Между прошлым и будущим (In Between)

      После того, как Джон заново обустроился у себя в комнате на Бейкер-стрит, ему понадобилось некоторое время, чтобы рискнуть и зайти в гостиную. Двери в другие комнаты никто так и не открывал со времени его отъезда, и у Джона тоже не хватило духу.       Он вошел в гостиную и включил свет. На многих поверхностях виднелся тонкий слой пыли. Миссис Хадсон явно здесь прибиралась, но не только что. При виде желтого смайлика с пулевыми дырами Джон печально улыбнулся. Он обвел комнату глазами, отмечая рассеянные по столу бумаги и виднеющиеся везде стопки книг.       Шагнув к камину, он увидел прислоненную под окном скрипку Шерлока в раскрытом футляре и пюпитр с нотами и смычком. Его взгляд скользнул по каминной полке с черепом и пришпиленными ножом бумагами, и остановился на пустоте кресла Шерлока.       Он опустился в свое кресло рядом с незажженным камином и остался так довольно надолго. Закрой он глаза, и легко можно было бы представить, что Шерлок вот-вот влетит в гостиную.       Джон старался не смотреть на пустое кресло. Он почти слышал, как друг играет на своей скрипке. Он поднялся и подошел к инструменту. Протянул руку, мягко коснулся струны. Та чуть слышно ему откликнулась. Джон слабо улыбнулся и почтительно закрыл футляр, запирая его на замочки, чтобы защитить скрипку от пыли и света.       Выпрямившись, он посмотрел в окно на пролегавшую внизу улицу, потом снова окинул взглядом комнату и к нему пришло понимание.       Он не сможет так жить. Здесь, в этой комнате, было чересчур много Шерлока — и одновременно совершенно недостаточно. Здесь были все его вещи и каждая связана с каким-то воспоминанием, но самого Шерлока не было. Находиться в этой комнате сейчас было невозможно. Как невозможно было вновь собрать вещи и съехать или жить вот в этой вот обстановке.       Вряд ли у него хватило бы сил разобрать вещи Шерлока. Пока еще нет. Он даже еще не мог просто побыть в этой комнате. Раздвижные двери на кухню оставались закрыты. Джон подошел к другой двери, но прежде чем выключить свет, посмотрел на стоящее у двери кресло и увидел его новыми глазами. Он заглянул для порядка на кухню и снова вернулся к креслу в гостиную.       Стараясь производить как можно меньше шума, дабы не разбудить миссис Хадсон, он перетащил кресло и лампу в кухню и отодвинул их вбок с прохода. После чего задернул в гостиной занавески, выключил свет и крепко закрыл туда дверь. Потом он вернулся на кухню и стал мыть посуду. Закончив, он вышел по коридору к лестнице и устало стал подниматься к себе.       После той ночи он больше не заходил в гостиную. Основным помещением для него стала кухня. Читал он в кресле, ел и работал за столом. Вещей Шерлока здесь почти не было — миссис Хадсон убрала его научные приборы в коробки. Но Джону все равно было нелегко. Это решение не было идеальным, но жить стало в основном терпимо. А когда бытие все-таки становилось невыносимым, когда внутренний накал эмоций усиливался, Джон зашнуровывал кроссовки и выходил на улицу.       Миссис Хадсон поначалу очень тревожилась, особенно потому что он мог уходить и глубокой ночью, но потом она вспомнила, что для него это был способ справляться с горем и решила, что до тех пор, пока он не пьет и ест, пусть и намного меньше привычного, она не станет поднимать шум.       Продолжая настаивать, что она домовладелица, а не домработница, миссис Хадсон, тем не менее, помогала Джону по хозяйству: иногда ходила для него в магазин и порой готовила. По возвращении из клиники Джон обычно спускался к ней в квартиру, и они вместе ужинали. Иногда они некоторое время что-то смотрели по телевизору. Но потом Джон неизменно поднимался к себе переодеться, и затем миссис Хадсон слышала, как он снова спускается вниз — его кроссовки слегка поскрипывали на деревянных ступеньках — и уходит на улицу.       В первую годовщину смерти Шерлока местом встречи четверых друзей стал маленький итальянский ресторанчик в театральном районе Лондона, слегка в стороне от больших магистралей. Таксист затормозил у маленькой боковой улочки, и Джон подал миссис Хадсон руку, чтобы помочь ей выбраться из машины. Не успело такси отъехать, как подкатило еще одно, с Грегом и Молли. Джон улыбнулся им, взял миссис Хадсон под руку и повел всех к ресторану. Уже у входа он обернулся к Грегу с Молли и заявил: "Вы полюбите это местечко", после чего протянул руку и открыл дверь.       