***
Логэйн немедленно созвал на совет Натаниэля, Вульфа и, после некоторых размышлений, Корбуса, и рассказал им новости. Не все, но достаточно для того, чтобы обрисовать им сложившуюся картину. — Слухи о том, что порождения тьмы напали на Орлей, могли уже разойтись, — сказал Логэйн. — Понятия не имею, приказывала ли Бронвин своим Стражам быть сдержанными и насколько именно. Она должна знать о порождениях тьмы. Что до подробностей, то Страж Тара благоразумно напомнила, что архидемон мог исказить показанные им видения. Это не означает, что видения Стражей ложны: вероятно, в них может быть не вся правда. — Орлей! — ухмыльнулся Вульф. — Ну и поделом этим ублюдкам! Похожего мнения придерживались все собравшиеся. Новости о том, что Рок дю Шевалье отныне принадлежит Ферелдену, воодушевили их ещё больше. — Его надо переименовать, — настаивал Натаниэль. — Орлесианское имя должно быть забыто. Возможно, назвать крепость в честь королевы? — Хорошая идея, — ответил Логэйн. Очень правильное предложение. — Давайте все хорошенько подумаем. Натаниэль и Вульф были в таком хорошем настроении, что не стали возражать, когда Логэйн заговорил об Эонаре. Правда, он представил дело как о шайке церковников-изгоев, проводящих жестокие опыты на простых людях, но ведь он был не так уж далек от истины. Они выдвинулись на следующий день. Логэйн оставил Натаниэля за главного и ехал с ротой "Щитов Мэрика", пятью армейскими магами и Стражами. Йован пребывал в задумчивости, но этого следовало ожидать. Снег таял, вокруг было мокро и грязно. Не самый приятный поход, но на долю Логэйна выпадали и похуже. Пока они шли, он выспрашивал у Стражей подробности о событиях прошлого месяца. Он успел прочесть письмо Бронвин и чувствовал, что она о чём-то недоговаривает. Ему было любопытно узнать о результатах разведки Джейдера и Солидора. Узнав, что маркиз Джейдера находился при дворе, а не в Джейдере, и что его прибытие ожидалось к концу месяца, он ухмыльнулся. Даже если имперская армия вышла в поход, она двигалась медленно, и новости о нападении порождений догонят их в течении нескольких дней. — Расскажи ему о принцессах! — сказала Броска. — Сама и расскажи! Меня там тоже не было. Там только Морриган и была. — Что за принцессы? — спросил Логэйн, жмурясь от хорошего настроения. — Кузины императрицы! — затараторила Броска, обожавшая эту историю. — Морриган летала в то место, точно так же, как в Рок. Она и вокруг летала, и садилась на окна, вот откуда у Бронвин взялись эти подробные планы этажей. В общем, она нашла там маленький садик наверху башни и обнаружила, что императрица держит там своих кузин. Три девушки и старая бронтиха-знатнючка, которая обращалась с ними как с дерьмом... Называла предательницами, убивала их щенков и котят, ну и тому подобное. Морриган решила, что они... Как там она сказала, Тара? — Пресные дурочки, — подсказала Тара. — Но она сказала, что младшая наиболее добросердечная. Она увидела Морриган в обличье ястреба и впустила её в комнату погреться. Другие девушки от этого пришли в смятение, а старуха пригрозила, что убьёт Морриган и зажарит принцессам на обед. — Мило, ага? — фыркнула Броска. — Конечно, Морриган ускользнула... — Расскажи ему самое интересное! — А перед этим она сорвала со старухи парик и сбросила его с крепостной стены! Хохот Логэйна всполошил идущих впереди солдат. Броска ухмыльнулась, довольная тем, что заставила этого верзилу смеяться. Смех Логэйна быстро смолк, когда он задумался о запертых в башне принцессах. Как только станет известно, что императрица мертва, кто-то поймёт ценность девушек и захватит. Их можно использовать как подставных фигур для любого претендента на трон Империи. Он надеялся, что и Бронвин это понимает. Девчонок надо захватить и держать в надежном месте. Причинять им вред нет никакой необходимости, но всё говорит о том, что для их же безопасности им лучше оставаться в руках Ферелдена. Если бы он больше доверял Церкви, то предложил им принести обеты и вступить в монастырь где-нибудь поближе к Гварену. Но уже показался Эонар, и придётся сначала разобраться с ним. Он выслал патруль для проверки хижины, в которой размещались храмовники-часовые. Их там оказалось не четыре, как было во время первого посещения Тары, а восемь, но они благоразумно подчинились приказу опустить оружие. Не без возмущения, конечно. — Мы доложим об этом высшему руководству Церкви! — пригрозил их командир Логэйну. Логэйн слабо ухмыльнулся, довольный своим приказом Стражам не болтать о видении. Эти шуты намеревались жаловаться Верховное жрице? Бедная старушка, должно быть либо мертва, либо не более чем оборванная беженка.***
Храмовников разделили и поместили под надзор, чтобы не дать им прийти в себя, а разведчики отправились в сторону тюрьмы с приказом обнаружить все ловушки. Их нашли и разрядили без особых сложностей. Никаких магических преград, разумеется, не было. Вход прикрывали свежие ветви и обломки, но убрать их в сторону труда не составило. Самой большой проблемой оказалась запертая на засов главная дверь. По крайней мере обитатели Эонара усвоили этот урок. Самого юного храмовника, Дезмонда, попробовали заставить сказать правильный сигнал, но он не поддавался. В итоге Логэйн лично потребовал у юноши ответ, и Дезмонд не смог устоять перед подавляющим присутствием Логэйна Мак Тира, героя своего детства. Он сказал, что нужно ударить в дверь навершием меча: три раза быстро, помедлить, и снова ударить. Последовала долгая тишина, они уже заподозрили, что Дезмонд солгал. Но они снова постучали и услышали вскоре какой-то шум и лязг замка. — Что такое? — требовательно спросил подошедший храмовник. Увидев незнакомые лица, он попытался захлопнуть дверь и закричал: — Вторжение! — За мной! — крикнула Коутрен, и "Щиты Мэрика" ворвались в Эонар. Захватчики разбились на три отряда: два малых побежали в боковые коридоры, большой — к лестнице в центре зала. На скрытное проникновение надежды не оставалось, но обитатели крепости по крайней мере были захвачены врасплох. На нижнем этаже навстречу выбегали храмовники, громко спрашивая друг друга, не Стражи ли это снова заявились. — Именем короля, сложите оружие! — приказала Коутрен. — Это владение Церкви! — взревел высокий храмовник в доспехах рыцаря-лейтенанта. — У вас здесь нет власти! Логэйн раздвинул солдат и встал рядом с Коутрен. — Моя власть в клинках моих солдат. Хочешь убедиться в этом? Это место стоит того, чтобы за него умереть? Повисло молчание. — Ну? Бросайте мечи, сейчас же. Шестеро храмовников подчинились, и их быстро увели. Затем всё пошло не так гладко. Некоторые храмовники оказали яростное сопротивление. Солдатам Логэйна пришлось немало поработать мечами, да и ему тоже. Храмовники размахивали своими большими мечами, как будто на Логэйна это должно было произвести впечатление, но, как всегда, достаточно было проскочить мимо медлительно атакующего противника, оглушить ударом щита и этим закончить бой. В трапезной завязалась жестокая