Конвейер

Вызываю такси и еду домой. Мне больше ничего не остается, как помириться с отцом. И да, я выключаю телефон, чтобы не получать ни сообщений, ни звонков. Я не знаю, что должна была ответить Лексе. Что бы я не ответила, это было бы враньем с моей стороны. Еще раз удостоверяюсь, что я испорченный товар, ибо Рейвен точно знает, что чувствует к нашей мамке, ее черно-белый* мир ясен и прост. А я как глупая идиотка только бегать и могу... Мой мир таинственный и загадочный, в расплывчивых и неуловимых словах, выдыхаемых вместе со стонами на наивысшей точке наслаждения. Мама открывает дверь и крепко притягивает меня в ласковые и успокаивающие объятия. — Я так рада, что ты послушала меня, Кларк. Так скучала по тебе! Знаю, что она искренне это говорит. Ощущаю, как из моих глаз готовы брызнуть слезы, но сдерживаюсь из последних сил. Не хочу ее расстраивать, с нее хватит моего и отцовского ЦРУ. — Я тоже скучала, — крепко обнимаю Эбигейл так, словно руки отражают мою боль. Мы проходим внутрь, и я перевожу разговор. — Папа дома? — Ох, нет, дочка. Джейк будет к вечеру. Он устроился на работу, и теперь выходные у него – рабочие будни. — Понятно, — глухо отвечаю, как будто голос пропадает. — Поможешь мне с ужином? — соблазнительное предложение, чтобы сбежать от своих мыслей и отвлечься любимым делом. Киваю и прохожу на кухню вслед за матерью. — Мам, а ты любишь отца? — делаю глубокий вдох, когда замешиваю тесто для домашних пельменей. Стараюсь улыбнуться, но получается это вяло. — С чего такие вопросы, доченька? Конечно, люблю и всегда любила, иначе как бы я терпела его взрывной характер? — Эбби задумывается, с тревогой смотря на меня, но потом поворачивается к холодильнику. — Если бы не любила, я бы ушла раньше от него, еще до твоего рождения, и не позволила отдать тебя в такое жуткое место. Это не открытие для меня. Всегда знала, что мама против моей учебы в ЦРУ. Возможно, только из-за любви к отцу она на это согласилась, но и то, чтобы завербовать меня не с младенчества. — А как ты поняла, что любишь Джейка? — в доме родителей напряжение слегка отпускает меня. Мама широко улыбается, доставая какие-то ингредиенты к соусу для пельменей. — Просто он был другим, не похожим ни на кого. — Каким другим? — интересуюсь. — В свои двадцать три он был достаточно серьезен во всем, чего бы это не касалось, в отличие от своих сверстников. Почему мы выбираем всегда старше себя? Потому что нам не нужны сопляки, которые при первой проблеме струсят, убегут и спрячутся в кустах, а после будут все отрицать. Нам нужен тот, кому мы можем на сто процентов доверять, с кем мы будем чувствовать себя в безопасности, — Эбби делает домашний соус, объясняя мне. — А еще Джейк умел ухаживать. Пусть эти ухаживания были слегка странными, не как у всех цветы и конфеты, но его забота много значила для меня. Как говориться, для того, чтобы раздеть девушку, ты ее сначала одень. Я не говорю о подарках сейчас, а имею в виду, что он натягивал на тебя шапку, когда на улице холодно, дождь или снег. Знаю, что мама и папа родом не с южной стороны штата, поэтому она и рассказывает мне о таком, но эта не наша история с Лексой. Хотя... одеяло считается? Когда она укрывает им меня? — А папа... он любил тебя? — замечаю, как темно-синие глаза теплеют. — Конечно, Кларк. Он до сих пор любит меня. Это, возможно, не так сильно заметно, но во многом Джейк соглашается со мной. Кроме меня его никто не может переубедить и отменить свое решение. Правда, в ЦРУ и в твое воспитание я стараюсь не вмешиваться, ему больше известно, как лучше будет для тебя. Под конец я замечаю грусть в материнских глазах. Мне кажется, Эбби до сих пор печалит, что она не смогла вырастить своего единственного ребенка. — А как ты поняла, что он любит тебя? — недоверчиво продолжаю спрашивать. Мама посмеивается над моим вопросом или