Время 16:17. Государственная больница в Осло.
«Твой взор огня наполнен. Пряди волос и вовсе тьмы черней. А как прекрасна твоя кожа, Позволь поставить трещины тебе. На твой испуг готов смотреть я вечно. О муза, останься в моей клетке на всю жизнь. Kim T.»
Юнги грустно хмыкает, откладывает записку и смотрит на красные камелии равнодушным взглядом. Воистину прекрасные цветы, но Мин уже на подсознательном уровне понимает, что от них веет не заботой, а опасностью. Смотрит на них долго, смотрит до тех пор, пока не заходит медсестра, меняя цветы на свежие. Опять один и тот же вопрос задаёт. А омега заученную фразу говорит: «Нет, записку не выбрасывать.» Он и сам не знает, зачем оставляет, просто думает, что так надо. В больнице он уже две недели, а человек, что дарит каждый день камелии, так и не пришёл. Повезло. Потому что Юнги понимает, что после больницы он не пойдёт домой, у него не будет прежней жизни. Что-то страшное в этой записке, и омега думает, как избежать этого. Сейчас самочувствие стабильное, поэтому именно в таком и состоянии нужно попробовать сбежать. До выписки осталась неделя. Нужно сражаться, именно так бы и поступил Чимин. Юнги не успел сказать многое другу. Поэтому этот побег будет посвящён ему. «Я посвещаю тебе свою жизнь, своё одиночество, свою надежду и веру.» За сердце хватается и губы поджимает. Лишние мысли выбрасывает из головы и ждёт, пока медсестра покинет его палату. После он и выйдет с этой белой клетки. Наверное, минут через тридцать, но девушка в белом халате и в маске выходит из помещения, направляясь к другим пациентам. Юнги сам себе кивает, мол, готов и встаёт с тёплой постели. Мин двигается с краю светлого коридора, чтобы не привлекать лишнего внимания. Таким способом доходит до лестницы и открывает прозрачную дверь, быстро перепрыгивая через ступеньки. Чувствуется запах свободы и медикаментов. Наверное, вот, что называют триумфом. Наконец-то судьба повернулась к нему, улыбаясь, руки протягивает, а Юнги бежит к ней, рапс, опьянённый радостью, но чувствует, как эти же руки толкают его. И вот он уже летит в чёрную, чёрную бездну. — Молодой человек, куда путь держите? — спрашивает доктор Ли, смотря на омегу. Очки поправляет и взгляд не отводит, ждёт ответа. — Туалет… — тихо мямлит Мин. Хмурится и более решительно выдаёт. — Туалет на моём этаже сломался, сказали идти на другой этаж! — В таком случае идите, не буду задерживать Вас, господин Мин. Мин верхнюю губу облизывает и бежит дальше по лестнице. В голове только одно: «Точно запомнил.» Быстрее до первого этажа добирается, чуть ли не теряя белые тапки. Вот она и свобода. Всё-таки получится. Юнги незаметно мимо регистрации бежит, трогает белую ручку двери, что ведёт на улицу. Резко на себя дёргает, и ветер чёрные вихри волос поднимает ввысь. Мин улыбается, счастлив, что получилось. Записку в руке сжимает, улыбка так и замирает, ломаной становится, когда знакомый до боли запах до него ветер доносит. Медленно взгляд на его обладателя поднимает, и слёзы сами по щекам бежать начали. Поймал. — Куколка, я вижу, что тебе уже лучше.***
До побега Юнги. Время 15:38. Кабинет Kim Taehyung.
