Конвейер

После сухого ответа Командующей я отвернулась к окошку, прислонилась лбом к стеклу и, кажется, задремала. Очень хорошо так задремала, так как проснулась уже от ярких солнечных лучей дневного света, которые сквозь окошко пробивались в глаза. Приподнимаюсь, и с меня скатывается белоснежное одеяло. На ощупь оно нежное и мягкое. А как я замечаю это? Так я в одном нижнем белье, оказывается, спала. Могу себя успокоить лишь тем, что, славу Богу, и его не сняли. Замечаю на стуле свою скомканную одежду и быстро облачаюсь в нее. Меня очень беспокоит, что Командующая видела меня такой, даже если не брать в расчет, что я видела ее и похуже. Спускаюсь по лестнице со второго этажа, ощущая охренительный аромат чего-то жареного или печеного. Могу и перепутать, так как уже истекаю слюной и давлюсь ей. Вхожу в кухню. Брюнетка стоит ко мне спиной, и, кажется, борется с кофемашиной. А на столе лежат и вкусно пахнут блинчики и оладушки. Бесшумно сажусь, нагло придвигаю к себе одну из тарелок и прикусываю один оладушек, даже забывая его обмакнуть в сладкий сироп. Полковник мгновенно оказывается рядом со мной, откидывая мою руку и перехватывая тесто. Вот это подготовка! — Отпусти! — приказывает она. Я готова расплакаться перед ней. Я всегда давала все, что хочет Лекса. Почему бы и мне не помочь?? Я так долго не ела, что мой желудок уже прилип к позвоночнику, неустанно подавая признаки скорой смерти. И предсказываю, что будет, если я ослушаюсь. Ненавижу ее!! Отпускаю, ощущая, как мои глаза намокают, поэтому опускаю взгляд на столешницу. — А воды-то мне хоть можно попить? Замечаю, как и тарелка шумно отодвигается от меня. — Можно. Но все после душа. Ты провела сутки с мышами. Как думаешь, когда у тебя откроется понос и рвота? — усмехается брюнетка. А я еще сильнее ее ненавижу, прям закипаю от злости и хочется плакать... Это несправедливо потешаться надо мной после того, как сама меня туда засадила. — Все благодаря тебе, — шиплю негромко. — Вам, агент Гриффин, вам, — сухо напоминает она мне, а я продолжаю на нее не смотреть. — Мы не в учебном ЦРУ. — Это никакой роли не играет. Встретив кого-то на улице, ты должна обратиться по званию, — сама-то она от себя не замечает, похоже, что тыкает. — А ты? Вы? — быстро исправляюсь. — Я полковник. Я хоть дерьмом тебя обзову, и ты должна откликнуться. — Ты тиран, а не полковник. Вы, то есть. — Приму за комплимент, — хмыкает Командующая. — А теперь в душ. Чистая одежда на стуле в душевой комнате. И в стиралку не забудь закинуть свою одежонку, а то поедешь завтра в грязном. Спальня – та, в которой ты спала. Все опять в приказном тоне, намекает мне на ванную комнату. Спускаюсь со стула и с раздражением специально его толкаю. Грохот, пиздец, какой сильный. Железяка о упала на плитку. — Подними! — грозно рычит она. — Разве я тебе не говорила, что будет из-за твоего неподчинения? — Может, хватит кричать, я не глухая! — А мне кажется, ты совершенно оглохла, раз не внемлешь то, что я приказываю. Выражаю сильное недовольство, но поднимаю стул, психуя. — Приказывайте, пожалуйста, там, но не здесь, тогда и слух, может быть, у всех появится, — сдаваясь, произношу и устремляюсь к лестнице. Во мне не то, что все кипело, а уже искрило. Я хотела досадить, насолить полковнику, но не знаю пока, как... В кофе плюнуть или в чай нассать? Она бы, может, и не заметила, а мне было бы приятно. А если бы заметила? Как быстро я бы оказалась там, где не ступала нога человека? Ладно, у меня есть время придумать маленький и коварный план мести. Захожу в спальню, снимаю одежду с себя и загружаю в стиралку, затем обшариваю