***
Второй месяц заточения. Каждая минута тянется, как вечность. Тэхён больше не ждёт, что его спасут. Иногда он думает о Чонгуке, улыбается мимолётным воспоминаниям и даже этому прозвищу – "принцесса". Но резко одёргивает себя, от хороших воспоминаний тут только больнее, они увеличивают контраст реальности, давая понять, что больше такого не повторится, будет лишь хуже. Самому не сбежать, да и куда? Чон его продал, мать вряд ли вообще помнит, что у неё был сын, а больше и некуда податься. Аппетита совсем нет, в горле слишком крепко засело отчаяние, что еда совсем не лезет. Но стоит отдать должное прислуге, они следят за состоянием Тэхёна. Прошло три дня с того момента, как Сану выпустил его из пыточного подвала, и сейчас его насильно кормили, выдали целую комнату, чистую одежду, стопку книг, чтобы не скучать. Можно было бы назвать это отличным санаторием, если бы не одно "но". Тэхён знал, что его откармливают, словно перед убоем свиней, всё для психов. Подстилка должна быть красивой и мягкой, на костях не полежишь. Оставалось только ждать своего часа. – Тэхён, как ты себя чувствуешь? – стучась, заходит в небольшую комнату Сокджин. Он действительно волновался о парне, старался поддержать. – Нормально, – отвечает блондин, перелистывая страницу книги. – А ты? Тэхён спрашивал, потому что знал, что Джина каждый день уводят в синюю комнату посещений, проще говоря, туда, где происходят изнасилования. – Я в порядке, – тихо говорит Джин и Тэхён переводит взгляд на синяки на его запястьях. – Мне нужно рассказать тебе кое-что, – парень постарше подсаживается рядом, и Тэ откладывает книгу. – Я слышал, что сегодня будет твой первый день, когда несколько придурков разговаривали и хохотали. Глаза Кима округлились, а сердце забилось быстрее в панике, он знал, что это произойдёт, но услышав это так напрямую, он понял, что абсолютно не готов принять такой расклад. – Просто послушай, – Джин кладёт свою израненную руку на холодную ладонь Тэхёна, а второй рукой обнимает за плечо, – Я был на твоём месте, главное – не сопротивляйся, если тебя не попросят об этом, не пытайся навредить им, иначе тебя бросят обратно в подвал и сделают то, о чём лучше никогда даже не слышать. Я не хочу врать тебе, поэтому не говорю, что со временем ты привыкнешь и будет лучше, нет, лучше не будет. Просто старайся расслабиться и терпи, – в руке Тэ оказывается анестезирующая мазь и таблетки. – Что это? – спрашивает дрожащим голосом Тэхён. – То, что поможет тебе выдержать эту ночь, – горько произносит Сокджин и прижимает к себе парня. Он отлично помнит себя на его месте, когда очередь обдолбанных убийц выстраивалась к нему, когда он уже не мог пошевелиться, а его продолжали истязать. Всё же, первые дни худшие, узнав о новенькой шлюхе эти маньяки решают устроить ей тест-драйв, и, хоть это означает, что Сокджину теперь будет легче, смотря на этого парня, чьи руки исполосованы глубокими шрамами, а спина в ожогах, ему почему-то хочется защитить его, принять больше на себя. – Я не хочу, Джин, я не знаю, выдержу ли это, – Тэ тихо всхлипывает на плече нового друга. – Я знаю, малыш, знаю, – поглаживает по голове Сокджин, сам сдерживая слёзы. Эта судьба никого не дарит. Тэхён понимает, что невозможно, чтобы Чонгук всегда спасал его и был рядом просто так. Судьба лишь одалживает нам людей на какое-то время, а потом отбирает. Безжалостно. Но почему мы считаем, что заслужили этих людей? Ким решает, что ему просто однажды повезло, что его спасли, а дальше он сам цеплялся ненужным грузом. "Надеюсь, Чонгук сейчас счастлив" – думает Ким. Пусть хоть кто-то будет. Пусть это будет даже тот, кто его продал.***
