***
Временное жильё принцесс оказалось вполне подходящим, хотя и слегка тесноватым. Принцессы давно привыкли спать в одной комнате — так было проще их охранять — но теперь им придётся спать в одной кровати. Возник короткий спор на тему того, кто займёт место посередине, и уступчивая Селандина, как обычно, проиграла. Но несмотря на тесноту, покои им понравились: из окна можно было разглядывать двор, где деловито трудились солдаты. Это было очень занимательно. Эглантина, желая задержать Алистера, ухватилась за один из слухов, которыми обменивались слуги. — Банн Алистер, — спросила она, — а правда, что вы сын короля Мэрика? Лелиана вздрогнула. Зная, что для Алистера это очень болезненная тема, она бросила на него умоляющий о снисхождении взгляд. Выражение неудовольствия на его лице смутило принцесс. Разве для него не великая честь принадлежность к королевскому роду? Будь Алистер по природе своей грубияном, он бы повернулся к ним спиной и ушёл, но он им не был, поэтому ответил принцессам: — Да, это правда, — сказал он. — Король Мэрик мой отец. Но я никогда его не знал. Я незаконнорожденный, и меня воспитывал эрл Эамон из Рэдклиффа. — О! — воскликнула Эпонина. — Это ведь так и должно быть, да? Кому ещё можно доверить воспитание ребёнка королевской крови, как не высокородному лорду? — Это там вы получили свои рыцарские шпоры? — спросила Эглантина. — Я многому научился, живя в Рэдклиффе, — ответил Алистер более ехидным тоном, чем обычно. — Но не этому. Дамы, если эти покои вас устраивают, то я обязан вернуться к королеве. Лелиана едва не всплеснула руками от отчаянья, а принцесс очень расстроил его предстоящий уход. — О, — воскликнула Селандина, — вы оскорблены! — Мы что-то не то сказали? — слабым голосом спросила Эглантина. Алистер взял себя в руки. Он попросту выставляет себя на посмешище. Наверное, он вышел из себя из-за их высоких голосов с сильным орлесианским выговором. Напрасно — эрлесса Изольда больше не сможет навредить ему. — Мне не хочется быть резким, но о детстве у меня осталось не много тёплых воспоминаний. Вот вам моя история жизни, если вы этого хотите. Эрл Эамон сказал, что я рождён в позоре, и отправил меня жить в конюшню. Когда мне исполнилось одиннадцать, я надоел его жене, и меня отправили в Церковь, чтобы я стал храмовником. Рвения я не проявил, но по крайней мере там меня научили читать и писать, поскольку эрл Эамон не озаботился обучить меня чему-либо, кроме ухода за лошадьми. К счастью, меня призвали в Серые Стражи. Там я и познакомился с королевой Бронвин. Это была её идея — дать мне титул. Принцессы смотрели на его с ужасом и сочувствием. Эглантина замахала руками от возмущения и заявила: — И она правильно сделала! Нельзя же держать особу королевской крови на конюшне! — Это преступление против природы, — с совершенно серьёзным видом согласилась Эпонина. — Надеюсь, королева наказала этого эрла Эамона. — Он умер, — коротко ответил Алистер. — Тогда я считал его хорошим человеком. Потом я долго обо всём этом думал и переменил своё мнение. Говорят, что детей может воспитывать кто угодно, но нельзя отдавать ребёнка на воспитания людям, которые говорят ему, что он никто и ничто. — Полагаю, их императорские высочества полностью согласны с вами, — с чувством произнесла Лелиана. — Конечно, — тихо сказала Селандина. — Разве графиня, пока мы были в её власти, не говорила нам то же самое и даже больше того? А ещё она говорила, что императрица казнит нас, если будет недовольна нами, что нам отрубят головы, или распнут на колесе, как нашего отца, или задушат подушкой, как нашу мать. — Она была жестокой, — твёрдо сказала Эпонина. — И злобной. Лелиана продолжала смотреть на Алистера с лёгким упрёком. Он развёл руками, сдаваясь. — Я знаю, что не только у меня была трудная жизнь. Простите, если я был с вами слишком резок. — Всё в полном порядке, милорд! — заверила его Эглантина с тревогой в голосе. — Я сожалею о своём любопытстве и дерзости. Просто это так приятно — наконец-то завести друзей. — Это действительно очень приятно, — согласилась Селандина. — Королева очень милостива к нам, а Страж Лелиана так добра. — Она помогает нам с занятиями музыкой, — сказала Алистеру Эглантина. — Я уверена, что стала играть и петь значительно лучше! — Почему бы тебе не сыграть для банна Алистера, — предложила Лелиана. Она ухмыльнулась, когда две принцессы деликатно отвели Алистера к мягкому креслу, пока Эглантина доставала и проверяла, как настроена лютня. — Только не смейтесь, — взмолилась девушка. — Не буду, — заверил её Алистер, слегка возмутившись тем, что она могла такое предположить. Но Эглантина просто посмотрела на него огромными синими глазами, и он смягчился. Затем она улыбнулась и заиграла вступление. Ему понравилось, как пела Эглантина: мило, мягко и с лёгким придыханием. Ты знаешь край лимонных рощ в цвету, Где пурпур королька прильнул к листу, Где негой Юга дышит небосклон, Где дремлет мирт, где лавр заворожён? Ты там бывал? Туда, туда, возлюбленный, нам скрыться б навсегда. Ты видел дом? Великолепный фриз С высот колонн у входа смотрит вниз, И изваянья задают вопрос: Кто эту боль, дитя, тебе нанёс? Ты там бывал? Туда, туда Уйти б, мой рыцарь, навсегда. Ты с гор на облака у ног взглянул? Взбирается сквозь них с усильем мул, Драконы в глубине пещер шипят, Гремит обвал, и плещет водопад. Ты там бывал? Туда, туда Давай уйдём, мой милый, навсегда! Закончив, она посмотрела на Алистера с такой тревогой, что он испытал желание её защитить. — Вы прекрасно поёте, — сказал он. Принцессы радовались своим покоям, беседе с ним, и ещё больше обрадовались, когда появился слуга с прохладительными напитками. Лелиана ненавязчиво вынудила Алистера задержаться, и вскоре завязался любопытный разговор. — Те два благородных человека, которых мы сегодня встретили... — начала Эпонина. — У них большие поместья? — У Вульфа и Корбуса? — довольно глупо переспросил Алистер и поспешил объяснить: — Ну... Полагаю, да. Они эрлы. Высшая знать. Я никогда не бывал в Западных холмах или в Южном пределе, но, кажется, у них есть всё, что они хотят. — Эрл Вульф, думается мне, женат, — безмятежно проговорила Селандина, — а юный эрл, скорее всего, уже помолвлен. Лелиана подавила улыбку и опустила взгляд на пол. Алистер же, неискушённый в подобных интригах, покачал головой. — Нет. Эрл Вульф вдовец. Он вдов уже много лет, насколько я помню. А Корбус ещё просто мальчик. Его отца убили меньше месяца назад. — Полагаю, у эрла Вульфа есть наследник? — рискнула Селандина, бросив предостерегающий взгляд на Эпонину. — У него двое взрослых сыновей, — ответил Алистер. — Старший этой весной уже женится. Эпонина вздохнула и пожала плечами. — Но юный эрл пока не обручён? — Пока нет, — с недоумевающим видом подтвердил Алистер. — Послушайте, мне на самом деле надо идти. Королева созвала совет... Он поклонился и вышел, оставив дам вдоволь наговориться об открывающихся возможностях. Если бы он знал, о чём они говорят, то уши у него бы покраснели как угли.***
