Путь искупления

Вэнь Чжао застыл подобно ледяной статуе, которая не могла пошевелиться из страха, в секунду его обуявшего.        — Какая кровожадность. — пропел над ухом голос, распространяющий морозную стужу, которая заставляла трещать даже воздух, хотя в нем отчетливо слышалась улыбка, — Хотя, чего и стоило ожидать от вшивого пса.        Вэнь Чжу Лю, хоть и попал в совершенно неожиданную ситуацию, все же умудрялся сохранять своё тяжелое лицо, похоже с рождения лишенное способности выказывать эмоции. Ван Лин Цзяо, гревшаяся как змея на солнце в обличье своего благодетеля, была одним ударом отброшена в самую гущу приглашённых учеников, которые не знали, как реагировать на зрелище захваченного в плен Вэнь Чжао, потому, не сговариваясь, застыли каменными статуями, выражавшими крайнюю степень удивления.        — Сжигающий ядра, опусти руки, сейчас ты едва ли сможешь защитить своего господина, и вы, тоже опускайте мечи. Если кто шевельнётся, я пущу ему кровь. — меч Вэнь Чжао с характерным «бульк» ушёл на дно озера, и вихрастая голова показалась в свете факелов.        Цзян Чэн не без содрогания признал хозяина этой головы с иссиня-чёрными непослушными волосами, перевязанными алой лентой. Черная фигура была скудно освещена светом пары ближайших факелов, на тонких губах играла улыбка, но глаза прятались за лохматой челкой, и действительно можно было подумать, что человек перед ними непринужденно улыбается яркому солнцу, хорошей погоде или милой девушке. Но когда ты смотришь на холодный блеск меча, приставленного к горлу жертвы, эта мягкая улыбка кажется совершенно чужой.        — Не двигаться! Никому не двигаться!        Со страху голос Вэнь Чжао сделался ещё более писклявым и режущим слух, что у каждого присутствующего возникло желание отрезать скользкий язык и скормить его собакам, только бы избавить себя от этой пытки.        — Как быстро мы нашли общий язык. Признаться, я думал, будет сложнее. — холодил своим дыханием затылок пленника Вэй Ин, но их идиллию внезапно нарушил еще один голос, обладающий способностью становится крайне мерзким во время крика. — Как у тебя рука поднялась приставить меч к горлу молодого господина Вэнь! Твоего господина! Вэнь Чжу Лю, что ты там стоишь, пёс сутулый?! Или забыл, насколько щедрым молодой господин Вэнь был с таким неблагодарным отродьем, как ты?! — поднялась на ноги Ван Лин Цзяо и теперь, прячась за поруганной сутулой спиной, тыкала пальцем в безмятежно улыбающегося Вэй Ина и бранила своего защитника на чем свет стоит.        Последняя фраза, сказанная истеричной, перепачканной каменной пылью женщиной, подействовала на Сжигающего ядра просто магическим образом, отключая все инстинкты самосохранения и способность критически мыслить, так что он и в правду собрался спасать своего господина. Но Вэй Ин не привык бросать слов на ветер, а потому стоило верному песику Вэнь Чжао сделать шаг, как тотчас по шее пленника потекла пока ещё тоненькая струйка крови.        — Вэнь Чжу Лю, не советую испытывать мое терпение. Я, знаете ли, малость нервный. — ответил Вэй Ин, продолжая стоять на прежнем месте, хищно улыбаясь. — Я-я тебя узнал! Вэй Ин! Ч-Что ты себе позволяешь?! Как смеешь ты приставлять меч к моему горлу?! Тебя убить за такое ма!.. — кричал преисполненный смутной храбрости Вэнь Чжао, резко замолчав, когда почувствовал, как холодный метал сильнее врезался в его тонкую кожу близь заходящейся в рваном ритме артерии. — Все верно. Тот, кто притесняет других и вершит беззаконие, прикрываясь мощью своего клана, заслуживает смерти. И не только смерти. Ему следует отрубить голову и оставить на всеобщее поругание в назидание потомкам. — вроде бы как шипел на ухо Вэнь Чжао Вэй Ин, но даже тихие слова в звенящей тишине пещеры казались криком. — Ч-что?! Что за несусветная чушь?! Бахвальный бред сумасшедшего! Это кем ты себя возомнил?! Моим судьей?! — Вэнь Чжао отвечал презрительно, с холодной насмешкой в голосе, но на лбу от испуга и напряжения выступил холодный пот, и Вэй Ин особо даже не прижимаясь к его спине чувствовал рваное, судорожное дыхание. — Ахаххахахаахахах! Ахахахахахахахах!        