***
Нечистая Юдоль была обителью самых грозных и свирепых заклинателей. Бескомпромиссных воителей, орудовавших исключительно саблями, с неутолимой жаждой новых жертв и свежей крови, таким образом отдавая дань основателю своего клана. Люди, не признающие полумеры. Если они уже приняли решение, ничто на свете не в силах их переубедить. Даже странно, что в таком немного мрачном и жестоком мире, в который превратилась резиденция ордена Цин Хэ Не под контролем нового молодого главы Не Мин Цзюэ, смогла вырасти такая нежная, тонкая, поэтичная натура, какой по праву можно назвать Хуай Сана. Прибыв за день до внепланового совета кланов, Вэй Ин не из праздного любопытства крутил головой во все стороны, подсчитывая число охранников на каждом повороте. Он выискивал благоприятное, укромное место для своего таинственного плана, в который были посвящены он и ещё два человека, с одним из которых он прибыл сегодня в качестве сопровождающего. На этом совете Вэнь Жо Хань совершит свою первую ошибку, порождённую его же гордыней. Как глава одного из пяти самых влиятельных и могущественных орденов заклинателей его самомнение раздулось до той степени, когда царапающее небо эго не позволит подрываться по первому зову и нестись к черту на куличики ради объявленного, как гром среди ясного неба, совета, посылая за место себя одного из сыновей. И чтобы выказать свою неприязнь к подобному положению дел, это должен быть именно младший сын, чтобы ещё больше уязвить других съехавшихся глав. Именно в этом шаге и заключался главный просчёт Вэнь Жо Ханя, который не обременил свою важную персону узнать, по какому поводу в некоторой спешке, после недавно произошедшего совета всех собирают по второму кругу. Знай он, какие обвинения намерен против него выдвинуть орден Лань, кандидатура Вэнь Чжао сразу бы отпала, как самая неподходящая на роль переговорщика и изысканного паука, что плетёт лучшие кружева закулисных интриг. Но подобная глупость была только всем на руку. Особенно Вэй Ину, который быстро припомнил особенность старого врага, неизменно таскать подле себя двух своих приближённых. Вэнь Чжу Лю, который защитит господина от видимых врагов и Вэнь Цин, которая прикроет тылы. Этот изнеженный господинчик любит пожаловаться на головную боль из-за частых разъездов, хотя на самом деле наверняка уже превратился в закоренелого параноика, который, скажем небезосновательно, боится, что его кто-то попытается отравить, ведь недоброжелателей у него собралось так много, что и вовек не упомнишь всех их имён. Принимая в расчёт подобное знание, нетрудно догадаться, как Вэнь Цин смогла стать приближенной такого сального типа, у которого в столь близком окружении раньше были только наложницы. Наверняка, ей некогда выпала возможность блеснуть своими знаниями лекарского дела, спасая Вэнь Чжао от подковерных интриг, излюбленным способом устранения препятствий которых является яд. С такой бойкой, гордой и осторожной, когда дело касается ее семьи, девушкой договориться о союзе будет куда сложнее, чем с робким Вэнь Нином, но в условиях нехватки ресурсов нужно цепляться за любую возможность и искать выгоду даже в столь затруднительных положениях. Например, поставим себя на место Вэнь Цин. Едва ли вы пошли на неоправданный риск будучи адептом ордена, возглавляемого самым строгим и безжалостным тираном за всю его историю. По опыту прошлой жизни мы знаем, что девушка довольно смышленая, не обделённая и критическим мышлением. Если она не будет полностью уверена в безопасности выбранного пути, то ничто не заставит ее пойти против Вэнь Жо Ханя. А как она получила бы эту уверенность, полагаясь лишь на слова своего немного доверчивого и простодушного брата, к которому обратился за помощью абсолютно незнакомый парень? Да будь он хоть трижды предсказателем, Вэнь Цин даже не раздумывала бы о возможности стать перебежчиком, не желая навлекать на себя и свою семью реальную