Аббатство Дьявола

Жанна была молодой монахиней женского монастыря. Она была набожной, скромной, но без ложного отречения от всего мирского. Прекрасно зная о делах мирян, она их не принимала, живя своей жизнью затворницы, не зная других радостей жизни, кроме молитвы и неспешного монастырского труда. Пожалуй, она даже не знала, насколько она привлекательна для противоположного пола: нежная блондинка с бархатистой чистой кожей, с упругой девичьей грудью 2-го размера, длинными ножками с маленькими ступнями и подтянутой округлой попкой. Ее лицо — с пухлыми щечками, маленьким ротиком с полными губами и чистыми голубыми глазами, обрамленными длинными пушистыми ресницами, — было достойно обложки любого глянцевого журнала. И вот в один из прекрасных летних дней она, выглянув во двор, с изумлением увидела, как в тихонько открывшуюся калитку, осторожно, и в то же время как-то нахально, проскальзывает широкоплечая фигура. Жанна ахнула и истово закрестилась... Мужчина? В святая святых женского монастыря? Да еще такой... Он был страшен! Конечно, не как сам дьявол, но где-то близко. Монахиня забежала к себе в келью и принялась молиться, убежденная, что ее искушает сам дьявол. Надо было срочно предупредить настоятельницу! Жанна подхватилась и почти бегом отправилась на второй этаж, где находились покои старшей сестры. Настоятельница была видной женщиной и про нее даже ходили крамольные слушки, что, мол, она не брезгует плотскими удовольствиями... Но за руку ее никто не ловил, а среди послушниц она считалась строгой, но справедливой, поэтому девушка почти не боялась, что на нее наложат епитимью: конечно, было строго запрещено беспокоить настоятельницу в эти часы, когда та молилась в своих покоях, но ведь это экстренный, из ряда вон выходящий случай. Девушка поднялась по каменным ступеням и увидела приоткрытую дверь. И Паулина решила сначала потихоньку заглянуть в покои. Если настоятельница истово молится, то она тихонько спустится и сделает вид, что ничего такого она не видела. И тут она застыла, открыв рот и не в силах поверить в происходящее! Это было нелепо, необъяснимо, невозможно!... В покоях настоятельницы находился тот самый мужчина. Мускулистый мужчина стоял к ней лицом, широко расставив ноги, а его штаны были спущены, обнажая огромный эрегированный фаллос! Но и это еще не было самым ужасным! Шокированная Паулина почему-то с особенной четкостью отмечала все детали: за мужчиной на коленях стояла настоятельница. Ее тело было прекрасно видно между расставленных мускулистых ног... Она была почти голой. С отвращением убедилась девушка, что ухоженные пальцы настоятельницы любовно оглаживали восставший во всем неприкрытом великолепии увитый венами член! Потом настоятельница погрузила член в рот и стала его сосать. Как может женщина быть такой, чтобы делать... Что?! Что настоятельница производила с этим ужасным мужчиной? Как она может прикасаться к этому отвратительному члену? Сосать вонючую плоть? Он увидел её когда она уходила в коридор. В своей келье она не ожидала, что этот мужчина войдёт к ней. Его глаза горели огнём и он окинул её взглядом. — Что вы хотите со мной сделать? — всхлипнула монахиня, понимая, что мужчина может делать с ней все, чего ему пожелается. — буду тебя посвящать... Тщательно и вдумчиво. А сколько для этого потребуется времени — зависит от тебя — будешь послушной, все пройдет легче и безболезненней для тебя... — а потом добавил буднично: — Раздевайся... Как он собирается посвящать меня? У него же ничего не получиться — вера моя крепка и нерушима, он ничего с ней не сможет поделать! Я удержусь от любого посягательства на свои принципы, а остальное неважно!... А?... Что он сказал? Раздевайся?». Жанна едва не открыла рот из изумления — как мужчина может просить практически незнакомую девушку раздеться? Уверенность вновь поколебалась мыслями о немыслимости такого деяния — предстать обнаженной перед мужчиной, что может быть хуже?.. Но сначала монахиня, ощущая, как румянец унижения и смущения заливает щечки, села на колени и стянула рясу через голову, покорно представ перед требовательным взглядом голой, только барбетт по-прежнему укрывал голову. И вот тут-то она поняла, насколько это непросто — обнажиться перед мужчиной. Девушка, конечно, прикрылась ладонями, но взгляд, шарящий по ее телу, словно обладал физическим воздействием, и она задрожала от унижения. Взгляд Жанны вдруг зацепился за нечто огромное, толстое, увитое венами... Неужели это?... Неужели он полностью разделся?... И теперь с какой-то насмешкой демонстрирует свое восставшее, чудовищное в своей величине, а заодно отвратительности, орудие? Девушка задохнулась от ужаса, потому что он придвинулся и принялся по-хозяйски ощупывать ее