Бронвин разрешила де Гислейну поприсутствовать на торжественном ужине в честь её возвращения в Рок дю Шевалье. Де Гислейн весьма почтительно поприветствовал принцесс, как Бронвин и ожидала, но также выказал подчёркнутое уважение к ней самой, что её несколько удивило. — Молю вас, ваше величество, — сказал он, — обдумайте мою просьбу о выкупе как можно скорее. Он выглядел совершенно отчаявшимся, и Бронвин подумала, что он, скорее всего, не притворяется. — Можешь прийти в мой приёмный зал после ужина, — ответила она, затем кивнула охранявшим его солдатам: — Проследите за этим. Хотя во время обеда все её мысли занимал Джейдер, она не могла не заметить окружающие её флирт, соперничество и тонкую борьбу за её благоволение. Даже среди Стражей существовали трения. Алистер недолюбливал Морриган; Андерс за это на Алистера злился; долийцы снова начали замыкаться в своём кружке, гномы говорили только о своей Совершенной Астрид, Авелин беседовала с Сайласом, пытаясь удержать Толивера от подначек; Карвер слишком налегал на вино. Принцессы, кажется, потеряли голову от такого обилия мужчин. Неудивительно, но неудобно. Бронвин отдала строгий приказ не спускать с девиц глаз. Лелиана отправлялась с армией в Джейдер, и принцессы на несколько дней останутся под надёжной охраной, но, увы, без надёжного присмотра. Бронвин надеялась, что никакой бравый солдат или сладкоречивый шарлатан не соблазнит их на побег. Хвала Создателю, что старшая для такого слишком застенчива, а младшая думает только об Алистере. А вот средняя строила глазки даже юному Корбусу, который понятия не имел, как себя вести в такой ситуации. Эти поползновения Бронвин не заботили: Корбус слишком юн, да и она больше склонялась к мысли женить его на милой девочке Фейлин Кенделлс. Фейлин подходит ему гораздо больше. Она оставила остальных праздновать дальше и вызвала де Гислейна на беседу. Вопреки ожиданиям она обнаружила, что ей куда труднее находить возражения на его доводы. — Мой замок... Мой дом... Бофремон... Он отмечен на карте. Моя жена и дети там, между Серыми Стражами Монтсиммара и порождениями тьмы в Вал Руайо. Скажите мне: порождения тьмы двинутся в сторону Стражей? — Я не знаю, — откровенно ответила Бронвин. — Думаю, нет. У меня сложилось впечатление, что это Стражи двинутся в сторону порождений тьмы. Они на самом деле могут укрыться в вашем замке. Её слова ничуть не успокоили де Гислейна. — Но что, если они решат там укрепиться? Это приманит порождений в мой дом! Поскольку такое действительно могло произойти, Бронвин не стала прибегать к лжи для его успокоения. — Я выдвигаюсь на Джейдер, — сказала она ему. — У меня есть все основания полагать, что после новостей о падении Вал Руайо и уничтожения флота вторжения город сдастся. Как только Джейдер перейдёт в мои руки, я отправлюсь в поход против порождений тьмы. — Иными словами, вторгнетесь в Орлей, — помрачнев, ответил де Гислейн. — Да, вторгнусь в Орлей. Порождениям тьмы нет дела до государственных границ. Если я продолжу сидеть здесь, потягивая вино, Орда будет лишь расти как на дрожжах, заражая скверной новые и новые земли Орлея. Порождений надо уничтожить, причём немедленно. Полагаю, ты хочешь защитить свою страну. Её покровительственное замечание его взбесило, но так как он не желал оказаться в сырой тюремной камере, ему пришлось стиснуть зубы и сдержаться. Он коротко кивнул. — Хорошо, — заключила Бронвин. — Я отпущу тебя и твоих людей в обмен на клятву в верности на то время, пока длится Мор. Я позволю тебе отправиться за запад и сражаться с порождениями тьмы как тебе угодно: в составе моей армии или в одиночку. Хотя последнее, на мой взгляд, опрометчиво. И я не потребую никакого выкупа. Он моргнул от удивления, и Бронвин сердито нахмурилась. — Сейчас не обычные времена, пусть Орлей и позволял себе мешать Ферелдену с самого начала Мора! Это мерзко — позволять порождениям тьмы чинить разрушения, и неважно — в моей стране или в чужой. Мы можем вцепиться друг другу в глотки после того, как перебьём порождений, если тебе без этого жизнь не мила. — Я так и сделаю, — ответил он без раздумий, и смущённо покраснел. — То есть, я поклянусь верно служить тебе до конца Мора. Я и мои люди пойдём за тобой в поход против порождений. Я пойду за кем угодно, кто поможет мне вернуться к моей семье. И я поддержу тебя, если ты выступишь против Джейдера. Я понимаю, что так нужно для снабжения армии. Когда мы выступим? — Завтра, — улыбнулась Бронвин. — Зачем ждать?***
Ферелденская армия выстроилась в боевые порядки и выдвинулась под развёрнутыми знамёнами, совершенно не скрываясь. За исключением нескольких отрядов аввар, которым Бронвин приказала засесть в холмах и следить за теми, кто покидает Джейдер. Она должна быть уверена, что никто не нападёт исподтишка. Бронвин отправляла в Джейдер разведчиков и шпионов, но до этого дня не видела город своими глазами. Он произвёл на неё куда большее впечатление, чем она ожидала. Даже при беглом взгляде становилось ясно, что он крупнее и величественнее Денерима. Денерим мог похвастаться изумительным Фортом Драккона, но за стенами этого города возвышались множество других великолепных строений. Над башней одного из них сиял символ священного пламени, следовательно, это колокольня местной церкви, и она была несравнимо больше денеримского Собора. А рядом с ней высились облицованные нефритом башни Изумрудного дворца. Дворец был жемчужиной города, и будь в Ферелдене подобные дворцы, его бы охотнее воспринимали как богатую, сильную и достойную уважения страну. В одной из обозных телег ехали двое эльфов-джейдерцев с набитыми золотом кошельками. Решение пробраться в Рок сделало их самыми богатыми в эльфинаже. Кроме того, они обзавелись крайне полезными связями. Королева теперь знала их в лицо и, весьма вероятно, отныне именно её слово будет иметь вес в Джейдере. Бронвин отправила к воротам города вестника с белым флагом в знак желания начать переговоры. Если повезёт, она получит Джейдер, не рискуя жизнями своих солдат. Как и следовало ожидать, ворота Джейдера распахнулись, и из них выехал отряд рыцарей и вооружённых всадников. Два знамени, белое и с морским змеем Джейдера, развевались над ними. Бронвин улыбнулась и приготовилась вести бой словами, а не оружием. Ей представили сэра Манфреда де Лакло, управляющего городом в отсутствии маркиза — измученного вида мужчину средних лет с проседью в волосах, сидящего на хорошем коне. Бронвин подумала, что он выглядит очень больным, и постаралась подавить вспышку жалости. — Сэр Манфред, — сказала она без