***
Сиофранни, сбив ноги и выбившись из сил, добралась до клана Сабрэ первого драккониса. Вместе с Хранительницей Маретари пришла узнать новости и Мерриль. Сиофранни устало опустилась на замшелую каменную скамью и попыталась привести мысли в порядок. — Поначалу мы боялись вторжения орлесиан. Данит хотела сообщить вам об этом и попросить эльфов прийти на помощь в борьбе с ними. Однако, теперь, похоже, вторжение не состоится, потому что пробудились порождения тьмы. Я думаю, что это произошло в Орлее, потому что люди в моём видении говорили как Лелиана. В любом случае, порождения тьмы уничтожили огромный город и перебили множество эльфов. Это было ужасно, Хранительница. Маретари дала ей выпить травяного чая для придания сил, и вскоре для Сиофранни принесли жареную куропатку, такую нежную, что мясо само отделялось от костей. Пока благодарная Сиофранни ела и пила, Маретари и Мерриль обдумывали её слова. — Мы должны послать гонца к Ланайе и в другие кланы, что пришли в Арладален. Сиофранни уловила незнакомое слово. Исходя из сказанного, по-видимому, так решили назвать новообретённую родину элвен, расположенную вокруг древнего храма. "Дом в Лесу". Подходящее название. — Думаю, нам следует пойти, — сказала Мерриль. — Мы дали слово Бронвин. И мы давным-давно обещали Стражам помощь. Маретари с сомнением покачала головой. — Разве эльфы должны умирать для защиты орлесиан, изгнавших нас из Долов? Или за городских эльфов? Такое решение нельзя принимать в одиночку или вдвоём. Мерриль подождала, пока Сиофранни доест, и затем коснулась её руки. — Пойдём, lethallan. Мы подыщем тебе место для ночлега, пока собираются остальные. — Ma serranas. Пока они шли, Сиофранни поражалась тому, как изменилось это место. Она была здесь только единожды и толком не осматривалась. Теперь всё выглядело иначе. Ровные ряды аравелей окружали храм. В самом храме разобрали завалы и заменили напольные плиты. Обнаруженные за завалами помещения вычистили и привели в порядок. Некоторые оказались хранилищами древних и великих сокровищ, в других обитали гигантские пауки. Этой суровой зимой храм сослужил добрую службу клану Сабрэ. Обычно эльфы не жили в закрытых помещениях, но они охотно пользовались укрытиями в руинах или в заброшенных хижинах, если таковые удавалось найти. Клан привык к безопасности и тем преимуществам, что давала надёжная крыша над головой. — Мы не потеряли за зиму ни одного малыша, — похвасталась Мерриль. — Это такая радость. — А как насчёт преграды, которая должна защитить нас от шемленов? Мерриль погрустнела. — Это оказалось сложнее, чем мы думали. Похоже, нам потребуется два круга таких преград: внутренний, надёжно защищающий храм и само поселение, и внешний круг послабее. Мы хотим не подпускать к себе врагов, но в то же время хотим, чтобы другие эльфы могли нас найти. Мы не хотим, чтобы нас беспокоили, но мы не должны мешать птицам, зверям и насекомым передвигаться привычными путями. Если мы слишком туго затянем защитный круг вокруг нашего Арладалена, то мы его задушим. — Она зябко повела плечами. — Но тем не менее, тут всё приносит радость, а ещё мы всё время узнаем что-то новое! — Но вы поможете нам сражаться с порождениями тьмы? — Я приду, и другие друзья тоже. Хотя на этот раз их может оказаться не так много.***
Астрид ворвалась в Орзаммар первого драккониса, созвала деширов на Ассамблею и сообщила им, что порождения тьмы совершили крупное нападение на поверхности. — Вал Руайо? — переспросила леди Дейс. — Не крупнейший ли это город наземников, Совершенная? Астрид сомневалась, что это так. Кажется, Минратос крупнее, но поправлять леди Дейс она не стала. Вал Руайо находился куда ближе к Орзаммару, чем Минратос, так что пусть будет крупнейшим, раз так легче расшевелить Ассамблею. Тщательно изображая приличествующее братское участие, король Белен заметил, что армия Орзаммара уже находится под командованием его доброй подруги, королевы Бронвин. — Верно, — ответила ему сестра-Совершенная, сладко улыбаясь. — И они достойно служат. Однако чтобы идти на Запад, нам потребуется больше войск. Пройдусь по Пыльному городу и посмотрю, что смогу забрать оттуда. — Можешь забирать хоть всех пыльников, — хохотнул лорд Водрак. — Всех до единого! Ещё одно доброе дело для Орзаммара! Последовавший за этим смех, к сожалению для Белена, язвительным не был. Его сестра приняла шутку благосклонно. — И я так и сделаю. Заберу каждого, кто способен держать оружие. Тем не менее, нам надо обсудить защиту самого Орзаммара. Я проведу осмотр новых барьерных дверей. Нам жизненно необходимо удержать дорогу на Амгаррак. И нам нужна ещё одна дверь, чтобы перекрыть на развилке дорогу на Кадаш. Стражи исследовали часть дороги к тейгу Кадаш, по крайней мере ту часть, что лежит под перевалом Герлена, но дальнейшие экспедиции придётся отложить до конца Мора. — Есть что-либо новое об Архидемоне? — Он возглавил нападение на Вал Руайо. Порождения тьмы устроили там гнездо. Мы хотим положить этому конец, но нам нужно время, чтобы подготовиться к походу на Запад. Мы созываем всех, включая все возможные части Легиона Мёртвых. — Ты нашла новых големов? — Работающих — нет. Король Логэйн обнаружил одного в Денериме, кто-то сумел его пробудить. Король оставил его себе, что неудивительно. У королевы Бронвин тоже есть один. Наши гномы не спускают с него глаз. Несколько нашлись в Кэл'Хироле, но они сильно повреждены. Кузнецы пока размышляют, получится ли их починить. Астрид и Белен прогуливались по дворцу, дружелюбно беседуя. Только самые проницательные лорды могли бы заметить скрытое напряжение между этими двумя — со стороны их беседа казалась образцом семейной гармонии. Совершенная восхитилась подрастающим племянником, подарила ему старинный золотой кубок