Вэй Ин, даже ожидая такую реакцию, не смог, однако ж, сдержать рвущийся наружу смех, чистый и весьма заразительный, отчего Вэнь Чжао во второй раз до смерти перепугался, ведь меч у его горла дрожал вместе с хозяином, непозволительно сильно прижимаясь к влажной от пролившейся крови коже.        — Бахвальный бред сумасшедшего?! Несусветная чушь?! Вэнь Чжао, надеюсь, ты запомнишь эти слова и после смерти передашь их своему предку Вэнь Мао! Ведь произнесённые мной слова принадлежат именно ему и записаны в том сборнике, что ты раздал бедным приглашённым адептам! Ахахаххах! Ну ты и сказал!        Оторвал голову от плеча своего пленника Вэй Ин, оглядывая блестящими от слез глазами запуганных учеников. Хоть смех его и казался искренним, даже в скудном свете факелов были пугающе заметны лишенные чувств глаза, обличающие истинную душевную пустоту хозяина. И этим безжизненным взором он безразлично прошелся по Цзян Чэну и другим знакомым бледным лицам, продолжая говорить уже более серьезно.        — Ну что же, пошутили и хватит. Перейдём же к главному! Вэнь Чжао, за свои поступки надо отвечать, а то как-то не хорошо это получается. Облачные Глубины сожгли, охотничьи угодья украли, приглашённых учеников голодом морили и бросали безоружными на смерть. — выносил обвинения так, чтобы это было слышно каждому присутствующему в пещере, Вэй Ин, потихоньку пятясь назад, чтобы увеличить расстояние между ним и Вэнь Чжу Лю, молчаливо, но крайнее злобно поглядывавшего на него. — Я в этом не виноват! Все сказанное тобой ложь! Я все отрицаю! — возопил Вэнь Чжао, опрометчиво пытаясь замедлить отход Вэй Ина, но только ещё больше расцарапал себе горло о холодный меч, замолчав и обмякнув в объятиях похитителя. — Отрицай, не отрицай, а все равно не мне тебя судить. — безразлично ответил Вэй Ин, вынужденный смотреть на стремительно развивающиеся события перед собой, на которые уже никто не в силах повлиять.        Трясшийся как осиновый лист адепт ордена Гу Су Лань напал на бедную девушку со спины и, оглушив, пронзил ее живот мечом. Рана не несла угрозу для жизни девушки, тем более что она была заклинательницей, и силы золотого ядра хватило бы, чтобы еще долго поддерживать в ней жизнь, но стремительно покидающая тело кровь стекала по каменистому берегу озера, мелкими ручейками впадая в озеро.        — Су Шэ! Ты что натворил!        Воскликнул Вэй Ин, вспоминая лицо адепта, что успел отличиться и в прошлой жизни, и в новой. И оттого каким голосом было озвучено его имя, Су Шэ как ошпаренный отскочил, вжимаясь в грубую стену, попеременно смотря то на Вэй Ина, то на Лань Чжаня, который не произнес ни слова, но взгляд куда как выразительнее описал его чувства: это настоящий позор, что орден Гу Су Лань взрастил ученика, подобного тебе!        Дальше все развивалось стремительно, суматошно и неотвратимо. Едва подруги успели закинуть на свои плечи бессознательную девушку, как островок в середине острова задрожал и стал медленно вырастать из-под воды, окончательно приращивая ноги заклинателей к земле, так что они могли лишь бессильно наблюдать за пробуждающейся тварью и при этом стараться не упасть без чувств, чтобы впоследствии не быть затоптанным насмерть убегающими товарищами, которым своя шкура куда важнее.        Однако, вынырнула очень смахивающая на змеиную морду голова черепахи не по середине озера, близь панциря, а у самого берега, видимо почуяв запах свежей крови. Слезы еще не успели брызнуть из глаз впечатлительных девушек, и слова утешения ещё не нашли своего вечного покоя в трещинах неотесанных стен пещеры, как зеркальная поверхность пошла алыми разводами и причудливыми завитками, стремительном темнея.        Девушки пронзительно завизжали, до чертиков напуганные такой мощью и осознание, что можно оказывается вот так вот в секунду пропасть, ни за что, ни про что покинуть этот свет, когда черепаха единственной своей атакой пожрала сразу четырех девушек, которые приехали на перевоспитание вместе с Мянь-Мянь. И сразу после этого зрелища в душе зарождается некая безысходность, но как странно, что она вовсе не пугает, а скорее даже мы к ней относимся как-то равнодушно, точно все уже случилось, и сознание уже убедило себя в смерти бренной оболочки, которая будто бы всю жизнь стесняла нас — созданий вольных.        Набив свою громадную пасть мелкой закуской, черепаха также внезапно, как и появилась, ушла обратно на дно. Вэнь Чжу Лю, наверное, был единственным человеком, сохранившим абсолютное спокойствие в этой напряженной, молчаливой ситуации, когда воздух замер вместе с дыханием адептов и только чуть искрился от их расшатанных нервов. Все это время он не сводил взгляда с меча, прикованного к шее его господина, и с наглеца, посмевшего напасть на Вэнь Чжао, поэтому легкое замешательство он распознал даже раньше, чем оно явило себя, и прыжок его, резкий и непредсказуемый, какой бывает лишь у кобры, бросающейся на свою добычу, не заставил себя долго ждать.        Но и наш Вэй Ин, тоже не пальцем деланный, ловко увернулся, не ослабляя хватки на талии своего самого драгоценного за все жизни сокровища, вместе с Вэнь Чжао отпрыгивая практически на другой конец пещеры, наконец, освобождая проход к тому туннелю, что ведёт к выходу на поверхность.        Это, конечно, было замечательно, открыть путь к спасению, но так ли это было на самом деле? Может не было там никакого спасения? Может старшие ещё не успели все зачистить. Ведь даже Вэй Ину, чтобы попасть в пещеру, пришлось изрядно попотеть, ползком, от одного камня к другому пробираться через добрый отряд, оставшийся наверху для защиты и помощи в случае непредвиденных ситуаций, вроде той, что происходила сейчас.        Недолго думая, Цзы Сюань взял с собой пару товарищей и в тени стены прошмыгнул проверить обстановку на поверхности, чтобы вывести приглашённых учеников и вплотную заняться пленением Вэнь Чжао и его подручных.        Однако, слишком скоро на поверхности спокойной воды стали появляться пузырьки, которых становилось все больше, и больше, и это явно не предвещало ничего хорошего. Поднявшись из недр озера, чудовище обрызгало ледяной водой тех адептов, что стояли у самого берега, после чего запрокинуло голову назад, силясь проглотить свою найденную на дне добычу. Но кому-нибудь стоило дать ей совет, что не стоит открывать пасть, когда пытаешься пережевать свою закуску. Это может поломать еще не окрепшую психику зрителей.        Стоило пасти открыться, как из неё к ногам заклинателей с влажным шлепком вывалилась верхняя часть тела Мянь-Мянь. Волосы закрывали верхнюю половину лица, но бледные до синевы губы сложились в легкую, умиротворенную улыбку. И только она была утешением, юным голосом шепча: мне не было больно.        