Вас много, а я один

— Командор, научишь меня бриться? Командор, раздобывший в Русанове новую бритву, тщательно скоблил подбородок, склонившись над водой. — Не рано тебе? — спросил он, придирчиво рассматривая свое отражение. Андрей собирался было что-то ответить, но только вздохнул. — Что опять? — нахмурился Командор. — Просто я, может, и не доживу до тех пор, когда будет не рано, — нехотя ответил Андрей. — Доживешь. Ты — доживешь. Андрей растерянно заморгал, потом сказал, глядя вниз, на очерченные темной водой травинки: — Не надо меня делать хорошим, чтобы Арсений выходил плохим. Пожалуйста. — Что? — Ты подчеркиваешь, что я доживу. А что я такого сделал? Ну, помолчал две минуты, велика заслуга. А Арсений… — Я не поэтому. — Ты прямо голосом выделил, что я доживу. Я. А он — нет. Андрей поднял голову, чтобы встретиться с Командором взглядом. Не вышло. — Командор… Поговори ты с ним, будь человеком. Командор сосредоточенно постукивал бритвой о камень, вытряхивая набившуюся между лезвий щетину. Андрей поколебался немного и выложил последний козырь: — Он плакал. Командор молча поднялся, потрепал Андрея по волосам, пошел в сторону спальников. Андрей проследил за тем, как он аккуратно убирает бритву в рюкзак, как вешает на ветку полотенце. Пойдет к Арсению? Ведь пойдет же? — Слушай, зачем Тушканчику дохлая белка? Андрей обернулся, смерил Дениса задумчивым взглядом, пожал плечами: — Ну, наверное, чтобы Командор и за ее счет самоутвердился. — Ты что, обиделся? — Не-а. На дураков не обижаются. Денис растерянно смотрел, как Андрей удаляется, на ходу распинывая шишки. Почему-то было очень горько на душе — и нестерпимо хотелось помириться. Как будто им не прощаться всего через пару дней. Как будто имеет значение сердитый наклон головы, упрямый излом плеч, вся эта концентрированная колючая буря, заключенная в тощую фигурку, пробивающаяся в каждой маленькой детали. Как будто Денис во всем виноват. — А ты что такой грустный? — спросил Василёк, проходя мимо со связкой нарезанных и нанизанных на нитки грибов. Денис пожал плечами. — Андрей говорит, что я дурак. — И что, есть основания ему верить? — Не знаю. Василёк надел грибные ожерелья на шею, плюхнулся на траву и жестом пригласил Дениса присоединиться. — Рассказывай. Денис прислушался к себе. Поделиться действительно хотелось. Василёк поймет. Может, не разделит его мнение, но не осудит, не ощетинится, не назовет дураком. Василёк слушал внимательно, не перебивая. Потом заговорил, но совсем не о том. — Тушканчик упрямый. Эту белку у него можно отнять только силой. Командор ни за что не станет. — Но она же дохлая! — воскликнул Денис. И испуганно прикрыл рот рукой, огляделся. Тушканчик сидел на спальнике, баюкая белку, а рядом громко что-то обсуждали Антошка, Митя и Лёлик. — Не услышали, — сказал Василёк. — Ты не сердись на Андрея. Он просто переживает. — Переживает? — Сложно объяснить… В общем, у Командора с Арсением трения, Командор переживает, что не может всё сразу разрулить, а Андрей переживает за Командора. Денис сосредоточился, пытаясь вникнуть в эту сложную схему, уточнил: — То есть Арсения будут драть? — Да в том-то и дело, что нет, — вздохнул Василёк. — У них там сложно всё… Я и сам не понимаю. А тут еще эта белка. Он махнул рукой, поднялся. — Пойдем, поможешь развесить грибы.