***
Пока Вэй Ин и Цзян Чэн терпеливо и крайне нервно ожидали в тени поворота свою сестру, взрослые, жившие в блаженном неведении, ужинали в покоях хозяина Пристани Лотоса. Только муж, жена и кувшин забористого вина, с которым внезапно влетела в комнату Мадам Юй и в приказном порядке объявила, что не уйдёт в свои покои, пока не увидит дно кувшина. Цзян Фэн Мяню оставалось только согласиться. — Моя госпожа, у вас что-то случилось? — заметил расфокусированный взгляд и неуверенность движений жены Фэн Мянь. — С чего бы это? Разве со МНОЙ может что-то случиться? — самоуверенно ткнула себя в грудь женщина, делая ещё пару глотков вина, заставляя мужа подозрительно нахмуриться. Пока Мадам Юй практически без остановки осушала кувшин, Цзян Фэн Мянь лишь для вида сделал пару глотков, пытаясь проанализировать состояние супруги. Все ее действия и слова буквально кричали о уверенности в каждом следующем шаге, наводя на мысль о крайней растерянности. Будто женщина что-то хотела сделать, но была не уверена, а не пошлют ли ее лесом, если она спросит об этом. — Моя госпожа, я думаю стоит остановиться на сегодня. — потянулся к кувшину вина Фэн Мянь, но сосуд быстро был перехвачен и спрятан за гордо расправленную спину. — Нет. Я ещё не всё! Спорить с этой женщиной было бесполезно, поэтому мужчина перешёл к более решительным действием. Поднявшись из-за стола, Цзян Фэн Мянь лёгкой походкой подошёл к неотрывно наблюдающей просветлевшими глазами жене, опускаясь перед своей госпожой на одно колено, желая конфисковать полупустой сосуд. Но не тут то было. Мадам Юй только этого и ждала, слитным движением опрокидывая мужчину на пол, сразу же предупреждая все возражения требовательным поцелуем. Цзян Фэн Мянь не успел ещё осознать положение, в котором оказался, как уже почувствовал холодное дыхание ветра на подтянутом животе. Юй Цзы Юань методично и без лишних движений вытряхивала из фиолетовых одежд не сопротивляющегося мужа, чьё тело била мелкая дрожь от атаковавшего быстрее стрелы шока и зарождающегося тянущего чувства внизу живота. Правда предвкушение и смутные фантазии слишком скоро сменились четкой реальностью, горячим дыханием на возбужденном до боли органе и мягкими, выбившимися из идеальной прически волосами, которые так приятно было пропускать через подрагивающие от позабытого за столько лет воздержания удовольствия. Несмотря на ненависть и презрение жены, на ежедневные ссоры и ругательства, кучу недомолвок и недопонимания, Цзян Фэн Мянь даже не подумывал искать тепло и утешение в объятиях другой женщины. Для себя он четко решил, что лучше проживёт всю жизнь в полном воздержании, чем уподобится Цзинь Гуан Шаню и будет тащить в свою постель каждую красивую, смазливую девушку, о которую споткнется по дороге. И дело было даже не в желании угодить законной жене и избежать ещё больших ссор. Просто само существо противилось и не желало никого кроме колкой на язык женщины с жгучим взглядом пурпурных глаз. От одних мыслей, что какая-то другая более податливая и нежная девушка проявит чудеса смелости и повалит его на жесткий, неудобный пол и спустится к самому сокровенному месту, ритмично заглатывая возбужденную плоть, Цзян Фэн Мяню становилось тошно. Мужчина не мог жить и думать иначе, смотря на свою жену, с заалевшими от вина щеками, с чуть слезящимися глазами и плотно обхватывающими разгоряченный орган губами. Она была его госпожой, его строптивой мечтой, гордой и решительной девушкой, которая всегда знает, чего хочет и как этого добиться. Юй Цзы Юань была его. Только Цзян Фэн Мяню