схватка, и когда "Щиты Мэрика" наконец-то одержали верх, они не были склонны к милосердию. Часть храмовников заперлись в комнатах и готовились держать осаду. Логэйн приказал поставить у этих дверей охрану, а солдаты тем временем захватывали крепость дальше. Жрицы сдались без боя, но с громкими возмущёнными криками. Тара обнаружила, что в прошлый раз они лишь, так сказать, поскребли ногтем верхушку. Эонар уходил глубоко вниз, и чем ниже, тем становился шире. Там были клетки. Там были комнаты с пыточными инструментами, и уже знакомыми, и весьма причудливого вида. Там были кресла с оковами и лириумные кандалы. В металлической клетке с шипами лежало тело недавно умершей девушки, как им объяснили, его не извлекли, так как ещё не закончили записи по её делу. — Она была магом? — спросил Логэйн. — О, конечно, — заверила его жрица. — По крайней мере она проявляла признаки магии... и её мать была известна как маг... И у неё, возможно, имелись необычные способности, если бы она пережила допрос, то смогла бы продемонстрировать их... — Другими словами, — фыркнула Тара, — она не была магом вообще. Они просто пытали её, надеясь, что боль заставит её проявить магию. Если бы она была магом, то могла бы стать одержимой, и тогда бы они похлопали друг друга по спине за её убийство! — Значит, она не была магом, — задумчиво произнёс Логэйн. — Какое преступление она совершила? — Она была магом! — возмутилась жрица. — Какого рода магию она сотворила? — Ну... никакого. Но она могла ею обладать! — Маг, не способный творить магию, — презрительно усмехнулся Логэйн кучке столпившихся жриц и клириков. — Полагаю, вы могли бы попытаться простереть свою власть на всех в Тедасе, так как все из нас могут обладать скрытыми магическими способностями. Нет. Так дело не пойдёт. Эта девушка не совершала преступлений и не была магом, но вы её заключили в тюрьму, пытали и убили. Возможно, вас, церковников, это удивит, но убийство противозаконно. — Он повернулся к солдатам. — Заприте их здесь. — Верховная жрица узнает об этом... Спускаясь глубже, они увидели вещи и похуже. Они обнаружили ямы — те самые подземные темницы с люком, которые орлесианцы называли oubliettes — ублиеты — куда сбрасывались жертвы, чтобы медленно умирать от голода в зловонной тьме. Несколько несчастных ещё оставались в живых — они питались гниющими телами тех, кто умер раньше них. Одни сошли с ума, другие молили о смерти. Конечно, никто из них не был магом. Нельзя оставить мага одного в тюрьме, не боясь, что он разрушит или сожжёт это место. Горстка настоящих магов, содержащихся в Эонаре, находилась под усиленной охраной храмовников, вытягивающих у них магические силы. Увы, храмовники их немедленно убили, как только поняли, что на крепость напали. Маги Ульдреда осмотрели их тела, но никого не узнали. — Это могли быть отступники, — сказал Ульдред. — Или маги из других Кругов. Было довольно много тех, кто, возможно, раньше были магами. Кажется, ритуал Усмирения срабатывал и на не-магах тоже, и теперь сложно было отличить одних от других. Проще всего оказалось спросить у самих Усмирённых, которые и не пытались уклоняться от ответов на это вопрос. В кухне работали Усмиренные. Они мыли полы и пыточные инструменты, избавлялись от тел и выполняли остальную грязную и тяжёлую работу, которой их хозяева не желали заниматься. В одном из дальних коридоров Коутрен нашла ряд небольших камер, в каждой из которой имелась кровать и юная девушка или юноша. Они тоже были Усмирёнными. И голыми. У некоторых из них были удалены зубы. Они прямо сказали о том виде услуг, которые от них требовали, и считали себя в лучшем положении, чем остальные. — Нас здесь хорошо кормят, — с ужасающим спокойствием сказал один из них. — И никто из нас не задерживается здесь надолго.***
Йован и Броска вели отряд солдат по тихому этажу, в котором, как оказалось, размещались жрицы. В одной из комнат, несмотря на бушующую рядом битву, дремала молодая жрица. Шум открывшейся двери заставил её сесть в кровати и для пущей скромности вцепиться в одеяло. При виде Йована она закричала. — Мужчина! Мужчина в общежитии! Затем она увидела посох и невнятно что-то провизжала, пока Броска не прервала её. — Заткнись! — Лили! — вскрикнул Йован. На имя обернулись и молодая жрица, и черный щенок. Девушка с недоумением уставилась на Йована, не узнавая мужчину в легкой броне Стражей. Затем её лицо посуровело. — Йован? — Ага, ваше святейшество, это Йован, — ухмыльнулась Броска и повернулась к солдатам. — Входите, ребята. Обыщите комнату на предмет оружия. Она носит с собой нож, так что внимательнее. Йован смотрел на неё, словно зачарованный, обуреваемый эмоциями. Она выглядела такой незнакомой без привычного облачения и с распущенными волосами. — Встань, сестра, — приказал ей солдат. — И стой тут, пока мы обыщем твою комнату. — Убирайтесь отсюда! — прошипела Лили. — Как вы смеете! Верховная жрица отлучит вас за такое преступление. — У-у-у, как страшно! — глумливо протянула Броска. — Привет, я гномка, если ты не заметила. Встань и положи руки на голову. — Я не сделаю ничего подобного. — Лили, — мягко сказал Йован, — просто сделай, что они говорят. Лили засмеялась, резко и неверяще. — Ты, маг крови, будешь указывать мне, что делать? Броска оказалась рядом с её кроватью так быстро, что Йован не разглядел её движения. Она заломила руку Лили, выволакивая её из кровати. — Не так уж и сложно, верно? И для тебя он — Страж Йован! — Ты, грязное гномское хамло! — прошипела Лили, потирая локоть. Йован наклонился помочь ей. — Лили, просто дай нам обыскать твою комнату, а потом... Она без замаха ударила его ножом в подмышку. Йован распахнул глаза, поначалу даже не почувствовав боли. Лили, оскалившись, выдернула кинжал, и Йован рухнул перед ней на колени. Зарычав, чёрная мабари вонзила зубы в запястье жрицы и принялась трепать, словно крысу. Лили завизжала и принялась отбиваться ногами, пыталась стряхнуть собаку. Броска вскочила на кровать, вцепилась в волосы жрицы, запрокинув её голову, и перерезала горло. — Умри, сука! Она оттолкнула от себя умирающую Лили прочь и спрыгнула вниз, осмотреть Йована. — Найди Тару! Он сильно ранен! — крикнула она солдату и заворковала хриплым голосом над Йованом: — Давай, волшебный мальчик, давай, не спи! Лечи себя! — Лили... — Выплюнь ту руку, Лили, иди сюда. Видишь, Йован? Твоя славная малышка тут. Срань! Ты истекаешь кровью, как резаный наг! Эй, ты! Положи свою руку сюда и надави посильнее! — Она положила голову Йована себе на колени. — Исцеляй себя, ты, ленивое отродье пылеглота! — Я убил её... — Да не ты! А я! Та сука зарезала бы любого, кто вошёл бы сюда. Давай же, Йован! Ты нам нужен! Не время сдаваться! Тара вбежала в комнату и выругалась при виде Йована, истекающего кровью на полу. Она упала на колени и тут же сотворила единственное исцеляющее заклинание, которое знала. Рана стала кровить меньше, но не закрылась. — Нужно положить его на кровать... Броска мотнула головой в сторону мёртвого тела на окровавленном тюфяке. Тара поняла намёк. — ...