Их тут же поприветствовал молодой человек в белой рубашке и черных слаксах, который сразу провел их к столику в углу зала. Пока им ставили воду и несли свежий хлеб, друзья успели оглядеться и понять, что они не единственные посетители. Зал наполнял тихий гул голосов, а аромат домашней итальянской еды заставлял ощутить истинный голод.       — Джон, как ты нашел это место? — спросила Молли. — Здесь так мило!       — На одной из пробежек, перед самым переездом. Я просто бежал по улице, — тихо ответил тот. — Это была не особенно хорошая ночь, и у меня свело ногу.       Джон скривился при воспоминании.       — Я завернул за угол и прислонился к стене, думая, как мне теперь добираться до квартиры — даже с учетом трости, все равно идти было паршиво. В тот момент рядом открылась задняя дверь кухни, и оттуда вышел человек, чтобы выкинуть что-то в мусорный бак. Он увидел меня и замер, но быстро понял, что я страдаю от боли и помог пройти в дом, через кухню в столовую.       Его жена бросила на меня один взгляд и решила, что меня нужно покормить, — Джон хихикнул при воспоминании. — Она не позволила мне даже взглянуть на меню. Я поговорил с ней и ее мужем, поболтал с их сынишкой и расслабился. А когда, в конце концов, опустил взгляд, то осознал, что очистил свою тарелку.       С тех пор я много раз сюда возвращался.       — Ну, я рада, что хоть кому-то удалось добиться, чтобы вы все доели, молодой человек, — сказала миссис Хадсон.       При виде лица Джона Молли захихикала. В этот момент принесли меню. Джон попытался было наградить Молли сердитым взглядом, но ничего не смог поделать и улыбнулся в ответ.       Пока остальные изучали меню, Джон сражался с волной поднимающихся внутри эмоций. Он изо всех сил пытался как-то примириться с тем, что сидит сейчас в ресторане со своими друзьями, практически с семьей, а его лучшего друга с ними нет. Это было слишком "нормально", и Джон едва сдерживался, чтобы не вскочить и не кинуться куда глаза глядят.       В этот момент он ощутил прикосновение к своей руке и вздрогнул. Поднял взгляд и увидел, что рядом стоит Марко. Серебристые волосы итальянца слабо поблескивали в неярком освещении зала, а карие глаза светились настоящим теплом. Марко несколько секунд сияюще смотрел на Джона, а потом схватил за руку и несколько раз энергично пожал.       — Джон, ты вернулся! Я смотрю, и друзей с собой привел! О, Анна будет так счастлива, ты и представить себе не можешь!       Джон представил Марко друзьям, которых несколько озадачил полученный Джоном столь теплый прием. Хотя Грег порадовался, видя, что напряжение друга немного спало.       Джон же оглядел легкую скученность в зале и поинтересовался:       — Марко, а Анна не может сейчас оторваться от кухни? Мне бы хотелось ее рекомендаций.       Улыбка Марко стала еще шире, он хлопнул Джона по плечу и растворился на кухне.       Спустя несколько мгновений оттуда бойко вырвалась женщина, на ходу вытирая руки о перекинутое через плечо полотенце. У нее была гладкая прическа: волосы с проседью собраны в аккуратный пучок. Женщина быстрыми шагами направилась прямиком к Джону, и он даже не успел подняться с места, как она уже расцеловала его в обе щеки.       — О, я так рада тебя видеть, Джон, мой мальчик! Ты что-то давно у нас не появлялся. Мы по тебе скучали. А ты привел с собой и друзей. Просто замечательно!       У Джона заалели уши от столь экспансивного приветствия. Он слегка кашлянул.       — Спасибо, Анна. Очень приятно сюда вернуться. Но мне нужна твоя помощь. Хотелось бы твоей рекомендации по выбору блюд. Или, еще лучше, может, ты удивишь нас каким-нибудь своим творением?       Лицо Анны осветилось улыбкой.       — Предоставь это мне, Джон, — ответила она, плавно подхватывая со стола меню.       Она ушла, а Марко наклонился к нему и шепнул:       — Ты понятия не имеешь, как ты ее порадовал. Она обожает составлять для кого-то меню!       И он убежал к другим посетителям.       Грег перегнулся через столик:       — Тебя всегда насколько восторженно здесь приветствуют?       