— Ты многого не понимаешь, Хосок-и, — зло шипит Ким старший. Его эта ссора уже из себя выводит. — Я не понимаю? Это ты не хочешь. Я выстоял нападение, убил всех мразей самолично! Чего опять тебе не хватает?! Почему не хочешь признать меня?! Ты же сам сказал, что если я достоин, что если я силён как духом, так и телом, то займу твоё место, — думает, что опять брата где-то подвёл, только не понимает, что не так делает. Как же он устал. Что за ситуация вообще? Почему его дёргают туда-сюда? Бесит. — Дело не в этом, Хосок-и, — тяжело вздыхает. Коньяк уже в глотку не лезет, так что откладывает. — Я просто не хочу, чтобы мой драгоценный друг загнулся из-за проблем, которые сам себе и создаёт. Народ прознает, СМИ тем более, и тогда толпа будет негодовать. Чонгук-и слишком упрям и не хочет этого понимать, я тоже не видел в этом большой проблемы, пока не убил журналюгу, который пролез в порт. Знаешь, я сам огорчён сея фактом, но ничего не поделаешь. Поэтому я решил, что для тебя работы в офисе лучше нет. — усмехается, когда понимание на лице младшего видит. Но после тон на строгий меняет. –И ещё, если я хоть раз из твоего поганого рта услышу крики в мою сторону, отправлю на Север рыбу разгружать. Хосок понимающие кивает и выходит из кабинета с мыслями, что всё-таки всё правильно делает, брат доволен им. Это хорошо. Ким к этому и стремился. Этого и желал. Тэхён на кресле поворачивается к окну и смотрит на город, который кишит работой. Скоро будет не так спокойно, скоро будет объединение народов, которые разделили. Но Ким не уверен, что это хорошая идея. С теми людьми, что за стенами смешаны, и преступники, неугодные, лентяи. Страшно, что будет дальше. Но у Чонгука всё под контролем, Тэхён уверен, хоть и не знает многих деталей. Простая вера? Его мысли прерывает звук из телефона. Лениво к столу поворачивается и видит на дисплее сообщение: » Неизвестный: Играя со мной, забудь о победе. » Тэхён усмехается, оскал показывает, потому что с детства любит играть, и увы, но победителем он выходил всегда. Интуиция и сама судьба на его стороне. Выходит из кабинета, поправляя часы, и пишет одновременно своему человеку, чтобы пробил этот номер телефона. А сейчас он чувствует, что должен наконец-то увидеть свою куколку.***
Юнги сидит в Bugatti Centodieci, молодая француженка выглядит невероятно для омеги. Эту радость можно сравнить только с тем, как верующий встретил своё Божество в живую. Мин никогда не сидел в таких автомобилях, он сразу понял откуда приехала модель, примерную цену и то, что этот человек не так прост, что заставляет нахмуриться, но всё также с интересом смотреть на дизайн малышки. Хотя, насчёт того, что этот альфа явно из верхушки омега должен был это понять, после того, как этот мужчина забрал его с границы. Юнги обращает внимание на комбинацию приборов и удивляется, когда видит максимум на 380 км/час. Мин слюни пускает на эту кожаную обшивку сидений и руля. Вот до чего технологии дошли... Омега очень хочет покататься на такой, ведь сколько в ней лошадиных сил! Боже, да это же король среди всех тачек мира! Просто мечта для гонщиков. Удивительно, что этот мужчина ухватился такую малышку, ведь такие модели точно лимитированны: минимум десять. – Что, понравилась? – спросил Ким, замечая заинтересованный бегающий взгляд парня. – Если будешь хорошо себя вести дам покататься. Юнги на это фыркает недовольно, но понимание посщёченной в реальный мир возвращает. Стоп, куда же его везут? Юнги, видимо, совсем забылся с каким вообще он человек сейчас сидит в одной машине. В шикарной машине, на минуточку. Подбирая слюни, он зло посмотрел в сторону Кима. – Куда ты меня везёшь? – Мне нравится твой настрой, Юнги, – сразу на «ты»! – усмехнулся Тэхён, ловко обгоняя машины. Поняв, что ясного ответа так и не дождётся, омега решил ничего не отвечать, потому что смысл? Юнги ему вопрос, а в ответ слышит колкость. Этот альфа ему неприятен, сразу по ауре чувствуется вся эта чернота, как-будто Дьявол из недр явился. Мин упорно в окно смотрит и пытается уловить, куда конкретно его везут. План уже придуман: если они выйдут где-нибудь в городе, то будет проще; Мин тогда рванёт куда глаза глядят. С этим мужчиной ему не справится, поэтому побег выглядит объективным решением