какую-нибудь другую... Солдаты перенесли Йована в комнату другой жрицы и положили его на аккуратную узенькую кровать. Мабари скулила, путаясь у всех под ногами. Броска расстегнула его доспехи и разрезала рубаху. Грудь Йована была очень белая и почти безволосая, с удивительно мягкой кожей. Он находился в полубреду, веки трепетали. — Так вот она куда его... — пробормотала Броска... — Хреново. Но вряд ли на ноже был яд. Тара сказала громко и очень внятно: — Йован, я собираюсь дать тебе немного лириума и обработать рану припаркой. Мне нужно, чтобы ты подумал об исцелении самого себя. Просто подумай об этом, хорошо? Броска приподняла его голову, и большая часть зелья попала ему в рот, лишь небольшой отблескивающим синим ручеек пролился на белоснежную подушку. Йован закашлялся, затем глубоко вздохнул. Тара шлепнула на рану припарку и крепко перевязала. Затем он положила руку ему на грудь и наклонилась. — Я прошу тебя, Йован, как лучшего друга — не умирай. Не здесь и не сейчас. Ты у меня в долгу. Обещай, что не умрёшь раньше меня. Пообещай. Помнишь? "Никогда не покидай меня, и я тебя никогда не покину." Глаза Йована оставались закрытыми, но его губы дрогнули в печальной мимолётной улыбке. — Обещай! — требовала Тара. — "Никогда не покидай меня..." Слеза скатилась из уголка его глаза. — И я никогда не покину тебя, покуда жив.***
Сопротивлявшихся в конце концов убили или взяли в плен, и Эонар оказался в руках короля Ферелдена. Увиденные преступления привели магов в ярость, а удивительные магические артефакты — в восторг. Тара нашла любопытное зеркало в золочёной раме, покрытое плотным покрывалом из паучьего шёлка, и сразу же заявила, что оно — часть добычи Стражей. Усмирённые приступили к работе, и Логэйн предпринял все меры, чтобы с ними хорошо обращались. Свыше трех десятков оставшихся в живых храмовников заперли в тюремных камерах, а пятнадцать жриц закрыли в общей спальне после того, как там оставили только самое необходимое. Горстку братьев-послушников — в пустой кладовой. Среди солдат Логэйна имелось несколько раненых, но в данных момент их лучший лекарь лежал пластом, сам едва избежав смерти. Никто не испытывал тёплых чувств к пленникам. — Они убийцы и насильники, — прорычала Тара. — Просто повесь их и всё! — Но не все из них, — заметил Логэйн. — И некоторые из них ранены, — добавила Коутрен. — Ладно, — прошипела Тара. — Надеюсь, они сдохнут. Я не целительница, а Йован в ближайшие несколько дней не в состоянии будет вылечить хоть кого-нибудь. Пусть ребята Ульдреда занимаются ими, если хотят. Никогда не прощу себя за то, что не убила ту суку, когда была здесь в последний раз! — И всё же, — сказал сочувствующий ей Логэйн, — мы имеем дело с пленными и должны обращаться с ними по справедливости. Положение во многом сложилось крайне щекотливое. Некоторые из их пленников были такими как юный Дезмонд — новичок в ордене, всего лишь охранявший подступы к крепости в коттедже неподалёку. Было бы несправедливо относиться ко всем одинаково. Некоторых Логэйн от всей души хотел бы повесить, но знал, что это недальновидное решение, даже с учётом лежащего в руинах Великого Собора. Кроме того — одно дело его люди, увидевшие, что здесь творилось, и ужаснувшиеся. Но если он казнит церковников, то когда об этом узнают люди, не видевшие этих зверств, то единственное, что они поймут — что он убил жриц и храмовников. Коутрен, заметив его сомнения, предложила одну идею, которая вначале вызвала взрыв негодования, но затем показалась вполне пригодной. — Они сказали, что действовали по приказу Верховной жрицы или одного из её советников. Так пусть тогда Верховная жрица и судит их? — Э-э-э... Сэр... То есть банн Коутрен... Верховная жрица, наверное, мертва, — напомнила ей Броска. — Но они об этом не знают, — спокойно ответила Коутрен. — Почему бы не посадить их на лодки, довезти до побережья Орлея и не высадить где-нибудь там? Пусть сами её ищут. Может быть найдут, может, нет. Может быть, их кто-нибудь найдёт. Может быть, они обнаружат, что тот район опустошён, и умрут от голода. Нам-то какое дело? Логэйну эта идея понравилось, за исключением одной детали. — На нас скоро может напасть флот Орлея. У нас нет на это лишних кораблей. — Я и не имела в виду военные корабли. Некоторые из рыбачьих лодок вполне могут перевезти в трюме с десяток людей. Можно их нанять. Рыбаки порадуются возможности заработать. Пленников можно заковать в цепи и приставить к ним несколько охранников. Пусть их довезут через Теснину вдоль северного побережья и высадят где-нибудь около северной границы Орлея. Если хотят, то пусть идут до Вал Руайо пешком. — Но не женщины, — сказала Тара. — Мы не будем делать порождениям тьмы подарков, посылая к ним женщин. Это прозвучало жестоко, но было правдой, тем более, имелось другое очевидное решение. — Отправьте их в Денерим, тоже на рыбацкой лодке, с письмом к Владычице Церкви и рассказом о том, чем они занимались. Не думаю, что она погладит их по головке... не сейчас. В конце концов решили, что жриц отправят в Денерим под охраной, а двенадцать из самых отъявленных мерзавцев из храмовников и святых братьев отвезут в Орлей на рыбацком судне. Логэйн подумал, что рыбаки могут просто выбросить негодяев за борт и избавиться от необходимости совершать долгое и опасное плавание по Недремлющему морю. Он очень надеялся, что так и будет. Остальных будут держать в тюрьме, пока не появятся новости о передвижениях порождений тьмы. Если порождения повернут на восток, то храмовники могут оказаться полезными — по крайней мере они будут сражаться за свою жизнь. — Некоторые из них сойдут с ума без своего лириума, — напомнила Тара. — Я никогда не заставлял их принимать лириум, — сказал Логэйн. — И не собираюсь потакать их привычкам.***
Через два дня после катастрофы в Вал Руайо быстрые всадники нагнали медленно двигавшуюся имперскую армию, сообщив ужасные новости о нападении. Одним из них был Страж, дежуривший в ту ночь. Он бодрствовал во время нападения, не видел разделённого всеми другими Стражами кошмара в Тени и ничего не знал о судьбе императрицы. И хотя положение требовало единства и решимости для быстрого реагирования и немедленных действий, армия распалась на враждующие группировки. Командование раскололось из-за мелких и своекорыстных споров. В общем, они говорили и говорили, встав лагерем в устье реки Орн, вытекающей из озера Селестин, в самом сердце Орлея, к северо-востоку от Недремлющего моря. Маркиза Джейдера терзала нерешительность. С одной стороны Вал Руайо и императрица нуждались в их помощи, но другие части Империи точно так же нуждались в защите. Брат маркиза считал, что часть армии должна продолжить запланированное вторжение в мятежный Ферелден, и как он верно заметил, флот уже вышел и его уже не отозвать назад. Он предложил поручить ему треть шевалье, которые быстро доскачут до границы и поддержат морскую операцию. Но маркиз знал, что