было позволено видеть ее такой, и от этой мысли разум пьянел лучше чем от разлившегося по полу вина, крепкие пары которого уже разлетелись по комнате, полностью перебивая запах догорающих палочек благовоний. А эти действия. Всегда чёткие, правильные, ритмичные… идеальные, вкупе с развратными звуками и просто невероятным видом сверху — этого было достаточно, чтобы сорваться с пика удовольствия. Слишком внезапно и быстро все закончилось, но едва ли приподнятые в лёгкой насмешке белёсые уголки губ говорили о разочаровании. Но факт остаётся фактом. Этого было мало. Даже слишком. И Юй Цзы Юань уверенным движением поднялась вверх, нависая над тяжело дышащим мужем, недвусмысленно так ерзая на его бёдрах, что Фэн Мянь не смог сдержать довольного стона, но все же в нерешительности опустил свои руки на тонкую талию. — Моя госпожа, вы уверены, что хотите продолжить? — хрипло поинтересовался у жены Цзян Фэн Мянь. — Тебе обязательно нужно портить такой момент глупыми вопросами? — язвительно переспросила Юй Цзы Юань, с подозрением поглядывая на изогнувшиеся в загадочной улыбке губы. — А разве я его порчу? Мне всегда будет нужно ваше согласие, а вам, Юй Цзы Юань, важно знать, что именно вы руководите процессом. Кажется, все только в выигрыше от такого расклада. — провёл вдоль чуть выпирающих позвонков Цзян Фэн Мянь, аккуратно перемещая руки на пояс, ожидая позволения продолжить. — Тц. Делай, что хочешь. — едва окончила фразу женщина, как ее губы тут же оказались в сладостном плену, а для дерзкого языка нашлось более интересное применение. До кровати же они добрались лишь под утро, когда с улыбкой довольного кота Цзян Фэн Мянь донёс своё прелестное, свернувшееся на его руках сокровище, аккуратно укрывая себя и свою жену одеялом. В мягком свете восходящего солнца Юй Цзы Юань выглядела такой открытой и юной, совсем ещё девушкой, если не хмурила строгие брови и не кривила припухшие от жадных поцелуев губы в презрительной усмешке. Мужчина со сбившимся дыханием смотрел и не мог налюбоваться этой сильной женщиной, что волей судьбы досталась ему в жёны. А ведь они могли и раньше так мирно спать в одной кровати, ощущая тепло обнаженных тел. Будь они чуть терпимее к недостаткам друг друга, чуть внимательнее, совсем чуть-чуть более открытыми. Эта мысль неприятно кольнуло сердце, и мужчина поспешил заключить крепко спящую жену в свои объятия, чувствуя мерное дыхание на своей груди. Это было выше его сил, выше выдержки, никакого терпения и контроля не хватало на то, чтобы обуздать клокочущие в душе эмоции. Он не мог и не хотел себя сдерживать, отпуская на волю свою чувства, позволяя губам в исступлении шептать: ЛюблюЧасть 25
5 мая 2020 г. в 07:35
И вот мы плавно переносимся в Юнь Мэн в период затишья, год между происшествием с бездонным омутом и памятным днем соревнования стрелков в ордене Ци Шань Вэнь. За это время псы значительно присмирели, по всей видимости самую главную и агрессивную все же удалось посадить на цепь. Вэнь Чжао все реже показывался на людях и то в обязательном сопровождении отца или старшего брата и вёл себя при этом тише воды ниже травы, подавая голос только, когда этого требуют правила приличия или если вопрос был адресован лично ему. В остальное же время можно было и вовсе забыть о его существовании.
И единственной заботой Вэй Ина и Цзян Чэна было следить за Цзы Сюанем, который осмелился пересечь подвешенный над пропастью с кольями мост и теперь осторожно пытался задобрить двух драконов, что так бдительно охраняли свою принцессу от лап недостойного принца.
