* * *
Риордан увёл всех своих Стражей, положившись на возможность всегда набрать в Орлее новых, и на почти безграничные ресурсы крепости Стражей в Монтсиммаре. Бронвин много размышляла, и всё же решила, что в Джейдере должен остаться небольшой отряд Стражей. На западе могло произойти что угодно. Кто-то должен остаться, чтобы набрать новых Стражей в случае катастрофы. Если уж на то пошло, кто-то должен остаться и на тот случай, если придут сообщения с других постов Стражей или если в Джейдер прибудут Стражи из других стран, что было вполне вероятно. В Денериме по-прежнему оставались двое Стражей: Идунн и Кетиль. Но их явно недостаточно, чтобы собрать новую армию Стражей после катастрофы. Сначала она встретилась со своими самыми первыми спутниками: Андерсом, Тарой, Лелианой, Данит, Астрид и Броской. В их число она также включила и присоединившихся чуть позднее Йована, Карвера, Адайю и Огрена. Они были ядром ферелденских Стражей, и она нуждалась в их совете перед принятием важного решения, касающегося судьбы ордена. Никто из них не хотел оставаться в стороне от предстоящей кампании. Бронвин понимала их чувства, но ей нужен был в тылу кто-то, на кого можно положиться. — Оставь кого-то из тех, кого мы Посвятили на юге, — посоветовала Астрид. — Некоторые из них уже набрались опыта и вполне надёжны. — И по крайней мере по одному из каждой расы, — предложила Тара. — И мага, — добавил Андерс. — По крайней мере один из них должен быть магом. Тебе надо продолжать заманивать отступников, раз уж Церковь приспустила штаны. — Эй! — возмутилась Лелиана. Карвер усмехнулся, а затем предложил: — А почему бы не кинуть жребий? Предоставь решение Создателю... или Предкам... или Творцам... или судьбе. Пусть жребий тянут маги и воины каждой расы. В итоге будет по меньшей мере четыре избранных. И назначить лучшего из них главным. — В Джейдере, — медленно произнесла Данит, — было бы разумно назначить главным человека, и при этом не-мага. Остальные удивлённо на неё уставились, но Данит ничуть не смутилась. — Тому, кто будет командовать, придётся иметь дело с главами города: с главной жрицей и управляющим... Возможно и с другими, облеченными властью. Все они люди, и скорее всего будут честнее вести дела с человеком. Это разумное решение. И уж точно маг не должен быть главным. — Мудрые слова, — сказала Бронвин, приятно удивлённая тем, как точно Данит понимает ситуацию. — В конце концов, это может зависеть и от других способностей избранных. Но я думаю, что жеребьёвка лучшее, что можно придумать, и она вызовет меньше всего обид. Жеребьёвку провели немедленно. Слёз никто не лил, но и не торжествовал. Петра от магов, Катриона от людей, Аскил от гномов и Айлилл от эльфов. Победители — или неудачники? — смирившись со своей судьбой, выслушали короткое разъяснение Бронвин относительно своих обязанностей и решили перебраться в Дом Стражей. Петра, уже жившая там, ничем не выдала своего отношения к выпавшему ей жребию. — Там весьма неплохо, нам всем будет очень удобно. И там есть все необходимые условия для отбора и обучения новобранцев. Бронвин задумалась. Она не слишком хорошо знала Катриону, но Тара и Броска высоко ценили лучницу. Скорее всего, она достойно справится с ролью командира, хотя Логэйн упоминал, что Катриона не слишком расположена к Церкви. Это нужно учесть. Она поговорит с Катрионой наедине. Лучница выглядела весьма удручённой расставанием со своими друзьями, но не плакала и не жаловалась. Аскил стоял с недовольным лицом, пока Астрид, командовавшая им несколько месяцев, не похлопала его по плечу и не прошептала на ухо несколько слов. Глубоко вздохнув, он кивнул и вроде бы примирился со своей судьбой. Айлилл тоже не обрадовался такому исходу. Его пребывание под землёй в Орзаммаре и на Глубинных тропах было долгим и неприятным, и он с нетерпением ждал, когда снова сможет попутешествовать со своими сородичами. Долийцы столпились вокруг него, перешёптываясь. К удивлению Бронвин, к ним присоединилась и Тара. Айлилл их слушал, закусив губу, и похоже, его настроение улучшилось. Бронвин не догадывалась, что скрывалось за спокойными лицами этой четвёрки, а если бы догадалась, то могла бы обидеться, осудить, а может быть, посочувствовать. Однако она была уверена, что все они с пониманием отнеслись к сложившейся ситуации и даже увидели в ней определённые преимущества. Петра уже смирилась с тем, что скорее всего в ближайшее время погибнет мучительной смертью. Она была невысокого мнения о своих боевых навыках и в походе на запад ей не виделось ничего славного. По большей части она воспринимала его как смертный приговор, где худшим исходом для неё будет вовсе не смерть, а пленение. Но она не стала показывать, что, вытянув жребий, испытала облегчение сродни тому, словно её помиловали у подножия виселицы. Она была опытным учителем, умела распознавать склонности учеников и была бы только рада внести свой вклад в качестве вербовщика и наставника новобранцев. Учитывая все обстоятельства, Петра чувствовала, что здесь она принесёт больше пользы, чем на западе. Аскил считал себя верным слугой Астрид. Она быстро объяснила ему, что здесь, в непосредственной близости от Орзаммара, он может оказаться ей очень полезным. Здесь он может держать