* * *
В отличие от Бронвин, Астрид встала очень рано. Она умылась, оделась и облачилась в доспехи, не переставая размышлять о том, что её ждёт после сегодняшней битвы. Скорей бы это закончилось. Как только Мор угаснет, у неё появятся собственные планы на дальнейшую жизнь. Ей нужно развивать тейги, готовить армию и завоевать трон. Чем дольше длится Мор, тем сложнее приходится гномам. Она могла многое совершить на благо своего народа, и твёрдо хотела сделать как можно больше. При помощи терпения и чуткости она могла бы наладить постоянную связь между Орзаммаром и далёким Кэл'Шароком, многие века взращивающим свою злобу на Орзаммар за давнее "предательство". Астрид не терпелось встретиться с Ордой. Она узнала о второй армии Стражей, наступающей на Вал Руайо с севера, и теперь считала тактическое положение союзников крайне удачным. Они не одиноки. Они прекрасно и по-современному вооружены, у них есть маги, способные принимать облик огромных животных, сотни Стражей, многочисленные войска поддержки, и они отлично держатся. Они встретятся лицом к лицу с Архидемоном и убьют его. А затем смогут вернуться домой. Какому-то Стражу придётся погибнуть, убив Архидемона, но Астрид знала, что вряд ли им будет Совершенная Орзаммара. Она убьёт любых других порождений тьмы — столько, сколько сможет, — но не Архидемона. Её жизнь слишком ценна. Пристегнув боевую руку, Астрид мысленно перебрала возможных союзников и противников. Она завоевала преданность Пиотина Эдукана. Ничто так не укрепляет связь, как сражение бок о бок. Белен никогда не рисковал своей жизнью, и потерял это преимущество. Как только Мор угаснет, вспыхнет битва за Орзаммар... в зале Ассамблеи.* * *
— Скоро Архидемона убьют и Мор кончится. Как по мне, чем раньше, тем лучше! Броска села и улыбнулась Торвальду. Бедный парень, ему, наверное, всё это слишком тяжко. Он из касты кузнецов, война — не для него. — Сегодня ты останешься с повозками, — сказала она, игриво шлёпнув Торвальда. Он застонал и потянул на себя одеяло. — Давай. Вставай, — настаивала она. — Найди что-нибудь поесть. Я сегодня буду очень занята. А ты пока останешься в тылу с барахлом. Ты понадобишься нам, если одна из хитрых штук сломается, но до той поры рисковать тобой нет смысла. — А это правда? Что как только Архидемон умрёт, то Мор сразу кончится? Его голос дрожал, как у готового расплакаться мальчишки. Броска взъерошила его светлую макушку. Волосы Торвальда напоминали о золоте... Золото — это хорошо. — Ну.... не совсем сразу, — призналась она с грустью. Ей не хотелось его огорчать. — Тут, на поверхности, останутся порождения, которых нам придётся добить. Это зовётся "Оттепелью". Впрочем, всё не так уж плохо. Там кучка, сям кучка. Нам надо будет только их выслеживать одного за другим. Это будет совсем не как сейчас. — Хорошо. Ненавижу всё это. Тут всё воняет. — О да, ты прав. Воняет хуже, чем в Пыльном городе. Будь осторожен, sal roka, слышишь? Мой руки, носи перчатки и не трогай ничего, на чём может оказаться скверна. Хотя сейчас она может быть на чём угодно. Давай, надевай штаны. Я умираю с голоду.* * *
Адайя вскочила с лежанки под недовольное ворчание Сиофранни. — Ну же! Проснись и пой! Сиофранни кинула в неё подушку. — Ты проснулась, ты и пой! Адайя рассмеялась и принялась рыться в походной сумке в поисках последней чистой рубашки. Сегодня подходящий день, чтобы её надеть. Затем она с особой тщательностью затянула ремешки кожаной брони. Адайя накануне хорошенько её вычистила, и та выглядела как новая. Посмотревшись в карманное зеркальце, Адайя убедилась, что смотрится очень даже ничего, учитывая обстоятельства. Большая часть её добычи хранилась в обозе, в её личном сундуке, но кое-что Адайя держала в особой шкатулке, с которой не расставалась. Пока Сиофранни тихонько посапывала, наслаждаясь последними мгновениями сна перед пробуждением, Адайя развлекалась, любуясь самыми красивыми драгоценностями. — Я богата! — прошептала она. — Богата, как леди! Это было чистой правдой. Она была богаче всех эльфов эльфинажа. Гораздо богаче. На один только сапфир она смогла бы купить десять лавок Аларита со всем содержимым. А ведь у неё было ещё и золото. А кроме того — прекрасные доспехи и нарядное шёлковое платье, которое она наденет на праздник в честь окончания Мора. Ей никогда не придётся выходить замуж за незнакомца. Она Серый Страж, и ей не нужно заключать брак по расчёту. Адайя не ожидала, что Сиофранни похитит её сердце, но возможно это потому, что раньше не встречала кого-то настолько привлекательного. Они с Сиофранни стали парой. Настоящей командой. Куда бы они ни отправились, они пойдут вместе. А как только Мор кончится, она начнёт свою личную войну. Мерриль и Ланайя могут увести эльфов на новую родину долийцев, и переправить одного за другим в тайные земли элвен. Всё это прекрасно... Но у Адайи остались незавершённые дела. Они с Сиофранни соберут своих друзей, кого смогут: Тару с Зевраном, Катара и Дараха, Нуалу со Стереном, может быть, даже Веланну, если та будет держать себя в руках. Хорошо бы знать, пойдет ли с ними Фенрис. Он тот ещё высокомерный зануда, но задуманное ею приключение ему, скорее всего, понравится. Найденных сокровищ хватало, чтобы нанять корабль. Создатель, да они богаты настолько, что могут купить его! Они отправятся в Тевинтер, и работорговцы на собственной шкуре почувствуют, что значить быть преследуемой жертвой. Они будут похищать у тевинтерцев эльфов... но не для того, чтобы сделать рабами, а чтобы подарить свободу. Она спрашивала у Фенриса, на что похоже путешествие на корабле. Кажется, ему оно не понравилось, и он сказал, что это довольно сложное дело. Чтобы заставить корабли работать как следует и направляться куда надо, морякам требуется изучить множество особых знаний. Так оно и есть. Адайя помнила со времён давней работы в денеримских доках, что моряки даже говорили на собственном языке. Наверное, ей придётся поучиться этому ремеслу. Если ты чего-то не знаешь, шемы с легкостью тебя обманут. Интересно, а если они заплатят той пиратке, о которой говорила Броска, Изабеле, она научит их мореходному делу? Адайя усмехнулась, представив, как расхаживает по палубе своего собственного корабля. Капитан Адайя, Гроза Тевинтера!* * *