если передаст брату командование шевалье, то может забыть о владении Джейдером, так как брат захватит город себе. Другой лорд предложил повернуть обратно на запад, но укрепиться в Вал Форете, чтобы защитить город от орды. Это многим показалось разумным компромиссом. Однако один знатный шевалье, смелее и преданнее остальных, назвал их трусами и потребовал от маркиза немедленно вести армию в Вал Руайо. Его поддержали множество его товарищей, у многих из которых остались семьи в столице, сотни глоток подхватили его клич: На Вал Руайо! На Вал Руайо! За императрицу и Верховную жрицу! Разгорались страсти, вспыхивали драки. Стражу, принёсшему эту новость, дали свежего коня и отправили дальше, на юг, в Монтсиммар. Отправили двух курьеров: одного в Вал Форет, второго на юго-восток, в Вершиль. Маркиз с большим трудом успокоил армию и заверил солдат, что завтра они выступят на север, но теперь им нужно отдохнуть, чтобы набраться сил для предстоящей битвы. В глубине души он предпочёл бы повернуть на Вал Форет. Скорее всего Вал Руайо уже потерян. Маркиз забылся сном в своём большом красно-золотом шатре, стоявшем в окружении других цветастых шатров, за которыми тянулись длинные ряды белых палаток простых солдат. Лагерь освещали тысячи костров, и сверху, для зорких в темноте глаз, лагерь выглядел как яркая, красочная мишень. Архидемону не составило труда проследить за улизнувшим от орды Стражем. Как и ожидалось, Страж привёл его к забаве более интересной, чем убийство одного усталого воина. Дракон устремился вниз. С усыпанного звездами чёрного ночного неба на лагерь полились длинные полосы огня. Маркиз Джейдера, находящийся в центре мишени, превратился в пепел до того, как успел проснуться. Его брат, грезящий о захвате Джейдера, умер десять ударов сердца спустя. Люди выбегали из своих шатров и палаток, путаясь в горящей парусине. Некоторые сиганули в реку Орн — и спаслись. Некоторые прятались в тени деревьев. Архидемон развернулся в воздухе и вернулся, летя над самой землей, выдыхая пламя. Нашлась горстка лучников, не струсивших и сумевших дать ответный залп. Архидемон почти не обратил на них внимание: их жалкие стрелы для него были не опаснее булавочного укола. Архидемон сделал ещё два захода, аккуратно выжигая пылающий крест в центре орлесианской армии. Довольный симметрией своей работы и масштабом разрушений, он взмыл в небеса и полетел обратно в своё гнездо из скверны на руинах Вал Руайо. Более четверти армии сгинуло в огне, большая часть обоза и снаряжения была уничтожена. Из находившихся в центре лагеря шевалье и командиров выжили считанные единицы.***
Орлесианский флот под командованием Гранд-адмирала Империи, его превосходительства герцога де Вершиль-Довин Роже, величественно шёл вдоль южного побережья Недремлющего моря, преодолевая бурные волны. Опытным капитанам было не по себе от такой опасной близости берега, печально известного своими непредсказуемыми песчаными отмелями. Даже в заливе Джейдера им придётся сохранять бдительность из-за длинной песчаной косы, известной как Горн, рассекающей гавань на две части. Водная гладь делала Горн почти невидимым. Во время отлива по нему можно было пройти пешком значительное расстояние — однако те смельчаки, что уходили слишком далеко, не успевали добежать обратно во время начавшегося прилива и тонули в стремительно поднимавшихся волнах. Разумные и опытные капитаны заранее позаботились о найме двух джейдерских лоцманов, знавших эту гавань как свои пять пальцев. Флот действительно внушал трепет: около пятнадцати военных кораблей охраняли пятьдесят четыре баржи с людьми и лошадьми. Флагман Гранд-адмирала, "Император Драккон", представлял собой карраку с огромным водоизмещением: настоящее чудовище с высокой позолоченной кормовой надстройкой, в которой располагалась роскошная каюта адмирала. Через четыре дня после выхода из Вал Руайо они обогнули мыс Серый Нос к северу от Халамширала и обнаружили поджидавший их флот из неварранских кораблей, гладких и с низкой посадкой. Огненные шары устремились к орлесианской армаде и расцвели бурей разрушения.***
— Мы должны захватить тех девчонок, — сказала Бронвин, не выспавшаяся и сердитая. Ей всю ночь снились одни кошмары. — Принцесс из Солидора. Если мы не сделаем этого, это сделает кто-нибудь другой и использует, чтобы заявить свои права на трон Империи. — Ты же не.... — Алистер не решался договорить. — Я имею в виду... — Убью ли я их? — раздражённо спросила Бронвин. — Конечно же, нет. Что я такого сделала, чтобы дать повод подумать о таком? Я поступлю с ним точно так же, как поступила императрица: запру их в каком-нибудь уютном местечке. Если императрицы нет в живых, то формально одна из этих девиц может рассматриваться как её возможная наследница. Понятия не имею, какая именно. Проще всего будет захватить всех трёх. Захват Шато Солидор — шаг очень смелый. И к тому же это делает Джейдер очень уязвимым. Разве это плохо — обратить свой жадный взор на этот богатый и великолепный город? Может быть и так. Бронвин отчасти чувствовала себя стервятником, клюющим кости Империи. Императрица мертва, и скоро начнётся отчаянная драка за наследство. Без сомнения, не меньше полдюжины претендентов заявят права на титул императора. Наверняка и неварранцы это понимают. Что же они предпримут? Скорее всего, стремительно двинут войска к границе, тесня и отгрызая город за городом: Шурно, Гислен, Эрлесанс. Неварранские Стражи, должно быть, уже на марше, готовятся встретить лицом к лицу ужас, царящий в Вал Руайо. Сны этой ночью были нечёткими и спутанными, возможно, Архидемон не желал, чтобы они имели ясное понимание происходящего. Возможно, орлесианские Стражи всё ещё держатся в стенах столичной обители, дорого продавая свои жизни. Такой город, как Вал Руайо, невозможно полностью захватить за одну ночь — даже Архидемону и его орде. Просто обязаны появиться какие-то очаги сопротивления: ведь там были шевалье, городская стража, Серые Стражи, просто смелые вооружённые люди. Жители могли разбежаться, пережить ту кошмарную ночь и сражаться дальше. С другой стороны, больше всего Стражей находилось не в Вал Руайо, а в их главной штаб-квартире в Монтсиммаре, в нескольких днях пути на юго-восток. Порождения тьмы захватили множество женщин, и уже через месяц те родят Орде подкрепление. И это весьма нежелательный результат. Всё это бросало вызов её собственному долгу. Она осуждала остальные страны Тедаса за то, что они оставили Ферелден на произвол судьбы. Поступит ли она точно так же, с удовлетворением наблюдая за гибелью своего ненавистного врага? Все доводы, что она использовала против подобного самодовольства иноземных Стражей, оставались действенными и сейчас. Глупо и недальновидно позволять порождениям тьмы разорять Орлей. Они лишь наберут сил, а потом двинутся дальше, чтобы уничтожить какую-нибудь другую страну. И этой страной может оказаться Ферелден. Разве она сама не говорила, что порождениям тьмы плевать на границы? Она