этой проблемы. Через минут так пять они добрались до большой высотки в центре столицы, та как-будто ввысь уходит. В окнах отражается голубое небо с пушистыми белыми облаками. Красивое зрелище, когда Юнги проезжал здесь, он не замечал таких мелочей. Мин сразу как вышел из Bugatti, без колебаний, сразу рванул вниз по улице – подальше от здания, в которой наверняка охрана, стоящая на готове, чтобы рвануть за омега по приказу главного. Так оно и случилось, пробираясь сквозь толпу, он стремился к триумфу. Резко затормозил у дороги и побежал влево, сбивая с толку охранников. Ноги начали забиваться, но будто второе дыхание проснулось и боли совсем более не чувствовалось. Впереди только дорога с пешеходным переходом, на светофоре как раз отсчитывается: «Пять» Юнги пытается ускориться, но сил практически на исходе. «Четыре» Поворачивает голову назад и видит, что охранники пытаются сквозь людей пробиться. «Три, два, один» Голову обратно поворачивает и уже три метра от дороги, как напротив тормозит знакомый Bugatti. «Чёрт» – думает Юнги, но тормозить не собирается. По головам пойдёт, в нашем случае по крышам машин, но сбежит. Мин резко влево уходит, чтобы сзади проскользнуть на следующую улицу. Но гиперкар назад сдаёт, гудя шинами, пуская дорожную пыль, и омега врезается в автомобиль. Охрана хватает парня и тащит в здание. Его грубо толкают вперёд и он падает на чёрный ковёр, больно стёсывая колени. Только рот хотел открыть, чтобы обматерить альф, как его перебил властный голос. – Два раза, – Тэхёну теперь не до шуток. Этот мальчишка многое себе позволяет. Жизнь прекрасна и легка, когда ты послушный, жаль, что Мин не хочет этого понимать. Значит, Ким будет пользоваться своим старым способом, которому его научил отец. Если у Тэхёна не получается по-хорошему, то будет по-плохому. Такие дикари понимают только силу. – Два раза ты пытался сбежать от меня. Скажи, я сделал что-то не так лично тебе? М? Что молчишь? Раз так, то давай по-плохому. – Да пошёл ты! – отползая назад, крикнул Юнги. Когда чужая ладонь коснулась голени, то омега глаза удивлённо раскрыл и брыкаться начал – Только с тобой, – говорит альфа, получая удар по плечу. Тихо шипит. – Чёрт. Даже несмотря на зависимость, хотел чтобы всё добровольно было, но ты, дрянь, всё испортил. Я не хотел становиться таким, но обстоятельства требуют иного, поэтому смотри не пожалей за своё отвратительное поведение. Когда ему надоедает сопротивление снизу, то резко за чужое лицо хватается, сильно ударяя о стену. Юнги сознание теряет лишь с одной мыслью «Зря». Зря он пошёл против этого человека, зря повстречал его, зря, зря, зря... Зря! Когда глаза открывает, то всё ещё тьму видит, думает, что всё ещё спит, но нет, в комнате просто чёрный потолок, руки больно за спиной завязаны, а шея затекла из-за неудобной позы. В разные стороны голову двигает, хрустя шейными позвонками. Омега осматривает то, где конкретно находится и понимает, что это точно спальня. Тяжело вздыхает и готовится к худшему, вспоминая, что натворил. Чувствуется, что его самоуверенность скоро погаснет. Резко дверь открывается, выпуская мужчину, что тенью входит внутрь. Дверь закрывает, всё так же профилем стоит, но неожиданно голову поворачивает и смотрит из-под чёлки на свою теперь жертву. Бог, Дьявол были свидетелями, что Ким не желал этого. Удивительно, что с детства Мин боялся монстров, что преследовали его, но теперь его пугает сам Дьявол. Только, если монстры из детства ему ничего не делали, потому что они не настоящие, то этот по всем параметрам реален. Вот стоит и смотрит на него своими глазами, в которых Ад разгорается. Да, Киму нравилось искусство, в котором у Юнги кровь на белоснежном теле струится, но хотел потихоньку омегу знакомить с этим, пошагово. Не так, как сейчас. Но омега должен понять, что жизнь полностью поменяется, что он должен теперь жить в мире хозяин/раб, папочка/малышка. За это время Тэхён успел успокоиться и просто накажет непослушного мальчишку. За каждой проказой следует наказание. Это как с детьми, Ким так и поступит, даст шанс. Вдруг, Мин после этого поймёт. Юнги пытается приглядеться, что держит в правой руке альфа, но когда Тэхён усмехаясь, перекладывает это в левую руку, Юнги, кажется, умирает как человек. Бита. У этого альфы в руке, чёртова бита! Ким подходит медленно, словно хищник, хотя он таковым и является. – Ким Тэхён, – замахивается и ниже плеча бьёт, так, чтобы не сломать чужие кости. – Запомни имя своего любовника, куколка. Крики разносятся по всей квартире, заставляя горничных чертыхнуться. Они, дрожа от страха, пытаются не обращать внимания: такое в квартире господина происходит впервые, такого господина они не видели.***