ящики, находя то, что, возможно, мне поможет, а потом направляюсь в спальню Командующей. Нахожу ее запросто. Это как за столом глава семьи сидит в центре, а все остальные по бокам. И угадываю, логически нас научили мыслить. Для начала переставляю будильник на два часа раньше, чем он заведен, затем смазываю вилку штекера зарядного устройства для мобильного телефона прозрачным лаком для ногтей. Теперь и зарядить мобилу у нее не получится. Направляюсь в банное помещение полковника. Там в зубную пасту выдавливаю чернила из стержней ручек, а остальные новые тюбики вскрываю, заклеиваю суперклеем и возвращаю им назад серебряную фольгу-пломбу, запечатывая зубные пасты. Конечно, предварительно, почистив зубы ЕЕ щеткой. Ну и приняла душ в ЕЕ же душевой кабинке, а потом так же заклеила клеем все пузырьки с шампунями и гелями. И в завершение всего протянула леску от крана до полки, привязав внушительный комок синьки*, который спрятала за косметикой. Не знаю, откуда этот краситель завалялся в гостевой душевой. Возможно, у нее убирается горничная, или откуда-то сама привезла. Порошковый краситель, который от влажности стал камнем, должен скатиться в момент, когда кран будут закрывать. Тогда он незаметно шлепнется и останется на дне, начнет растворяться, а, зная, что все любят принимать ванную с пеной, посиневшая вода будет незаметна. Спускаюсь вниз и слышу командный голос. — Садись. Спорить не хочется, ибо сейчас я реально готова убить за еду. Накидываюсь на блинчики, и они такие вкусные, что я съедаю две-три штучки прежде, чем начать макать их в кленовый сироп. Лекса усмехается кривой улыбкой и пододвигает ко мне чашку с кофе. — Ты долго и... — Вудс поджимает губы. Похоже, ей не очень что-то нравится, так как игривое настроение сменяется раздражением или недовольством. — Ты пахнешь мной, — осуждающе договаривает она. Я пожимаю плечами, но неуверенно улыбаюсь. — Знай свое место, Гриффин! — зеленые глаза сверкают сердитым блеском. — Я предупредила, где ты и что можешь взять. В другие помещения и спальни я запрещаю тебе ходить. Ты не у себя дома. Ясно выражаюсь?! Или для пущей понятливости тебе зарядить промеж глаз?? Кажется, это становится последней каплей, и я сдаюсь. Воевать с той, кому ты и в подметки не годишься, – только наживать себе больше проблем и оскорблений. Да, я дерьмо по сравнению с полковником. Шмыгаю носом, опуская влажные глаза, и аккуратно встаю со стула, чтобы тот не упал. — Полковник Вудс, такого больше не повторится, — мямлю я, а мое поражение уже капает из глаз на пол. — Спасибо за завтрак. Могу я отправиться в гостевую спальню и досидеть там до утра понедельника? Никогда не чувствовала себя настолько униженной. Даже преподаватели так не подавляли нас. Недолгое молчание, а потом слышу короткое: — Да. Взглянуть на Командующую не хватает сил, и нет рвения. Разворачиваюсь и с позором убегаю наверх. Там, кутаясь в одеяло, сворачиваюсь калачиком и даю себе волю, громко рыдая в подушку. Я и забыла это чувство полной разбитости. Все, что сейчас хочется, – чтобы скорее наступило утро, меня отвезли назад, и мы больше никогда бы не пересекались. Какой нужно было быть дурой, чтобы поверить в то, что я могу ее подчинить, что смогу исправить девушку! Нет, бессердечных не переделаешь, их оставляют и забывают. По щекам текут жгучие слезы, и я слышу, как щелкает дверной замок. Нет! Только не это! Уходи... уходите, полковник. — Я принесла обед, — негромкий голос Вудс разрезает тишину спальни, а я пытаюсь заглушить всхлипы и вообще притвориться мертвой. Лекса ставит что-то на тумбочку, а после кровать прогибается под ее