So they say Lord for everything a reason Господь, говорят, всему есть своя причина For every ending a new beginning Каждый конец предвещает новое начало And those who loved before will be brought back together И те, кто раньше был влюблён, вновь будут вместе Those who loved before will be brought back together Те, кто любил, вновь воссоединятся.
Carina Round - For everything a Reason
– Ты чего бормочешь? – внезапный вопрос со стороны пугает Чона, и он вытаскивает наушник. – Намджун? Напугал, боже, что случилось? – Гук достаёт пачку сигарет и уже привычными действиями чиркает зажигалкой и выпускает облако серого дыма. Генерал хмурится и отвечает: – Тут какого-то мужика нашли повешенным на детской площадке, ужасное место для суицида, там же дети... Вот едем снимать и писать отчёт, – Джун достаёт ключи от машины, и снимает с сигнализации стоявший перед входом служебный автомобиль. – Твоя смена уже закончилась, можешь прогуляться, весна ведь, всё расцветает, парк в центре города весьма красив сейчас, тебе полезно будет. – Хорошая мысль, – парень снимает полицейский значок и прощается с другом, отправляясь в раздевалку. – До встречи и спасибо за совет, – бросает он напоследок. Генерал стоит и, словно по-отцовски, улыбается, кажется, работа действительно пошла ему на пользу, совсем немного, буквально чуть-чуть, но Чонгук приходит в себя, учится жить дальше.***
По пути в парк Чон зашёл в магазин и купил алкоголь, чтобы заглушить мысли. Он старается, старается для друзей показать, что он в порядке. Но как он может быть в порядке, когда тот, ради кого он готов был руками разорвать небеса, попал на них? Теперь вместо светлого будущего, его ждало лишь светлое нефильтрованное. Прогуливаясь по парку, медленным шагом, делая глотки холодного пива, Чон наблюдал, как расцветает природа, как свежие листья окрашивают старые деревья и привносят в них жизнь. Парень сел на скамейку, что находилась меж двух деревьев и наблюдал, как дети играют с воздушным змеем на лужайке, падая, разбивая коленки, но с улыбкой поднимаясь и продолжая играть. Как бы он хотел сделать также, но он не может восстать, просто не в силах. Гук опускает голову и закрывает глаза, уносясь в воспоминания, чувствуя тепло от пошёрканного рисунка, что всегда лежит возле сердца. Нежную улыбку в израненном теле. Красивую душу, что не вынесла земных мук. Тэхён был рождён ангелом, что страдал за грехи человечества. Его страдания были необходимы, чтобы скрыть красоту. Небеса ревновали его к людям и никогда не отпускали. Пускай и без крыльев, пускай он танцевал с дьяволом на лезвии ножа, он остался чист и прекрасен. Таким его запомнил Чонгук. Таким он его***
Ви забегает домой и пытается отдышаться. Он не понимает, что только что произошло и не понимает, почему его внутренности буквально пылают, почему так больно выворачивает наизнанку? "Этот парень действительно больной", – думает он сначала. Светловолосый упирается спиной в дверь и садится на пол, разжимая в кулаке свёрнутую бумагу. – Как это возможно? – он снимает повязку с глаза и смотрит на себя в зеркало, что расположен в шкафу слева от него. Вертикальный шрам и будто чужой глаз пялятся на него, словно отвечая, что что-то не так. Светло-зеленый молит о помощи, он всегда испуган, Ви так кажется. Он родился с этой гетерохромией, а шрам из-за аварии остался. Просто безумное совпадение, один на миллиард, но совпадение. До конца дня парень не мог выбросить глаза того незнакомца из головы, взгляд переполненный надеждой и отчаянием, Тэхён никогда такого не видел, наверное, после той аварии он мало что помнил, а точнее, вообще ничего.*flashback*
