***
В просторном зале библиотеки сошлись за одним столом два молодых господина, оба прекрасные словно принцы из сказок. Один благородный, статный, во всем белом, с умиротворенным лицом и ясным взором драгоценных глаз, отлитых точно из золота, был похож на луну в полнолуние. Второй, облачённый в чернее ночи наряд, с игривыми огоньками в очах серебряных, сиял словно яркое солнышко, чей свет отражался от прекрасного нефритового изваяния перед ним, отчего обе фигуры светились подобно своим небесным тезкам. Кто зашёл бы диву дался, что такие красавчики существуют на свете. Но эта пара, как будто не замечала друг друга, устремляя все внимание и усердие к листам бумаги, на которых каждый выполнял свою работу. Но вот один из них степенно поднялся, как колосья по утру, и еле слышным шагом ушёл за дальние стеллажи, между полками которого проглядывался лишь точеный профиль, с идеально гладкой кожей, без единой складочки или морщинки. Второй в это время незаметно достал из огромной кипы исписанных крупными иероглифами листов один, самый нижний и стал резкими точными движениями правки вносить. Лань Чжань, поймав краем глаза движение подле себя, закрыл трактат и обернулся на широко улыбающегося юношу, который стоял на почтительном расстоянии с заложенными за спину руками и как будто ждал, что благородный господин первым нарушит тишину. — Лань Чжань, я закончил переписывать наказанные разделы, так что завтра меня здесь уже не будет. — с легким оттенком грусти в голосе, который немного не сочетался с улыбкой в половину лица, сказал Вэй Ин, не получая никакого отклика от собеседника. — Поэтому позволь мне вручить тебе прощальный подарок, чтобы ты не сильно расстраивался из-за потери невосполнимого элемента твоих серых будней. — Вэй Ин вытащил из-за спины, как фокусник достаёт из шляпы кролика, абсолютно ровный лист бумаги. Лань Чжаню не очень понравилось, то как бахвально отозвался о своей персоне Вэй Усянь, но заинтригованный протянутым листом, не стал никак комментировать самовлюбленную речь. А после того, как развернул подарок нужной стороной к себе, так и вовсе потерял дар речи. На него с бумаги смотрел он сам, нарисованный в профиль, с идеальной осанкой, невозмутимо читающий какой-то трактат. Кончики его волос чуть развевались от шаловливого порыва ветра, протиснувшегося в обитель знаний, и путались с длинными концами лобной ленты, по длине которой были до малейшей детали проработаны плывущие облачка. Сказать, что портрет написан великолепно — это ничего не сказать! Даже не так, это серьезно оскорбить автора такой несоизмеримо ничтожной оценкой его творчества! Лань Чжань, наконец, поднял взгляд на Вэй Ина, от которого не ускользнуло секундное дрожание уголков тонких губ, которые никогда не дарили миру свою наверняка прекрасную улыбку, и слегка хриплым голосом ответил. — Прости, у меня ничего нет для тебя. — Что за глупости! Не надо извиняться, ты не должен мне ничего дарить! В конце концов мы же приятели! Вот были бы мы чужими людьми, то, конечно, твой жест был бы крайне непочтительным! Но друзья дарят друг другу подарки и не ждут ничего взамен! — с улыбкой от уха до уха ответил Вэй Ин, внутренне ликуя, что его мазню не отправили в мусорную корзину. — Мы не приятели. — сухо ответил Лань Чжань, протягивая рисунок обратно, но Вэй Усянь недвусмысленно так заложил руки за спину, чтобы ему нельзя было ничего всунуть. — Как скажешь. Тогда считай что, если ты примешь мой подарок, то это будет подарком мне от тебя! — перешёл к предусмотрительно заготовленному плану Б подросток. Лань Чжань не нашёлся с ответом, и так и остался стоять с портретом в руках возле стеллажа, вынужденный смотреть, как Вэй Ин резво драпает из библиотеки, пресекая дальнейшие попытки отказа.***
С того дня юноши могли только случайно пересечься во время прогулок по территории ордена. Точнее, как говорил мастер Угвэй: «Случайности не случайны». Так и с нашим гусуланьским кроликом, который трусливо подглядывал за резвящимся с другими приглашёнными адептами Вэй Ином, прячась за деревьями или в тени поворотов. Иногда он позволял себе, как бы невзначай столкнуться с шутником, выплывая из-за углов, якобы ему просто нужно было пройти именно этой дорогой, и по счастливому стечению обстоятельств судьба свела двух старых знакомых. Правда праздных разговоров они не вели, а их «встречи» выглядели как: Вэй Ин шумно здоровается и пытается что-то спросить у Лань Чжаня, который айсбергом невозмутимости проходит мимо, даже взглядом не удостаивая говорливое солнышко, которое нисколько не обижалось и продолжало в том же духе вести себя и при последующих «столкновениях». По мере удаления Лань Ванцзи Цзян Чэн разражался длинным монологом в тематике того, что Вэй Ин надоел благородному нефриту хуже горькой редьки, и давно уже это его излишне нахальное, навязчивое общество встало тому поперёк горла. И потому Лань Чжань старается всячески избегать встреч с вполуха слушающим ругательства юношей, ведь благопристойному человеку воспитание не позволяет сказать подобное в лицо. Но Вэй Усянь неизменно отвечал, что они уже старые приятели, что хоть сейчас иди к нему и проси придумать имя для своего ребёнка. Цзян Чэн на озвученную несусветную чушь только закатывал глаза или презрительно фыркал, отчего расписывающий во всех красках «приятельские отношения» Вэй Ин прозвал его лошадь, и обожал под этим предлогом запрыгивать тому на спину, слегка приударяя пятками по рёбрам, с криками «Вперёд, родная!». Оказываясь после такого сброшенным на землю, как мешок с картошкой, и под громогласный хохот катался по земле, по полной программе огребая от краснющего братца. Цзян Чэн был весьма осторожен в своих речах и поступках, а посему его нравоучения ни разу не долетели до чутких ушей второго молодого господина Лань, но громкий смех от последующих развлечений добивал до девятых небес, вот его то никогда и не удавалось скрыть. После чего виновники шумных развлечений ожидали неизбежного момента, когда из-за поворота выскочит Лань Ванцзи, который просто обязан был примчаться на крыльях справедливости и наказать юношей, допустивших столь опрометчивый поступок, но этого ни разу не случалось. Оттого в душе адептов зарождались сомнения по поводу того, а настоящий ли Лань Ванцзи только что проходил мимо них или плод из разыгравшегося воображения, ведь, говоря по опыту, такой правильный человек частенько наказывал соклановцев и за меньшие проступки. Однако, несмотря на свою репутацию, Лань Чжань не выказывал никакого желания наказывать нарушителей спокойствия, неприкаянным призраком шатаясь по тропинкам своего ордена. Точнее таким он виделся лишь дяде и старшему брату, единственным людям, способным прочесть чувства и эмоции за ледяной стеной, которой подросток с детства оградил себя от внешнего мира. От такого зрелища у Лань Сичэня неконтролируемо сжималось сердце, поэтому, чтобы не мучить ни себя, ни брата, он давал Лань Чжаню два дня разобраться в себе и либо тот справлялся сам, либо заботливый брат приглашал его к себе на чаечек. Обычно существовало лишь два сценария развития подобных событий, но в этот раз все пошло не по плану, что очень сильно обеспокоило Лань Сичэня. Ведь его брат целую неделю скрывался от него, то в библиотеке, то в медитации, не желая идти на контакт. Путём хитрых махинаций, непомерного упорства и неоспоримого приказа дяди, Лань Чжаня все же удалось заманить в комнату брата для серьёзного разговора. — Лань Чжань, ты ничего не хочешь мне сказать? — с подбадривающей улыбкой начал Лань Сичэнь, давая понять, что не злится на прятки брата. — Прости. — искренне извинился Лань Чжань и надолго замолчал, передавая эстафетную палочку старшему. — Я хотел услышать не твои извинения. Могу я узнать, что с тобой происходит? Ты сам не свой последние дни. — склонив голову к плечу, подобно совенку, спросил Лань Сичэнь, не получая никакого ответа. — Не хочешь говорить, не надо. Но может тебе нужна моя помощь? — как ни в чем не бывало продолжал тормошить младшего Лань Сичэнь. — Мгм. — слегка кивнул головой Лань Чжань, опуская взгляд в пол. — А-Чжань, А-Чжань, — шутливо укоряя брата, покачал головой старший, — Ты же знаешь, я сделаю все что в моих силах, чтобы помочь тебе. — Я хочу попросить тебя кое о чем. — продолжая буравить своим взглядом пол, негромко ответил Лань Чжань, уши которого едва ли не сгорали от подобного обращения. — Я весь во внимание. — с улыбкой сказал Лань Сичэнь, полностью обращаясь в слух. После месяца переписывания раздела о Надлежащем поведении у Вэй Ина было некоторое время передышки, на которое не намечалось никаких судьбоносных событий. Следующим из которых на очереди был день, когда он, Цзян Чэн и оба нефрита должны будут отправиться на озеро Билин, где им суждено столкнуться с такой препротивной нечистью, как бездонный омут. В принципе, когда ты уже знаешь, с чем тебе предстоит сразиться в будущем, противник, кем бы он не был, уже не кажется таким страшным и непобедимым. А за последние дни Вэй Ин превратил это эфемерное «кажется» во вполне реальное «готов ко всему», проштудировав в библиотеке с два десятка трактатов об этой ревнивой любовнице, требующей каждый месяц себе в жертву лодку с живым человеком. Теперь он точно знал, как укротить восставшие воды озера, сохранив при этом жизни своих товарищей, но предварительно позволив им увидеть изгнанную с территорий ордена Вэнь темную сущность. Всё-таки именно бездонный омут на озере Билин должен стать вещественным доказательством, который призван склонить чашу весов на предстоящем совете кланов не в пользу распоясавшегося ордена полуденного солнца. Вэй Ин, который взвалил на свои плечи обязанность предоставить эти вещдоки приемным родителям, уже был готов и полностью укомплектован, как и Цзян Чэн, по его настоянию, к предстоящей водной прогулке. И сейчас они как бы случайно наткнулись перед общей гостиной Облачных Глубин на небольшую процессию заклинателей во главе с «двумя ворчунами». — Лань Чжань! Давно не виделись. — неизменно пламенно поприветствовал своего «приятеля» Вэй Ин. — Лань Сичэнь. — вежливо, в отличие от брата, поздоровался Цзян Чэн. — Добрый день, молодой господин Цзян и… — сделал многозначительную паузу в конце предложения Лань Сичэнь. — Вэй Усянь из Юнь Мэна. — по всем правилам представился адепт, со всей свойственной ему наивностью спрашивая, — А куда вы вдвоём собираетесь? — Нужно уничтожить несколько речных гулей. Людей не хватало, поэтому я вернулся за Ванцзи. — охотно удовлетворил любопытство юноши Лань Сичэнь. — Брат, не стоит отвлекаться на праздные разговоры. Дело не терпит задержек, нам пора отправляться в путь. — демонстративно не поворачиваясь к улыбающемуся Вэй Ину, попытался скрыться Лань Чжань. — Постойте! Цзэ У Цзюнь, мы с Цзян Чэном выросли в Пристани Лотоса и с детства охотимся на речных гулей. Раз вам не хватает людей, может вы примите нашу помощь? — сверкая обезоруживающей улыбкой, спросил Вэй Ин. — Это против правил. — все же обернулся в сторону говорящего Лань Чжань. — Почему же против правил? У нас сегодня все равно нет занятий. Цзэ У Цзюнь, мы и вправду можем оказать вам существенную помощь. — поддержал идею брата Цзян Чэн. — В этом нет необходимости. Адепты ордена Гу Су Лань способны… — Что ж, быть посему. Мы премного благодарны вам за помощь. Можете идти собираться, а мы подождём вас и отправимся все вместе. — с улыбкой