* * *
Впервые переступив порог "Амбулатории Сети бездомных", Большой Том понял, что нервничает сильнее, чем предполагал, и это несмотря на боль. Он переговорил с медсестрой, ответил на ее вопросы, и она отвела его к доктору. Том протянул ему листок с информацией, но доктор лишь положил бумажку на ближайший стол. Большой Том сел в предложенное кресло и посмотрел на человека напротив, который подвигался к нему поближе. Если бы Большому Тому предложили погадать, он бы решил, что они ровесники. У доктора были песочного цвета волосы, пронизанные сединой. На лице — морщины тревог и печали, под глазами — круги. Он выглядел человеком, который плохо спит. — Я — доктор Джон Ватсон. Но, пожалуйста, зовите меня доктор Джон, — тот протянул руку для рукопожатия. Большой Том удивился, но пожал руку и ответил: — А я — Большой Том. Он изучил открытое и радушное лицо доктора Джона: его яркие синие глаза смотрели на Тома с искренним интересом. Большой Том почувствовал, что этот скромный невысокий человек смотрит на него и видит. Джон взял себе минутку, чтобы без лишних формальностей изучить сидящего перед ним мужчину. Большой Том был таким... большим. Широкоплечим и больше шести футов ростом. И вдобавок к комплекции он еще был закутан во множество слоев одежды. Джон отметил покрасневшие веки и шмыганье носом, что ясно показывало: Большой Том сражался с простудой. Однако больше тревожило то, что он прижимал к себе левую руку, оберегая запястье, и возможно, еще и ребра. — Думаю, я видел вас под Мостом, когда приходил туда с Фиби. Но мы раньше не сталкивались, — произнес Джон, закончив визуальную оценку. — Я подумал, что вы кажетесь мне знакомым, — ответил Большой Том, сделав себе мысленную пометку поговорить с Фиби и побольше разузнать об этом человеке. — Я вижу, вам больно. Можете снять куртку? И все остальное нужно тоже снять, до футболки. Большой Том заколебался. Его не тревожило, что вокруг люди, но он не знал этого доктора. Не хотелось разбрасываться перед ним своими вещами. Джон понял, из-за чего тот колеблется. Он весь день наблюдал подобное. — Если хотите, можете положить свои вещи прямо у ног, а куртку оставить на коленях. Мы никуда отсюда не уйдем, если только вам не покажется здесь некомфортно. Большой Том покачал головой, и в этот момент к ним вошла Фиби. Она коснулась руки доктора, и тот повернулся к ней. — Вот вода. И поесть вам тоже отложили. Вы должны скоро сделать перерыв. Джон улыбнулся. — Многие из этих ребят уже давно ждут своей очереди. Не хочу их вынуждать ждать еще больше. — Они ждут, да, и не хотят слышать, как урчит у вас в животе, — засмеялась Фиби. После чего повернулась к Большому Тому: — Эй, привет. Рада тебя видеть, Большой Том. Как ты? Тот фыркнул: — Не смотрел себе под ноги. Поскользнулся на льду и грохнулся так, что дух вон, — он опустил взгляд. — И повредил запястье. Он почувствовал, что доктор Джон пристально на него смотрит и изучает с головы до ног. Том увидел только искреннее беспокойство и желание помочь. Он глубоко вздохнул и немедленно об этом пожалел: в боку сразу расцвела боль. Он не смог скрыть гримасу. — Давайте-ка, поставим вас на ноги и снимем одежду. Будет больно, но если сейчас ничего не сделать, потом будет только хуже, — сказал доктор Джон. Большой Том кивнул, и поднявшись на ноги, попытался стянуть тяжелое пальто. Бок еще сильнее пронзило болью, и Том покачнулся, пытаясь перевести дух. Но доктор оказался быстрее и сильнее, чем выглядел. Он молниеносно схватил Тома за правую руку, поддерживая, пока тот восстанавливал равновесие. Большой Том ощутил, как с него осторожно стягивают пальто, и потом на помощь пришла Фиби. Втроем они смогли снять с Тома все слои одежды и усадить его обратно в кресло. Доктор Джон попросил Фиби принести пару пакетов со льдом. Вернувшись с