Герцога Проспера разбудил голос принца Флорестана. Прислушавшись, герцог раздражённо поморщился: принц с горячностью прощался со своим слугой, этим громилой Урсусом. — И ты тоже поберегись! Я не хочу, чтобы ты жертвовал собой из-за меня! Ты и так уже сделал достаточно. — Я знаю свой долг, мой принц. — Хорошо... Но хотя бы не дай себя убить. Я буду скучать без тебя. Они тепло рассмеялись, а Проспер, не выдержав подобных слащавостей, закатил глаза. Надо потолковать с кем-либо из верных людей о Флорестане. Если порождения окажут сильное сопротивление, то с молодым принцем легко может произойти какое-либо несчастье. Отпускать это дело на самотёк нельзя — Проспер не желал, чтобы ему хоть что-то помешало захватить власть. Как только закончится Мор, действовать придётся очень быстро. Флорестан — лишь первое из препятствий. Надо будет сразу же заставить ферелденцев убраться прочь из Орлея. Хорошо бы Логэйн Мак Тир сгинул в сражении, но чтобы убить этого выскочку-крестьянина, потребуется что-то посерьезнее жалких порождений тьмы. Что за скандал — королева была вынуждена осквернить себя связью с подобным отребьем. Просперу искренне не хотелось вредить Бронвин. Он верил, что Благословенная Пророчица покровительствовала ей. Ему казалось святотатством делать что-либо, направленное непосредственно против Бронвин. Если бы армию возглавляла только она, Проспер проводил бы её до границы со всем почтением и заверением своей доброй воли. Но присутствие Логэйна выводило его из себя. И не только его. Старые дрязги поднимались на поверхность и изливались в его уши. Он отвечал всем недовольным, что этот человек — в данный момент, — им нужен живым, но как только Стражи сразят Архидемона, ничто не будет препятствовать законной мести. Жаль, тот мальчишка, Бонифаций Клери, теперь Страж, и по всей видимости, полностью предан Бронвин. Придётся поискать другой инструмент. Но сначала — самое главное. Сегодня он оправится в битву верхом на Леопольде. Это отличный и безопасный для него способ нанести наибольший урон порождениям, и в то же время — укрепить свою славу предводителя орлесиан, что пригодится ему в дальнейшем. Да и Леопольду это понравится.* * *
Андерс нежился в кровати, испытывая одновременно неимоверное расслабление и неимоверную вину. Он ведь собирался только расспросить Морриган о ритуале. Всего лишь расспросить, указать на замеченные трудности и опасности. Он ведь не собирался в самом деле выполнять этот проклятый ритуал. Но вот она лежит рядом, томно потягиваясь, довольная собой... и им. Она одарила его одной из своих волнующих улыбок, он улыбнулся в ответ, понимая, что выглядит как полный дурак. Тара его убьёт. Он постарался придать голосу небрежность и спросил: — Как ты думаешь... — Он запнулся. Несмотря на все его старания, из горла вырвался какой-то писк. Он прокашлялся и заговорил обычным тоном: — Думаешь, сработало? — Я это знаю. — Ты имеешь в виду... То есть, ты уверена, что... — Совершенно. Проверь сам, разве ты не можешь? Обычно определение беременности давалось ему легко, но не через несколько же часов? Он сел, сосредоточился, и положил окутанный магическим сиянием ладони на гладкий и шелковистый живот Морриган. Вроде бы он почувствовал какую-то искорку... или нет... Уверенности у него не было. — Может быть. Самое начало. — Ну разумеется. Она потянулась, выскользнула из-под одеяла, взялась было за бельё, но снова наклонилась к Андерсу и нежно его поцеловала. — Спасибо. Ты отлично постарался. — Ну, у нас было время попрактиковаться, — ухмыльнулся он. — И то верно. — Просто это так... ненадёжно. — Он сгреб в охапку свою одежду. — Вспомни, что случилось с Бронвин. Может, ты будешь... Ну я не знаю... поосторожнее? Она гортанно расхохоталась, и Андерс понял, что его надежда напрасна. — Ты просишь быть меня осторожнее? После нашей вчерашней битвы? Мне показалось, ты крушил порождений с тем же удовольствием, что и я. — Просто я не хочу, чтобы они сокрушили тебя. Она замолчала, тронутая его порывом. Ей нравился Андерс. Она положила на него глаз, как только увидела. Он красивый и одарённый маг. Внимательный к её желаниям и уступчивый. Да и не дурак... разве что кроме тех моментов, когда ей того хочется. То, как он сильно о ней заботится, довольно... ну, это глупо, но ей всё равно приятно. Без сомнения, он очень привяжется к ребёнку. — Ничто не встанет у нас на пути, — заверила она его. — Архидемон будет сражён, а порождения тьмы разбиты. Бронвин и все наши друзья выживут и долгие годы будут праздновать свою победу в залах Пика Солдата. Мы вырастим наше дитя таким, каким должен быть обладающий даром человек: честным, волевым и отважным, а не дрожащей от страха тряпкой. На миг она испытала какое-то странное, еле уловимое ощущение неправильности, словно чего-то не хватало. Но Андерс поцеловал её, возвращая к их приятному занятию, и это ощущение развеялось.* * *
— Ох... — Слишком много вина, cara mia? — Угу. Вина, беспокойства о Морриган и этого проклятого Архидемона, — проворчала Тара, потирая виски. — Опять снились жуткие кошмары. — Жаль, что я не могу облегчить твоё бремя. Тара засмеялась, потом поморщилась. — Я бы была не против. Мы бы тогда объединились и сразились с Архидемоном в Тени. — Она замолчала с задумчивым видом. — Интересно, а это вообще возможно... — Похоже, ты уже слишком много сражалась. Вставай, слуги принесли горячую воду. — Какая прелесть. Надо будет их наградить пощедрее. Мысли Тары занимал опасный амулет, запертый в её шкатулке. Может ли пламя дракона сжечь его дотла? Кто знает... Она обещала не рассказывать Йовану о тайне Морриган, но что, если придать вопросу вид гипотетический безделицы для упражнения ума? Йован всегда с охотой помогал в подобном. Наверное, она именно так и сделает, но позже. Она оделась, заставила себя улыбнуться Зеврану. Сегодня будет трудный день. Однако Зевран видел её притворство насквозь. Он нежно взял её лицо в свои ладони. — Мы не умрём сегодня, моя Страж. Ни сегодня, ни завтра. Сегодня прекрасный день для жизни.* * *
Ещё рассветало, а Стэн уже наточил Асалу. Один за другим просыпались его солдаты, и в целом он находил удовлетворительными их бдительность и эффективность. Когда все они встали, вооружились и выстроились, Стэн прочитал строки из Кун: "Существование есть выбор. Нет в мире хаоса, есть лишь сложность. Знание сложного есть мудрость. От мудрости мира приходит мудрость личности. Овладение мудростью личности есть овладение мудростью мира. Потеря личности – источник страдания. Страдание есть выбор, и мы можем не принять его. Помолчав, он сказал: — Мы отправимся в бой, но сначала нам надо подкрепиться. Бронвин сообщила мне, что нам принесут печенье. — "Печенье"? А что это? — спросил ашаад. Стэн, сохраняя бесстрастное выражение лица, внутреннее лучился от удовольствия, что научит свой народ чему-то новому и хорошему. — Скоро увидишь, ашаад. Увидишь и поймёшь.* * *
