Путь искупления

Над Пристанью Лотоса подобно урагану бабочек разлетались безудержный смех и подбадривающие крики, а лазурь неба напоминала картины абстракционистов, написанные разноцветными, непохожими друг на друга пятнами. Сегодня днём в небо взмыли более сотни разных воздушных змеев самых причудливых форм и размеров. Каждый адепт проявил все богатство своей фантазии, при создании летающей мишени. Здесь были и круглые солнца и звёзды, и страшно разрисованные мифические чудовища и какие-то совсем уникальные вырезанные в форме животных или птиц. Но на огромной высоте они все сливались в одну пеструю, карнавальную кучу, что и не разобрать, ни их принадлежность к какому-то конкретному адепту, ни рисунок на них.        Тетива разрозненно звенела на деревянных луках, натягиваемая до идеального состояния. Цзян Чэн и Вэй Ин не без улыбок смотрели за потугами младших адептов и прислушивались к их мечтательным, хвастливым речам, как они запустят свой змей так высоко, что он скроется в пушистых облаках неба, а потом они его подстрелят, да так, что он покорно упадёт к их ногам. Эти байки, которые дети травили друг другу, пытаясь победить в словесном сражении на лучшую фантастическую историю, вызывали у их шисюнов ностальгические чувства. Сами ведь недавно такими были.        Но Цзян Чэна, видимо, не устраивало прошедшее время в этих предложениях, поэтому не обращая внимания на упрямство брата, он, буквально, за уши оттянул на ходу засыпающего Вэй Ина на поле, всучил ему лук и уже готового воздушного змея. Эта фиолетовая молния твёрдо для себя решила вернуть счастливые воспоминания лохматому, зевающему лучше любого бегемота, недоразумению, а второму было как-то все равно, где он, кто он, что от него хотят, поэтому с чистой совестью облокотился в тени о ствол дерева и тихонько посапывал, сквозь дрёму уличая комментарии Цзян Чэна, по поводу подготовки других адептов.        Окончательно проснулся Вэй Ин от знатного пинка, который, не сработай на уровне инстинктов блокировка удара, отбросил бы его в самую толпу собравшихся адептов ордена Цзян. Потерев ушибленную руку, которой подросток отвёл удар, он косо посмотрел на своего брата и пожаловался с затаенной в голосе напускной обидой.        — Цзян Чэн! Ну вот, что ты за человек такой? Не видел что ли, я спал, а ты пинаться сразу? — сетовал на несправедливость мира обиженно сопящий Вэй Ин. — Спать надо ночью, а сейчас взял своего змея и пошёл отрабатывать стрельбу из лука. — командовал не хуже своей матери Цзян Чэн. — Вот только не надо превращаться во вторую Мадам Юй, а то мне придётся менять к тебе обращение. — загадочно приподнял уголки губ подросток. — Это на какое же? — неподдельно удивился брат. — Моя Госпожа?! — с прищуром ответил Вэй Ин, убегая от разгневавшегося брата, благо хоть Цзы Дянь ему ещё не доверили, а то пошла бы коза по ипподрому. — Ах ты! А ну стой! — орал Цзян Чэн, натягивая тетиву. — Моя госпожа, вы правда думаете, что после ваших слов я остановлюсь и добровольно кинусь в объятья смерти?! — продолжал шутить Вэй Ин, уворачиваясь от выпущенных в его изворотливую особу стрел. — Стоять, бинтованный придурок! — орал на всю оживленную улицу Цзян Чэн, все же притягивая заинтересованные взгляды. — А ты заставь! — параллельно с погоней запускал свой воздушный змей Вэй Ин. — Поймаю, ноги переломаю! — угрожал вдогонку брат. — Вот это да! Моя госпожа может говорить стихами! Я не знал, что, вы, столь тонкая натура! Прошу удивите меня сильнее!        