требуемым, она завернула их в полотенце. — Сейчас мы приложим лед к вашему запястью, чтобы снять отек, и я смогу получше его рассмотреть. А я тем временем послушаю ваши легкие и проверю ребра, если вы не против. Большой Том согласно кивнул, и Джон встал рядом, выслушивая, как он дышит. Удовлетворившись, он вытащил из ушей стетоскоп: — Что ж, если вы и сломали где-нибудь ребра, вашим легким они вреда не нанесли. Но теперь мне нужно прощупать ребра руками. Вы не против? Получив кивок в знак согласия, Джон очень мягко пальпировал ребра, проверяя нет ли где трещин или переломов. Большой Том стиснул челюсти и несколько раз скрежетнул зубами, а потом внезапно побелел и с шипением втянул воздух. — Все хорошо. Просто трещина. Я сейчас сделаю вам повязку, но не слишком тугую. Постарайтесь хоть раз в несколько часов делать несколько медленных глубоких вдохов. Это будет болезненно, но поможет защитить легкие от простудного воспаления. Джон усадил Тома и помог снова надеть рубашку, после чего закатал рукав на левой руке Тома. Осмотрев запястье, Джон решил наложить шину. — Пока опухоль хоть немного не сойдет, я не смогу сказать, есть ли перелом, так что на всякий случай наложу шину. Даже если это просто растяжение, обездвиживание будет на пользу, — сказал Джон. — Хорошо, док, — устало отозвался Большой Том. На лице доктора появилась задумчивая улыбка. Большому Тому внезапно стало любопытно: — В чем дело? Доктор Джон покачал головой. — Меня очень давно не называли "док". — И он добавил, отвечая на вопросительный взгляд Тома: — Я был военным врачом. Ко мне часто обращались "док", пока я не вернулся домой. — А где вас дислоцировали? — спросил Большой Том. И увидев, что врач заколебался, добавил: — Можете не говорить. Я понял, это трудная тема. — Нет, все нормально. — Доктор Джон вздохнул. — Я базировался в Афганистане. Пока меня не отослали домой инвалидом после ранения. — Я тоже побывал там. Инвалидом не стал, но срочная закончилась, и меня отправили в отставку. В результате оказался на улице с пенсией, на которую невозможно питаться и снимать жилье, — сообщил Том. — Но я выкарабкался. Нашел себе друзей, а теперь еще и семью, — закончил он, чуть улыбнувшись в сторону Фиби. Доктор Джон понимающе кивнул, на его губах появился намек на улыбку. И он дал Тому последние указания. — Я понимаю, что вы и так не чувствуете себя в силах в ближайшие пару дней что-то делать, но все же советую: постарайтесь эту неделю поменьше напрягаться. Если встречу вас на неделе в городе, подойду и осмотрю. В противном случае, приходите сюда в следующую субботу, — распорядился он. Большой Том вскинул взгляд: в голосе доктора сквозили командирские нотки. — Простите. Я не хотел, чтобы мои слова показались принуждением. Это во мне заговорил военный офицер. Я просто хочу убедиться, что вы о себе позаботитесь, — пояснил Джон. — Я буду дежурить здесь и на следующей неделе, так что вы приходите. Джон помог Тому встать, а Фиби подняла его вещи и повела Тома немного поесть и застолбить постель на ночь.* * *
Остаток дня пролетел быстро. Пока они закончили со всеми пациентами и все убрали, уже подступил вечер. Джон потянулся и подхватил свою сумку, а так же чемоданчик с медицинскими расходниками и лекарствами, которые нужно было вернуть в клинику. Махнув на прощание директору приюта, Джон развернулся и направился к двери, по пути задержавшись, чтобы поговорить с парой человек. Он отдал честь Большому Тому, который с улыбкой вернул жест. Заглянул к старой Мэгги и убедился, что она удобно устроена на отдых. Увидел, что она почти спит, улыбнулся, ласково похлопал ее по руке и вышел. На улице Джон сделал глубокий вдох и размял плечи. Спустившись по ступенькам на тротуар, он поднял голову и посмотрел на звезды, различимые даже несмотря на городские огни. Как же ему хотелось, чтобы Шерлок был сейчас здесь и отпустил какое-нибудь умное замечание насчет солнечной системы или еще чего-то подобного. Как хотелось, чтобы тот был сейчас рядом и рассказывал про жизнь мимо проходящих людей. Боже, как он по нему скучает. Стряхнув печаль, Джон зашагал по улице. Чем раньше он забросит медицинские принадлежности в клинику, тем раньше окажется дома.* * *