руку на пульсе гномьего королевства, посылать ей сообщения и передавать новости от неё её сторонникам. С точки зрения Астрид выбор Аскила оказался идеальным для её целей. Это его сильно утешало. Он тоже будет заниматься поиском новобранцев: чтобы отобрать лучших для своей Совершенной. Айлилла тоже утешили слова друзей. Здесь он мог очень многое сделать для помощи собратьям-эльфам. Но прежде всего он мог охранять элувиан. Зеркало как можно скорее перенесут в Дом Стражей и защитят чарами. Кроме того, вполне может быть, что сюда могут прибыть долийцы из других, более отдалённых кланов. Нужно, чтобы в городе оставался кто-то, кто мог встретить их и поделиться нужными сведениями с их Хранителями. Он может принести пользу и эльфам из эльфинажа, помогая им вырваться из наёмного рабства и нищеты. И что немаловажно — он будет напоминать людям о значимости долийцев в союзе против Мора. Чувства Катрионы были самыми противоречивыми. Она не боялась сражений. Она не боялась порождений тьмы. Если её поймают, она сумеет быстро покончить с собой. Это неплохой выход, хотя и не для всех. Её куда больше смерти страшила другая вещь: она боялась стать калекой и обузой для семьи, боялась оставить своего брата и его детей в нищете и голоде. Недавно она послала им набитый деньгами кошель, но она прекрасно знала, как быстро он опустеет в большой семье. Её брат жаловался на здоровье. Если он умрёт, его дети — самому старшему нет и двенадцати — будут оставлены на милость соседей и церковников, а Катриона не доверяла ни тем, ни другим. Она подумывала написать Джему и посоветовать как можно скорее переехать в Пик Солдата. Однако если она собирается пробыть в Джейдере относительно долгое время, имеет смысл предложить ему переехать сюда. Она порасспрашивала слуг и узнала, что для Стражей Джейдера довольно обычно устраивать на работу в Дом своих родственников, и что в настоящее время здесь не хватает рабочих рук, так как вместе со Стражами Риордана ушла большая часть слуг и помощников. Чем больше Катриона думала об этом, тем больше ей нравилась эта идея, и тем больше она задумывалась, уж не сам ли Создатель наконец дал ей надёжную опору в жизни?* * *
Отряд из цитадели Кинлох прибыл в Джейдер последним из всех союзников, и обнаружил, что едва не опоздал на войну. Армия строилась в поход, и измученный маршал отыскал им место в конце длинной колонны. Времени оставалось лишь на то, чтобы дать животным отдохнуть и перекусить перед выступлением в поход. Многие маги никогда прежде не видели городов, — или не помнили этого, — и уж точно не видели городов подобных Джейдеру. Им в тот день повезло: стояла ясная погода, и они могли идти рядом со своими обозными телегами, жадно рассматривая достопримечательности. Большинство храмовников никогда не покидали Ферелдена, и они тоже восхищённо вертели головами, запоминая места, которые хотели бы посетить и рассмотреть повнимательнее. И никто не увидит Джейдер более великолепным, чем в этот день, когда армия союзников готовилась выступить на войну против Мора. Город пестрел от ярких красок геральдических щитов, знамён и вымпелов, здесь были представлены все цвета, все существа и все значки из ныне существующих. Орлесианская геральдика гораздо сложнее ферелденской: там, где благородный ферелденский дом изображал на своих щитах условного медведя, быка или ворона, орлесианцы создали целое искусство и науку, рассказывающую в сложных знаках родословную владельца щита на протяжении поколений. Поля щитов делили полосы горизонтальные и вертикальные, кресты прямые и косые, а также шевроны. Они пересекались перевязями, причем повёрнутая зеркально перевязь означала бастарда. Щиты, поделенные надвое или на четверти, были раскрашены с применением всех традиционных тинктур: алой, чёрной, пурпурной, серебряной, лазурной, золотой. Шевалье щеголяли замысловатыми украшениями на шлемах. В рисунок герба вплетались полумесяцы, пятиконечные звёзды, стрижи, кольца и розы, указывающие на степень родства и положение обладателя щита в клане. Всё это выставлялось напоказ. Ферелденцы разглядывали эти произведения искусства с восхищением и завистью. Грегор много лет назад бывал в Вал Руайо во время морского путешествия из Амарантайна. Ирвинг видел Камберленд. Оба города были крупнее Джейдера, но Джейдер действительно был красивым и самобытным городом, который стоило осмотреть. Жаль, что у них не будет такой возможности. Король и королева приняли их учтиво, но прием не продлился долго, поскольку все были чрезвычайно заняты. И Рыцарь-Командор, и Первый чародей опешили, когда королева поблагодарила их за то, что они предвидели её нужды, и объявила, что призовёт в Стражи десять магов и двух храмовников. — Не прямо сейчас, конечно, — сказала она с улыбкой. — Через день или два. Подумайте о том, кто подходит для этого лучше всего. Грегор проглотил замечание, что после гибели Каллена у него нет ни малейшего желания отдавать какого-либо храмовника Серым Стражам. Улыбка Ирвинга была немного вымученная. Они откланялись, покинули окружённый суетой командный отряд и, надеясь, что королева о них забудет, отравились в назначенное в колонне место. Тут и там между орлесианцами вспыхивали споры о первенстве, они потрясали кулаками и обменивались