и узнала, что на подходе новый Эдукан. — Чудесные новости! — обрадовалась она, не покривив душой. — Уверена, что смогу подобрать столь же прекрасный подарок и для него... или неё. Я бы хотела иметь племянницу. Последние слова вызвали у Белена лёгкое замешательство. Если родится сын, он унаследует касту отца. Дочь, соответственно, унаследует касту матери. Рика Броска после рождения сына вошла в клан Эдукан, но лишь в качестве наложницы, так что у её дочери касты не будет вовсе. Астрид лишь улыбнулась, заметив выражение лица Белена. — Не бери в голову! — проворковала она младшему брату. — Если родится девочка, я её удочерю. Довольно удобный способ обзавестись наследником. Белен задумчиво на неё посмотрел и кивнул. — Это... может быть хорошим решением. В конце концов она сумела собрать несколько сотен новобранцев и поручила своим лейтенантам провести с ними короткое, насыщенное обучение. Как только она сможет ими командовать, то отправится к Бронвин и узнает, что та делает после известий о нападении порождений тьмы на Орлей. Наверное, пляшет от радости. Когда Бронвин закончит с этим, Астрид поделится идеями о том, как лучше напасть на орду на западе.***
— Сайлас! — Лелиана! Лелиана смогла лишь на пару минут перехватить своего старого товарища Сайласа перед тем, как его отвели к королеве. Он выглядел точно так же — за исключением пары седых волосков в бороде — как три года назад, когда они вырвались из паутины интриг Маржолайн. Мать Доротея спасла их обоих, и спасла больше, чем их жизни. Встреча с ней изменила их и дала цель. Лелиана ушла в тихую обитель лотерингского аббатства, чтобы пересмотреть свою жизнь. Сайлас принёс обеты храмовника, желая измениться к лучшему. Так приятно увидеть его снова. — Ты Страж? — удивлённо спросил он. — А ты храмовник! Мы оба теперь важные персоны! — ответила она в тон, а затем посерьёзнела. — Ты, конечно же, знаешь о порождениях тьмы. — Я знаю, что здесь Мор, — сказал он, не совсем понимая, что она имеет в виду. Он ехал быстро, как мог, и даже в казармах храмовников почти ни с кем не разговаривал. — Но похоже, они пока затаились. — Ох... — она не хотела огорчать его и ненавидела себя за то, что придётся это сделать. — Ты не знаешь последних новостей. Ты ведь ехал по восточной дороге, разве не встретил Стражей Джейдера? — Нет, — он невесело усмехнулся. — Я делал всё возможное, чтобы остаться незамеченным. Я выполняю поручение нашей общей подруги. — Мать Доротея! — вздохнула Лелиана. — Надеюсь, она в порядке... — Так и было, когда я в последний раз её видел, — ответил Сайлас. — Почему ты так сказала? Что случилось? — Мой друг, — сказала, положив руку на его плечо. — Порождения тьмы пробудились. Они напали на Вал Руайо. Сайлас замер, как громом поражённый. Он даже сначала не поверил своим ушам. — Как это возможно? Откуда ты это знаешь? Я был в Вал Руайо всего восемь дней назад. — Порождения тьмы напали ранним утром, двадцать шестого. Я не имею права говорить, откуда именно я это знаю, но это правда. Нападение было ужасное. Многие умерли, многим пришлось спасаться бегством. — Верховная жрица? Преподобная мать? — Мы не знаем. Пойдём. Поговори с её величеством. Она планирует сразиться с порождениями тьмы, как только ей не придётся опасаться удара в спину.***
Молодая королева Ферелдена произвела на Сайласа сильное впечатление. Конечно, он слышал, кто такие Кусланды. Очень знатный род. Правящие Амарантайном Хоу, откуда Сайлас был родом, приходились им вассалами. В юности он часто видел банну Эсмерелль — издали, разумеется, — надменную и суровую. По слухам, она покинула Ферелден после падения Рендона Хоу. Его тоже случалось видеть, а однажды он видел тэйрна, Брайса Кусланда. Теперь эти двое мертвы. Эрлом стал старший сын Рендона. Натаниэль... Так, вроде, его звали. Его Сайлас тоже видел, много лет назад. Сейчас городом правил какой-то новый банн, Сайлас о нём ничего не знал. Он вообще не думал, что увидит Ферелден снова, да и не очень-то хотел, после страданий, перенесённых по вине Харвина Рэйли и его орлейской шлюхи, Маржолайн. Это, конечно, не означало, что он желал родной стране зла. Если бы ему пришлось проехать до самого Денерима, чтобы выполнить поручение, то спокойно бы доехал. Но, возможно, теперь не придётся. Высокая и миловидная королева встретила его приветливо, но не потому, что он храмовник, а потому, что за него поручилась Лелиана. Сайлас разглядывал королеву. Почему нет? Сейчас она, наверное, самая известная персона в Тедасе. У неё были большие глаза с красивым разрезом, но такого странного зелёного цвета, который Сайлас видел разве что в чаше с ядом. Сайлас счёл их в каком-то смысле тревожащими. Про её знаменитые доспехи он тоже слышал. По слухам, они сделаны из костей и чешуи дракона, убитого королевой собственноручно. Убила она дракона или нет, но доспехи явно были сделаны именно из останков высшей драконицы, материала чрезвычайно редкого. К креслу был прислонён большой меч в старинных ножнах. Что-то в этом оружии было странным, и чувства Сайласа, обострённо откликающиеся на всё магическое, на мгновение напряглись. Мабари королевы Бронвин оценивающе смотрел на него прищуренными глазами. Сайлас, имевший с этой породой дело, разумно не стал играть с ним в гляделки. Лелиана казалась спокойной, и это было хорошим знаком. — Ваше величество. Это мой друг, сэр Сайлас Кортвейт, — представила она его, изящно склонившись в реверансе. — Несколько лет назад мы вместе участвовали в приключениях. Он отважный человек и выдающийся мечник. Сайлас поклонился, и королева грациозно кивнула ему. — Сэр Сайлас. Мы рады любому другу Стража Лелианы. Она вопросительно посмотрела на Лелиану. — Нет, ваше величество, — сказала Лелиана. — Он ничего не знает о нападении. Он покинул Вал Руайо двадцать... — ...