Собаки проснулись раньше Карвера и Йована. В шатре кроме них спали и другие: Огрен, сэр Сайлас, Ниалл, Квинн и Фенрис. Фенрис поднялся даже раньше собак, разбуженный беспокойным — словно их демоны преследовали — сном Стражей. Ещё одна причина не вступать в орден. Карвер, свернувшийся под одеялом калачиком, казался совсем мальчишкой. Квинн и был мальчишкой, несмотря на свой рост и мускулы. Жизнь бывает беспощадной. Переживут ли они этот день? Кто знает, сегодня армия может оказаться у самых стен Вал Руайо, захваченного чудовищами, порождёнными в дни магистров древности. Очередные порождения несущей зло магии. Магия и есть зло, какую бы пользу не извлекали из неё Стражи. Фенрису нравился Йован как личность, — а его мабари нравилась ещё больше, — но он понимал, что без дисциплины и контроля, навязываемых со стороны ордена Серых Стражей, Йован будет представлять угрозу. Ниалл тоже на вид порядочный парень, но кто знает, каким он стал бы, родившись в Тевинтере? Их присоединение к Стражам стало лучшим выходом из плохой ситуации. Сам Фенрис считал — хоть и не стал бы говорить о таком вслух, — что кунари поступают с магами разумнее всех остальных народов Тедаса. Но к лучшему или худшему, они все тут делают общее дело. Карвер отвёл его в сторону и ещё раз напомнил, что Фенрис ни в коем случае не должен наносить Архидемону добивающий удар, намекая на некие ужасные последствия, если дракона убьёт тот, кто не является Стражем. Тем не менее, всё, что может ослабить, замедлить, повредить дракону — более чем приветствуется. Каким будет мир после Мора? Фенрис подозревал, что всё изменится до неузнаваемости. А пока у него есть маленький уголок, куда можно приткнуться, то ему нет смысла жаловаться.* * *
Риордан лежал, устав от ночных кошмаров и разглядывая полог шатра, пока сквозь него не начал просачиваться робкий свет. Ещё толком не рассвело, но уже можно вставать и встречать новый день. Он улыбнулся, гадая, не последний ли это день его жизни. Что ж, если так, то он сделает всё, чтобы этот день был лучшим. Несмотря на поражения и потери прошлых дней, моральных дух его Стражей был довольно высок. Присутствие союзников укрепляло веру в успех. Они знали, что Фиона и её отряд выжили и находится в Вал Форе. Кловис и Фабрис с огромным облегчением вернулись под командование Риордана и к своим друзьям. Мажоне, очень довольная тем, как прошло путешествие с ферелденцами, могла сказать о них и о королеве Бронвин только хорошее. В конце концов, они пришли на помощь даже без просьб. Бронвин. Риордан снова улыбнулся. Она и в самом деле оказалась чудесной девушкой, как он подумал, увидев её впервые. Более того, в итоге она оказалась мудрее их всех. Он боялся, что она стала королевой Ферелдена, чтобы погрязнуть в глупых интригах, а она это сделала лишь потому что это оказался единственный способ сосредоточить в своих руках всю мощь своей страны и направить против порождений тьмы. Он ведь сам ей сказал, что Серые Стражи выполняют свой долг любой ценой. Возможно, призвав её в орден, Дункан тем самым спас Тедас. Тем не менее, ей вовсе не нужно умирать. Сердце Риордана сжималось от одной мысли о подобном исходе. Бронвин слишком молода, у неё вся жизнь впереди. Она и так уже многое сделала. Кроме того, Орда терзала Орлей. Архидемон захватил Вал Руайо. Риордан считал, что крайне важно, чтобы конец Мору положил именно орлесианин. Он старейший Страж в лагере — даже старше Висконти, если считать по времени вступления в орден. Он уже стоит на пороге Зова. Так что самым правильным и уместным будет, если именно он принесёт эту жертву. Однако, как он полагал, самая трудная часть плана — удержать Бронвин Кусланд от того, что она считает своим долгом.* * *
— Благословенная Андрасте, — шептала Лелиана, стараясь не разбудить Авелин и Мэйв. — Даруй мне в сей день быстроту и точность. Создатель, сделай мой взгляд верным и укрепи мою руку против тех, кто хочет уничтожить меня. Даруй мне победу над моими врагами и теми, кто желает причинить зло мне и моим... — Ты мне что-то сказала, Лелиана? — сонно щурясь, спросила Авелин. — Я просто молюсь. Сегодня будет очень волнительный день.* * *
Возможно, конец близок, и это к лучшему. Алистер вышел из палатки вместе с Забиякой, посмотрел на затянутое тучами небо и наливающимся алым рассвет. Чувствовал он себя на удивление спокойно. Бронвин должна выжить. Ферелден нуждался в своей королеве. Алистер понимал, что Бронвин осыпала его почестями и титулами из искренней дружбы и желая ему только добра. Её подарки и в самом деле всегда были прекрасными. Но загвоздка в том, что она старалась дать ему то, что он хотел по её мнению. Он только-только свыкся с мыслью, что из него получится неплохой банн Стоунхэйвена, как она сделала его эрлом Джейдера. Это уже никуда не годится, хотя друзья утверждали, что он справится. Лучше бы Бронвин не делать из него тэйрна, а то он сбежит в Вейсхаупт. Он и так бы сбежал, если бы сейчас не было дел поважнее всего этого. На него никогда прежде не наваливалось столь много. Ему дали прекрасный город и обручили с принцессой. Эглантина — такая хорошенькая и на самом деле очень милая. Иногда он почти воочию видел, какой славной могла бы быть его жизнь. Он знал, что Эмрис будет ему помогать. Сэр Блейн и сэр Норрел тоже. Пусть он не должен был стать благородным лордом, но он постарается сделать всё правильно. А как быть с джейдерскими Стражами? Они же орлесианцы. Риордан, конечно, теперь был Стражем-Командором Орлея, хотя и никогда не пользовался этим званием. После Мора выжившим придётся вернуться в Монтсиммар и восстановить свои ряды. Так, оставим джейдерских Стражей на потом. Что будет с Фионой? Почему бы ей не остаться в Джейдере? Им не помешает опытный Страж. Бронвин ведь оставит в Джейдере действующий оплот Стражей? Это разумно, учитывая близость к Орзаммару. Алистер гадал, будет ли он по-прежнему исполнять обязанности Стража? Или его запрут в Изумрудном дворце? Сможет ли