оскорблениями. Банн Коутрен, ехавшая верхом вдоль колонны, прикрикнула на задир, чтобы те заняли положенные места. — Встаньте в строй! Проклятье, да какая разница, куда! Это же не турнир! Вы что, забыли, что мы на войне? Спорщики замолчали, но поклялись отомстить друг другу в дальнейшем. Или, по крайней мере при следующей же остановке занять место впереди соперников. Наконец-то пришло время выходить. Стоявшая на ступенях Собора преподобная мать подняла руку в благословении: — Храни и благослови Создатель все народы и всех созданий, участвующих в сем благородном деле: людей, эльфов, и гномов. Да благословит Он лошадей, их везущих, и волов, тянущих повозки. Да благословит Он храбрых собак, верно сражающихся рядом со своими хозяевами... Скаут вильнул хвостом, и радостно задышал, глядя на Бронвин. — Да благословит он короля и королеву и придаст им мудрости и отваги, чтобы привести нас к победе. Да одарит Он благородных смелостью и благоразумием, а командиров предприимчивостью и здравым смыслом. Да одарит Он всех наших солдат стойкостью духа и верностью, и оградит их от беды. Во имя Создателя и Пророчицы Его Андрасте, да будет так. Она знала, как заставить свой голос звучать сильно и громко, чтобы её расслышал каждый в набившейся на Изумрудную площадь толпе. Благословения дробились эхом и повторялись, колыхались, словно океан благочестивых звуков. Бронвин поднесла к губам украшенный золотом драконий рог, её трофей после сражения за Прах. Она протрубила, звук рога заполнил площадь и растёкся по улицам. Когда последние отзвуки растаяли вдали, армейские горнисты протрубили сигнал выступить на марш. Бронвин и Логэйн стремя к стремени проехали через площадь к Золотой дороге. Подданные бросали под копыта их лошадей ранние цветы и пушистые сосновые веточки. Рядом с королевской четой шествовали их мабари в тяжёлых шипованных ошейниках, довольные тем, что им предстоит по-настоящему долгая прогулка. Позади шли Стражи, големы, рыцари, солдаты, несколько добровольческих отрядов ополченцев, включая маленькую группу решительно настроенных джейдерских эльфов под простым красным знаменем, вооружённых только ножами. Земля дрожала под ногами. За ними наблюдало всё население Джейдера, и стар, и млад. Остающиеся Стражи провожали уходящих со ступеней дворца. Чуть выше на ступенях стояли принцессы в великолепных платьях и махали платочками королю и королеве, герцогу Просперу, эрлу Алистеру, эрлам Корбусу и Вульфу, дорогой Лелиане и всем остальным, кого они встретили за время своих занимательных приключений. — Без них будет скучно, — сказала Эглантина, усердно размахивая платком. — Очень скучно, — согласилась Эпонина. — Кто знает, когда мы снова их увидим? Селандина ничего не сказала. Она не понимала, как жизнь во дворце Джейдера может быть скучной. Здесь были приятные люди для бесед, и новые книги для чтения. Здесь всегда будет компания для обеда, а дворцовые сады обширны и чудесны. Она боялась герцога Проспера, и не стала бы горевать, дожидаясь его. Королева нашла им компаньонку, знатную джейдерку, чей младший брат надеялся хорошо проявить себя на войне и добиться королевского расположения. Леди Фелиция была довольно мила, знала все сплетни и могла показать несколько новых способов вышивки. Проходя мимо казарм, армия вбирала в себя всё новые и новые отряды. Ещё больше солдат присоединилось за городом, где стояли отряды местных лордов и долийцы. Там же к ним присоединилась большая клетка на колёсах, придававшая всей колонне карнавальный вид. В клетке ехал виверн Леопольд. Преподобная мать не называла его по имени, но можно было сказать, что и он благословлён Создателем, ведь относился ко "всем созданиям". — Она не благословила магов, — фыркнул Андерс. — Она благословила всех людей и эльфов, — возразил Карвер. — Так что она благословила магов, поскольку они люди или эльфы. Всех носящих большой меч она ведь тоже не благословляла. Или всех стрелков. — А было бы неплохо, если бы она так сделала, — пробормотал Невин.* * *
Их первой остановкой, конечно же, стал Шато... нет, замок Солидор. Армия была в походе всего половину дня, но за это время им выпала возможность выявить проблемы, связанные с передачей команд, с колёсами, с грузами, с опасной близостью к соперникам и врагам, с распределением обозных повозок. Новые Стражи шли со своими товарищами, затерявшись между ветеранами. Астрид, Тара и Данит назначили наставников всем новичкам, отчасти для их обучения, но в целом чтобы следить за их поведением: мало ли, вдруг затеют драку или кто-то решит сбежать. Сайлас Кортвейт решил остаться с отрядом Стражей. Он выполнил возложенное на него поручение и не хотел оставаться в стороне от сражений, память о которых останется в веках. На этой войне нужен каждый меч, в том числе его собственный. Он не видел никакого оправдания тому, чтобы отсиживаться в безопасности в Денериме. Если уж на то пошло, он хотел бы вернуться и узнать, можно ли что-нибудь спасти и найти оставшихся выживших. И ему было приятно снова путешествовать с Лелианой. Он почти забыл, насколько чудесная она собеседница. Фенрису тоже захотелось быть частью всего этого. Он никогда не был частью чего-то большего, чем он сам, у него никогда прежде не было товарищей или