полчаса на любовь

      Холодно. От холода пальцы рук словно начинает сводить судорога, поэтому парень сжимает их в кулак и тут же разжимает, медленно шагая по ночной дороге. Лас-Вегас освещают тусклые огоньки, и свет уличных фонарей бросает отблеск на мрачные деревья. Кожу тут же начинает царапать до неприятного колючий ветер и Гейдж знает, что дальше будет только хуже.       Дышится несколько больно: то ли от воздуха морозного, то ли от неприятных мыслей и ломоты в груди от ощущения ненужности. Настолько больно, что сушит в горле, рвет его наждаком и совсем не хочет отпускать, терзая изнутри…       Ледяными пальцами тянется в карман за телефоном: почти полночь. Он не знает, куда идти. Возвращаться в дом, дрожащий от музыки, где гудят стекла в окне от шума, и комнаты, заполненные толпами бухих школьников? Точно нет. На улице пробирает до дрожи, эта ночь будто бы предвещает наступление зимы. И парень не удивляется — конец ноября на дворе.       Теплым языком проводит по замерзшим губам и руки прячет в карманы поглубже. Пары минут хватает для того, чтобы выйти на перекресток, на дорогах которого стоят яркие киоски. Рядом с ними теснятся веселые подростки с горячей едой и кофе в руках. Прищуриваясь, он глазами проводит по одной из девушек и в миг расплывается в улыбке.       — Талья! — узнав среди них давнюю знакомую со школы и просто хорошую подругу, он идет к ней и раскрывает руки для объятий.       — Вау, неужели ты? — кудрявая девушка улыбается и подается вперед, крепко обнимая друга, — чего один так поздно?       — Решил прогуляться, — он пожимает плечами.       — М-м, — тянет Талья, вскидывая бровями и легким касанием поправляет воротник парня, — снова с братиком поругался и свалил из дома?       — Когда такое в последний раз было? — возмущенно спрашивает кудрявый, и девушка улыбается шире, — кажется, я тогда еще в школе учился.       — Но я-то всё отчетливо помню, — Талья выглядит веселой и сияющей, — Саймон настолько тебя выбешивал порой, что ты напрочь отказывался возвращаться обратно и просился ночевать у меня. Мы вместе делали домашку и ели пиццу, играли и…       — Ну, хватит, — Гейдж перебивает её и упирается грустным взглядом в глаза подруги, — я сейчас плакать начну, — его голос хрипит и сказанное вынуждает девушку выпустить печальный вздох.       — С выпуска мы перестали тусоваться вместе, я скучаю по тем временам, — она кладет руку на его плечо, и тихо молвит, — зайдешь ко мне на чай?

***

       — Есть ягодный, зеленый, цитрусовый, мятный… — Талья отступает, перечисляя на пальцах все виды чая, и направляется в сторону тумбы, а Гейдж взглядом за ней.       Девушка гремит посудой и вызывает непроизвольную улыбку. Хлопает задвижками, не спеша разливает горячую воду по чашкам и набирает в посуду печенье.       Наблюдая за ней, Гейдж согревается и словно по-настоящему сейчас счастлив. И ему, наконец, спокойно, на короткое время, пока подруга заваривает для них чай, отпуская шутки и показывая мемы про Ноена, Джоша, Уилла и их остальных друзей.       Непонятно, сколько времени уже проходит, впрочем, им плевать. В полуосвещенной спальне горит ночник со звездным небом, на кровати лежит гирлянда, а на тумбе цитрусовые ароматические свечи распространяют свежесть по всему помещению. Парень раздумывает о многих вещах, он почти захлебывается в разных темах, сидя на кресле и иногда посматривая в окно. Талья умеет залечивать раны на сердце своим присутствием и интересными разговорами, но, находясь в тишине, есть шанс снова впасть в тоску и потеряться в мыслях об ужасном.       — Что тебя мучает? — внезапно спрашивает она и ухмыляется на растерянное выражение на лице друга.       — Ничего, — тихо отвечает тот, и достает из кармана коробок спичек.       — Перестань, — она обиженно глядит из-под кудрявых черных прядей и не ловит взгляд парня, — эй! — зовет Талья, кидая в него подушку. Гейдж недовольно вздыхает. Затем достает спичку, резко поджигает её и пристально смотрит на подругу, прежде чем потушить огонёк об язык.       — Я влюблен в девушку Саймона.       — В… что? — она хмурится, — в Еву? В ту, что мы видели на вечеринке? Которая…       — Ага, — он её перебивает и далее тараторит без умолку, рассказывая о шестнадцатилетней девчонке с бледной кожей и ванильными волосами. Разводит в стороны руками, говоря о чувствах к ней и о том, что ничего не может с этим поделать. Талья то покусывает щеки, слушая его, то подносит тонкие пальцы к губам своим и обреченно роняет взгляд. Длится это порядка пяти минут, и Гейдж, наконец, нервно хватает сигарету из пачки и вдыхает дым.       — Ну… это пиздец, мой милый друг, — она слезает с кровати, и одним движением достает снизу какую-то бутылку и кидает парню, — он не очень крепкий, не волнуйся.       — Спасибо…       — Хочешь, позвоним парням? — почти все их друзья сейчас в Лос-Анджелесе: кто-то поступил в университет, кто-то уже выстраивает карьеру, кто-то просто решил, что оставаться в Лас-Вегасе — херовая затея.       — Думаешь, ответят? — Гейдж достает ноутбук и открывает «Skype», а через минуту на экране появляются сонный Уилл и радостный Ноен. Их разговор затягивается на долгие два часа, веселые рассказы сопровождаются громким смехом, но Бурек не спешит делиться грустными новостями, и Талья молчит тоже.       — Не планируете переезжать сюда? — интересуется Уилл, отпивая что-то из стакана. Гейдж поворачивается к подруге, ожидая её ответа. Она ловит его взгляд и думает немного.       — Я точно пас. У меня здесь универ, семья, парень…       — А что насчет тебя, Гейдж? — Ноен улыбается, поправляя свои волосы, и улыбка эта, кажется, освещает темноту в его комнате, — тебя-то что держит в Лас-Вегасе?       Кудрявый лишь пожимает плечами на его вопрос, глядит куда-то вдаль. Теперь он тоже по-настоящему задумывается об этом.       Гейдж привык слышать треск осколков собственного сердца под ногами, привык чувствовать себя разбитым и ничтожным порой, привык повторять вслух самонадеянно, что Ева одумается и перестанет делать ему больно. Он даже подпускал мысли о том, что вырвется из паутины запутанных отношений и попрощается с девушкой Саймона. Это неправильно, ошибочно, так быть не должно, лучше прекратить обманывать брата и делать больно себе. Но Гейдж забывает о моральных устоях, когда видит рядом её. Он теряется в горячем дыхании и захлебывается каждый чертов раз, когда смотрит на неё. Ева сводит его с ума и внушает: всё хорошо. И парень выкидывает из головы тот факт, что недавно её губы целовали другого.       — Ты есть моё спасение, — однажды промолвила она, и Гейдж вздрогнул от этих слов. Именно эти слова, казалось, переубедили, но стали для него приговором. Он боялся, что сделает ей больно, однако… Ева опередила его.       Почти разрывает изнутри и не затянуть, не залечить ничем. Для Гейджа любить Еву тяжело, но так хочется, так нужно сердцу, что удержаться не получается.

И он понимает, к чему это приведет.

      — Что держит меня? — приподняв голову, сквозь натянутую улыбку спрашивает Гейдж у Ноена, — да ничего уже.