А те, кому не посчастливилось принять незапланированные ванные процедуры, с ужасом, едва удерживая сознание в теле, оттирали с лица не только озерную воду, но и кровь растерзанных тел девушек.        Все без исключения замерли в ужасе. Длинная, оголенная шея непрерывно сокращалась, проталкивая добычу, глаза горчично-желтые были закрыты, точно тварь испытывала высшую степень наслаждения, набивая свой желудок после долгой спячки, панцирь практически полностью показался из воды, и не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что должно за этим последовать. Тварь собирается выйти на берег!        Пока Вэй Ин заводным кроликом прыгал по всей пещере, уворачиваясь от по пятам следующего Вэнь Чжу Лю, Цзян Чэн не без тревоги и потаённого страха наблюдал за этими догонялками, все порываясь что-то сделать, присоединиться, помочь в конце концов, но все попытки пресекались крепкой рукой на вздрагивающем после каждой отраженной атаки плече и молчаливой поддержкой в янтарном взгляде, который вселял в волнующуюся душу зыбкую уверенность и как будто бы говорил: с ним все будет хорошо.        И Цзян Чэн каждый раз оставался в стороне, пытаясь придумать занятие на время разведки Цзы Сюаня, теперь успех старого плана полностью зависел от Вэй Ина, но даже на мгновение не позволял себе отвести взгляда от брата, который появился здесь из неоткуда и теперь выполнял его, Цзян Чэна, работу, точно не было их ссоры, и они неразлучно были вместе на перевоспитании и до него, вместе придумывали план, сначала обсуждая каждую мелочь с родителями, а потом растолковывая его Лань Чжаню и Цзы Сюаню.        Почему эта долгожданная, но внезапная встреча рождает в уставшей душе такие противоречивые чувства и радостные, и наполненные болью одновременно, нещадно разрывая ее на кровавые лоскуты. Интересно, переживёт ли Цзян Чэн этот день или упадёт замертво от остановки сердца, вызванной не прекращающимися уже долгие месяцы переживаниями.        — Поджидают… Эти шелудивые псы… Хорошо хоть, что они даже не думают спускаться к нам… полагают, что мы просто с тварью справиться не можем.        Сквозь зубы сцедил Цзы Сюань, наплевав на своё воспитание, не поддерживающее подобное поведение, даже забывая о правиле ордена Гу Су Лань, но Лань Чжань, не стал его упрекать, как сделал бы это с Вэй Ином, молча отворачиваясь, обременённый более важными думами.        — Что нам теперь делать? Мы не можем действовать, как планировали, а Вэй Ин… он не может вечно бегать тем более с Вэнь Чжао на руках. — бросил свои бесплодные попытки придумать что-то стоящее Цзян Чэн, ища поддержки у двух своих товарищей, но те только прятали свой взгляд, говоря: не стоит тебе на нас надеяться.        Цзян Чэн по привычке посмотрел на Вэй Ина, все ещё крепко удерживающего брыкающегося Вэнь Чжао, который соображал быстрее и ловко менял планы, приспосабливаясь к изменившейся ситуации. Но брат на него не смотрел, он бегал глазами по своду пещеры, по пытающимся задержать тварь в озере заклинателям, по затравленно пятящимся в тень адептам, но совсем не смотрел в сторону Цзян Чэна.        Неужели боится? Нет, брат ничего не боится, видимо, я задел его ещё сильнее, чем предполагал, и он теперь меня до конца своих дней будет ненавидеть и избегать.        Хоть Цзян Чэн и не раз уже продумывал эту мысль в своей голове, но ещё никогда, ни разу ему не было от неё так больно, как сейчас, когда фантазия ожила и предстала на суд перед его замутнённым от внезапно появившихся слез взором.        