любопытством. — Кларки-Кларки, это, во-первых, видно. Ни к кому нет такого отношения, как к тебе. Словно ты идеальная, особенная для него. Во-вторых, пусть он не кричит на своих чувствах на каждом углу, как другие, но наедине Джейк говорит, что любит меня. В-третьих, я чувствую... чувствую, как замирает мое сердце в присутствии его, как учащается дыхание рядом с ним, как мурашки бегут по коже и под кожей, когда он касается меня. Я знаю, что если уйду, то ему будет плохо, очень, не смотря на всю его стойкость, его сила пропадает рядом со мной. И я не хочу уходить от него, так как мне будет в сто раз хуже. Мать вздыхает, морщась. — Да, ЦРУ испортило его в этом плане, и это не исправить, это на всю жизнь, но он умеет любить и чувствовать. И самое главное – он умеет прощать, не утратил эту способность. Поэтому я и просила, Кларк, поговорить тебя с ним. — Я понимаю, — опускаю взгляд на слепленный пельмень, который по счету не знаю. — Кларк, ты кого-то встретила, да? Это... та девушка, с которой тебя видел отец? Удивляюсь, когда и как могла Эбигейл решить, что я лесби? Мама словно читает все по моему взгляду. — Кларк, милая, — мамин голос полон любви и моими мечтами. Когда я была ребенком, то не раз представляла, как это было бы, если бы жила с родителями. Какая я была бы счастливая, как капризничала, чтобы они купили мне мороженое или какую-нибудь куклу для принцесс. — Вас учат быть и с мужчиной, и с женщиной, поэтому я все могу понять, для меня это не новость. Киваю. — Да. Ее зовут Лекса. Она невероятно красивая и начальник учебного ЦРУ. Еще она очень сложная и непостоянная, — кратко и точно описываю генерала. — И это же хорошо, — кажется, мама зацепилась за должность начальника ЦРУ. — Думаю, и папа будет рад, но не раньше, как узнает об этом, когда ты закончишь учебу, — намекает она оставить это в тайне. — Так что же тебя беспокоит, моя девочка? Она не любит тебя или что? Пожимаю плечами. Эбби, наверно, успокаивает, что это не парень, и он не сможет меня опять оплодотворить. — Я не знаю, мам. Я запуталась, сильно запуталась. А любовь... я не могу поверить, что она существует. Мама мягко улыбается. — Ох... ты у меня еще такая глупышка! Впервые любовь кажется нам, что стоит в одном ряду с НЛО. Много кто верит в существование, но никто ни разу не видел. Но она есть, Кларк, — мама целует меня в лоб. — Это сложно, когда в отношениях хотя бы один человек из ЦРУ, а вас двое. Это в сто крат тяжелее. Но ты же умница у меня, ты все поймешь со временем и поверишь в любовь, во всем обязательно разберешься. Возможно, тебе нужен просто толчок. И запомни, Кларк, любви нужно доверие, а доверию нужна честность. Эбби подмигивает и пожимает плечами. — Пойду накрою стол. Поставь воду на плиту. Киваю мелодичному голосу, который чувствуется мне родным. Не смотря на то, что я не росла рядом с мамой, возможно, наша связь сохранилась с того момента, когда я еще была в ее утробе. Неожиданно слышу звонок в дверь. — Кларк, открой! Это папа. Беспечно отставляю кастрюлю. Находясь дома и поговорив с мамой, даже моя нервозность исчезла перед предстоящим разговором с отцом. Направляюсь в прихожую и открываю дверь. От моего беспечного вида не остается и следа, так как передо мной тоненькое тельце моего генерала. Я нервно оглядываю ее. Что брюнетка здесь делает? Мой пульс начинает стучать в ушах, и даже пугаюсь, так как из своего дома бежать некуда. — Почему я всегда далеко от тебя? — начинает с опаской Лекса, заглядывая мне в глаза. На ней легкая белая футболка и зауженные темные джинсы. — Лекс, что ты... — пищу, не в силах скрыть потрясение и... восторга? — Кларк, — перебивает меня генерал. — Лекса, я не могу здесь... — хмурюсь, потому что это не самое подходящее время и место для разговора. Отец еще хлеще разозлится на меня, даже не смотря на ее звание и должность в ЦРУ. — Кларк, я люблю тебя.