он быть одновременно Стражем и эрлом? Прецедент у них, в общем-то, имелся. Но бессмысленно забивать голову досужими размышлениями, пока перед ним стоит задача, важнее всего этого вместе взятого. Фиона убедила его никогда не открывать имени своей матери. Это несправедливо, но такова жизнь. Единственное, что он может для неё сделать — настоять на том, чтобы ей дали улучшенное зелье Посвящения. Его мать никогда не отправится на Зов во тьму Глубинных троп. Он вообще придерживался мнения, что об открытии Авернуса надо рассказать всем Стражам. В конце концов, они все были его братьями и сёстрами, хотя относительно тевинтерцев у Алистера имелись некоторые сомнения. Он написал просьбу о зелье для Фионы в том, что могло считаться выражением его последней воли и завещанием. Благородным людям полагалось иметь завещания. Алистер никогда не забудет, как Бронвин разозлилась, узнав, что Кайлан не подготовил своё. Поскольку Алистер теперь благородный человек, с деньгами и землями, то он потрудился записать своё мнение о том, что следует сделать, если именно он убьёт Архидемона. Или если он просто падёт в этой битве, как один из многих. Эглантина, наверное, опечалится. Им придётся поискать для неё нового эрла. Жаль, что он не украл у неё поцелуй, наверное, это классно, целовать девушку... Он велел передать ей на память изумрудную подвеску, найденную в Глубинных тропах под Остагаром. Кому-то придётся убить Архидемона. Так почему не мне?* * *
Стражи-долийцы вместе со своими сородичам стояли лицом к востоку, смотрели на восходящее Солнце и слушали, как Ланайя возносит молитву Великой Защитнице, Митал. И хотя небо почти целиком затянули тяжёлые тучи, спутники Мора, на востоке, над Недремлющим морем, виднелся клочок чистой синевы, неподвластной Архидемону. Сладко звучащие слова смыли горечь с их сердец, и прежде чем разойтись завтракать, Мерриль напомнила им историю о прикосновении Митал: "Эльгарнан победил своего отца, солнце, и весь мир сокрыла тьма. Довольный собой, Эльгарнан стремился утешить свою мать, землю, заменяя всё, что уничтожило солнце. Земля, однако, знала, что без солнца ничто не будет расти. Она нашептала эту истину Эльгарнану и умоляла его освободить отца, но гордыня его была велика, а гнев ужасен, и он отказался. В тот самый миг из моря слёз земли вышла на землю Митал, она коснулась ладонью Эльгарнанова лба, и от её касания Эльгарнан успокоился и понял, что гнев завёл его слишком далеко. Пристыженный, Эльгарнан направился туда, где было погребено солнце, и заговорил с ним. Эльгарнан сказал, что освободит солнце, если оно пообещает греть ласково и каждую ночь возвращаться в землю. Солнце, уже раскаиваясь в содеянном, согласилось. И вот солнце снова взошло в небесах, и пролило золотой свой свет на землю. Эльгарнан и Митал с помощью земли и солнца вернули к жизни все земные чудеса, которые уничтожило солнце, и всё живое росло и благоденствовало. А ночью, когда солнце отправилось спать, Митал собрала вокруг его ложа сияющую землю, и слепила из неё шар, и поместила его в небе, дабы сиял он бледным отражением истинного величия солнца."* * *
Завтрак прошёл тихо, но не мрачно. Перед грядущей битвой все были особенно добры друг к другу — враг был настолько ужасен, что по сравнению с ним все различия казались незначительными. Остап и Буструм быстро завоевали уважение среди новопосвященных Стражей. Аввары так спокойно относились к предстоящей битве, что это внушало спокойствие остальным. Маги и храмовники в полной гармонии наслаждались завтраком. Некоторые армейские маги нашли старых друзей из Круга и тут же начали обмениваться сплетнями. Грегор и Ирвинг сидели во главе стола, как присматривающие за внуками дедушки: один ворчливый и серьёзный, другой мягкий и добрый. Кейли по своему обыкновению сидела в дальнем конце стола и надеялась, что сегодня довлеющее над ней проклятье — ужасное проклятие магии — спадёт с её души. Вульф изо всех сил старался поднять настроение сына. Короткая брачная ночь, должно быть, казалась Ротгару мимолётным сном, меркнущим перед ужасающей действительностью предстоящей битвы. Бронвин теперь жалела, что не отослала в Денерим и его. У Вульфа оставался ещё один сын, правящий Западными холмами в отсутствии отца, но Вульфы были верными вассалами и зачастую делали гораздо больше, чем того требовал их долг. Логэйн приказал выдвинуть военную машинерию вперёд, поскольку считал, что если она будет находиться сразу позади передовых частей, то толку от неё будет больше. Однако с выдвижением пришлось повременить из-за виверна герцога Проспера. Леопольд не хотел возвращаться в свою клетку на колесах, пока не получит причитающуюся долю еды и упражнений. Затем Проспер заявил, что собирается поехать в бой верхом на этой твари. Явно хотел показать что-то своей выходкой. Нежданная проволочка давала время поговорить ещё немного. Несколько магов Круга всё никак не могли отцепиться от старых знакомых, Андерса, Ниалла, Йована и Тары, выпытывая тонкости оборотничества. Тара пыталась перевести разговор на другое, не менее восхитительное магическое искусство, но идея воина-чародея не прельщала большинство магов. Это искусство явно казалось им слишком чужеродным и недостаточно магическим. Тара вздохнула. Пока ей придётся удовлетвориться тем, что она сумела передать это знание горстке долийских магов. Может быть, оно действительно предназначено только для эльфов. Когда они уже готовились сворачивать лагерь, послышался крик дозорных: к берегу приближались корабли. Наконец-то прибыли марчанские Стражи, едва не опоздав на главное сражение. Волнение нарастало, и наконец пять кораблей с яркими, серебристо-синими парусами вошли в маленькую гавань Вал Шаранты. На воду спустили лодки, и Стражи из Ансбурга принялись высаживаться на берег дюжина за дюжиной. Страж-Командор Марки выбрался из лодки и стремительно зашагал по пирсу. Заметив Бронвин — высокую женщину в красных доспехах, он направился прямо к ней. — Эррол Сейнсби, — представился он, протягивая руку в воинском приветствии. Его взгляд скользнул по ней и остановился на ядовито-зелёных глазах. — А ты, должно быть, Бронвин Кусланд! Бронвин широко улыбнулась и повторила его жест. — Да, это я. Она представила Логэйна, Астрид, Проспера, Висконти — с которым Сейнсби уже был знаком, — Риордана, Мерриль, принца Флорестана, Рыцаря-Командора Грегора, Первого