угрозу жестокой расправы. Тайная встреча состоялась в пыльном, заброшенном кабинете почившего главы ордена Цин Хэ Не, куда никому не было позволено не то что заглядывать, даже приближаться к коридору было делом весьма опасным для жизни. Вспыльчивый нрав нового главы ордена был самым весомым аргументом в этом вопросе. Правда кабинет был заперт на тысячу замков, поэтому заманить целительницу удалось только в смежную с ним комнату, но и этого было достаточно, чтобы избежать лишних глаз и ушей. Метод со странной, немногословной, неподписанной запиской во все времена действует безотказно. Комнату эту можно было бы назвать превосходной галереей с невероятно ценными картинами, каждая из которых была изготовлена именитым мастером, если бы она не была погружена в беспросветную тьму, которую рассеивал лишь тонкий луч света, вопреки всем угрозам и запретам пробивающийся из-за плотно задернутых портьер. Но многочисленные предметы непозволительной для многих роскоши были абы как свалены прерывистыми рядами вдоль стен. На некоторые из них были обронены куски ткани, призванные скрыть пытливые, нарисованные глаза воителей и томные взгляды их несравненно прекрасных спутниц. Остальные были погребены под естественным толстым слоем пыли. Не Мин Цзюэ никогда не отличался особой тягой к искусству, так что в подобном отношении к собранной со всем старанием женой прошлого главы ордена коллекции его едва ли можно было упрекнуть. Да и никто бы не посмел, разве что Хуай Сан, как брат и высокий, трепетный ценитель прекрасного. Сказать, что девушка была слегка озадачена, да что уж там крайне удивлена, когда увидела перед собой в пыльном свете луча лицо пятнадцатилетнего адепта, с едва сошедшими детскими чертами, это ничего не сказать. Естественно поначалу тяжело воспринимать слова ребёнка, который уж больно был схож в древнем сумраке комнаты с ее младшим братом, серьезно, но когда тот заговорил о совсем уж немыслимых вещах, вот тогда уже хочется поскорее уйти, чтобы прекратить затянувшийся розыгрыш. — Вэй Усянь, когда ты попросил меня о встрече, ты правда думал, что я поверю в твою невероятную историю? — с лёгкой насмешкой в голосе спросила Вэнь Цин. — Молодая госпожа ведь поверила в мою записку, так почему бы не попытать удачу во второй раз? — ответил вопросом на вопрос Вэй Ин, уверенно смотря в лицо скептически настроенной девушки. — У тебя нет доказательств, чтобы я могла поверить, будто ты обладаешь таким редким пророческим даром. — собиралась уже уйти Вэнь Цин, как внезапно услышала то, чего не мог знать ни один человек кроме неё. — Пересадка золотого ядра. Вы ведь думали о подобной возможности. Пока что молодая госпожа не написала ни строчки, но в будущем вам суждено подробно описать ход операции в своём трактате, который не найдет отклика от других целителей. Совершенно серьезно, как и весь разговор до этого, приоткрыл завесу тайны будущего Вэй Ин, и наградой ему стал удивленный взгляд собеседницы, которой под пристальным взглядом металлических глаз становилось ещё более неуютно, чем под сотней изучающих картинных взоров, заполнивших всю захламленную комнату. — Тебе тоже в голову могла прийти подобная мысль. Это ничего не доказывает. — отрицала озвученное пророчество Вэнь Цин. — Вы правы. Но разве молодой госпоже не приходила в голову мысль, что орден Вэнь ведёт себя слишком вызывающе. Вы ещё не в курсе того, что обсуждают сейчас главы кланов на внезапном собрании, но мне это известно и я намерен просветить вас в этом вопросе. Орден Гу Су Лань выдвигает обвинения против ордена Вэнь, за то что ваши распоясавшиеся адепты изгнали бездонный омут в озеро Билин. — абсолютно спокойно озвучил совершенно не возможные как для исполнения, так и для понимания вещи слишком взрослый для подростка голос. — Откуда тебе может быть об этом известно? — спросила Вэнь Цин, больше не в силах воспринимать человека перед собой, как обычного