согласился Лань Сичэнь, не дав брату окончить свою мысль. — Мы уже готовы! — объявил Вэй Ин, похлопав по чёрным ножнам своего меча. — Отлично. Тогда выдвигаемся в поселение Цайи. — подметил полную готовность адептов Лань Сичэнь, позволяя им первыми воспарить в небо. — Брат, зачем ты позвал их с собой? Уничтожение речных гулей отнюдь не праздная прогулка. — задумчивым взглядом проводил уносящиеся ввысь темные силуэты Лань Ванцзи. — Первый ученик главы ордена Цзян и его единственный сын широко известны в Юнь Мэне. Наверняка они умеют не только дурачиться. — парировал старший брат, замечая скептический настрой младшего, — К тому же, ты ведь сам хотел, чтобы он пошёл, разве нет? Лань Чжань, что стоял спиной к брату, прямо-таки остолбенел с неполностью извлеченным из ножен мечом, вслушиваясь в мерную речь позади. — Я позвал их только потому, что ты выглядел так, будто ждал, чтобы первый ученик главы ордена Цзян пошёл с тобой. — … — Все совсем не так. — с трудом выдавил эти слова Лань Чжань, со звоном рассекая заледеневший воздух, спешно удаляясь от всевидящего брата на мече. Вэй Ин был крайне доволен тем обстоятельством, что события из прошлого точь-в-точь повторяли себя в настоящем. Лань Сичэнь и Лань Чжань даже изъяснялись теми же фразами, а значит с бездонным омутом не должно возникнуть непредвиденных обстоятельств. Позволив себе немного расслабить пружину, что скручивала внутренние органы с самого утра, Вэй Усянь беззаботно спрыгнул с меча на каменную пристань, наслаждаясь легким ветерком, запахом рисового вина и видом маленьких улочек полузатопленного поселения. Всё-таки красота этой местности разительно отличается от шумных, пыльных городов, окружающих его родной орден. — У вас здесь так красиво! Не могу перестать восхищаться вашим укладом жизни! Будь моя воля, остался бы жить навечно в Облачных Глубинах! — радостно объявил Вэй Ин, откупоривая со скоростью света купленный сосуд вина. — Наш орден всегда рад принять на обучение многообещающих юношей вроде… — Вроде меня? — закончил предложение Вэй Ин, смотря на лукаво улыбающегося Лань Сичэня, — У вас отличное чувство юмора Сичэнь-сюн. Каждый в ордене Гу Су Лань уже знает о моих «тёплых» отношениях с учителем Ци Жэнем. К тому же у вас слишком много правил. Так что и я не хочу оставаться в вашем ордене, и учитель не желает меня лицезреть лишний раз. Все будут только в выигрыше, если я вернусь в Юнь Мэн. — Вот как вы думаете. — ни капли не обидевшись на откровенное заявление, с улыбкой посмотрел на нежащегося на солнышке парня Лань Сичэнь. — А когда я говорил, что хочу остаться здесь, то я имел в виду такой городок, как Цайи или Гу Су. Мне уже этого достаточно, ну может ещё пару сосудов вина в придачу. Ай! Цзян Чэн! Не пихайся! — заголосил Вэй Ин, чуть не роняя кувшин вина в канал. — Хватит думать о том, чего не будет! У нас проблемы, требующие своевременного решения. — нотационно отчитал брата Цзян Чэн. — Да помню я! Помню! — отмахнулся от ходячей ответственности в лице брата, как от назойливой мухи, Вэй Ин, переводя взгляд на подошедшего Лань Чжаня. — Брат. Лодки готовы. — чопорно отчитался перед старшим подросток. — Отлично! Чур я буду в лодке один! Цзян Чэн, не отставай! — ловко спрыгнул с каменного парапета Вэй Ин, на бегу хлопнув брата по плечу. — Только такая каракатица, как ты, сегодня будет плестись в конце! — кричал в догонку Цзян Чэн, с разбегу запрыгивая в лодку, сразу же принимаясь энергично размахивать веслом. По мере удаления громко соревнующейся в красноречии и не только парочки на лица двух нефритов наплывали чёрные тучи, что плодились и множились в геометрической прогрессии. И не сказать, что это было вызвано их неподобающим поведением, которое за пределами Гу Су не подчинялось трем тысячам правил, просто от этих тёплых, немного