Ещё в свой первый приезд в Пристань Лотоса наследник ордена Цзинь понял, что не все в этом мире будет ему преподноситься на блюдечке с голубой каёмочкой. Стражники предельно ясно дали ему понять, что заключенная помолвка таковой является, только пока их шицзе всем довольна и ни одна морщинка не портит ее нежную кожу, но стоит хоть одному волоску упасть с ее головы или в улыбке мелькнёт оттенок грусти, они оба не побрезгуют устроить ему такой разнос, после которого ни одна девушка не сможет посмотреть в некогда неотразимо прекрасное, а теперь искореженное до неузнаваемости лицо.
Неудивительно, что после такого обстоятельного разъяснения Цзы Сюань старался даже дышать аккуратно в сторону невесты, что уж говорить о его речах. Таких почтительных и благовоспитанных речей не удостаивались даже гости ордена Лань Лин Цзинь, которых наследник должен был приветствовать вместе с отцом.
Однако, это предупреждение не было главной причиной, по которой Цзы Сюань взвешивал каждый свой шаг и слово. На самом же деле в нем день ото дня крепло желание узнать, кто же такая Цзян Янь Ли на самом деле. Кроткая, серая девушка или есть в ней обратная яркая сторона, так интересно проявляющая себя у младших братьев. Есть ли в ее душе те самые загадочные туманные земли, которые никогда не выходили из сумрака?
Цзы Сюань, хотя каждую свободную минуту находился подле Янь Ли, так и не смог ни опровергнуть, ни подтвердить существование этой местности, не нанесенной ни на одну карту.
В Пристани Лотоса наиболее благоприятным временем для развлечений считался вечер, когда солнце, сморенное своей беспощадной дневной работой, заваливалось на боковую, укрываясь водами озёр, как люди — одеялом. В это время молодые адепты, отдыхавшие большую часть дня под навесом после очередной соковыжимающей тренировки, частенько любили выбираться за пределы ордена.
Чья-то душа требовала хорошенько и относительно безопасно, если не ввязываться в драки с местными, повеселиться, такие уходили в город на ежевечерние ярмарки. Улицы буквально оживали после знойного дня, все громче слышались голоса торговцев и зазывал, все отчетливее запах алкоголя забивал ноздри, а озорная, неугомонная музыка закладывала уши, да так что прохожим, дабы иметь возможность слышать друг друга, приходилось переходить с обычного тона на крик, хоть и шли они на расстоянии вытянутой руки.
Другие же может более ответственные, а может самые отбитые на голову, чьи пытливые умы были горазды на придумывание забав, уходили на пристань, где брали одну ну максимум две лодки и уплывали к багровому горизонту. Адепты негласно сочли это время самым увлекательным и благоприятным для ловли речных гулей, которыми кишмя кишели здешние озёра, а если устал или проголодался, то плыви на ближайший лотосный пруд, воровать сочные, спелые цветы с невероятно вкусными семечками внутри.
Может в этом и не было ничего особенного, но для подростков-озорников такое время и такие забавы были единственными, на что им хотелось тратить свои силы, и за которые потом не жалко было отбывать наказание.
Ведь ночная охота, пусть даже на таких примитивных представителей нежити, в кромешной тьме была слишком опасна, оттого не приветствовалась старшими из-за угрозы задеть мечом собственного товарища. А если вспомнить такое увеселение, как ныряние на дно за утопленниками ко всему прочему и без меча, опасения взрослых уже не кажутся преувеличенными и неоправданными. Но чем сильнее мы что-то детям запрещаем, тем больше соблазн.
Но стоит отдать сорванцам должное, они быстро приспособились скрывать свои вечерние похождения и немногочисленные раны после них. Конечно, если в кровь попал трупный яд, то ни о каких сокрытиях и речи идти не может, но чаще всего это что-то несерьезное, вроде поцарапанной о борта лодки руки или покарябанной о камень ноги.
О таком способе развеять скуку и отточить полученные на утренней тренировке навыки знали только местные, которые особо не распространялись, дабы не ставить под сомнение авторитет ордена Юнь Мэн Цзян. Потому то Цзы Сюань был крайне удивлён, когда, прогуливаясь по коридорам ордена, наткнулся на двух небезызвестных нам подростков с мечами на поясах, крадучись перебегающих из тени в тень.
