Твои черные крылья

Кацуки нерешительно идет к двери маленькими шагами и напоследок оборачивается к Киришиме, смотря ему прямо в глаза и уже так привычно хмурясь. — Само зло, помнишь? Эйджиро кивает и прячется за дверью в свою комнату, желая находиться на довольно большом расстоянии от входной двери. Его немного пугала инициатива сразу встретиться с отцом демона. Кацуки щелкает замком и открывает дверь, чуть не встречаясь с отцом носом. Масару на это даже не моргнул, мгновенно устремляя взгляд в квартиру и выискивая ее хозяина. Он был одет в строгий костюм, который довольно неплохо подчеркивал его тощую фигуру и носил очки с тонкими стеклами. В правой руке висел зонтик, что выглядело довольно интересно, однако было не совсем понятно, зачем он ему на самом деле, для цельного образа или он надеялся попасть под дождь? Магия Масару полностью скрывала его крылья и рога, поэтому он выглядел как совсем обычный человек, в отличие от Кацуки, которому приходилось скрывать под одеждой половину его отличительных черт. Мужчина брезгливо осмотрел обстановку квартиры и наконец посмотрел сыну в глаза, ожидая, пока ему дадут пройти. Блондин на это вздохнул и отошел в сторону, давая место для своего отца. — Ну и зачем ты здесь? — старается как можно тише говорить Кацуки, чтобы Киришима ничего не услышал, однако Масару решил действовать по-другому, отвечая так, чтобы их слышал весь этаж: — Я здесь конечно для того, что бы проведать своего сына, узнать как у него успехи. — Все замечательно. Проваливай. — постарался обрубить их ситуацию на корню демон, однако тот так быстро покидать квартиру не собирался. — Неужели ты не соскучился по своему отцу? И вообще, где же Эйджиро-кун? Глаза Масару загорелись нездоровым огнём, выдавая его сущность и он в мгновение ока отыскал парня за стеной его комнаты. Мужчина разулся, вручая Кацуки его незамысловатый зонтик и прошел в глубь квартиры, прося прощения за вторжение. — Юноша, ваших гостей стоит встретить как положено и по правилам этикета лучше предложить чай или кофе — сказал Масару, находясь близко к комнате Эйджиро, но не проходя внутрь. От этого голоса внутри красноволосого что-то екнуло, больно ударяясь о ребра. Это был давно забытый страх. Страх перед твоим противником на ринге и рядом не стоял с тем страхом, который он испытывал, находясь так близко к могущественному существу. К Кацуки он такого не испытывал, наверное, потому, что первое время считал его человеком, а когда узнал, что он далеко не тот, за кого себя старался выдать, от него не исходило опасности или желания нанести вред. Тут же все по-другому. От Масару даже через стену доносилась подавляющая, убийственная аура, которая могла спокойно его придавить и не заметить. Но парень все-таки делает один шаг, а за ним и другой по направлению выхода из комнаты и сразу встречается с мужчиной взглядом. То, что он видел и то, что он чувствовал — совсем не сходилось. Не может владыка Ада выглядеть как миловидный офисный рабочий, так еще и с такой улыбкой. Киришима мог бы глазеть на него еще долго, пока Масару сам не протянул ему руку, для пожатия. — Я отец этого балбеса. Надеюсь он не доставляет тебе много хлопот, в противном случае, прошу за него прощения. Эйджиро здоровается с ним и, кажется, совсем забывает о том, кто перед ним и как он должен себя вести. Этот человек теперь не казался опасным. — Что вы, он очень хороший и милый. Красноволосый поворачивается к Кацуки и по его лицу понимает, что он, не начав проходить проверку, уже ее завалил. На словах «хороший» и «милый» Масару как-то дернулся, но в лице не поменялся, продолжая сжимать ладонь парня в своей. — Вот как. Мужчина выпрямился, расправляя и без того широкие плечи и последовал на кухню, садясь за стол и смотря в окно. — Что, даже не предложишь чай, Эйджиро-кун? Киришима прервал гневный зрительный контакт с Кацуки и убежал ставить греться чайник. Своей спиной он ощущал зловещую ауру и всю нечеловечность Масару, но стоило ему повернуться, как это все мигом исчезало, притупляя чувство самосохранения. Такими темпами он с ним даже разговорился. Мужчина рассказывал о своих путешествиях, конечно умалчивая то, что до разных мест и стран он добирается за пару секунд. Поделился несколькими историями из детства Кацуки. Сам демон все это время стоял у входа в кухню, скрещивая руки на груди и внимательно наблюдал за каждым действием Эйджиро. Когда он улыбается, когда он выслушивает очередную историю, и когда он нервно барабанит пальцами по столу. Владыка Ада, в свою очередь, был совсем не похож на себя. Он перескакивал с одной истории на другую, и Кацуки никак не мог понять, зачем он вообще так спокойно разговаривает с человеком и делится эпизодами из жизни его сына. — Представляешь, в детстве он жутко любил сладости. Сейчас две конфеты для него — смертельная доза сахара, а раньше и корзины могло не хватить. — Масару медленно отпивал чай и почему-то довольно настойчиво смотрел Киришиме прямо в глаза, что немного напрягало. — А еще, когда он посещал школу, он пользовался подводкой для глаз, чтобы сделать свой взгляд более устрашающим. Эйджиро прыснул от смеха, но когда наткнулся на взгляд Кацуки, перестал смеяться и неловко улыбнулся. — Это как-то даже… Мило? — Возможно, вот только делал он это совсем неумело, поэтому смотрелось довольно забавно — лицо мужчины озарила еле заметная, но довольно пугающая улыбка. От нее по коже Эйджиро прошлись мурашки, но он старался не показывать своей дрожи, все также улыбаясь в ответ и краем глаза следя за Кацуки. Они просидели так пару часов и это было больше похоже на знакомство с родителями твоей девушки, чем знакомство с владыкой Ада, который является отцом твоего сожителя. Чем больше времени красноволосый беседовал с Масару, тем более хмурым становилось лицо Кацуки. Время близилось к десяти вечера и тогда мужчина встал со стола. Эйджиро, увидев это, тоже подорвался, но тот махнул ему рукой, намекая, что провожать его не стоит. — Кацуки, пойдем, поговорим как отец с сыном. Заодно проводишь. Блондин на это шумно сглатывает и пока Масару обувался, скорчил довольно страшную рожу Киришиме, после этого показывая ему средний палец. Холодный воздух довольно приятно обдал все лицо, и дышать сразу стало как-то легче. Кацуки любил легкий ветерок. Вы думаете, в Аду вечно жарко из-за жара котлов для грешников? Не правда, там почти также, как и на земле, только зимой нет снега, а летом солнца. Тоскливая картина, однако все привыкли. Масару вывел парня на улицу, сворачивая в ближайший парк и садясь на лавочку. Тонкие пальцы мужчины полезли в карманы пальто, вытягивая оттуда пачку сигарет. Он посмотрел на сына и протянул ему ее, но в ответ получил лишь отказ. — Не курю эту дрянь. Ты где вообще взял ее? В Аду таких нет. Тот лишь повел плечом и выбросил сигареты в урну рядом с лавочкой, не считая её достойной своего внимания. — Купил по дороге сюда. Думал, тебе понравится. Садись. — он похлопал ладонью по месту рядом с собой и через пару секунд почувствовал как рядом все-таки сели, но соблюдая какую-то дистанцию. Мужчина решил не тянуть и начал первым. — