пришлось иметь дело с тремя. Вам, ребята, просто нужно побыть вдвоем, это был долгий день. — Он скорее трахнет Кэссиди, чем поговорит со мной. — Заявил Даниэль. Свет в ее палатке погас. В этот момент он оцепенел и все, что он смог сделать, — это уставиться на грязь рядом с ними. — Он еще подросток, малыш. Гормоны и все такое. Но это не значит, что он не заботится о тебе. — Финн погладил его по волосам, вытаскивая из них лист. «Еще как значит...» — По крайней мере, ты заботишься обо мне сегодня. Мы никогда не ссоримся, ты всегда меня слушаешь. — Пробормотал Даниэль. Это было правдой. Он понятия не имел, что бы он делал, если бы Финн уже спал. — Это потому, что я знаю, какой ты особенный. С той минуты, как я тебя увидел, я понял, что мы поладим друг с другом. Ты такой же, как я. Это заставило его немного улыбнуться, он ничего не мог с собой поделать, вряд ли для него сейчас мог бы быть лучший комплимент, чем этот. Это было именно то, что ему нужно было услышать после всего плохого, что случилось сегодня вечером. Он свернулся калачиком в руках Финна, вдыхая запах пива, травки и костра, сравнивая его с запахом Шона. Это было не то же самое, было не так хорошо и не знакомо, но ему это нравилось — вероятно, так же, как Шону нравилась и Кэссиди. Даниэль знал, что у них были свободные отношения, он знал, что то, что они делали наедине, было просто для удовольствия, в конце концов, они были братьями — и Шон часто напоминал ему об этом, но почему он все еще чувствовал такую ревность? — Итак... Уже поздно, а мы все еще не спим. — Сказал Финн, слегка встряхивая его. — Ты хочешь что-нибудь поделать? Я скоро на боковую. — Его взгляд переместился на палатку Ханны, затем он почесал под подбородком. — Ну... есть одна вещь. — Прошептал Даниэль. Идея, предложенная Финном ранее, вернулась к нему. Его больше интересовала не месть Мерриллу, а скорее доказательство своей ценности для Шона. — Ты действительно думаешь, что это будет легко? Взломать сейф... Я думал, может быть, если я достану эти деньги... Финн поднял бровь, затем усмехнулся, обхватив его обеими руками. — Чувак! С тобой? Это будет очень легко! Как отобрать конфетку у ребенка! Нам просто нужно обсудить план, Меррилл, скорее всего, в хлам, как обычно... Мы окажемся там, а он даже не сообразит... у меня даже есть ключ. Даниэль слегка улыбнулся и затем кивнул. — Хорошо. Я в деле. — Ты настоящий мужик! — воскликнул он, прижимая губы ко лбу Даниэля, громко и шумно целуя его. Даниэль немного усмехнулся и вытер влагу, но что-то в его груди загудело от возбуждения. — И кто знает, после всего этого, может быть, вы, ребята, останетесь… Вы для нас как семья, понимаешь? «Извини, Финн, но если все пройдет хорошо, мы с Шоном уйдем». — Давай сделаем это.