Конвейер

В моем номере под простынями, когда Лекса обвилась вокруг меня, втягивая силикон внутрь себя, все теряло значение. Ее запах и стоны совершенно сводили меня с ума, а мои толчки были дикими и сильными. Я понимала, что не она меня делает другой, а с ней я такая, какая есть: дикая, варварская, ненасытная, а временами нежная и ласковая. С самого начала зверь, таившийся во мне двадцать лет, вырвался наружу. И мне больше не нужно было его скрывать с ней. Так же, как он появляется по велению стонов генерала, так же от ее финального крика первобытное животное затихает во мне. Многие скажут, что это плохо, что из меня лезут самые страшные монстры, но я так не думаю. После я совершенно спокойна, не делаю глупостей и не говорю, достаточно рассудительна и словно повзрослела. Это благоприятно отзывается во мне, и самое главное – Лекса уживается с этими монстрами, а временами обожает их, конечно, если я не перехожу границы, как в тот раз с ремнем. Она – мой воспламенитель и мой громоотвод, два моих противоречия в основном флаконе. Брюнетка была насквозь мокрой – кожа снаружи и плоть внутри, горячая и скользкая, она заглатывала член своим влагалищем все глубже. Со смехом генерал опрокинула меня на кровать и уселась сверху, принялась скакать, изогнувшись в спине, откинув голову назад и вцепившись пальцами в живот. Я придерживала ее за бока, готовая в любой момент вернуть ее на лопатки. Но мне нравилось смотреть и на такую версию ее, совершенно не контролирующую свою похоть, сходящую с ума от меня, трахавшую меня и нас. Ее кожа блестела. Я села, жадно впиваясь в ее соски. О боже, как я обожаю их кусать, сосать, щипать, а после зализывать больное место. Я не могу насытиться ею, как бы мне этого не хотелось. Двое суток нашего отпуска превращаются в один сплошной секс-марафон, от которого мы все равно не приходим к разговору или к какому-то итогу в наших, подвисших в воздухе, отношениях. — Я не должна была отпускать тебя от себя... — выдает со стоном Лекса в мою шею, и я ощущаю, как она меня вновь помечает. На моем теле скоро не останется живого места, и я буду вся в ее метках. Может, она так хочет сказать, что я – ее собственность? А может, хочет себе внушить, что Найла не имеет никакого права на меня или, в худшем случае, что вообще там ничего не было? Я вздыхаю, ничего не отвечая, укладываю ее на спину. Все наши разговоры во время секса вроде имеют малую долю правды, а вроде нет, так как сказаны в бессознательном состоянии, на пике, под действием наркотика под названием «секс». Ноги лежат у меня на плечах, и сейчас я отчетливо ощущаю, что упираюсь во что-то. Неужели в таком состоянии я тоже трахаю ее шейку майку? Осознание этого приводит меня в неописуемый восторг. Ее ногти впиваются в мою спину, а я кричу от боли и наслаждения. В этот раз, кончая, Лекса дергала себя за волосы, словно одержимая, а я, заваливаясь на смуглое тело, срывалась на дикий вопль и кричала: — Как хорошо, Лекса! Это был последний наш трах. Сейчас мы сидим в салоне самолета первого класса. Два наших кресла отрешены от других кресел. Мы лежим на боку, накрытые одним пледом, лицом друг к другу, а наши пальцы сплетены в замке. Не отводим взгляда, хотя я понимаю, как мы обе хотим спать, ибо не выспались ни в одну ночь. Мы словно боимся, что если закроем глаза, то все закончится. — Лекс, я хочу тебя попросить... — тяну. — Нет, Кларк, только не в самолете, — пугается брюнетка. — Я – генерал, и в первом классе меня могут узнать коллеги. — Нет-нет, — мягко улыбаюсь. — Это о Никки. Теперь она хмурится. Боюсь даже подумать, о чем думает она. Возможно, во мне опять играет ревность в хорошем случае, в плохом – я спала и с Николс (правда, такого не было). — Попроси, — низким, ничего хорошего не предвещающим голосом произносит Вудс. — Спусти ее со своего ошейника. — Что? — недоумевает брюнетка. — Я должна ей, а я не люблю ходить в долгах. И с тобой мне проще расплатиться, — уголок моего рта изогнулся в усмешке, а рука легла под ее рубашку на обнаженный живот под пледом. Генерал сразу останавливает меня в действиях, накрывая своей ладонью. Она только сейчас сказала, что нельзя, но я очень упряма. — Я могу сделать так, что ты ничего не будешь ей должна, и агент Николс останется на моей привязи, — шипит Вудс от того, что я сейчас, да и всегда непослушна. — Нет, так она на меня обозлится, а мне хватает Рей, которая меня ненавидит, — второй рукой убираю ее руку от живота, и рукой, которая на животе Командующей, проскальзываю вниз под эластичные брюки и трусики, внедряясь сразу между губ. И Господи, она мокрая! Одно касание ее живота мной, и из нее хлыщет? Это что-то нереальное. — Кларк... — умоляюще фыркает Лекса, лицом отвернувшись в кресло. — Я же попросила... — Я тоже тебя прошу, но ты не слышишь меня, — лениво обвожу пальцем чужой клитор, прежде чем спуститься ниже. Знаю, у меня нет возможности ее трахнуть пальцами из-за тесноты в ее штанах, но я что-нибудь придумаю. — Кларк, это невозможно! — строго сообщает она мне. — Сейчас я ее спущу, завтра она заявится в ЦРУ обдолбавшаяся, понимая, что можно ничего не бояться теперь. Отпусти... – молит меня брюнетка с жалобным лицом. — Опять оденешь ошейник, но зато я буду свободна, — улыбаюсь, погружаясь двумя пальцами внутрь, но фаланги на две, ладонью прижимаясь ко всей поверхности вульвы, слегка сдавливая клитор. — Тем более это ты виновата, что я получила тот долг. Мне нужен был твой номер телефона. — Ты бы могла просто спросить... — стонет генерал. — Уткнись в мою шею, — предлагаю альтернативу, а точнее хоть какую-то, но помощь. Лекса так и делает. — Навряд ли ты бы мне его вообще дала тогда. — Ты сама виновата, номер был нужен тебе. Сейчас Вудс смотрелась дьявольски сексуально. Кажется, у меня получилось ее заставить смущаться и строить из себя невинную девочку. Я заводила круговыми движениями всей рукой. — Пофиг. Дай мне отдать долг Николс. — Нет, — рычит со стоном Командующая, впиваясь зубами в мою шею, и теперь шипела я. — Вам нехорошо, мисс? — слышу голос стюардессы сбоку. Прям охота послать ее на хуй, как я это сделала с тем мужиком возле машины. Никто не должен видеть мою девочку в таком состоянии! Ощущаю, как Лекса утыкается влажными глазами в мое плечо. — Нет, все в порядке, — отвечаю пока спокойно. — Просто моя подругу первый раз летит и боится летать. — Может, что-то принести? Воды? — Нет, спасибо, — сквозь зубы отвечаю, готовая в любой момент заорать на стюардессу. Девушка нас покидает, и я облегченно выдыхаю, ощущая, как стало немного свободнее, ибо кто-то раскрыл слегка бедра. — Двигайся, Кларк, — шепчет генерал. — А если я не буду? — Пожалуйста! Я выпущу из-под своего контроля агента! — повышает она тон, но я слышу и уязвленность в ее голосе. Целую ее нежно в волосы, ухо, лоб, возобновив движения в стороны. — Боже. Кларк, меня никто не доводил до такого. Мои движения плавные, но толчки сильные. — Ты словно падаешь в пропасть и не можешь этого остановить, как бы не хотела. Я чувствую то же самое, Лекса. — Черт, черт, черт... — глушит брюнетка стоны от оргазма, напрягаясь в судорогах. Когда момент проходит, и она может здраво мыслить, я