– Чимин, прошу, остановись, ты же понимаешь, что это приведёт к войне?! – пытается вразумить друга Юнги. – Еще одно слово и я заткну твой рот! – злится Пак. С тех пор как они с Чонгуком взяли Мина с собой в поиски, тот всё время читает нотации. Что из-за их действий грядёт настоящая мясорубка и, как он говорит, на языке UBN – самая масштабная кровавая жатва мира. – Но Чимин, пока твой отец не узнал об этом... – Чимин подходит к Юнги, грубо вжимает того в стену и не даёт договорить. – Во-первых, мой отец уже отходит от дел, во-вторых, все последствия я возьму на себя и в-третьих, я чертовски взбешён и неудовлетворён из-за постоянных разъездов. Юнги затыкается и смотрит, ожидая, Чимин как зверь, что вот-вот нападёт на свою добычу. – А, к чёрту! – произносит Пак, не выдержав зрительного контакта и рывком впивается в губы Юнги, грубо целуя. Ему действительно нужно выпустить пар. Мин с желанием отвечает на поцелуй, цепляясь за чёрную шёлковую рубашку своего господина. Это не в первый раз. Задача Юнги – помогать Чимину, так было с самого детства, и, когда парни подросли, требовалась и такого рода помощь. Чимину нужно было расслабиться, Юнги предоставлял своё тело, наслаждаясь этими моментами, не сдерживая себя. Потому что так сложно прятать эти полные нежности взгляды, когда Чимин отворачивается, так больно глушить свою злость, пока тот готов рискнуть всей "Железной розой" ради какого-то израненного парня, который ничего к нему не испытывает. Юнги любил Чимина, так долго, что уже и не помнит, когда это началось. Продолжая молчать, зная, что шансов у него нет. Зная, что Чимин просто любит добиваться целей, а потом быстро теряет к ней интерес. А Юнги даже целью никогда не был, он без борьбы всё позволял и это стало чем-то обыденным. Чимин уже раскладывает Мина на столе и резко входит, без подготовки, потому что Юнги не тот, ради кого стоит быть нежным, стараться. Просто давний друг, что всегда готов помочь, это стало приниматься как должное. Чимин рычит от приятной узости и громкого сдерживаемого стона Юнги. – Ты всегда такой узкий, – шипит Чимин, проталкиваясь глубже снова и снова. – Потому что кроме тебя, я никому не принадлежу, – Мин знает, как Пак любит слышать подобное, слышать, что кто-то полностью в его распоряжении. – Можно потише! – слышится рассерженный крик Чонгука из соседней комнаты, он пытается хоть немного поспать, а эти двое, что в школе, что сейчас, находят не лучшее время для своих поебушек. Чонгук давно знал, что Юнги влюблён в Чимина, он не понимал как Пак этого ещё не прознал, а может, он просто не хочет видеть то, что лежит у него перед глазами, Гук сам был таким же с Тэхёном, отвергая его. Чон вставляет наушники в уши и включает "lovely" – Billie Eilish, прибавляя громкость, забываясь в своих мыслях, не переставая сжирать свою душу вновь и вновь, от понимания, что Тэхён всё еще в когтистых руках врагов, не способный дать отпор или попросить о помощи. Всё еще не понимающий, почему его бросили одного в логово зверя на растерзание.***
Ким стоит, обнажённый перед зеркалом в туалете, разглядывая своё отражение и готовясь к синей комнате. Ему дали 10 минут на душ. Выбора нет, вот-вот его разложат на большой кровати, а дальше... Тэхён жмурится и отворачивается от своего двойника на отражающей поверхности и сжимает подаренный Джином тюбик в руках. Выдавливая немного холодной вязкой мази на пальцы и распределяя её вокруг анальной дырочки, он выходит из туалета. – Поторопись, шлюха не должна заставлять меня ждать, – крепко хватает под руку лысый психопат и тащит Кима за собой, – Я и так слишком долго ждал. Да, тот самый ублюдок, что хотел его раздеть и разорвать на части еще тогда, при передаче денег. Ким словно марионетка в его руках. – Хо Ён, моё имя, запомни, потому что сейчас ты должен будешь кричать его столько раз, сколько раз я буду толкаться в тебе. Тэхён сглатывает, пытаясь засунуть то, что в нём еще говорило о жизни как можно глубже. Ему это больше не нужно. Ён кидает парня на кровать, начиная проводить шершавыми пальцами по тонкой светлой коже, Тэхён переводит взгляд наверх, смотря в зеркальный потолок над собой, снова встречаясь со своим отражением, что также бездушно пялилось на него в ответ. Ён раздвигает ноги Кима и одним резким толчком входит, Тэхён жмурится и произносит "Хо Ён". – Громче! – кричит психопат, высунув язык от удовольствия. Ким продолжает смотреть себе в потухшие глаза, наигранно выкрикивая это проклятое имя, снова и снова. Радует лишь то, что член у этого ублюдка маленький, да и мазь отлично помогла. Он ничего не чувствовал через пару минут, лишь тело ходило вперёд-назад от толчков.Чонгук не пришёл. Он не успел. Последняя крупица надежды канула в бездну. Тэхёна больше нет, теперь есть только шлюшечка.