должна приготовиться продолжать войну против порождений тьмы, и если порождения в Орлее, она должна продолжить войну там. Ферелденские Стражи должны получить возможность войти в Орлей, и, наверное, ей стоит задуматься о дополнительных новобранцах. Она должна усилить своё собственное положение: их линии снабжения и так слишком растянуты, растягивать их дальше опасно. Решение очевидно. Джейдер находится ближе к Западному холму, чем к Халамширалу, следующему крупному орлесианскому городу. Логэйн тоже считал, что скруглить границу Ферелдена — здравая идея. И это так. Солидор защищал Морозные врата: разрыв в горном хребте, через который проходит Имперский тракт. Если они смогут удерживать Морозные врата, то Джейдер сам упадёт им в руки, как и прилегающая к нему плодородная равнина. И это не дикая пустошь, а обжитая земля, к тому же не настолько огромная, чтобы возникли трудности с её освоением. Обладание ею дает Ферелдену возможность успешнее защищать свои границы... И на этой равнине стоит прекрасный город. Если он станет частью Ферелдена, ему понадобится лорд. Эрл Джейдера? Равнина достаточно велика, чтобы называться эрлингом. Этот эрлинг будет простираться от Морозных врат до Шеи на востоке и Рэдклиффа на юге. Баннорн Убежища банны Коутрен оказался бы в его пределах. Бронвин заставила себя прервать полёт мысли. Она явно забегала вперёд. Она должна сражаться с порождениями тьмы. Нужно избавиться от пленных орлесиан и сосредоточиться на настоящем враге. Но противный голосок в её голове продолжал нашёптывать: "Разве не было бы гораздо сподручнее сражаться с порождениями тьмы, опираясь на такой город, как Джейдер?" Джейдер может и разместить её армию в своих казармах, и прокормить. В нём имелась одна из лучших гаваней Недремлющего моря и удобный доступ к Имперскому тракту. И чем дальше она оттеснит порождений от границ Ферелдена, тем в большей безопасности будет её страна. — Сначала Солидор, — сказала она своим товарищам. — Первым делом мы возьмём Солидор. Если мы собираемся двинуться навстречу порождениям тьмы, то мы должны контролировать Имперский тракт.***
День начался с завтрака, потому что все дни начинались именно так. Императорские высочества Селандина, Эпонина и Эглантина не знали ровном счётом ничего, что происходило в Тедасе за последние семь лет. Они ничего не знали о политической экономии или дипломатии, и даже из арифметики освоили лишь сложение и вычитание. Их учили только искусствам, религии и прочим безобидным вещам. Они все умели играть на лютне, красиво вышивать и читать по памяти большие отрывки из Песни Света. Без сомнений, императрица позаботилась, чтобы принцессы получили самое утончённое и в то же время совершенно непрактичное образование. Благодаря заботам их гувернантки, графини Кокеликот и её нежной приятельницы, преподобной матери Риктруде, они были не только неспособны плести интриги ради империи или править ею, но даже не могли самостоятельно одеться или заварить чай. Однако из нагромождения малоизвестных и бесполезных сведений, что им дозволили узнать, они вынесли некоторые понимание о построении классического драматического единства. Единство действия: пьеса должна иметь один главный сюжет, второстепенные сюжеты сводятся к минимуму. Единство места: действие не переносится в пространстве, площадка, ограниченная сценой, соответствует в пространстве пьесы одному и тому же месту. Единство времени: действие пьесы должно разворачиваться в течении одного дня. Самое яркое событие их жизни произошло в Шато Солидор, в один день, и они были так поглощены событиями, касающихся непосредственно их, что не заметили никаких других второстепенных сюжетов. После своего обычного завтрака, состоявшего из овсянки, сливок и мёда, принцессы удалились в комнату для рукоделия с высокими стрельчатыми окнами. Графиня не сразу к ним присоединилась, должно быть, распекала управляющего или самым оскорбительным образом доносила до сведения домоправительницы правила внутреннего распорядка. Теперь, когда ей приходилось носить чёрный парик, не такой красивый, как рыжий, она выглядела ещё уродливее. Принцессы, наслаждаясь редкой возможностью побыть наедине, шёпотом обменивались обрывками сплетен, подслушанных у слуг. Запертые в своей башне, девушки ничего не знали о происходящем в остальной части замка. — Я знаю, почему Лизетта больше не появляется, — прошептала Селандина. — Мне сказали, что она и лакей Оберон вступили в недозволенную связь. — Что бы это ни значило, — пожала плечами Эпонина, — я уверена, что её не выставили бы вон из-за пустых обвинений. — Но что может случится... — О, смотрите, — перебила сестру Эглантина, — ястреб вернулся! — Не открывай дверь, Эглантина, — жалобно попросила Селандина, — тут так холодно! Эпонина вздрогнула. — И птица снова залетит сюда! Не обратив на их слова внимание, Эглантина открыла дверь в маленький садик. — Бонжур, месье Ястреб! На голый розовый куст слетел ворон, уселся и наклонил голову набок. — И ворон! Я никогда ещё не видела ворона так близко! Она подошла к крепостной стене, чтобы полюбоваться на розовое с золотыми прожилками небо на востоке и ахнула. — Армия! Услышав это, остальные девушки тоже выбежали в садик. Над дальней башней раздался раскат грома и пролился ливень из ослепительных голубых и золотых искр. Эглантина захлопала в ладоши. — Как красиво! И к тому же в наших фамильных цветах!***
Бронвин подала своего коня вперёд — за пределом полёта стрелы, разумеется — желая пояснить командующему гарнизоном замка, почему в его интересах опустить перед ней подъёмный мост и сдаться. Она подала знак, и с одного из передвижных требушетов выпустили ракету, взорвавшуюся над северной стеной с ужасающим грохотом и вспышкой усиленного лириумом огня. Её войска пришли под покровом ночи и окружили замок, и командующему гарнизоном только и оставалось, как с изумлением разглядывать выстроившиеся напротив войска, появившиеся словно по волшебству. Показательный взрыв его озадачил и серьёзно напугал. Бронвин ухмыльнулась. — Слушайте меня! — крикнула она. — Я Бронвин Кусланд Драконоубийца, королева Ферелдена. Как вы видите, я могу с легкостью разрушить ваши ворота. Мы можем разнести ваш замок по камешку. Если вы немедленно не сдадитесь, я прикажу своим инженерам обстрелять замок, а когда ворота рухнут, мои солдаты разграбят Солидор и предадут мечу всех защитников до последнего мужчины, женщины и ребёнка. Если вы сложите оружие, я проявлю к вам милосердие.***