Он был рад его видеть, чертовски рад, до громких восклицаний, заполошно бьющегося сердца, безжалостно и в тоже время радостно дробящего рёбра. До искренних слез счастья и крепких объятий, даже несмотря на тот холод, что точно развевающейся на ветру мантией окутывал без единого просвета чёрную фигуру. Статную, хоть большую часть тела и скрывала дрожащая как от землетрясения оболочка Вэнь Чжао, который уже мысленно приветствовал упокоенные души своих предков. Но потом Цзян Чэна одно за другим накрывали воспоминания, и душа, облитая тягучей жижей вины, потеряла всякое сияние тусклой надежды.        Заклинатели ордена Вэнь стреляли дрожащими руками по непробиваемой твари, которая истошно ревела, хоть и не чувствовала сыплющихся на неё ударов, но вероятно ее гордость была серьезно уязвлена этими действиями. Приглашённые ученики сбились за спинами Цзян Чэна, Цзы Сюаня и Лань Чжаня, которые попеременно смотрели то на Вэй Ина, все ещё удерживающего Вэнь Чжао, то на огромную, просто гигантскую тварь, к размеру которой не могла подготовить ни одна книга, и никто не знал, что им делать. Все заготовленные планы и подстраховки теперь были ни к селу, ни к городу, а неизвестность, как известно, порождает хаос и способствует панике.        Морда с огромными золотисто-желтыми глазами недолго нависала над заклинателями ордена Вэнь, разинув свою пугающе широкую пасть со свирепо торчащими в разные стороны клыками, она по-змеиному проворно бросилась вперёд.        В следующее мгновение пещеру наполнили отчаянные крики боли и мольбы о помощи, перемешивающиеся с чавкающими звуками и хрустом костей. Горячая кровь пожранных тварью заклинателей брызнула ей на морду, заставляя зажмуриться от едких капель, а из захлопнувшейся пасти сочился липкий ручеёк, поблескивающий в свете брошенных наземь факелов, стекающий по непомерно длинной шее.        Как поступил бы после такого тошнотворного, жестокого зрелища здравомыслящий человек? Приказал бы отступать, верно? Но что будет кричать тот, у кого сознание помутилось от страха, бесконечно подпитываемого утробным ревом твари, которая пережевывала уже вторую порцию заклинателей, и холодным металлом, приставленным к горлу. Вэнь Чжао выглядел бледным, с вытаращенными, лихорадочно бегающими глазами и красной шеей, на которой кожа неприятно стягивалась по мере свертывания крови, но по ошибке почувствовав себя бессмертным, он наказал своим подопечным бросаться в пасть этой древней твари!        — Умрите, но убейте ее! Нет! Оставьте ее мне! Я! Я должен ее прикончить! — верещал Вэнь Чжао, с двойным усердием пытаясь выкрутится из захвата Вэй Ина, пятками отдавливая его ноги. — Да не дергайся ты! Я ж тебя так убью ненароком! — не оставался в долгу Вэй Ин, прижимая извивающегося ужа ещё ближе к себе, при этом пытаясь охватить взглядом всю вакханалию, творящуюся в пещере.        Услышав слова вернувшегося Цзы Сюаня, Вэй Ин понял, что работы у него много. Нужно было еще потянуть время, чтобы взрослые успели оцепить гору Му Си, и когда Вэнь Чжао с остальными выбежали на поверхность, то попали бы в заготовленную для них ловушку. Как бы Вэй Ин не хотел не отпускать пленника, чтобы быть абсолютно точно уверенным, что хоть этот план не полетит ко всем чертям, он не мог поступить иначе.        Смотря на своих окаменевших адептов, Вэй Ин и не знал плакать ему или смеяться, и все же, пусть и нехотя, но он не мог не проникнуться пониманием к своим товарищам по несчастью. А что им оставалось делать, кроме как стоять в сторонке и ждать какого-нибудь сигнала от внезапно появившегося Вэй Ина, которого Цзян Чэн и вовсе считал пропавшим или скрывающимся в какой-то глубинке? Они не могли напасть на заклинателей ордена Вэнь, ведь своего духовного оружия у них нет, а чужое не будет так хорошо подчиняться. Тогда тварь, не сдерживаемая градом стрел, еще быстрее выберется на берег и не поздоровится уже всем. А большинство приглашенных учеников так и останутся без оружия, ведь их было больше, чем псов Вэнь.        