Однажды во сне

Пока сёстры шли к Нортулдре и Маттиасу, Эльза рассказала, что слёзы Анны заставили, наконец, спасть эту ужасную пелену, что мешала ей мыслить здраво. И что она стала собой ещё до потери сознания. — И что дальше? Ты сказала, что Ганс тоже был под влиянием троллей, значит, мы к нему? — Верно. Я постараюсь расколдовать его, а ты будешь рядом, но не ходи со мной, позволь сначала поговорить с ним наедине. Заодно, позаботишься о Габриэлле. — Ты хочешь взять её с собой? — Да. Во-первых, ей не помешает поездка куда-нибудь, кроме Аренделла, во-вторых, она будет ещё одной причиной, по которой ты не зайдёшь во дворец Южных Островов, а будешь поблизости. Мне нужно поговорить с ним наедине, понимаешь? — Ладно. Я могла бы расстроиться, но не буду. Потому что наша главная цель — вернуть себе королевство, и мы сделаем это вместе. Все вместе, как и хотели всегда. Всё это они и сообщили остальным. Маттиас пока обосновался в Нортулдре, ожидая возвращения сестёр. Было ясно, что тролли не собираются вредить жителям Аренделла, по крайней мере, напрямую. Но могли их использовать — им такое под силу. Потому и Эльза с Анной и остальными должны подготовиться. А ещё им нельзя медлить. Если тирания магии троллей длиться ещё со времён их деда Рунарда, то с этим срочно нужно что-то делать. — Олаф, расскажи всем, что ты знаешь о троллях. Ты часто бывал у Северной Горы, так может, есть какая-нибудь зацепка, что-то, что поможет нам победить их. Это очень важно. — напоследок дала указания Анна — несколько лет правления для неё явно не прошли бесследно. Она забрала Габриэллу, накормила молоком вдали от всех, после чего уложила спать и передала девочку Эльзе, что с нежностью приняла столь драгоценную ношу. Они ехали на Нокке, что по приказу Эльзы мягко скользил по воде, в сторону Южных Островов. Анна рассуждала над тем, сердится ли она на Кристофа за то, что молчал, хотя он единственный, кто знал о намерениях троллей. Нет, не сердится. Он с детства считал, что тролли знают, что делают, он доверял им, как дети доверяют родителям. И разумеется, если тролли сказали ему, что Анна — его любовь, он слепо поверил им. Анна даже уверена, что окажись она в такой ситуации, тоже бы поверила троллям. Да что там! Она на самом деле верила в так называемую любовь, только потому, что это сказали они. Даже во время ссор она мысленно оттягивала себя назад, стараясь заглушить собственный гнев и боль, говоря себе, что Кристоф её истинная любовь, и что это полностью её вина, что у них что-то не ладится. Всё это время сёстры молчали. Анна потом расскажет ей и остальным, как порой это было ужасно — быть королевой, быть лидером, и как прекрасно одновременно. Но о том, что это будет настолько тяжело ей никто и никогда не говорил. У Анны было что-то вроде особенной способности — безо всяких проблем и сомнений она сумела отыскать чёрный ход замка, и нашла Ганса там, где и думала, в конюшне. Ещё в Аренделле он чувствовал себя и вёл чуть более расслабленно именно в конюшне или поблизости с лошадьми. Чего стоит тот момент, когда он и Анна всё-таки доигрались с дверьми и случайно полетели вместе вниз, свесившись с них. И прямо на сено. Было весело, даже когда они отплёвывались от соломы, было так спокойно на душе, как не было за всю жизнь. В тот момент они прочитали в глазах друг друга неподдельное счастье. Интуиция не подвела Анну. Вот он. В немного порванной и грязной одежде, волосы спутались, но это он. Выполняет обязанности конюха. Кормит лошадей яблоками, вид у принца усталый. Первым её заметил Ситрон, за ним и Ганс повернул голову в сторону Анны. — Королева, — хмыкнув, кидает Ганс и тут же отворачивается. — Зачем пришла? Да ещё и украдкой? Ах, погоди, я сам угадаю: тебе стыдно, что могут заметить со мной? — Ганс, я… Анна осекается. Здесь что-то не так. Не так, как с Эльзой. Или ей лишь кажется? Его слова неприятны, но то, как он поглаживает лошадей — также, как он делал это в конюшне Аренделла. И то, как он посмотрел на неё — там мелькнула тоска. Нет, этого не может быть. Он же под заклятьем. Анна вспомнила, что спустя несколько месяцев после зимы летом, на очередном балу неосознанно искала его силуэт в толпе. Он мерещился ей на коронации. Что если он тоже тоскует по ней, как она по нему? Девушка подошла ближе. Как же его расколдовать? Как подступиться, если, стоит ей хоть что-то сделать или сказать неправильно, он скроется в замке, и там она его не найдёт. — Пожалуйста, поговори со мной, — с мольбой попросила она. Анна вдруг подумала, что он сам может дать ответ, как расколдовать. И ей очень хочется не ошибиться. — Мило. Ты хочешь поговорить со мной. Скажи, мне радоваться? Всё ещё не поворачивается, словно и видеть её не хочет. — Радоваться? — Да. Ты здесь уже несколько минут, но всё ещё не ударила меня. Он мрачно засмеялся. — Ганс, я… Если он её прогонит, у неё не будет сил начать всё это заново. — Повернись ко мне. Ничего больше не прошу, только повернись. Это сработало. — Довольна? — Более чем! У неё сбивается дыхание. Как в такое поверить? Он отвёл взгляд. Будь он под влиянием тролльей магии, сам бы постарался напасть, как же раньше она не поняла? Будь это так, он остался бы в той роли, которая была бы выгодна троллям, как всезнающая раздражающая незнакомка Эльза. Но он скорее огородился от неё, не настроен враждебно, как было бы, будь он заколдован. — Понимаю, я смешон, Ваше Величество, — снисходительно молвил он, но Анна перебивает его, всё ещё взволнованная. — Нет. Я не смеюсь. Но я… — дыхание участилось. — Получается, вот как их можно одолеть! — Их… одолеть? Анна, а ты мне не мерещишься? Что вообще всё это значит? — Ты не под заклятьем! Вот что это значит! И я настоящая, гляди! Как когда-то, она просто обняла его. — Не знаю, что всё это значит, но лучше не прижимайся так. Это — моя рабочая одежда. — он мягко оттолкнул её, но всё же улыбнулся ей. — От Кристофа иногда пахло ещё хуже! — между прочим сказала она. Ганс вопросительно взглянул на неё. — Но будет лучше, если ты переоденешься, да. И мы поговорим.