друзей. Он ощущал себя почти как эльфийский рыцарь из древних легенд — в добротной броне и с хорошим оружием, на собственном коне, едущий сражаться с величайшим злом века. Даже служившие ордену Серых Стражей маги казались ему благороднее других магов. Они были хорошими эльфами и людьми, и руководили ими тоже хорошие люди, и это было новым и приятным опытом в жизни Фенриса. Карвер пару раз упомянул мимоходом, что у заражённого скверной есть только одна возможность выжить — стать Серым Стражем. В сражении с порождениями случайно заразиться вполне вероятно. Раз так, то Фенриса это не пугает. Может быть это будет даже к лучшему. Данариус никогда не сможет заявить свои права на Серого Стража. Кстати, где он? Наверняка прячется в Минратосе, подальше от Мора. Фенрис довольно хорошо изучил своего хозяина и знал, что он по сути трус, прячущийся за своей магией, положением, рабами, богатством, силой обычаев и политического устройства. Каким бы ценным и уникальным ни был Фенрис, Данариус гораздо выше ценил собственную жизнь, и ни за что не стал бы рисковать собой. — Если бы я решил стать Стражем... — пробормотал он. Карвер повернул голову в его сторону, широко улыбаясь. — Тогда ты сделаешь очень хороший выбор. Поговори с Бронвин. Уверен, она будет очень рада услышать это. — Вряд ли я могу так просто заговорить с королевой... — Конечно, можешь! Если хочешь, я пойду с тобой. Скоро мы устроим Посвящение для наших новичков. Или ты можешь пройти Посвящение раньше них, в частном порядке. Подумай об этом. Он повернулся в седле и громко прошептал Йовану: — Фенрис думает о Посвящении! — Давно пора, — серьёзно сказал Йован. — Тебе в самом деле следовало бы присоединиться к нам. У тебя никогда не будет возможности сделать что-то более великое. Фенрис обдумывал это, глядя на приближающиеся башни замка Солидор. Хочет ли он брать на себя это обязательство? Это серьёзное решение, на всю оставшуюся жизнь. Возможно, высокопоставленные люди, такие как королева и Алистер, могут найти способ сбросить поводок ордена, но очевидно, что все остальные, принесшие клятву Стражей, навсегда останутся Стражами.* * *
Броска наслаждалась путешествием, сидя рядом в Торвальдом в одной из обозных повозок Стражей. Здесь хранились всевозможные бомбы, гранаты и яды, так что эту повозку охраняли особо тщательно. — Думаю, если попробовать заменить шестерёнки на размером поменьше, то разница будет значительная. Я могу выточить их и опробовать на новом образце... Торвальд воодушевлённо болтал о духовых арбалетах, о своей работе над их усовершенствованием и изучением всего, связанного с ними. Броска не перебивала, радуясь его счастью. Он был славным парнем. Броске нечасто такие встречались, особенно в орзаммарские деньки. В Орзаммаре со "славными" парнями вообще было туго. Другое дело Стражи. Большинство Стражей были по-настоящему славными. Может, так сказывалось влияние Бронвин. Она сама была славной, и ожидала, что все вокруг будут вести себя так же. Это вроде как сглаживало острые углы между ними. Те, кто не были такими славными, типа Вальтера, получили по заслугам. И поделом. И Броска была честна с Торвальдом. Она прямо рассказала о своём погибшем возлюбленном-Страже. Со временем убеждённость Броски в том, что они с Калленом были парой, окрепла и превратилась в её глазах в неоспоримую истину. Не схвати его дракон, они бы до сих могли бы быть вместе. Она, как драгоценность, хранила его подарок и сладкое воспоминание о поцелуе с ним, и Каллен прочно занял место в её сердце. Но жизнь не стоит на месте, и нет причин запрещать себе радоваться обществу славного парня. К тому же, славного парня-гнома. И Торвальд искренне уважал её за то, что она была Стражем. Это было ново и бодряще. До этого мало кто её уважал. Уважение пьянило.* * *
Адайя и Сиофранни сидели на задке повозки, болтая ногами. Это был прекрасный день для путешествия, и их забавляло, что шемленские рыцари глотают поднимаемую повозкой пыль. — Надеюсь, что мы быстро разберёмся с Архидемоном, — просипела Адайя, сжимая руку подруги. — Мне нужно свести кое-какие счёты, прежде чем мы отправимся... ты знаешь куда. К тому времени у нас будет столько денег, что мы сможем не просто нанять корабль, а купить его, если нам захочется. Я никого не хочу оставлять в эльфинаже. И сама ни за что не хочу там жить. Я знаю, что я в долгу перед Бронвин, но как только Архидемон умрёт и Мор кончится, думаю, мы будет в расчёте. Сиофранни кивнула. — Думаю, там, за элувианом, прекрасное место. Мне нравится цивилизация. Мне нравятся ванны и настоящее мыло. Я люблю надевать на ужин шёлковые платья. Да, я горжусь тем, что я долийка, но жить нашей жизнью всё время довольно тяжко. — Цивилизация хороша, когда ты на вершине, — невесело усмехнулась Адайя. — Когда ты на дне, ничего хорошего в городской жизни нет. Думаю, тевинтерцы сами могут научиться готовить себе еду и стирать свою одежду. Или пусть научатся делать это при помощи магии. Я хочу, чтобы наш народ ушёл в безопасное место. А потом и мы уйдём. Мы сядем на наш корабль и поплывём прочь от побережья и шемленских городов. Мы уйдём в наш новый дом и забудем всё, что осталось позади. — А пока мне придётся удовольствоваться ванной... — С настоящим мылом, — закончила за ней Адайя со смехом. — Те эльфы показались мне довольно чистоплотными!* * *
