Вспомни, и я спасу тебя

      Прохладный ветерок слегка свистел в ушах, когда Драко Малфой, верхом на метле, в очередной раз пролетал над зеленой опушкой довольно густого леса национального парка Броудс. Его психологу пришла в голову идея провести в этом парке все выходные — даже ночевать в палатке. Малфой слегка ухмыльнулся, представив себе эту картину — он и Героиня Войны, Гермиона Грейнджер, делят между собой одну палатку, сидят у костра и …       «…и чем там еще эти маглы занимаются?» — пронеслось у него в голове.       По счастливой случайности именно этот национальный парк находился недалеко от Малфой-Мэнора, из которого сейчас Драко как раз летел. Надо было периодически посещать родовое поместье, чтобы убедиться в том, что оно все еще пригодно для жилья и однажды («Если такой момент вообще когда-то настанет», — подумал юноша) будет готово принять под своей крышей нового хозяина.       На западе разгорался пожар, поджигавший верхушки деревьев золотым пламенем. Тени высоких елей, росших у самой опушки, удлинялись с каждой минутой. В воздухе царил запах свежей травы, смешиваясь с теплом, он разносился на многие километры. Настоящий запах лета, который появляется, лишь когда день все больше клонится к закату.       Наконец, у самой кромки леса раздался резкий хлопок трансгрессии, и Драко направил плавно древко метлы вниз. Он специально поджидал, когда девушка появится, чтобы создать впечатление, что он, несмотря на то, что сильно одинок, вполне занятой человек. Ему претила сама мысль о том, что Грейнджер может подумать о том, что он вот уже полчаса бесцельно летал в небе, поджидая ее.       — О, вот и ты, Малфой! Ты на метле? — удивленно вскинула брови девушка.       — Да, мое поместье здесь совсем рядом.       От внимательных глаз Драко не укрылось, как Гермиону передернуло при упоминании о Малфой-Мэноре.       Неужели ее до сих пор мучают воспоминания о пребывании в его доме?       Решив это непременно выяснить чуть позже, Малфой лениво расположился под деревом. Он, не спеша, наблюдал, как его спутница начинает устанавливать палатку, метая в его сторону выразительные взгляды, которые он предпочитал не замечать. Видимо, отчаявшись получить какую-то помощь, она с независимым видом закончила работу, постелила плед на траву и тут же на него улеглась. Прикрыв глаза, она откровенно наслаждалась обстановкой.       «И как она только может быть такой счастливой?» — тихо негодуя внутри, думал Драко.       Его откровенно раздражало такое поведение — когда Грейнджер делала вид, что ей совершенно все равно на его присутствие, как будто он был простым смертным, ничем от других не отличавшимся. А делала ли она вид?       — Почему ты не живешь в Малфой-Мэноре? — его размышления прервал неожиданный вопрос. Оказалось, что Гермиона уже лежит на животе, поместив голову на скрещенные под подбородком руки, и выжидательно смотрит на него.       Малфой колебался. Он совершенно не был уверен в том, что ему стоит озвучивать причину. Хотя, с другой стороны, о ней нетрудно было догадаться, особенно учитывая то, почему они оба сейчас здесь находились. Одиночество. В большом пустом доме оно давило на него еще сильнее, чем в Косом Переулке, где он мог хотя бы иногда растворяться в толпе людей.       — Ты можешь говорить со мной откровенно. В конце концов, я твой врач, и сейчас я здесь по твоей просьбе, — девушка сделала акцент на предпоследнем слове и выразительно посмотрела на него.       — Я не могу там находиться. Слишком пусто. И одиноко, — неуверенно и с чуть слышным вздохом протянул в ответ Драко, беря в руки сухую ветку и ломая ее на части.       Казалось, этот ответ вполне устроил Грейнджер, и на ее лице отразилось выражение, говорившее: «Я так и знала». Она понимающе улыбнулась и тут же сказала, по всей видимости, она явно ожидала такого ответа и подготовилась:       — Как твой врач, я бы советовала тебе переехать в поместье. Это бы быстрее тебя вернуло в реальную жизнь, чем бессмысленное существование в Косом Переулке…       Малфой порывался вставить, что он не спрашивал ее советов, но прикусил язык, решив, что сейчас совершенно неподходящий момент для споров. К тому же, девушка пытается ему помочь, опять же, по его просьбе.       — … думаю, тебе многое предстоит сделать, чтобы придать дому уют, и пока ты можешь посвятить время именно этому, — вдохновенно продолжала Гермиона, не заметив порывов Драко, — глядишь, за это время у тебя могут появиться друзья.       