Он негромко покашлял, чем заставил парней напрячься, а волоски на их телах непроизвольно вздыбиться, и замереть посреди коридора в тех полусогнутых позах, в каких они двигались всю дорогу.
— Цзы Сюань! Зачем было так пугать?! — испустил вздох облегчения Вэй Ин, оборачиваясь на горе-шутника.
— Да так. Куда вы собрались с мечами наперевес на ночь глядя? — не посчитал постыдным удовлетворить своё любопытство Цзы Сюань.
Двое незадачливых беглецов, наконец, выпрямились в полный рост, прекращая строить из себя горбунов, и безмолвно переглянулись. За столько лет, прожитых под одной крышей, невольно научишься читать друг друга с полувзгляда, с полуслова. Так и в этом случае стоило Вэй Ину бросить на брата секундный взгляд, как на лицах обоих юношей расцвели одинаково проказливые улыбки, также синхронно они повернули свои головы на терпеливо ожидающего ответа Цзы Сюаня, которому ситуация не нравилась все больше и больше, а осознание, что драпать уже поздно, с огромным запозданием ударило обухом по голове.
— Не желает ли молодой господин Цзинь составить этим адептам компанию на ночной охоте? — с гримасой назревающего веселья на лице спросил Вэй Ин, недвусмысленной кидая взгляд на золотой эфес меча Суй Хуа, который этот павлин всегда носил при себе.
И вот тут Цзы Сюань понял, что развернуться и уйти у него уже точно не выйдет. Вот ничему его жизнь не учит, раз он продолжает так легко попадаться на уловки первого ученика главы ордена Цзян. Ну да и ладно, в окрестностях Пристани Лотоса все равно не водятся какие-то сложные или опасные твари, с которыми бы Цзы Сюань не справился. Здраво рассудив, что при таком раскладе его гордость и репутация не пострадают, юноша согласился присоединиться к так называемой ночной охоте, ещё не подозревая о подтексте в словах местных адептов.
Однако, когда троица пришла на пристань, тут уже Цзы Сюань не смог сдержать своего любопытства, которое с этими двумя никогда ещё до добра не доводило.
— Зачем нам лодка? Или мои сопровождающие забыли о таком искусстве заклинателей как парение на мечах? — не без острот поинтересовался Цзы Сюань.
— А куда молодой господин Цзинь хочет добраться? — ровным и учтивым голосом спросил Цзян Чэн, удерживая на лице выражение неоспоримой серьезности.
— Вы же не предлагаете охотиться на нежить здешних озёр? — скрестив руки на груди, спросил Цзы Сюань, подозревая по лукавой улыбке Вэй Ина о правдивости собственного предположения.
— Именно этим мы и будем заниматься. — подчёркнуто серьезно ответил Цзян Чэн, налегая на весло.
— Насколько мне известно, в Пристани Лотоса обитают разве что речные гули. Что же интересного в подобной добыче? — с искренним непониманием, читающимся во взгляде, спросил Цзы Сюань.
— У ордена Цзинь свои способы охоты, у нас — свои. — кратко ответил Вэй Ин, раздувая огонёк любопытства и нетерпения у почетного гостя ордена Цзян.
Солнце пока только клонилось к прозрачной глади зеркала вод, со всем усердием освещая мелькающие чёрные тени на дне озера, не решающиеся подплыть к неизвестному чёрному гиганту, застывшему по средине озера, но не без интереса наблюдающие за ним со своей облюбованной глубины.
Вэй Ин и Цзян Чэн даже не смотрели в воду, фривольно развалившись на дне лодки, разглядывая безоблачное и беззвездное небо, как будто ожидая от него сигнала к началу действий. Цзы Сюань очень старался сидеть неподвижно, отстранённо разглядывая окрестности, но то и дело смотрел на двух молчаливых юношей, которые пришли на охоту, но как попало побросали свои мечи, стоило им спуститься в лодку. И что они вознамерились делать?