Как же славно идти в окружении сородичей рядом с галлами и аравелями! Данит шагала вперёд, радуясь, что выбралась из зелёного города. Гораздо лучше находиться здесь, шагать по дороге вместе с друзьями, вдыхая запахи молодой листвы. Долийские Стражи были сами по себе кланом, близкими, словно братья и сестры по крови, которыми они в каком-то смысле и являлись. Чем закончится эта война с порождениями тьмы? Четыре раза порождения тьмы поднимались, и четыре раза Серые Стражи побеждали их и загоняли обратно на Глубинные тропы. В глубине сердца Данит верила, что так случится и на этот раз. У Архидемона нет ничего такого для нападения, от чего бы они не смогли защититься. Но сколько времени это займёт? Прежние Моры длились десятилетиями, порой заканчиваясь только в следующем веке. Многие умирали, многие заражались скверной, и столь многое оказывалось утрачено. Даже Долы были потеряны из-за ожесточённых споров союзников из-за стратегии во время Второго Мора. Шемлены затаили злобу за то, что эльфы не пришли к ним на помощь, и отомстили уничтожением земель, дарованных эльфам в память о Пророчице Андрасте. И вот теперь Бронвин пришла, как вторая Андрасте, и снова предложила эльфам дом. Но надолго ли? Пока живы Бронвин и Логэйн, плохого ничего не случится, но потом вспыхнут старые свары и люди захотят вернуть себе весь Бресилианский лес. Удивятся они или нет, когда придут с войной и обнаружат, что земли эльфов пусты и покинуты? Данит хотела бы, чтобы всё именно так и закончилось. Но всё же... То, что находится за элувианом — прекрасное и богатое место, но оно не для долийцев. Если она хочет оставаться долийкой, то ей придётся остаться в Тедасе. Данит не увидела ни намёка на то, что эльфы за элувианом не то что примут долийские обычаи, но хотя бы поймут их. Эти элвен, изящно одетые и живущие в городах... что они знают о Vir Tanadahl, о трудной, но чистой жизни леса? Путь покажется им чуждым, дикарским... или просто блажью. На какое будущее могла надеяться она сама? Она — Страж, она привязана к осквернённому подбрюшью Тедаса. Услышит ли она в дальних землях песнь скверны в своих снах? Или та ослабеет и, быть может, даже смолкнет? Удастся ли приспособиться к новому миру, к жизни среди этих чужаков с эльфийскими лицами? Данит поймала на себе обеспокоенный взгляд Нуалы, выдавила из себя улыбку и ускорила шаг.* * *
— Фалькор, отведи-ка тех инженеров к повозкам с баллистами, — приказала Астрид. — По двое-трое на каждую. Если что-то случится, я хочу чтобы они могли быстро снять их и собрать. — Да, Совершенная. Жизнь была прекрасна. Астрид выстраивала вокруг себя личный отряд гномов-Стражей, с каждым днём всё теснее привязывала к себе гномью армию. Пусть Белен играется в политику на безопасной Ассамблее. Если её замыслы сбудутся, и он, и деширы вскоре перестанут играть хоть какое-то значение. Кроме того, Астрид твёрдо решила, что Орзаммару необходимо иметь собственную постоянную армию Стражей. Нелепо, что её до сих пор у них нет. Астрид поправила ремень на своей золотой руке. Она служила постоянным напоминанием обо всём чем она расплатилась за интриги Белена: семьей, друзьями, троном. Ничто не заменит ей руку, но когда Мор закончится и она победит, корона будет у неё как на ладони. Это было своего рода... утешением. Она оглянулась и посмотрела на Алистера, болтающего с Эмрисом. Хвала Предкам, что она сумела избежать едва не совершённой глупости! Она была одинока, ей так хотелось к кому-то приткнуться. Она думала, что всё её будущее связано с Серыми Стражами, и была готова стать лучшей в ордене и даже связать свою жизнь с кем-то из Стражей. Как хорошо, для них обоих, что этого не случилось! Алистер высоко взлетел, хоть и против своей воли, получил титул и признание. Он обручился со скучной маленькой орлесианкой, которая умела только улыбаться и говорить ему, какой он замечательный. Впрочем, именно это ему и нужно. А что ему точно не нужно — так это отношения с гномкой, пусть даже благородного происхождения. Собственно, будь она замужем за человеком, то очень сомнительно, что её бы избрали Совершенной. Смешанные браки в Орзаммаре были неприемлемыми. А какой бы был скандал, если бы она произвела на свет человеческое дитя! Конечно, это маловероятно, поскольку Морриган словно милостыню раздавала направо и налево противозачаточный чай. Астрид посмеивалась про себя и размышляла о том, кого выбрать в супруги, когда она станет королевой Орзаммара. Она отметила предубеждение Огрена относительно её замыслов, но предпочла делать вид, будто их не замечает. Огрен до крайности верен Бронвин, и не входит в круг друзей Астрид. Если таков его выбор, что ж. Она надеялась, что ему нравится поверхность.* * *