детских забав становилось тепло на душе. Ведь у братьев Лань никогда не было подобной возможности повеселиться, потому оставалось только наблюдать издалека и украдкой воровать солнечные моменты и случайно полученные широкие улыбки. Однако, стоило двум нефритам присоединиться к веселью, как оно в миг закончилось, и двое беззаботно резвящихся молодых людей внимательно слушали рассказ о том, как появились речные гули в городке, населенном отличными пловцами. — Речные гули очень тщательно выбирают себе владения. Но в вашем городе до этого момента редко тонули люди. — задумчиво произнёс Вэй Ин, неспешно гребя на одном уровне со старшим. — Все так. — сухо подтвердил Лань Сичэнь. Оказывается, этот тоже может быть ворчуном, подобно своему брату. — поставил себе зарубку в памяти Вэй Ин, позже отдавая все своё внимание уже приведённому в исполнение плану. — Значит. Кто-то пригнал их сюда. — без тени улыбки ответил Вэй Ин, уплывая чуть вперёд к Цзян Чэну. Лань Чжаню доводилось видеть его смеющимся, притворно обиженным, немного грустным, когда он рассказывал о своей флейте. Имел честь наблюдать, как Вэй Ин в секунду превращается в благороднейшего юношу с отточенными до зубного скрежета правилами и самыми учтивыми манерами. Но ещё никогда, ни разу за все время проведённое вместе в библиотеке или за все время слежки, Лань Чжаню не выпадал шанс видеть его неподдельно серьёзным, будто за раз повзрослевшим на несколько лет. И самое пугающее в этой картине были глаза, которыми Вэй Ин смотрел на него. Не теми красочными, грозовыми, с сотней теней и тысячью оттенков, а однотонно серыми, безжизненными, как у лютого мертвеца. В такие моменты Лань Чжаня до костей пробирал холод, что излучают такие глаза, и ему казалось, будто он совсем не знает человека перед собой. Даже не так, он терял всякую уверенность в том, что перед ним стоит живое существо. — Лаааань Чжааааань. — заговорщически тянул гласные Вэй Ин, лукаво приподнимая уголки губ, что едва ли могло отвлечь от несвойственно «взрослого» взгляда. Лань Чжань едва успел повернуть голову и отпрыгнуть в лодку брата, как на него чуть не обрушилась стена воды, посланная главным шутником, что так предусмотрительно окликнул его. Ванцзи очень хотел сдернуть с себя ленту и дать себе волю всласть выругаться в это ухмыляющееся лицо. Он даже забыл думать о странности, постигшей загадочный поверхностный взгляд, чувствуя пробуждение в каждой клеточке своего тела злость на этого оболтуса, который пошёл с ними не для помощи дела, а для собственных забав. Вот так всегда, Вэй Ин веселится, строит из себя невесть что, а Лань Чжань волнуется, что действительно мог оскорбить, надавить на больную мозоль, но нет! Его просто нагло, каждый раз, обводят вокруг пальца, и он, каждый раз, ведётся на это. — Убожество! — сквозь зубы выдохнул Лань Чжань. Но Вэй Ин и ухом не повёл, только подцепил своим веслом покинутую пассажиром лодку и ловко перевернул ее. И адепты увидели, как к ее дну прицепились три одутловатых утопленника с бледной, серой кожей. Цзян Чэн, что был ближе всех к находке, в два движения меча уничтожил мертвецов, и, как ни в чем не бывало, вернулся к созерцанию водной глади. — Молодой господин Вэй, как вы узнали, что под лодкой Ванцзи были твари? — с искренним удивлением в голосе задал вопрос притихшему адепту Лань Сичэнь. — Дело в осадке лодки. На борту был только второй молодой господин Лань, но осадка была даже глубже, чем у лодки с двумя пассажирами. Значит, что-то точно тянуло лодку вниз. — пожал плечами Вэй Ин, не выказывая никакого интереса к своим словам, точно и ребёнок бы понял суть дела. — Вы и впрямь очень опытны. — с улыбкой ответил Лань Сичэнь, не замечая подтекста в объяснении. — Лань Чжань, я не специально тебя обрызгал. Речные гули очень проворные. Если