Джон слегка покраснел и хихикнул:       — Да, Наверное. Обычно я сажусь с ними возле кухни. Думаю, они почти меня усыновили, а их сын Энтони очень любит, когда я помогаю ему с домашними заданиями. Хотя он настолько смышленый, что помощь ему почти не требуется. Думаю, ему просто нравится вытягивать из меня рассказы об армии и работе врача.       Друзья засмеялись и расслабились, а официанты, тем временем, уже понесли им блюда.       К тому времени, когда все откинулись на спинки стульев, даже Джон сам себе удивился, сколько он съел.       Из кухни появились Анна и Марко, они взяли от соседнего стола пару стульев и подсели к приканчивающим десерт друзьям.       Миссис Хадсон воскликнула, обращаясь к Анне:       — Давно не пробовала таких вкусных блюд! Не могу выразить, как мне понравилось!       Остальные тут же начали ей вторить, а Джон откинулся на спинку стула и посмотрел на Анну и Марко: они буквально светились гордостью и удовольствием. Он уж не сомневался, что решение пойти сегодня именно сюда было правильным.       В этот момент из задней комнаты к ним вышел мальчик. Невысокий, с серьезным взглядом, но при виде Джона его глаза зажглись удовольствием. Он был точной копией Анны — те же черные глаза и быстрая улыбка.       Он подошел к столику, и Марко его представил.       — Энтони, иди сюда, дай посмотреть, как поживает твое плечо, — позвал Джон.       Лестрейд смотрел, как осторожно Джон исследует руку мальчика, когда тот вытащил ее из слинга — как аккуратно проверяет плечо и объем движений. Грег спросил у Энтони, что произошло.       Энтони отвел глаза:       — Я повредил плечо, вывихнул в школе.       Джон помог ему заново зафиксировать в слинге руку и потом поднял согнутым пальцем лицо за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.       Тихо проговорил:       — Помни то, что я тебе обещал. Когда плечо заживет, я помогу тебе еще с парой-тройкой вещей, кроме домашнего задания, ты понял?       Энтони застенчиво кивнул, а Джон глянул на Марко и Анну.       — А пока, молодой человек, — намеренно легким тоном добавил Джон, — вы поносите слинг еще недельку, чтобы получше зажили мышцы и сухожилия. Я тебя еще потом осмотрю. Будь с плечом поосторожнее.       — Да, сэр.       Марко и Анна отослали сына, а тот, уходя, крикнул:       — Рад был вас повидать! Не могу дождаться, когда вы снова придете, доктор Джон!       Прежде чем уйти, мальчик еще раз бросил взгляд в сторону Джона, и его глаза вспыхнули восхищенным обожанием перед тем, кого он явно считал героем.       Когда Энтони растворился в глубине дома, Анна подалась вперед и сжала руку Джона.       — Спасибо за все, что ты делаешь для Энтони и как о нем заботишься. Он обожает тебя, только и говорит, что хочет стать доктором. И я очень благодарна тебе за готовность помочь и с другими вещами тоже, — она улыбнулась ему, потом встала и отправилась на кухню доделывать свою работу.       Марко остался с ними подольше: пододвинул стул и поудобнее устроил на нем свою коренастую фигуру. Увидев в глазах Грега безмолвный вопрос, он пояснил:       — Хулиганы в школе. Они так его изводят, что иногда он просто боится идти в школу. Мы разрешили ему не ходить, пока плечо не заживет, он занимается дома.       Джон улыбнулся.       — Когда я научу его паре-тройке приемов, ему не о чем будет волноваться. Не считая звонка из школы. Но в этом случае они, может, наконец обратят внимание на происходящее.       Марко улыбнулся ему, но с первыми же словами улыбка исчезла:       — Я знаю, почему вы здесь, — он посмотрел каждому из друзей в глаза. — Я знаю, что сегодня за день. И если никто в этом городе больше об этом не помнит, то я помню. Как и Анна. Мы однажды встречали его. Шерлока Холмса.       Грег качнулся назад на стуле, Молли крепко стиснула его руку, а миссис Хадсон тихо ахнула. Грег услышал, как Джон судорожно втянул в себя воздух и ненадолго задержал дыхание. Грег рискнул бросить на него взгляд: лицо Джона при имени друга побелело, а глаза заблестели от слез, которым он не желал позволить пролиться.       Марко тоже увидел выражение лица Джона, без колебаний протянул руку и положил ладонь ему на плечо.       — Это случилось около дома моей матушки. Мы с матушкой и Анной вышли за покупками, и на обратном пути уже у самого дома услышали за спиной быстрый топот. Я обернулся через плечо и увидел, что за нами несутся двое мужчин. Внезапно из разделявшего нас с ними переулка кто-то выпрыгнул, и следующее, что я осознал: один из бежавших лежит на земле без движения, а второй улепетывает обратно. Но далеко он не ушел, какой-то человек набросился на него и повалил на землю, — он с улыбкой добавил: — Вероятно, это был ты, Джон.       Я начал благодарить нашего первого спасителя, но он обернулся и произнес: "Не за что. Вы просто оказались не в том месте и не в то время". Потом он стремительно развернулся, и взметнув полами черного пальто, побежал нагонять второго мужчину... тебя... и растворился в глубине улицы.       Я узнал, кто он такой из газет и потом следил за его историей. И я помню дату.       Он был хороший человек, Шерлок Холмс. Я не верю тому, что пишут газеты, и мне на это плевать, — сообщил Марко. — Он был хороший человек, — повторил он.       И, посмотрев на Джона, Марко дружески сжал его плечо.       — Ты тоже хороший человек, Джон. Я узнал тебя в ту же ночь, когда мы познакомились, но тогда было не время и не место что-то об этом говорить. Но сегодня... ну, в общем, я не мог не сказать. Для меня честь подавать сегодня тебе и твоим друзьям в его память.       Он встал и добавил:       — Надеюсь, ты знаешь, что тебе здесь всегда будут рады.       С этими словами Марко отвесил короткий поклон, развернулся и ушел обратно на кухню, оставляя после себя ошеломленное молчание.       Неделю спустя, когда Джон шел на работу, у него зазвонил мобильник.       — Грег...       — Джон. Чем сегодня занимаешься? — голос Грега был слегка запыхающийся.       — В данный момент на работу иду, — сообщил Джон, заворачивая за угол.       — Успеешь вернуться к вечерним новостям? — уточнил Грег.       — Да, но я больше не интересуюсь новостями — хоть по ТВ, хоть в газетах,— с ноткой горечи ответил Джон.       В наушнике раздался вдох Грега.       — Я знаю, Джон. Я понимаю. Но это важно. Ты можешь сегодня вечером глянуть новости? Только не на работе. Дома.       Джон замедлил шаги, хмурясь такому тону.       — В чем дело, Грег? Что случилось?       — Больше, чем я могу тебе сказать, друг. И если скажу, ты мне ни за что не поверишь. Меня оповестили, что как раз к вечерним новостям будет выпущена важная информация, — его голос зазвучал немного приглушенно: фоновые звуки усилились, и он прикрыл трубку ладонью. — Я даже этого не должен был тебе говорить, но я хочу быть уверен, что ты не окажешься совсем не подготовлен.       — Грег...       — Прости, друг. Мне пора, иначе суперинтендант будет рвать и метать. Ты просто... посмотри, а я приду как только смогу, или если не смогу вырваться, то позвоню.       Джон вздохнул, хотя его беспокойство только усилилось.       — Ладно. Я вернусь домой и посмотрю. Мне проследить, чтобы и миссис Хадсон тоже увидела этот выпуск?       — Да, пожалуйста, Джон.       — Хорошо. Скоро поговорим, — Джон сунул мобильник в карман, уже подходя к клинике.       — Здравствуйте, доктор Ватсон, — улыбнулась ему девушка в приемной.       — Доброе утро, Элизабет.       — У нас сегодня все забито, — извиняющимся тоном сообщила она.       Джон понимающе улыбнулся.       — Дай мне пять минут, и я буду готов включиться в работу.       Элизабет согласно махнула рукой и сняла трубку зазвонившего телефона.       Запихнув разговор с Грегом на задворки сознания, Джон распаковался в кабинете и включил стоящий на столе компьютер. Потом вызвал по внутренней связи Элизабет и сообщил ей, что готов к первому пациенту.       День пролетел быстро. Часто попадались пациенты, сражавшиеся с гриппом, который сейчас распространялся по всему Лондону. Джон мало что мог им предложить, не считая указания побольше пить, отдыхать и принимать жаропонижающие. К концу дня, когда он занимался необходимой бумажной работой, неожиданно раздался стук в дверь.       — Войдите, — крикнул Джон. Он откинулся на спинку стула и вытянул ноги под столом       В кабинет просунул голову доктор Эшвелл.       — Доктор Ватсон, вы можете идти. В коридоре пусто. Так что шагайте быстрее, пока можете, молодой человек! — весело блеснули карие глаза доктора, который переступил порог кабинета.       Джон еще раз потянулся и, вставая на ноги, улыбнулся в ответ.       — Ценю, что сообщили. — Он глянул на часы. — Мне действительно надо домой.       Доктор Эшвелл усмехнулся.       — О, вечернее свидание!       — Нет, сэр, просто друг попросил оказать услугу. Я обещал ему. И кроме того, мне нужно помочь кое с чем домовладелице, — Джон решил, что можно приукрасить правду, это никому не повредит. Грег действительно выражал ему просьбу посмотреть новости и передать то же самое миссис Хадсон. В совокупности и то, и другое вполне можно было считать вышеописанной услугой и помощью домовладелице.       — Тогда ступайте, доктор Ватсон. Желаю хорошо провести вечер. Увидимся через несколько дней, — доктор Эшвелл развернулся и направился к выходу, его седые волосы вспыхнули в свете потолочных ламп.       Джон улыбнулся вслед коллеге, который пошел дальше по коридору. Звук его голоса — он заговорил с медсестрой — смешивался с постукиванием трости.       Покинув клинику и направляясь на Бейкер-стрит, Джон подумал, что ему очень повезло, что Стамфорд замолвил за него словечко, и он получил эту работу. У доктор Эшвелла были строгие порядки, но он был добр и справедлив. Он считал сотрудников почти что своими родными и отнесся к Джону с большим пониманием и сочувствием, а иногда и направлял твердой рукой, если требовалось.       Чем ближе Джон подходил к Бейкер-стрит, тем с большей тревогой вспоминал утренний звонок Грега. Открыв дверь, он крикнул миссис Хадсон, что он уже дома.       — О, привет, дорогой. Проголодался? — спросила она, выглядывая из своей квартиры.       — Нет, спасибо, миссис Хадсон. Просто был долгий день, хочется дать отдых ногам. И мне звонил Грег, просил передать, что в вечерних новостях будет что-то для нас интересное.       — Но что? — заволновалась миссис Хадсон.       Джон покачал головой.       — Не представляю. Грег просто позвонил мне, когда я утром шел на работу, и спросил, будет ли у меня возможность посмотреть новости. И больше ничего объяснить не смог.       — Хорошо, дорогой. Тогда я пойду включу. Если тебе что-нибудь будет нужно, просто крикни, — миссис Хадсон коротко обняла его, поцеловала в щечку и суетливо убежала в свою квартиру.       Поднимаясь по лестнице, Джон слышал тихое бормотание — миссис Хадсон включила телевизор. Он слегка улыбнулся, перешагнул порог кухни и включил свет.       Потом развернулся и включил свой телевизор, который стоял на маленьком столике у стены, рядом с дверью на лестницу. Проверив, что выбрал верный канал, Джон схватил чайник, наполнил его водой и включил, намереваясь выпить чашечку чая.       Сам он тем временем вышел на лестничную площадку, чтобы повесить куртку на вешалку, потом вновь вернулся на кухню и залил кипятком ждущий в кружке чайный пакетик. Уселся в стоящее в углу кресло и стал ждать новостей, гадая, о чем мог говорить Грег.       Двадцать минут спустя Джон сидел в кресле, уставившись в пустой экран телевизора. Зазвонил мобильник, и Джон вздрогнул всем телом. Он схватил со стола телефон и уже собирался ответить, предполагая, что это Грег, но посмотрел на экран и понял, что номер ему незнаком.       Джон подобрался, готовый услышать что угодно.       — Джон Ватсон.       — Доктор Ватсон, это сержант Донован. Мне нужно с вами увидеться — всего на несколько минут, если позволите. Обещаю, я не займу много времени.       Джон стиснул челюсти и сжал в руке мобильник. Но вспомнив, что видел в новостях, он заставил себя вежливо ответить:       — Вы можете приехать. Но у меня мало времени.       Сержант Донован издала тихий вздох облегчения.       — Я как раз в паре кварталов от Бейкер-стрит. Сейчас подъеду.       Джон ничего не ответил и повесил трубку. И немного потерянно застыл посреди кухни.       Чуть подумав, он спустился вниз, чтобы сразу отпереть дверь. Ему не хотелось, чтобы миссис Хадсон обрушила на голову Салли метлу, какой бы забавной ни была эта перспектива.       Прибывшая Салли несла в руке небольшой "дипломат", так что Джон придержал для нее дверь и пошел вперед нее вверх по лестнице. На площадке второго этажа он задержался и жестом показал на дверь кухни.       