***
Ближе к вечеру Глава Ордена Цинхэ Не наконец-то соизволил проснуться. Храп утих, и дверь в спальню Не Сюэ и Мэн Яо с тихим скрипом открылась. Адепт ордена Не уже давно не спал, а читал книжку, что нашел где-то в гостинице. Яо же продолжал активно играть роль спящего человека, уткнувшись носом в подушку. — Глава Ордена? — юноша поспешил убрать увлекательное чтиво куда подальше и приготовился слушать распоряжения Не Минцзюэ. Яо спиной чувствовал его пронзительный взгляд на себе, оттого непроизвольно напрягся, словно струна гуциня. — Ещё спит? — не без доли скептицизма спросил Чифэн-цзунь. Не Сюэ неопределенно хмыкнул и кивнул. Яо не понял, чем вызвал такую смешливую реакцию. Спустя время он узнал, что его напряженность была видна невооруженным взглядом, и, разумеется, она его выдала. Мэн Яо незаметно вздохнул и развернулся, теперь он лежал щекой на теплой подушке, смело рассматривая Главу Ордена. Любопытный взгляд сверкающих в полумраке янтарных глаз весьма позабавил Не Минцзюэ. Хмыкнув, мужчина прошел вглубь комнаты и опустился на край кровати. Яо пришлось слегка отодвинуться, чтобы освободить место. — Как рука? — Всё в порядке, спасибо за беспокойство, — неосознанно Яо попробовал сжать раненую ладонь, которую прятал под подушкой. Болезненная судорога прошлась от кончиков пальцев до плеча. Вздрогнув, Мэн Яо вытащил руку и осмотрел. На бинтах, что Не Сюэ поменял ему, пока тот спал, выступили едва заметные пятна крови. — Ладно, не тормоши её, — Глава Ордена похлопал Яо по спине, — а ты, А-Сюэ, идешь за мной. Юноша кивнул и направился следом за уходящим Не Минцзюэ. В свою очередь Мэн Яо очень удивился такому фривольному обращению. Теперь он был наверняка уверен, что Чифэн-цзунь и Не Сюэ кем-то приходятся друг другу. — А-Сюэ, что это значит? Пф, — фыркнул Яо. Мэн Яо подорвался с места как только прекратил слышать чужие шаги в коридоре. Выхватив свою сумку из-под кровати, юноша осмотрел её содержимое. Убедившись, что все необходимые вещи на месте, Яо надел сапоги, что стояли рядом с дверью. Выглянув в длинный коридор, юноша посмотрел в разные стороны и только после этого выскользнул из комнаты. Он двигался в сторону, откуда доносились громкие разговоры и хохот. Вскоре Яо оказался на своеобразном балконе. Внизу воины Ордена Не, вероятно, праздновали хороший улов или просто расслаблялись за несколькими бочками вина. Глава Ордена был в их числе, он громко смеялся, но был ещё не слишком пьяным, ибо не успел выпить и пары чашек вина. Неподалеку от него маячил Не Сюэ, юноша заигрывал с молодыми девушками и парнями, что разносили пиалы с вином. Оглядевшись, Мэн Яо немного понаблюдал за прислугой и наконец-то обнаружил, куда они уносят пустые подносы. Бесшумно спустившись по лестнице, Яо, боязливо оглядываясь, поднял деревянный поднос с опустевшими пиалами и направился в сторону узкого коридора. Никто из слуг даже не обратил на него внимания, все они желали поскорее обслужить клиентов и вернуться домой. Если кто и задавался вопросом, то тут же ссылались на то, что из-за большого наплыва клиентов вызвали слуг с ночной смены. Мэн Яо удалось достаточно быстро пробраться к запасному выходу. Бросив поднос на ближайший стол, юноша дернул скрипящую дверь, благо, она была не заперта. Оказавшись на свободе, Яо перебирался через невысокий забор и со всех ног побежал к главным воротам деревни. Обычно именно там караваны готовятся к отправлению. Мэн Яо не прогадал. Когда он оказался на месте, первым делом заметил пять повозок с тканевым навесом, именно в них перевозят бочки с вином. Оглядевшись, Яо подгадал момент, когда извозчик пройдет мимо и ловко проскользнул под повозку. — Слышал, что госпожа Лан наняла