подростка. Девушка выросла не в том мире, который научил бы ее питать иллюзорные надежды на безоблачное будущее. В ордене Вэнь уже продолжительное время гуляют шепотки недовольных, которым претят приказы Вэнь Чжао. Такие до дрожи в коленях опасаются за свои шкуры, потому что понимают, что долго гулять безнаказанными им не позволят, а войну невозможно назвать делом желанным. Мало кому хочется терять стабильность, безопасность и собственные семьи по прихоти вышестоящих. — Потому что глава ордена Цзян поверил в мой дар и в мою историю о скорой войне с орденом Вэнь. И именно по моему настоянию орден Цзян и орден Лань сейчас доказывают причастность ордена Вэнь к происшествию на озере Билин. — в размеренном темпе говорил Вэй Ин, как будто озвучивал прописные истины, понятные даже ребёнку. — Глава ордена Лань тоже уверовал в твой… дар? — отказываясь верить в услышанное, переспросила Вэнь Цин. — Едва ли. Но он понимает, что больше терпеть беспредел вашего ордена нельзя, иначе Вэнь Жо Хань осмелеет и пойдёт ещё дальше. — не стал ничего приукрашивать Вэй Ин, озвучивая истинное положение дел. — Надзирательные пункты. — понимающе выдохнула Вэнь Цин, признавая правдивость слов подростка перед собой, но не его редчайший дар. — Госпожа Вэнь, вы не хуже меня понимаете, что сегодня Вэнь Чжао проиграет, потому что он обычный избалованный господин и не умеет также хорошо как Вэнь Жо Хань вести переговоры. Я знаю как опасно то одолжение, о котором я осмелился вас попросить, но поймите, я желаю решить вопрос миром. — уговаривал колеблющуюся девушку Вэй Ин, стараясь склонить чашу весов в свою пользу. — У тебя есть лишь слова. Ты не можешь обещать безопасность ни мне, ни брату. — с надеждой услышать обратное посмотрела в стальные глаза Вэнь Цин, замечая в них нехарактерную для ребёнка уверенность. — Не могу. — честно признался Вэй Ин, огромной силой воли заставляя свой голос звучать непоколебимо ровно, — Могу лишь обещать, что в Пристани Лотоса для вашей семьи всегда будет место, когда мы победим… — Если мы победим. — подправила концовку девушка, получая в ответ холодящий душу взгляд лютого мертвеца. — Я уверен в нашей победе. Не важно где: на поле брани или на подобных советах, но союз четырёх выиграет при любом раскладе. Вопрос лишь в том, какова будет цена. Вэнь Цин пристально смотрела на не в меру убедительного собеседника, но то что это был по сути ещё ребёнок, хотя большая часть тела скрывалась в непроглядной тьме, больно било по глазам и не давало с легкостью принять какое-либо решение. Хотя можно ли вообще использовать в таком контексте слово «легкое»? Все в этом юноше было странным и приторно загадочным. Да, он честно отвечал на любой вопрос, если того требовали обстоятельства без колебаний рубил с плеча тяжелую правду. Но не показывал своих эмоций и чувств, держась подозрительно взросло для своего возраста. Разговаривал вежливо, с должным уважением в голосе, но взгляд его не выражал ничего, был болезненно режущим точно застарелая сталь. Странные толстые бинты на шее, невероятно примечательные во всей темной гамме облачения. Пугающе яркие круги под глазами, свидетельствующие о явном недосыпе. — Мне нужно подумать. — кратко озвучила свои мысли Вэнь Цин, уже собираясь уходить, как вдруг обернулась, — Если мучает бессонница, могу посоветовать один рецепт настойки моей семьи. — А если мучают кошмары? — якобы без малейшего желания услышать ответ спросил Вэй Ин. Из тени в тень, бесплотным призраком, тысячелетиями скитавшимся в мрачных коридорах, Вэй Ин пробрался в комнату приемного отца, чтобы как можно скорее узнать о результате кропотливых трудов. Поздней ночью в тусклом свете свечи показалась статная фигура, облачённая в привычные с детства туманному взгляду фиолетовые одежды, но стан ее не вызывал благоговейного трепета. В прежде яркие глаза закралась практически ощутимая усталость, которая навсегда нашла своё