Спустя пятнадцать минут Хо Ён уходит. Ким собирался вставать, но когда дверь открылась, и он увидел еще трёх человек, стоящих друг за другом, над чем-то смеясь и глотая таблетки, он понял, что это было лишь началом его пытки. Он лёг обратно, всё также смотря на зеркального себя и слыша новое имя входящего убийцы, располагающегося между ног. Ким был в самом низу, на нижнем круге ада, танцующий в страданиях рядом с дьяволом, что аплодировал ему. Не в силах бороться, не в состоянии молиться, потому что Бог не поможет. Он оказывается не менее жесток, чем тот, кого считают павшим ангелом, иначе за что он так с Тэхёном?***
Прислуга уводит Тэхёна в ванную, отмывая его от засохших слюней и семени всех, кто был с ним в последние четыре часа. Прибегает Сокджин и, выгнав всех, заверив, что справится сам, начинает омывать дрожащее тело светловолосого. – Тэхён, просто держись, хорошо? – успокаивает Джин, хотя Тэ и не волнуется. Его больше ничего не волнует. Он смотрит, как стекает пена с его плеч, растворяясь в горячей воде. – Джин... – раздаётся тихий голос. Сокджин прерывается и, переживая, смотрит на парня. – Как ты держишься? Целых три года, ты испытываешь то же, что и я сейчас? – Тэ смотрит в пустоту, о чём-то задумавшись. – Я всё еще жду... Тэхён поднимает на мгновенье взгляд, затем опускает обратно. – Ты когда-нибудь любил? – спрашивает старший, проводя губкой по синякам на лопатках, но Тэ игнорирует боль. Он задумывается о том, когда думал, что влюбился в Чонгука, после отказавшись от чувств. Можно ли назвать это любовью? – Не уверен... – отвечает он, разглядывая воронов на своей руке. – А я любил, – немного позднее. – И всё еще люблю. – Расскажи, каково это, – просит Тэ, пока Джин рукой проводит по его плечам, смывая гель для душа. Его движения нежные, заботливые и аккуратные. – Любить? – переспрашивает, а Тэхён кивает в ответ. – Чувствовать, что ты не один, где бы ты ни был, даже если никого на планете не останется. Когда ты задыхаешься рядом с ним, – Джин прикрывает глаза, вспоминая любимый образ генерала. – Его улыбка заставляет улыбаться тебя тоже, когда ему больно, то тебе тоже. Вы продолжение друг друга, сливающееся в одно целое, которое заключается в вашем маленьком мире. Только между вами двумя. Тэхён задумывается, глядя как улыбается Джин. – Но почему ты всё еще ждёшь? Может, кто-то, кого ты любишь, сдался давным давно, – Тэхён не понимает. – Нет. Намджун тот человек, который никогда не сдастся и я уверен, что он делает всё, чтобы вызволить меня отсюда, при этом уничтожив это осиное гнездо. – Если он такой целеустремлённый, то почему ты торчишь здесь уже почти три года? – злится Тэхён, не понимая, как можно с такой любовью говорить о человеке, который бросил. – Тэхён, там где мы сейчас, это лишь одна тысячная UBN. Они повсюду, даже если ты не догадываешься, они в каждом штате, в каждом городе. Один или сотни, но они повсюду. Это я узнал, находясь здесь. Эта гниль давно пустила свои корни в нашу страну, просто заметили мы это, когда весь урожай начал гибнуть, заметили лишь в первую жатву. Нужно время, чтобы вытравить их всех. Тэ отворачивается и молчит. Время. К сожалению, он не может понять этого. Сейчас он просто закрывает глаза, уносясь куда-то далеко, где люди не знают слова "боль".***
– Вставай, шлюшечка, – проводит пальцем по щеке Тэхёна Сану. Ким дёргается и открывает глаза. – Собирайся, сегодня тебя нужно наградить за вчерашнее, говорят, ты отлично поработал и всем понравился. Поедем в Лос-Анджелес, ты ведь там не был? Я покажу тебе кое-что. – Что? – спрашивает Тэхён, но не получив ответа, просто встаёт и начинает собираться. – Узнаешь, – отвечает глава спустя минуту и уходит. Киму, кажется, уже плевать, он всё видел, пережил самое ужасное, что возможно, может ли быть хуже? Нет. Сидя в чёрном гелике, Сану поворачивается к парню и оглядывает его: – Эй, нет, так не