Вэй Ин резко затормозил после этих слов, разворачиваясь лицом к брату, который с довольной ухмылкой нёсся прямо на него, пока ему под ноги с характерным свистом не упал подбитый воздушный змей. Тот самый, что он отдал Вэй Ину, а этот суицидник подставил свою довольную мордочку мартовского кота тёплым лучам солнца, одним глазом подглядывая за окаменевшим братом.        — Ну все, я закончил. Развлекай себя сам, а я пошёл! — всплеснул руками, как взбалмошный подросток, Вэй Ин, заложив лук за спину, возвращаясь в орден, где у него в самом деле были дела.        Утром перед завтраком его изловил глава ордена, шепнув на ухо о необходимости прийти в его кабинет для серьёзного разговора, и было бы прекрасно, если бы Цзян Чэн не знал об этом до поры до времени. У Вэй Ина, собственно, причин для отказа не нашлось. Поэтому оставив своего брата далеко позади, парень невидимой тенью пересёк половину территории ордена и легким ветерком влетел в комнату, где его уже ждали приемные родители.        Цзян Фэн Мянь, до этого что-то растолковывающий Мадам Юй на уже знакомой разложенной на полу карте, повернулся на слегка хлопнувшую дверь и с улыбкой сделал Вэй Ину пригласительный жест, возвращаясь к прерванной беседе. Юноша тихонько прошёл вглубь кабинета, располагаясь у стола с разбросанными листами «летописи», пытаясь уловить суть разговора, но взрослые быстро обменялись парой ничего не значащих фраз, поворачиваясь к мирно ожидающему подростку. Мадам Юй слегка кивнула в знак приветствия, получив отраженный, молчаливый ответ. Как и всегда первое слово взял на себя Цзян Фэн Мянь.        — Вэй Ин, тебя никто не заметил по пути сюда? — Нет. Цзян Чэну тоже ничего не известно. — с полной серьезностью и сосредоточенностью в голосе настроился на разговор Вэй Усянь. — Пожалуй, нужно начать с того, что мы с моей госпожой успели обсудить за прошедшую неделю. — после согласного кивка сына мужчина продолжил, — Как ты смотришь на то, что вы с Цзян Чэном вновь отправитесь на год обучения в Облачные Глубины? — Это менять не стоит. — кратко ответил Вэй Ин. — Нефриты? — предположил Цзян Фэн Мянь. — Все так. — У вас сложились дружеские отношения? — с подозрением спросила Мадам Юй. — Отдалённо приятельские. — уклончиво отвечал Вэй Ин. — Вэй Ин, нам стоит быть до конца честными друг с другом. Хоть правда и не всегда приятна, но утаивать что-то сейчас. Не лучший выход. — уговаривал Цзян Фэн Мянь подростка, спрятавшего взгляд за волосами. — С Лань Сичэнем отношения были неплохими. С Лань Чжа… Ванцзи… Мы, пожалуй, не сошлись характерами. — не поднимая головы, подбирал слова Вэй Ин. — Они играли какую-нибудь значимую роль в будущем? — спросила женщина, прикидывая в голове, можно ли их заменить или их присутствие играет в будущем какую-нибудь ключевую роль.        В написанной им истории двум нефритам уделяется не так много внимания, поэтому стоило, может, как-то вычеркнуть их из нового будущего, чтобы хоть немного облегчить судьбу потрепанного подростка.        — Они сильные заклинатели. На войне их помощь была неоценима. — сухо ответил Вэй Ин, поднимая свои абсолютно серые глаза. — Если нам не удастся избежать войны, они выступят вместе со своим орденом. Не вижу необходимости в ваших отношениях. — отклонила эту идею Мадам Юй. — Вы же помните, с чего она собственно началась? Война? — спросил Вэй Ин, неотрывно наблюдая за взрослыми. — С падения Пристани Лотоса. — непонимающе ответил Цзян Фэн Мянь, но жена ему заботливо подсказала ещё одну жертву ордена Вэнь. — Облачные Глубины. — Все так. Когда пали двое из пяти могущественных орденов, остальным была уготована та же участь, если они не согласятся