— Что происходит? — спросила Селандина. — Это маркиз Джейдера? Она всегда считала его красивым, хотя никогда не видела лица. Высокая, стройная фигура и благородная осанка маркиза заставляли её считать, что под маской скрывается неземная красота. — Я не вижу его герба. Их возглавляет тот шевалье в красных доспехах. Это так поразительно! — возразила Эглантина и заметила, разглядев Алистера: — Посмотрите на того молодого мужчину на гнедой лошади. Он довольно симпатичный. — Он простолюдин, — упрекнула её Селандина. — На нём нет маски. Тебе не стоит на него смотреть. Лучше взгляни на того прекрасного шевалье в красных доспехах! Разве он не великолепен? Эпонина высунулась между зубцами крепостной стены и помахала войскам своей платочком из белоснежного шёлка. — У него такой очаровательный и интересный шлем, с поднимающимися вот так крыльями. А маска — часть шлема! Это очень умно. Интересно, кто он такой? — вздохнула она. — Мне бы очень хотелось, чтобы он навестил нас. Это было бы нас так развлекло. Селандина покачала головой. — Графиня никогда не допустит этого! — Она тоже вынула свой платочек и помахала им. — Давай, Эглантина, помаши шевалье! — Жаль, что мы так высоко, — посетовала Эглантина. — Как бы я хотела услышать, о чём они говорят. Она с большим воодушевлением замахала платком. — Бонжур! Бонжур! Да благословит вас Создатель, отважные солдаты!***
Сэр Норрел прищурился на нечто похожее на белые флаги, развевающиеся на самой высокой башне. — Они что, сдаются? Бронвин хмуро уставилась на несчастного командующего гарнизоном. — Сэр командир, ты надо мной издеваешься? Или вы предательски изображаете сдачу замка, чтобы заманить и коварно напасть? — Нет! Нет! — Он оглянулся на башню. — Это их императорские высочества. Должно быть они решили, что вы пришли навестить их. — Так и есть, — холодно ответила Бронвин. — Принцессы предложили мне свою капитуляцию, и я советую тебе не мешать мне её принять. Она приветливо помахала принцессам в ответ, и те возбужденно захихикали. — Господа, — приказала Бронвин, оглянувшись на своих рыцарей и Стражей. — Поклонитесь принцессам. Они сдали нам Шато Солидор. Послышались смешки, и принцесс должным образом поприветствовали. Бронвин посмотрела на командующего. — Сложите оружие. Следующий взрыв уничтожит ваши ворота. На надвратной башне появилась пожилая дама в чёрном парике и кружевной маске, оттеснила командующего и пронзительно завопила: — Что тут происходит? Что это за шум? Как вы смеете! Вы знаете, кто я такая? Бронвин посмотрела на неё без всякого уважения. — Встречный вопрос, мадам: знаете ли вы кто я? Довольно болтовни, — сказала она Хаглину и натянула поводья коня, поворачивая. — Приказываю начать бомбардировку. Капитан в отчаянии закричал: — Я должен защитить их императорских высочеств! Вы клянётесь, что им не причинят вреда? — Я даю вам моё честное слово. У меня ни малейшего желания причинить им вред. С ними будут обращаться с почётом, подобающим их титулу. Сдавайся, и я пощажу и их, и тебя, и твоих людей. Любой, кто окажет сопротивление — погибнет. — Глупцы! — взвизгнула графиня. — Стреляйте в них! Стреляйте! Стреляйте! Стреляйте! — И я полагаю, что мне придётся начать с этой ведьмы, — закончила Бронвин. — Заткни ей рот. Щеки графини затряслись под кружевной маской, и она бросилась прочь. — Скатертью дорога, — фыркнула Бронвин. — А теперь, сэр, давайте обсудим условия сдачи...***
— О! О! — воскликнула Эглантина. — Ворота открываются! О, надеюсь, что нам разрешат встретиться с нашими гостями! — Не следует ли нам надеть маски? — встревожилась Эпонина. — Разве прилично принимать гостей без них? — Мадам графиня сообщит нам, если нам разрешат спуститься, — сказала Селандина. — Конечно, мы наденем маски, как только покинем наши покои. На лестнице за дверьми комнаты послышался шум. Кто-то с громким топотом бежал вверх по каменным ступеням. Услышав сердитый голос графини, девушки в ужасе замолчали. Мгновением спустя двери распахнулись, и в комнату ворвалась графиня в сопровождении двух громил со сверкающими кинжалами в руках. — Убейте их! — закричала она, указывая на застывших в ужасе принцесс. — Они не должны попасть в плен! Поднялся визг, принцессы выбежали в садик и упали на колени, прижимаясь друг к другу. — Нет! Нет! О, сэр, пощадите нас! Подручные графини бросились за ними в сад, занесли кинжалы... ... и застыли на месте. Принцессы заморгали, не понимая, что происходит. Графиня вытаращилась им за спину, а затем хрипло выпалила: — Маг! Грязный ма... И тоже застыла. Сидящий на розовом кусте ворон пропал. Вместо него в саду стоял высокий и красивый мужчина со светлыми волосами и обаятельной улыбкой. — Так гораздо лучше. Слишком много криков и маханий ножами. Тише, тише, Андерс уже делает свою работу... Но чудеса ещё не кончились. Ястреб превратился в необыкновенно красивую женщину с жёлтыми глазами, насмешливо и презрительно рассматривающую их. — Так-так, что у нас здесь? Все три маленькие принцессы вместе? Девушки не сводили с неё перепуганных взглядов. Да, она наводила на них точно такой же ужас, как графиня, но графиня была жестокой и на вид омерзительной. Эта женщина на вид тоже могла быть жестокой, но какой же прекрасной она была! Она немного напомнила их кузину-императрицу — та точно так же улыбалась, описывая казнь их отца и матери. И как бы ни был очарователен Андерс, появление двух магов, превратившихся из птиц в людей, ни в коей мере не могло успокоить принцесс. В их представлении эти маги был злом: источник всех горестей и скорбей мира, они были свободны и не подчинялись Церкви, они применяли свои магические искусства на людей и превращались в птиц, и... — О! — воскликнула Эглантина, терзаемая унижением. — Я впустила вас в замок! — Эглантина! — обвиняюще вскрикнула Эпонина. — Это всё твоя вина! — Глупый ты ребёнок, — всхлипнула Селандина. Их нянюшка сказала им, что злые создания, такие как демоны и маги, не могут войти в дом без приглашения. До тех пор, пока вы сами не позовёте их, ваш дом будет в безопасности. Злая колдунья обманула Эглантину, явившись под личиной невинной птицы, и Эглантина навлекла беду на всех них. В комнату вошли ещё люди. Солдаты, и явно не орлесианцы. Они будто бы вообще не удивились застывшим убийцам или застывшей графине со свирепым и искажённым от ярости лицом. Солдаты были неотёсанными и воняли. И они не поклонились. Они вообще, казалось, не обращали на принцесс никакого внимания. Андерс махнул рукой в сторону неподвижных фигур и пояснил: — Королева не ошиблась, они собирались убить принцесс. Лучше их запереть. Возможно, она захочет их допросить. — Что происходит? — прошептала Селандина. — Кто эти люди? Андерс ослепительно улыбнулся, но к его разочарованию, улыбка не произвела на принцесс никакого впечатления. — Замок взят королевой Бронвин. Она не причинит вам вреда. — А кто такая королева Бронвин? — заморгала Эпонина. Солдаты, вытаскивающие неподвижных пленников, обменялись изумлёнными взглядами и с легкой насмешкой посмотрели на принцесс. Один покрутил пальцами у виска, словно намекая на сумасшествие девушек или на их умственную отсталость. Остальные пожали плечами. Морриган издала резкий смешок, напоминавший клёкот ястреба. — Девчонка-Страж, Драконоубийца, королева Ферелдена. Королева-Страж. Красная королева. Драконья королева... — ...