С Джоном связался еще один приют, желающий узнать, не хочет ли Джон помочь им с обустройством у себя АСБ. Джон плотно с ними поработал, и поскольку вся предварительная работа была уже проделана, получилось намного проще, чем с первой амбулаторией. Доктор Эшвелл оказался неоценимым ресурсом. Он свел Джона с двумя клиниками, которые согласились поработать с новым приютом, и с энтузиазмом сам влился в проект, при этом подбадривая Джона, когда тот сталкивался с трудностями. Работа в клинике Эшвелла и в АСБ занимала у Джона все время. Хотя он по-прежнему приходил на еженедельные ужины с миссис Хадсон, Грегом и Молли. И даже обнаружил, что каждые несколько недель встречается в "Диогене" с Майкрофтом. Он либо сам заглядывал к нему на час или два, либо Майкрофт подъезжал к нему на улице на одной из своих машин, и они некоторое время проводили за разговорами — иногда о технических и юридических проблемах, но чаще сворачивая на более личные темы. Удивительно, но Джон обнаружил, что может разговаривать с Майкрофтом, а Майкрофт готов говорить с ним. Это было нелегко, ведь тот не был Шерлоком, но одновременно Шерлок был ниточкой, которая их связывала друг с другом. Джон по-прежнему бегал — обычно во второй половине дня, по окончании смены в клинике. Но все равно несколько раз в неделю он просыпался от кошмаров, хотя обычно все же мог после этого оставаться в квартире. Но минимум раз в месяц он сбегал с Бейкер-стрит посреди ночи, спасаясь от демонов в своей голове. И неизменно в итоге оказывался на могиле Шерлока. Там он проводил некоторое время, сидя спиной к холодному черному мрамору и сжимая голову руками. Потом в конце концов скованно поднимался на ноги, проводил кончиками пальцев по верхушке памятника и шагал прочь, бродя потом по улицам до рассвета. В подобные "плохие" ночи Фиби, Большой Том, Уиггинс или еще кто-то из Сети старались его отыскать и убедить присоединиться к сборищу у костра, под Мостом или в Арках¹. Но иногда он отказывался идти с ними. И куда-то брел, потерянный в собственных мыслях, явно не видя никого и не слыша. В такие ночи Сеть распространяла информацию по цепочке, и за Джоном приглядывали, куда бы он ни пошел.* * *
Во втором приюте АСБ встала на ноги и заработала незадолго до второй годовщины смерти Шерлока. Джон решил, что вполне ко времени. Он помогал в обоих приютах, заполняя "окна" в амбулатории, пока еще не устоялось расписание работы. Однако в ту субботу Джон помогать не вышел. Ту субботу он большей частью провел на могиле Шерлока. Он сидел у памятника, не чувствуя потребности что-либо говорить. Потом вытащил копию письма друга — оригинал он держал надежно запертым в коробке у себя под кроватью. Листок-копия всегда у него был при себе, потому что иногда ему нужно было вспомнить. Вспомнить голос Шерлока, как он говорил, как думал. Все это содержалось в письме, и перечитывая его, Джон почти слышал в голове голос друга. Дорогой Джон, Я пишу это письмо, сидя в лаборатории Бартса. Ты спишь на табурете. Я запустил ход событий. Я знаю, что скоро столкнусь лицом к лицу с Мориарти, но ты — нет. Я планирую держать тебя в стороне ради твоей безопасности. Должен признать, я надеюсь, что тебе никогда не придется читать это письмо. Но если ты его читаешь, приходится предположить, что мой разговор с Мориарти прошел не так, как планировалось. Мне жаль, Джон. Я сделаю все возможное, но не могу предвидеть, что произойдет. Полагаю, этим письмом я готовлюсь к любому возможному исходу... Я дал указания Молли зайти сюда и забрать эти письма — на случай, если что-то пойдет не так, и я не смогу забрать их сам и передать Майкрофту. Я спрятал их и сообщил ей, где искать... ...