целый отряд наемных воинов, — мужчина, один из хозяев каравана, облокотился о повозку под которой прятался Яо. Его собеседник удивленно вскинул бровь, выражая явное непонимание. — Хах, ты все это время в бочке сидел? Всем уже известно, что её любимый золотой цветок сбежал, — хмыкнул мужчина, закинув в рот спелую виноградину. — У неё могут быть большие проблемы. Один влиятельный купец, не помню его имени, собирался купить невинность цветка и даже внес предоплату, дабы это золотко больше никому не досталось. — Госпожа Лан не любит возвращать деньги… — Вот-вот, разумеется, она не отдала деньги, вместо этого заверила, что найдет беглеца. — Если этого не случится в ближайшее время, на неё наточит зуб не только этот купец. — Твоя правда. Дальше они разговаривали о скором пути и о том, как можно выгодно продать вино Ордену Ланьлин Цзинь. Яо больше не слушал, он был поглощен мыслями о своей госпоже. Судя по всему, хозяйка действительно намеревалась его отыскать во чтобы то не стало. В разговоре мужчин вскользь прозвучала фраза: «Около сорока…». У Яо едва челюсть не отпала, сорок наемных воинов — это почти целый клан! Госпожа Лан никогда не жалела денег на своего любимца, не жалеет и сейчас. В голове Мэн Яо невольно проскользнули самые страшные мысли. Ему стало не по себе от того, что в случае, если госпожа все же его нагонит и вернет в публичный дом, ему придется оплатить не только счета матери, но и накопившийся свой. А хозяйка наверняка выдвинет ему кругленькую сумму. И это будет лишь погашение долга. В противном случае госпожа может лишить его права на свободу. У каждого работника борделя имеется собственный ценник. Зависит он от количества денег, что цветок приносит в карман хозяйки: чем больше сумма, тем выше цена на свободу. Если цветок отработает ценник, то сможет выкупить себе свободу. Суть в том, что от своего клиента жрицы любви могут получить деньги на личное пользование, которые могут доплачивать гости своим любимцам. От основной суммы, за которую клиент купил их, цветок получает двадцать процентов. Таким образом, накапливая деньги, они могут заработать достаточно, чтобы заплатить хозяйке за свою свободу. Расплатившись, они будут вольны идти на все четыре стороны. Можно ускорить процесс, и своих фаворитов могут выкупить клиенты. Обычно это происходит по обоюдному согласию клиента и работника. Однако в таком случае цветок не получит полную свободу, а будет принадлежать тому человеку, который его выкупил. Проще говоря, переход от одного хозяина к другому. Цветы на это редко соглашались, ибо существовал большой риск попасть в немилость у нового хозяина, и тогда тот был бы вправе убить их. В борделе же их бережет хозяйка, поскольку те приносят ей прибыль, и за посягательство на здоровье своих подопечных может вытянуть из клиента немалую сумму денег. В случае Мэн Яо он рискует попасть в так называемый должностной список. Цветы, что по своему невезению угодили туда, лишаются права получить свободу. Сглотнув образовавшийся в горле вязкий ком, Яо попытался успокоить бешено колотящееся сердце. «Живым не дамся, мертвым не найдет», — отныне его девиз. — Ладно, пора отправляться. Вынырнув из своих мыслей, Яо осознал, что уже смеркалось. Мужчины ушли седлать лошадей и готовить караван к отправке. Вскоре подтянулись и остальные, вокруг пяти повозок резко стало шумно. Мэн Яо про себя молился всем известным небожителям, чтобы ни один из извозчиков не решился проверить колеса и не заглянул под телегу. Однако, все прошло спокойно, лишь пара десятков нервных клеток Яо отправились в небытие. Послышалось ржание лошадей и звук пронзающего воздух кожаного хлыста, деревянное дно просело, и повозка медленно покатилась вперед. Вынырнув, Яо отдернул ткань и запрыгнул внутрь. В нос резко ударил запах сладкого вина. Сморщившись, Мэн Яо понадеялся, что к утру не опьянеет. Отыскав более удобное место для сна, юноша положил под голову сумку и стал наблюдать за мерцающими звездами в чистом ночном небе. Вскоре ему пришлось достать теплую накидку, ибо, хоть и приближалась весна, по ночам было ещё холодно. Прошло немного времени, и сон взял свое. Яо сладко зевнул, спрятав острый нос под ткань, после чего провалился в бесконечный мрак.***
