Вас много, а я один

— Командор, — вполголоса позвал Стас, заглядывая в библиотеку, — обед готов. Командор кивнул, не отрывая взгляда от Андрея. — Принести? — Потом. Он говорил тихо, почти шепотом, чтобы не потревожить уснувшего. Стас кивнул, прикрыл дверь, оставив небольшую щель, будто не хотел отрезать Командора от мира. Командор так и сидел в придвинутом к кровати кресле, наблюдая за тем, как поднимается и опускается грудь Андрея. Дыхания не было даже слышно. Отвернись на секунду — и нет доказательств жизни. Поэтому Командор не отворачивался. Тихо тикали часы с кукушкой, которые Брысь отыскал в гараже. Изредка звякали тарелки на кухне. Открылась и закрылась входная дверь, глухо стукнули аккуратно опущенные на пол дрова. Звуков в доме было по минимуму, и от этого хотелось лезть на стену. Скрипнула приоткрытая дверь, будто сквозняком ее качнуло. На кровать мягко запрыгнула Электричка. Командор хотел было убрать ее, но она аккуратно, чтобы не задевать Андрея, свернулась клубком в ногах и замурлыкала. Командор протянул руку и осторожно ее погладил. Потом так же осторожно, чтобы не разбудить, погладил по голове Андрея. Чуть позже в библиотеку тихо проскользнул Василёк, поставил на тумбочку чашку чая и тарелку с лепешками и ушел, ни слова не сказав. Командор честно попытался съесть хоть одну лепешку. Одолел примерно половину, борясь с комом в горле, потом сдался. Нельзя заставлять человека есть, сам сколько раз это говорил… За окном начало темнеть, и Командор встал, чтобы зажечь светильники. В одном из больших фонарей закончились батарейки, пришлось лезть в нижний ящик комода за новыми. Вернувшись в кресло, Командор обнаружил, что котов в кровати уже двое. Андрей по-прежнему лежал неподвижно с закрытыми глазами, но что-то изменилось. Командор присмотрелся, пытаясь понять. На секунду сердце перестало биться. Черты лица в свете фонаря показались неживыми, все линии были какими-то не такими, слишком резкими. Потом Командор понял, что Андрей всего лишь стиснул зубы. — Больно? Андрей не ответил. Дрогнули ресницы, на секунду слабо блеснули глаза, поймав свет фонаря. — Андрей! — Тревога засквозила в голосе, хотя Командор и пытался ее сдержать. — Терпимо, — выдохнул Андрей. Блеск снова зародился где-то под ресницами — и на этот раз вытек из уголка глаза, побежал сверкающей дорожкой вниз, к линии волос. — Да какое там «терпимо»! — возмутился Командор. Он аккуратно приподнял Андрея, вынул из блистера таблетку, сунул ему в рот, потянулся за чаем: — Запей. Андрей послушно глотнул, залив чаем одеяло, и отвернулся от чашки. — Скоро подействует. Андрей промолчал, и Командор увидел, как он снова весь напрягся. — Минут через пятнадцать, потерпи. Андрей терпел. Комкал одеяло, стискивал челюсти, кусал губы. — Кричи, если надо. Андрей помотал головой: — Нельзя. — Можно. Командор взял его за руку, почувствовал, как слабо сжимаются влажные дрожащие пальцы. — Почему сейчас так больно? — виновато спросил Андрей. — Шок прошел. И новокаин тоже отпускает. По крайней мере, можно надеяться, что дело только в этом. Командор сжал руку чуть сильнее, и Андрей попытался улыбнуться. — Совсем я тебя замучил… Командор молча покачал головой. — Уже ночь, да? Темно. — Половина пятого. Вечер. — Командор… — Что? Андрей отвел взгляд, потом снова посмотрел на Командора, будто не решаясь сказать что-то важное. — Что я еще могу для тебя сделать? — спросил Командор. Он понимал, что у Андрея вряд ли найдется ответ, но всё же… Вдруг есть что-нибудь, что он упустил? Что-нибудь, что поможет облегчить страдания. — Почитаешь? — непривычно робко попросил Андрей. — Как обычно, чтобы все вместе.