Только когда горизонт окрасился кораллово-оранжевым цветом, а на небе подмигнули юношам три робкие звёздочки, тогда двое адептов немного оживились, сладко потянулись, разминая затёкшие спины, но на мечи так и не посмотрели, как и на изведшегося в нетерпении Цзы Сюаня, который уже успел поблагодарить богов за начало хоть чего-то… хоть чего-то. Всё-таки действия юношей до сих пор оставались понятными только им самим.
— Ну что ж, начнём! — радостно объявил Вэй Ин, в одно движение сбрасывая с себя чёрное верхнее одеяние, поверх которого тут же спикировало фиолетовое.
— Что вы делаете? — маска надменности разбилась в пух и прах, от столь неожиданных, никем не пояснённых действий.
— Что «что»? Молодой господин Цзинь, мы приехали сюда на ночную охоту, так что же вас так удивляет? — наигранно удивленно переспросил Вэй Ин, перекувыркиваясь через борт лодки, поднимая фонтан брызг.
— Мой брат ведь говорил, у нас, в Юнь Мэне, свои способы охоты. — также непонятно ответил Цзян Чэн, спрыгивая в озеро вслед за братом.
— И что же это за способ такой? — в полном замешательстве спросил Цзы Сюань.
— Вы никогда не ныряли на дно за речными гулями? — в шутливом ужасе спросил Вэй Ин, закидывая локти на лодку.
— Нет. — только и смог ответить Цзы Сюань, догадываясь, что именно представляет из себя таинственный способ охоты, и на что он по дурости своей подписался.
— Вы многое потеряли, молодой господин Цзинь. — полным сочувствия голосом поддразнил Цзян Чэн.
— Но вы не расстраивайтесь, сейчас мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам наверстать упущенное! — с крикливым энтузиазмом закончил за брата Вэй Ин.
И оба шутника зловеще улыбнулись, принимаясь раскачивать лодку. От неожиданности и огромного количества не поддающейся осознанию информации Цзы Сюань даже рта раскрыть не успел, как был выброшен в хранящую дневное тепло воду. Однако, стоило признать, что, когда он вынырнул, нахальные мордочки тут же сделались сверх меры раскаянными, будто все произошедшее было случайностью, а не вымеренным до секунды коварным планом.
— Вы. Двое.
Грозился перемолоть зубы в мелкую крошку Цзы Сюань, отказываясь подчиняться внезапно возникшему порыву послать все к чертовой матушке и улететь на мече обратно в Пристань Лотоса, понимая, что так он признает своё поражение, а эти двое только этого и добиваются.
— Молодой господин Цзинь, ну же, смелее! — подначивал Вэй Ин, лишь укореняя в Цзы Сюане желание остаться и обыграть адептов в их же игре.
— Ты это на что намекаешь? — рывком скинул с себя промокшую насквозь верхнюю мантию Цзы Сюань, закидывая золотой кусок ткани в лодку к остальной одежде.
— Уж точно не на то, о чем ты посмел подумать! Я имел в виду, не будь таким чопорным и попробуй что-нибудь новенькое! — тут же выкрутился Вэй Ин, заставляя Цзы Сюань кипеть в негодовании от такой изворотливости.
— И? Вы меня скинули, что дальше? — не удержался от напоминания мокрый павлин, не в силах поднять тянущий на дно веерообразный хвост.
— Нырять. — лаконично ответил Цзян Чэн, в ту же секунду уходя под воду.
— Смотри и учись, молодой господин Цзинь. — оставил последнее слово за собой Вэй Ин, не побеспокоив водную гладь, погрузившись за братом.
Цзы Сюаню ничего не оставалось, кроме как нырять за адептами ордена Цзян, стараясь не терять их из виду в уже не такой прозрачной и кристальной водичке озера. Пытаться что-то разглядеть в такой воде можно смело назвать делом крайне неблагодарным. Потому трое держали друг от друга не далее чем на расстоянии вытянутой руки, чтобы можно было подсобить или вовремя предупредить в случае чего.