ты знаешь, что я не склонен поддаваться сантиментам, Джон. Однако я нахожу, что сейчас готов себе их позволить... ...пожалуйста, позаботься о миссис Хадсон и Лестрейде... ...пожалуйста, позаботься о Сети бездомных... ...пожалуйста, позаботься о Лондоне ради меня, Джон. И самое главное, Джон, пожалуйста, позаботься о себе. Живи. Не возвращайся к тому, каким ты был при нашем знакомстве. У тебя есть цель — во всяком случае, я надеюсь, что дал тебе несколько в строках выше. Ты сильный, Джон, и я хочу, чтобы ты был счастлив. Если ты сейчас это читаешь, я знаю, что ты не хочешь этого слышать. И не считаешь, что это для тебя возможно. Ты был моим первым настоящим другом, близким как брат (да, я знаю, что у меня есть Майкрофт, но это иное, и ты знаешь это, так что не делай такое лицо. Ты знаешь, о каком лице я говорю...). Я никогда не думал, что в моей жизни появится человек, который захочет меня поддержать, встать рядом и даже умереть за меня. Представь, как я был шокирован в бассейне... Ты сильный и добрый, солдат и врач. В тебе есть множество качеств, которые вызывают у меня восхищение. Ты заставлял меня смеяться. И впервые это сделал после нашей погони за такси, которую ты тогда охарактеризовал как "просто анекдот". Знай, что это было огромное достижение. Очень редко случавшееся до нашего знакомства... ...живи ради меня, Джон. Надеюсь, тебе никогда не придется это читать. Я надеюсь, что мы доживем до старости, все так же плечом к плечу. Это моя мечта, но если ей не суждено будет сбыться, живи ради меня. Делай то, что теперь мне неподвластно, и позаботься о моих людях и моем городе. Оберегай их, лечи и дай самому себе пережить горе. ...меня передергивает от того, каким сентиментальным становится это письмо. Но я очень о тебе тревожусь, и если уж мне трудно выразить это лично, я должен, по крайней мере, записать это здесь, чтобы донести до тебя... ...всего тебе самого наилучшего... Джон Ватсон, проживи долгую и счастливую жизнь. Искренне и навсегда твой друг, Шерлок Джон выхватывал лишь отрывки, которые видел сквозь слезы. Но сегодня ему и их было достаточно. Вскоре он поднял голову и увидел идущую по направлению к нему знакомую фигуру, свободно держащую в руке привычный зонтик.* * *
Увидев Джона, привалившегося спиной к торцу могильного камня, Майкрофт замедлил шаги и остановился. Сам того не ожидая, он понадеялся, что не станет незваным гостем. Когда Джон поднял взгляд и увидел, что он подходит, Майкрофт снова двинулся в путь. В доказательство их растущей дружбы, Джон даже не пытался скрывать, что плачет. Увидев в его руке затертый бумажный лист, Майкрофт понял, что Джон вновь перечитывал письмо Шерлока. Старший Холмс остановился у памятника, оперся на зонтик и молча устремил взгляд на могилу брата. Когда Джон наконец заговорил, его голос был все еще хрипловат от эмоций. — Вы скучаете по нему. — Утверждение, не вопрос. — Я... да, — сам себе удивившись, честно ответил Майкрофт. — Хотя это звучит излишне сентиментально для меня, доктор Ватсон. Услышав тихий смешок, Майкрофт повернулся к Джону, и его глаза потеплели в намеке на улыбку. — Поосторожнее с этим. Сантименты они такие, могут быть опасны... — в повисших словах Джона не чувствовалось ни малейшей злости. Майкрофт протянул ему руку, чтобы помочь встать. — Да, брат всегда был моей слабостью. Наверное, сейчас можно было бы найти место для еще одной или двух, — он осознанно отвел взгляд, ожидая неверия или даже... разочарования. Сейчас, когда он об этом подумал, откуда взялась мысль о