— Ты хорошо держишься в седле, — сдержанным тоном похвалил Зевран Тару. — Бывали времена, cara mia, когда наездница из тебя была, скажем так, не очень, но теперь ты многим дашь фору. Тара улыбнулась в ответ, наслаждаясь погожим днём. Зевран и сам сейчас многим мог дать фору. Благодаря трофеям они смогли купить самое лучше снаряжение. Хорошо подогнанные красивые доспехи, мягкие штаны и прекрасные сапоги. Иногда торговцы обманывались их дорогой одеждой и не сразу понимали, что перед ними не низкорослые люди, а эльфы. И никто из тех, кто не был с ними близко знаком, не догадался бы, что Тара — маг. Она пообещала себе, что никогда в жизни больше не наденет мантию. Мантии были очень странным и нелепым видом одежды. Тара считала, что даже большинство тевинтерских мантий, которые она видела на картинках в книгах, ужасно уродливые. И дурацкие. Скорее всего, такое впечатление создавалось из-за некоторых деталей, обязательно использующихся в пошиве мантии — иногда просто в силу традиции, а иногда из соображений, что они могут обеспечивать некую защиту. Например, странные металлические бляшки в районе живота у женских мантий — в давние времена они должны были защищать нерождённых детей от вредоносного влияния магии. Если это так, то почему только женщины-маги их носят? На самом деле мантии магов были архаичными вариациями одежды знати из разных мест и времён, которые из-за царящей в Кругах закоснелости постепенно стали форменным видом одежды. Часть мантий были зачарованы, это верно, но в целом они были неудобны и в носке, и в работе, и шились такими специально, чтобы облегчить опознавание мага и усложнить ему попытку скрыться. Почти любая другая одежда была лучше. А как Страж, Тара могла себе позволить самое лучшее. У неё никогда не было столько денег, как сейчас. И именно сейчас она была готова рискнуть всем. — Зевран... — неуверенно начала она и замолчала. — Что такое, моя дорогая? — Ты когда-нибудь хотел... бросить всё и сбежать? — Я готов в любой момент, но только с тобой. — Я иногда об этом думаю. Я просто хочу, чтобы всё это закончилось. На самом деле я не сбегу, но мне бы этого хотелось. Думал ли ты когда-нибудь о том, каково жить в месте, где быть эльфом нормально? Где нет никого, кроме эльфов? Лицо Зеврана приобрело задумчивое выражение. — Да. Ты должна понимать, bella, что я подозрительнее тебя присматриваюсь к чужим мотивам. То место, что мы видели... Да, оно прекрасно... Да, нас встретили как друзей. Но там, где нет людей или гномов, эльфы всё равно найдут причину, почему одни эльфы лучше других. Таковы уж все смертные. Сероглазые будут презирать кареглазых. Темноволосые будут смотреть свысока на светловолосых. Обладающих определёнными талантами будут почитать, а тех, кто их лишён — принижать. — Говорят, в древнем Арлатане всё было не так. Говорят, там было всё без изъянов. В улыбке Зеврана читалась недоверчивость. — Да, так говорят. Но кто знает? Возможно, то и в самом деле был настоящий рай для великих лордов эльфийского королевства. Но позволь спросить, кто готовил им еду? Кто растил урожай? Кто чистил очаги или заботился об их животных? Я не могу поверить в общество, где нет различий в сословиях или положении. Это противоречит всему, что я видел. Везде, во все времена есть те, кто колет дрова и носит воду. В одном месте это могут быть рабы или относительно свободные рабочие в другом, но нет такого места, где все равны, потому что нет равенства в способностях, во внешности, в уме, в везении, наконец. — Он пожал плечами. — Мы очень мало знаем об этих незнакомцах. То, что мы знаем — хорошо, и намного лучше того, что мы знаем о Тедасе. Я просто напоминаю о том, что у всего всегда есть оборотная сторона. Даже солнце не светит нам постоянно. Тара задумалась. — Иногда я думаю, что мы там будем делать. Наверняка мы должны делать что-то полезное. — Твои величайшие познания в магии всегда будут полезны. И всегда будут производить эффект. — Эффект! Скажешь тоже! — засмеялась она. — Значит... это и будет отличием. — Именно. Интересно, сочтут ли полезным меня? Все мои умения заключаются во всевозможных способах убийства и доставлении удовольствия своим обществом. — Навыки довольно впечатляющие. Особенно второй.* * *
Логэйн поклялся, что если ещё один молодой орлесианский хлыщ попытается флиртовать с Бронвин, он вызовет наглого щенка на бой, разрубит на куски и бросит собакам. За свою жизнь он повидал немало расфуфыренных ферелденских лордов, красующихся перед дамами, но все они меркли перед этими женоподобными павлинами. Глядя на шевалье, можно было подумать, что они на придворном балу: поверх брони блестят шёлковые табарды, глаза подкрашены, волосы завиты. Оруженосцы несли их нелепые шлемы с плюмажами и лентами, с драконами, львами, берескарнами и морскими чудищами. От них пахло духами, они трепетали неестественно длинными ресницами под взглядом королевы, вертелись в сёдлах, чтобы солнце отражалось на их доспехах нужным образом. Расфуфыренные болваны. Он посылал таких в передовые отряды. Пусть флиртуют с порождениями.* * *