Звук ударяющихся капель в капельнице, писк прибора жизнеобеспечения и ускорившийся пульс. Вокруг шум и слышатся разные голоса. Темноволосый открывает глаза, все немного расплывается, ему светят фонариком в зрачки, проверяя реакцию. Что с ним произошло? Он ничего не помнил. – Ви! Ты справился, мой малыш, какое счастье! – неизвестный мужчина садится рядом на кровать и обнимает парня. – Простите, а вы, я не совсем помню, что случилось? Как я тут оказался? – Ви приподнимается, пока врачи ставят какие-то уколы и считывают показания приборов. – Это я, твой парень, Сану, – говорит высокий мужчина с лёгкой тоской. – Ты лежал в коме три месяца, врачи также диагностировали амнезию, поэтому я всё время был рядом, разговаривал с тобой. – А, – смущенно улыбается Ви и жмурит глаза, – прости, я ничего не помню... – Не переживай, я расскажу тебе всё, когда мы вернемся в нашу квартиру, я так рад, что ты очнулся, сладкий! – Сану нежно касается лба парня своими губами, – Не волнуйся, со мной ты будешь счастлив.***
– А мои родители? – спрашивает Ви, пока они едут домой и сжимает крепкую руку своего парня. – Ох, ты тоже не помнишь, мне так жаль, их не стало уже очень давно, видишь все эти шрамы на своих руках? – парень с горьким понимает оглядывает себя, проводит по выжженному чернильному пятну на запястье, – Они были жестоки к тебе, выжгли твою татуировку, когда узнали о ней, я забрал тебя, когда смог найти работу и встать на ноги. – Оу, понятно, – Ви опускает голову и горько вздыхает, так странно узнавать о своей жизни от другого человека, – Спасибо, что забрал меня от них, – парень улыбается и переплетает пальцы с Сану. – Я так люблю твои глаза, твоя гетерохромия прекрасна, я влюбился в нее ещё пять лет назад, когда увидел тебя, – Сану переводит взгляд на шатена. – А твои волосы так отрасли, ты был блондином, знаешь? Давай еще раз обесцветим их? – с нежностью оглаживает большим пальцем выпуклые вены на руках своего парня. – Как скажешь, – Ви грелся о чужую заботу, он не был уверен, но раз этот человек – его парень, то он постарается снова влюбиться в него. – Кстати, на счёт аварии, ты был не при чём, этот таксист был пьян, он выехал на встречку, погибло три человека, как я тогда рыдал и молился, чтобы ты был жив, я так люблю тебя! – заявляет мужчина и смотрит на парня, что неловко улыбается в ответ.*end flashback*
– Нет, нет, я Ви! Не помню никакого Тэхёна, – блондин засовывает рисунок подальше в свой шкаф и закрывает дверцу. От чего-то его организм начинает задыхаться, кажется, что-то ужасное было в прошлом, раз сейчас всё тело будто прорастает шипами, сдавливает, заставляя истекать кровью. – Ви, детка, я дома! – Сану заходит в квартиру и бросает спортивную сумку с веревкой на пол. – С возвращением, Сану, – Ви прибежал и кинулся в объятия мужчине, после посмотрел на приоткрытую сумку. – А зачем верёвка? – Да в агенстве, реквизит для клипа одной знаменитости, вот принёс остатки, – Сану хватает Ви на руки и относит в комнату. – Я так устал на работе, мне нужна твоя помощь, – он снимает чёрный галстук и прижимает светловолосого к кровати. – Тогда мне придётся оказать тебе её, – Ви игриво улыбается и его в миг накрывают требовательные и грубые губы, что как и всегда рвут без остатка, больно, жёстко, но это же его любимый парень, так было всегда. Так думал блондин.***
Время три часа ночи. Сану мирно спит, обнимая Ви со спины. Вот только тот никак не может забыть произошедшее сегодня, темные омуты, что захватили его разум, сердце, что не перестаёт гудеть и молить заткнуть его, гвоздями прибить к позвоночнику. – Ох, почему ты ещё не спишь? – Сану шепчет сквозь сон, переваливаясь на другой бок. – Просто думаю о картине, которую хочу нарисовать, не обращай внимания, – отвечает Ви и закрывает глаза, в тёмных веках которого на него смотрит этот незнакомец. Начинает болеть горло от того крика, что слышен где-то глубоко внутри, но парень его затыкает, что-то пробудилось в нём и оно подсказывает, что всё только начинается.***
– Боже мой, что же с ним такого произошло, что он решил себя так? – полицейский отворачивает голову, а Намджун внимательно разглядывает. – Некоторые люди просто не могут терпеть боль, что копится в них, они просто не видят другого выхода. Жаль, что не было того человека, который смог бы остановить его. Ветер покачивает мёртвое тело со сломанной шеей и отекшим синим лицом. Пустая детская качель скрипит цепями, набегают тучи, и собирается дождь. Плохое предчувствие таится за сегодняшним днём и генералу это не нравится.***
Мотыльки ударяются об электрическую лампу и падают замертво с горящими крыльями. Тучи, как всегда, стоят над Детройтом и угнетают его своей темнотой. Среди этого города-призрака уже созрело что-то чистое, светлое, то, что так редко встречается в нашем мире. – Юнги-я, может, тебе какао? – Чимин садится на колени перед диваном, на котором расположился Мин, смотря телевизор, в котором передают очередные плохие новости. – Прекрати со мной сюсюкаться, я не девка! Да и рана уже зажила, я в порядке! – Юнги накрывает лицо подушкой и громко и жалобно выдыхает в неё. Да, он чуть не умер. Да, рад, что Пак осознал насколько тот важен для него. Да, у них наконец-то всё хорошо. Но, большое гигантское "но", которое раздражает Юнги с каждым днём всё больше. – Но Юнги, я вёл себя, как мудак, с тобой, всю свою жизнь, я просто пытаюсь стать лучше для тебя! Исправить свои ошибки. – Да нахер мне твои исправления? Я влюбился в тебя, когда ты вёл себя, как мудак, и полюбил именно таким. Так что прекращай всё это и давай вести себя по-мужски уже. Чимин молча встаёт и падает на Юнги, упираясь в другую сторону подушки, что скрывает лицо его парня. – Тогда, может, трахнемся? – уже в своей привычной манере спрашивает Чимин, и Юнги улыбается. Как же он скучал по такому Чимину, властному, грубому, затыкающему поцелуем и не дающем громко стонать, перекрывая дыхание. – Я уж думал, не дождусь, – Мин скидывает черноволосого на пол и встаёт с дивана. Пак встаёт, уже возбудившись от такой небольшой агрессии, кровь начинает закипать в жилах и пускать адреналин в сердце. Юнги хватает Чимина за край его белой футболки, сжимая в кулак ткань и грубо впиваясь в пухлые губы, до крови кусая их, крепко держа второй рукой шею парня и впивая ногти, надавливая. – Хочу в душе, – возбуждённым шёпотом проговаривает Юнги, не в силах оторваться от раскрасневшихся губ. Темноволосый хватает Мина за бёдра и относит в душевую. Вещи быстро летят на пол, и Юнги оглаживает сверху вниз жесткие разгоряченные руки, пока садится на колени. Ловкими движениями он заглатывает во всю длину, Чимин откидывает голову назад от удовольствия, закусывая кровоточащие губы и выстанывая имя парня, что чавкает, не стесняясь. – Блять, как же хорошо, – хрипит Пак и рывком ставит Юнги на ноги, толкая под душ и включая горячую воду. Капли ударяются о возбуждённые тела и разбиваются вдребезги, как и все прежние грани между Чимином и Юнги. Теперь они вместе. Сейчас они по-настоящему близки и безрассудно влюблены. Пак давит на затылок парня и толкается языком, пока вторая его рука уже проникла в истекающую дырочку Мина, что с удовольствием ощущает в себе весь спектр безумного секса. – И это всё, на что ты способен? – Юнги отстраняется и облизывается, с вызовом