Вас много, а я один

Денис остановился у берёзы, не решаясь подойти ближе. Стоял и разглядывал затылок Василька, гладил шершавую бересту, гадая, осталось ли его появление незамеченным. Нет, конечно, он же топал как слон, хрустел ветками. Василёк просто не хочет его видеть, вот и не оборачивается. И всё-таки — разве возможно, что о его шрамах никто не знал? Даже Командор… Денис вспомнил, как сложно было утаить ключ на лопатке в течение какой-то пары дней. А тут целый утюг и… Несколько месяцев? Год? Он так увлекся своими тайнами, что даже не заметил, как Василёк ненавязчиво хранит свои. — Но мне же ты сразу показал, — не выдержал Денис. Василёк обернулся. В глазах его не было ни злости, ни ненависти, ни разочарования. Только безграничное спокойствие и терпение. — Потому что я хотел, чтобы ты остался, — ответил он. Хотел. А теперь не хочет. Разумеется, не хочет, кому он нужен, этот Денис… — Ну и дурак, — сердито воскликнул Денис. — Надо было отпустить. Я всё только порчу. Он с ужасом понял, что вот-вот расплачется, и поспешил заявить: — Ты сам виноват! — Сам, — кивнул Василёк. — Развел секреты… Просто я — это я, а не мои шрамы. Денис заморгал, пытаясь загнать назад слёзы, и беспомощно всхлипнул: — Лучше бы я сразу сдох. — Кому лучше? — Тебе. И всем. — Денис старательно задышал, загоняя назад рыдания. — Глупо всё… Я опять… — Что? — Я извиняться пришел, а получается, будто хочу, чтобы меня пожалели. Я не хочу. Денис смотрел куда угодно, только не на Василька. Как же всё невыносимо… — Я думал, Командор меня бить будет, — внезапно осипшим голосом сказал он. — А он не стал, брезгует. — Ты дурак, что ли? — спросил Василёк. — С чего ему тебя бить? Денис молчал. Обида настойчиво суфлировала, что Командор именно из брезгливости его не тронул. Отвращение к себе напоминало, что это Василёк — пострадавшая сторона, а Денис снова утянул одеяло на себя, хнычет тут, на утешение напрашивается. Мысли причудливо корчились, как в кривом зеркале, и правду от домыслов было уже не отличить. — Всё ещё хуже, чем раньше, — тоскливо сказал Денис. — Да ну, где хуже-то? — спросил Василёк. — Все меня теперь ненавидят. И правильно делают. У меня всегда я на первом месте. — Никто тебя не ненавидит, — возразил Василёк. — Ты не видел, как они на меня смотрят. — Ты не видел, как ты сам на себя смотришь. Хуже Арсения, честное слово. — В смысле? — Помнишь, как он тварь палочкой потыкал? — Ну? — И чуть сам себя потом не сожрал. Мало вам тварей снаружи, вы их еще и внутри развели, — с упреком сказал Василёк. — Ты меня никогда не простишь, — с мрачной уверенностью сказал Денис. — Да что там прощать, так даже лучше. Пойдем. Василёк решительно потянул Дениса за рукав. — Подожди! Василёк послушно остановился. — Что теперь будет? — прошептал Денис. — Ничего не будет, — заверил его Василёк. — Они не кусаются. Пойдем. — Командор так про тебя сказал, — припомнил Денис. — Что ничего не будет? — Что ты не кусаешься. Василёк улыбнулся и легонько подтолкнул Дениса в сторону берега. Мальчишки встретили их напряженными взглядами. В воде никого не было, все сидели на песке и ждали. Только Командор невозмутимо расстилал спальники, время от времени сгоняя с них Электричку. — А почему никто не купается? — спросил Василёк и стащил с себя рубашку.