освобождаю ее от себя. — Приятно было поговорить с вами, генерал Вудс, — шепчу ей в ушко с насмешкой. — Ты каждый день так приятно разговариваешь со мной. И под «говоришь» я имею в виду кричишь, хлопаешь дверьми и упрямишься в непослушании, — рассмеявшись над тем, как она все утрирует, убираю локон с ее лица. — Пойдем, тебе нужно обработать шею. В этот раз я сильно постаралась, — добавляет она. Мы поднимаемся и идем к туалету. Там она смывает кровь водой, залепляя пластырем шею, после целует в то место, а затем шепчет: — Давай, я тебе тоже покажу, как приятно со мной разговаривать, — зловеще начинает брюнетка. Господи, я понимаю, что это сейчас не в моих интересах. Либо генерал заставит отказаться меня от моих слов, либо что-то похуже... И я тоже не готова ебаться в самолете. Я же уже говорила, что мы слишком громкие, да? — Нет, только не в самолете! — возмущаюсь я, но меня сильно прижимают к раковине. — Я тебя тоже об этом просила, — усмехается генерал, резко стаскивая с меня спортивные штаны вместе с трусиками. В конечном итоге во влагалище впихивается небольшая фиолетовая овальная штучка, похожая на огурец с веревочкой, что я могла заметить, когда оборачивалась назад. Даже не понимаю, что это. А потом одеваются штаны. Я выиграла или проиграла?? Узнаем позже. Ощущаю внутри себя движения, они зарождают спазм внизу живота. Внутренне посмеиваюсь: меня этим не возьмешь! Это не пальчики генерала, а так эффектнее было, если бы она поводила ими по клитору. Но я подсказывать не буду. Пусть сидит и радуется мнимой победе. Мы возвращаемся на место. Закрываю глаза, замечая, что брюнетка отвернулась к окошку, практически проваливаюсь в темную яму сна, но меня грубо вырывают из нее, ибо я чувствую едва ощутимую вибрацию. Господи. До меня доходит, что это за устройство. — Лекса, нет! — взрываюсь я, не желая проигрывать, не желая спалиться, чем мы тут занимаемся. — Ты не сделаешь это! — Я уже сделала это, Кларк, — усмехается брюнетка с гордостью, — так же, как и ты сделала это со мной. Замечаю пульт в руках девушки, и вибрация усиливается, а я подпрыгиваю в кресле. Нет, это происходит не со мной... Это вообще как страшный сон. Бьюсь об заклад, что Лекса спланировала эту месть давно. — С вами все в порядке? — опять эта надоедливая стюардесса. — Да! — бешусь, и от моего приветливого, в кавычках, тона не остается и следа. — Если вы нам понадобитесь, мы нажмем кнопку! Чертова кнопка! Кипит мое подсознание, и я рычу, а та с недовольством исчезает. Надеюсь, что навечно! — Лекса, останови это! — приказываю, но мой приказ разбивается вдребезги, как будто бы сталкивается с несущимся поездом. — Я тоже просила тебя об этом. Напомни, что ты мне ответила? Ощущаю, как краснею, а возбуждение становится острым и невыносимым. — Прекрати! — срываюсь в крике, но умоляю. — Уткнись мне в шею, Кларк, — злорадствует девушка, напоминая все мне. Фыркаю, ежусь, вожусь в кресле и отворачиваюсь, понимая, что это неизбежно. Мне просто нужно это выдержать и пересилить. Но как?? Свожу ноги, чтобы усилить давление внутри, чтобы это поскорее закончилось, но вибрация сходит до минимума. Черт... — Блять, Лекса, что ты хочешь? — умоляю, но с вызовом. — Хочу, чтобы ты слушалась меня, хотя бы когда мы в общественных местах и в ЦРУ. Я старше по званию, а ты подрываешь мой авторитет. Так быть не должно, даже если бы ты была моей женой. Почему-то именно сейчас я вспоминаю своего отца, не веря своим ушам, что Лекса такая же. — Делай, что хочешь... — простонала я, практически смирившись и вцепившись в ручки кресла ногтями, ибо вибрация