чародея Ирвинга и Алистера. Сейнсби, испытывая невыразимое облегчение от того, что не пропустил войну, представил своих Старших Стражей. Он командовал сотней Стражей, тридцатью пятью союзными магами и пятью кораблями. Его корабли, к общей радости, были нагружены припасами. Прибытие марчанцев немного задержало выступление, но вскоре было решено, что припасы останутся по большей части на кораблях, а сами корабли присоединятся к маленькой эскадре Изабелы, идущей за армией вдоль северного берега. Логэйн приказал подать сигнал на "Зов Сирены", чтобы капитан Изабела приняла участие в военном совете. Она добралась очень быстро, вскочила на пирс и с важным видом спустилась на берег. Ей всегда хотелось посмотреть на Бронвин и Логэйна. Может быть, она даже сумеет сцапать того красавчика, Фенриса. Изабела отвесила высоким персонам свой самый изысканный — и до неприличия приветливый — поклон. Она оглядела знаменитую Красную Королеву с ног до головы, и решила, что если представится такая возможность — отказывать ей не будет. Маловероятно, но кто знает? Да и королю она не откажет, если на то пошло. Может быть, устроить тройничок? Пока все шли к поляне, на которую солдаты установили стол, несколько стульев и скамеек, она уже успела прокрутить в голове несколько самых развратных сценок. Сейнсби коротко рассказал им об успехах своей вербовки и путешествии, не забыв упомянуть о недружественном приёме в Киркволле и неприязненном отношении Рыцаря-Командора города, Мередит Станнард. — Она нам отказала! Наотрез! Она запретила присоединиться любому магу или храмовнику Киркволла! Заявила, что орден Серых Стражей это убежище для головорезов и отступников! — В общем-то, — прошептал Висконти Риордану, стараясь не расхохотаться, — так оно и есть. Риордан закашлялся, пряча невольную усмешку. Бронвин посмотрела на них с нарочито невинным видом, и все трое довольно улыбнулись. Затем она перевела взгляд на Сейнсби, и тот пожал плечами. — Ну да, перед отплытием мы завербовали порядочно беглецов. Но дело не в этом. Командор, правящая de facto Киркволлом отказалась помогать во время объявленного Мора. Это неприемлемо. — Полностью согласна, — сказала Бронвин. — Наша наиглавнейшая цель — Мор, но я считаю, что после его окончания Стражи обязаны собраться и решить, что делать с людьми, которые подобно Рыцарю-Командору Мередит, фактически вступили в союз с порождениями. — Делайте с ней, что хотите, — отрезал Логэйн. Киркволл всегда был морским соперником Ферелдена. — Но позже. Она не единственная позволяет другим нести бремя войны, отсиживаясь дома в безопасности. Грегор заёрзал на скамье. Он чувствовал себя обязанным возразить, но не очень-то хотел этого делать, поскольку он, в отличие от Мередит, находился здесь. Они сходу принялись за решение неотложных дел — времени на красивые речи не было. Лошадей, под охраной небольшого отряда, отправили обратно в лагерь в долине Орн. В заражённых Мором землях их не прокормить. С прокормом волов тоже возникали сложности, но без них армия обойтись не могла. Изабеле поручили выделить два корабля для постоянных рейсов в морские порты для скупки всего имеющегося фуража. Обоз с личными вещами тоже придётся бросить. Сейчас самое важное — продовольствие и оружие. И хотя солдаты возмущались разлукой с дорогой сердцу добычей, иного выхода не оставалось. Теперь Бронвин отчётливее понимала, почему Мор останавливали с таким трудом. Логистические проблемы множились, как снежный ком. Если благодаря усилиям опытных магов они располагали незаражённой водой, то вся еда в этих областях полностью пропиталась скверной. Корабли Ривейни оказались подарком небес, и то, привезённые припасы кончатся через несколько дней. Осаждать захваченный порождениями Вал Руайо хоть сколько-нибудь значительное время — невозможно. По крайней мере осаду смогут вести только Стражи, а всем остальным придётся отступить, особенно если солдаты начнут заражаться моровой чумой. Снабжать войска становилось труднее с каждым днём. В итоге кончится тем, что снабжение будет вестись только через море. А если Архидемон заметит их корабли и уничтожит? В таком случае придётся отступать, и страшно даже думать, сколько солдат погибнет за время отхода. Логэйн снова развернул карту, уже слегка загрязнившуюся от частого использования, и приколол булавками к столу. До Вал Руайо оставалось меньше чем половина дня пути. Им надо двигаться вперёд, но осмотрительно. — Капитан Изабела, я хочу, чтобы ты продолжила вести оставшиеся корабли за нами вдоль побережья. Ривейнские тоже. Эскадру возглавишь ты, поскольку лучше всех знаешь местные воды. Давай нам знать, что увидишь. — Без проблем, ваше величество, — ответила Изабела, с легким намёком на дерзость во взгляде. — Я прилипну к берегу, словно мокрая шелковая ночнушка к телу. Логэйн полоснул её строгим взглядом, как бы говоря, что будь они одни, он охотно высказался бы о том, что думает о её поведении. Она задумалась, что скрывается там, за этой каменной сдержанностью? Каменной? О, скорее "твердой как камень", ну, в приятном смысле. О да, теперь Изабела точно уверилась, что под внешним льдом Логэйн обжигающе горяч. Интересно, знает ли Красная королева, как распалить его? Сложно сказать наверняка. Бронвин обладала той манерой поведения леди из высшего сословия, иногда отталкивающей Изабелу — да вы просто послушайте, как она тянет гласные — и она явно до ужаса серьёзная и правильная, прямо паинька-паинька. Ей бы распустить волосы и позволить себе хоть немного пожить полной жизнью... Но как подозревала Изабела, у Бронвин на это просто нет времени. Бедная девочка. С ученической скамьи и прямиком в Мор. Логэйн же с трудом верил в происходящее. Проклятье, неужели эта пиратка только что заигрывала с ним прямо на глазах у его жены и всего командования союзной армии? И как к этому относиться? Почувствовать себя польщённым? Оскорблённым? Он взглянул на Бронвин. Та старательно разглядывала карту, пряча улыбку в уголках рта. Нет, это чушь какая-то. Эта женщина со всеми так разговаривает. Но она выполняет, что ей говорят, а это сейчас главное. И ещё надо позаботиться о более тщательной разведке. Он повернулся к посыльному и приказал вызвать Стража Андерса. Страж и та ведьма смогут рассказать, что ждёт впереди. А пока маги летают, армия медленно двинется к Вал Руайо. Солдаты уже вовсю ждали приказа выступать. Некоторые даже затянули ту походную песню. "Когда столкнусь со злом в бою, То я меча не опущу И буду биться до конца за жизнь за дальними холмами. Через холмы и рек предел Минуя Лидс, Орн, Вершиель, Нам королевы зов велит Шагать за дальние холмы."* * *