двадцать третьего, — подсказал Сайлас. Бронвин вздохнула, и в её взгляде мелькнуло сострадание. — Порождения тьмы напали ранним утром двадцать шестого. Ты уехал раньше, чем это произошло. — Но вы всё же знаете об этом, ваше величество, — осторожно заметил Сайлас, недоумевая, как это могло произойти. — Да, это так. Все Стражи это знают. Стражи Джейдера покинули город и отправились на Запад двадцать седьмого. Вы определённо должны были встретиться. — Я предпринял все меры, чтобы не встретиться ни с кем, ваше величество. Если бы я заметил их лагерь, то обогнул бы его. На своём пути я останавливался в казармах храмовников. Не припоминаю, чтобы видел кого-либо в мундирах Стражей. Так или иначе, наши пути не пересеклись. — И ты не желал быть замеченным... — Её зелёные глаза стали задумчивыми. — Почему? Он был в курсе почти все сплетен в Вал Руайо. Он также читал некий доклад. — Мне поручено передать послание Владычице Церкви Маурин. — В самом деле? И о чём говорится в этом послании? Сайлас счёл, что скрытничать нет причин. А перечить этой женщине и вовсе неразумно. — Ни при каких обстоятельствах не приезжать в Вал Руайо, ваше величество. — Он продолжил, понизив голос: — Перед моим отъездом произошли некие события. Возможно, погода окажется слишком жаркой для кого-то в её годы. Бронвин откинулась на спинку своего любимого кресла и задумалась. Кажется, она поняла, что он хотел бы сообщить ей больше наедине. — В самом деле? Мы побеседуем об этом позже. А пока отдохни. Лелиана поможет найти тебе удобную комнату. Но не уходи далеко, поскольку мои солдаты тебя не знают. Сайлас и Лелиана поклонились, и затем она потянула его за руку в сторону лестницы. — Нет, мой друг, простая казарма не для тебя, — заявила она. — Друзья Стражей размещаются среди Стражей. Мы заняли несколько комнат, так что найдём тебе местечко. Пойдём, представлю тебя моим товарищам. — Погоди! — Сайлас остановил её и увлёк в угол, в сторону от суетящихся солдат и слуг. — Это правда? — спросил он шёпотом. — Про Прах? Она улыбнулась, поиграв ямочками на щеках и погладила его руке. — Да, это всё правда. Жаль, что тебя там не было. Там так красиво. Так величественно. А потом... — она с сожалением повела плечами, — а потом нам пришлось сражаться с драконом. Был бы ты там, твой меч нам пригодился. Мы потеряли хорошего друга. — Я видел отчёт конклава. Это было... удивительно. Преподобная мать Доротея ему поверила, но многих он разозлил. — Наша Владычица Андрасте тоже многих разозлила. Но это не мешало ей говорить правду. Давай пока тебя устроим, а после ужина я отведу тебя к королеве для разговора наедине. Она ввела его в комнату, которая казалась битком набита воодушевленными воинами. — Мой друг сэр Сайлас! — крикнула Лелиана толпе. — Он остановится с нами! — Он остановится с нами, — ухмыльнулся гном, — или остановится с тобой, а, Рыжик? Компания была очень разношёрстная. Сайлас вдруг осознал, что в последние годы жил довольно замкнуто: жил с духовенством, ел с духовенством, работал с духовенством. Поскольку он служил преподобной матери Доротее в Великом Соборе, то почти не видел за это время ни гномов, ни эльфов. Долийцев он вообще впервые в жизни увидел. Но даже они не были самыми необычным в этой компании. В этой общей комнате находился... голем. Сайлас вспомнил, как много лет назад слышал об этих существах в какой истории или легенде. Тогда он решил, что големы — выдумка, но вот теперь увидел не просто голема, а голема, обладающего даром речи и именем. — Ещё один мягкий человечек. Очаровательно. Чувствуй себя как дома. Повесь на меня свой плащ для просушки. Не церемонься. Сайлас заметил, что его доспехи храмовника не вызывают трепета ни у эльфов, ни у магов. Одна из магов, кстати, была отступницей. Сайлас сморгнул при виде красавицы Морриган и испытал острое желание немедленно её арестовать. Это было бы ошибкой, потому что другой маг, очевидно её любовник, вился вокруг неё, держа в руке посох и очень недобро зыркая то на доспех Сайласа, то на самого Сайласа. Эта женщина была самой отступнической из всех отступниц, которых Сайласу доводилось видеть. Мысли непроизвольно понеслись вскачь. "Самая отступническая из всех отступниц? Разве так говорят? Нет, но зато это точно её описывает." И она даже не была Стражем! Кроме неё в комнате присутствовали другие сторонники Стражей, не вступившие в орден: загорелый вечно улыбающийся эльф, другой эльф, высокий и с необычными татуировками, и огромный кунари, внимательно наблюдающий за всеми, но почти не размыкающий рта. Среди Стражей кого только не было: гномы, люди, долийцы, даже городская эльфийка: изящное и милое создание с проникновенными чёрными глазами и шелковистыми светлыми волосами. Даже среди людей были разные мужчины и женщины, высокие и коренастые, и говорили они тоже по-разному. Все уже ели, хотя до обеда было ещё далеко. Сайласа пригласили за стол, и он с благодарностью присоединился — последний раз он толком ел в Халамширале, три дня назад. Лелиана села рядом, судя по всему, это был её второй завтрак. Напротив него сидел приятный юноша по имени Карвер, по другую сторону — красивая рыжая женщина, дружелюбная на вид. Высокая и сильная, явно воин. — Авелин, — представилась она. — Добро пожаловать в сумасшедший дом, сэр Сайлас. Поедая колбаски, яйца и холодный голубиный пирог, он выслушал похожий на сказку рассказ о поспешной сдаче Солидора. Он оказался действительно забавным. Ферелденские Стражи, очевидно, намеревались продолжить кампанию против порождений, но перед этим защитить тылы. Остальная армия Ферелдена была уже на подходе, и Сайлас предположил, что следующим будет Джейдер. Сайлас слушал веселую болтовню Стражей и многого не понимал, словно