This is my Carnaval

— Скучно, — Серхио перекидывает свою тушку через спинку дивана и тяжело плюхается, врезавшись затылком в живот гулко охнувшего Ивана, в отместку шлёпнувшего его по лбу толстой книгой в мягкой обложке, оставившей алое пятно на лбу Рамоса. — И что? Я-то тебе чем помогу, — он вскидывает руку, глядя на свои наручные часы, которые не хочет снимать даже дома, кажется, из принципа. — Если мы будем трахаться сейчас, нам нечего будет делать вечером, выкладывать провокационные посты в инстаграмм, чтобы все твои многочисленные любовники, — «бывшие», — без особого энтузиазма поправляет Серхио, — слюной изошли, по расписанию только через час, по телевизору сейчас опять новости, твои книги у тебя кончились, свои я тебе не отдам, потому что их читаю я, а если ты посмотришь ещё хоть один выпуск того тупого шоу на ютубе, кто-то из нас кому-нибудь из нас что-нибудь разобьёт. — Ты всегда такой нудный или только когда мир катится в ад? — фыркает Серхио, перевалившись на бок и лениво обняв его бёдра, как подушку, и Иван уже рефлекторно зарывается пальцами свободной руки в его значительно отросшие объёмные мягкие волосы, перебирая светлые пряди. Иногда Ивану кажется, что он не приехал коротать карантин к своему любовнику, а приехал следить за бесхозной животиной, потому что он же кот, у него лапки, как он себя накормит. — Тебе четыре года или тридцать четыре? Найди, чем себя занять, сам. — Я-то найду, — Серхио переворачивается ещё раз, на этот раз почти уткнувшись носом в живот Ивана, приподнимается на локтях и, провокационно облизнув губы, склоняется прямо над его пахом, заставляя Ивана напрячься и уже потянуться, чтобы оттолкнуть его, потому что, ей богу, столько трахаться нельзя даже им. Но Рамос только дышит жарко и влажно над его членом, — но ты же опять начнёшь вопить, что я только членом думаю, — и, вдруг склонившись, обводит языком очертания твердеющей плоти прямо сквозь мягкие клетчатые штаны Ивана. — Блять, Серхио, иди лучше ещё раз полуголый попрыгай в сторис в своих шортах-трусах и посмотри, сохранят ли её Лео и Жери, чтобы потом издеваться над ними, — Иван закатывает глаза, откладывая книгу и щёлкая Серхио по лбу. — Не могу поверить, что «королевский клуб», — насмешливо пародирует он что-то невероятно претенциозное, — настолько зажал зарплату своему невероятному капитану, что он не может себе позволить даже купить пару игр на свой ноутбук, чтобы не скучать в карантине. — Любовь моя, — Серхио поднимается на колени, садясь вплотную к нему и мягко глядя на него так, будто хочет заставить Ивана понять всю свою глупость, сознаться во всех грехах и немедля просить прощение за своё недостойное поведение, — карантин не вечный. Люди закончатся, Лига начнётся, а ты уедешь к себе обратно, в Барсу, продолжать просиживать пролежни на своей прекрасной заднице на лавке. Сам-то не хочешь побольше времени провести вместе?       Иван бесцельно открывает и закрывает рот в замешательстве, не находя в себе слов для ответа. Серхио никогда не говорил ему ничего и близко настолько откровенного. Рамос, верно уловив его настроение, прихватывает пальцами его подбородок, целуя в губы долго и размеренно, периодически ласково касаясь его горячего языка кончиком своего. Иван теряется в ощущениях, не может сосредоточиться толком ни на кофейных губах Серхио, ни на его тёплой настойчивой ладони, скользящей между его бёдер, ни на его приятной тяжести, придавливающей его к дивану.       Серхио всё ещё придерживает пальцами его лицо, отстраняясь с тяжёлым дыханием, приоткрывает глаза, глядя на него из-под ресниц, и томно медленно шепчет: — Давай поиграем в Монополию.