Вал Шевин умирал. Гектор Пентагаст не мог не признавать это, хотя был доволен, что благодаря Стражам большая часть населения смогла спастись. Беженцев увезли морем, пока доки оставались под контролем Стражей. Этих несчастных доставят в любое место, где их согласятся принять. Когда поток беженцев станет слишком велик, Камберленд наверняка закроет свои ворота. Затем корабли двинутся вдоль побережья, по большей части на север: в Киркволл, в Оствик, возможно к малозаселённым островам архипелага. Некоторые двинутся на юг, высаживая выживших в Джейдере и разных местах ферелденского побережья. Мало кто захочет оказаться на направляющихся к югу кораблях, кроме тех, что идут в Джейдер — беженцы боялись оказаться в руках мстительных и свирепых ферелденцев. Пентагасту встреченные им ферелденцы показались вполне приятными и цивилизованными, хотя некоторые из них были довольно молодыми и неискушёнными. Впрочем, орлесианцы знали, что после стольких лет жестокой оккупации у ферелденцев мало причин любить их. Порождения тьмы, похоже, были не слишком заинтересованы в захвате города, однако своим присутствием они заражали поля и реки. Большой лагерь беженцев на севере поднялся и переместился дальше на север, к Арлесану. Пентагаст посоветовал преподобной матери Доротее вести их и дальше, быть может, до Охотничьего холма. Он не завидовал жрице — ей предстоят те ещё испытания. Вода в городских колодцах пока оставалась чистой, но все, кто пил из Шевина, почти наверняка обречены на гибель. Пентагаст призвал в Стражи всех заражённых взрослых, но Посвящение не могло помочь слишком старым или слишком юным. Он рискнул провести Посвящение молодой беременной женщины, и она не только выжила, но и ребенок не получил никакого вреда. Её назначили на лёгкую кухонную работу, и она выполняла свой долг. Он высылал разведчиков. Часть вернулась с докладом, судьба других осталась неизвестной. Порождения тьмы широко рассеялись по округе. Они пока не добрались до Монфора, но ни один разведчик не смог пробраться дальше и посмотреть, держится ли Вал Форе. Пентагаст послал небольшой корабль на юг в устье реки Орн, чтобы посмотреть, сможет ли кто-нибудь преодолеть полдня пути между рекой и Вал Форе. Другой корабль он послал в Хайевер, сообщить ферелденцам о своих передвижениях. Как бы ферелденцы ни ненавидели орлесиан, они должны понимать, что время играет решающую роль. Архидемон по каким-то причинам не вернулся. Если вернётся и сожжёт доки, то Вал Шевин лишится поддержки с моря. И тем не менее, эта передышка... эта патовая ситуация была полностью на руку Архидемону. Пентагаст нуждался в новых солдатах. Он нуждался в новых Стражах. Где же они? К сожалению, даже если бы они вышли в поход немедленно и двигались так быстро, как могли, то всё равно их отделяют дни пути. Пентагаст надеялся на скорую помощь андерфелских Стражей — Вейсхаупт располагался ближе всех к Имперскому тракту.* * *
Рейнхард Вильдар, Первый Страж Тедаса, был вне себя от гнева. — Снова драка? — Боюсь, что так, Первый Страж. И дальше будет только хуже. Храмовники в ярости. Они ещё не добрались до Камберленда, но Вильдар уже был измотан. Жгучая ненависть между Стражами Андерфелса и отрядами из Тевинтера с каждым днём становилась лишь сильнее, и посредничество между ними отнимало слишком много времени и сил. И это не говоря о враждебности, вызываемой поведением тевинтерцев во всех городах вдоль Имперского тракта. Количество магов в тевинтерских отрядах было огромным: могущественных, дерзких, не знавших ни униженной жизни в Кругах, ни нужды скрываться от храмовников. Некоторые из тевинтерских Стражей-магов принадлежали к известным семьям и обладали очень хорошими связями. Немало было и отступников, бежавших из подвластных Белой Церкви земель и присоединившихся к ордену ради преимуществ, которыми пользовались в Тевинтере Серые Стражи-маги. Эти вели себя особенно нагло, высокомерно и до смешного самодовольно. Их поведение заражало магов Круга, идущих с его Стражами. И заражало магов-Стражей. И эта толпа магов открыто расхаживала по улицам Галлисы, Теордиса, Пархи, и теперь в Камберленде, словно бросая вызов Церкви. Повсюду можно было встретить храмовников, пытающихся остановить или задержать замеченных магов, но маги отвечали, что они-де Серые Стражи и не подвластны Церкви. Иногда это срабатывало. А иногда храмовники указывали на полное отсутствие у магов чего-либо, доказывающего принадлежность к ордену. Если уж на то пошло, то довольно много магов, заявляющих, что они Серые Стражи, таковыми не являлись. Рейнхард приказал, чтобы Стражи, если заметят таких самозванцев, задерживали их любыми необходимыми способами для последующего принудительного Посвящения. Если они решили изображать Стражей, то видит Создатель, они ими станут. Таким образом Рейнхард набрал немало отступников в свои ряды. Кто-то потом сбежал, а кто-то нет, радуясь бесплатной еде и защите Стражей. Затем возникла проблема с обозом тевинтерцев. Большая часть обслуги были рабами, часть их закономерно растворилась в безвестных улочках неварранских городов. Тевинтерцы пришли в ярость. Неварранцы оказались в неприятном положении, но мало кто из городской стражи решился бы выдать беглого раба. Тевинтерцам приходилось полагаться на наёмных ловцов, а это всегда чревато неприятностями. Преодолев ссоры, подковерные интриги и тому подобное, Стражи были приняты в камберлендском дворце принца Тайлоса и узнали, с чем пришлось столкнуться неварранским Стражам. Двум Стражам удалось проскользнуть мимо заполнивших окрестности Вал Шевина порождений с донесением от Гектора Пентагаста и просьбой о помощи со стороны неварранской армии. Принц пригласил на встречу с ними Первого Стража. Стражи-разведчики, мужчина по имени Бортус и женщина по имени Атис, произвели приятное впечатление на всех знатных особ. — Из тех, кого послали на разведку к Вал Форе, никто не