на постройку надзирательных пунктов. — напомнил эту страницу истории Вэй Ин. — Значит. Мы должны удержать и Облачные Глубины, и Пристань Лотоса. — заключил Цзян Фэн Мянь. — У нас доверительные отношения с главой ордена Лань. — все ещё голосовала против выдвинутой идеи «сближения» Мадам Юй. — Глава ордена почти все время проводит в уединенной медитации. А Лань Ци Жэнь на момент нападения отсутствовал по делам ордена. Фактически, оборону держали Лань Сичэнь и Лань Ванцзи. — гнул свою линию Вэй Ин. — Если в душе живет ненависть, то с языка будет капать мёд. — заметил Цзян Фэн Мянь. — Я не ненавижу их. Наши отношения с Лань Чжанем ухудшились, когда я пошёл по пути тьмы. Пока я иду по светлой дороге и веду себя благопристойно, наши отношения ещё можно назвать приятельскими. — определил линию своего поведения Вэй Ин. — Вэй Ин, по твоему это оправданный шаг? — поставила вопрос ребром Мадам Юй. — Полностью. — без тени сомнения ответил Вэй Ин.        Хоть он и сам понимал, как это будет трудно. Но… он ведь смог вновь довериться своему брату, который в прошлой жизни угрожал подвергнуть его линчи десять тысяч раз. А здесь всего лишь два ворчуна. Держись праведного пути и веди себя достойно… Изображать из себя невесть что Вэй Ин любил и умел, раньше. Но раз того требует дело, то он готов вспомнить свое былое мастерство.        В этом мире столько людей, что ненавидели меня и не было ни одного, кто любил бы, просто за то, что я есть. Грустная мысль пронеслась в голове Вэй Ина, от которой тот сразу же попытался избавиться. Кажется, после своего перемещения в старое тело он стал слишком сентиментальным.        — И как ты собираешься предупреждать двух нефритов о нападении на их орден? Если скажешь, что ты вернулся из будущего, тебе никто не поверит. — жестоко озвучила правду женщина. — Это так. Я думал, как лучше преподать мои знания будущего и единственным, более менее оправданным вариантом будет говорить остальным, что я обладаю даром предвидения. — перевёл взгляд на задумчивую женщину Вэй Ин. — Это тоже не должно произойти, как гром среди ясного неба. Важно преподносить все постепенно. — развивал подкинутую идею Цзян Фэн Мянь. — В этом нам поможет год обучения в Гу Су. — сразу же поддержал Вэй Ин. — Должна признать, это может сработать. Но пока не стоит заводить об этом «даре» речь на совете заклинателей. — согласилась Мадам Юй, заглядывая в ещё более далекое будущее. — Одни лишь слова провидца не будут серьезно восприняты другими орденами. — с досадой признал Цзян Фэн Мянь. — Нужно собрать для них доказательства этих слов. Показать им, что клан Вэнь перестал считаться с чьим бы то ни было мнением. Пока мы бездействуем, Вэнь Жо Хань позволяет себе все больше. — как никогда серьезно говорил Вэй Ин. — Это будет трудно. Если орден Вэнь как-то вредит остальным заклинателям, то это не выносится на всеобщее поругательство. Уже сейчас от одного упоминания ордена Вэнь у большинства поджилки трясутся. — Мадам Юй не говорила, что это невозможно, но, к сожалению, ее речи небезосновательны. — А что если мы сможем добывать сведения прямо из Безночного города? — предположил Вэй Ин. — Возможно, украденные документы имели бы вес. Но как их достать? Резиденция ордена Вэнь — неприступная цитадель. — поддержала идею подростка Мадам Юй. — Найдем лазутчиков. — уверенно заявил Вэй Усянь, вызывая на лице женщины ироническую улыбку, как бы говорящую, что это слишком детские мысли. — Вэй Ин, может ты и был в будущем и сражался в Безночном городе, но мне довелось там побывать в мирное время. И я видела, в какой строгости там держат абсолютно каждого заклинателя. Никому не позволительно просто так брать и покидать территорию ордена и уж тем более никому не удастся отослать хоть одно письмо не будучи при этом замеченным. — рассказывала Мадам Юй, из увиденного и услышанного от знакомых из клана Вэнь. — Моя госпожа, я думаю Вэй Ин не стал бы говорить подобное, если бы у него не было неоспоримых доказательств. — предоставил приемному сыну слово Цзян Фэн Мянь.        