разочаровании? Да, ты знаешь откуда. Настоящий вопрос звучал "Почему?". Он не ожидал, что Джон покрепче ухватится за его руку и встанет. И не ожидал последовавших за этим слов. — Не будьте идиотом, Майкрофт, — произнес Джон, и в его тоне слышались нотки искренней симпатии и веселья. — Позволяя паре человек в мире к себе приблизиться, можно почерпнуть силы, а не лишиться их. Майкрофт напряженно на него уставился, а Джон выпустил его руку и взял трость, которая стояла прислоненной к черному мрамору. — Но посмотрите, сколько бед это вам принесло. Разве не лучше избегать подобной привязанности? Джон осознал, что, кажется, второй из братьев Холмс пытается понять собственные эмоции. — Это первое, что приходит в голову, верно? Избегать таким образом горя. Но если бы я не чувствовал этой боли, это значило бы, что я никогда не ощущал ни любви, ни дружбы. А именно за эти чувства я всегда держусь, даже посреди страдания. Потому что они того стоят. Он того стоил. Показав на письмо в своей руке, Джон продолжил: — Меня поддерживает понимание, что это невыносимый дуралей тоже научился небезразличности. Пока мы с ним жили в одной квартире, Шерлок узнал, что такое иметь друга — что такое иметь кого-то, кроме родных, кто искренне тебя любит и о тебе заботится. Это изменило его. И меня тоже изменила наша дружба. Вопреки популярному мнению, я не так легко завожу друзей. И так было всегда. Люди считают иначе, потому что внешне со мной легко общаться, но вы, как я полагаю, вычислили все еще в нашу первую встречу. Помните? "Проблемы с доверием", — они оба улыбнулись при воспоминании о встрече на складе. — Ваша печаль, Майкрофт, означает, что вы его любили — также как, я знаю, он любил вас. Иначе зачем бы ему вас задирать? Но именно так поступают братья и сестры. Хмурый взгляд Майкрофта вызвал у Джона улыбку. — Вы можете сколько угодно цепляться за имидж "Снеговика", если хотите. Но вы оплакиваете своего маленького брата, которого всегда хотели защищать. Я вижу это так же, как вы видите сквозь фасад, который я держу для остального мира в те дни, когда чувствую, что внутри меня что-то вот-вот сломается. Упершись взглядом в землю, Майкрофт крепко сжал ручку зонта. Он не желал признавать, как подействовали на него слова Джона. Да что со мной не так? Остро ощущая, что Джон на него смотрит, Майкрофт вздохнул и поднял голову, встречаясь с ним взглядом. В глазах Джона было только понимание, без малейшей примеси жалости или осуждения. Майкрофт увидел, что Джон на время отодвинул собственные переживания в сторону и полностью сосредоточился только на нем. Но мысль отодвинуть в сторону свою личность "британского правительства" была довольно пугающей. Если я соберусь с кем-то поговорить об... эмоциях... я бы предпочел, чтобы это был Джон. Шерлок, кажется, очень ему в этом доверял. Майкрофт понимал, что Джон "читает" его и делает выводы, но иначе, чем Шерлок. Ощущать, как тебя пригвождает чужой острый ум, где ты этого совершенно не ожидаешь — неожиданное ощущение. Но не болезненное, его смягчало тепло... сострадания Джона. — Я не... — Майкрофт осекся, сделал глубокий вдох и снова заговорил: — Как-то раз Шерлок задал мне один вопрос, и я сказал ему, что все жизни кончаются, а сердца разбиваются. И неравнодушие — не преимущество. — А в чем состоял его вопрос? — спросил Джон. — Он спросил, не думал ли я когда-нибудь, что с нами что-то не так. Я ему так и не ответил. Потому что не мог. Не знал ответа. Джон видел и слышал его эмоции — сожаление и вину, которые Майкрофт прятал, от которых скрывался целых два года. И наблюдая за старшим Холмсом, он заметил краткий проблеск отчаяния — ту же потерю надежды, что сам сейчас ощущал. У Джона от прилива сочувствия сжалось сердце. Он не был уверен, что из этого выйдет, но знал, что это необходимо. Он