пойдёт, – он достаёт откуда-то тот самый колючий ошейник и поводок, пристегивая Тэхёна. – Не больно? – спрашивает он с заботой. – Нет, – отвечает Тэ. Пока цепь не впивается в шею, то всё в порядке. Ему показалось странной такая забота главы. – А так? – спрашивает психопат, резко дёрнув поводок, заставляя Кима сщуриться от боли в шее, где проявились капельки крови, – Так то лучше. Чокнутый маньяк, если кто-то не испытывает боли, то для него обязанность её причинить, он пьёт страдания, словно сладкий нектар, питается ими каждый день, так и не в силах насытиться. Они едут несколько часов, пока не подъезжают к гигантскому казино с огромной вывеской "Шанс". – Готов развлекаться? – спрашивает Сану, заходя в большие двери, что открывают специально для него и, заходя следом, Ким не может не открыть рот. По сравнению с тем казино, где он работал, это просто другой уровень. Сотни игровых автоматов, карточных столов, где люди играют в покер, звук металлического шарика, вращающегося в рулетке, звон от чокающихся бокалов шампанского и запах дорогих сигар. Элита элит сегодня здесь. Тэхён следует за главой к одному из столов, садясь рядом с людьми, что пахнут духами от Chanel и разодеты в другие модные бренды. Сану сразу же пресекает косые взгляды со стороны на поводок одной фразой: – Он просто проиграл в споре, так ведь? – обращается он к Тэхёну и тот, смотря в обеспокоенные глаза женщины в возрасте, кивает ей, пытаясь выдавить что-то похожее на улыбку. Ким понял – это его шанс, не сбежать, но хотя бы сообщить кому-нибудь, что его, вообще-то, похитили и удерживают насильно. Столько обычных людей, имеется ввиду, не преступников, они помогут. Раньше О Сану терроризировал более мелкие города, так что в крупных почти всем было плевать на какого-то сумасшедшего на другом краю страны, да и в новостях много не показывали, чтобы не волновать людей. Люди не знали, как выглядит тот самый психопат, поэтому отнеслись к Сану, как к ещё одному богачу, что пришёл поиграть с ними и испытать удачу. – Делайте ставки, господин, – слышится голос крупье, что стоит с колодой в белых перчатках и ждёт, когда все поднимут сумму. Тэхён же пытается зацепиться за чей-нибудь взгляд, чтобы глазами попросить о помощи, попросить вызволить его из рук психопата. Найдя изучающий взгляд охранника, что стоял напротив стола чуть дальше раздающего карты, Ким глазами просит, умоляет, показывает невзначай на ошейник, пытаясь намекнуть на то, что это никакой не спор, он в ловушке. Мужчина в форме немного разворачивается, собираясь сказать что-то в рацию, но Сану замечает малейшие изменения атмосферы. И конечно, он заметил, что Тэхён начал ёрзать и испуганный взгляд охранника, который он бросил на Сану лишь на секунду в бессловесном диалоге с Кимом. – Ох, шлюшечка, как ты меня разочаровал, – произносит Сану, вставая и доставая ствол с глушителем, в то же мгновение стреляя в голову охранника, что так и не успел сообщить по рации о похищении светловолосого парня. Ким в безумии смотрит на замерший взгляд охранника, что валится на пол. – Я ведь только начал, – злится Сану, перешагивая труп и не обращая внимания на крики людей вокруг, пытается схватить поводок, как что-то дёргает Кима и он срывается с места, шанс сбежать появился так внезапно, что упускать его было бы смертельной ошибкой. А может быть, использовать его – тоже. Люди кричат, когда те, с кем они сидели рядом и мило беседовали об акциях и садовых гномах, тоже встают и достают оружие. UBN, они уже были там. Половина присутствующих – это люди Кровавой нации. От осознания вопли становятся ещё громче, раздаются несмолкаемые выстрелы, кровь льётся прямо на карты. Тэхён пытается сбежать, прячась под столами. Выход открывается в пятидесяти метрах от него и он видит дневной свет. Чистое голубое небо, какое редко встретишь в его родном городе. Как бы он его не ненавидел, сейчас он мечтал