запечатление в мелких лучиках морщинок, длинными ровными трещинками, окаймляющие нежно фиалковые глаза в робко танцующем оранжевом пламени. — Вэй Ин. — позвал дорогой сердцу голос, лишенный и тени упрёка за столь поздний визит. — Дядя Цзян. — в нетерпении завозился на своём месте Вэй Ин, ему неимоверных усилий стоило обуздать своё раздувшееся за время ожидания любопытство. — Получилось? — первым спросил мужчина. — Обещала подумать. — слишком резко ответил Вэй Ин, лихорадочно бегающими глазами, пытаясь получить ответ на свой неозвученный вопрос, считать хоть какие-нибудь эмоции на изможденном лице. — Вэнь Чжао принёс извинения за причинённый ущерб от имени своего ордена, и обещал возместить все убытки, в добавок прислав заклинателей уничтожить бездонный омут на озере Билин. — наконец, не удержал язык за зубами Цзян Фэн Мянь, рассказывая несравненно хорошие новости. Вэй Ин, внутренние органы которого немилосердно скручивала пружина ожидания, что чересчур резко распрямилась от долгожданных радостных новостей, не мог сдержать громкого вздоха облегчения, обессиленно заваливаясь на пол. Мужчина отчаянно хотел повторить действия приемного сына, после всех оставшихся в прошлом споров, отрицаний, доказательств, тяжело привалиться к двери и сползти на кажется весьма удобный деревянный пол, что так притягательно раскинул свои дружелюбные объятия. Но подавив в себе этот порыв слабости, Цзян Фэн Мянь присел возле сына, который едва ли мог держать глаза открытыми, но при этом категорически отказывался отдавать свой разум во власть демона сна, стальными глазами бегая по своду потолка. — Дядя Цзян, как думаете, орден Вэнь поумерит свой пыл? — после затянувшегося молчания озвучил свои мысли Вэй Ин. — На какое-то время. А что у нас по плану дальше? — ответил мужчина чуть хриплым голосом, улетая мыслями в привычную успокаивающую суету Пристани Лотоса, где уже завтра он сообщит жене о их первой маленькой победе. — Совет кланов на территории ордена Вэнь. — явственно сонливым голосом ответил Вэй Ин, сдерживая зевотные позывы. — Орден Гу Су Лань не первый, кто пострадал от безнаказанности Вэней. Мы запустили новое колесо событий. Теперь другие сильные ордена не побоятся отстаивать свою позицию, и ордену Вэнь придётся держать себя в рамках правил. — немного поразмыслив, сказал Цзян Фэн Мянь. — Да, я тоже так подумал. — заплетающимся языком ответил Вэй Ин, — Пожалуй, я пойду, пока не уснул прямо здесь. — Отдохни как следует. — напутствовал приемный отец, серьезно недовольный тем, что он видит на лице пятнадцатилетнего юноши.***
Вэнь Цин во всех жизнях остаётся лучшей целительницей на всем белом свете, по меркам Вэй Ина, который, едва-едва дождался цветения нужных ему трав. Кислотно желтые цветы распускались в горячей воде, распространяя по комнате свой не менее терпкий аромат. Хоть на вкус это была не улыбка Императора, но помогало горькое снадобье безотказно, забирая абсолютно все тревоги и кошмары хозяина измученного тела. Вэй Ин даже не спал, он умирал на всю ночь. Грудь его незримо поднималась, ресницы отбрасывали недвижные тени на ярко выраженные скулы, и ни разу за всю ночь тело не меняло своей позиции, в которой его сморило лекарство, и которое ко всему прочему обладало свойством усыплять человека буквально на ходу. Так что Цзян Чэну приходилось теперь врываться в комнату брата и тормошить того, чтобы не опоздать на занятия. Но просыпалось сознание лишь к обеду, отчего Вэй Ин чувствовал себя разбитым теперь не морально, но физически. В таком состоянии совершенно не хотелось думать, обращать внимание на окружающий мир, поэтому наш новоиспеченный монах Вэй Ин так и покинул Облачные Глубины с чувством небывалого умиротворения и с крепко спящим червячком подозрения, который забыл ему напомнить сделать что-то важное, что он хотел и возможно даже считал нужным сделать, но, как и всегда, из двух зол Вэй Ин предпочёл меньшее.