повернулся лицом к Майкрофту и положил руку ему на плечо. — С Шерлоком все было так. И с вами тоже, Майкрофт Холмс, — в обычно спокойном и доброжелательном тоне доктора прозвучала резкость. Майкрофт уже слышал подобную, когда Джон налетел на него за предательство брата. Но эта резкость была иной, она защищала. Его. Майкрофт удивленно моргнул и посмотрел на Джона. — Я повторяю, потому что вижу, что вы не верите. С вами все так. Исходя из той малости, что рассказывал мне Шерлок, и из того, что я сдедуктировал, — Джон сам удивился, что воспользовался этим словом, — вас двоих учили жить без эмоций. Или, во всяком случае, никогда их не демонстрировать. Предполагаю, что вас за это наказывали и никогда не учили правильно с ними справляться. И вы со своим блестящим умом научились запирать их внутри. Когда же у вас появился младший брат и стал открыто проявлять свое веселое настроение, вы и его научили запирать все внутри. Чтобы защитить. Вероятно, от вашего отца. Майкрофта потрясло это глубокое понимание. Он не желал признавать, что слова Джона очень близки к правде. Хотя он подозревал, что тот "прочел" это по его лицу. Но Майкрофт настолько отбросил свою маску безразличия, что теперь не мог просто вновь ее надеть перед этим феноменальным человеком. Он все больше понимал, что именно его брат разглядел в Джоне. Ему на плечо опустилась рука последнего. — Я знаю, что не слишком хорош в разговорах, хотя и стараюсь. Но Майкрофт, плохо или мало питаться и не позволять себе спать — это не выход. Этим не справиться с виной и горем. Я знаю, это покажется безумием, — Джон сам не верил, что собирается предложить это Майкрофту. — Но попробуйте поговорить с Шерлоком. Здесь или еще где-то, где вам покажется подходящим. Скажите ему то, что не могли сказать раньше. Видя, что Майкрофт начинает отрицательно качать головой, Джон прервал его: — Я знаю, знаю. Когда мне самому впервые предложили сказать кому-то то, что я хотел сказать Шерлоку, я отказался. Я не мог это произнести ни перед кем. Но потом я нашел способ. Вот здесь. Здесь я чувствую, что могу поговорить с Шерлоком. Сначала было больно. И казалось, становится даже хуже, хотя на самом деле это давало выход всему, что я сдерживал. И в конце концов, это действительно помогло. Я до сих пор так делаю. Иногда приезжаю и просто сижу здесь. А иногда рассказываю обо всем. Словно он меня слышит. А еще бывают времена, когда я говорю о... делюсь... своими... эмоциями. О том, как сильно я по нему скучаю, — на последних словах голос Джона сорвался. И он показал на место, где сидел у могилы. — Вы сегодня это частично видели. Посмотрев Майкрофту в глаза, Джон удовлетворился тем, что сейчас смог сказать. Он кивнул и на миг повернулся к могильному камню. Вытянулся по стойке "смирно", отрывисто отдал честь и произнес: "Еще увидимся, Шерлок. И хоть сейчас послушай своего брата, идиот". Джон отвернулся, и Майкрофт успел увидеть ласковую улыбку и глаза, полные слез. Джон направился прочь, но, пройдя мимо Майкрофта, остановился. Вернулся, вновь положил ему на плечо руку и набрал воздуха, собираясь что-то сказать. Но передумал, только сжал плечо Майкрофта и ушел, оставив его одного на могиле брата. Майкрофт несколько минут просто стоял, позволяя словам Джона проникнуть в сознание. Он решил не удалять их и не отбрасывать. Во всяком случае, в данный момент. В голове циркулировала новая информация, которую следовало рассортировать. Зная, что Джон уважает его потребность в приватности, Майкрофт не стал оглядываться и проверять, действительно ли он один. Он положил обе ладони на ручку зонта, посмотрел на запечатленное в камне имя брата и, запинаясь, заговорил. Джон оглянулся лишь раз, прежде чем совсем исчезнуть из виду. И увидел человека в безупречном черном костюме, который позволил себе нетипично ссутулить от горя плечи и потом потянулся вперед, неуверенно коснувшись могильного памятника своему брату. Медленно шагая к дому, Джон ошеломленно покачал головой — не один, а уже оба брата Холмса позволяли ему видеть себя настоящих. Он ощущал себя странно избранным.* * *