долгих церемоний, — я здесь, чтобы продолжить мой поход против порождений тьмы. Мне нужен Джейдер, чтобы должным образом снабжать армию. Таким образом я готова принять капитуляцию города. Открой мне ворота, и к тебе и твоим горожанам отнесутся с уважением и милосердием. На его лице промелькнула мучительная тоска. — Ваше величество, слава о вашей доблести гремит повсюду, но вы не можете ожидать от меня, что я сдам город без сопротивления. — Всё же я надеюсь на это, монсеньор. Более того, я требую, чтобы Джейдер сдался. Вы все должны знать, что порождения тьмы пробудились. Как Страж, я поклялась сражаться с ними любыми средствами. Сейчас нет времени выяснять тонкости того, кто, как и кому должен подчиняться. Имперская армия не войдёт в Ферелден, — холодно улыбнулась она, — хотя я знаю, что это планировалось. Она на западе, занята спасением орлесиан. Вал Руайо лежит в руинах. Флот, который вы ждали, по большей части покоится на дне Недремлющего моря. Я действительно могла бы наблюдать за Мором издалека, но вести себя так трусливо и опрометчиво может лишь безумец. Орду надо уничтожить как можно скорее, иначе она продолжит плодиться и захлестнёт Тедас зловещим потоком. И пусть ни один орлесианин не протянул руку помощи Ферелдену, когда на нас напали порождения тьмы, но я, по крайней мере, выполню свой долг. Де Лакло облизнул губы, размышляя. — Если вы пойдёте на запад, Джейдер не будет препятствовать вам. Бронвин с презрением отмела это жалкое предложение. — Это мне не поможет, — сказала она. — Я вполне понимаю тебя, но нет, монсеньор, я не стану сражаться с порождениями тьмы, пока Орлей способен воткнуть нож в мою спину. Мои войска соберутся здесь и пополнят запасы. Ваш порт примет Стражей из других земель, которые придут сражаться вместе с нами. Мне нужен Джейдер, и я получу его, так или иначе. Один из лордов отчаянно ловил взгляд де Лакло, пытаясь привлечь его внимание. Управляющий его заметил и прокашлялся. — Возможно, при некоторых условиях мы сумеем достичь удовлетворяющий всех нас результат. Бронвин окинула взглядом послов Джейдера и отчеканила: — Вот мои условия: откройте ворота, примите меня как законную королеву, станьте верными подданными Ферелдена, соблюдайте его законы и пользуйтесь правами, привилегиями и обязанностями наравне с остальными подданными. Вы присоединитесь к моему королевству, сохранив в целости и сохранности свои жизни и имущество, и защитив покой жителей и их собственность. Вы можете присоединиться к моему походу против врагов всего Тедаса: к наиблагороднейшему и наиважнейшему делу нашего века. Похоже, у части лордов и рыцарей этот призыв нашёл горячий отклик. Одни надеялись сохранить свои владения и титулы, других привлекла возможность поучаствовать в приключении. Более сдержанный сэр Манфред ждал, когда она закончит. Бронвин скользнула взглядом по лицам, оценивая выражения, и продолжила: — Или вы можете отказаться от моего почётного и щедрого предложения. Вы можете выбрать судьбу трусов и укрыться за вашими стенами, оставляя борьбу с Мором другим. В таком случае, я действительно буду вынуждена двинуться дальше, ведь порождениям тьмы нет дела до мелочных споров. Затем вам придётся столкнуться с моим мужем, королём Логэйном, который движется сюда с большей частью ферелденской армии. Он сожжёт ваш город и предаст вас мечу. Так что делайте ваш выбор, милорды: путь лёгкий или путь трудный. Признайте меня сейчас, или признайте короля Логэйна, у которого нет ни единой причины любить вас. Так или иначе, Джейдер станет частью Ферелдена. Я даю вам час на обдумывание моего предложения. Она сделала вид, будто собирается развернуть коня, слыша отчаянное перешёптывание среди посланцев Джейдера. — Не нужен нам этот час! — прошипел один из них. — Надо быть полными дураками, чтобы отказываться! — Но те шевалье с "Прекрасной зари"? Как быть с ними? — Да заприте их, если понадобится! Скорее, де Лакло! Она уезжает! — Подождите, ваше величество! — закричал сэр Манфред. — Прошу вас!***
Все прошло отлично и очень удобно для Бронвин. Впрочем, им действительно выбирать не приходилось — если они не намеревались совершить общее самоубийство в знак преданности мёртвой императрице. Сэр Манфред и его спутники вернулись в город, чтобы сделать всё необходимое для торжественного въезда королевы Бронвин, назначенного на полдень следующего дня. Весьма вероятно, им требовалось время совладать с упорными сторонниками борьбы до последней капли крови. — Всё равно, — прошептал Зевран, — лучше всего подготовиться как следует. Не думаю, что этот де Лакло попытается тебя предать, но кто сказал, что это не взбредёт в голову кому-нибудь ещё? Отправь часть своих людей в город прямо сейчас. Бронвин сочла его совет разумным. Большой отряд из аввар, гномов и нескольких эльфов проскользнул к окраине гавани и проник в городскую канализацию. Андерс и Морриган полетели к Изумрудному дворцу, проследить за деятельностью управляющего и сенешаля. Последний не участвовал в переговорах, на тот случай, если свирепая Красная королева прикажет перебить посланников. То, что она это не сделала, вселяло в глав Джейдера надежду, что обещание не грабить город может быть исполнено. А пока ферелденская армия встала грозным и обширным лагерем на равнине перед Джейдером. Не было никакого смысла возвращаться в Рок. Наоборот, Бронвин намеренно взяла с собой все имеющиеся обозные телеги и военные машины, чтобы её армия казалась многочисленнее. В целом, она бы могла захватить город и с теми силами, что у неё имелись, но это означало ожесточённые сражения за каждый дом и кровопролитную бойню во дворце и казармах, которые она бы предпочла получить неповреждёнными и пригодными для дальнейшего использования. С наступлением ночи к ней присоединились ещё несколько отрядов, хотя на самом деле это были слуги и вспомогательные рабочие, но с городских стен их сложно было бы отличить от солдат. Заодно Бронвин приказала жечь в три раза больше костров, чем требовалось, и поддерживать их всю ночь. Она знала, что на городских стенах найдутся внимательные глаза: глаза, которым она хотела внушить мысль о своей превосходящей мощи. Изумрудный дворец тоже до поздней ночи сиял огнями. Управляющий и сенешаль созвали лордов, рыцарей, глав гильдий и внушали всем необходимость подчиниться требованиям королевы Бронвин. Пригласили даже представителей гномской общины, и они, конечно, согласились с тем, что это единственно правильное и разумное решение, которое можно принять в сложившейся ситуации. Несколько шевалье назвали горожан трусами и поклялись бросить вызов захватчице. Их тут же арестовали и затолкали в подземелье. Если отцам города потребуются козлы отпущения, чтобы принести жертву Красной королеве, эти шевалье сгодятся не хуже других. Напряжение в городе