бы я сказал тебе о них, то они бы сразу же уплыли на глубину, а мне нырять за ними как-то не хочется. — не сразу понял свою оплошность Вэй Ин, ловя на себе два изучающих взгляда и один уничтожающий. — Нырять? — холодно спросил Лань Чжань, удостаивая шутника скептическим взглядом, отчего тому с тяжёлым вздохом все же пришлось пускаться в объяснения. — Ну да. Я же говорил, что в Юнь Мэне мы ловим речных гулей с раннего детства. И со временем просто расставлять сети становится скучно. Поэтому я начал нырять на дно и руками вытаскивать утопленников! — попытался все перевести в более шутливое повествование Вэй Ин, но кажется нотации от Ци Жэня ему не избежать. — Это опасно и безрассудно. — заключил Лань Чжань, отворачиваясь от понуро свесившего голову парня. — Ну вот! И опять ты не хочешь на меня смотреть! Я же сказал, что не буду нырять! Ну хватит держать меня за пустое место! Я правда пошёл с вами, чтобы помочь! Лань Чжань, одари меня своим прекрасным взором! — легко проскользил по водной глади Вэй Ин, чтобы не кричать через все озеро, раз уж разговор завязался. — Зачем ты подплыл ко мне? — не повернув головы, тем самым нарушая правила этикета, спросил Лань Чжань. — Я не только к тебе примчался, но и к Лань Сичэню! Но к тебе, конечно, в первую очередь, — подмигнул Вэй Ин, после уже обращаясь к старшему, — Сичэнь-сюн, я понимаю, что мои слова прозвучат немного странно и смысл их вы поймёте не сразу, но надеюсь, вы прислушаетесь к моему совету. — Молодой господин Вэй, вы что-то заметили? — с улыбкой спросил Лань Сичэнь. — Да. Эти речные гули утонули выше по течению, но сами они не могли сюда приплыть. Появиться здесь они могли, только в том случае, если и вода, в которой они жили, попала в озеро Билин… — Это невозможно. — отрезал дальнейшие объяснения Лань Чжань. — Если это бездонный омут, то вполне возможно. Я прошу вас держаться подальше и не мешать. — серьезно закончил Вэй Ин, хоть в его голосе скорее прозвучал приказ нежели просьба. — У тебя нет доказательств. — столкнулся с серыми, безликими глазами Лань Чжань. — Нет. Но я говорю о том, что точно мне известно. И вы сами скоро убедитесь в этом. — не в пример холодно отчеканил Вэй Ин, отплывая ближе к Цзян Чэну. Вэй Усяню было не до разговоров. Он плыл подле Цзян Чэна внимательно изучая дно сквозь полупрозрачные воды кристально чистого озера. Иногда он замечал темные силуэты, но не придавал им никакого значения. Сегодня речные гули не были его целью. Он прекрасно помнил, как сумбурно и стремительно развивались события в прошлом. Помнил и лицо адепта, который посеял меч и которого пришлось потом в срочном порядке спасать Вэй Ину. Но даже с его помощью потребовалась мощь Би Чэня, чтобы вызволить тонущего из чёрной, кровожадной пасти, в которую превратилась эта прозрачная водичка озера. Нельзя было доводить до подобного, потому как в этот раз Вэй Ину некогда заниматься спасением утопающих. Будь он Старейшиной Илин, то пара трелей на призрачной флейте и воды подчинились бы ему как миленькие, но в этой жизни он идёт светлой дорогой, по которой ему не удалось проехать на колеснице славы в прошлой жизни, но однозначно есть шанс восполнить этот недостаток в новой. С любой тварью можно справиться и не прибегая к запрещённым методам, с этой верой Вэй Ин облазил существенную часть библиотеки, прежде чем нашёл способ материализовать свою задумку. — Ванцзи, греби помедленнее. — строго попросил Лань Сичэнь, получая удивленный взгляд от Лань Чжаня. — Брат, ты ему веришь? — А разве ты, нет? Не поэтому ли ты стал грести быстрее, не желая оставлять первого ученика главы ордена Цзян без поддержки? — лукаво сверкнув глазами, спросил Лань Сичень, не получая никакого ответа, но пылающие огнем уши, сегодня не скрытые волосами, были гораздо красноречивее