Мадам Юй ничего не ответила, одаривая подростка взглядом полным скепсиса, молча позволяя Вэй Ину продолжить свою мысль.        — Я уже знаю, кого можно попросить о подобном. Вэнь Цин и ее брата - Вэнь Нина. — Это те целители? Тот скромный юноша, про которого ты рассказывал, и которого ты превратил в лютого мертвеца. — уточнил мужчина, не желая верить, что их надежды лягут на плечи мирных заклинателей, способных лишь на изготовление лекарственных мазей. — Вы их недооцениваете. — пропустил мимо ушей упоминание о лютом мертвеце Вэй Ин, — В прошлом, благодаря хитрости Вэнь Цин, они не участвовали в военных событиях и ни разу не подняли меч. Пусть Вэнь Нин и является скромным, тихим юношей, но именно в этом его преимущество. — уговаривал взрослых Вэй Ин, смотря в полные недоверия и непонимания глаза.        Скепсис в пурпуре сменился заинтересованностью и даже легким азартом. Мадам Юй по достоинству оценила серьезность и непоколебимость подростка в его намерениях, и решила подсобить делу, если это от нее потребуется, поэтому призвала его продолжить рассказ.        — Как пожелаете. — согласился Вэй Ин, заметив отнюдь не праздное любопытство в озвученной Мадам Юй просьбе, — Вэнь Цин была одной из немногих доверенных Вэнь Чжао, стояла на одном уровне с Вэнь Чжу Лю — сжигающим ядра. В начале войны ей должны были дать подчиненных, чтобы захватить и уничтожить Пристань Лотоса, но она отказалась вести сражения, говоря, что лекарь, который идёт против своей сути и убивает людей, теряет свою целительную силу. Так она уберегла свою семью от подобной кровавой обязанности. — … — А Вэнь Нин? Что скажешь насчёт него? — обдумав рассказ, спросила Мадам Юй. — Я говорил, он скромный и тихий и в этом его преимущество. Его попросту не замечают. Не важно, где он будет крутиться и что спрашивать, никто не придаст этому никакого значения. — пожав плечами, беззаботно ответил Вэй Ин. — Вэнь Цин, как приближенная Вэнь Чжао сможет добыть необходимые нам доказательства, а Вэнь Нин будет незаметно передавать их нам. — рассеянно стучал по подбородку Цзян Фэн Мянь. — Хорошая мысль. — кратко изложила свои соображения Мадам Юй. — Согласен с моей госпожой. Только в этом прошлом вы ещё не знакомы. — заметил небольшой огрех в плане мужчина. — Не будем торопить события. Либо мы через пару лет познакомимся на совете кланов и по совместительству соревновании лучников, что будет устраивать орден Вэнь. Либо я найду способ, как связаться с ними раньше. — отмахнулся от этой идеи, как от назойливой мухи Вэй Ин, вызывая этим явное неудовольство со стороны Мадам Юй. — Ты слишком беспечно к этому относишься. Они могут ещё и не согласиться на твою идею. — Я знаю, как их уговорить. — абсолютно серьезно ответил Вэй Ин, выдерживая пристальный взгляд женщины.        