они переговаривались на каком-то особом языке. Это и был особый язык — язык друзей, повидавших и переживших многое, и никто другой не смог бы его понять. В речах проскальзывали упоминания Орзаммара и какого-то Пыльного города; одни говорили о Мерриль и Ланайе, другие о Таре и Броске. Лелиана ускользнула по своим делам, и Сайласу стало не по себе среди этих странных незнакомцев. — Она вернётся, — успокоил его полупьяный гном, которого Карвер назвал Огреном. — Только поменяет подгузники маленьким принцессам. Сайлас, наверное, выглядел совершенно растерянным, потому что Авелин пришла на помощь и объяснила, что речь идёт о кузинах императрицы, молодых дамах, а вовсе не младенцах, которые находились в заключении в этом замке, и что Лелиана с ними подружилась. В одной из комнат стояла пустая кровать, и Сайлас сложил на неё свои вещи. Он понадеялся, что соседнюю кровать занимает не Огрен. Можно побиться об заклад на месячное жалованье, что Огрен храпит как медведь. Пришли новые Стражи, и Сайлас выслушал их рассказы, хотя без пояснений понимал в лучшем случае половину. Ему тоже было что рассказать, но он решил, что первой его должна выслушать королева. Лелиана вернулась почти на самом закате и повела его в другую комнату. Судя по стоящей у дверей охране, это были покои королевы. Сайлас поклонился, и ему велели сесть. Затем настало время рассказать некрасивую историю с отлучением. — Верховная жрица сожгла моё чучело? — потрясённо переспросила Бронвин. Она ожидала чего угодно, но не этого. Какая нелепая и абсурдная месть! — И чучело Владычицы Церкви Маурин. После завершения полной церемонии отлучения перед ступенями Великого Собора. Под пение хора. Лелиана побледнела, и он с извиняющимся видом пожал плечами. — Их отлучили? — неверяще выдохнула она. — Это... чудовищно! — Сожжение прошло не совсем так, как ожидалось, — продолжил Сайлас. — Совершенно неожиданно разразилась буря, в Великий Собор ударила молния, серьёзно повредив северную башню. Обломки многих ранили... и многие погибли. Потом начался дождь, и чучела промокли насквозь. — Он прокашлялся. — Хуже всего, что началась паника. В давке погибли несколько десятков людей. Бронвин нахмурилась, не в силах себе это представить. Сайлас пояснил: — Площадь перед Собором обнесена стеной с несколькими воротами. Большая часть толпы в панике хлынула к южным воротам, и упавших в давке просто затоптали. — Дыханье Создателя! — ужаснулась Бронвин. — Какое безумие! Бедняги! Неужели Верховную жрицу настолько возмутил доклад конклава? Сайлас поморщился. — В нём говорилось то, что партия "Возрождения" не желала слышать. И действительно, вы должны понимать, что содержание этого доклада таково, что любой, кто относится к вам неблагосклонно, сразу же от него отмахнётся. Честно говоря, я не думаю, что Верховная жрица многое из него поняла. Она давно нездорова и страдает от старческой немощи. Бронвин моргнула, всё ещё пытаясь переварить услышанное. — Так я теперь отлучена от Церкви? Получается, я теперь больше не андрастианка? Новости хуже не придумаешь. Если об этом станет известно, то её право на корону Ферелдена может быть оспорено... как и право на жизнь. — Ты андрастианка, если сама считаешь себя таковой! — яростно выпалила Лелиана. — Они не имеют над тобой такой власти, Бронвин! Если на то пошло, мать Доротея тоже многое могла высказать — наедине — о таком вопиющем политическом давлении посредством ритуалов Церкви. Как это соотносилось с каноническим правом — другой вопрос. Его будет решать следующая Верховная жрица. Сайлас решил не высказывать своего мнения. Королева прервала молчание. — Я отправлю письмо Владычице Церкви и расскажу об этом. Конечно, совет преподобной утратил актуальность. Даже если Маурин окажется настолько глупа, чтобы лично предстать перед Верховной жрицей, её будет непросто найти. А ты, сэр Сайлас, что намереваешься делать? Ты можешь оправиться в Денерим, и я полагаю, что Владычица Церкви найдёт для тебя дело, но, возможно, ты захочешь остаться с нами. Сайлас отчаянно хотел именно этого: остаться и сражаться, когда всему миру грозила опасность. — Если это не сильно вас затруднит, ваше величество. — Ничуть не затруднит.***
Одно дело бороться с порождениями тьмы, убивать драконов, противостоять убийцам — Бронвин всегда понимала, что у неё много врагов. Но когда Бронвин узнала, что глава мировой религии, которую она исповедовала, сочла её исчадием зла, приказала сжечь её чучело и во всеуслышание отлучила от Церкви, то её охватила глубокая тоска. Неужели духовенство рукоплескало этому? Неужели сердца храмовников наполнялись гордостью от торжественности этой церемонии? Неужели люди приветствовали клевету на неё? Она боролась с Мором, защищая этот отказавшийся помогать мир от порождений тьмы, а эти неблагодарные из Вал Руайо предали её анафеме? Не зря в народе говорят, что жизнь несправедлива. И это, конечно же, так. Бронвин старалась не жаловаться. По сравнению с другими ей и так повезло гораздо больше — она сильная и здоровая, появилась на свет в высокородной семье. Природа порождений тьмы — уничтожать, драконов — разорять, убийц — убивать. Никто из них не претендовал на праведность. Но то, что Верховная жрица и окружающее её духовенство отреклись от Бронвин, сделало их в её глазах такими лицемерными и лживыми, что она в порыве мстительной радости от всей души пожелала им, чтобы большинство из них погибли или стали беженцами. Это сильно пойдёт им на пользу. Что до императрицы, то Бронвин не прольёт над ней ни слезинки. Императрица жаждала смерти Бронвин, пока та защищала Тедас от чудовищ. Её жадность, самолюбие и низость были запредельны. Мир станет лучше без такой персоны на троне великой империи. Конечно, то, что Мор ударил по