Прошло три дня, а синяки всё ещё уродуют кожу Юнги. Он первый день пролежал в кровати в гордом одиночестве и без еды. Тэхён сказал, что не заслужил, после того случая, когда Мин попытался ударить Кима в ответ после его «наказания». Всё-таки поделать с собой ничего не может, не хочет быть куклой для битья, как в детстве... Наверное, только это его и сдерживает, чтобы не упасть на колени перед Тэхёном, моля о прощении. Ну, ещё это также из-за Чимина. Главное, не сдаваться. Второй день начался с того, что омега проснулся от жара тела исходящего справа. Если в первый альфа работал, то в этот день он остался, но вечером всё-таки ушёл. Юнги уже который раз слышит от альфы «я тебя люблю», «я тобой одержим». За избиение не извиняется, принял, наверное, как должное. От его всех этих слов противно. И психология Юнги работает так: если ты меня любишь и требуешь того же, то шиш тебе. Сейчас уже третий день и Юнги сидит за столом и ест что-то похожее на грибной суп, думая, мечтая о побеге. Нет, Юн не мазохист и никогда им не был, просто если так и продолжится, то следующая его остановка – это морг. Нужно придумать то, что точно сработает и то, откуда он выйдет победителем. Для этого нужны проверенные люди, оружие и что-то ещё по мелочи. Мин Юнги просто так не отступит. Он ходит по квартире и ищет всё, что напоминает оружие. Горничные делают вид, что не замечают его, так как парнишке выделили лишь одну белую футболку, да трусы. Естественно, всё это не скрывает побоев. Всем сейчас не по себе. – Парень, – горничная, делая вид, что там, где стоит сейчас Мин, замечена пыль, подходит ближе. – Не стоит тебе сопротивляться. Тебе же больнее. Как говорится в библии, то возлюби врага своего. Юнги зло посмотрел на девушку. Полюбить этого садиста? Нет, увольте. Звучит, как полный бред. Мин мальчик умный и понял, что не по-настоящему, а притвориться. Но всё же – это противно, мерзко и Юнги быстрее стошнит, чем будет ластиться к альфе. Лучше он найдёт из этой проблемы другой выход и желательно на улицу. Так и прошёл весь день, в котором Мин всё изучил и нашёл в гардеробе один пистолет, так как камеры, то не придал значения и вообще сделал вид, что не заметил оружее. Вероятно, что он с патронами, иначе быть не может. На кухне – ножи, но добраться до них никак, так как вторая горничная отвечает за кухню и не даёт пройти на неё вообще. Но это не проблема. Если Юнги нужно будет, он пройдёт, но не сейчас. Ещё рано. В принципе, это всё, не считая закрытой кладовки возле второй спальни, в которой, вероятно, лежит точно бита. Что там ещё – остаётся гадать. Мин даже не заметил, как из-за нервотрёпки погрузился в беспокойный сон, из которого вскоре его вывел грохот и женские крики. Он резко подскочил и побежал в сторону звука. На коленях, держась за лицо, кричала та горничная, которая подходила к омеге. – Я же предупреждал вас, шлюха! – Тэхёна крепко хватается за чужие волосы и шипит в лицо. – Не подходить, не говорить с ним. Предупреждал!? – Д-да, простите меня, пожалуйста! – плакала девушка. – Задолбала выть, – только собирается ещё удар нанести, как чувствует запах грейпфрута. Чуть успокаивается. И рыкнул девушке. – Вон отсюда! Подходит ближе и смотрит на испуганного Мина. – Испугался? – спрашивает Тэхён, но ответа не ждёт, по глазам видит, что да, испугался. – Если хочешь, то я могу оставить её в живых. Но только если ты, кое-что сделаешь для меня. Юнги, будто в трансе, кивает и слушает дальше, потому что чувствует вину за это. Не хочет, чтобы из-за него кто-то умер. – Ты должен, как самая дорогая блядь, встать на колени и сделать охуенный минет, либо можешь сразу отдаться мне, куколка. Омега глаза округляет, когда слышит, что от него хотят. Унизительно. Мин начинает злиться. – Никогда добровольно не отдамся, а то, что ты со мной делаешь насилие! Ты говоришь, что одержим мной, что любишь, но причиняешь лишь одну боль! Это не любовь! – А что же тогда, если не любовь. Я к тебе испытываю сильные чувства, не сравнимые ни с чем и ни с кем. Каждая шавка, что была до тебя не сравнима с тобой, куколка! – Да ты болен... – Да, куколка, тобой.***