***

      О том, что Монополия — главная причина разводов, семейного насилия, расставаний пар, драк среди друзей и, вероятно, мирового кризиса 2008 года, Иван знает давно. Всю истинную зловредную сущность этой дьявольской игры он познал когда-то давно на базе сборной, когда Шиме, будь проклят этот бес от мира цыган, заручившись поддержкой Домагоя, их штатного бессменного автора каждого маленького праздника, где-то достал Монополию и презентовал с хитрой улыбкой, уверяя, что это послужит сплочению команды. В тот вечер они узнали друг о друге очень много нового и не сказать, что хотя бы половину из этого они хотели знать. Но Златко победил с мастерством гроссмейстера Монополии и великодушно раздал все свои накопления поровну, чтобы поддержать их боевой и дружеский дух, а потому инцидент считался на том успешно исчерпанным и забытым. Но теперь это дитя Сатаны и исчадие ада смотрит прямиком на него, расположившись на полу между его и Серхио коленями, и, кажется, планирует рассорить до конца карантина и их. Рамос выглядит весьма довольным, и Иван, вздохнув, заранее смиряется с неизбежным. — Просто так играть скучно, поэтому предлагаю играть на желания, — Серхио довольно потирает руки, пока Иван смотрит на него огромными глазами, одним взглядом умоляя этого не делать и не усугублять ситуацию ещё больше. — После каждой крупной покупки победитель получает любое своё желание на выбор. — Давай просто покончим с этим и разойдёмся по разным углам, после этой игры живой ещё никто не уходил, — Иван ухмыляется, держа лицо, но внутри уже готов малодушно сжечь проклятую игрушку нахрен. — Нет, ну, так не интересно, где твой азарт борьбы, где страсть, ты на карантине совсем зачах, — Серхио поигрывает бровями, намекая, что победы Ивана могут обернуться чем-то очень приятным для него (них обоих), а Иван думает о том, что после ближайшей же покупки сделает всё, чтобы отвлечь Серхио от идеи играть в Монополию, или попросту выставит его во двор до завтрашнего дня. Главное, чтобы завтра Рамос не вернулся с желанием отомстить. — Ладно. Погнали. Но потом не жалуйся, — Иван хрустит суставами пальцев, выгибая ладони, разминает шею и опирается обеими руками около своего участка карты и смотрит с откровенным вызовом. Благо, Златко, дай Бог ему здоровья, научил его (как и всю сборную для баланса) парочке приёмов и ходов, так что его первая победа и спасение маячит впереди вполне неиллюзорно. Серхио подбирается, напружинивается, снова становясь из домашнего кота тем опасным хищником, которого все привыкли видеть на поле, и к Ивану почти мгновенно приходит понимание — поебаться надо было соглашаться в постели.

***

      Через полтора часа игры у них всё ещё нет ни одного желания, ни исполненного, ни загаданного в принципе, потому что по игре они идут ближе друг к другу, чем даже Барселона и Реал в турнирной таблице, а крупные покупки одного тут же нивелируются крупными покупками второго ещё до завершения очередного круга. Серхио победно вскрикивает, вскинув руки, когда на очередном кругу удача изменяет Ивану, и раунд завершается победой Рамоса, подарив ему желание. Серхио ехидно потирает ладони, неуловимо напоминая внезапно меланхоличному Ивану злобную муху, и, немного пораздумав, желает, чтобы Иван разделся и до конца игры сидел абсолютно обнажённым. Дома жарко, поэтому Иван, пожав плечами, быстро скидывает с себя немногочисленную одежду, ничуть не стесняясь своей наготы и спокойно позволяя Серхио рассматривать себя во всех подробностях. Смысл быть стыдливым сейчас, когда они знают тела друг друга до каждой мелочи, изучив прикосновениями и долгими поцелуями.       После этого игра идёт бодрее, и Иван, уже через несколько азартных кругов получив своё желание, вопреки своим же замыслам, дублирует приказ Серхио и говорит ему раздеться, теперь уже сам без зазрения совести рассматривая шикарное тело, над которым Рамос настойчиво трудится в спортзале особенно сейчас.       Играть с Серхио, конечно, проще — их и без того достаточно язвительная манера общения позволяет сейчас не срываться друг на друга, но Иван знает, чувствует в воздухе это напряжение, которое вот-вот сгустится достаточно, чтобы вылиться в конфликты. Поэтому, отринув свой пыл, взывающий его к безоговорочной победе, он вновь возвращается к плану предотвратить неизбежное бессмысленное кровопролитие.       Серхио, как назло, выигрывает несколько следующих кругов, только раззадоривая и зля Ивана своими идиотскими желаниями в стиле «позвонить Лео и кричать Hala Madrid» (Иван успевает только шепнуть «это всё Рамос», прежде чем начать), «выложить ту тупую фотку с Лукой в реаловской форме» и прочими, никак не связанными с их личной жизнью приказами, ограничившись только одним, достаточно интимным, учитывая их обнажённость, когда Серхио, прикусив губу, желает от него танца.       Искры взаимного раздражения проскакивают между ними всё чаще и чаще, они почти срываются в ссору, почти переходя на крик и пытаясь ударить побольнее, когда Иван, не дожидаясь своей следующей победы, попросту сметает всё с игровой доски, наступив коленом прямо на надпись Монополия по центру карты, обхватывает опешившего Серхио за шею, опрокидывая на пол и вклиниваясь ногой между его бёдер, впервые порадовавшись, что эта глупая игра привела их к такому состоянию.

***

      Через несколько часов, отдыхая на том же пресловутом диване, Иван получает уведомление в инстаграмме и, зайдя, с трудом сдерживает смех, глядя на историю в профиле Рамоса, где абсолютно мокрый после бассейна затраханный и довольный Серхио играет мышцами, демонстрируя прекрасную физическую форму и будто бы усталость после очередной тренировки в зале, хотя Иван прекрасно знает, что до него Чехо сегодня так и не дошёл. И всё это в одних влажных белых трусах, облепляющих бёдра и демонстрирующих всему миру все достоинства этого тела.       «Поганец», — пишет Иван в ответ на историю и смеётся, слыша фырканье за своей спиной.