и Истинная Защитница Андрасте! — с ухмылкой дополнил Андерс. Девушек это только больше сбивало с толку. — Она вышла замуж за мятежника Мэрика? — пролепетала Селандина. Маги расхохотались, ещё больше напугав принцесс. И в этот момент вошёл Алистер. — Как я вижу, вы уже взяли ситуацию в свои руки, — заметил он. — С дамами всё в порядке? — В полнейшем, Алистер, — заверил его Андерс, — просто немного переживают из-за того, что повсюду эти страшные маги! Муа-ха-ха! Он взмахнул руками в шутовской угрозе, и девушки с визгом отпрянули назад. Морриган с отвращением фыркнула. — Хнычущие безмозглые дуры, — скривила она губы. — Посмотри на них, сбились в кучу, как овцы! Вряд ли спасение их никчёмных жизней стоило потраченных усилий. Алистер сразу вспомнил, почему недолюбливал Морриган. — Может они испугались потому, что их только что попытались убить! — отрезал он. — И потому что вы пытались их напугать! Затем он вспомнил давние уроки эрлессы Изольды и постарался учтиво поклониться несчастным девушкам. — Ваши императорские высочества, для меня большая честь встретиться с вами. Королева очень скоро пошлёт за вами. А пока, пожалуйста, оставайтесь в ваших покоях. Никто из нас не собирается причинить вам вред или... — Сэр... Алистер? — решилась Эглантина. — Не "сэр", — насмешливо поправила её Морриган. — Он банн Алистер. Банн Алистер Фицмэрик из Стоунхэйвена! Он покраснел. Следовало с самого начала представиться Стражем. Теперь и Морриган напоминает об этом идиотском титуле. — Да, — подтвердил он, — боюсь, что банн Алистер. — Так вы благородны! — с облегчением воскликнула Эпонина. — Вы не простолюдин! — Ну... да. — Простите нам нашу ошибку, — искренно сказала Селандина. — На вас нет маски. Тут она поняла, что тоже без маски, и покраснела. Всё это было очень неправильно. — Ну... у меня её нет, Мы их не носим... Ну... э-э-э... в Ферелдене. — пробормотал Алистер. Он поморщился и сказал Андерсу: — Они вас боятся. Может вы с Морриган пойдёте, а я пока объясню, что произошло. — С удовольствием! — пожала плечами Морриган. — Нет! — воскликнула Эглантина. — Ей нельзя уходить, если вы останетесь! И так красный и несчастный Алистер посмотрел на них с замешательством. Морриган обиделась, а Андерс развеселился. — Мы не можем беседовать в наших личных покоях с мужчиной, если он не наш родственник, без присутствия компаньонки, — объяснила Эглантина таким тоном, словно это должно быть очевидно даже младенцу. — Это скандально! — подтвердила Эпонина, широко распахнув глаза. — За такое нас могут казнить, — торжественно закончила Селандина. — Хм... — протянул Андерс. — Вас же здесь трое. Разве вы не можете просто... Ну я не знаю... побыть компаньонками друг другу? Алистер молчал, ошеломлённо размышляя о мировоззрении, которое позволяет кому-либо рассматривать Морриган в качестве компаньонки. — Или мы можем попросту уйти все, — со скучающим видом подсказала Морриган. Алистер моментально ухватился за её предложение. Общество молодых дам, тем более красивых молодых дам, заставляло его нервничать. — Верно, мы просто оставим вас тут. На время. За дверью будет стоять охрана, они там для вашей защиты. Никто вас не побеспокоит. Просто оставайтесь здесь. Мы дадим вам знать, когда Брон... когда королева Бронвин будет готова встретиться с вами. Ваши императорские высочества, — добавил он, спохватившись. Он, кланяясь, попятился и споткнулся о собственные ноги. Маги без капли сочувствия расхохотались. Через мгновение они все ушли, закрыв за собой дверь в комнату. — Какой он странный, — заметила Селандина. — Зато благородный, — заметила Эпонина. Эглантина кивнула, её глаза мечтательно затуманились. — И такой красивый! Даже без маски!***
— Они довольно глупы, — сказала Морриган Бронвин, пожав плечами. — Можно сказать, безмозглые. Они пришли в полнейший ужас, что рядом оказались нечестивые маги, и точно так же ужаснулись от мысли остаться наедине с нашим дерзким и похотливым Алистером... — Эй! — запротестовал Алистер. — Без компаньонки, — договорила Морриган, упиваясь своей язвительностью. — Можно подумать, что после того, как их последняя компаньонка попыталась их убить, им захочется снова заиметь кого-то подобного! — Я попрошу Лелиану присмотреть за ними, — сказала Бронвин. — Она должна знать всю эту этикетную галиматью, к которой они привыкли. Или найду надежную женщину-командира, чтобы та сопровождала их. Надо увезти их отсюда как можно скорее. Их надо отправить на восток, подальше от любых желающих сесть на трон Орлея. Поэтому она послала за Лелианой, хотя имелись дела поважнее, чем забота о трех глупых девицах. Долгий разговор с командующим Шато Солидор отчасти объяснил причину столь легкой капитуляции. Два дня назад мимо приезжали Серые Стражи из Джейдера, и Риордан сообщил командующему, что орда порождений тьмы напала на Вал Руайо. Командующий понял, что положение очень серьёзное, и не знал, что делать. Кроме того Риордан рассказал о нападении и управляющему маркиза Джейдера. Слухи уже разошлись, и все в гарнизоне их слышали. Теперь, когда Мор запылал здесь, в Орлее, а не где-то у врага, солдат охватил страх. Многие хотели вернуться домой к своим семьям. Бронвин пыталась побольше узнать о Риордане, но командующий почти ничего не знал. — Старший Страж сказал, что отправится в Монтсиммар и присоединится к главе орлесианского ордена. Это займёт у них не меньше недели, даже если они будут торопиться. Итак, вероятность орлесианского вторжения в Ферелден становилась всё меньше и меньше. Даже если армия не получит новостей из столицы, Риордан в любом случае с ней встретится. Не будут же они воевать на восточной границе, когда столица их собственной страны разорена порождениями тьмы. Бронвин удивилась, что командующий ничего не сказал о смерти императрицы, и задумалась, почему. Она решила, что Риордан сознательно не стал рассказывать об этом, надеясь предотвратить панику. Что ж, об этом рано или поздно станет известно, и паника всё равно поднимется. Бронвин порадовалась, что со своей стороны постаралась удержать это в тайне, снижая тем самым ценность принцесс. Гарнизон разоружили и заставили снять броню. Бронвин хотела отправить их под охраной на запад по Имперскому тракту, а затем приказать идти куда вздумается. Если они попытаются вернуться, то будут убиты. Ближайший крупный город, Халамширал, в двух днях пути отсюда. Возможно, в трёх, если отобрать у поверженных орлесианцев сапоги. К тому времени, как они доберутся до Халамширала, там уже узнают о случившимся в Вал Руайо, и у них возникнут дела поважнее, чем пытаться отбить Солидор. — Мы оставим у себя командиров и графиню, — сказала она Алистеру. — За них можно получить выкуп. Графиня, к тому же, может сообщить нам полезные сведения, когда устанет сидеть на хлебе и воде. А рядовых солдат лучше всего просто отпустить. Я не хочу их кормить. Прибыла Лелиана, очень веселая после осмотра замка, и Бронвин дала ей новое поручение: — Я хочу, чтобы ты позаботилась о принцессах. Пусть они спустятся сюда, чтобы я могла поговорить с ними. Никаких масок. Я терпеть не могу этот обычай, так что им придётся научиться обходиться без них. И, кажется, они