тело! Мужские руки, казалось, были повсюду — потрогали плоский живот, прошлись по бедру и, наконец, сдавили ягодицу так, что Жанна взвизгнула от боли. Все было, как в дурном сне, — мужчина, похожий на дьявола, она, абсолютно голая и беззащитная, да еще ко всему прочему движение лапищ по шелковистой коже кажется не отвратительным, как было бы должно, а странно приятным... Монахиня с отчаянием забилась в мерзких объятиях, но мужчина был гораздо сильнее... Стало только хуже, потому что мужские пальцы добрались до груди, чтобы стиснуть упругую плоть, а потом и вовсе бесцеремонно стиснуть розовый почему-то затвердевший сосок. с ужасом обнаружив перед носиком нетерпеливо подрагивающий член, на навершии которого показалась прозрачная капелька. Она застыла в шоке — этот богопротивный орган так близко к лицу? Еще немного, и он прикоснется к ее лицу! Такой отвратительный в своей непристойности... -Что вы хотите, мсье? Вам лучше остановиться, чтобы не впасть в неоплатный грех. Мужчина усмехнулся, любуясь восхитительным видом — нежным лицом с непорочными глазами, а рядом — огромный восставший член. — Отвечаю на первый вопрос... — он сделал паузу, а потом добавил резко: — Соси! Монахиня даже сначала не поняла, что от нее требуется! Что? Взять в рот этот отросток дьявола? Как он смеет даже думать о таких непристойных вещах? — Не буду! — помотала головой, глядя широко раскрытыми от ужаса глазами на покачивающуюся перед носиком багровую чудовищную головку. Ее нежные беспорочные губы и... член? Нет, никогда! Её согласия никто не спрашивал! Мужчина намотал светлые волосы на кулак и буквально вжал лицом в свою промежность. Запищавшая девушка ощутила подбородком налитые мощью яйца, а ее носик уперся в увитый венами член, ощущая, как бьется какая-то жилка. Но насильнику этого было мало, и он принялся возить ее лицом по гениталиям, хрипло дыша и глумливо приговаривая: — А кто говорил, что посвящение — это легко? Придется потрудиться... Униженная обращением, с пылающими от стыда щечками Монахиня задохнулась и стала ловить ртом воздух... И этим тут же воспользовался насильник, протолкнув багровую головку между нежными губами. — Не вздумай задействовать зубки, — угрожающе выдохнул сатанист, и из глаз девушки брызнули слезы отчаяния и бессилья... Все! Она уже с членом в ротике, ставшим от этого таким грязным и нечестивым, а мужчина проталкивает его все дальше, едва не забивая в самое горло. От отчаяния монахиня попыталась вытолкнуть осквернивший ее орган языком, но добилась обратного. -Ну, что, будешь сосать или предоставишь все мне? — он грубо схватил ее за волосы и поднял несчастное лицо, вперившись в голубые чистые глаза тяжелым взглядом. — Не хочешь сама, значит? Ну, сама напросилась... Дашь знать, когда созреешь... Мужчину не остановил молящий взгляд, брови, сложенные домиком, он обратил внимание только на то, как нежно и трепетно обнимают пухлые губы его ствол, а потом с оттягом забил член в узкое горлышко. Золотоволосая головка девушки мотнулась от сильного удара, но ей даже не позволили перевести дух — мужчина принялся засаживать член с размаху... Жанне казалось, что она попала под отбойный молоток, настолько грубо ее трахали в ротик. Она чувствовала себя бесправной рабыней, которой пользуются, чтобы удовлетворить низменные инстинкты. «Я — вещь, станок для мужских нужд», — думала монахиня с ужасом. Жанна жалостливо замычала и сомкнула пухлые губы на ходящем во рту стволе, с отчаянием жертвы показывая, что она согласна на все условия... Мужчина еще пару раз жестко проник в узкое горло, а потом остановился, видя, что девушка отчаянно пытается доставить ему удовольствие. И когда он остановился, она со всем прилежанием принялась пылко отсасывать... Увы, стало только хуже... Это было невозможно представить еще полчаса назад, но сейчас монахиня сосала мужской член, причем старалась делать это с выдумкой и разнообразием, только бы не возобновилось жестокое изнасилование... Наконец он повалил её на кровать. И лишь когда мокрая щелка почувствовала горячее твердое навершие, прошедшееся по нежным складкам, монахиня предприняла последнюю попытку остановить ту непристойность, что собирался сотворить с ней мужчина. — Пожалуйста, — жалко залепетала она, вздрагивая от движений, сгорая одновременно от позора, — не делайте этого... Вы не можете этого сделать... Она представила, какое представляет зрелище: стоящая раком с высоко вздернутой попочкой, услужливо предоставляя свои дырочки на неприкрытое обозрение. Боль в безжалостно пронзенной писечки была всепоглощающей. Жанна скулила, понимая, что ворвавшийся член, туго ...забитый в ее дырочку, сейчас ее порвет. Девушка чувствовала как огромный член таранит ее узкое влагалище, едва не разрывая его.