достигло пика, когда глашатаи объявили, что завтра в полдень состоится въезд королевы Бронвин и что горожанам нечего бояться, пока они воздерживаются от предосудительного поведения. Тут же последовало перечисление, что именно считается "предосудительным поведением": попытки убийства с использованием любого оружия и без оружия, выкрикивание оскорблений на любом языке, размахивание кулаками, драки, отказы торговать с ферелденцами, пинание собак любой породы или "плевки, способствующие нарушению мира". Копившиеся разногласия между расами грозили вот-вот вырваться наружу. Эльфы толпами покидали эльфинаж и, чванливо расхаживая, кричали о своей верности "доброй королеве Бронвин, благодетельнице эльфов", и размахивали самодельными красными знамёнами, сделанными из вымоченных в отваре розовой марены тряпок. Гномы, более сдержанные, но тоже предвкушавшие благоприятные возможности при новом правлении, пили за здоровье королевы в своих гномских тавернах. Совет гномских старшин всю ночь решал, какой подарок следует преподнести королеве, чтобы доказать свою верность. Что-то красное, вероятно. Она, судя по всему, любит красный цвет. В то время как горожане из числа людей не знали, радоваться новой правительнице или горевать, некоторые из них засадили своих служанок шить красные знамёна. Одна торговка с рыночной площади неплохо заработала, догадавшись разрезать старое платье из красного шёлка на ленточки и закрепить их на тонких палочках. Получившиеся флажки выглядели довольно мило, и на вырученные деньги она могла бы купить себе дюжину новых платьев вместо старого. Запертые в подземельях дворца шевалье сначала кипели от ярости, но от известия о нападении порождений тьмы на Вал Руайо их гнев поугас. Часть их уже задумалась о том, чтобы дать честное слово не препятствовать новой королеве в обмен на разрешение покинуть город и сражаться с порождениями тьмы.***
Армия Бронвин кипела от возбуждения. Чувства солдат обострились до предела. Они видели в падении Джейдера сладкую месть. Те, кто застал Оккупацию, или кто помнил рассказы родителей о жестоких поборах и принудительных работах, ухмылялись от предвкушения показать орлесианцам, что значит быть униженными и побеждёнными. — Хоть я и думаю, что слегка потрясти орлесианцев не такое уж и преступление, — проворчал эрл Вульф, — но если солдаты потеряют голову, то городом будет сложнее воспользоваться. Да и на дисциплине это плохо скажется. — Я ненавижу орлесиан, — надулся Корбус. — Они убили моего отца. Бронвин жестом поманила его сесть рядом с ней. — Весьма маловероятно, что жители Джейдера имеют отношение к этому ужасному преступлению. На войне все тяготы падают на головы невинных и беззащитных, — сказала она мягко. Ей в голову пришла идея и она продолжила: — Ты же не считаешь, что те принцессы приложили к этому руку, верно? Он по-прежнему дулся, но покачал головой. — Конечно же нет. Их заперли, как пленниц. И бедные эльфы в эльфинаже тоже ни при чём. То было дело рук императрицы, её подхалимов и части верного императрице духовенства Церкви, конечно. Они уже приняли мучительную смерть от порождений тьмы, туда им и дорога. А завтра после полудня жители Джейдера больше не будут орлесианами. Они станут ферелденцами, частью нашей страны. Я думаю, нам надо начинать относиться к ним именно так. Я дала слово, что к ним отнесутся с милосердием, Корбус, и я никому не позволю нарушить моё слово. Корбус выглядел уныло, но лишь потому, что грустил о смерти своего отца, а не из-за несогласия с её словами. Если её доводы подействовали на него, то и на других тоже могут подействовать. Поэтому Бронвин обратилась к армии, готовящейся к великой и бескровной победе. Стоя под синим и безоблачным небом на ветреной равнине Джейдера, она пыталась подобрать слова, способные убедить всех. — Сегодня мы войдём в Джейдер! Сегодня мы сделаем Ферелден сильнее и больше, чем когда-либо прежде! Раздались радостные крики и возгласы, но Бронвин со снисходительной улыбкой сделала знак замолчать. — Главы Джейдера согласились открыть нам ворота. Они согласились признать меня своей королевой и стать подданными Ферелдена. Сегодня они становятся ферелденцами, как вы, мои солдаты, стоящие сегодня передо мной. — Я очень довольна вашей доброй службой на протяжении всей этой кампании. Теперь я прошу вас ещё раз показать мне, на что вы способны. Все вы великие воины, и за последние дни весь мир мог убедиться в этом. Теперь я бросаю перед вами новый вызов: взять город, не нанеся ни одного удара, не разграбив ни одной лавки, не толкнув ни одного толстого торговца, даже если он того заслуживает. Мне нужен этот город целым и невредимым. Мне нужны ваши сила и дисциплина, чтобы сохранить мир в Джейдере, отныне и во веки веков. Они молчали, но по крайней мере слушали. Бронвин набрала полную грудь воздуха и продолжила: — Джейдер не всегда был частью Орлесианской империи. Он возник в дни владычества тевинтерских магистров как скромная рыбацкая деревушка. Когда тевинтерцев изгнали, он в течении многих веков оставался независимым и вольным городом. В конце концов длинная рука Орлесианской империи дотянулась до него и присвоила силой. Сегодня мы освободим Джейдер от орлесианского владычества. Мы приветствуем его в нашем королевстве, но не как подневольного пленника, не как покорённого раба, а как равного среди других благородных ферелденских городов. И сильный, процветающий Джейдер даст нам опору для борьбы с вновь поднявшейся ордой порождений. — Поэтому сегодня мы войдём в Джейдер не как высокомерные победители, убивающие и грабящие подобно орлесианским шевалье, но как братья и сёстры, как истинно рождённые ферелденцы, чтобы сделать наше королевство сильным и безопасным. Я жду, что все вы присоединитесь ко мне и отнесётесь к жителям Джейдера так же, как вы относитесь к жителям Денерима, Хайевера, Амарантайна и Гварена! Так же, как мы относимся к честным ферелденским фермерам: справедливо и достойно, добросердечно и дружелюбно, с милосердием и взаимным уважением. Именно эти качества отличают ферелденцев от тиранов Тедаса! Мы пришли не грабить и разорять, а хранить и защищать! Так мы и войдём в Джейдер — в наш город! Они последовали за ней с радостными криками и в боевом порядке подошли к широким воротам, которые медленно и торжественно открылись. Солдаты из Перевала Герлена удостоились чести войти первыми. Бронвин ехала верхом позади них, Корбус и Вульф, немного поотстав, ехали по обеим от неё сторонам. Позади Бронвин ощущала успокаивающее присутствие Алистера. Вместе с ними ехали Стражи из тех, что не ушли в город вчера, а за ними гномы, эльфы и люди, объединившееся ради великого дела. И Джейдер приветствовал её, как любимую дочь. Тут были даже музыканты — видимо у Джейдера имелся городской оркестр из