Вас много, а я один

Где-то закукарекал петух. Антошка заворочался на жесткой кровати, почувствовал, как холод пробирается под одеяло, и укутался поплотнее, сонно гадая, какой сегодня день. Хоть бы не суббота… Нет, точно суббота. Еще и проспал! Тревога заставила Антошку сесть на кровати. Кровати не было. Был спальник, был сводчатый потолок каморки на чердаке… И было одеяло. Антошка растерянно пощупал его, убеждаясь, что не спит. Откуда взялось одеяло? Не было же. Вчера, когда переполох вокруг Брыся улегся, Антошка вернулся к себе, закрыл дверь назло Командору, залез в спальник и уснул. А сейчас дверь открыта — и он укрыт одеялом. Антошка выпутался из спальника, обжегся царящим на чердаке холодом, поскорее замотался в одеяло и пересек площадку. — Лёлик! Спишь? Лёлика в спальнике не оказалось, и Антошка вдруг понял, что и весь дом пуст. Они его бросили. Ушли, пока он спал. — Ну и катитесь! — пробормотал Антошка, утирая слёзы краем одеяла. — Обойдусь… Он спустился по лестнице, волоча одеяло за собой, и заглянул поочередно в каждую спальню второго этажа. Аккуратно застегнутые пустые спальники, стопки одежды на стульях. Даже вещи не забрали, так торопились сбежать, пока он не увязался следом. От этой мысли стало совсем горько. Антошка судорожно вдохнул, стараясь держаться. Откуда-то снизу донесся приглушенный смешок, что-то упало, а потом Командор воскликнул: — Андрей, что ты творишь? Антошка выдохнул. Не сбежали! Не бросили! Недавние страхи скукожились, отступили, показались смешными и глупыми. Антошка покраснел от досады и стыда. Придумал же… Он спустился, мрачно прошагал на кухню, окинул всех хмурым взглядом. Веселятся сидят, наверное, над ним смеются. — Выспался? — спросил Командор, и Антошка услышал в его голосе издевку. — Садись, — сказал Арсений, кивая на свободный стул. — Мы тут пытаемся варить кашу. — Но Андрей уронил в кастрюлю всю сахарницу, — добавил Лёлик. — Скажите спасибо, что не перечницу, — невозмутимо ответил Андрей. Антошка сердито засопел и не стал садиться. — Чего ты? — спросил Командор. Антошка угрюмо глянул на него и промолчал. Командор еще какое-то время поразглядывал его, потом отвернулся и продолжил вычерпывать из кастрюли размокший сахар. — Держи. — Василёк протянул Антошке чашку какао. — Угу. Антошка едва не уронил чашку, но Василёк ее тут же подхватил и посоветовал: — Сядь. — Угу. Сидеть рядом с остальными не хотелось, и Антошка отодвинул стул к окну. Брысь, тоже сидевший вроде как отдельно, сам по себе, сочувственно глянул на него, и Антошка вдруг спросил: — Можно я буду жить у тебя? Разговоры смолкли. Брысь нахмурился, явно не зная, что на это ответить, и уточнил: — Почему у меня-то? Антошка пожал плечами: — Потому что здесь не хочу. — Вот ты жук! — возмутился Андрей. — Командор тебя спас от мародеров, руку твою переломанную лечил, а ты решил свинтить? — А что такого? — ощетинился Антошка. — Он сам говорит, не нравится — валите. — Что тебе не нравится? — спросил Андрей. — Отвали. Антошка снова посмотрел на Брыся, и тот испуганно отвел взгляд, повернулся к Командору, ожидая подсказки. Командор вздохнул, и Антошка уже приготовился услышать, что уйти ему придется не к Брысю, а из Гнездорецка. Это же Командор нашел этот город, ему тут и жить. А Антошка пусть валит на все четыре стороны, и плевать, что скоро зима, а вокруг полно тварей и мародеров. — Ты никуда не пойдешь, — сказал Командор. — Ты наш, и мы тебя не отпускаем.