Однако в своей маленькой компании они пробыли не долго. Речные гули хоть существа и смышленые, но всем присуща некоторая доля любопытства, способная заглушить чувство осторожности. Так и эти существа были весьма заинтересованы новыми объектами в своих владениях. Такие гули были самой простой добычей, потому как сами плыли в руки охотников — самое то для новичка.
Цзян Чэну пришлось немного сократить дистанцию, чтобы у Цзы Сюаня была возможность хоть смутно, но уловить ход действий. Наука не велика — хватай да вытаскивай.
Солнце уже готово было коснуться кромки воды, оставив на ней свой обжигающий поцелуй, когда началось главное действо. В этом и состояла вся суть странной ночной охоты. Она начиналась поздним вечером, когда под водой не видно ни зги, отчего все органы чувств обострялись до не испытуемых ранее пределов. Выигрывать приходилось только за счёт скорости реакции. Вот набросится на тебя противник, попытается впиться зубами в крепкую плоть с натренированными мышцами или ранить длинными когтями, и тогда ты либо за долю секунды до трагедии скрутишь его в бараний рог, либо сгинешь в ночной пучине и поминай как звали.
Это был чистый азарт, фактически воля случая, насколько хорошо ты подготовил своё тело к подобным неожиданностям. Естественно, Вэй Ин здесь был безоговорочным победителем, ведь на войне нужно развить чувство опасности до той степени, когда убийца не успел ещё за лук схватиться, а ты уже подкрался к нему сзади, приставив нож к горлу. Так что для Цзян Чэна такие ночи были сродни подготовке к несчастливому исходу будущего, для Вэй Ина — тренировки для поддержания былой формы, а для Цзы Сюаня это было действительно кое-что новенькое.
Он рос подобно редкому цветку в теплице, с особой тщательностью взлелеян родителями, что предпочли оберегать и скрывать его от всех невзгод и жестокостей внешнего мира, нежели приучать ребёнка бороться с ними, ведь это сложнее. Это как дать принцессе меч и научить сражаться, когда как запереть ее в высокой башне и ждать ненаглядного, что спасёт ее куда проще. Потому в его тёплом, уютном, ненастоящем мире никогда не случалось ничего хотя бы отдалённо похожего на эту ночь.
Когда новичок постиг азы сего тайного мастерства, юноши начали нырять так глубоко, пока лёгкие не начинали гореть огнём от нехватки воздуха, а голова не раскалывалась, подобно спелому арбузу, упавшему со стола и забрызгавшего своими внутренностями весь пол. На дне водились самые старые речные гули, которые научились обходить сети и никогда не всплывали на поверхность, но если такое происходило, то ущерб, учинённый ими за одну такую вылазку, был несравнимо больше, чем тот, что наносила группа молодых. И достать такую изворотливую добычу было делом занятным для Вэй Ина и сложным для Цзян Чэна и Цзы Сюаня.
Вот так все трое с особым энтузиазмом уходили на дно, стараясь не волновать стоячую воду пруда, чтобы твари не заметили их раньше времени. Но мы не должны забывать, что подобная забава не охота на кроликов, и речные гули могут дать достойный отпор. Эта самая часто совершаемая ошибка новичков, подобно Цзы Сюаню.
— Давай руку. — Цзян Чэн подхватил под локоть самого несчастного вида товарища, помогая затащить однорукого на лодку.
— Я мог бы и сам. — отдышавшись, ответил Цзы Сюань, уязвлённый тем, что вынужден принимать чью-то помощь.
— Не геройствуй. С трупным ядом шутки плохи. — похлопал на здоровому плечу Вэй Ин, набрасывая высохшие золотые одежды на стойко держащегося наследника ордена Цзинь.
— Что это за речной гуль такой был, что чуть руку тебе не оторвал? — серьезно озадачился вопросом Цзян Чэн, которому мельком довелось увидеть рваную рану на плече Цзы Сюаня.
— Старый, очень старый. — вместо тяжело дышащего товарища ответил Вэй Ин, который и пришёл на выручку, убив загадочную тварь, — Судя по тому как разложилась кожа и по немногочисленным остаткам одежд, этот гуль утонул где-то года три назад.