труб, гобоев, флейт, барабанов и цимбал. Фанфары взревели так, что звук донёсся до небес, когда Бронвин проехала под облицованными нефритом воротами — первая из ферелденских монархов, совершивших это. Музыканты шли в ногу со Стражами, опережая солдат из Южного предела. Суровые горцы не сводили с них глаз, озадаченные видом людей, марширующих по-солдатски, но держащих в руках не оружие, а музыкальные инструменты. К удивлению Бронвин, жители Джейдера приветствовали её радостными возгласами. Улицы были заполнены улыбающимися, восторженными людьми, которые почему-то размахивали красными знамёнами. В целом это было довольно красивое зрелище, особенно в конце зимы, когда ещё не появились цветы, которые можно было бы бросать на мостовые. Намеченный путь вёл через Большой Базар к площади Ла Плейс Эмеруд, на которой располагались церковь и дворец. Путь лежал мимо квартала гномов и эльфинажа. Манфор де Лакло хотел уговорить Бронвин изменить путь, оправдываясь опасными волнениями в эльфинаже, но Бровин чувствовала, что это будет иметь важное значение для эльфов и гномов Джейдера. Она будет и их королевой тоже. Она со сдержанным достоинством улыбнулась и помахала детям. Хотя изнутри Джейдер казался ещё более величественным, эльфинаж представлял из себя такие же трущобы, как и в Денериме. Эльфы встретили её с восторгом. Двое её осведомителя соскочили с повозки и бросились к своим собратьям, рассказывая о щедрости их новой королевы. Квартал гномов был довольно красив, а дома богачей вдоль улицы Войе Д'Ор заставили бы краснеть от стыда денеримские особняки знати. Неудивительно, что люди считали ферелденцев варварами. Однако все это великолепие блекло перед Большим Базаром, с его роскошно выстроенными торговыми заведениями с цветными вывесками изумительной работы. Улицы устремлялись к внушительному пространству Ла Плейс Эмеруд, и по мере приближения к ней постепенно открывался вид на величественные здания. Бровин въехала на оцепленную городской стражей середину площади, а ликующая толпа вопила и размахивала этими странными красными знамёнами. Бронвин была совершенно не готова к виду дворца и церкви, изящно облицованных нефритом: похожие дворцы она разве что разглядывала на картинках в книгах, а по сравнению с джейдерской церковью денеримский Собор выглядел как деревенская часовня. Она почувствовала, как кровь приливает к щекам. Когда всё закончится, она обязательно найдёт средства для постройки совершенно нового Собора, достойного её королевства. Все — управляющий, сенешаль, преподобная мать и командир городской стражи — ждали на ступенях дворца, как было условлено, так что в первую очередь она направилась туда. Путь к дверям Изумрудного дворца, отныне принадлежавшего ей, был устлан узким красным ковром. Позже ей обязательно надо будет посетить церковь хотя бы для того, чтобы её не посчитали убеждённой еретичкой. Иначе это серьёзно повредит её репутации, даже среди размахивающих красными знамёнами джейдерцев. Музыканты деликатно отошли в сторону, по-прежнему играя что-то торжественное, пока рота солдат из Перевала Герлена выстроилась в две шеренги на ступенях — и для придания происходящему внушительности, и для обеспечения безопасности. Когда Бронвин приблизилась к лестнице, к ней бросился грум, чтобы принять лошадь, но Зевран, одетый в свой лучший наряд, перехватил его и оттеснил в сторону. Лорды и Стражи последовали за ней, по-прежнему плотно окружая. Бровин повернулась на вершине лестницы лицом к своим новым подданным. Она распахнула им руки, и толпа бурно возликовала, словно колышущееся алое море, яркое, точно улицы залила кровь. Её солдаты цепко оглядывали толпу, крыши и окна выходящих на площадь домов, высматривая возможные угрозы, а Бронвин наслаждалась приветствиями. Это было нечто. Она завоевала для Ферелдена великий город, оказавшийся куда значительнее, чем она представляла, и безмерно укрепила своё королевство. Оказавшись внутри дворца, она снова поразилась великолепию, богатству и роскоши Орлея. Когда ей показали городскую казну, то, слегка отдышавшись от количества золота, она мельком заглянула в счётные книги. И утвердилась в своем решении заняться благоустройством Денерима. Почему же это проклятые орлесианцы во времена Оккупации не вкладывали деньги в какие-нибудь важные городские постройки? Делай они это, возможно, к ним относились бы лучше. Новый Собор просто необходим, и она даже знала, где его построить: на южной стороне города, где предгорья позади Форта Драккона спускались к морю. Часть городской стены придётся разобрать и перенести, но это пустячные затраты по сравнению с захваченными ею сокровищами. К новому Собору будет вести широкая Южная улица, открывая вид, от которого паломников будет охватывать благоговение. Можно будет даже переименовать улицу в Соборную. И перед Собором надо предусмотреть свободное пространство для площади, чтобы там можно было проводить церемонии и торжественные моления. Надо обязательно записать эту идею. Ещё она обязана заказать частичную перестройку дворца, и пусть Логэйн ворчит об "орлейской мишуре" сколько хочет. Одно дело — чтить свой сильный и независимый ферелденский характер, и другое — выглядеть нищими дикарями. С дворцом просто необходимо что-то сделать, по крайней мере с малым приёмным залом. И с общим залом самого дворца. И заменить троны в зале Собрания земель. Они ужасны. Всё это мелькнуло в её голове, пока она шла под поражающими воображения сводчатыми потолками коридоров и галерей. Она успела подумать о многом, пока они достигли тронного зала маркиза, который был гораздо красивее её собственного. Бронвин поднялась по ступенькам к трону, позолоченному, украшенному драгоценными камнями и с удобными спинкой и сидением, обитыми роскошным зелёным бархатом, и у неё не получалось не сравнивать это место с мрачным залом Собрания земель. Она спросила, имеется ли парный к этому трон, поскольку Логэйн, несомненно, скоро прибудет, и получила утвердительный ответ. Маркиза очень трепетно относилась к соблюдению своих прав. И продолжит их отстаивать, когда вернётся со своими детьми из Вал Руайо. Если они вернутся... Скорее всего, они мертвы. Если же они вернутся, Бронвин не видела никаких причин подтверждать их права на владение Джейдером. Маркиз принял командование над армией с целью вторгнуться в Ферелден. Такое прощать не следует. Правление этой великолепной провинцией будет передано верному ферелденцу. Она ещё обсудит с Логэйном имя этого счастливчика. Однако она сразу решила, что тэйрниром Джейдер не станет. Двух тэйрниров вполне достаточно, к тому же у неё не было ни малейшего желания возвышать кого-то до Кусландов или Мак Тиров. Значит, эрлинг. Ещё один эрлинг на северо-западе прекрасным образом восстановит равновесие между сильнейшей знатью. Мысли