Второй раз, когда Юнги насилуют. Неприятно, больно, отвратительно, мерзко. Всё больше хочется убежать подальше от этого человека. Его запах раздражает, его вид внушает страх, а его ухмылка заставляет чертыхаться. Мин уже не может слушать это «люби меня». Эта любовь теперь ассоциируется только с болью и ненавистью. Юнги не знал до этого момента, что больные психи скрываются среди нормальных людей. Пятый день и этот день наказания, Мин не думал, что в итоге из-за накатившей депрессии после изнасилования, потянется к пистолету в гардеробной. Человек, приставленный к омеге не уследил и Мин был близок к смерти. Да, самоубийство. Бороться уже нет сил. Когда ты заперт в четырёх стенах, а твой сосед психопат, любой вышел бы из себя. И омега не особенный. Он просто устал. Он просто слаб. Опять по практически зажившим синякам бьют битой, руками, ногами. На этот раз не сам Ким, а человек, приставленный к Юнги. Тэхён сидит на диване и попивает кофе без сахара, смотря на избиение. Шестой день, и Мин лежит на кровати, а рядом с ним альфа, который наверняка видит хорошие сны. А Юнги не мог заснуть пол ночи, нужно было принять предложенную валерьянку, может, попалась бы отрава. Седьмой день, и вот омега не выдерживает и пытается сбежать, схватив с кухни нож. Дома никого, это хороший шанс на побег. Юнги ничего не обдумывает, просто действует по инстинктам. Опять провал: при выходе из квартиры стояла охрана. Мин забыл о них... И снова наказание...***
— Юнги, куколка моя, почему ты убегаешь от меня? Неужели я тебе противен? Мин в слезах захлёбывается, ноги не держат, так как на них гематомы жутко контрастируют на фарфоровой коже, падает на чёрный ковёр и чувствует, как его ногу хватают. Жмут прямо по ранам, боль причиняют, Юнги вскрикивает и за углы стен и мебель схватиться пытается. Шершавый ковёр неприятно живот стёсывает, хотя это не так и больно, если сравнивать, что за эту неделю Мин пережил. Его кидают на кровать и нависают сверху, руки израненные хватают, больно сжимая, наручники пристёгивают. Юнги облегчённо вздыхает: до этого были верёвки. Было больнее. Опять голос сверху твердит одно и тоже. — Люби меня. — Нет! Нет! Нет! Никогда! Ким губы кусает чужие, старые ранки открыться заставляет. Кровь любит, особенно этого мальчишки. Тэхён в кровавом поцелуе ведёт: Мин не отвечает, никогда не отвечал. Ну и что. Ким свою любовь с ним разделит. Языком чужие зубы обводит, чувствуя нотки металла, улыбается в поцелуй. Заставляет омегу язык высунуть и зубами его хватает, резко к губам опять наклоняется. С Юнги целоваться — это одно удовольствие. Жалко одностороннее. — Люби меня, — опять твердит альфа. — Нет! Не хочу! Отпусти! Тэхён руки тянет к футболке, задирает и любуется красным животиком. Пятнадцатая. Эта рана пятнадцатая. Ким всё на этом теле запоминает, знает каждую родинку, каждое родимое пятнышко. Знает всё. — Люби меня. — Никогда… Альфа проталкивает два пальца в податливое тело. Слышит всхлипы и думает, что это лучше, чем любая музыка мира. Двигает ими быстро, нетерпеливо, потому что на работе сейчас нагрузка в три раза больше. Двигает ими и думает, как будет встряхивать этого мальчишку. Своего любимого мальчишку. — Люби меня. — Нет… Пожалуйста… Тэхён входит в тело паренька и размашисто начинает трахать Юнги. Омега красивый очень в своём отчаянии, в который раз убеждается Тэхён. Картина на миллион, которую Ким никому не продаст: это личное, только для альфы созданное. Он двигается и слушает, как Юнги в криках раздаётся. Его ломает нереально, так же, как и Тэхёна. Только одного от боли, а другого — от наслаждения. — Люби меня… — шепчет и выходит с противным хлюпаньем из тела младшего. Тот лежит смирно, не шевелится, потому что тело боль цепями сковывает — не шелохнуться. — Я тебя никогда в жизни не полюблю! — смотрит красными глазами на Кима. Слёзы не сдерживает, из-за пелены ничего не видит. — Ты псих! — Тогда ненавидь меня. — Любовь и ненависть очень сильные чувства. И питать одно из них я к тебе никогда не буду, — глаза прикрывает и чувствует, как Морфей его в своё царство похищает. — Посмотрим, куколка.***