Джон испытал мрачное удовлетворение, когда Салли распахнула глаза, осознавая, что это единственная часть квартиры, которой он пользуется. Джон прошел мимо нее на кухню, взял свою кружку с чаем и сел за стол. Жестом показал на другой стул и поинтересовался, зачем она пришла.       Салли села, с трудом переглотнула и спросила:       — Вы видели пресс-конференцию?       Увидев его кивок, она облегченно выдохнула от того, что ей не придется вводить его в курс дела.       — Тогда я постараюсь, насколько возможно, быть максимально краткой. Но вы, как никто, заслуживаете знать, что за этим стояло.       Не доверяя своему голосу, Джон усталым жестом показал ей продолжать.       — Мы с Андерсоном стали копаться в старых делах, которые раскрывал Холмс. Просто не знали, что еще можем сделать. Андерсон изучал судебные ответы, а я пересматривала все прочие документы. Потом мы обнаружили, что работаем над одним и тем же и решили объединиться, стали изучать каждое дело вместе.       Джон неотрывно смотрел себе на руки, крепко сжимая кружку с чаем, но когда Салли остановилась, он поднял голову.       Донован на мгновение встретилась с ним глазами и снова опустила взгляд на стол, испещренный какими-то пятнами и следами кислоты.       Она сделала глубокий вдох и продолжила:       — Потом мы поняли, что если так и будем обнаруживать одно и то же в каждом деле, нам никто не поверит.       Джон фыркнул. Плечи Салли напряглись, но она знала, что заслужила весь его гнев до капли.       — Вы понимаете, о чем я. — Она вздохнула. — Мы из команды Лестрейда. Чтобы нам поверили, нам нужна была поддержка со стороны — от тех, кого не было при расследованиях Холмса. Или как минимум не из команды Лестрейда.       Мы... еще мы стали обнаруживать, что кое-что из ключевой информации начало исчезать.       — Исчезать? О чем вы? — против своей воли заинтересовался Джон.       — В делах, которые мы уже просмотрели. Иногда мы возвращались к ним за какими-то сведениями — чтобы подтвердить что-то по другому делу или просто еще раз проверить, а информации там не оказывалось. Но мы-то знали, что она там была, когда мы смотрели эти дела в первый раз.       Мы втянули в свое расследование эксперта-криминалиста Хопкинса — Андерсон слышал, как тот в комнате отдыха яростно защищал Холмса. Кроме того, я еще нашла Брэдстрита, нового детектива, которого взяли где-то за два месяца до этого как... эм... — Салли умолкла.       Пытаясь скрыть отчего-то задрожавшие руки, она зарылась в "дипломат" у себя на коленях.       — Мы стали изучать дела со всей возможной скоростью, какую только смогли развить вчетвером — и сканировали все, чего еще не было в электронном виде: каждую улику, каждый отчет, каждую фотографию, сохраняя их на всякий случай в разных местах. Потом мы пришли в послерабочее время к Лестрейду и спросили, когда он начал работать с Холмсом. После чего собрали все дела Холмса с самого начала, опережая возможное исчезновение информации.       Салли вытащила из "дипломата" внешний жесткий диск и положила его посреди стола, между собой и Джоном.       — Здесь все. Все дела. Все доказательства. Все материалы. Все наше исследование и перекрестная сверка. Все показания свидетелей. Они все здесь, — она смолкла и потом добавила: — Там даже есть цифровые записи некоторых его дедукций — Лестрейд начал их записывать, потому что не успевал за таким быстрым фактоизвержением.       Все данные сохранены у нас на всякий случай в разных местах, но теперь, когда мы предали их огласке, я сомневаюсь, что исчезновения улик продолжатся. Мы так и не смогли проследить, кто залезал в папки и забирал оттуда критически важные данные. Но тот, кто это делал, прекрасно сознавал, что именно забирает. Они точно знали, что именно нужно извлечь, чтобы стало казаться, что Холмс фальсифицирует, а не раскрывает дела.       Салли мрачно улыбнулась.       — К своему несчастью, они не знали, как далеко мы зашли и какие дела просматривали, и в результате здорово от нас отстали. И к тому времени, когда мы начали составлять первый отчет для суперинтенданта, они все прекратили, осознав, что если продолжат, мы их поймаем.       