весом. — Здесь ты можешь называть меня Лексой, — с тяжелым вздохом произносит девушка. Судорожно сглатываю, но остаюсь холодна, не поворачиваюсь к брюнетке. Повисает тишина, а мои слезы постепенно высыхают. Я просто не знаю, что ей на это ответить. Обрадоваться и поблагодарить? Не мой конек так быстро забывать обиды. — Что ты еще хочешь от меня, Кларк? — мягче, но одновременно раздраженно произносит она. Я медленно поворачиваюсь, пребывая слегка в шоке. — Ты можешь быть просто обычной Лексой? Без команд, приказов, криков, — шепчу я, — которые так и провоцируют налажать перед тобой. Замечаю на чужом лице удивление. Я и сама не верю своим словам, предлагая перемирие. — Быть такой, — теряюсь, ибо не могу сказать «самой собой», так как, возможно, это и есть реальная Лекса Вудс, тиран, — какая ты одна или с родственниками, друзьями. Не будь такой, какая ты в стенах ЦРУ, хотя бы на время, на сегодня. Вижу, как ее лица касается тень озадаченности, но на смену приходит быстро усмешка. — Хм... И агент Гриффин тоже будет лапочкой? А что я ожидала, когда просила этого? С ней нельзя быть искренней. Мы опять возвращаемся к уважительному обращению к полковнику. Вздыхаю и отворачиваюсь. Поскорее бы новый день. — Хорошо, Кларк, я попробую быть обычной. Из расчета, что у меня нет семьи, а все мои друзья – это преподавательский состав. У меня что, правда, получилось? Хотя чему я радуюсь, возможно, у нее и не получится. — Я не смогу быть, как ты выразилась, лапочкой, — немного гнусавлю, ибо мой нос заложен. — Это я уже поняла, Кларк. Я просто пошутила, — мне даже началось казаться, что она отвечает с осторожностью. — Пойдем обедать. Второй раз я разогревать не буду. — Второй? — поднимаюсь. — Да. Иногда ресторанная еда доезжает холодной, — объясняет впервые она. — Я думала, ты сама... — тяну, беру поднос, но девушка его у меня забирает. — Вдруг подскользнешься, а у моей экономки сегодня выходной, — усмехается она. — Нет, я готовить не умеею. Грейс готовит, моя экономка, а в субботу и воскресенье у нее выходной. — Ты уже заказала ужин? — приходит в мою голову безумная мысль. — Нет, ближе к шести. Мы спускаемся, и Лекса ставит поднос. — Позволь мне приготовить его? Я могу, — не понимаю пока зачем, но, может быть, это подтвердит факт нашего перемирия, или я просто отплачу ей за все, что она сделала сегодня для меня, в том числе и переступила через себя. Все-таки мне кажется, ей трудно быть такой милой, если она, в принципе, не бывает таковой. — Ты хочешь меня отравить, Гриффин? — посмеивается брюнетка, а я уже жую какой-то салат из мидий, которые не люблю, но, смешивая с пастой** с креветками, получается вполне вкусно. К слову, я не люблю есть что-то без салата. Обожаю траву, употребляемую в пищу. — А у тебя есть яд? — вторю ее издевкам. — Возможно, где-то в погребе завалялся, — продолжает Вудс игру. — Не, погребов с меня достаточно, — смеюсь. Полковник не оставляет меня ни на минуту. Только теряться в догадках могу, что ей скучно одной, или она все же не доверяет мне. После обеда я мою посуду под ее пристальным взглядом, а затем нагибаюсь над холодильником, чтобы придумать, из чего приготовить нам ужин. Кухня приводит меня в приятное удивление, вся такая сверкающая и современная. На шкафчиках нет ручек, и я не сразу соображаю, как их открыть, под смешки Командующей. Честно, лучше бы помогла. — Может, поможешь? — предлагаю. Так мы быстрее управимся, хотя и торопиться нам некуда. До шести часов, как минимум, еще три часа. — О, нет! — защищается Лекса руками. — На кухне я – тихий ужас. Лучше принесу вино, зная, как ты недолюбливаешь