Первый Страж Рейнхард Вильдар всегда считал, что хорошо представляет себе настоящий Мор. Было неприятно — возможно, даже унизительно — признавать, что всё это время он ошибался. Как бы он не сгущал краски ранее — действительность многократно превзошла его ожидания. Порождения тьмы нападали, не переставая, то тонким ручейком просачиваясь сквозь Лунные Врата, то выплёскиваясь яростным потоком. Никто не мог предугадать, когда накатит следующая волна тварей. Из-за этого не представлялось возможным разбить нормальный лагерь. Приходилось импровизировать. Он приказал более свежим подразделениям держать позицию, пока измученные боем Стражи отошли к обозу поесть на скорую руку, найти ровный участок земли и поспать. Даже тевинтерцы, как бы ни хвалились своей мощью, не могли удерживать позиции бесконечно. Они тоже нуждались в отдыхе, так что маги из Андерсфелса заняли их место в центре и на левом фланге, а неварранцы и ривейни — на правом. Последние не очень хорошо работали вместе — их магические приёмы сильно отличались. Да, в Ривейне имелся Круг, где изучали магию. Однако на взгляд неварранцев ривейни были не слишком ревностными андрастианами — если то, во что они верили, вообще можно было назвать андрастианством, — а их заклинания по большей части казалась примитивными или даже шаманскими. Но, какими бы ни были их чары — они были мощными. Ривейнцы при помощи фетишей насылали на порождений порчу, от которой с тварей слезала кожа, и заставляли их набрасываться друг на друга или раздирать себя когтями. Рои жалящих насекомых поднимались из зловонных болот и нападали на порождений, сбивая их с толку. Изуродованные скверной животные мчались по испепелённым полям, с рычанием набрасываясь на порождений, не обращая никакого внимания на Стражей. С закатом натиск порождений лишь усилился. Вильдар всегда знал, что порождения по возможности избегают солнечного света и предпочитают темноту. Глядя на то, как смело порождения нападают на Стражей посреди дня, он в этом засомневался. Но с наступлением ночи понял, что нет, всё правильно. Порождения тьмы действительно предпочитали действовать ночью. Нападения становились чаще и многочисленнее. Маги выдыхались, им пришлось поддерживать свои силы лириумом. Здесь, на равнинах к северу от Вал Руайо, Стражи находились как на ладони. Стены были слишком далеко для штурма, да и в любом случае он был бы самоубийством. Однако благодаря расстоянию они были вне опасности от лучников на стенах и башнях. Порождения-лучники попытались обстрелять их, выбежав из города, но были уничтожены встречной стрельбой и магией. Даже эмиссаров удавалось убивать на расстоянии, что было наилучшим способом из возможных. Наибольшую опасность представляли огры и сопровождающие их стаи генлоков и гарлоков, вооружённых разнообразным оружием. Огры раз за разом прорывали строй Стражей и убивали нескольких до того, как быть убитыми самим. Некоторые лучники-ривейни от большого ума решили, что если поджечь траву огненными стрелами, то они будут лучше видеть бегущих к ним порождений тьмы. Ну, траву-то им поджечь удалось. — Огонь! — крикнула Атис. — Там огонь! Пламя, раздуваемое южным ветром, взметнулось стеной и с рёвом покатилось к ним. Пентагаст проорал магам сделать что-нибудь, но их заклинания могли лишь заморозить землю перед огнём и замедлить пожар, но не остановить. Неварранцы с неистовой скоростью принялись рыть противопожарную полосу, и их примеру последовали и ривейнцы, и андерцы. Несколько десятков сонных тевинтерских магов, спотыкаясь, вышли из-за обоза и пустили встречный пал, чтобы изменить направление пожара. Высокое, точно огр, пламя лизало их, покрывая серебряных грифонов копотью и опаляя лица. Пал с треском слился с пожаром, и стена огня покатилась на юг и запад, к дороге и стенам Вал Руайо. Пылала высохшая от скверны трава, пылали кустарники. Огонь добрался на Имперского тракта и замер... Ненадолго. Искры и подхваченные ветром пучки горящей травы проносились над древними арками и поджигали сухостой на другой стороне. Большая стая порождений попала в огненную ловушку — все сгорели заживо, истошно визжа от боли. Огр, слишком тупой, чтобы понять грозящую опасность, пошёл сквозь огонь. Стражи видели его рога, объятые пламенем — огр прошёл почти половину пути до них, прежде чем пошатнулся и упал. Он прополз немного, потом по его туше прошла последняя судорога и он замер. Огонь остановил нападения на несколько часов. — Передышка, — благодарно выдохнул Пентагаст. — Непреднамеренная, — ответила Атис. — Пожар чудом не убил нас всех. — Ну, нам сейчас поможет любой отдых, — сказал Пентагаст. — Это позволит выиграть время. Порождения могут превосходить нас числом раз в десять. Бортос, слушавший их разговор, ухмыльнулся. — Тогда мне можно отправляться домой, — пошутил он. — Я свою десятку уже убил. Над землей стелилась дымовая завеса, тучи на небе были её отражением. Не считая редких очагов, пожар на равнине угас. Трупы порождений и животных сгорели, как и чахлые деревца с разбитыми и брошенными повозками. Дойдя до северной части стены, огонь перекинулся на строительные леса — перед падением города каменщики чинили городскую стену. Все Стражи, от Вильдара до зелёного новобранца, с печалью смотрели на охваченные пламенем тяжёлые балки и опоры — пусть ещё не скоро, но перекрытия обрушатся и появится ещё один лаз для порождений. Когда чад от горящей травы немного рассеялся, пламя у стены высветило новых порождений. Несколько десятков лучников и магов подобрались ближе к городу под прикрытием передвижных щитов-манлетов, одолженных у сапёрных отрядов, намереваясь расправиться с неуклюжими стрелками и на стене. Вильдар и остальные командиры наблюдали за ними при помощи подзорных труб. Каждое падающее порождение Пентагаст сопровождал взмахом руки, и его Стражи радостно орали. Порождения пытались вести ответную стрельбу, но манлеты, окованные добротными полосами сильверита, сводили на нет все их усилия. Даже установленная на сторожевой башне баллиста не пробила щиты. Стрелки развлекались этим до поздней ночи. Выкатили ещё один манлет, первой команде приказали