На этих словах парень угрюмо ухмыльнулся, давая понять, что на это у него надежд совершенно нет. Хотя в глубине души он бы очень хотел, чтобы предсказания его собеседницы сбылись.       — Я вполне серьезно. Ты же не можешь знать, что произойдет за это время, — с важным видом произнесла девушка. — Будешь яблоко?       Гермиона со всеми силами пыталась разговорить своего пациента, но, казалось, ей это совершенно не удавалось. Малфой, словно ежик, закрывался внутри себя, выставив наружу только острые иголки — односложные или грубые фразы, предназначающиеся окружающим.       Она с хорошо скрываемой тоской смотрела на юношу, сгорбившего около ствола векового дерева, будто над ним была тяжелая ноша.       «В сущности, это действительно так», — ответила девушка на свои же мысли.       Она кинула ему зеленое яблоко, которое бывший ловец сборной Слизерина без особого труда поймал: сказывались упорные тренировки. Девушка перевела задумчивый взгляд на метлу, про себя рассуждая о том, как много она знает о квиддиче, чтобы хотя бы с помощью этой темы начать полноценный диалог с пациентом.       Малфой ее взгляд, видимо, расценил иначе, потому что тут же спросил:       — Нравится метла?       — А? Да, она ничего, — неохотно ответила Гермиона, которая, изучавшая много всего и практически обо всем, не могла похвастаться обширными знаниями о метлах.       — Хочешь, можешь полетать, — безразлично бросил Малфой.       — Не стоит, я… — девушка явно замялась, и в этот момент в глазах ее пациента возник лукавый огонек.       — Неужели Героиня Войны боится летать на метлах? — намеренно растягивая слова в типичной малфоевской манере, протянул юноша.       — Разумеется, нет, — фыркнув, ответила Гермиона и решительно встала на ноги.       Летать она умела, спасибо урокам полета в Хогвартсе и друзьям, но не то чтобы очень хорошо. Во всяком случае эйфории девушка при этом не чувствовала, а чаще всего просто в душе молилась о том, чтобы приземлиться на землю живой. Поэтому без крайней необходимости она старалась к метлам не приближаться.       Но фраза Малфоя прозвучала как вызов, который она была просто обязана принять. Это было, конечно, не самое разумное и осмысленное решение, но времени на размышления не было. Гермиона уверенно подошла к метле и оседлала ее.       Оттолкнувшись ногами от земли, она взмыла не слишком высоко над землей и слегка наклонилась вперед, пролетая на несколько метров. Руки девушки крепко держались за хорошо отполированное гладкое древко. Метла была явно хорошая, потому что она очень чувствительно реагировала на каждое движение Гермионы, подаваясь вслед за ее телом.       Девушка уже разворачивалась в воздухе на полном ходу, как внезапно ее тело подалось вперед и резко в сторону так, что ее чуть не сбросило с метлы. Отчаянно держась вспотевшими пальцами, Гермиона, не понимая, что делает, только сильнее пригнулась, ускоряя метлу, и с грохотом упала на траву, предварительно зацепившись за высоко растущий куст.       — А-а-ай!       — Гермиона!       К ней со всех ног бежал Малфой.       — Ты в порядке?       Он с обеспокоенным лицом склонился над девушкой, проверяя, жива ли она. Убедившись, что она в сознании, он принялся осматривать ее на предмет видимых повреждений. Его взгляд заскользил по свободной футболке и широким джинсам, которые полностью скрывали ее фигуру. Кроме ноги, которую Грейнджер безуспешно пыталась инстинктивно схватить рукой, он ничего страшного не обнаружил, поэтому позволил себе шумно выдохнуть. Затем Драко недовольно нахмурил брови и с усмешкой, в которой не было злобы, спросил:       — Тебе кто-нибудь говорил, что ты ужасно летаешь?       Гермиона все еще лежала на траве, морщась от резкой боли, поразившей ее ногу. В спину впивалось несколько веток, но она их совершенно не замечала. От слов Малфоя она вскинула голову и встретилась взглядом с серыми глазами, в которых стоял…смех? Она никогда не видела такого выражения в этих глазах, да и вообще такого выражения лица. Крайняя степень беспокойства сменилась легкой усмешкой на тонких губах. Но от ее вида ей не было не по себе, даже наоборот.       — Не поверишь, ты первый, — все же ответила она ему в том же тоне, но губы, которые хотели изогнуться в улыбке, скривились от боли, потому что, говоря это, Гермиона неудачно пошевелилась, и ее резко захватила новая волна боли.       