оказаться дома, в родном месте. Ким выпрыгивает и не успевает сделать и двух шагов, как его лодыжку пронзает острая боль. Он падает, вопя и отползая к автомату спиной. Прямо на него идёт О Сану с нагревшимся от выстрелов пистолетом. – Ты правда думал, что сбежишь от меня? Посмотри на них, – Сану дёргает ошейник заставляя посмотреть на людей, что пытаются убежать и спрятаться, вот только уже почти половина лежит, остывая и окрашивая без того красный ковёр, что постелен повсюду, в багровый. – Сегодня никто не сбежит и никто тебе не поможет. Я разве не говорил? Мы повсюду, шлюшечка, от нас не спрячешься, – Раздаётся злорадствующих смех на всё казино, от чего люди в истерике и слезах сами готовы броситься под пули, дабы не выдерживать этого безумия, их психика ломается, при взгляде на высокого человека в костюме, что упивается животным страхом в глазах светловолосого раненного парня. Ким смотрит в чёрные глаза, где нет ни сожаления, ни раскаяния, лишь азарт, что распаляется всё больше с каждым убитым. – А за твою выходку придётся расплачиваться, – проговаривает на ухо Тэ глава, вздирая один уголок губ вверх, скалясь и показывая свои, словно акульи, клыки. Он не человек, точно нет. Пришёл легион, что уничтожит этот мир. Сам антихрист. Сану поднимается и в утихающих звуках от пуль, громко произносит: – Да наступит время Кровавой нации! И десятки последователей в голос отвечают: – Да наступит жатва! Слышится последний крик какой-то девушки, и наступает мертвая тишина. Сану поднимает Тэхёна на ноги и, крепко держа под руку, выходит вместе с ним, залезая обратно в гелик и уезжая с места преступления. Тэхён истерично дышит, глотая воздух и истекая кровью, спрашивает прикрикивая: – Ты ведь, – сглатывает он вязкую слюну, – ты же с самого начала всё так и планировал, да? Убить всех тех людей! Абсолютно всех! – взрывается Тэ. – Вовсе нет, я хотел сначала выиграть хотя бы пару раз, а потом уже всех убить, но ты всё испортил, – с досадой отзывается спокойным голосом Сану. – Зачем?! Зачем ты делаешь всё это? Чем люди заслужили это? – не унимается Ким, зная, что когда они приедут, ему будет больно, больнее, чем когда-либо. – Потому что они заслужили это, – отвечает невозмутимо. – Эти привелигированные куски мяса, что считают себя королями этого мира. Гоняются лишь за деньгами и престижем, скрывают свои грязные секреты и презирают таких, как я, хотя в отличии от них, я помогаю этому миру очиститься от мусора. – Ты, чёртов психопат! – ругается Ким. Он понимает, что бессмысленно разговаривать с Сану, он настолько пропащий, что никто не в силах противостоять ему. Он не слышит ничего, кроме той жажды крови, что неутолимо гудит в нём.***
Тэхёна бросают в тот же подвал. Пока прислуга бинтует ему ногу, Сану стоит около камина в соседнем помещении, смотря в огонь. Ким закидывает голову, сдерживая стон, когда бинт на ноге затягивают туже. Стоит приготовиться. Сану входит к нему с раскалённой железной палкой, на конце которой изображён символ группировки – нож с каплей крови, стекающей по нему. Тэхёна нещадно трясёт, он отползает назад, умоляя: – Сану, не надо, пожалуйста, прости, я больше не сделаю так, – но тот будто не слышит, он поглощён этим чувством власти и превосходства над чужой жизнью, что всегда так заводит его. Он хватает руку Тэхёна и прижигает опаляющим металлом стайку воронов. Слышится душераздирающий вопль на всю округу. Тэхён теряет сознание от боли и падает на холодный пол. Сану улыбался, смотря ему в глаза и прожигая плоть, Ким понял, что рядом с ним, всегда может быть "ещё хуже". Сокджин горько жмурится, слыша крик друга, пока лежит на синей кровати под одним из группировки. Он предупреждал его не сопротивляться, он говорил, что это бессмысленно. Теперь Тэхён усвоит этот урок, раз и навсегда.***