Вал Руайо, чудовищно несправедливо по отношению к простым жителям города. Погибли тысячи: старики, больные, беременные женщины, маленькие дети, люди, гномы, эльфы. Судьба эльфов казалось наиболее жестокой — те, кто ими правил, не желали помнить об их существовании, запирали в эльфинаже, как свиней в хлеву, и запрещали учиться защищать себя. Сколько эльфиек станут матками? Стражам Тедаса, наверное, ещё долгие годы предстоит сражаться с крикунами. Бронвин было невыносимо даже думать о том, что испытывают в этот момент похищенные женщины. Она усилием воли запретила себе думать об этом — от таких размышлений не будет пользы ни им, ни ей, и решила сосредоточиться на стоящей перед ней монументальной задаче. Она надеялась лишь на то, что видение о катастрофе в Вал Руайо побудит остальных Стражей действовать. Они и пальцем не пошевелили для Ферелдена, но разрушение огромного города, знакомого многим из них, могло заставить их подняться. Что касается её самой, то она не будет дожидаться результатов их действий. Она должна действовать сама. Порождения тьмы вскоре будут готовы к новому нападению. Архидемон может повести их на восток вдоль Имперского тракта, где орлейские города нанизаны на дорогу, как жемчуг на нить. И в итоге он приведёт их к Джейдеру, а затем через Герленов перевал в Ферелден. Ни воображаемые границы, ни каменные стены не сдержат орду. А затем, ближе к вечеру, ей неожиданно улыбнулась удача. Удача? Может быть и нет. Может быть это было тоже проявлением человеческой — или эльфийской — природы. Два городских эльфа из Джейдера, представшие перед ней, были довольно непривлекательными — тощими, с обветренными и вороватыми лицами. Однако они были достаточно удачливы, чтобы суметь выскользнуть из Джейдера и добраться до королевы Ферелдена. Они пришли к Солидору, разыскивая её. Когда их ввели в зал, они принялись раболепное извиваться, должно быть, пытаясь изобразить поклон. Скаут зарычал на них, хотя ему мог просто не понравиться их запах. Тем не менее, эльфы с надеждой смотрели на королеву, думая, что их могут избить, как обычно, а могут накормить и дать по горсти серебра каждому. Доставленные ими сведения на самом деле были бесценными. — Флот уничтожен? — удивлённо повторила Бронвин. — Полностью? — Может быть не полностью, королева. Говорят, несколько кораблей вернулись обратно в Вал Руайо, — признал один из эльфов. Он ухмыльнулся, обнажив гнилые пеньки зубов. — Думаю, им не понравится то, что они там увидят. — Пожалуй, нет, — поддержал его товарищ, с туповатым видом глядя на Бронвин. Он почесал лоб и, спохватившись, вспомнил, что ему следует смотреть в пол. — С позволения вашего королевствия, мы слышали, что несколько дней спустя несколько кораблей причалили к берегу, и какая-то часть знати со своими лошадьми уехали прочь. В Гавани Джейдера только десяток шевалье и около двух десятков солдат выжили и сумели рассказать, что случилось. Они оставили эльфов тонуть. Он так скривил рот, словно хотел сплюнуть на пол, но успел одуматься. Бронвин быстро оглядела эльфов и затем сказала командиру: — Отведи этих двоих на кухню. Проследи, чтобы их хорошенько накормили. Найди им какую-нибудь работу и проследи, чтобы с них не спускали глаз. — Она коротко улыбнулась эльфам-перебежчикам. — Если их история подтвердится, они получат щедрое вознаграждение. Она взглянула на Морриган и Андерса. Они вышли из зала и вскоре летели, словно выпущенные стрелы, прямо на север. Ещё не занялся рассвет, когда Бронвин обнаружила, что эти эльфы подарили ей Джейдер.***
Теперь, когда Стражи Джейдера покинули город, Стражи Бронвин могли не опасаться своего обнаружения. Андерс и Морриган, конечно, смогли добраться до Джейдера быстрее всех. Они смогли даже подслушать отчаянную и громкую перепалку в Изумрудном дворце между шевалье и представителями маркиза. Джейдер явно склонялся к сдаче. Стражи сообщили им, что порождения тьмы пробудились, и слухи об этом разлетелись по всему городу. Очевидно, что имперская армия не придёт в Джейдер, а останется сражаться на западе. Флот с силами вторжения тоже не будет швартоваться в Гавани Джейдера. Джейдер остался совсем один, а королева Ферелдена захватила ключевые крепости Рок дю Шевалье и Шато Солидор. Выжившие с корабля, севшего на мель у Горна, цветисто рассуждали об осаде и сражении до последнего защитника, а сенешаль и управляющий, слыша это, в ужасе хватались за голову. — И кто выдержит эту осаду, монсеньор? — спросил управляющий у вспыльчивого юнца, предводителя спасшихся с Горна шевалье. — Кто? Эльфы готовы взбунтоваться по щелчку пальцев, гномы бросили работу и заперлись в своих домах, наша городская стража способна лишь красоваться в своих нарядных доспехах, а гарнизон так мал, что его, считай, нет! Маркиз считал, что гарнизон не нужен! Кто будет стоять на стенах? Защищать ворота? Изнеженная знать? Толстые самодовольные торговцы? — Я буду защищать город! — крикнул в ответ юноша. — Я и мои друзья-шевалье! Мы будем защищать этот город до последнего человека и до последнего вздоха! Управляющий, потирая бороду, посмотрел на него с презрением. — Это очень красиво сказано, монсеньор. Действительно очень красиво. Но что будет с остальным городом, когда вы совершите свой beau geste и падёте мёртвыми? Что будет с ним? Юноша непонимающе уставился на него, не в силах вообразить что-то более важное, чем собственный героизм. Удар кулака сенешаля по столу заставил его вздрогнуть. — Мой прекрасный город разграбят, ты, молодой дурак! Мои люди погибнут! Может быть, для тебя их жизни ничего не значат, но они значат для меня! Управляющий, друг сенешаля, успокаивающе положил руку ему на плечо. — Убирайтесь отсюда, — наконец, прорычал сенешаль. — Нам нужно подумать, и вы явно ничего не можете предложить. Ворон за окном продолжил прислушиваться, впитывая отчаянный разговор стариков. Когда они достали бренди и разговор затих, ворон улетел доложить об увиденном.***