в голове Бронвин кипели, но наступило время произносить речь. В зале находились не только люди, но и представители гномьих гильдий. Хорошо, это позволит сохранить время. Эльфов не было, но это скоро изменится. Эльфы обрадовались, что она сегодня заглянула в эльфинаж. Завтра она прикажет хагрену и части старейшин явиться на приём и обсудить вопросы, касающиеся их. Толпа затихла, когда она повернулась к ним и заговорила с возвышения. — Господа, дамы и достопочтенные горожане! Стражи, солдаты и мудрые представители народа гномов! Джейдер отныне становится частью Ферелдена. Я приветствую вас как законных подданных и подтверждаю своё обещание, что с вами будут обращаться со справедливостью и милосердием, как и всеми остальным жителям Ферелдена. Ваша законная собственность останется вашей. Вашим жизням и вашей деятельности ничего не угрожает. Вместе мы продолжим борьбу против Мора, защищая слабых и сплочая сильных. Она обратилась к управляющему: — Сэр Манфред, представьте мне знатных и достойных жителей Джейдера. Я готова принять их клятвы верности как от моих верных подданных. Церемония растянулась надолго. Глашатай громко выкрикивал имена, а сенешаль шёпотом сообщал все необходимые сведения. Оба: и сенешаль, и сэр Манфред предупредили, что на церемонии присутствует только часть местных шевалье. Остальные предпочли запереться в своих особняках или вовсе покинули город, лишь бы не участвовать в том, что считали изменой. Их внесли в список и через некоторое время вызовут повторно. Бронвин решила, что если они и тогда откажутся принести клятву верности, то она передаст их владения ферелденцам. Всегда полезно разбавить орлесианскую знать новыми, верными ей людьми. Ей преподнесли дары: золотой сосуд в форме оленьей головы, много великолепного алого бархата, символический ключ от города и прекрасную бронзовую статуэтку конного рыцаря. Гномы подарили ей парные золотые браслеты, усыпанные рубинами — такие широкие, что походили на наручи. Они полностью очаровали Бронвин. Её войска тщательно рассредоточились по городу. Часть солдат разместилась в казармах, часть в самом дворце. Командиру городской стражи коротко и внятно объяснили, что для его подчиненных будет крайне неразумно затевать ссоры с ферелденскими солдатами. Начался пир. Зевран и Лелиана заранее проверили все блюда на предмет ядов, но ничего не обнаружили. Пир тоже прошёл очень насыщенно, и хотя Бронвин прекрасно понимала всю важность приветствий и встреч с именитыми джейдерцами, она испытала глубокое облегчение, когда смогла удалиться в тишину личных покоев маркиза — отныне её собственных. По сравнению с ними даже императорские покои в Рок дю Шевалье казались скромнее. В отделке использовалось много зелёного — любимого цвета Бронвин. Комнаты и смежные коридоры тщательно осмотрели в поисках скрытых глазков и потайных дверей, и несколько нашли. В просторных семейных покоях маркиза с лёгкостью разместились все Стражи, ведь помимо спальни маркиза тут имелась личная гардеробная, ванная комната и отдельный кабинет, спальня маркизы (соединённая со спальней маркиза скрытой дверью), её личные гостиная, ванная и гардеробная, три комнаты для старших детей маркиза с общей ванной, большая детская с оборудованный специально для маленьких детей ванной, личная сокровищница, комнаты для приближенных слуг и ванная для слуг, семейная столовая и семейная гостиная. Слуги приготовили для неё комнаты маркизы, что по мнению Бронвин было весьма уместно. По правде говоря, она бы предпочла разместиться в более спокойных и сдержанных комнатах маркиза, но скоро приедет Логэйн, и он бы пришёл в неистовство от предельно женственного стиля маркизы: хрупкой мебели, изящных мозаичных полов, шёлковых ковров и драпировок нежных оттенков. Так что Бронвин выбрала эту спальню себе и полагала, что вскоре она ей понравится. Ванна была выполнена в форме раковины. Возможно, это уместно для города на морском побережье, но Бронвин, соскабливая с себя дорожную грязь, менее всего чувствовала себя похожей на редкую жемчужину. Без сомнения, маркиза бы содрогнулась от подобного святотатства.***
Замок Эн располагался в живописном и отдалённом месте на самом краю Виммаркских гор. Обширные охотничьи угодья, приличная библиотека и достаточное количество слуг вполне удовлетворяли скромные потребности хозяина. Просперу де Монфору нравилось находиться здесь, однако теперь, конечно, его пребывание здесь обещало затянуться. Он ждал следующих действий Селины против него и старался не привлекать к себе внимания. То, что Сирил находился здесь, ничуть не улучшало настроения. Разумеется, Проспер нуждался в сыне и наследнике, и было бы полным безумием оставить Сирила в Вал Руайо. Селина сделала бы мальчика заложником и использовала против него. Проблема была в том, что Сирил ему надоел. Он не представлял собой интереса как собеседник, неважно — в серьёзном или шутливом разговоре. Мальчику было пятнадцать, и он полностью походил на покойную мать — за исключением благочестия, хвала Создателю. Сирил был ленивым и дерзким, высокомерным и самодовольным, он не испытывал ни малейшей тяги к познанию мира, и единственное, что его интересовало — в данный момент — когда подадут следующий обед, принесут выпивку и приведут девку. В его возрасте Проспер уже освоил арканум и язык кунари, научился ястребиной охоте, мастерски обращался с мечом, кинжалом и арбалетом, и уже убил своего первого человека в относительно честном бою. Сирил попытался сбежать с их корабля перед отплытием из Вал Руайо. Он ныл о том, как скучает по своим друзьям, что пропустил чудесную церемонию перед Великим Собором и что пропустит празднество по случаю проводов армии. В конце концов Просперу пришлось оглушить его и запереть в трюме. Мальчишка по-прежнему ныл о своих никчёмных друзьях. Просперу пришлось отклонить все приглашения от знакомых из Камберленда, опасаясь Теней Империи — убийц Селины. Пока Орлей и Неварра находились в состоянии войны, неоднозначное положение Проспера, как владетеля земель в обоих странах делало его присутствие в Камберленде допустимым, а опала императрицы превратила его в желанного гостя. Жаль, что появляться в Камберленде слишком опасно — у Проспера были основания полагать, что юношество Неварры не настолько распущено, как в Орлее. Их общество, возможно, пошло бы на пользу Сирилу. Молодой принц, а теперь и наследник трона, был трудолюбив и отнюдь не глуп. Будь Сирил таким, им можно было бы гордился, даже если бы это означало, что пришлось бы очень внимательно следить за тем, чтобы сын не отстранил отца от дел раньше времени... Проспер с головой ушёл в новое увлечение. В конце лета старший егерь привёз ему в подарок яйцо виверны, и первое, что увидел вылупившийся детеныш, было лицо Проспера де Монфора. Детеныш