Весь разговор подросток держался наравне со взрослыми, что им волей-неволей пришлось вспомнить о подзабытом факте. Вэй Ин хоть и ведёт себя с Цзян Чэном и на людях, как прежде, весело шутя и носясь очертя голову, но прошлое ведь никуда не делось. Он остаётся взрослым со сломанной судьбой, переселившемся в тело ребёнка, поэтому его слова не стоит принимать за шутку. Особенно сильное отражение это нашло в их сегодняшнем семейном собрании, где и тень улыбки не мелькнула на по прежнему молодом, юношеском лице, а речь не была глупым, бездоказательным лепетом подростка максималиста. Похоже за последнюю неделю не только Мадам Юй и Цзян Фэн Мянь ломали голову над возможными вариантами развития будущего.        Вэй Ин смотрел цепко, не отводя взгляда, как смотрят взрослые, познавшие жизнь люди, готовые отстаивать свою точку зрения не только словами, но и поступками. И Мадам Юй пришлось отступить, признавая за ним победу. Женщине отчего-то тяжело было смотреть на подростка. Слишком сильно выделялись взрослые глаза на невинном, почти что детском личике и этот холод, контрастирующая неестественность, пробирали до костей, заставляли отвести взгляд. Почему-то именно в этот момент Мадам Юй вспомнила счастливое, беззаботно улыбающееся лицо мальчика с горящими серыми глазами, которые вопреки своей цветовой природе не вызывали печаль и апатию, а напротив пылали жизнью, неизведанными возможностями, бесенятами проделок. Надо было признать — этот взгляд подходил Вэй Ину больше.        — Тогда так. Вы с Цзян Чэном отправляетесь, в то же время, что и в прошлом, в Облачные Глубины, налаживаете связь с наследниками ордена Гу Су Лань… — А мы с моей госпожой берём на себя убеждение других могущественных орденов заклинателей и пытаемся выведать у них хоть что-то из незаконной деятельности клана Вэнь. — закончил за жену Цзян Фэн Мянь.        Вэй Ин смерил их своеобразный союз нечитаемым взглядом, но если комментарии к этому и возникли, то он благоразумно оставил их при себе.        — Хорошо. Первое доказательство против ордена Вэнь мы получим уже в Гу Су. Я, кажется, упоминал в своих записях о бездонном омуте, что был изгнан на территорию озера Билин. — Можно попробовать предъявить это на совете кланов. — согласился с идеей подростка Цзян Фэн Мянь. — Простите, но думаю мне пора идти, пока Цзян Чэн не стал бить тревогу. — поднялся со своего места Вэй Ин, прощаясь с приемными родителями, — Мадам Юй, дядя Цзян. — Действительно, мы тебя задержали. Если все же А-Чэн что-то заподозрит, можешь рассказать ему о вашем отъезде в Облачные Глубины.        Отпустил приемного сына Цзян Фэн Мянь, дожидаясь, когда за ним закрывается дверь.        — Думаешь, это разумно? — без упрёка спросила Мадам Юй. — Ты бы хотела, чтобы я рассказал А-Чэну об отъезде? — предположил Цзян Фэн Мянь. — Нет. Мальчики хорошо поладили за прошедшее время. Я говорила про их обучение. — объяснила неправильность суждения женщина. — Вэй Ин пусть и хочет казаться ребёнком, но всё-таки вернувшись в прошлое, он также перенёс и свой опыт. Он сможет позаботиться об А-Чэне. К тому же их обучение в Гу Су было описано, как спокойное и размеренное. — успокоил внутренне волнующуюся женщину Цзян Фэн Мянь. — Я просто подумала, может, не стоило их втягивать? Цзян Чэн ещё ребёнок, Вэй Ин только начал приходить в себя. — с неутихающими нотками беспокойства сомневалась Мадам Юй. — Они уже узнали правду, поэтому не пустят все на самотёк. Этой своей упертостью они мне кого-то напоминают. — пытался отвлечь жену от грустных раздумий муж. — Это на кого ты напраслину возводишь? — угрожающе ощетинилась женщина, наконец, забывая о своём волнении. — Не знаю. Я просто спросил, может, вам пришёл кто-то на ум, от кого они могли перенять подобную правильную черту характера? — продолжал переводить тему Цзян Фэн Мянь. — Фэн Мянь! — вскочила на ноги женщина, но в голосе не мелькнуло и тени упрёка. — Да, моя госпожа. — со всем почтением поклонился мужчина. — Есть что-то ещё, что мы не обсудили? — вернула сталь в голос Мадам Юй. — Да. — … — И что же это? — после затянувшейся паузы спросила женщина. — Что моя госпожа желает отведать на ужин? — Ты хочешь, чтобы мы отужинали вдвоём? — с неподдельным удивлением спросила Мадам Юй. — А моя госпожа окажет мне подобную честь? — ответил вопросом на вопрос мужчина, немного робея в ожидании ответа.        