Следующие несколько лет, пожалуй, стали самыми сложными в жизни Яо. Его отец, вопреки самым смелым ожиданиям, оказался не благородным заклинателем, а лживым разгульным псом. Таких детей, как Яо, у него был, пожалуй, целый континент. Следственно, появление ещё одного отпрыска его нисколько не удивило. Для своего отца он не был потенциально сильным воином, которые были нужны ордену. А когда Яо рассказал, что ни разу за всю жизнь не брал в руки меч, и уже тем более не развивал золотое ядро — Цзинь Гуаншань позорно спустил его с лестницы. В итоге у Мэн Яо оказалась разбита голова, сломана рука и парочка ребер. Он лежал у подножья лестницы, медленно теряя сознание, по щекам невольно скатывались слезы. Яо не помнил, кто сжалился над ним и отнес в лазарет. Утром он проснулся от сильной боли во всем теле. Тяжело мыча, Мэн Яо открыл глаза и первым делом его взору предстали многочисленные пестрящие золотые пятна. Яо остро ощущал на себе презрительный взгляд. Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и наконец-то согнать пелену. Вокруг него хлопотали лекари, а у входа в комнату стояли его новоиспеченные отец и брат, о чем-то споря. Яо до сих пор не понял, с чьей подачи его оставили в Башне Кои и даже выделили комнату, достойную второго молодого господина. Мэн Яо был несказанно рад, когда его наконец-то отпустили из лазарета. Он почти поверил, что Цзинь Гуаншань признал своего отпрыска. И хоть его кости ещё болели, Яо всё равно искрился, как настоящее золото. Одежды с сияющим среди снегов пионом очень ему шли. Радость длилась недолго. Цзинь Гуанъяо быстро понял, что в этой семье он лишний. Стоило ему только покинуть лазарет, как в этот же вечер он вернулся. Мадам Цзинь, которую он робко попытался назвать матушкой, швырнула в него чайный сервиз. Фарфоровые блюдца и чашки вдребезги разбились об пол, а заваренный Яо жасминовый чай медленно стекал со стола на пол, как и алые капли крови, что сочилась из рассеченной губы. Госпожа Цзинь сразу дала понять, что для неё существует только её родной сын, а всяких псов с улицы она подкармливать не намерена. Яо был достаточно сообразительным, чтобы не лезть во второй раз на рожон. С отцом вышло тоже самое. Цзинь Гуаншань открыто о своем втором сыне не заявлял, словно эта тема была чем-то постыдным. Не представил его старейшинам и главам других орденов. Да что уж там, за несколько лет Яо ни разу не получил от него приглашения на семейный ужин или обед. Отец не занимался его образованием, не интересовался его достижениями и не брал на ночную охоту. Проще говоря, Мэн Яо вогнали в строгие рамки: туда не ходи, это не делай, то не проси, об этом даже не думай. И, пожалуй, единственное, что он получил от отца, — фамилию, которая ничего не значила. В подтверждение этому Цзинь Гуанъяо приходилось каждый день слушать чужие шепотки за спиной. Многие слуги Башни Кои сплетничали, что его оставили в семье лишь из-за многочисленных внешних сходств с отцом. Со временем он тоже начал в это верить. Не получив отклика от семьи, Яо решил воспользоваться своим мнимым положением второго молодого господина и посетил библиотеку. Именно там, среди пыльных