Вечером того же дня на Бейкер-стрит, Джон пожелал миссис Хадсон спокойной ночи и поцеловал ее в щеку, после чего начал подниматься к себе в квартиру. Они только что вернулись с семейной трапезы в обществе Марко, Анны, Энтони, Грега и Молли. Вечер был очень приятным, полным всеобщего смеха и историй о Шерлоке. Джон прошел мимо гостиной и поднялся к себе в комнату. Переодевшись в пижаму и халат, он вытащил из-под кровати коробку и отпер ее. Открыл крышку, аккуратно вынул и отложил в сторону оригинал письма Шерлока. Затем вынул несколько фотографий и, поглядев на них, улыбнулся. И извлек из-под них то, что искал. Положил рядом с собой и убрал обратно фотографии и письмо. Остановился, снова вытащил одно фото и, отложив его в сторону, запер коробку и запихнул ее под кровать. Забрав с собой извлеченное, Джон спустился на кухню. Поставил греться воду для чая, положил ноутбук на кухонный стол и подождал, пока тот загрузится. Потом подошел к раздвижным дверям в гостиную, и легонько положил на них руку. Потом сделал глубокий вдох, открыл дверь и переступил порог комнаты, которую переполняли воспоминания. Джон миновал свое кресло и направился к книжным полкам. По пути остановился, легко коснулся черепа и слегка улыбнулся. Не найдя искомого среди книг, он подошел к столу, что стоял меж двух окон. Осторожно сдвинул бумаги, чтобы не сильно нарушать порядок, и у него забухало сердце — он почти ждал окрика Шерлока, что Джон перекладывает его вещи. Покачав головой, Джон передвинул еще пару предметов и наконец нашел, что искал. Вернувшись на кухню, он закрыл за собой дверь и сел за стол. Поставил на него захваченную из гостиной фотографию в рамке. И позабыв о планах приготовить чай, вытащил принесенный из своей комнаты внешний жесткий диск и подключил его к своему компьютеру. Он буквально ахнул от огромного количества информации. Салли определенно не шутила, когда говорила, что они отсканировали все, что они смогли найти. Джон слабо улыбнулся, увидев, что некоторые файлы носят название заголовков из его блога. Прошли часы. Джон так и сидел за столом, просматривая файлы и сократив количество отобранных до двенадцати. Пять дел он описывал в своем блоге, но остальные были новинками. И в них он либо помогал в расследовании, либо видел все своими глазами. Джон начал писать все с самого начала: как они с Шерлоком впервые встретились и описывая ту трансформацию, которую он испытал за первые 48 часов их знакомства. Воспоминания потекли потоком, квартиру наполнил уверенный стук клавиш. Потом он прервался на ночь: сохранил работу и направился к креслу в углу кухни. Очень аккуратно поставил фотографию в новой рамке на тумбу рядом. Он вспомнил вечер, когда делался этот снимок. Джон тогда затащил Шерлока в паб, чтобы перехватить по пинте с Грегом и еще парой знакомых. В тот вечер кто-то их щелкнул и позже отдал Джону фотографию. На фото Джон сидел, чуть запрокинув голову и покатываясь от какой-то фразочки стоящего вне снимка Лестрейда. А Шерлок — в пиджаке из темного бархата поверх идеально сидящего костюма — смотрел на Джона, положив руку ему на плечо. Его лицо сияло искренней улыбкой, а серебристо-серые глаза искрились смехом и озорством. Это был один из немногих случайных снимков друга, которые были у Джона, и определенно его любимый. Джон плюхнулся в кресло и вытянул ноги, положив их на один из кухонных стульев у другого конца стола. Он стал медленно погружаться в сон, не сводя глаз с фотографии.* * *