вернулся. Мы не знаем, пал город или нет. Мы даже не знаем, нападали ли на него. Насколько мы знаем, Архидемон мог направить орду на юг, восток или запад. В прежние времена мы могли бы подняться в воздух на грифонах и наблюдать за их передвижениями с высоты. А сейчас мы сражаемся вслепую. — Мы живём в том мире, какой есть и должны работать с тем, что имеем, — сухо сказал Вильдар. Он ненавидел, когда ему напоминали о грифонах. Любое упоминание о них заставляло его чувствовать себя так, словно он оправдывался. Эти создания вымерли, и не по его вине, а по вине давно умершего предшественника, доигравшегося с сокращением расходов. Или по вине завезенной кунари болезни. О причинах вымирания грифонов говорили разное, но сейчас они представляли лишь праздный интерес. Как бы там ни было, былого уже не вернуть. Так что разведчикам Серых Стражей придётся выполнять свою работу как все простые смертные: на земле. — Есть ли какие-нибудь новости от ферелденцев? — прямо спросил Бортус. Первый Страж пришел в замешательство, и принц Тайлос ответил за него: — Мы слышали, что командор Бронвин, ныне королева Бронвин, собирается возглавить объединённые силы гномов, долийцев и ферелденцев в походе на восток Орлея против орды порождений. Радует, что она не отступилась от своего долга. Орлей лишён управления, и пребывает в панике. Мы знаем, что часть высшей знати Орлея присоединилась к армии королевы Бронвин, в том числе герцог Проспер де Монфор. Где именно сейчас находится королева Бронвин мы не знаем, но по крайней мере она намеревается обеспечить нам второй фронт. Вильдар фыркнул, не желая слушать об этой сумасшедшей дикарке, но принц Камберленда дал понять, что высоко ценит своих новых союзников-ферелденцев. — С её стороны это очень любезно, — с чувством сказал он. — Если кто-то не остановит или не отвлечёт порождений, то они могут подойти к Камберленду ещё до Дня Лета!* * *
Союз остановился у Солидора, у Морозных врат. Это была короткая передышка перед выступлением в поход против Архидемона. Позади высились горы, впереди простирались зелёные поля Орлея, расцвеченные весенними нарядами. Вдали виднелись холмы Халамширала, а дальше, у края небосвода, ждала их судьба. Бронвин заметила выражение лица Логэйна и поняла, что не может удержаться от шпильки. — Это всего лишь Орлей. Ты же не в Чёрный город вторгаешься! Он с мрачной усмешкой фыркнул. — Если уж на то пошло, не велика разница! — Окинув взглядом прекрасную страну перед ним, он сказал: — Я никогда не думал, что ступлю на землю Орлея иначе, чем в качестве пленника, которого ждут пытки и казнь. Только ты смогла уговорить меня переступить эту границу. Она рассмеялась и повторила строчку из детского учебника о народах и странах, который она выучила наизусть благодаря настойчивости Олдоса: — "Орлесиане — весёлый и вежливый народ, они любят танцы и лёгкие вина". — Добавь сюда маски, кинжалы в спину, яд в чаши, нелепую одежду и невыносимую спесь, и у тебя будет верное представление о наших новых союзниках. Помоги нам, Создатель.* * *
Примечания автора: Цитата "Орлесиане — весёлый и вежливый народ, они любят танцы и лёгкие вина" — перефразированная строка из "Ребекки с фермы Солнечный Ручей", книги Кейт Дуглас Уиггин 1938 года. Если вы не читали эту книгу, то никто вас не осудит, но это действительно очень хороший роман для девочек. Я увлекалась детской литературой XIX — начала XX века. Эта цитата, разумеется, о французах. Вот остальная часть отрывка: "— Я спросила учителя, что такое лёгкие вина. Он думает, что это что-то вроде свежего сидра или, может быть, имбирного пива. Я вижу Париж как на ладони, стоит мне только закрыть глаза. Повсюду танцуют веселые прекрасные леди с розовыми зонтиками и бисерными кошелечками в руках, и учтивые величественные джентльмены тоже танцуют и пьют имбирное пиво… Но вы можете видеть Милтаун почти каждый день, и вам даже не надо закрывать для этого глаза, — добавила она с легкой завистью. — Милтаун тоже не слишком велик, — проронил мистер Кобб с таким видом, словно уже побывал во всех крупных городах на свете и нашел их одинаково ничтожными.” Относительно вопроса о Хайбрен, цитирую: "В прошлых главах упоминалось, что Хайбрен была вдовствующей эрлессой, потому что её брак с эрлом Уриеном так и не был консуммирован. На этот раз это не имеет значения, так как её брак с Кейном совершенно точно консуммированный. Аноре понадобится придумать вескую причину, чтобы сделать Хайбрен вдовствующей эрлессой, а не просто эрлессой." Мой ответ: Нет. Это не так работает. Хайбрен повезло, что её после первого брака признали вдовствующей эрлессой, поскольку брак с Уриеном не был консуммирован. На этот раз её титул вдовствующей эрлессы неоспорим, но её брак с Кейном не даёт ей права унаследовать эрлинг. Никакого. Когда король Георг VI умер, его жена королева Елизавета не унаследовала трона. Трон унаследовала его дочь Елизавета. Если герцог Икс умрёт, его жена-герцогиня не унаследует права на его титул. Титул унаследует его наследник. Вот почему утверждение Логэйна в игре о том, что Анора законная королева — совершенно смехотворно. Брак с кем-либо не даёт вам право наследования титула, если это не было предусмотрено особыми условиями, такими как "супружеская корона".