"Ужасающая трагедия произошла в Лос-Анджелесе на днях", – слышится голос телеведущей, – "Сто пять человек погибло в перестрелке в казино "Шанс", выживших не обнаружили. Жуткая группировка, называющая себя Кровавой нацией, устроила жестокую расправу над влиятельными людьми и ..." – Чонгук выключает телевизор и срывается с места натягивая куртку, пиная спящего на диване Чимина. – Просыпайся, увалень, мы едем в Лос-Анджелес, прямо сейчас! – он собирает вещи в рюкзак, быстро скидывая самое необходимое. – Какого ...? – возмущается Пак, но Юнги его перебивает. – Я уже выяснил, выжить удалось одной старушке, об этом не рассказали, дабы её жизни больше ничего не угрожало, сейчас она главный свидетель, но думаю это ненадолго, у UBN тоже свои источники, мы должны добраться до неё раньше них. – Отлично! – Чонгук действительно счастлив слышать это, потому что это первая крупная зацепка с начала их поисков. Теперь они идут по свежим кровавым следам группировки, значит, он всё ближе к Тэхёну, значит, быстрее вызволит его из кровавых лап Сану и сможет сказать, что так и зудит в груди последние полтора месяца. То, что он должен был сказать давным давно.***
– Блять! – кричит Намджун, сметая с рабочего стола все документы и разбивая кружку с недопитым, после бессонной ночи, кофе. – Да сколько их, мать твою, как мы опять оказались в проигравших? – генерал злился на себя ещё больше, чем разгневанные люди за окном полицейского участка, бросающие камни в окно и кричащие какие-то лозунги, что если Намджун не в силах справиться с этой напастью, то пусть его уволят с поста. Ким не злился на них, он понимал, что люди просто напуганы до смерти, а семьи тех, кого убили в том казино, не могут смириться с утратой. Намджун собирается с мыслями и выходит к людям. Его ослепляют вспышки камер, а репортёры суют микрофоны прямо под нос, задавая бесчисленное множество вопросов. Охрана их отталкивает и просит говорить по-одному. – Генерал Ким, всех интересует вопрос, как именно вы собираетесь действовать дальше? – спрашивает женщина в строгом костюме. – Во-первых, сохраняйте спокойствие, необходимые силы уже направлены на борьбу. По возможности соблюдайте комендантский час. Во-вторых, в скором времени мы разберёмся с ситуацией. После недолгого молчания, а затем тонны возмущённых криков, Намджун садится в подъехавший джип и уезжает на базу. Он осторожен, в этой толпе запросто мог быть член UBN, он уже уяснил для себя, что лучше молчать о своих действиях в толпе. Доверять можно лишь единицам. Намджун ехал в тишине, наблюдая как за тонированными окнами всё также ходят люди, магазины работают, а люди улыбаются. Как же давно он сам не улыбался. Уже больше двух лет. С того дня, как отобрали его самое ценное сокровище. "Как ты там, Джин-а? Подожди ещё чуть-чуть, эти тараканы выползли на поверхность, теперь не надо гоняться за ними, нужно лишь прибить," – говорил про себя генерал, закрывая глаза и пытаясь вспомнить теплоту тела и мягкость волос светловолосого парня.***
Хосок заходит в особняк, кидая к ногам Сану двух побитых и связанных парней. – Крысолов мой вернулся, можешь передохнуть, новая шлюшечка – самый сок! – словно рекламируя Тэхёна, произносит Сану и подходит к предателям, что умоляли убить их, лишь бы не везти к нему, теперь легкой смертью им не отделаться. Хосок кланяется и отправляется на кухню. К Тэхёну он не пойдёт, он не должен знать и своим поведением выдавать, что есть надежда, что есть поддержка, иначе все три года были напрасны. Как сказал Намджун, то, что UBN проявили себя, им на руку. Теперь их будет проще найти и обезвредить. Все доказательства собраны, осталось лишь разузнать про судей, сотрудничающих с Кровавой нацией и можно будет наносить ответный удар. Потому что предыдущие месяцы тех, кого находили и пытались посадить за решётку, в итоге выходили спустя неделю. Таких людей много, даже если они не принадлежали Сану, то они из страха помогали ему. Семьдесят три точки UBN найдены, как известно, их еще примерно столько же. Нужно отыскать все и прихлопнуть эту заразу, этот грибок разом, всех, чтобы не напали со спины, выскочив из другой щели.***