смотря в карие глаза напротив, пальцами стирая капли, что стекают по острой челюсти темноволосого. Пак рывком разворачивает Мина к себе спиной и входит, резко, до основания, не потому, что хочет причинить боль, а потому, что Юнги это нравится. Он упирается щекой и ладонями в запотевшее стекло душевой, наслаждаясь звуком раздающихся шлепков, ему нравится чувствовать, что они полностью сливаются. Сейчас, они единое целое, стонущие в унисон. Пак хватает Юнги за волосы и оттягивает назад, рывком заставляя того прогнуться и получить новую дозу кайфа от измененного угла проникновения. Юнги чуть ли не высовывает язык от нахлынувшего чувства, от горячего душа и от горячего члена, что двигается внутри него. Обхватив свой стояк, он начинает доводить себя до пика, всё быстрее и быстрее, синхронизируясь с толчками Чимина. – Да, да, ещё, – стонет Мин, и Пак кусает его за лопатку, прокусывая насквозь, от чего на Юнги накатывает яркий и бурный оргазм. Пока Чимин толкается последние разы, он хватает Мина за горло и поднимает к себе, шепча на ухо: – Я настолько сильно влюблён в тебя, Юнги-я, что разорвал бы на части здесь и сейчас... – заканчивает внутрь и также рывком выходит, разворачивая Мина и вновь целуя, но уже коротко и чутко. – Я бы хотел быть разорван тобою, – улыбается и утыкается в плечо, пытаясь восстановить уровень кислорода, Юнги, который практически иссяк наедине с его личным господином, потому что рядом с ним всегда перехватывало дыхание. Всё же, кое-что остается прежним.***
– Отец, доброе утро, – Чимин входит на кухню, пытаясь пригладить свои растрепанные ото сна волосы. Отец коротко кивает и уходит в другую комнату, набирая кому-то по телефону. В последнее время Пак старший стал еще более молчалив и серьёзен. Чимин, как и обещал отцу, больше не общался с Чонгуком. Лишь изучал семейные дела, но есть что-то, над чем отец работает прямо сейчас, что-то очень крупное. Железной Розе стоит усердно потрудиться, чтобы создать и достать столько оружия, о котором отец с кем-то переговаривался. – Привет, – на кухню заходит Юнги и наливает себе виски. – Ты собрался пить прямо с утра? Не очень-то полезно, – констатирует Пак. – Это тебе, – он ставит стакан перед Чимином и присаживается напротив, за небольшой деревянный стол, что расположен возле стены светлой кухни. Настенные часы раздражительно тикают, накаляя нервы, Пак чувствует, что узнает что-то плохое сейчас. – Не томи! – сердится он на парня – Теперь мы – часть UBN, – с прискорбием сообщает Юнги и видит, как воспламеняется взгляд черноволосого, как его тело начало потряхивать. Пак хватает стакан, чуть ли не разбивая его в своей руке, иначе не может. Всё горит от дикой злости. Он выпивает залпом и до дна. Пак срывается с места и врывается в комнату к отцу. – Какого хрена, что это значит? Ты решил стать шестеркой Кровавой нации? – Пак не стесняется выражений, громко кричит, что отцу приходится положить трубку. – Ты чего развякался, пока что это мой бизнес, и мне решать, как поступать. – Я УВАЖАЛ ТЕБЯ! За то, что никогда не шёл у них на поводу, я смирился с тем, что мы продавали им оружие, но примкнуть? О чём ты вообще думаешь? Это погубит всех! – Чимин толкает отца, будто пытаясь привести его в чувство. Юнги подбегает и хватает Чимина за руку, переплетая пальцы, если тот сейчас не успокоится, то может случиться что-то непоправимое. – О тебе я думаю! – кричит отец, – Я пытаюсь защитить свою семью! У нас просто нет выбора понимаешь? Они стали слишком сильны. За последние три месяца абсолютно все группировки присоединились к ним. Пак старший садится в своё кресло и растирает лоб руками, ему тоже нелегко. – Мы