Witness of Love and Gods

Гефестион вошел в шатер царя, найдя только Багоя подле владыки. Его глаза расширились, когда он увидел Александра, лежащего рядом с кроватью и дрожащего в истерике. Александр выглядел сломленным, глаза дико уставились в пустоту. Словно раненный испуганный зверь, - подумал Гефестион, аккуратно ступив вперед. Александр не двинулся, когда брюнет приблизился к нему, его лицо хранило боль. Гефестион сглотнул и прошел еще ближе, стараясь быть спокойным. Помни слова Птолемея: я делаю это ради Александра. Здесь нет места страху. И все же он не мог прогнать видение мертвого Клита из своего сознания, крови, текущей из ужасной раны. В гневе Александр может сделать все, что угодно. Когда я начал бояться его? Знаю, мне не следует, но… Что останавливает его от того, чтобы сделать со мной то же, что и с другими? Разными способами, но Александр всегда причинял ему боль еще глубже, чем другие. - Александр? – мягко подал голос Гефестион. Царь не ответил и не подал даже знака того, что слышит, и Гефестион нахмурился. – Мы можем поговорить? – Когда он вновь не получил ответа, то поднял встревоженный взгляд на Багоя. Раб был тихим как и всегда, но его глаза выдавали равное беспокойство. Гефестион вздохнул, присев рядом. - Александр, прошу тебя, мы должны поговорить – сейчас. – Он легко прикоснулся своими пальцами к чужой руке. – Александр.. – прошептал он, отчаяние овладевало им. – Ты не можешь бросить все на самотек сейчас. Твои воины нуждаются в тебе. Я нуждаюсь в тебе, – надавил он, стараясь выловить из царя хоть какую-то реакцию. Это, однако, оказало эффект на Александра, карие глаза блеснули в свете факелов и обернулись в сторону генерала. Гефестион облегченно улыбнулся. - Александр, - позвал он его вновь. – Я бы хотел… Но Александр покачал головой, моля о тишине. - Я слышал сегодня достаточно, - пролепетал он. – Оставь меня. - Нет, я отказываюсь это делать, Александр! – возразил Гефестион, взяв его руку в собственные. – Не живи жалостью к самому себе. Ты выше этого. Пустые глаза Александра уставились на Гефестиона неверующе. Он попытался вырвать собственную руку, но Гефестион сжал ее крепче. Гефестион уставился на Багоя, затем кивнул головой на выход. Эта команда не требовала слов, и Багой покинул шатер. - Скажи, чтобы никто не заходил, - сказал Гефестион персу и обернулся к своему бедному возлюбленному, ухмыльнувшись. – Какая покорность. Теперь говори со мной. Только так ты сможешь освободить тех демонов, которые затаились внутри. Александра посмотрел на своего лучшего друга, его глаза вновь стали теми глазами, которые когда-то приветствовали его на пиру. Гефестион не отвел взгляда. Они долго сидели так, дождь мягко шумел на улице. - Клит мертв. Слова поразили Гефестиона, но он постарался не сильно выказывать свое беспокойство. - Да, мертв. - Я убил его. - Это было… - Гефестион запнулся. Оправданно? Это мне нужно сказать? Что он заслужил это? Но что бы я ни сказал, это должно укрепить его веру в себя. – Ты убил его, но теперь это нельзя изменить. Все, что ты можешь делать, это продолжать жить дальше… - Я не могу жить дальше! – воскликнул Александр, схватив Гефестион за плечо мертвой хваткой. – Все, что я делаю, тщетно. Воины строят заговоры против меня – покидают меня. Гефестион напрягся, стараясь унять боль в плече от пальцев Александра. В этот момент ему нужна вся его храбрость. - Только некоторые строят заговоры, потому что боятся, что ты можешь сделать. Они не могут понять твою мечту, поэтому оборачиваются против тебя; так ведь они не столкнутся с тем, чего боятся! Но ты всегда обещал им, что заставишь покорить свой страх. Неужели ты теперь нарушишь это обещание, Александр? - Я… - Нарушишь, Александр? – настаивал Гефестион, широко раскрыв глаза, моля друга сказать правильные слова, веря в то, что это все еще он. - Нет, - прошептал Александр, все еще хватаясь за Гефестиона в сомнениях. – Но мои воины… - Забудь о них сейчас, - перебил его Гефестион, его голос стал низким. – Забудь все и всех; сейчас ты должен столкнуться с собственными страхами. Лучше сам, и никто более не навредит тебе. – Он запнулся, видя, что царь не понимает, к чему он клонит. – У тебя прекрасная мечта, Александр. Не теряй веры в нее, потому что в тот же момент ты потеряешь себя, - прошептал он, обернувшись, чтобы поцеловать руку, лежащую на его плече. – Я глубоко верю в тебя, Александр. Неужели она неуместна? - Надеюсь, что нет, - ответил Александр, опустив руку, отпустив Гефестиона. – Оставь меня теперь. Я… подумаю над всем этим. Мне