Хочется смерти. Не хочется больше чувствовать боли. Юнги давно проснулся, только глаза открытыми держать тяжело. Шаги слышит и поджимается весь, но другой, не его, запах успокаивает даже. Что это? Точно какой-то цветок, он его раньше слышал, давно, когда ещё маленьким был. Глаза открывает и видит лицо перед собой, мужчина глаза округляет, выпрямляется. — Простите, не знал, что Вы уже проснулись, — быстро проговаривает альфа. — Господин Ким велел Вам сопроводить его, как пара, на важном мероприятии в честь освобождения Норвегии от безумного короля. Так и хочется крикнуть ему в лицо, что настоящий безумец сейчас ещё здесь, ходит среди нормальных людей и скрывает свою ужасающую натуру. Юнги не шевелится, смотрит равнодушно и кивает, мол, да, хорошо. Сопротивляться нет сил, да и свободного участка кожи: за каждое такое самовольство его били битой и не только. Желание пропало на третий день. — О, точно. Можете звать меня Боном. — Бон… — хмыкнул Мин, пробуя имя. Он выбирается из-под вороха одеял цвета вина, и тогда альфа нервно сглатывает. Ужасные гематомы, подсохшая кровь — всё это украшало тело паренька. Смотреть больно, но Бон пересиливает себя: и не такое видеть приходилось. Подаёт руку, помогает Мину встать и направиться в ванну, которую услужливо подготовила горничная. Вода все раны зализывает снова… Вспоминается детство, где он, будучи тихим ребёнком, позволял в свою сторону колкости. И опять все мысли заканчиваются Чимином. Что не вспомни, а Пак и вправду прошёл с ним всё: боль, радость, страх, спокойствие, слёзы. Так хочется вернуться назад и всё исправить. Как он сейчас? Не думает о себе, думает, что мог сказать, но в итоге ничего не сказал. Просто взял и отпустил, даже бороться не стал. Жаль, что так и не скажет, уверен, что после только смерть последует, когда Ким потонет в отчаянии, что любимый его отказывается принимать. А там только тьма. Всё-таки Юнги слабый. «Прости, Чимин.» После того, как отмылся, выходит в одном полотенце в комнату и видит перед собой одежду. Подходит ближе к кровати и усмехается, потому что красивая. И вправду важное мероприятие. Всё надевает на себя, перед зеркалом стоит и кивает своим мыслям, что одежда так точно все синяки скрыла, только на шее следы пальцев видны. Не успевает опомниться, как дверь резко открывается, и в комнату входит обладатель этого пентхауса. Ким Тэхён. — Тебе к лицу, куколка. Подходит ближе, смотрит на Мина через зеркало, а сам руку к шее тянет и поверх тёмных следов свои пальцы кладёт, сжимая чуть. Следит за реакцией, и когда чужие брови надламываются, то отпускает. Молча идёт к тумбе и достаёт ошейник и ленту чёрного цвета. — Стоять, — строго говорит альфа, когда видит, что Юнги захотел двинуться. Подходит, сначала разглядывает Мина с ног до головы. После перекладывает ленту и ошейник в одну руку и говорит: — Ты же хочешь выйти отсюда? Сменить обстановку? — Ким дожидается слабого кивка и продолжает. — Тогда у меня есть правила, которые ты должен выполнять на этом мероприятии. Первое, — ошейник берёт и медленно поверх синяков затягивает ремешок сзади. — Ты должен быть ниже травы и тише воды. Второе, — смотрит через зеркало в глаза парня, показывая оскал. — Если попробуешь сбежать или как-то позвать на помощь, вызывая при этом всеобщую панику, то дома тебя ждёт наказание. Третье, — Тэхён поворачивает за плечи омегу к себе лицом и шепчет. — Это самое главное правило, ты не снимешь ленту. Юнги удивлённо смотрит, явно не понимая, про какую ленту ему сейчас говорят. Но Тэхён не спешит объяснять и поднимает атласную ленту перед глазами Юнги. Медленно тянет к чужому лицу, и, когда та касается, обвязывает вокруг головы, лишая омегу зрения. — Я про эту. Никто не должен видеть мою куколку, и куколку это тоже касается. Ты только мой, а я только твой. На самом деле делает это не столько для наказания Мина, сколько для своего личного спокойствия. Когда ошейник надел на хрупкую шею, пристёгивая поводок и держа его в руке стальной хваткой, думал: «ты должен быть только со мной». После чёрной лентой глаза закрывая, думал: «ты должен смотреть только на меня».