Вас много, а я один

Командор тяжело вздохнул, глядя вслед Мите и Тушканчику. Все разошлись по делам, оставив Стаса наедине с грядущим наказанием. Даже Антошка, наблюдавший за улицей, старательно слился с креслом, чтобы не мешать. — Пойдем наверх, — сказал Командор. Стас подчинился, подозрительно шмыгая носом, и Командор снова вздохнул. Стаса наказывать тяжелее всех. Даже хуже, чем отшлепать бессловесного Тушканчика. Но и отступать от правил нельзя. — Сюда. Командор положил руку на плечо Стаса, подталкивая его к приоткрытой двери. Стас без интереса осмотрелся, провел рукавом по лицу. Командор кивнул на узкую кровать, застеленную пестрым покрывалом: — Располагайся. Стас потянулся к ширинке, вопросительно глянул на Командора. Тот кивнул. Стас судорожно вдохнул, расстегнул пуговицу. Медленно, очень медленно, будто максимально оттягивая неминуемое, дернул штаны вниз, подошел к кровати, лег, подложив под низ живота подушку в кружевной наволочке. Командор расстегнул ремень — тоже медленно, нехотя. Нестерпимо громко тикали часы. — Зачем ты отстал от группы, Стас? — устало, даже немного грустно спросил Командор, наматывая ремень на руку. Стас промолчал, шумно дыша в покрывало. Командор покачал головой, размахнулся, чуть придержал руку, чтобы не делать первый удар совсем уж нестерпимым. Стас вскрикнул, вжимаясь в кровать. Ухватил лежавшую у стенки плюшевую игрушку, стиснул в кулаке. — Чем ты думал? — спросил Командор. Он хлестнул снова, пониже и посильнее, прочерчивая широкую алую полосу и выбивая вскрик. Стас выгнулся, привстал было, опомнился, лег обратно. — Из-за кошки подставил всех остальных, — продолжал Командор, с силой опуская ремень. Стас взвыл, впиваясь пальцами в белый плюш. Кошка. И тут он умудрился найти кошку. Командору захотелось смеяться. Он опустил ремень, присел на край кровати, высвободил из рук Стаса плюшевую кошку и вздохнул. — Мы всё равно не смогли бы ее забрать с собой, ты разве не понимаешь? Стас всхлипнул, натянул на голову уголок покрывала. — Она пропадет, жалко будет, — продолжал Командор. — А просто бросить не жалко? — всхлипнул Стас. — Она совсем одна, голодная… — Она погибнет, — сказал Командор. — Лучше не привязываться. Стас натянул покрывало еще сильнее. Командор задумчиво повертел в руках игрушку, положил ее обратно на кровать. — Мы не можем таскать с собой еще и кошку, — сказал Командор, чувствуя, что оправдывается. — Она либо сбежит, либо вляпается в тварь, либо… — Он замолчал, махнул рукой, снова взялся за ремень. Часы тикали и тикали. Командор невольно подстроился под их ритм. Тик-так, тик-так, тик-так. Удар. Вскрик. Тик-так, пока выравнивается дыхание, тик-так, пока расслабляется отчаянно вжатое в кровать тело, тик-так, пока снова взвивается в воздухе ремень. Тик-так. Удар. Вскрик. Жарко. И обои эти в цветочек дурацкие, старомодные, хуже показушной статуи в гостиной. Командор выдохнул, опустил ремень, попросил: — Больше так никогда не делай. Стас не ответил. Так и лежал, не делая попыток прикрыться, и мелко подрагивал всем телом. Командор вдел ремень в шлевки, дернул зацепившуюся пряжку, с силой пропихнул в дырку металлический язычок, едва не загнав его под ноготь. Поколебавшись немного, сунул руку под угол покрывала, погладил Стаса по голове. Реакции не дождался и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.