Ведя свои войска вдоль Шеи, эрл Вульф обнаружил охотничий домик, который Бронвин использовала в качестве наблюдательного поста. То есть это сделали его разведчики, которые встретили оставшихся там авваров и поговорили с ними. Они отправили сообщение старику эрлу, а тот присоединился к разведчикам, захватив с собой Корбуса. Лорд Ротгар отправился со своими солдатами патрулировать побережье. Корбус устал и обрадовался возможности посидеть возле очага под крышей с кружкой горячего вина в руках, пусть даже это была всего лишь тесная и ветхая хижина в горах. Убийца свернулся калачиком у его ног, радуясь возможности отдохнуть. Мальчик и собака слушали, как эрл Вульф расспрашивает авваров о последних новостях про королеву. — Слышал, она взяла Рок! Проклятье, до чего же славная удача! Что ещё она затевает? Разведчики Бронвин знали не слишком много и сказали только, что она ушла на запад на день пути, чтобы разобраться с большим замком у Морозных врат. Вульф рассмеялся, хлопнув себя по колену, достал потрёпанную карту, развернул и показал Корбусу место, где они находились. Юноша кивнул, понимая, почему захват нового замка — хорошая идея. — Значит, если она захватит Солидор, то мы будем контролировать Имперский тракт? А как насчёт этого? — он указал на точку на раскрашенной карте, подписанную "Джейдер". — Действительно, как насчёт этого, парень? Допивай своё вино. Нам нужно найти королеву. Думаю, сейчас она обрадуется любому подкреплению. Вульф отправил гонца Ротгару с сообщением о том, что сменил маршрут. Вместо того, чтобы направляться в перевалу, Вульф решил идти напрямую, пересечь Шею через холмы залива Джейдера и подойти к Рок дю Шевалье с другой стороны. Легкое злорадство просто требовало от него остановиться там на ночлег. За ночь его люди и лошади отдохнут, а утром они пойдут дальше и присоединятся к их бесстрашной молодой королеве. Если она положила глаз на Джейдер, Вульф во что бы то ни стало хотел в этом участвовать.***
Их императорские высочества находили свою новую жизнь в качестве пленниц королевы Бронвин приятно увлекательной. Кроме всего прочего их перестали держать в полном неведении. За несколько дней они узнали больше новостей, чем за все предыдущие годы. Некоторые были ужасающими, но другие очень занятными. Был устроен пир, и принцессам разрешили присоединиться и сесть за стол королевы. Эглантина и Эпонина были просто очарованы тем, что их посадили по обе стороны от красивого банна Алистера. Селандине повезло меньше: она сидела между королевой и сэром Блейном Фарадеем, старым солдатом. Тем не менее, все обращались к ней вежливо, и ей было на что посмотреть и что послушать. Некоторые Серые Стражи оказались весьма привлекательны. А один из них, как ей сказали, был благородного происхождения. Страж Лелиана была воспитательницей совершенно иного рода, чем графиня. Она рассказывала им истории и пела песни, а также не мешала узнавать о событиях во внешнем мире, произошедших за семь лет заточения в Солидоре. Она рассказала им о разных приключениях королевы: как та сражалась с порождениями тьмы и исследовала пещеры гномьего королевства, как подружилась с долийцами в глубине зачарованного леса. Больше всего им понравился рассказ о поисках Праха Андрасте и сражении с драконом. Если королева получила благословение Пророчицы, возможно, она не так ужасна. А после того, как королева тщательно вымылась и красиво уложила волосы, она стала больше походить на правительницу, а не на грабительницу. — Королева не причинит вам вреда, — заверила их Лелиана. — И никому другому этого не позволит. Она самая милосердная и благородная принцесса. Её главная цель — борьба с Мором и защита народов Тедаса. Вы вскоре покинете Солидор, так как королева хочет, чтобы вас перевезли подальше от порождений тьмы, на восток, где вы будете в безопасности. — Но что с нами будет? Нас снова запрут в замке? Нас выдадут замуж? — Возможно, Эпонина не хотела жаловаться, но многие её вопросы звучали именно так. Она добавила: — Я бы хотела выйти замуж. Принцессы переглянулись. Все эти годы они шёпотом поверяли свои надежды друг другу. Селандине было уже двадцать пять, и она действительно старовата для замужества, но Эпонина в свои двадцать два ещё была не готова сдаваться и безропотно подчиняться приказам. Восемнадцатилетняя Эглантина вполне уверенно рассчитывала на брак. Они часто размышляли о возможных мужьях. Они пришли к выводу, что их кузен, принц Флорестан, станет мужем одной из них. Но ведь их трое, а мать как-то сказала, что среди императорской родни и без того много близкородственных браков. Но кто ещё годится в мужья принцессам империи? — Замужество может быть весьма приятным, — мечтательно сказала Эглантина, имея в виду совершенно конкретную персону. — Даже если он не очень высокороден... Главное, чтобы он был добрым и красивым. — Будь осторожна в своих желаниях, — напомнила ей Селандина, хорошо помнившая, каков мир на самом деле. — Что, если она отдаст тебя жестокому дикарю? Неотёсанному собачьему лорду, который носит вонючие шкуры? Это может оказаться хуже, чем всё, что мы уже перенесли. — Я всё равно не откажусь от мужа, будь он в вонючих шкурах или без, — упорствовала Эпонина. — И я хотела бы родить собственного ребенка. Мне всё равно, что мне придётся ради этого вытерпеть. Как узнала Лелиана, им и в самом деле пришлось довольно претерпеть. Их кормили, одевали и защищали, но они всегда жили в тени топора палача. Графиня ненавидела их и изводила непрерывной мелкой тиранией. Она заставляла их чувствовать себя ничтожествами: дурами, предательницами, бесполезным бременем. Она при малейшей возможности унижала их и оскорбляла. Она забирала книги, которые им нравились или могли чему-то научить. Она убивала их питомцев, как только принцессы к ним искренно привязывались. Она приказывала подавать еду, которая им совершенно не нравилась. Они с момента приезда в замок ни разу не выходили за его стены. Единственным их источником света и свежего воздуха был крошечный садик на вершине башни. А теперь они узнали, что графиня могла в любой момент приказать убить их, чтобы они не попали в другие руки. Их и в самом деле едва не убили, совсем как их дорогих маму и папу, которые так ужасно страдали перед смертью. Лелиана пыталась объяснить Бронвин, каково приходилось девушкам. Да, им не пришлось сражаться, спать на земле или страдать от ран, но их жизнь была тоже полна боли. Бронвин посочувствовала тому, что их родителей убили, но всё остальное сочла незначительным, учитывая насколько хуже всё могло обернуться. — Ни одна из них не знает, что значит голодать, быть изнасилованной или остаться без крова, — отрезала она. — Им нужно взять себя в руки. — Не все такие сильные, как ты, Бронвин, — мягко возразила Лелиана. — И императрица сделала всё возможное, чтобы ослабить их как можно больше. Они определённо были беспомощны. Когда Лелиана сказала, что им пора собираться, они стояли с растерянным видом, не зная, с чего начать. Решив подтолкнуть их к здравомыслию, Лелиана предложила принцессам сесть и обсудить, что им может понадобиться. — Наша одежда. — Наши украшения. — Наши книги. — Верно, — подбодрила их Лелиана. — Но не кажется ли вам, что первым понадобится что-то, куда вы положите ваши вещи? — Сундук! — воскликнула Эглантина, очень довольная собой. — Сундук для каждой из нас! — Да! — поддержала её Селандина. — Сундук для наших платьев, и затем сундук поменьше для книг. И надо положить мою лютню в футляр. Если вы положите слишком много вещей в сундук, то платья изомнутся. Не торопясь, шаг за шагом, Лелиана направляла принцесс, помогая им в самостоятельной подготовке к сборам. Вскоре у каждой из них были два сундука, и они продвинулись достаточно, чтобы приказать служанкам складывать отобранные платья. Лелиана вздохнула, но было бы слишком самонадеянно ожидать, что принцессы сами упакуют свою одежду. Простая способность принять решение и поручить его выполнение слугам было для них своего рода достижением. Затем им потребовалось напомнить, что за время путешествия они какое-то время будут находиться под открытым небом. — Нам понадобятся... плащи? — решилась Эпонина. — Мы не носили плащи очень, очень давно. Очевидно, на пошив новых модных плащей не хватило бы времени, так что они совершили набег на гардероб графини. Там нашлись довольно тяжелые плащи из чёрного бархата, весьма дорогие и отороченные соболями, хотя не слишком подходящие по сезону. Но зато они не требовали подгонки, так как были простого кроя. Кроме того, они позаимствовали у графини другие приятные вещицы: перчатки, муфты и теплые меховые шапки. Её обувь принцессам не подошла, так что им придётся ехать в крытой повозке, обутыми в свои тонкие шёлковые туфельки. Также они обнаружили красивый ларец графини Кокеликот, в котором хранилось небольшое состояние в золотых и серебряных монетах. После того как Лелиана вскрыла замок и пересчитала деньги, она спросила Бронвин, что с ними делать. — Этим глупым девицам их отдавать не нужно. В конце концов, монеты принадлежат той женщине. Хотя, погоди... Возьми немного серебра из ларца, соверена на три, положи в три кошелька и выдай каждой из девиц. Посмотрим, как быстро они их растратят. Девушки с очень серьёзным видом приняли кошельки и с любопытством принялись изучать монеты. Раньше им никогда не доводилось держать деньги в руках. Обычно принцессы империи не имели с ними дела. Они полагали, что за покупки должен платит кто-нибудь другой: слуга или сенешаль. Вздохнув, Лелиана объяснила, как простые люди зарабатывают деньги, как тяжело им приходится трудиться, чтобы получить скудный заработок, и сколько стоит поесть, согреться и одеться в грубую одежду. — Это, должно быть, очень неприятно, — торжественно согласилась Эглантина. — Если бы мы не были принцессами, то я не уверена, смогли бы мы выжить. Обучение Лелианы искусству бардов прошло не зря: она могла не смеяться и не плакать над судьбой девушек... по крайней мере в их присутствии.***
Нападать на Джейдер было удобнее из Рок дю Шевалье, так что Бронвин задумала переместиться туда, оставив в Солидоре приличный гарнизон и назначив сэра Норрела управлять замком. Её замысел освободить рядовых орлесиан столкнулся с препятствием. Все они к этому времени узнали о нападении на Вал Руайо и пришли в ужас. Некоторые действительно хотели вернуться домой к своим семьям, но довольно многие решили, что безопаснее оставаться среди боевых товарищей и под надёжным командованием. Их сержанты передали прошение не прогонять их безоружными на запад, а принять на службу королеве Бронвин. — Это нелепо! — возмутился сэр Норрел. — Эти орлейские свиньи совсем обнаглели! Но Бронвин не могла так просто отмахнуться от этой просьбы. Бывший командующий гарнизоном Шато Солидор попросил её о том же. Его семья жила в Шато. Замок был их домом. Если Вал Руайо пал, то некому было выкупить его, а отправлять его жену и детей бродить по охваченной хаосом стране означало обречь их на мучительную гибель. Кроме того, ходили слухи, что императрица мертва. Если это так, то в данный момент защиту Орлея возглавить некому. Пока вопрос с престолонаследием не будет решён — а только Создатель ведает, когда это случится — выходило, что служба королеве Ферелдена была их лучшей возможностью слаженно противостоять порождениям тьмы. Те