погибнем намного раньше, если попытаемся бороться, просто будем оставаться в стороне и дожидаться удобного момента. – Вот ты, значит, какой! Как позорная крыса прячешься от опасности! Мне жаль, что я твой сын! – Пак быстрым шагом направляется за кожанкой и уходит из дома. Юнги стоит перед его отцом на коленях: – Простите, господин, я поговорю с ним, извините за его поведение, – Мин всё еще работает на его семью. Его отец, также, как и Чимин, всё еще его кормильцы и работодатели. – Да, пожалуйста, Юнги, – отец с тревогой смотрит на спину парня, что бежит следом за его сыном. Ему горько вот так ссориться. Но теперь Сану уже не глава группировки. Сейчас он владеет целой армией. Тысячи профессиональных убийц только и делают, что ждут щелчка его пальцев, чтобы стереть половину штата с земли. Настаёт его время. Он намерен править.***
Сану сидит за столом и разрезает мясо с кровью, что для него с любовью приготовил светловолосый. Пока светловолосый в одной рубашке возится с посудой, глава разглядывает его длинные ноги и глубокий ожог, что он сам поставил ему, выжигая метку чёрных воронов. Ему так нравится следить за ним, таким умиротворенным, невинным, ни о чем не догадывающимся. Сану играет с ним, он подпитывает дорогой цветок, дикую розу, что нуждается в заботе, чтобы позже срезать распустившиеся бутоны и наслаждаться ими. Убив при этом творение природы. Сану встает со своего места и подходит к Ви со спины, вдыхая его собственный запах, проводя своими ногтями вверх по его бёдрам, что следом остаются красные царапины. – Сану, прекрати, мне неприятно, – вжимает голову в шею Ви и разворачивается к своему парню. – Но мне так нравится портить тебя, – кусает шею, что парень послушно отклоняет, закрыв глаза. – Знаешь, ты – моё лучшее творение, – словно змей, произносит слова, пока его руки залезают под рубашку и очерчивают кубики пресса младшего. – Прекрати, – Ви смущается и краснеет. – Не ломайся, я знаю, что тебе нравится это, – Сану рывком разворачивает парня и наклоняет его. – Ты прав, – блондин улыбается. Сам не знает почему, но вся эта грубость и боль, словно родная для него. Сану достаёт анальную пробку, с которой, кажется, Ви научился ходить по дому каждые выходные. – Ты словно чистый лист, на который я должен вылить всю чернильницу и изорвать, – Сану рывком входит, наслаждаясь болезненным стоном. Ви закрывает глаза и концентрируется на ощущениях. – Скажи, что любишь меня, – псих оставляет пылающий удар на ягодице парня. – Я... – блондин стонет и проглатывает слова от слишком быстро насрастающего темпа. Еще один шлепок и Сану разворачивает Кима, усаживая на кухонную столешницу и входя снова. – Я л..б.. – Ви обвивает руками мощную шею и пытается произнести хоть слово, но жестокие разрывающие толчки не дают взять себя под контроль. Сану наносит жгучую пощечину Ви и сжимает челюсть блондина, продолжая втрахивать его в дьявольском темпе. – Я люблю тебя! – стонет парень, пока слеза стекает по щеке. Больно, до жути, до крови, но это кажется таким привычным. Просто принял и всё, он не знает другого, точнее не помнит. – Умничка, – Сану впивается в кожу шеи и оставляет алый засос из разрушившихся капиляров. Он наслаждался им по полной, не только опустошая, но и разбивая снова и снова, хотя тот даже не понимает, что происходит. Сану всё помнит, прекрасно, ему доставляет неземное удовольствие то, что человек, ненавидевший его, тот, кто был дороже всех для Чонгука, выстанывает слова любви самому дьяволу и нежится в его объятиях по ночам. Такой шикарный спектакль. Сану наслаждался своей гениальностью, тем, что провернул. Сколько боли причинил. Он подпитывается страданиями и сейчас, он силён, как никогда. Его армия готова, личная шлюшечка всегда рядом, а Чонгук пал в тот день вместе с Тэхёном, он прыгнул вместе с ним и по сей день покоится на темном ледяном дне бушующей реки. Сану не всегда был таким. Здоровый человек не издевается над другими. Мучителем становится перенесший муки.***