По-прежнему глядя себе на руки, Салли заговорила так тихо, что Джону пришлось напрячься, чтобы услышать ее в тишине квартиры:       — Я знаю, что уже слишком поздно. И знаю, что меня не должно здесь быть... потому что вы не хотите меня видеть. Это вы должны были бы выступать в новостях сегодня, не я. Но я сожалею. Я искренне думала... я имею в виду, когда девочка закричала... и потом, когда я посмотрела фотографии с места преступления... у меня просто не укладывалось в голове, что кто-то вообще может так быстро все сопоставить. И я подумала, что он, должно быть, это как-то подстроил.       Потом я просмотрела все еще раз. После... после того, как стало слишком поздно. Мне понадобилось много времени. Слишком много. Но я увидела все проведенные им связи.       Я знаю, что это слишком мало и слишком поздно, но самое меньшее, что я могла, мы могли... это постараться очистить его имя... Доказать, что Ричард Брук был фальшивкой, а Мориарти действительно существовал. Его маленькая история развалилась намного быстрее того срока, что понадобился нам, чтобы аккумулировать достаточно информации и доказать невиновность Холмса.       Она потянулась через стол и толкнула жесткий диск по направлению к Джону.       — Мы... Мы хотим, чтобы он был у вас, все эти файлы. Там многое из времени до вас, до того, как вы стали... его другом.       Не будь Джон так оглушен и потрясен событиями этого вечера, он бы поклялся, что в глазах Салли стоят слезы.       — Есть столько дел, где вы были вместе, которые он раскрывал, а вы никогда не описывали... Не знаю, захотите ли вы еще когда-нибудь это делать... Но теперь у вас есть все, что нужно... если вы когда-нибудь захотите снова писать. О нем.       Джон безмолвно покачал головой, но дрожащими пальцами потянул к себе диск.       Салли поднялась на ноги и заколебалась. На миг снова опустила взгляд в пол.       Потом она сделала глубокий вдох и перевела взгляд на Джона:       — Простите меня. Я знаю, что уже слишком поздно. Но я прошу прощения за то, что я сделала, за то что произошло... за все. Я... сама найду дверь. Спасибо, что впустили меня.       Она вышла из кухни и направилась к лестнице. Взявшись рукой за перила, она в последний раз оглянулась к квартире, бывшей домом Шерлоку Холмсу. Ее взгляд остановился на Джоне, который сидел в тусклом свете кухни и сжимал в руках жесткий диск. По его лицу текли слезы.       Внезапно Салли бесповоротно осознала, что Шерлок Холмс не просто лишил себя жизни. Он так же искалечил жизнь своего друга.       Спускаясь по лестнице, она шепотом произнесла слова, которыми сегодня закончила пресс-конференцию:       — Я верю в Шерлока Холмса.       После ухода Салли Джон еще долго сидел в прострации, не замечая ни того, что до боли сжимает в руке жесткий диск, ни того, что по его щекам текут слезы.       Его ошеломило то, что он увидел на пресс-конференции. Донован прочла свое заготовленное заявление и при поддержке молчаливого Андерсона предоставила прессе возможность задавать вопросы. Рядом так же сидели Хопкинс и Брэдстрит, и Донован большей частью перенаправляла вопросы к ним, нежели отвечала сама.       Это был умный ход, поскольку они с Андерсоном тесно сотрудничали с Лестрейдом, который, в свою очередь, больше всех работал с Шерлоком Холмсом.       Они обнародовали все имеющиеся у них доказательства, что Ричард Брук был фальшивкой, созданной лишь для того, чтобы дискредитировать Шерлока. Они поделились тем, что Мориарти нашли покончившим с собой на той крыше. Они выпустили официальный релиз для всех печатных изданий с подробным описанием большинства раскрытых Шерлоком дел, чтобы доказать что он все их действительно раскрывал.       Джона потрясло, что не кто-нибудь, а именно Донован с Андерсоном стали докапываться до подноготной, чтобы доказать не вину Шерлока, а его невиновность.       Джону стало легче от того, что имя Шерлока теперь наконец очищено, но всколыхнувшиеся при этом воспоминания причиняли такую боль, что он понимал: посмотреть те файлы на жестком диске он пока что еще не сможет. Он сидел так довольно долго, не обращая внимания на телефон, в какой-то момент известивший его о новом сообщении. И даже не услышал, как тот позвонил и как потом раздался сигнал о новом голосовом сообщении. Он просто сидел в кресле, позволив себе потеряться в воспоминаниях.       