привязался к нему и узнавал, когда Проспер навещал его. Проспер решил заняться его обучением, ведь насколько он знал, ни у кого не было такого великолепного, грозного и потенциально полезного питомца. Это требовало изобретательности и осторожности, и мало чем походило на обучение лошади или ястреба. Детёныш чем-то напоминал Просперу ферелденских собак, ведь виверны — удивительно умные создания. Проспер с наслаждением представлял себе скорость, с какой его дорогой Леопольд сможет растерзать и сожрать мабари. Виверны могли летать. За полгода после вылупления Леопольд сильно вырос, и Проспер опасался, что его питомец просто улетит. Сажание на цепь вряд ли усилило бы привязанность молодого виверна, так что Проспер пошёл на риск: оставлял питомца весь день на свободе и запирал в клетке лишь на ночь. К счастью, Леопольд на самом деле привязался к Просперу и научился понимать простые словесные команды. Самое важное — он понял, что нельзя есть людей — особенно Сирила — как бы сильно они не раздражали. В конце концов Проспер уверился, что сможет научить виверна нападать по команде, но продвигаться к этому надо очень осторожно. Леопольд прочно поселился в мечтах Проспера; мечтах, которые после исчезновением грифонов в Тедасе вот уже два века неосуществимы. Окреп ли молодой виверн для полёта? Возможно, настало время это проверить. Он вывел Леопольда во двор для тренировки и повторил с ним череду упражнений: сидеть, лежать, пробежаться вокруг загона, затем взлететь на то или иное возвышение или башню, вернуться по свистку. Всё шло хорошо. Леопольду нравилось угождать ему, в этом отношении он оставлял Сирила далеко позади. Проспер уже собирался отправить Леопольда поупражняться в охотничьих полётах, как из Камберленда прискакал его человек. Спрыгнув с покрытой потом и хлопьями пены лошади, мужчина побежал к Просперу. Кажется, произошло что-то из ряда вон выходящее. Проспер выслушал новости с бесстрастным лицом, не желая показывать человеку, что они для него значат. Он задавал вопросы, чтобы не упустить ни одной детали. Он ещё во время бури понял, что Творец не одобрил сожжения чучела Защитницы Своей Невесты. А теперь стала очевидна вся сила Его гнева. Проспер, почти оцепенев от потрясения, отпустил человека и медленно повернулся к Леопольду, терпеливо сидящему в загоне. — Леопольд, мой славный мальчик... мы возвращаемся домой! Но прежде чем мы отправимся, мы должны попробовать ещё одно упражнение...***
Прибытие в Рок дю Шевалье привело Логэйна в радостное настроение. Услышанные им новости на голову превосходили всё, что он мог вообразить. — Она в Джейдере? — Именно так, сир, — подтвердил сэр Блейн Фарадей с непривычно весёлым выражением лица. — Джейдер упал ей в руки, как перезрелый плод. Её величество велела войскам вести себя прилично, но клянусь Создателем: Джейдер наш. Они открыли ворота и позволили королеве въехать в город. Логэйн поймал взгляд Коутрен. Она старалась не ухмыляться, но ликовала наравне с ним. Джейдер. Солидор. Граница отодвинулась до Морозных врат. — Что с пленными орлесианцами? — Часть отпустили на свободу под честное слово, но большинство присягнуло ей на верность. Нетрудно понять, почему. Если императрица мертва, то за кем ещё им идти? Логэйн нахмурился. Ему не слишком понравилось услышанное, и он обдумывал сложившуюся ситуацию, вполуха слушая оставшуюся часть доклада. Бронвин была милосердна... Гораздо милосерднее его самого. И похоже, до сих пор это приносило плоды. Возможно, хорошо, что здесь оказалась она, а не он. Шевалье презирали Логэйна за низкое происхождение и ненавидели за его победы. Бронвин, напротив, не возмущала их чувств — она была так же благородна, как и они, и за ней не тянулся долгий шлейф кровопролитного противостояния с Орлеем. Сэр Блейн прервал его размышления. — Принцессы, конечно же, остались здесь. Кроткие юные леди. Королева сказала, что хочет отправить их на восток, но пока ещё не решила, куда именно. Но она может передумать и отвезти их в Джейдер. Желаете послать за ними, сир? — Не сейчас, — отмахнулся Логэйн. У него не было ни малейшего желания иметь дело с тремя коварными орлесианскими гарпиями. Он хотел как можно скорее увидеть Бронвин, но надвигалась ночь, а его люди устали. — Я хочу хорошенько осмотреть эту крепость. А пока пусть приготовят еду, ванну и место для сна. Утром я отправлюсь в Джейдер и увижусь с королевой. После потрясающе вкусного ужина его проводили в императорские покои, где, как ему сказали, ночевала королева. По дороге туда он повстречал Стражей. Тара, с несколько безумным видом руководившая переносом длинного и тяжелого предмета, обмотанного тканью, заметила Логэйна и помахала ему. Добыча, несомненно, ценная, но до чего же громоздкая. Почему бы просто не оставить эту штуку в Западном холме или в самом Эонаре? Слуги, явно трепетавшие перед ним, распахнули двери в роскошную спальню. Логэйн разглядывал это великолепие с недоверием и толикой тайного страха. Ванна тоже произвела на него сильное впечатление. Часть его телохранителей встали на дежурство у дверей, остальные нашли себе удобные места для ночлега. Янтарь устроилась у камина, уютно свернувшись калачиком и не обращая внимания на золочёную резьбу и мраморную мозаику. Стараясь последовать её примеру, Логэйн растянулся на нелепой кровати, смирившись с чувством, будто явился на праздник, когда все уже разошлись. Не так уж важно, кто именно добился этого, важно что это было сделано. Земли, что они добавили к своему королевству, не настолько обширны, но они имеют жизненно важное значение. Ему снился яркий и смущающий сон: бескрайнее поле алых маков и танцующая среди них Бронвин в белом платье. Посреди ночи его разбудил храп одного из телохранителей, но прежде, чем Логэйн нашарил сапог, чтобы швырнуть и разбудить храпуна, того пинком разбудил кто-то поближе. — Яйца Создателя, Каин! Повернись! Не снизойдя до ответа, сержант так и сделал. Логэйн некоторое время лежал без сна, размышляя о реформах и преобразованиях Ферелдена и пытаясь восстановить в памяти образ танцующей Бронвин. Ему понравился этот сон, жаль, что такие снились слишком редко. Когда начало светать, он бросил попытки заснуть и встал, чтобы продолжить изучение Рок дю Шевалье. Хранящаяся здесь казна была поистине благом. Бронвин правильно сделала, что выплатила награду солдатам, но даже после этого сундуки не сильно опустели. Логэйн никогда не считал себя жадным до денег, но золото делало невозможное возможным. На него можно укрепить города, заплатить солдатам, купить военные машины. Логэйн вёз в обозе те копья, что Бронвин заказала у мастера Вэйда. Логэйн надеялся, что Бронвин сочтёт их достойным подарком. А с имеющимся у них золотом он сможет купить и многое другое. После быстрого завтрака настало время