Вас много, а я один

Лёлик ошалело вскочил и заозирался, когда выглянувшее из-за листвы солнце мазнуло его по щеке. — Выспался? — спросил Командор. — Бли-и-ин, — жалобно протянул Лёлик. — Антошку буди. Лёлик шмыгнул мимо Командора к валуну, недоуменно посмотрел на прикорнувшего прямо на песке Андрея. — Тоха, вставай! — Да что опять? — недовольно пробормотал Антошка. Резко выпрямился, испуганно воскликнул: — Я не спал! Командор только головой покачал: — По сорок обоим. Позже, когда все проснутся. Раз всё равно не спите, марш за водой. Потревоженный разговорами Арсений выглянул из спальника, осторожно отодвинул подкатившегося под бок Тушканчика и спросил: — Я что, проспал? — Не проспал. Обстоятельства поменялись, я с Андреем дежурил. — Хорошо он дежурит, — сердито фыркнул Антошка, плюхая на песок тяжелое ведро. — Уже отдежурил, — ответил Командор. — А ты бы поменьше следил за другими и побольше — за собой. Антошка промолчал. Командор с некоторым сожалением посмотрел на Андрея и объявил: — Подъём. Голос он не повышал, но мальчишки проснулись моментально. Повылезали из спальников, построились. Андрей с трудом поднялся, отряхнул песок, озадаченно посмотрел на Командора. — В строй, — сказал тот. Андрей прошмыгнул на свое место между Антошкой и Митей. — Антошка с Лёликом уснули в карауле, — сказал Командор. — Потому что устали, — зло ответил Антошка. — Весь день шли, потом карауль еще… Почему всегда я? — Потому что все по очереди. — Не все. Антошка стиснул зубы, глядя на Командора с отчаянным упрямством. Сейчас прогонит, и куда идти? Командор помолчал, потом неожиданно спросил: — Зачем нужен караул? И продолжал, наткнувшись на тишину: — Вопрос без подвоха, Антошка. Зачем нужен караул? — Чтобы никто не напал, — еле выдавил из себя Антошка. Командор кивнул. — Потом, когда обоснуемся, ночного караула не будет. Но в пути он необходим. Если вы так устали, что сил совсем нет, что надо было сделать? — Разбудить тебя, — сказал Лёлик, и Антошка посмотрел на него с благодарностью. — Сразу же. До того, как сели, — с нажимом уточнил Командор. — Тогда бы ничего не было. Антошка бросил на него полный горького недоверия взгляд, и Командор еще раз сказал: — Я вас наказываю не за то, что вы устали. Все устали. И не за то, что уснули. Но вы осознанно нарушили правило. Ночью в карауле нужно постоянно быть на ногах, чтобы не уснуть. Нет сил — разбуди. Ничего постыдного в этом нет. Мальчишки растерянно переглядывались. Обычно Командор не тратил так много времени на повторение давно известных правил. У него всё просто: нарушил — получи, не согласен — уходи. — Командор, мы с Тушканчиком тоже можем дежурить по ночам, — подал голос Митя. — Мы уже большие. Тушканчик согласно закивал. Антошка фыркнул. Вот Командор их сейчас поставит на место! Конечно, не разрешит, они же мелкие, только выпендриться хотят… — Хорошо, — сказал Командор. — Только в первую смену и не вместе. Тушканчик с Арсением, Митя с Васильком. — А последнюю тогда кто возьмет? — возмутился Антошка. Обычно самую сложную смену делили между собой Командор, Василёк и Арсений. — Я сам. Тогда никому не придется дежурить две ночи подряд, меньше будете уставать. — А ты будешь уставать больше, — заметил Андрей. — Нельзя каждый день вставать в такую рань. — Переживу. Если повезет, осядем скоро, — ответил Командор. — Еще вопросы? Мальчишки молчали. — Тогда приводите себя в порядок и за дело. Арсений, Тушканчик, займитесь завтраком. Митя, костер. Андрей — в