Часами ранее. Third person.

— Привет! — Лекса обнаруживает на своем пороге подругу. — Ты не вовремя, — мрачным голосом намекает генерал, чтобы шатенка зашла позже, а лучше завтра. Но квартира брюнетки не ЦРУ, и Анья прекрасно этим пользуется. — Да ладно. Что я твоего агента под прикрытием не видела? — усмехается Нельсон, нагло прошмыгивая мимо генерала, устремляясь в гостиную. Оттуда ее точно не выгонят. Но все, что она видит, – это пиздец. Нет, это не гостиная, это помещение, в которое сваливают разный хлам. Одним словом, все то, что бьющееся, разбито и раскидано по полу. — У кого-то проблемы с гневом? Лекса фыркает, захлопнув дверь, делает глоток пива и уходит на кухню. Анья идет следом. На кухне еще по-божески: пара пустых бутылок на столе и целая пепельница сигаретных окурков. Шатенка достает из холодильника себе бутылку пива, легко вскрывает ее и усаживается рядом. — Не расскажешь, почему твое жилище превратилось в бункер во время зомби-апокалипсиса? Вудс закуривает новую сигарету. — Это не твое дело. — Конечно, не мое, — вздыхает шатенка, ибо в таком подавленном состоянии подругу не видела. — Моя лучшая подруга, практически сестра, сидит дома одна в выходной день и бухает словно алкаш. Намекает Нельсон на то, что раньше брюнетка делала то же самое, но в ночных клубах города, а после себе цепляла безотказную красотку. — Твоя Рейвен временами все портит. А еще... Ань, я не знаю, как это произошло со мной, но быть одной из главных в ЦРУ мне больше не нравится, — генерал выпускает дым из уст. — С одной стороны, от этого никуда не деться, Лекс... — тянет подруга, что-то раздумывая. — Ты любишь ее? Вудс закатывает глаза: еще она своей подчиненной не признавалась в чувствах. — Ты хочешь все бросить? Свою карьеру, эту квартиру, меня? — Так получается, — негромко отвечает брюнетка. — Хорошо, давай! — воодушевленно отвечает Анья. — Что? — недопонимает свихнувшегося состояния шатенки. — Для начала вернем ее, — усмехается Нельсон, похоже, поняв, что те поссорились. — Ты с ума сошла, — выплевывает Вудс, свирепо потушив сигарету. — Возможно, — смеется девушка. — Но не ты. Лекс, ты лучшая из лучших во всем. Ты всегда можешь что-то придумать вместо того, чтобы сидеть и наматывать сопли на кулак. Генерал всматривается в чужие, но уверенные глаза и одобрительно кивает. — Тогда чего сидим? Поехали! — Так какой план? — спрашивает Лекса, как только они с подругой подъезжают к дому Гриффин. Шатенка усмехается, достает мобильник и быстро пишет сообщение, которое незамедлительно приходит на телефон подруги. Генерал закатывает глаза, но читает: Скажи, что любишь ее. Брюнетка рассерженно хмыкает. — И это твой план?? — Война проста, любовь трудна, — улыбается Анья, пожимая плечами. Вудс вздыхает, покидая машину.

POV Кларк.