отойти назад и отдохнуть. Стражи, которым выпал черед отдыхать, спали очень плохо, стонали и метались во сне. Когда они немного расслабились, большинство дозорных вздохнули с облегчением. Пентагаст с трудом заставил себя уснуть, лёжа на стылой и пахнущей скверной земле. Шею и щеку колола мертвая трава. Архидемон издевался над Стражами, насылая на них кошмары. Внезапно Архидемон исчез. Страж-Командор Тевинтера, Энний Элагабал, через силу прервал связь с Тенью. Если Архидемон покинул Тень, это означало, что он пробудился. Дозорные не особо сдерживались, поднимая тревогу. А некоторые крики почти превратились в истошные вопли — когда увенчанная рогами голова из бездны кошмаров поднялась над стеной и уставилась на них сверху вниз. Вильдар в этот момент рассматривал в подзорную трубу городские стены, и при виде пугающе огромной головы дракона невольно вскрикнул и разжал пальцы. Даже без увеличивающих линз Архидемон выглядел большим. И злым. — Лучники! — закричал Вильдар. — Маги! Все Стражи вскочили и схватились за оружие. Некоторые потянулись за бурдюками с водой. Другие — за фляжками с чем-нибудь покрепче. Один дерзкий ривейни за манлетом выпустил в дракона стрелу. Та взмыла вверх, сверкнула в свете горящих лесов и впилась в покрытую роговыми пластинами шею. Она едва пробила покров, так и осталась беспомощно болтающейся щепкой по сравнению с огромным чешуйчатым телом. Архидемон, казалось, вообще не заметил попадания. Пентагаст усилием воли взял себя в руки. — Так вот он какой, Архидемон, — сказал он, придав голосу небрежность. — Уродливый же ублюдок. Элагабал, протолкавшийся в передние ряды, смерил Пентагаста холодным взглядом. Неужто тевинтерцы осуждают насмешки над Древними Богами? Пентагаст не слышал о этих богах ничего такого, что могло бы вызвать уважение. Страх... пожалуй. Но не уважение. Крылья развернулись и шумно ударили по воздуху. Архидемон сорвался в полёт, его тёмно-пурпурная шкура сливалась с курящимся дымом и тучами, густо затянувшими небо. Все приготовились к неизбежному. Но вместо нападения Архидемон продолжил подниматься, всё выше и выше. Первый Страж спохватился и подобрал подзорную трубу, чтобы проследить за полётом дракона. Крылатый силуэт уменьшался с каждым мгновением, пока вовсе не исчез из виду. Повисло долгое молчание, затем его прервал возбуждённый шёпот, превратившийся в гул голосов. Ожидание тянулось бесконечно. — Он способен подняться выше облаков? — негромко спросил Пентагаст у Элагабала. — Почему нет? — ответил тевинтерец с отчётливым беспокойством в голосе. — Мы знаем, что грифоны могли летать очень высоко. На самом деле... Массивное тело прорвало тучи прямо над их головами и рухнуло в ряды Стражей, разметав их, точно взорвавшаяся бомба.* * *
Десять Стражей погибло прежде, чем заметили угрожающую им опасность — готовясь к бою, они встали в плотный строй. Архидемон затоптал лапами, давя не успевших отскочить, взмахами огромных, словно паруса, крыльев сбивая десятки Стражей с ног. Он взмахнул крыльями, поднимаясь, с шумом втянул в себя воздух, наполняя лёгкие... И жаркое синее пламя вырвалось из его пасти, превращая мужчин и женщин в факелы. Пламя чудом миновало Первого Стража. Он всё ещё искал дракона в небе, направив подзорную трубу совсем в другую сторону, а через миг его заместитель и люди вокруг превратились в кучки пепла. Вильдар стоял, оцепенело глядя на чудовище, уничтожающее его армию. Некоторые пришли в себя быстрее. Элагабал набросил на Архидемона замораживающее проклятье, ощутимо замедлившее дракона. Крылья дрогнули, и он тяжело приземлился на окровавленное поле, давя раненых Стражей. Однако на короткое время это сделало его уязвимым для бойцов ближнего боя. — За мной! — заорал Пентагаст, срываясь вперёд. — За мной! Не давайте ему взлететь! Где были команды ловцов? Если бы они сейчас пустили в ход свои тяжёлые сети, то опутали бы Архидемона. О, если бы им только удалось вывести из строя крылья... Он вонзил меч в огромную грудную клетку, пытаясь вспомнить всё, что когда-либо знал о строении драконов. Огненные железы располагались над желудком и в лёгких. Если железы удастся повредить, то их едкое содержимое попадёт в лёгкие, и... Удар хвостом — и Пентагаста с товарищами отбросило в сторону. Подбежали ещё тевинтерцы, пытаясь наложить чары так, чтобы одни не останавливали другие. Дракон взревел и схватил зубами ближайшего мага, затряс, точно терьер крысу, а затем отшвырнул окровавленный труп прочь. Пентагаст перекатился, чудом уклонившись от переднего когтя, и вскочил на ноги. С чудовищем было что-то не так. Дракон вертел головой из стороны в сторону, пытаясь точнее разглядеть нападавших. Правый глаз затянуло серебристое бельмо скверны. Архидемон повернул к нему голову и Пентагаст увидел, что вторая глазница пуста и окружена полузажившими шрамами. — Он слеп на левый глаз! — заорал Пентагаст, воодушевлённый открытием. — Нападайте слева! Он вас не увидит! Кто это сделал? Кто-то ранил Архидемона, и к тому же очень сильно, но эта рана явно не свежая, ей по меньшей мере несколько дней. Неужели это работа Бронвин Кусланд и её людей? Что если они уже пришли в Вал Руайо и полегли в бою? Или они где-то рядом?.. Может, на другом краю города? Сейчас нельзя сказать что-то наверняка. Услышав его слова, маги и воины оскалились и, уворачиваясь от когтей дракона, пытались нападать на него со слепой стороны. Все, кроме храбрецов, сознательно подвергавшим себя опасности. Атис и Бортос бежали, громко ругаясь и стуча мечами по щитам. Дракон снова выдохнул синее пламя, и они разом нырнули за спасительные манлеты. Тевинтерцы одновременно выкрикнули что-то на аркануме и вокруг дракона засветилась полоса, стискивая его подобно железной деве. Архидемон завопил и ударил крыльями. Ветер смёл Стражей, точно ворох сухих листьев. Чары развеялись, дракон взлетел и начал с шумом втягивать в себя воздух. — Берегись! — проорал Пентагаст. Он увидел Первого Стража, застывшего с ошалелым видом прямо перед драконом. Еле успев — в последний раз он так бегал, когда мальчишкой попался на краже яблок — Пентагаст повалил Вильдара на землю. Ревущее пламя пронеслось над ними. Пентагаст почувствовал, как волосы на его шее закурчавились от жара. Послышался и резко оборвался предсмертный крик — Архидемон сомкнул челюсти на очередной жертве. Наконец Гектор заметил три баллисты, способные метать