книг он проводил большую часть времени и чувствовал себя по-настоящему счастливым. Цзинь Гуанъяо самостоятельно взялся за свое обучение. Вычитав в одном из древнейших трактат методику самосовершенствования, Яо приступил к ежедневным медитациям формирования золотого ядра. Вместе с этим он учился владеть мечом. К сожалению, ему не хватало наставника и практического опыта он получал ничтожно мало. Мэн Яо быстро уяснил, что от него хотел отец, и поэтому послушно отсиживался в библиотеке, совсем редко попадаясь кому-либо на глаза. Хотя существовал в Башне Кои один человек, которому было на него не все равно — Цзинь Цзысюнь. Этот мальчишка был старше и крупнее. Яо от природы ростом не отличался, поэтому почти все в Ордене Ланьлин Цзинь, за исключением детей, были выше него. Это стало одной из причин насмешек над ним. Цзинь Цзысюнь достаточно быстро понял, что за Яо здесь не стоит даже собственный отец, и его положение второго молодого господина, по значимости хоть и было выше, но на самом деле оказалось не более чем пустышкой. Цзинь Гуанъяо стал ещё чаще появляться в лазарете. Первый раз удалось отделаться несколькими ударами в живот и вывихом ноги. Но, прощупав почву, Цзысюнь ощутил свою безнаказанность и смело стал задирать сына Главы даже в присутствии самого Цзинь Гуаншаня. Яо терпел, терпел долго, и мог бы продолжить терпеть, молча глотая слезы. Если бы в один день обидчика не поставил на место Цзинь Цзысюань, который и сам был не прочь изредка поиздеваться над Яо. До сего момента наследник Ордена Цзинь либо игнорировал брата, либо издевался над ним. Но после встречи с будущей невестой — Цзян Яньли — изменился. Яо был рад, что ему все-таки удалось наладить хоть с кем-то отношения, но по-прежнему был осторожен и недоверчив. Месяцем позже Цзинь Цзысюань отбыл учиться в Облачные Глубины и издевательство над Яо возобновлялись с новой силой. Перед отъездом первый наследник Ордена Цзинь по возможности давал брату уроки владения мечом и ближнего боя. Цзысюаню удалось заложить в Яо основы, но дальнейшая практика требовала духовного меча. Цзинь Гуанъяо долго размышлял, где же ему взять свой собственный меч. К тому времени уже минул год, а Яо нисколько не продвинулся в своих учениях. Цзинь Цзысюань вернулся домой как раз ко дню своего рождения. Башню Кои нарядили, на каждом углу висели праздничные бумажные фонарики и разглагольствовали жители, предрекая наследнику Ордена великое будущее. Яо не считал нужным говорить кому-либо, что день его рождения чудесным образом совпал с рождением брата. В тот день он впервые осмелился попросить что-то у своего отца. Цзинь Гуанъяо долго над этим думал, но всё же решил, что меч ему необходим. Лучше бы он этого не делал. Второй полет с лестницы произошел уже при многочисленных гостях. Цзинь Гуаншань впервые представил второго сына перед всеми, правда, совсем не так, как этого хотел бы Яо. Глава Ордена Цзинь назвал его неблагодарным, слабым и бесполезным сыном, которого он вовек бы не желал видеть. Не поскупился отец и на то, чтобы припомнить Мэн Яо, кем была его мать, и что такому отродью, как он, места в высшем обществе заклинателей нет. Упоминание матери в подобном ключе стало последней каплей. Яо поднялся и быстрым шагом вылетел из банкетного зала. Ему возможно показалось, но краем глаза он заметил бежавшего за ним Цзинь Цзысюаня, а следом за ним какого-то мальчишку в черных одеждах. Но духовные практики и ежедневные тренировки укрепили его тело, посему он не получил существенных ран от падения, как в прошлый раз, и бежал достаточно быстро. Вскочив на коня караковой масти, Яо помчался к главным воротам Ордена. Из Ланьлин Цзинь он уходил уже вновь будучи Мэн Яо.