Да уж, эта древняя тварь хоть и способна учинить серьезные неудобства, но Вэй Ин был к ним готов, хотя предпочел бы разобраться с черепахой до того, как позволять адептам спускаться в пещеру. Жаль только, что не успел прибежать к этому времени. Задержали. Но бросать начатое на пол пути не в его стиле, а потому Вэй Ин приложит все свои оставшиеся силы, но доведет начатое до конца. И мы сейчас говорим не только о проклятой черепахе.        Хотя черепаха сейчас казалась меньшей из двух зол. Главная же проблема уже давно заключалась в Вэнь Чжу Лю, а ведь у Вэй Ина представлялся шанс по-тихому избавиться от него. В тот момент стоило запихнуть свою совесть и благочестие подальше и прикончить его, пусть и немного гнусным способом. Не пришлось бы крутиться как в мягкое место ужаленным, уворачиваясь от весьма прыткого для своей комплекции заклинателя, который не на шутку разошёлся и посему представлял реальную угрозу для золотого ядра Вэй Ина.        Одно касание и все! Пиши пропало!        Ещё немного покуролесив, Вэй Ин прикинул в голове количество времени, затраченного на это весьма бесполезное занятие, потому как в его планы это совершенно не входило, и если бы не пресловутый Су Шэ, что портит все из жизни в жизнь, то все бы уже закончилось, а Вэнь Чжао либо под пытками, либо добровольно признался бы в своих злодеяниях. Но вместо того, чтобы сожалеть о прошлом, Вэй Ин предпочел придумать новый план, который начался с того, что он прицельно запустил свой груз точно преследователю в руки, сбивая обоих с ног, а сам пристально посмотрел на черепаху, которую не брали ни мечи, ни стрелы и которая вот-вот доберётся до обезоруженных адептов!        Пока те пребывали в ступоре, самые не прошибаемые и, пожалуй, самые тугодумные, коими являлась наша презабавная троица, наконец воссоединились. Ван Лин Цзяо рыдала и стенала, в разы преувеличивая нанесённый Вэй Ином удар, на груди Вэнь Чжао, который уже успел обокрасть какого-то заклинателя, присвоив себе его меч взамен своего утонувшего, и Вэнь Чжу Лю, с двойным усердием охраняющий своего господина, сам себя пристыдивший за допущенную ошибку, в напоминание которой остался тоненький порез на лебединой, но не изящной шее.        — Бросайте сражаться! Уходим! — повинуясь секундной здравой мысли, прокричал Вэнь Чжао, приложив руку к своей шее, старательно изображая из себя великомученика, правда единственно кому было интересно это представление с плохой актерской игрой была Цзяо-Цзяо, аккуратно оттиравшая тонкую кровавую корку, демонстративно дуя на ранку.        Услышав столь желанный приказ об отступлении, заклинатели ордена Вэнь побросали свои бесполезные луки и оставшиеся стрелы и, схватив ноги в руки, улетели на своих мечах, оставляя приглашённых учеников один на один с практически полностью выползшей на берег тварью. Цзы Сюань как и в прошлой жизни помчался следом на своих двух, но вскоре вернулся с ожидаемыми словами на сочившимся ядом языке.        — Завалили! Вход завален!        Однако ж, не зря Вэй Ин столько времени следил за братом и внимательно слушал и запоминал готовящийся план свержения ордена Вэнь. Зная это, глупо сомневаться и гадать, есть ли у него план на такой случай или нет. Толкая едва соображающего брата в спину, Вэй Ин призвал всех скрыться в глубине пещеры, там, куда черепаха не сможет пролезть с ее огромным панцирем.