— Неплохой улов. — съязвил Цзы Сюань, сильно огорченный, что не ему выпал шанс блеснуть фехтовальными навыками.
— Ну я только добил его. Если бы ты не ранил тварь, то она бы удрала раньше, чем мы могли ее заметить. — отмахнулся от похвалы Вэй Ин, пытаясь приободрить раненого.
— Не надо со мной любезничать. — огрызнулся Цзы Сюань, у которого на большее сил просто не хватало.
— Я не любезничаю, просто отдаю должное твоим заслугам! Это ведь была командная работа! — продолжал гнуть свою линии Вэй Ин, пристально наблюдая за ухудшением состояния плеча Цзы Сюаня.
Золотые одеяния стремительно пропитывались кровью, скорее всего рана более глубокая и серьезная, чем показалась на первый взгляд. Если пойти к лекарям, то Мадам Юй быстро об этом прознает, как позже и дядя Цзян, тогда юношей уже ничего не спасёт. Ведь они не просто нарушили запрет на подобную охоту, а прихватили с собой наследника ордена Цзинь, за которым недоглядели, отчего тот был отравлен трупным ядом и чуть не лишился руки. Виновники замолчали до самого ордена, понимая, что им сейчас как никогда нужна помощь, о которой родители не должны прознать.
Вэй Ин мелкими перебежками шёл немного впереди, разведывая пустые коридоры, после чего по его стопам шёл Цзян Чэн, на плечо которого навалился бледный, как пергамент, Цзы Сюань, сжавший рот в линию не толще нитки, чтобы ни один болезненный стон не долетел до чуткого слуха помощников. Он не может выглядеть ещё более жалким, чем есть на самом деле.
Когда Цзы Сюаня притащили в его комнату, там уже на столе были заготовлены бинты, тазик с водой и какой-то кожаный чехол, который юноша где-то видел раньше, но не мог припомнить где и при каких обстоятельствах, из последних сил удерживая сознание на плаву, запрещая ему проваливаться в пучину беспамятства.
— Вот. Эта таблетка нейтрализует трупный яд. — протянул небольшую пилюлю Цзян Чэн, оставшийся приглядывать за наследником, пока Вэй Ин убежал улаживать последние детали недавно рождённого плана спасения.
Цзы Сюань без пререканий проглотил и выпил все, что ему дали, и покорно сидел в то время, как Цзян Чэн, пытался, не потревожив раненую руку, снять верхние и нижние одеяния, выставив на показ окровавленное плечо. Кровотечение они остановили ещё на озере, нажав на несколько акупунктурных точек, теперь нужно было смыть кровь, чтобы получше оценить масштаб катастрофы.
Цзян Чэн только хотел достать кусок ткани из тазика, как в комнату бесшумно проникли две тени, одна из которых осталась незамеченной даже при условии своих розовых одеяниях.
— А-Чэн, дальше я сама. — мягким голосом, не предполагающим отказа, сказала Янь Ли, заменяя брата.
— Хорошо. Наша помощь нужна? — спросил Цзян Чэн, имея в виду себя и Вэй Ина, который предусмотрительно оставался подле дверей.
— Нет. Вам лучше уйти. — в своей неизменно мягкой манере с привычной тонкой улыбкой ответила Янь Ли, не отрывая глаз от темно-вишневого цвета плеча.
Не сказав ни слова, Цзян Чэн и Вэй Ин выскользнули из комнаты, безоговорочно доверяясь сестре и ее талантливым рукам. Янь Ли и не думала их разочаровывать, мягко, практически невесомо касаясь разодранного плеча, смывая запекшуюся бордовую пленку.
Спустя неопределённый промежуток времени собрав мысли в кучу, Цзы Сюань узнал девушку, что так нежно заботилась о его ране, и одним рывком попытался отстраниться, но был тут же остановлен крохотной ручкой, которая надежно поймала беглеца за талию, удерживая на прежнем месте.
— Больно? — участливо поинтересовалась Янь Ли, не ослабляя хватки.