Их отношения сложно назвать даже дружескими, скорее они просто давние знакомые. Когда-то давно между ними промелькнул огонек симпатии, но он быстро потух из-за неуживчивого характера и нежелания слушать друг друга. Ведь примерно в тоже время первая любовь Цзян Фэн Мяня вышла замуж за его лучшего друга, чем он был долгое время опечален. А Мадам Юй не хотела понимать чувств новоиспеченного мужа, злясь на него, из-за слишком холодного отношения к собственной особе.        Может, прояви женщина в молодости чуть больше терпения, и дай она главе ордена забыть свою старую привязанность и показать настоящего себя, их отношения сложились бы лучшим образом. Но ее гордость была серьезно задета и оставила неизгладимую рану на сердце. После этого она продолжала злиться по привычке, храня в душе старую обиду, а Цзян Фэн Мянь был мягок характером, поэтому ему тяжело было переспорить обиженную женщину, и предпочтительнее молча сносить удары.        В итоге, они друг друга долгое время на дух не переносили, и лишь сейчас, когда над их семьей нависла реальная угроза, их отношения постепенно стали меняться в лучшую сторону. Ежедневно они все больше времени проводили вместе, строили планы на будущее, учились слушать и слышать друг друга, объясняться без ругани и криков. И с этим опытом приходит душевное спокойствие, хоть изменения все ещё незначительные для окружающих, но члены семьи давно заметили более тёплую атмосферу, воцарившуюся в супружеской паре. Однако, Цзян Фэн Мянь решил взять события под свой контроль, предпринимая более решительные действия. Хотя внутренне он все же боялся, что поторопил события и сейчас, как мальчик перед учителем храбрился, когда его вызвали отвечать невыученный урок.        Мадам Юй, конечно, была далеко не слепая и видела, что ее отношения с мужем радикально изменились. Если бы ей это не нравилось, она бы стала форсировать события, возвращая желчь в свои речи. Но отчего-то она совсем не была против того понимания и спокойствия, что получала от мужа, наоборот, ей хотелось большего. Даже самой себе было стыдно признать это, но она желала более тёплого отношения к себе, возможно даже ухаживаний, но не какие-то там заколки и безделушки, а может кинжалы или ножи, красивые, элегантные, смертоносные маленькие лезвия.        Помнится, однажды, после одной крупной ссоры между молодыми супругами, Цзян Фэн Мянь, когда пришёл с извинениями, преподнёс ей футляр из белой яшмы, а внутри были парные кинжалы, но все ещё разгневанная каким-то пустяком Юй Цзы Юань, отбросила их с криком, а мужа выгнала из своих покоев. После этого они не разговаривали целый месяц.        Только сейчас Мадам Юй стало стыдно за тот случай, но извиняться спустя почти два десятка лет, как ни посмотри глупо. Но раз нельзя изменить прошлое, то можно попытаться построить другое будущее. С плохо скрываемым удовольствием в голосе Мадам Юй ответила.        — Хорошо, я останусь. — Тогда, что моя госпожа пожелает на ужин? — незаметно выдохнув, спросил Цзян Фэн Мянь. — На твоё усмотрение. Только пусть подадут вино, но не слишком крепкое, чтобы с утра голова не болела. — как капризная девочка, попросила Мадам Юй. — Позвольте удалиться с распоряжением. — поклонился мужчина, покидая покои.        