тяжёлые сети. Обслуживающие их команды торопливо толкали их по неровной земле, пытаясь подобраться ближе для успешной стрельбы по Архидемону. Но дракон пока ещё взлетел невысоко, и Стражи могли что-то сделать. У магов-тевинтерцев оставались силы для мощных проклятий, они снова поймали Архидемона в ловушку и заставили опуститься на землю. Остальные Стражи набросились на врага, стараясь ранить как можно сильнее. Атис яростно рубила перепонку крыла. Когда проклятье спало, Архидемон с оглушительным криком отбросил их от себя. Его крыло было повреждено, но не выведено из строя — и он поднялся, набирая высоту, визжа от попадающих в него стрел и заклинаний. Затем развернулся и выдохнул пламя на разбегающихся внизу Стражей. Стражи закрывались от пламени щитами, укрывались за манлетами, пытались увернуться. Некоторые так и были зажарены в своих доспехах, точно черепахи в панцирях. Маги и лучники, оказавшиеся вне досягаемости пламени, продолжили осыпать дракона стрелами и заклинаниями. Взревев от ярости, он поднялся подальше от них — но теперь и его пламя не могло навредить Стражам. Тогда он призвал из города порождений, чтобы они набросились на Стражей и сокрушили их. Стражи едва успели выстроиться в шеренги, когда первая волна порождений докатилась до них. Это была бойня. Казалось, Архидемон управлял ордой, наблюдая за сражением с высоты своего полёта. Уставшие маги всё чаще прикладывались к флягам с лириумом. Его пары начали действовать и на воинов, не обладающим магическим даром. Те, кто владел умениями храмовников, применяли их почти без усилий, и легко поразили и перебили эмиссаров. Маги обрушили на бегущих к ним порождений огненную бурю, калеча и убивая их. Некоторые тевинтерцы решили, что пришло время прибегнуть к более могущественных силам, и достали из поясов маленькие бритвенно-острые ножи для кровопускания. Пусть и благодаря магии крови, но они переживут эту битву. И порождения тьмы начали падать один за другим — их оскверненная кровь вскипала прямо в жилах. Перелетев в тыл Стражей, Архидемон снизился, намереваясь снова выдохнуть пламя. Герэмис, высокий неварранец, ударил по рычагу баллисты, и сеть, бешено раскручиваясь, врезалась в переднюю лапу Архидемона. Грузила перехлестнулись, опутали обе передние лапы. Дракон на мгновение замешкался. Он попытался освободиться — сеть его раздражала и отвлекала, и это стоило ему прерванного полёта — драконы не созданы для парения. Элагабал и ближайшие Стражи одновременно наложили заклинание магии крови, настолько мощное, что могло воздействовать даже на дракона. Архидемон понял, что ему лучше держаться подальше от Стражей, отчаянно захлопал крыльями и полетел обратно к городской стене, зубами разрывая сеть. Он был ранен и разозлён неудачным сражением. Зато он мог отправить в бой своих созданий. Он отдал мысленный приказ одному из своих генералов, и огромный гарлок тут же побежал биться с врагами Архидемона. Разорвав сеть — что было довольно непростой задачей, — Архидемон снова взлетел на полюбившееся место, верхушку южной башни Великого Собора. Северная башня обрушилась полностью, но эта по большей части уцелела. В ней даже уцелели колокола, замолчавшие после смерти святых братьев, заставлявших их петь. Изящная винтовая лестница из сильверита и бронзы, тянущаяся от основания башни до самого шпиля — тоже осталась на месте. Она частично обрушилась, но при желании ею вполне можно воспользоваться, если, конечно, найдётся на это охотник. Когда-то видом из этой башни любовались Верховная жрица и её приближённые. Теперь один только Архидемон мог оценить его красоту. Большая часть крыши Собора обвалилась, но эта одинокая башня по-прежнему служила удобным местом для обзора окрестностей. Архидемон, вытянув длинную шею, мог заглядывать вниз через пролом в перекрытиях и любоваться разграбленным собором. Он самодовольно вспоминал об огромном гнезде, устроенном там, глубоко внизу, и предвкушал скорое появление новых орд порождений, которые сокрушат Тедас. Он наблюдал за сражением у Лунных Врат, наслаждаясь магическими всполохами и криками умирающих — прекрасное зрелище, и ему можно предаваться с безопасного расстояния. Участвовать в нём самому — бессмысленный и ненужный риск. Источающий скверну дракон сидел недвижимо, не обращая никакого внимания на ястреба и ворона на ближайшей стене. А через некоторое время птицы улетели на юго-запад.* * *
— Под стенами Вал Руайо сражение? — Притом значительное, — ответила Морриган Логэйну. — Стражи хорошо держались, хотя им пришлось несладко. Архидемон ненадолго принял участие в бою, но улетел, вопя от ярости. Какой-то смышлёный Страж опутал когти дракона сетью, и Архидемону пришлось грызть её зубами. Забавное было зрелище. — Возможно, битва идёт до сих пор, — сказал Андерс, больше озабоченный судьбой братьев по ордену. — Там много Стражей, но порождений ещё больше. Мы пролетели над полем боя. Там огромное число магов, наверное, тевинтерцев. Они стояли рядами, накладывая по очереди заклинания большого охвата. Весьма впечатляющая работа. — А где Архидемон сейчас? — спросила Бронвин. — И видели ли вы следы ранения, о котором упоминали кунари? — Сидит на уцелевшей башне Великого Собора, — ответил Андерс. — Скорее всего, ему нравится наблюдать за происходящим в округе, а оттуда открывается наилучший вид. Что до раны, то судя по увиденному, у него повреждён левый глаз. Ещё... Мне кажется, что под Собором находится большое гнездо. Рядом просто разило скверной, а когда я заглянул в дыру на крыше, мне показалось, что я разглядел длинные усики. Я подлетел ближе, и оттуда пахнуло... Андерс поморщился, Морриган была не настолько брезгливой. Она закончила за него: — ...маткой. — Значит, туда нам и надо, — сказала Бронвин. — Мы должны идти в Вал Руайо, пока внимание орды сосредоточено на севере. — Что там с обороной города? — нахмурился Логэйн, доставая карту Вал Руайо. — Меня интересуют Солнечные врата. Они охраняются? Андерс покачал головой. — Распахнуты настежь. Наверное, стоят так с тех пор, как город покинули беженцы. Логэйн задумчиво почесал щетину на подбородке. Похоже, сегодня побриться ему не получится. — Хорошо, — заключил он. — Тогда наша армия войдёт через них.* * *
Примечание автора: Как я и говорила, я собираюсь написать две концовки этой истории. Вы можете выбрать ту, что понравится вам больше, и игнорировать вторую.