подвалы. Похоже, без подъебов мы не можем. Ладно, это не так обидно, тем более, когда я вправе тоже подъебнуть и не получить за это наказание. Вудс уходит, и я понимаю, что мне все-таки доверяют. Просто мы тут двое, смысл быть по одному в разных комнатах? Подумываю приготовить жаренную в кляре свинину со сладким укропом, в винном соусе. Это будет главным блюдом. Еще потушу овощи и пару салатов. Кажется, и здесь мне готовка нравится, давно не занималась ей дома. К слову, готовить я начала всего два года назад, как стала впервые появляться на выходных дома, а до этого перечитала море литературы с рецептами, которые отложились в моей памяти. Не имея образования ЦРУ, скорее всего, я пошла бы учиться в кулинарный вуз, ибо мне нравится командовать и готовить, а шеф-повара так и делают в ресторанах. Краем глаза подмечаю, что Лекса начинает сервировать стол в столовой, а не как мы до этого ели на кухне. И я немного отвлекаюсь от всего из-за музыки, которая негромко звучит на весь дом. — Кларк, ты что, уже пьешь вино? — удивляется Вудс. — Нет! — почему-то испуганно выпаливаю. Кажется, я не хочу прослыть алкашкой, но вспоминаю, что добавила двести грамм в блюдо. — Без вина соус как рассол, не ресторанного качества. Вудс, похоже, ухмыляется над моей нервозностью. — Ты всегда в ЦРУ, когда ты научилась так готовить? — интересуется, пристально смотря на меня. — Думаю, сначала в своей голове, — пожимаю плечами, отворачиваясь и пытаясь скрыть некое волнение. На город опустилась ночь, и я немного неуютно чувствую себя в чужом доме, точнее, квартире. Вчера, когда я засыпала, этого ощущения не было из-за моей усталости. И я никогда не ночевала где-то не в доме родителей или спальне учебного ЦРУ. — Это просто поражает, — хмыкает полковник и уходит, забирая с собой две чашки с салатом. Я прям ощущаю, что мои щеки становятся цвета свеклы. Командующая еще ни разу меня не хвалила, по-моему, это было как раз оно. Немного остываю, беру последние две тарелки и несу в столовую. Там находится небольшой прямоугольный стол, а в центре – подсвечник с тремя высокими свечами. Наши тарелки расположены друг напротив друга. Ставлю на стол блюда и испуганно присаживаюсь, даже не могу разложить пищу по тарелкам. — Это свидание? — от страха поджимаю губы. — Нет. Я просто люблю свечи. Это мой фетиш, — в ее голосе слышна усмешка. Лекса разливает нам вино, а потом раскладывает по ложке каждого блюда на тарелку, добавляя: — Ты любишь готовить, я – созерцать плавление воска. Облегченно выдыхаю. — Я не хожу на свидания и не зову своих пассий домой, — зеленые глаза непроницаемы. Могу только догадаться, что я задаю слишком много вопросов. — О-о, — ошеломленно смотрю на нее. Кто же тогда для нее я? Пассия, обычная студентка, агент ЦРУ будущий, конечно? Кто? Словно брюнетка слышит мой внутренний зов и сразу же отвечает. — Я не состою в отношениях, Кларк. И не хочу, чтобы ты что-то себе там напридумывала. — О, нет, я и не думала... — перебиваю ее с кривой улыбкой, пытаясь скрыть свои неопределенные ощущения. И так выгляжу глупой, смеющейся дурой, но быстро затихаю, как только она продолжает. — Это был просто секс. И под словом «был» я подразумеваю, что мы закончили. — Угу, — часто моргаю. — Хорошо. Теряюсь, не зная, как отвечать на такое, ибо такой разговор у меня впервые. С тем парнем, от которого я залетела, мы больше не виделись. Он вообще был не из нашего города. — Кстати, вкусно, — Лекса, наконец, улыбается. А я пребываю в смятении, понимая, что не знаю, что на самом деле хочу: не видеть полковника никогда больше или каждый день после пар насаживать ее на свои пальцы.