Вас много, а я один

Холод от мокрой земли пробрался через босые ноги до самого сердца, разлился уже изнутри, заполняя всё тело. На секунду показалось, что согреться никогда больше не получится — даже если бы был дом с натопленной печкой, даже если бы можно было нырнуть в кровать с пуховым одеялом. Денис как можно быстрее преодолел пространство от мостика до навеса, подал Командору ведро, спросил, заранее зная ответ: — Никто об этом не знает? Командор пожал плечами: — Если и знают, то не от меня. Укрепил ведро над костром, стал сыпать в котелок овсянку. Денис обхватил себя руками, стараясь прогнать дрожь. — А мне вы зачем рассказали? Командор поднял глаза от овсянки, помедлил, формулируя, наконец ответил: — Подумал, что так будет честно. — Почему? — продолжал допытываться Денис, переступая с ноги на ногу, стараясь отдавать холодной траве как можно меньше тепла. — Потому что. — Командор снова сосредоточился на котелке, и движения его рук стали еще размереннее, еще спокойнее. — Для тебя это может иметь значение… Не так, как для остальных. — То есть? — Они и так за мной пойдут. Даже если будут знать. — Командор вздохнул и заключил: — Поэтому им можно не знать. Денис сосредоточенно прикусил губу. Он чувствовал только щемящую тоску, пока Командор рассказывал о смерти Тимура. Было жаль их обоих, причем Командора — даже больше. Хотелось заверить его, что остальные бы поняли, что никто бы его не осудил. А выходит, Командор и так это знал. И осуждения ждал исключительно от Дениса. Это царапнуло неожиданно больно. Денис заставил себя проглотить обиду. Не поддаваться желанию пнуть котелок, опрокинуть ведро, заливая костер, выкрикнуть что-нибудь обидное. Командору тоже тяжело. Нет, тяжелее раз в сто. Денис посмотрел на его руки, гадая, которая перекрыла Тимуру кислород, обрывая агонию. Наверное, левая. Каково ему жить, помня это прикосновение, борьбу, перетекающую в неподвижность? Медленно, будто боясь спугнуть что-то важное, Денис тронул Командора за ладонь. — Вы правы, — признал он. — Для меня это имеет значение. Только совсем наоборот. Командор тоже смотрел на свои руки, явно понимая, что именно Денис представлял себе, и борясь с желанием убрать их, спрятать за спину. — То есть? Денис задумался, подбирая слова. — Вы настоящий, — сказал он наконец. — С вами не страшно. — Даже учитывая?.. Командор пристроил котелок с кашей над костром, подбросил в огонь еще пару веток. — Тем более. — Денис заторопился, почему-то решив, что Командор может не позволить даже намекнуть на подобное. — С вами не страшно до конца. Если что… Он замолчал, вдруг поняв, что несет. Перехватил полный боли взгляд Командора, поспешил добавить: — Этого не будет. Вам не придется. Я… Он беспомощно помотал головой, понимая, что банального «я больше не буду» не хватит, даже если оно искреннее. Вцепился обеими руками в ладонь Командора, мысленно обещая самому себе, что больше не будет никаких дурацких провокаций, никакого бессмысленного риска. Нельзя допустить, чтобы Командору пришлось делать это снова. Ни за что нельзя. — Вы не виноваты, что Тимур отравился, — прошептал Денис, уткнувшись лбом в плечо Командора и чувствуя, как холод наконец отступает. — Всех спасти нельзя, но вы хотя бы пытаетесь.