Вас много, а я один

Командор проснулся с распухшим, колючим горлом. Сглотнул, убеждаясь, что от носоглотки и ниже всё как будто наждачкой ободрали. С трудом поднялся, прислушиваясь к своему телу, обнаружил, что Василёк с Денисом, дежурившие последними, уже варят кашу. Собирался скомандовать подъём, но голоса на месте не оказалось. Откашлялся, попробовал еще раз: — Подъём. — Что с голосом? — тут же спросил Василёк. — Охрип вчера, пока Лёлика искал, — отмахнулся Командор, перебираясь в гостиную. Он огляделся в поисках воды, нашел пустое ведро. Поднял, удивляясь его внезапной тяжести, побрел к ручью. — Давай я, мы просто не успели, — сказал Василёк, догоняя его и перехватывая ведро. — Я в состоянии принести воды, — отмахнулся Командор. — Иди, у тебя каша пригорит. — Не пригорит, Денис присмотрит, — возразил Василёк, но ведро отпустил. — С тобой всё хорошо? — Всё нормально. Просто не проснулся еще. Командор почувствовал, как к лицу приливает жар с какой-то непонятной холодящей каемкой, проигнорировал это и зашагал к ручью. Василёк шел следом. Нагнуться, чтобы зачерпнуть воды, не составило труда, а вот разогнуться не получилось. Ведро будто бы застряло. Командор почему-то растерялся и никак не мог сообразить, что теперь делать. Рука Василька снова легла на дужку и легко подняла ведро. — Я сам, — раздраженно сказал Командор, с беспокойством ощущая липкую смесь жара и холода на лице. Василёк отпустил ведро, и Командор едва удержал его на весу. Кое-как дотащив воду до печки, Командор обвел взглядом построившихся возле тента мальчишек. Василёк прошмыгнул в строй, обеспокоенно хмурясь. — Все на месте, — то ли спросил, то ли констатировал Командор. — После завтрака выдвигаемся в Прокопьевск. — У тебя что-то с голосом, — заметил Андрей. — Отстань от моего голоса, — отмахнулся Командор. Пока мальчишки приводили себя в порядок, он сел на диван и на минуту прикрыл глаза. Всё тело ощущалось как-то неправильно, будто его разобрали и неумело собрали заново, забыв на тумбочке половину деталей. — Командор, ты заболел? — спросил Арсений. Командор открыл глаза и слишком быстро, слишком резко ответил: — Нет. Мальчишки начали собираться в гостиной. Кто-то устроился в креслах, кто-то на диване, кто-то — прямо на ковре. Завтрак принесли с собой. Кто-то сунул Командору миску каши и ложку, и он нехотя начал есть. Стук ложек и звяканье мисок раздражало, лилось через край, Командор с трудом сдерживался, чтобы не шикнуть на мальчишек, которые вообще-то вели себя намного тише обычного. Наконец он отодвинул от себя всё ещё полную миску, собрался с силами, понимая, что сейчас придется встать. Приподнялся было, снова откинулся на спинку кресла. — Собирайтесь, пора идти. Никто не сдвинулся с места. Младшие нерешительно посмотрели на старших, но вставать никто не спешил. — Это что, бунт? — спросил Командор. — Бунт, — кивнул Андрей. — Бунт, — подтвердил Арсений. — Можешь нас всех за это выпороть, — сказал Василёк. — Хоть два раза. Только потом, когда выздоровеешь. Командор прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. — Надо идти дальше, — наконец сказал он. — Пойдем, — кивнул Арсений. — Вот отлежимся — и пойдем. Сам подумай, что будет, если в Прокопьевске мародеры? У меня голова, у тебя вон температура, судя по всему. У Андрея плечо, у Антошки рука, у Лёлика… В общем, не отобьемся же. Командор ненадолго задумался. — Ладно. Справедливо. Василёк, тебе рулить. — Понял. Антошка в карауле, Митя и Стас моют посуду, Денис с Тушканчиком идут за ягодами, Лёлик — за дровами. Командор, ты ложись, Андрей и Арсений — на перевязку. Василёк пошел за аптечкой, ни на секунду не усомнившись в том, что его послушают. И оказался прав. Все последовали указаниям, даже Андрей безропотно подставил плечо и дал сменить повязку, воздержавшись от комментариев. — Сделай чай, — сказал Василёк, закончив перевязку. — И передай Командору градусник. Электричка, которой Василёк забыл дать задание, деликатно закрыла глаза на этот промах, забралась Командору на грудь и замурлыкала.