любых слов. — Цзян Чэн, сзади! — скомандовал Вэй Ин, обнажая свой меч, обрубая кисти мертвецов, вцепившихся в его лодку. — Речные гули здесь! — закричал какой-то адепт, отбивая свою лодку от проворных тварей. — Под лодками их ещё больше! — заметил тот самый знакомый нам адепт. Только Су Шэ хотел послать свой меч под воду, как Вэй Ин уже опередил его, уничтожая все чёрные тени, заслонившие песчаное дно озера. Лань Чжань в это время заканчивал отгонять нечисть от своей лодки и был очень удивлен мастерством фехтования приглашённого адепта. Похоже, старший брат был прав, когда говорил, что ученики ордена Цзян умеют не только языком молоть. — Как называется твой меч? — проявил редкое, несвойственное такой апатичной персоне любопытство Лань Чжань. — Какая разница. — ответил Вэй Ин, но как и в прошлой жизни был вознаграждён укоризненным взглядом. — У этого меча есть душа, и говорить о нем столь фривольно крайне непочтительно. — как и в прошлой жизни пожурил Лань Чжань, своим посланным «убожество»-взглядом немного развеяв тучи на душе Вэй Ина. — Хоть раз мысли не по правилам! Я не говорил о своём мече фривольно, просто так получилось, что его имя «Какая разница»! — доверительно протягивая свой меч после заварушки, лукаво ответил Вэй Усянь. Лань Чжань посмотрел на отчеканенные на чёрных ножнах древние иероглифы, которые действительно читались как «Какая разница» и потерял дар речи. Вэй Ин позволил себе широко улыбнуться, всё-таки реакция из жизни в жизнь не меняется, а подтрунивать над таким благородным мужем нисколько не надоедает. — Знаешь, все думают, что у этого названия есть какой-то сакральный смысл, но его история куда проще. Когда дядя Цзян подарил мне меч, то он спросил меня, как я хочу назвать его, но у меня никак не получалось придумать подходящее имя. Тогда я попросил дядю придумать имя за меня, заранее согласившись с ним, говоря «какая разница». Но кто же знал, что на мече и в правду отчеканят «Какая разница»? Ну и как-то имя прижилось, а позже я придумал, как им можно загонять в тупик таких правильных мужей вроде тебя! — … — Убожество! Я угадал?! — с солнечной улыбкой принял свой меч Вэй Ин, получая в ответ укоризненный взгляд. Точно! Перебивать же людей крайне непочтительно. Дав себе мысленный подзатыльник, опомнился Вэй Ин. Но ведь они же приятели, разве можно обижаться на такую мелочь? Лань Чжань живое доказательство того — что можно, чем он собственно и занялся, демонстративно отворачиваясь от улыбающегося Вэй Ина. Вэй Ин хотел было извиниться и как-то подправить ситуацию, но краем глаза заметил, что воды впереди потихоньку меняли свой цвет на болотно-зелёный. Догадаться, что должно последовать после, не трудно, поэтому Вэй Ин послал мысленный сигнал Цзян Чэну и ловко бросил ему в руки свои верхние одежды. — Все, по мечам! — закричал Цзян Чэн, уже зависая над своей лодкой. — Молодой господин Вэй, что вы задумали? — с легким оттенком ужаса спросил Лань Сичэнь. И не ясно что его поразило больше; то что юноша, не стесняясь, стоял в один нижних одеждах или то что он с какой-то непоколебимой решительностью в заострившихся чертах профиля с нечитаемой, скупой улыбкой смотрел на стремительно чернеющие воды озера. Каждому адепту как день теперь было ясно, с какой на самом деле тварью они столкнулись, поэтому, не геройствуя, практически все повскакивали на свои мечи, так что в стремительно тонущих лодках остались только Вэй Ин и два нефрита. — Сичэнь-сюн, если мне память не изменяет, я предупреждал вас об угрозе и просил держаться подальше. Так вот, изменяя своей привычке, я повторюсь: вставайте на мечи и держитесь подальше. А я скоро к вам присоединюсь! — махнув на прощание двум юношам, застывшим статуями в безмолвном ужасе, Вэй Ин с широкой улыбкой нырнул в самую глубь чёрной воронки.