Взрослые, глубоко семейные люди ведут себя, как влюблённые подростки. Глядишь, во что-нибудь да выльется. Мадам Юй критично осмотрела стол, карту на полу, разбросанные за время разговора и поиска нужной страницы листы, и принялась все складывать по стопкам и убирать на полки. Когда очередь дошла до карты, в комнату вошёл Цзян Фэн Мянь с подносом в руках и, застав жену за уборкой, мягко, но настойчиво усадил ее на стул и в руку вложил чарку вина, а сам доделал начатое ей дело, чтобы после лично накрыть стол для ужина.        Даже за гордой, самодостаточной женщиной не грех поухаживать, хотя вначале придётся немного с ней поспорить, но результат того стоит. Медленно, шаг за шагом, рука об руку идти одной дорогой. Каждый из них, не сразу, путём проб и ошибок пришёл к этому. Наверное, они просто повзрослели, забыли старые обиды и дали друг другу второй шанс, по новому взглянув на приевшиеся вещи.        Тем временем в трапезной собрались Янь Ли и Цзян Чэн, который нервно стучал по поверхности стола и расслабился только, когда в комнату влетел взмыленный Вэй Ин, со всему маху бухнувшийся за свой стол возле брата.        — Где тебя черти носят?! Я весь орден оббегал в твоих поисках. — змеюкой шипел оголенный нерв. — Оу, ты обо мне волновался? — заискивающе спросил Вэй Ин. — Заняться мне больше нечем. — отвернулся вождь племени красноухих. — Правда? А жаль. Я думал тебе рассказать последние новости, но похоже… — На что похоже? — с вызовом посмотрел на брата Цзян Чэн. — Что ты их недостоин. — закончил с дерзкой улыбкой Вэй Ин. — Ах ты! — Мальчики не ссорьтесь, скоро должны подойти родители. — встряла в разговор сестра. — Они не придут. Я на кухне слышал, как дядя Цзян попросил у слуг положить свою порцию и Мадам Юй на поднос, а потом сам отнёс его в свой кабинет. — опрометчиво рассказал Вэй Ин, неосознанно развязывая своему брату руки. — Вот теперь ты точно получишь! — радостно выкрикнул Цзян Чэн, через секунду впадая в ступор, — Что ты только что сказал? — Что Мадам Юй и дядя Цзян будут ужинать вдвоём в кабинете. — выделяя каждое слово ответил Вэй Ин, любуясь реакцией своего брата. — Что я пропустил? — посмотрел на сестру Цзян Чэн в поисках поддержки. — Цзян Чэн, Цзян Чэн, разве можно быть таким невнимательным. — с напускной горечью в голосе качал головой Вэй Усянь. — Янь Ли… — с мольбой смотрел на спокойную, как удав, сестренку подросток. — А-Чэн… А-Сянь прав. — с нескрываемой лукавой улыбкой ответила девушка.        А Цзян Чэн потерял дар речи, пялясь в пространство перед собой. Кажется, его жизнь никогда не будет прежней. Его брат вернулся из будущего, его мать и отец спокойно разговаривают, ужинают наедине, и вообще не ссорятся. В добавок Мадам Юй изменила отношение к Вэй Ину, не скандалит каждый раз, как видит его, а, наоборот, пытается заботиться. Отец с ним воровал еду с кухни, разговаривал не только об обязанностях главы ордена и не читал нотации, а вёл себя так, как раньше позволял себе фамильярничать только с Вэй Усянем. Это Цзян Чэн или мир сходит с ума?        — Эээй?! Бра-атик! Очнись! — махал рукой перед отключившимся братом Вэй Ин. — Чушь какая-то. — выдохнул свои мысли Цзян Чэн. — А! Духи предков! Ожил! — шутливо отскочил от статуи подросток. — Вэй Усянь, это были те новости, что ты хотел рассказать? — как-то апатично спросил Цзян Чэн. — Вообще-то, это я рассказывать не хотел. Официально заявляю, что Мадам Юй и дядя Цзян посовещались и решили отправить нас на год обучения в орден Гу Су Лань для обмена опытом! — с шутливой серьезностью и торжественностью объявил Вэй Ин.        