караул. — А можно мне какое-нибудь другое занятие? — попросил Андрей. — Желательно что-нибудь, что можно делать лежа. На животе. — Можешь караулить стоя, — ответил Командор. — Стас, как нога? — Лучше. — Хорошо. Тогда на вас с Васильком сегодняшняя стирка. Антошка, Лёлик, вы со мной. Провинившиеся по мере сил оттягивали момент, но наконец спальники были свернуты, зубы почищены, лица тщательно умыты. Пришлось проследовать за Командором куда-то в сторону от лагеря. — Да чего вы такие траурные, как на казнь собрались, — неловко подбодрил их Андрей, когда они проходили мимо ивы. К совету Командора Андрей решил не прислушиваться и вместо этого затащил на развилку ивы свой спальник, устроившись со всем возможным комфортом. — Для тебя, может, сорок — это ерунда, а для меня — нет, — грустно ответил Лёлик. — Разговоры потом, — прервал его Командор. Выйдя на поляну, он огляделся, остановил свой выбор на валуне, спросил: — Кто первый? Лёлик и Антошка переглянулись. — Андрей, отверни бинокль сейчас же! — крикнул Командор. — Я слежу, чтобы на вас не напали! — донеслось с оставшейся позади ивы, но стеклышки бинокля послушно сверкнули, отворачиваясь. Командор снова сосредоточил внимание на Лёлике и Антошке: — Надумали? — Ну, наверное, я, — нехотя сказал Лёлик. — Животом на валун. — Штаны снимать? — Пока не надо. Лёлик подошел к наполовину вросшему в землю валуну, улегся на него. Поза вышла неприятная, никакого контроля: всё на виду и нет точек опоры. — Держи равновесие, мох плохо отстирывается, — сказал Командор, снимая ремень. — Чуть вперед сдвинься, чтобы руки доставали до земли. Лёлик подчинился, уперся в мох ладонями — и тут же ощутил первый удар. Жалобно охнул, надеясь, что Командор погорячился, что следующий удар будет полегче. Второй удар был таким же невыносимым, как и первый. — Считаешь? — спросил Командор. — Угу… Осталось тридцать восемь, — обреченно пробормотал Лёлик. Ремень снова рассек воздух. Лёлик заорал. — Больно? — спросил Командор. — Спрашиваешь… Лёлик всхлипнул, потянулся было вытереть слёзы, начал заваливаться на сторону. Командор положил ладонь ему на спину, помогая удержать равновесие. — Помнишь труп на берёзе? — Угу… Командор отсчитал Лёлику еще один аккуратный, сильный удар, потом продолжил: — Это мародеры сделали. Хочешь закончить так же? Вопрос слился со следующим ударом, и Лёлик взвизгнул: — Нет! — Тогда не спи в карауле. Отдыхай пока. Антошка, иди сюда. Лёлик с Антошкой поменялись местами. Антошка свои первые пять ударов принял героически, только подвывая иногда. — Из-за чего ты здесь? — спросил Командор. — Из-за того, что уснул, — всхлипнул Антошка. — Не понял еще, — покачал головой Командор. — Отдыхай. Лёлик, иди сюда. После двадцати ударов штаны пришлось снять. — Из-за чего ты здесь? — повторил Командор, когда ремень опустился на Антошкин зад в двадцать пятый раз. — Не знаю! — всхлипнул Антошка. — Я ничего не знаю, больно… — Отдохни. Подумай. Лёлик, давай с тобой заканчивать. Лёлик подошел, путаясь в штанах, неуклюже лег на валун. Командор выдал ему оставшиеся пятнадцать ударов почти без передышек, и Лёлик едва не захлебнулся криком. — Больше это повториться не должно, — сказал Командор, помогая ему подняться. — Не повторится, — всхлипнул Лёлик. — Почему ты у него не спрашиваешь, из-за чего он здесь? — угрюмо поинтересовался Антошка. — Потому что он уже знает. Готов продолжать? Антошка хотел было попросить еще минуту, но что в ней толку, если потом всё равно получишь? Он