Усмешка тут же пропала, и на лице Малфоя возникло озабоченное выражение — он явно соображал, что лучше сделать. Он лихорадочно перебирал подходящие заклинания, от усердия даже прикусив губу.       — Попробуй сесть, — молодой человек позволил неудавшейся спортсменке опереться на его руку, а сам аккуратно приподнял ее спину так, чтобы она могла чувствовать сзади опору.       Девушка, стараясь не шевелиться, с интересом наблюдала за ним. Зрелище действительно было необычное: Гермиона Грейнджер полулежит, полусидит на траве с поврежденной ногой, а рядом ее поддерживает Драко Малфой, который был настолько поглощен помощью ей, что даже не заметил, как его собственная метла застряла в цепких ветках кустарника. Не каждый день увидишь такое.       — Я еще никогда не применял это заклинание… — задумчиво протянул парень, доставая свободной рукой палочку. — Если позволишь, я попробую. Оно зафиксирует твою ногу, и станет полегче.       Кивнув, Гермиона слегка зажмурила глаза в ожидании нового приступа боли.       — Ферула!       Палочка коснулась поврежденной части ноги. В том месте тут же появились бинты, которые обвили ногу и плотно зафиксировали сустав.       — Давай помогу, — Малфой без особого труда поднял девушку на ноги, продолжая придерживать ее за талию, перекинул ее руку так, чтобы она могла опереться на его шею. Было совершенно очевидно, что парень полностью пришел в форму после Азкабана.       Изумленная Гермиона не могла сказать ни слова, настолько невероятным ей казалось происходящее. Драко будто сбросил маску, которую постоянно носил, искренне беспокоясь за ее здоровье. В душе девушки все поднялось от радости: пусть и не самым лучшим для нее способом, ей все-таки удалось достучаться до светлой стороны личности своего пациента и заставить ее проявить себя.       Она всецело отдала себя заботам Малфоя, который в этот момент помогал ей идти к их маленькому лагерю. Почему-то она была абсолютно уверена в его искренности.       Уже смеркалось, и, по быстрым шагам своего помощника, Гермиона чувствовала, что ему не терпится добраться до палатки.       «Интересно, это сгущающиеся сумерки на него так действуют?» — подумала девушка.       Нога все еще болела, но уже не так сильно, и Гермиона вполне могла на нее наступать. Видимо, заклинание давало еще и обезболивающий эффект.       Опустив девушку на плед, он сел в нескольких метрах от нее и направил палочку на небольшую горку сухих веток, которые тут же вспыхнули. В глазах странной пары отразились яркие языки пламени. Несколько секунд они завороженно смотрели на огонь.       Гермиона первая повернула голову и внимательно посмотрела на парня. Он сидел, прислонившись спиной к углу их палатки и, казалось, о чем-то напряженно думал.       — Драко, — тихо позвала она, первый раз в жизни назвав его по имени.       От неожиданности Малфой резко повернулся, слегка поежившись, и уставился на девушку широко раскрытыми глазами. Он совершенно не ожидал, что когда-то еще сможет услышать свое имя от другого человека. Последний раз он слышал его от своей матери.       — Спасибо за помощь, — с улыбкой сказала Гермиона.       Тонкие губы Драко тронула легкая улыбка. Он поближе подвинулся к девушке, сев на краешек пледа, и глубоко вздохнул, как будто готовясь сказать что-то очень важное и непростое.       Наконец, видимо, собравшись с духом, он сказал:       — Это тебе эм-м-м… Спасибо, Грейнджер, — увидев удивленный взгляд, которым тут же его одарила собеседница, добавил: — за то, что не оставила меня гнить в Азкабане.       Глаза Гермионы расширились до невозможных размеров, она потрясенно смотрела на Малфоя. Все происходящие за последние часы показалось ей сном: Драко Малфой помог ей, а теперь еще и благодарит за освобождение. Конечно, она понимала, что это абсолютно обычные действия для любого человека, но Драко Малфой не был обычным. И от него это было слышать очень неожиданно и… приятно.       Она пересела чуть ближе и накрыла своей горячей ладошкой бледную кожу малфоевской руки. От этого жеста признательности парень вздрогнул и с опаской посмотрел на девушку, которая лишь с теплой улыбкой ответила:       — Не за что, — и снова стала смотреть на огонь.       В этот момент в душе Малфоя как будто сдвинулся камень, который не давал спокойно жить все это время, заставляя его постоянно оставаться в напряжении. Драко упал на плед и прикрыл глаза, наслаждаясь этим моментом, потому что он не был уверен, что в ближайшее время у него будет возможность расслабиться и не думать ни о чем.