Прошло три месяца. Три месяца с того дня, когда Кима похитили. Тэхён сидит в своей комнате, перечитывая "Поющие в терновнике" уже в тринадцатый раз. Грустная история любви. Тэхён больше любил фантастику, но выбора особо не было. Остальные книги были про войну, которая итак уже разгоралась за окнами, блондин не хотел погружаться в неё хотя бы разумом. Но одна фраза вечно крутилась в сознании, заставляя задумываться вновь и вновь. "Есть такая легенда – о птице, что поёт лишь один раз за всю жизнь, но зато прекраснее всех на свете... и сам Бог улыбается в небесах. Ибо всё лучшее покупается лишь ценою великого страдания..." Тэхён закрывает книгу, услышав, как кто-то вошёл. – Тэхён-а? Опять читаешь её? Не надоело? – спрашивает Сокджин. – Нет, – грубее нужного отвечает Ким. Ему иногда надоедает эта забота со стороны старшего. Зачем она ему? Он больше не плачет ночами в подушку, не жалуется на очередные изнасилования, не просит помощи. Словно бездушная оболочка человека ходит по особняку в поисках сигарет, алкоголя и каких-нибудь таблеток. Сам не разбирает, каких. И читает, закрывшись в комнате, снова и снова. Сокджин сам читал эту книгу о невозможной любви, но она показалась ему слишком грустной, поэтому он отдал её Киму, не подумав, о чём теперь жалеет. Тэхён может неправильно её понять. В последнее время он совсем закрылся от него. Почти не разговаривает, никогда не улыбается, бывает, кричит во сне, когда ему снится очередной кошмар, а когда Джин прибегает разбудить и успокоить – отталкивает. Старшему было действительно невыносимо больно смотреть на то, как Ким теряет себя. В нём ничего не осталось, даже боли, что когда-то испепеляла его душу. Теперь лишь выжженные вороны на левом запястье напоминали о ней. Джин ставит поднос с едой на тумбу Тэхёна и уходит, оставляя его наедине с собой. Он уже не знает, как помочь, никакие слова не помогают, Тэхён ушёл глубоко в свои мысли, не слыша его голоса, что молит взглянуть на солнце за окном. Тэхёну плевать... на это поганое солнце.***
– Чимин, повторим ещё раз, – просит Чон, смотря в бинокль на небольшой особняк, что стоит в отдалённой местности Канзаса. – Сколько ещё раз? – возмущается Пак, кажется, повторяя одно и тоже в сотый раз. – До тех пор, пока я не буду уверен, что всё пройдёт гладко, – рычит в ответ Чон. Старушка, которую им удалось отыскать заверила, что видела светловолосого парня на поводке, Тэхён точно жив. Дальше они разузнали по камерам, куда те отправились. Всё остальное время прочёсывали их маршрут, пока не оказались здесь. – Мои люди расчистят охрану по периметру, мы с тобой проникаем внутрь, вытаскиваем Кима и валим, что есть сил, – чётко произносит Пак. – А я буду сидеть со снайперкой и страховать, если что, – проговаривает свою реплику Юнги, начищая любимое оружие. – Так, думаю, можем начинать. "Наконец-то, три месяца я выискивал эту глушь, Тэхён, пожалуйста, будь там." , – молится Гук, смотря на единственную зашторенную комнату здания. – Пошли, – приказывает Чимин своим людям в рацию и тихо, один за другим, люди, что стоят снаружи особняка, падают на землю. Пак взял самых преданных, что всегда помогали ему и были больше рады Чимину во главе, чем его отцу. Кстати, находящиеся тут, без его ведома. – Вперёд! – указывает рукой Чонгук Паку, и они входят за ворота. "Принцесса, я уже тут, подожди ещё совсем чуть-чуть", – проговаривает про себя Гук с улыбкой на лице. Спустя столько времени, он вновь встретится с ним, увидит его улыбку и сияющие глаза, как раньше. Заберёт с собой и больше никогда не отпустит, никогда. Будет извиняться за то, что не смог защитить, после чего возьмёт его за руку, потянет на себя, прижмёт к телу и осознает, наконец, что он рядом. Снова рядом с ним.