К концу июня Джон закончил все двенадцать рассказов и удовлетворился результатом своих усилий. Он выбирал дела, которые демонстрировали блестящий ум Шерлока. А так же те, что давали возможность чуть-чуть увидеть его как человека, его характер. Он поделился подробностями их жизни в одной квартире: рассредоточенные везде эксперименты, скрипка в три часа ночи, споры и смех. Закончив, Джон распечатал файл и отправился в "Диоген". Его провели в кабинет Майкрофта, где он сел и принялся терпеливо ждать. Когда Майкрофт наконец вошел, притворив за собой дверь. Джон подождал, пока тот положит на стол принесенные папки. — Майкрофт, — Джон пожал руку старшему Холмсу, радуясь, что тот выглядит лучше, чем при их предыдущей встрече. — Чему обязан такой честью, Джон? — Простите, что без звонка. Я не займу много времени — вижу, что вы заняты, — Джон кивнул на сложенные на стол папки. Майкрофт напряженно улыбнулся. — У меня немало работы, но я вполне могу сделать небольшой перерыв. Он на мгновение задумался и затем снова заговорил: — На момент нашей встречи у могилы Шерлока, я уже два года работал над выслеживанием приспешников Мориарти. Выслеживанием его преступной сети. Но я не проявлял в этом такой рьяности, какой мог бы. Сейчас же я подобрался настолько, как мог бы подобраться Шерлок. Я максимально задействовал все ресурсы. Не совсем понимаю, почему не посвятил себя этому раньше, но я наверстываю упущенное. В последние пару лет нам стала хаотично поступать информация из разных мест. И сейчас ее частота поступления увеличилась, поскольку мы сразу ее задействуем. Мы сумели быстро произвести аресты в широких кругах действующего криминала, пребывавшего под управлением Мориарти. Часть представителей "верхушки" нашли мертвыми до того, как мы за ними пришли. — У вас есть какое-то представление, откуда идет эта информация? — с любопытством спросил Джон. — В данный момент, нет. Хотя я изучаю вопрос, — просто ответил Майкрофт и потом вежливо кашлянул, многозначительно поглядев переплетенный том в руках Джона. — Ах да, — Джон вынырнул из своих мыслей. — Я писал этот текст последние пару месяцев и хочу, чтобы вы его прочли, хотя это и не ваш "рацион". Я хочу издать эти рассказы в виде книги. Буду благодарен, если вы сможете мне помочь или хоть покажете нужное направление, — Джон протянул переплетенные листы Майкрофту. Майкрофт поднял бровь, но взял пачку. — Я прочитаю и сделаю, что смогу, — сказал он. Джон улыбнулся: — Оставляю вас с вашей работой. Спасибо, что согласились встретиться посреди рабочего дня. Он спокойно развернулся и открыл дверь. — Доброго дня, Майкрофт, — с этими словами Джон ушел. Майкрофт мгновение стоял словно в мистическом оцепенении. И потом посмотрел на листы, которые свободно придерживали его пальцы.Доктор Джон Ватсон Приключения Шерлока Холмса Посвящается моему лучшему другу и брату.
Майкрофт покачал головой, думая о непритязательном, но непростом человеке, который только что покинул этот кабинет, и отложил переплетенные листы в сторону, чтобы позже прочесть.* * *
Вечером Майкрофт устроился у себя дома перед камином с пачкой принесенных Джоном листов. Дойдя до конца написанного, он откинулся на спинку кресла и осознал, что прошло много часов. Читая, он к своему удивлению временами хихикал над выходками братца. И хотя текст был далек от фактологического научного представления, он был очень увлекателен. Возможно, не совсем точен и немного романтизирован, но безусловно представлял собой то, чем наслаждалась широкая публика. С удивлением обнаружив, что очень устал эмоционально, Майкрофт сделал себе пометку связаться с кем-нибудь из издательского бизнеса, задолжавшим ему услугу. Он откинул голову на спинку кресла и, задумавшись, уставился на языки пламени. Потом он взял в руки то, что написал Джон, и приступил к чтению заново, с самого начала.