"Сегодня в шести штатах произошли мощнейшие взрывы в главных зданиях мэрии. По подсчётам экспертов, погибли более десяти тысяч людей, еще три числятся пропавшими без вести. Легендарный убийца вновь проснулся, как говорят люди. Власть бездействует, пока нет официальных объявлений. Просьба не выходить на улицы без крайней необходимости в темное время суток. Избегайте массовых скоплений." – на экране показывают кадры с высоты вертолёта: пожарные всё еще борющиеся с мощным огнём, сотни обгоревших тел, разбросанных словно использованные спички вокруг. В каждом из четырёх крупнейших штатов одна и та же надпись, которую можно прочесть лишь с высоты:"Наступает время последней жатвы"
"Пока что, вся полиция охраняет районы и собирается с силами. Сможет ли страна отстоять свою мирную жизнь? Нам остается лишь надеяться на наших благородных военных. Будьте крайне внимательны и берегите родных. Наступают тёмные времена." Телевизор выключается, и Ви смотрит красными глазами на своего парня, что сидит с бокалом красного вина, который переливается в свете вечерних светильников, будто кровь. – Какой кошмар, это так страшно. Что же нам делать, Сану? – Ким утыкается в плечо и сжимает зубы, как хорошо, что у него есть тот, кто поддержит и защитит от этого ненормального психопата-террориста. – И не говори, детка***
Чонгук сидит на окне, выпуская горький дым. Мысли о Ви заполонили его разум. Словно лепесток сакуры, его надежда кружит в воздухе, вновь и вновь меняя траекторию. Чон уже до дыр рассмотрел рисунок этого парня. Он прекрасен. Ви. Он искусство, создающее искусство. Каждую встречу Гук убеждает себя, что это Тэхён. Каждую встречу он понимает, что это Ви. Он отвергает сам себя, не понимая, что его влечет к этому клону его погибшей любви. Дело не только во внешности. Душа, непорочная, невесомая, это ощущается в каждом слове, в каждом движении светловолосого. Тэхён был не таким. Он был прекрасен по-своему. Мученически. Чонгук влюбился в улыбку, что была наполнена болью, но оставалась искренней. Тяжелая душа, что разбилась о жестокую реальность, в отрезанные крылья, которых сам Тэхён никогда не видел. Чонгук закашливается, отравляя себя этими размышлениями. Он не может отпустить. Не может продолжать любить того, кого нет. Не способен полюбить вновь. Не в силах забыть. Так что же ему делать? Единственный в мире Чёрный ворон. Оставшийся последним в своем роде, потерявший всё и всех. Потерявший себя. Но кажется, нашедший луч надежды. Тот, кто умер – однажды возродится. Чон включает свою любимую песню и закрывает глаза, ложась на холодные простыни. Рядом с ним лежит Тэхён и улыбается, гладит его руку своей, касается мёртвыми губами мелкой щетины.Он всё еще любит его, даже после смерти.
***
Сану отмывает кровь с рук в туалете небольшой заправки. Упиваясь жизнью, что только что забрал из молодой девушки, лежащей на полу со стеклянными глазами в луже собственной крови. Вены вспороты, а рядом положительный тест на беременность. – Словно акция два в одном, – издевательски смеётся Сану, поворачивая носком своего ботинка красивенькое мертвое личико и уходит, забирая свой пакет с шоколадным мороженным. – Вот теперь и спать можно спокойно, – проговаривает он, садясь в машину и уезжая. Это был его ужин. Но в квартире ждёт особый деликатес...