Вас много, а я один

— А ты бы хотел полететь в космос? — спросил Лёлик, вытянувшись на траве и мечтательно глядя на проплывающие вверху облака. — Нет, там темно, — ответил Антошка. — А я раньше хотел. Представляешь, летишь себе, полная свобода, вокруг планеты маленькие-маленькие… Земля такая вся круглая, сине-зеленая, в дымке облаков… — Угу, и метеоритный дождь. Нарежет тебя на кусочки, как на крупной терке, а потом всё в атмосфере сгорит, — мрачно резюмировал Антошка. — Да ну тебя, — обиделся Лёлик. — Я тоже в космос не хочу, — сказал Стас. — Я хочу в филармонию. И чтобы там мой дедушка солировал. В филармонии совсем другой звук… Стас вздохнул и закрыл глаза. — А я на море хочу, — сказал Антошка. — Чтобы вода с белой пеной, ракушки, медузы… — Акулы, — радостно подхватил Андрей. — И вафельные трубочки с вареной сгущенкой, — сказал Арсений. — Их на пляже всегда продавали. Мы однажды… Он резко замолчал. — Мы однажды пытались сделать вафельный торт, — невозмутимо продолжил за него Андрей. — Помнишь, Командор? — Такое забудешь, — хмыкнул Командор, перебирая какие-то щепки и палочки. — Вкусно было? — спросил Митя. — Ну, как тебе сказать… Липко и сладко. Очень липко и очень сладко. — Вку-усно, — мечтательно протянул Митя. Командор кашлянул, и Андрей нехотя признал: — Но вкус сметаны и лука перебить все равно не удалось. — А зачем вы их туда сунули? — удивился Лёлик. — Просто вафель у нас не было, а была куча таких злаковых хлебцев со вкусом лука и сметаны, — пояснил Андрей. — Командор их до сих пор видеть не может. — Я их сразу не любил, — возразил Командор. — Твой торт просто стал последней каплей. — А я не люблю рисовые хлебцы, — сказал Антошка. — Такие толстые, круглые, которые на шайбу похожи. — Поэтому мы их никогда не берем, — шепнул Денису Андрей. — Хотя в магазинах их полно. — Я же не виноват, что меня от них тошнит, — обиделся Антошка. — Просто отец общины всегда заставлял доедать. Я не могу, когда заставляют. Денис нахмурился, припоминая сцену за обедом. — Командор не бьет, если не доесть, — сказал Василёк, перехватив его взгляд. — Отец общины говорил, что нужно очищать тело и душу, чтобы мир исцелился, — продолжал Антошка, сосредоточенно обрывая чешуйки с еловой шишки. — Если бы я достаточно долго ел этот пенопласт, может, щель бы меня пропустила… — Вряд ли, — покачал головой Командор. — Так только пищевые расстройства зарабатывают. — Он говорил, что всем воздается по заслугам, — с сомнением ответил Антошка. — И поэтому его самого посадили на кол, — радостно заключил Андрей. Командор бросил на него выразительный взгляд. — А нечего людям лица тарелками бить, — твердо сказал Андрей. Рука Антошки метнулась ко лбу, коснулась тонкого, едва заметного шрама над бровью. — Хватит, — сказал Командор. — Отец общины умер. Пусть покоится с миром. Он аккуратно отвел Антошкину руку от лица и вложил в нее квадратную деревянную пластинку. — Это что? — спросил Антошка, недоуменно разглядывая деревяшку. — Очищение души от ненужных мыслей. — А? — Крестики-нолики эти ваши. Антошка посмотрел на пластинку повнимательнее. Размера она была небольшого, с две ладони. Ровное поле разделено на девять клеток, границы прочерчены при помощи увеличительного стекла. — А рисовать чем? — спросил Лёлик. — Углем, что ли? — Рисовать не надо, — ответил Командор. Он вручил Лёлику увеличительное стекло и горсть деревянных кругляшков: — На пяти выжигаешь крестики, на остальных четырех — нолики. Денис, подмени Тушканчика в карауле. Денис поспешил подняться, пока Командор не передумал. Подошел к старой березе, помог Тушканчику слезть, взял у него бинокль. — Следи за дорогой, но и про лес на том берегу не забывай, — сказал Командор. — Если что, объявляй тревогу. Денис кивнул, забрался на дерево. Тушканчик вприпрыжку побежал к своему рюкзаку, достал из него носорога и принялся закидывать кольцо на рог. — А всё-таки торт был не такой уж и плохой, — сказал Андрей. — И поэтому тебя от него так полоскало, — кивнул Василёк. — Не меня одного, — весело возразил Андрей. — Просто я лук не люблю, — ответил Василёк. — А я люблю. Может, не в сочетании с вареньем и сгущенкой, — задумчиво добавил Андрей, — но в принципе люблю. А вот кефир ненавижу. И простоквашу еще. Хорошо, что их больше нет. — Я тоже кефир терпеть не могу, — скривился Лёлик, старательно выжигая прямую линию. — Денис, а есть какая-нибудь еда, которую ты не любишь? — спросил Андрей. — В карауле можно разговаривать? — спросил Денис. — Можно, если не терять бдительность, — заверил его Командор. Денис подумал немного и сообщил: — Каперсы. Как-то мы с Михалычем дошли до супермаркета. Целый день по жаре, устали. Набрали консервов и круп, а я еще нашел банку этих каперсов. Они такие красивые, на маринованные огурцы и оливки похожи, вот я и прихватил. Думал, они хрустящие и соленые. На обратном пути пришлось убегать от мародеров. Всё побросали, еле оторвались, а в эту банку я вцепился, так и не оставил. Домой пришли, открыли ее… В общем, ненавижу каперсы. Андрей фыркнул, а Командор серьезно сказал: — Значит, каперсы тоже не берем.