Кларк, я тебя люблю. Внутренний голос повторяет слова генерала, которые она сказала секунду назад. Мое сердце бешено застучало о ребра, голова закружилась, а в груди странно затрепетало. Я наконец-то поняла, что Лекса дала мне массу возможностей прямо сказать, чего я хочу, но каждый раз меня сковывали неуверенность и незнание. Конечно, она намного смелее меня и даже сейчас это доказала. — Я же говорила тебе, что хочу большего. Говорила, что хочу быть с тобой. Я хочу быть твоей девушкой, — нервно сообщает брюнетка, убирая волосы с лица. — Я люблю тебя, Кларк. Растерянно щурюсь. Конечно, под всеми этими размытыми словами я и не подразумевала, что они хранят такой смысл. И уже совершенно забыла, что скоро должен вернуться отец. — Ты серьезно? — смотрю на нее в упор. — Совершенно. Хочу быть единственной девушкой, которой разрешено тебя ублажать. Первой, кого ты видишь поутру, когда открываешь глаза, стыдливо краснея от воспоминаний, как трахала меня ночью. Еще мне хотелось быть тем человеком для тебя, которому ты единственному готовишь завтраки, обеды и ужины. Мне нравится ощущение твоей власти надо мной, мне нравится, когда ты наказываешь меня, когда я действительно провинилась. Я обожаю твои методы, твой подход ко всему, когда ты хочешь добиться равноправия. Я без ума от того, что в конечном итоге ты всегда оказываешься права. Ты полностью подавляешь генерала внутри меня, возродила во мне все чувства, околдовала меня, словно древнегреческая совершенная богиня. — Я никогда и ни в чем не была совершенна, — мое сердце ликует, не смотря на то, что я потрясена таким признанием. И да, оно необычное, такое странное, но не менее важное для меня. — Но ты совершенство, Кларк! Пойдем со мной? — мне протягивают руку. — Что ты теряешь? — Все! — обхватываю Лексу ладонями за щеки, притягивая девушку для поцелуя, а она прижимает меня за талию к себе. За секунду становимся одним целым, и мы по-настоящему вместе. — Я люблю тебя, мой генерал. — Обещай, что уложишь меня в постель, когда мы вернемся домой, — шепчет брюнетка, опаляя дыханием мое лицо, и мы отстраняемся. — Обещаю. — В мою... нашу постель, — изящно уточняет Вудс. — Да, черт побери, в нашу! И я смогу привязать тебя к изголовью и как следует выпороть за то, что ты такая неверящая мне, — случайно закипаю, но пребываю все так же в эйфории от недавних слов Командующей. — Я доверяю тебе, — твердо заявляет брюнетка. — Кларк? — слышу за спиной голос матери. У меня перехватывает дыхание, словно я угодила в безвоздушное пространство. Разворачиваюсь, резко прерывая брюнетку. — Ты уходишь? — Да... Я потом поговорю с отцом, — тараторю, выталкивая генерала со своего крыльца, и мы быстрым шагом практически бежим к машине. Сейчас меня окатило волной паники и стыда. Неужели Эбигейл слышала наш разговор? И, конечно, мама сразу перезванивает. Я не успеваю сказать «алло», как мне отвечают строгим голосом. — Кларк, я знаю, что в любви мы все глупцы и теряем голову, но пообещай мне, что ты будешь умна и ответственна за все, что делаешь. — Да, мама, — к моим щекам приливает кровь. С одной стороны, это слышится как претензия, но только я понимаю, что это материнское благословение. — Я обещаю. — Итак, значит у вас все хорошо? — спрашивает мамка, заводя мотор, а ее глаза оживленно блестят. — Ань, отвянь, — Лекса недовольно прищуривается. — Да ладно. Кларк сама увидит все твои страдания, как только ступит на порог твоего дома. Ощущаю, как Командующая гневно дышит, словно огнедышащий дракон, поэтому начинаю поглаживать мягко ее руку. — Милая, — отвлекаю ее от подруги. Задумываюсь о том, что причинила боль своему генералу, но теперь я все исправлю. Теперь все будет по-другому. Никакой лжи и беготни. — Давно... вы с Рейвен? — меняю тему. — Давненько. Разве Лекса тебе не сказала? — спокойно отвечает шатенка. — Рей соблазняла меня с шестнадцати лет. Если ты помнишь, то два года она практически не вылазила из одиночки, ну а потом я сдалась. Да, и она стала совершеннолетней. Помню, майор появилась у нас в возрасте двадцати трех лет, а нам тогда было лет по десять. Тринадцать лет разницы их не испугала. И я никогда не задумывалась о нашей разнице с генералом. — Вы любите другу друга? — Кларк, — пытается остановить мое любопытство Командующая. — Да, Кларк, — отвечает Нельсон. — Иначе Рей была бы давно отчислена. — Какие все грубые, — бурчу, ощущая, как Лекса укладывает мою голову на свое плечо. Анья усмехается, но ничего не отвечает, продолжая смотреть на дорогу.