— Нет. Молодая госпожа Цзян, вы не должны таким заниматься. Для подобной работы есть лекари. — твёрдый в своём намерении вывернуться из девичьего захвата Цзы Сюань предпринял было вторую попытку, но не сдвинулся ни на цунь.
— Сиди спокойно, не то рана опять будет кровоточить. — предостерегала девушка, будто не за раненым ухаживала, а следила за младшим братом, чтобы он не бегал слишком быстро и не разбил себе колени, — Молодой господин Цзинь не желает мне доверить заботу о своём плече?
— Это не так. — сконфуженно ответил Цзы Сюань, понимая, что другой его ответ будет считаться оскорбительным.
— Хорошо. Потерпите ещё немного, я смою кровь и зашью рану, а после вам следует отдохнуть. Наверняка ночная охота вас вымотала. — мелодичным голоском отвлекала юношу разговорами Янь Ли.
— Вовсе нет. Я со своим орденом охочусь ночь напролёт. Даже прогулки длятся дольше, чем сегодняшнее развлечение. — вернул надменность в свою речь Цзы Сюань.
— Значит, сегодняшняя охота была для вас обычной прогулкой? — с невинной улыбкой поинтересовалась девушка, невозмутимо стирая кровь с плеча.
— Именно. — скучающим тоном ответил Цзы Сюань, мельком поглядывая на своё плечо, от одного вида которого становилось дурно, но Янь Ли этого как будто и не замечала вовсе.
— Никогда бы не подумала, что вы так часто ранитесь на обычной прогулке. — с самым честным видом поддразнила Цзы Сюаня девушка, который даже не мог разозлиться на такую невинного вида девушку, смущённо пряча свой взгляд.
— Молодая госпожа Цзян, кто обучал вас искусству врачевания? — попытался перевести тему Цзы Сюань, не замечая, как уголки нежно-розовых губ чуть приподнялись, разгадав незатейливый план.
— Местные лекари, да и в нашей библиотеке можно найти что-нибудь интересное. — честно ответила Янь Ли, пристально осматривая открывшийся участок бледной кожи с глубокой рваной раной.
— Вы хотите стать целителем?
Как в голосе, так и во взгляде Цзы Сюаня плохо скрывалось любопытство. Повернув голову на теперь раскрытый кожаный чехол, юноша вспомнил, что видел такой раньше у лекарей, когда ему потребовалось зашивать бок после первой ночной охоты.
— Я только размышляю над этим. Сейчас будет больно, молодой господин Цзинь, прошу не дергайтесь.
Ласково попросила Янь Ли, действуя при этом в разрез со своими словами. Было неприятно чувствовать, как иголкой подцепляют края раны, как нитка проходит сквозь кожу, стягивая концы грубой пропасти, но боль была терпимой. Но даже при этом условии говорить бы Цзы Сюань не решился.
Во-первых, потому что подозревал, что голос его будет звучать болезненно надломанным, а это проявление слабости.
Во-вторых, он не хотел мешать Янь Ли, что отложила в сторону все свои дела и пришла заботиться о такой некрасивой ране, занимаясь грязной работой, недостойной ее хрупких ручек. Которые оказались не такими уж и хрупкими, стоит только вспомнить, как крепко она удерживала юношу, который должен был быть сильнее неё, но выходило ровно обратное, хотя тут свою роль сыграл не до конца вышедший трупный яд, а может и мягкое, приятное прикосновение девичьих рук возымело неожиданное действие. Но больше убегать от щедрой, доселе незнакомой заботы Цзы Сюаню не хотелось.
В мыслях он даже готов был пойти получить второе ранение, чтобы растянуть момент лечения на подольше. Даже самому себе стыдно признаться, в том что подобные ухаживания тем более от внимательной девушки перед ним ему совсем не противны, скорее наоборот, их хочется получать в неимоверно огромных дозах, и чтобы только ему этот розовый ангел дарил такие аккуратные прикосновения и взволнованные взгляды, когда игле требовалось уйти чуть глубже.