считают, что нуждаются в компаньонке, хотя они давно не дети. Завоюй их расположение и выведай у них всё, что получится. — Нет ничего проще! — просияла Лелиана, очень польщенная, что ей поручили подобную задачу. Три принцессы, заточённые в башне, непременно обрадуются обществу менестреля. Она не могла не оценить романтичность ситуации. — Я немедленно отправлюсь к ним! Хотя Солидор значительно уступал размерами Рок дю Шевалье, это был прекрасный замок. Он принадлежал имперской короне и часто использовался в качестве тюрьмы, как сейчас, для знатных, но неудобных персон. Бронвин принялась за размещение собственного гарнизона и выяснение слабых мест этого замка, по счастливой случайности свалившегося ей в руки. Пока она деловито раздавала приказы и выслушивала донесения, пришла Лелиана с принцессами. Каждая из них обладала завораживающей красотой хрупкой статуэтки: такие изящные, тонкокостные, белокожие. На них были роскошные бархатные платья: синее, золотое и розовое. Уложенные в причёски светло-золотистые волосы удерживали замысловатые жемчужные диадемы. Лелиана представила их, и они присели перед Бронвин в изящном реверансе. То, как они её боятся, было видно невооружённым глазом. Бронвин поняла, что может производить пугающее впечатление на девушек, выросших в столь тепличных условиях. Она была в доспехах и возвышалась над ними. С другой стороны, они были слишком взрослые, чтобы вести себя так по-детски. Самой младшей вряд ли больше двадцати, но остальные принцессы были значительно старше Бронвин. Возможно, императрица специально растила кузин робкими и невежественными, но в тоже время роскошь и бесконечный труд окружающих их слуг их чрезмерно избаловали. Бронвин не собиралась обеспечивать им такой же роскошный образ жизни. Не тогда, когда ей самой приходилось спать под открытым небом или на голых камнях Глубинных троп. Она смотрела свысока на эти хилые плоды близкородственных браков и не видела ничего, достойного уважения. Тем не менее она не понимала, что принцессам кажется тоже очень странной. Она была высока и внушительна, и её красные доспехи внушали трепет, однако принцессы не знали ни одной хоть сколько-нибудь благородной женщины, которая отважилась бы показаться перед другими женщинами с ненакрашенным лицом. Мало того, её лицо было обнажено — и им она тоже приказала обнажить лица, несмотря на присутствие мужчин и простолюдинов — и всё это выглядело очень неприлично. Возможно, они не замечали её отвагу и смелость, но определённо заметили грязь под её ногтями и растрепанные волосы. Эглантина подумала, что если бледные губы королевы подкрасить помадой, выщипать правильно брови и прикрыть локоном жуткий шрам, то её можно будет назвать красивой. Но глаза... наводящие ужас ярко-зелёные глаза, пронзительные и суровые, заставляли Эглантину вспоминать о змеях, яде... или о драконах. И королева, конечно, была очень крупная. Её руки и ноги были почти мужскими. На её ужасно неженственной и мускулистой шее виднелись жилы. Она не выглядела как королева. Она вообще не походила на благородную женщину. Она выглядела так, словно работала в поле, будто какая-нибудь крестьянка. И её свита состояла из таких же грубых и пугающих созданий. Огромная собака, разумеется — клише само по себе. Великан с серой кожей и глазами цвета лаванды. Эльфы, вооружённые и осмеливающиеся смотреть им в глаза, кто-то — улыбаясь, кто-то мрачно и неодобрительно, как тот высокий и беловолосый. А взгляд, которым их буравила та маленькая эльфийка? Что за поразительная грубость! Это нервировало девушек. Грубая каменная фигура, такая же высокая, как и серокожий великан, высилась в углу. Принцессы удивились, рассмотрев её — они никогда не видели статуи уродливее. Там были двое обманувших их магов, рядом с которыми стоял ещё один, и ни один не думал скрывать свои посохи. Вокруг непринуждённо бродили гномы. Все мужчины и женщины, не исключая королеву, были облачены в грязные доспехи и даже рукояти их оружия выглядели грязными и жирными. Никто из них не выглядел как благородный шевалье, кроме банна Алистера, хотя и он тоже был не очень чистый. Тем не менее, эта королева Бронвин заговорила с ними отнюдь не недоброжелательно, хотя и с нарушением церемониала — в конце концов они принцессы империи, и ведут свою родословную от Драккона Кордилуса, а она всего лишь коронованная выскочка из маленького варварского королевства. — Дамы, — коротко обратилась Бронвин. — Вам незачем меня опасаться. Я позабочусь о вашей защите. Через несколько дней вы покинете Шато Солидор и поселитесь в другой моей крепости. Вы можете выбрать прислугу, которую возьмёте с собой, и вам будет предоставлена повозка для вашего имущества. Также вам будет назначен эскорт. Они были слишком напуганы, чтобы засыпать её вопросами, а Бронвин слишком занята, чтобы нянчиться с ними, так что она просто кивнула девушкам, давая понять, что разговор окончен. — Страж Лелиана, отведите дам обратно в их покои и помогите начать подготовку к путешествию. — Надеюсь, в нашем эскорте не будет... магов? — спросила Эпонина, напуганная собственной смелостью. Королева недовольно нахмурилась, и Эпонина едва заметно вздрогнула. — Что? Магов вроде тех, — медленно произнесла Бронвин ледяным тоном, — которые не более чем два часа назад спасли ваши жизни? Вы возражаете против их присутствия, правильно я вас понимаю? И правильно ли я понимаю, что вам настолько противны эти маги, что вы бы предпочли быть выпотрошенными парой головорезов по приказу той мерзкой старухи, которую я посадила в подземелье? Пристыженные и смущенные таким ответом, принцессы покраснели и опустили головы. Эглантина пыталась разобраться в своих чувствах. Конечно, она рада, что её не убили, и то, что графиня сидит в подземелье — тоже чудесная новость, но разве благородной даме прилично использовать слово "выпотрошили"? И те маги были... магами... Бронвин закатила глаза. — Уведи их, Лелиана. Я занята.***
Примечания автора: Орлесианский флот не так велик, как испанская Армада, состоявшая из двадцати двух боевых кораблей и ста восьми перестроенных торговых судов. Кроме того, их сопровождали корабли меньшего водоизмещения. С другой стороны, Селина не планировала вторжение так долго, как Филипп II. Да и военно-морские силы Ферелдена тоже не так велики, как у англичан. Хотя английские корабли по водоизмещению были меньше испанских и легче вооружены, их насчитывалось около двух сотен. Ферелден мог собрать всего лишь пару десятков, и то часть из них были бы приватиры и переделанные рыболовецкие и торговые суда. Английский театр никогда не уделял особого внимания аристотелевской теории драматического единства. Тем не менее, эта теория оказала мощное влияние на европейскую драматургию. Это одна из причин того, что до середины XIX века многие европейцы считали пьесы Шекспира варварскими. Большие растянутые пьесы, такие как "Король Лир", с множеством локаций и огромным актёрским составом не имели для них никакого смысла.