нужно подумать. – Карие глаза уставились в темный угол шатра. – Я не хочу, чтобы кто-либо ко мне заходил. Только ты – и Багой. Более никто. – Взгляд вновь обратился к Гефестиону, заблестев как прежде. – Ты придешь ко мне завтра, Гефестион? - Я приду к тебе в любой день твоей жизни, только скажи, - поклялся Гефестион, грустно улыбнувшись другу. – Теперь отдыхай и не отчаивайся: все обернется к лучшему. Александр кивнул, подняв руку, чтобы погладить темные пряди волос. Затем махнул ей, давая знак уходить, и Гефестион исполнил его желание, выйдя в холодную ночь и непрекращающийся дождь. - Не впускайте никого, кроме меня и Багоя, - сказал он охранникам. – Это желание царя, - добавил он и пошел прочь, обняв себя руками. Как же я желаю, чтобы то, что мы делаем, было правильным, Птолемей, - молился он. – Если нет.. Пусть же Аид заберет нас обоих. Было бы проще для Александра просто сдаться и пойти назад. Столько лет позади, а мир нескончаем. Но, может, ты прав, и Александр должен продолжать делать то, о чем мечтает… Рука взяла его за плечо, заставив скорчиться от боли. Он обернулся посмотреть на злоумышленника, вырванный из собственных мыслей, но прежде чем его глаза смогли рассмотреть кого-то, теплые губы встретили его собственные, сильные руки обвились вокруг его тела. Его руки на мгновение замерли, но через секунду уже крепко обвились вокруг шеи. Наконец Гефестион смог отстраниться, вглядываясь в глаза мужчины. - Я сделал это, Птолемей, - выдохнул он. – Я сделал это, - пробормотал он вновь, опустив голову на плечо Птолемея. Руки старшего сжались, прижимая ближе. Ветер изменился, принося новую волну дождя. Птолемей уставился на небо и вздохнул. Кажется, небеса плачут вместе с ними. - Идем, - сказал он и повел Гефестиона через лагерь. Младший мужчина скупо повиновался. Они дошли до палатки Гефестиона, и Птолемей провел его внутрь, закрыв полог за ним. Гефестион присел и уставился на Птолемея, который как раз снимал мокрую одежду и укладывал ее рядом. Затем Птолемей остановился, исследуя взглядом Гефестиона, опустился рядом. Мужчина сидел тихо, стараясь контролировать свое дыхание. Руки сжались в кулаки. Наконец он не смог более сдерживаться и обрушился на Птолемея. Их взгляды пересеклись. Птолемей оставил поцелуй на уже начавшем синеть плече, пытаясь убрать эту боль. - Мне так жаль, - прошептал он, поднимая лицо. – Я никогда… - Тшш, - прошептал Гефестион, целуя соленые губы. – Мы все сделали правильно. Птолемей не ответил, но решил оставить эту тему в покое, посадив Гефестиона на свои колени. - Я беспокоился за тебя, - сказал он. – Но теперь ты рядом со мной.. Гефестион моргнул и улыбнулся. - Заставь меня чувствовать себя в безопасности, - попросил он тихо-тихо, опустив голову. - Заставлю, - пообещал Птолемей и потушил свечи, освещавшие палатку. #Той ночью я во второй раз занялся любовью с Гефестионом, и в этот раз я забыл об Александре и опасности, в которой мы находились, полностью. То, как он просил меня позаботиться о нем, заставляло мою кровь бурлить от страсти, и я наконец осознал самую главную часть его: он хотел чувствовать себя в безопасности. Однажды я желал перестать скрываться и просто существовать, пока кто-нибудь другой защищает его. Я мог понять его желание, зная, как его всегда охраняли, ради его самого и ради Александра. А теперь еще и ради нас. То, как он таял в моих руках, заставляло меня хотеть его раз за разом все с большей силой, и я помню, что думал об Александре насчет этого. То ли он испытывает, когда делит ложе с Гефестионом? Или что-то иное? Такой ли Гефестион, когда он с ним? Я бы никогда не узнал об этом, но мне это было и не нужно, когда он лежал в моих руках. Но что я знал точно так это то, что Александр не заслуживал любви Гефестиона. Как и я. Может, поэтому я и не говорил ему никогда этих слов. Или может поэтому Гефестион все равно знал о моих чувствах. Он мог читать меня как открытую книгу. Как бы то ни было, после той ночью он подарил мне вещь, которую я храню до сих пор: простой браслет из мелких жемчужин. Вовсе не великолепный подарок, но он сделал его своими руками и отдал мне… Только это делало его бесценным в моих глазах. Для меня эта вещь была драгоценнейшей и самой близкой к сердцу. Я трясся от восхищения, когда Гефестион обвязал его вокруг моего запястья, блестя глазами. И я вновь занялся с ним любовью, медленно, со всей любовью, что бурлила во мне, обещая, что этот браслет будет всегда со мной. К тому же, он всегда напоминал о тех чувствах между нами. Хоть он и не высказывал их вслух#