Хлоп        — … — … — Может, не стоило так резко? — тыкая брата в щеку, спросил Вэй Ин. — А ты можешь по-другому? — с иронией спросила Янь Ли, возводя глаза к потолку. — … — И что нам делать? — стараясь не обращать внимание на игривое настроение сестры, допытывался Вэй Ин. — Оставь так. — … — … что? — удивилась девушка; как будто их заботливая сестренка, всегда говорила подобные пофигистические речи. — Хотя, ты права! Он же не умер, оклемается! Приятного аппетита! — быстро стал отгонять подобные мысли Вэй Ин, чтобы не лечь в гробик рядом с братом. — А-Сянь, не разговаривай с набитым ртом. — Шо? — с крылышком во рту, переспросил брат. — … — Забудь. — отвернулась к своей тарелке девушка.        Ее братья безнадёжны.        Очнулся Цзян Чэн на полу, где и валялся все прошедшее время, в трапезной. Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Подросток осмотрелся и из своего положения понял, что заботливые родственники просто оставили его валяться неприкаянного, одного-одинешенького, на холодном полу, после того как вывалили на его многострадальную голову ТАКУЮ информацию. Хотя тут Цзян Чэн откровенно врал.        Во-первых, лежал он на циновке; во-вторых, ночи в Пристани Лотоса довольно тёплые, так что, заснув на полу, он бы никак не пострадал; ну, а в-третьих, Цзян Чэн сам виноват в своей приобретающей вселенские масштабы невнимательности.        Обидевшись на всех и вся, подросток рухнул звёздочкой на облюбованный им пол, но его права рука налетела на что-то явно лишнее здесь, мягкое и тёплое, отчего он с криком подскочил на месте. Это нечто, не оставаясь в долгу, с аналогичным криком орало на не затыкающегося, окончательно проснувшегося подростка. Картина Репина «Приплыли»: Цзян Чэн, спросонья, визжал от страха, неопознанный объект кричал, потому что на него кричали, и мозг просто повторял чужие действия, продолжая спать. Когда оба выдохлись, холодная рука накрыла рот в страхе застывшего подростка, и хриплый, замогильный голос перед ним шепнул.        — Какого черта разорался среди ночи. Сам не спишь, другим спать не даёшь.        После чего наглый гуль повалил Цзян Чэна на пол и удобно устроился на нем, как на подушке, удерживая его рот плотно закрытым. И только по раздавшемуся после мерному сопению стало понятно, что эта нечисть крепко спала, и на самом деле являлась долбанным Вэй Ином (которому, на самом деле, было просто лень возвращаться в свою комнату, и он остался спать в трапезной). Потому что только это существо можно вначале хорошенько ударить, потом вместе с ним орать ещё минут пять, потом он на чистых рефлексах завалится спать обратно, как ничего не было, а на утро и не вспомнит о случившимся. В мире есть хоть один действенный способ его разбудить или нужно ждать девяти утра?        Цзян Чэн, кажется, проснётся утром седым, если подобные сюрпризы не прекратят сыпаться на него, как из рога изобилия. А когда его потуги сбросить с себя десятитонного тюленя не увенчались успехом, плюнув на своего безбашенного брата, подросток, устроившись поудобнее и расценивая Вэй Ина за неплохое одеяло, погрузился в страну снов, при этом ощущая душевный подъем от осознания того, что его брат остался с ним. Хотя остаётся непонятным тот факт, почему он не перенёс Цзян Чэна в комнату или не привёл в чувства пощечиной. Но все мысли растворились в сладкой неге, окутавшей измотанного дневными и ночными открытиями парня.