шагнул к валуну, едва не упал, потеряв равновесие. — Быстро или медленно? — спросил Командор, поддерживая его за локоть. Антошке больше всего хотелось ответить, что вообще никак не надо. Но это ведь будет означать изгнание… Хоть бы поменять позу, не свисать с этого противного валуна, беспомощно барахтаясь и дрыгая ногами. Вот Андрей, наверное, веселится, наблюдая в свой бинокль! А ведь всё из-за него, если бы он не влез, не пришлось бы отдавать ему первую смену, никто бы не уснул на посту… — Медленно, — наконец сказал Антошка. — Хорошо. Заодно поговорим. Командор решительно опустил ремень на полыхающий красным зад и сказал: — У тебя всегда виноват кто-то другой, ты замечал? Антошка выплюнул рукав, который яростно кусал, чтобы сдержать крик, и ответил: — Но это же правда! Командор хлестнул его по самому верху ягодиц, переждал стон и спросил: — И кто виноват в том, что ты уснул? — Андрей спер мою смену, — с обидой принялся перечислять Антошка, — я устал, ты нас весь день таскал по полям, я весь вечер дежурил… Командор подождал, но продолжения не последовало. Тогда он еще раз стегнул Антошку ремнем, в этот раз целясь по самому верху бедер, и спросил: — Помнишь, за что я тебя наказываю? Отвечать Антошке очень не хотелось. Унизительно, неприятно. Будто мало того, что он лежит тут с голым задом и терпит адскую боль, надо еще добить дурацкими вопросами. Ремень снова впился в белесую от ударов кожу, и Антошка крикнул: — За то, что уснул! — Нет. От следующего удара захотелось лезть на стенку, но где в лесу стены? Пришлось довольствоваться воплем и нелепым барахтаньем. — Думай, Антошка. — Я не могу думать, мне больно! Антошке стало окончательно наплевать на то, что его могут выгнать на съедение тварям и мародерам, он твердо решил прервать свои мучения. Пусть только дыхание вернется, пусть только спазмы перестанут сковывать горло… Командор будто угадал его намерения и сказал: — Осталось всего десять, Антошка. Антошка наконец задышал ровнее. — Так за что ты тут страдаешь? — повторил Командор. Лёлик, стоявший в сторонке, робко попросил: — Командор, можно? — Что? — Подсказать. Командор бросил на него внимательный взгляд, потом кивнул. — Всё из-за того, что мы нарушили правило, — тихо сказал Лёлик. — И всех подвергли риску. — Коротко и по сути, — согласился Командор. — Антошка, кто виноват в том, что ты уснул? — Я, — угрюмо ответил Антошка. — Развей мысль. — Надо было тебя разбудить, — нехотя ответил Антошка. — А ты почему не разбудил? — Я думал, не усну, потому что холодно. И не хотел, чтобы ты думал, что я не справился, — совсем уж мрачно ответил Антошка. Командор потрепал его по выбеленным солнцем волосам. — Просить о помощи не стыдно, Антошка. — Мне — стыдно. — Значит, будем над этим работать, — вздохнул Командор. — Последние десять. Он поудобнее перехватил ремень, звякнув в воздухе пряжкой, и спросил: — Сильно или помягче? Без подвоха. Антошка озадаченно молчал. — Без подвоха, Антошка, — повторил Командор. — Я на твоей стороне. Антошка приподнялся, оглянулся на Лёлика, прикидывая, как тот отреагирует, если попросить помягче. Раззвонит всем? Задразнит? Нет, вряд ли. Подсказал же, помог… Неожиданно захотелось попросить посильнее. Пусть все узнают, что не струсил, пусть впечатлятся, пусть завидуют храбрости. Но этот вариант показался еще неправильнее. Не из-за Лёлика, не из-за остальных, а из-за самого Антошки. — Как заслужил, — наконец ответил он. Последние десять ударов были почти неощутимыми.