выдвигаться. Коутрен подготовила "Щиты Мэрика" к ускоренному маршу. Остальные войска тоже были готовы выступить, даже небольшой отряд храмовников из Эонара, присоединившийся к армии. Часть храмовников была по горло сыта преступлениями, что творили их товарищи; а некоторые, вроде юного Дезмонда, вообще ни о чём не подозревали, пока им не раскрыли глаза на ужасную правду. Стражи немного задерживались, поскольку Тара всё ещё возилась со своей неудобного размера добычей. — Во имя Создателя, что же это такое? — проворчал Логэйн. — Грузите эту штуку в фургон и поехали! — Прости, Логэйн! — весело отозвалась Тара без малейшего смущения. — Оно очень хрупкое. И очень ценное. — Хорошо бы так и было, — хмыкнул он. Она сверкнула улыбкой, но погрузка в самом деле ускорилась. Логэйн поймал взгляд Броски, о чём-то шепчущейся с Йованом, и удивился, когда она подошла к нему и тихо сказала: — Эй, Логэйн. Мы можем поговорить? — Мы уже говорим. — Там, где нас никто не услышит. Это довольно важно. Решив ей не отказывать, Логэйн отвёл её в пустую комнату и плотно закрыл дверь. — Ну так что? Она переминалась с ноги на ногу и ерзала, явно испытывая неловкость. Логэйн приподнял бровь. — Ну в общем, вот какое дело, — сказала она. — Тара считает, что не наше дело рассказывать тебе о чём-то настолько личном. Тара думает, что только Бронвин имеет право говорить о таком, но я об заклад бьюсь, что она ничего не скажет. Ей следовало бы, но она этого не захочет. Йован со мной согласен. Логэйну стало не по себе. С Бронвин что-то случилось? — Рассказать мне о чём? — Примерно два месяца назад, когда ты ушёл, мы работали над наблюдательным постом в Глубинных тропах возле Солидора. Мы говорили тебе, что Юкка прилёг там, верно? — Вы сказали, что он погиб под обвалом. — Ну да, верно. Бронвин была рядом. Её тоже завалило и она сильно пострадала... Вот теперь он по-настоящему встревожился. — Насколько сильно? — Ну... она потеряла ребёнка. Ты же знаешь, что она мало придает значения собственным ранам, но это крепко её задело. Андерс ничего не мог поделать, потому что сперва нужно было вытащить её из-под завала. В общем, время было упущено. Я просто подумала, что ты должен об этом знать. Она многого добилась, да, но ей пришлось нелегко. Логэйн прислонился к стене глубоко вздохнул. Ребёнок? Она никогда не говорила ему, что ждёт ребёнка. Возможно, она просто ждала подходящего момента, и не дождалась. Его терзала мысль, что Бронвин пришлось пережить это в одиночестве. — Я благодарен, что ты мне рассказала. Бронвин, вероятно, ничего бы мне не сказала. Он открыл дверь и дал Броске выйти первой, отчасти не желая, чтобы она видела сейчас его лицо. Да, Бронвин, скорее всего ничего бы не рассказала. Она горда и ненавидит казаться слабой. Наверное, они оба одинаково ненавидят, когда их жалеют. Возможно, она даже воспринимает выкидыш как личную неудачу. Её разочарования причиняли боль ему самому. Когда-то он надеялся, что никогда больше не испытает горя от оборвавшейся беременности, но он ошибался. Что ж, это ещё одна причина покончить с этой войной. Они достигли всех целей, о которых он мечтал. Джейдер присоединился к Ферелдену. Мор перекинулся на Орлей. Пожалуй, Бронвин теперь можно почивать на лаврах. Но сначала он взглянет на новые земли, что она завоевала для Ферелдена, и выразит восхищение её достижениями. Вскоре отряды выстроились в правильном порядке и вышли на Имперский тракт, чтобы спуститься к широкой прибрежной равнине. На севере лежал Джейдер, точно рисунок на фоне нарисованного моря. На высоких башнях развевались ферелденские знамёна. Отряды свернули с тракта к городу, понемногу ускоряя шаг в желании поскорее его увидеть. Городские стены впечатляли, они были куда лучше денеримских. Логэйн искренне порадовался, что получилось обойтись без осады. Солдаты на посту отдали честь, сияя от самодовольства. Он кривовато улыбнулся в ответ, понимая, что они честно заслужили это право. Подъехал командир, чтобы проводить Логэйна к дворцу и заодно показать достопримечательности. Во дворец послали гонцов, сообщить о его прибытии. Судя по той поспешности, с какой джейдерцы разбегались с его пути, сюда добрались вести о том, кто он такой. Однако гномы и эльфы выходили на улицы и приветствовали его вполне дружественно. Это тоже следовало обдумать. Строго говоря, гномы и эльфы не были орлесианами — если только не проникались орлесианскими культурой и обычаями из личных побуждений. Некоторые вынуждены были так поступать, например, приближенные слуги, подражавшие манерам своих хозяев, но эльфы из эльфинажа, похоже, искренно радовались смене правления, а гномов больше интересовала практическая сторона вопроса. Так что Ферелдену было на что опереться в стремлении сохранить этот отдалённый город. Ум Логэйна занимало множество вещей, и он не слишком обращал внимания на местные красоты. Да, город был великолепен, как всё и вся в Орлее, но в данный момент Логэйну просто хотелось увидеть свою молодую жену и убедиться, что с ней всё в порядке. Они въехали на площадь перед дворцом, слишком большим и слишком разукрашенным. Что за идиотское название — Ла Плейс Эмеруд? Следует как можно скорее избавиться от этого орлейского жеманничанья. Вокруг полно зелёного, так почему бы просто не называть её Изумрудная площадь? А на дворцовых ступенях, в окружении вооружённых людей, виднелась стройная фигура в красном... Он спрыгнул с коня и направился прямо к ней. Как же она прекрасна, и как все женщины в его жизни — куда лучше, чем он того заслуживал. Отбросив в сторону всякие глупые церемонии и немало её удивив, Логэйн крепко обнял Бронвин и от души поцеловал, нисколько не заботясь о том, что подумает об этом весь остальной мир.***
Примечания автора: Песня Эглантины — песнь Миньоны из романа «Годы учения Вильгельма Мейстера» (Wilhelm Meisters Lehrjahre) — второй по счёту и самый длинный роман Иоганна Вольфганга Гёте; перевод и адаптация Бориса Леонидовича Пастернака. Собор Денерима (хотя во время игры мы не видим его изнутри) на самом деле довольно мал, вход в него находится на уровне земли и имеет жалкий вид. Все остальные церкви, которые мы видим в игре, выглядят намного лучше. Даже сравнительно небольшая церковь в Убежище красиво расположена на вершине холма. Хотя в дополнении "Клеймо убийцы" мне многое не нравится, самая большая претензия заключается в том, что никто не придает значения тому факту, что Проспер завёл в качестве ездового животного ЛЕТАЮЩЕГО ВИВЕРНА! Объясните мне, почему герой этого эпизода не он, а Хоук, который просто пришёл ограбить его? Простите. Это действительно великое достижение, и Стражи должны были бы воспрянуть от своей летаргии и принять это к сведению. Даже у выращивающих драконов жителей Убежища не хватило смелости летать на своих питомцах.