вновь усилилась. Но я не согласилась. Я не дам Лексе так подавить себя, только не таким образом. — Твое упрямство, Кларк, когда-нибудь тебя погубит, — серьезно проговорила генерал, стараясь не рассмеяться. — Твое тоже, — обиженно бурчу. Нет, я не проиграла, если не скажу «да». Все длилось больше, чем я ожидала. Брюнетка не давала мне кончить, замедляя, а потом ускоряя, растягивая мою пытку. Конечно, она ждала, когда мое терпение лопнет. И оно лопнуло, правда, не в ту степь. Отстегиваю ремень безопасности и поворачиваюсь к генералу. — Надеюсь, ты не так будешь злорадствовать, когда я буду кончать на глазах у всего первого класса! Встаю как бы размять ноги, останавливаясь там, где места больше и обзор для всех круче. И знаете, что происходит? Вибрация пропадает, и я еще сильнее злюсь от недооргазма. Сейчас я уже готова вогнать пулю генералу в лоб, меня бы ничто не остановило. А стоять так еще три часа на дрожащих ногах – я не выдержу. Я и так устала, плюс мое влагалище ужасно ноет, не получив свое. Это и возвращает меня на место. Слабые имульсы вновь возобновляются. Я этому рада и нет. У нас все как обычно, только жестче методы стали. — Все хорошо? — Лекса целует меня коротко в губы, чтобы эффект от игрушки был сильнее. И это действует: мышцы моего влагалища напрягаются от короткого поцелуя. — Я согласна, — выдаю, не ожидания от себя. — И это жестоко! Ты поступаешь со мной так, как мой отец! Разум уже давно покинул меня, поэтому я выговариваю то, что не должна. Мы даже не в отношениях и тем более не в браке. — Я тебя не выгоняла и не отталкивала от себя, — серьезно произносит брюнетка, увеличивая силу вибратора. — Ты поступаешь жестоко, потому что ставишь свое звание выше всего! — не отступаю, вжимаясь в кресло. — Я не ставлю его выше, Кларк, я прошу об обычном уважении в стенах ЦРУ. Дома у меня нет званий, здесь тоже, при друзьях – тем более, — спокойно отвечает она. Осознаю, что поняла девушку неправильно, но признаваться ни в чем не хочу. — Просто прекрати эту муку, — покорно умоляю. Она молча кивает, сама поворачивая мою голову в свою шею. — Прошу тише, дорогая, я рядом, — Лекса пропихивает руку в мое влажное лоно, мягко касаясь клитора. Это дает мне повод стонать приглушенно, всхлипнуть в ее шею и выгнуться. Кажется, мое лоно сильно измотано и припухло, так как оргазм впервые болезненно отдает в промежности. Удовлетворение я получаю, но вот радости от этого нет. — Все хорошо, Кларк? — Будет, если ты до конца полета вытащишь из меня это и избавишься от нее навсегда, — прохрипела я. — Кларк? — У? — мне лень отвечать, да и с закрытыми глазами я готова уже отправиться к Морфею. — Я хочу больше, чем просто секс, — медленно произносит Лекса. Распахиваю удивленно глаза, словно я не хотела спать вовсе, и замираю. — Что ты сказала? — Я хочу быть с тобой, — спокойно повторяет брюнетка. Не понимаю, я прощена?? И... это так прекрасно. Не понимаю, почему это не может быть похоже на любовь. — Если тебе не хочется... я приму все, что ты скажешь. Пр... Останавливаю ее речь пальцем, приложенным к губам, пока она не наговорила лишнего, и это не превратилось в очередную муть, которую мы несем во время секса. Одним словом, меня парализует, и я не могу ничего ответить, потому что даже не понимаю, как это возможно. Мы даже спать в одной кровати не сможем на протяжении трех лет. Дело, конечно, не в кровати, а в том, что она там, я здесь. Ссоры, ревность, скандалы. Мы и месяца не продержимся. Вжимаюсь лицом в ее шею, ощущая слабые покачивания всего тела, они и уносят меня, наконец, в сонное царство.