Вырвавшись наконец из сумасшедшего дома под названием "Ярд", Грег обнаружил, что репортеры оккупировали и крыльцо дома 221 по Бейкер-стрит. Он пригрозил арестовать их за преследование, и они в конце концов разошлись, а Грег зашел в дом. Не увидев свечения за полупрозрачными окошками двери миссис Хадсон, он понял, что она уже легла спать.       Грег посмотрел вверх на лестницу, увидел пробивающийся оттуда свет и стал тихо подниматься по ступенькам, чтобы посмотреть, как там Джон.       Добравшись до площадки второго этажа, он негромко позвал:       — Джон. Джон?       Потом он вгляделся в кухонный проем, и у него упало сердце.       Джон лежал головой на столе, с чашкой остывшего чая у локтя. Его лицо было мокрым от слез, которые до сих пор иногда сбегали по щекам даже во сне. Грег заметил, что руки доктора крепко сжимают тот самый жесткий диск, который Донован планировала ему отдать. Судя по тому, что диск был у Джона, он должен был ее впустить хоть на пару минут.       — О Джон, — прошептал Грег, обходя вокруг стола.       Положив руку на плечо друга, он разбудил его и отвел наверх.       Откинув на постели одеяло и простыни, он усадил Джона на край кровати и расшнуровал его обувь. Джон не делал попыток помочь, но и не сопротивлялся. И смирно послушался, когда Грег сказал ему ложиться.       Грег накрыл его одеялом. Единственное, что Джон отказался делать — это выпускать из рук жесткий диск. Грег не стал его заставлять. Он устало вздохнул и направился к двери, выключив по пути свет, как Джон внезапно заговорил — впервые за все время его визита:       — Грег, не мог бы ты... остаться? Совсем ненадолго. Я не хочу... быть сейчас один, — голос Джона был едва выше шепота и прерывался сдавленными глотками воздуха во время попыток взять под контроль эмоции.       Слабый свет с лестницы мало что позволял увидеть, но Грег вернулся в комнату и включил на письменном столе небольшую лампу. Джон лежал с закрытыми глазами, но по щекам его текли слезы, и он сжимал челюсти в ожидании ответа Грега.       Плечи Джона зримо расслабились, когда он услышал, что Грег схватил стоящий у стола потрепанный стул и подтащил к кровати.       — Конечно, приятель. Столько, сколько понадобится.       Грег устроился на своем стуле, а Джон выставил из-под одеяла свободную от жесткого диска руку. Грег вытянул свою и взял его ладонь.       Джон сжал его пальцы и прошептал:       — Спасибо.       Потом он отпустил руку Грега и свернулся в комок, борясь со слезами, пока усталость не взяла верх и не утянула его в глубокий сон.       Грег провел рукой по седым волосам, потом скинул обувь, положил ноги на край кровати и откинулся на спинку стула. Выключив свет, он всю ночь нес свою вахту. К счастью, Джон за день так вымотался, что спал без каких-то очевидных снов. Его крепко сбитая фигура оставалась съеженной под одеялом без какого-либо движения. Под конец Грег тоже на пару часов задремал, и проснулся с ломотой во всем теле.       — Я слишком стар для этого, — пробормотал он себе, и потягиваясь, услышал доносящиеся снизу негромкие звуки домашней возни из квартиры домовладелицы.       Грег встал, тихо закрыл шторы, чтобы Джон смог проспать максимально подольше, и с туфлями в руке выскользнул из комнаты. Он в последний раз оглянулся на дремлющего друга и пошел вниз по лестнице.       Грег заглянул к миссис Хадсон и быстро с ней позавтракал. Удовлетворенный тем, что на Бейкер-стрит все в норме, насколько это возможно при таких обстоятельствах, он покинул дом 221 и позвонил Молли, сообщая, что едет домой.       Скользнув на сидение машины, он подумал о прошедшем годе. Они с Молли, Джоном и миссис Хадсон стали одной семьей, и никто никогда не убедит его в обратном. Не после того, что они вместе пережили. Он кивнул и махнул рукой двоим личностям, устроившимся напротив 221Б с явным намерением попрошайничать. Он знал, что на самом деле они тут за всем приглядывают. Он улыбнулся еще одной пришедшей ему мысли. Они стали семьей, которая неожиданно приросла некоторыми членами "Бездомной сети". Семья у них была нестандартная, но, тем не менее, это была семья.