же слухи бродили и по Рок дю Шевалье. Де Гислен не находил себе места от страха за свою семью. Его замок находился к северу от Монтсиммара — как раз между Серыми Стражами и порождениями тьмы. Он умолял об аудиенции с королевой, и ему сказали, что она вернётся в замок через день или два. Прежде чем покинуть Солидор, Бронвин приказала пленникам-орлесианам выстроиться во внутреннем дворе. Сэр Норрел, следуя её указанию, приказал выйти из строя всем, кто желает отправиться домой. Их снабдят едой в дорогу, отведут на половину дня пути по Имперскому тракту, и они будут вольны идти куда заблагорассудится. Однако возвращаться им запрещено под страхом смерти. По рядам орлейцев побежали шепотки и тихие споры, затем из строя вышли чуть больше двадцати солдат. — Есть ещё желающие уйти? — крикнул сэр Норрел. — Оставшиеся, вы побудете под арестом, пока королева рассматривает ваше прошение служить ей. Рекомендую хорошо себя вести, если хотите, чтобы она была к вам благосклонна. Бронвин решила кое-что сказать. Она повысила голос и обратилась к орлесианам. — Я знаю, что вы отважные воины, любящие свою родину! У многих из вас есть долг перед семьями, которым нельзя пренебречь. Я понимаю и уважаю это. Другие хотят остаться и сражаться с оружием в руках, чтобы защитить беспомощных жертв порождений тьмы. Я хотела бы верить вашему честному слову, хотя с начала Мора иностранные агенты неоднократно совершали покушения на мою жизнь. Возможно, среди вас имеется кто-то из этих имперских агентов, ищущих возможность навредить мне. Знайте же: императрица мертва. Одни поражённо вскрикнули, другие нахмурились — мрачно и без удивления. Третьи, казалось, не поверили. — Да, — заявила Бронвин. — Императрица мертва. Вал Руайо лежит в руинах, и главы имперской разведки убиты или превратились в жалких беженцев. Казна столицы находится во власти злорадствующего Архидемона. Сейчас нет никого, кто вознаградил бы верных агентов за диверсии и шпионаж. Это новый мир, и разумнее всего подумать над поиском в нём нового места. Пока меня не будет, я надеюсь, что сэр Норрел отнесётся к вам по справедливости, и что вы докажете свою добросовестность, повинуясь его приказам, как то положено хорошим солдатам. Это всё, что я хотела сказать. Сержант-орлесианец заорал: — Vive la Reine Rouge! — Vive! Бронвин сочла это стихийное проявление верности довольно трогательным. Сэр Норрел лишь хмыкнул. — Не могу поверить, что вы действительно рассматриваете возможность им поверить. — Дело не в доверии, — тихо сказала она. — Лучше держать их под своим командованием, повинующимся уставу и боящимся наказания, чем сражаться с ними как с бандитами и повстанцами. Будь к ним справедлив. — Она посмотрела на него и криво улыбнулась. — Будь справедлив. Я не прошу тебя быть с ними мягким. Для переброски в Рок дю Шевалье пришлось задействовать внушительный обоз, в том числе самое смехотворное средство передвижения, что доводилось видеть Бронвин. — Да это же карета, — выдохнул Толивер. — Нелепая карета, — резко отозвалась Авелин. — Это карета принцесс, в ней они прибыли в Солидор, — сказала Лелиана, старательно придавая голосу обыденное звучание. Она указала на многочисленные позолоченные геральдические элементы. — Это орлейский лев, а вот это орёл матери принцесс, которая была дочерью другого принца империи. Вот это личная геральдическая эмблема принцесс: волки здесь означают, что они возможные наследницы трона. А Бронвин когда-то думала, что самая уродливая вещь, что она видела — это выкованная Совершенным Каридином корона короля Белена. — А драконы? — О! Наверное, они здесь просто для красоты... Я так думаю. Нелепая или нет, но карета вместила в себя три больших сундука, три сундука поменьше, трех принцесс, трех служанок и множество футляров с музыкальными инструментами. Алистер и Лелиана будут сопровождать принцесс в качестве охранника и компаньонки. Когда закутанные в тёплые плащи девушки с опасливым видом вышли из дверей внутренней башни, солдаты, назначенные для сопровождения пожелавших уйти орлесиан, посторонились и дали им пройти. Там же находилась повозка графини Кокеликот, которая должна была уехать вместе с орлесианами. Бронвин не простила графине приказа солдатам стрелять по ней. Она из вежливости напомнила пожилой женщине, что скорее всего путь окажется небезопасным. Графиня потребовала, чтобы её немедленно отпустили, а так как она оказалась бесполезной заложницей, то ей предоставили повозку, в которую сложили все её вещи, за исключением плащей и трех соверенов, выданных принцессам. Одному из освобождённых солдат приказали править повозкой. Разница между грубой повозкой с полотняным верхом и блестящей каретой была настолько разительна, что графиня, прижимая к себе крошечную уродливую собачонку, уставилась на съежившихся принцесс с искренней яростью. К неудовольствию Бронвин, на девушек эта встреча произвела гнетущее впечатление. Когда графиня исчезла за внешними воротами, она повернулась к ним и заметила: — Теперь у неё нет власти над вами. У неё сейчас вообще нет никакой власти, разве что над своей собакой. — Создатель, сделай так, чтобы мы её больше не увидели! — взмолилась Эглантина. — И не увидишь, — пожала плечами Бронвин, после того как Алистер помог девушкам сесть в карету и закрыл дверцу. Она с легкостью представляла себе, какая судьба ожидает эту неприятную и глупую женщину, когда отряд окажется предоставлен сам себе и солдаты вспомнят, что теперь над ними не стоят никакие командиры. Оставались неясными лишь два вопроса: как быстро разграбят повозку и когда именно убьют графиню — до или после грабежа. Бронвин выбросила эти мысли из головы и поерзала в седле. Ей предстояло возвращение в Рок дю Шевалье и подготовка к походу на Джейдер.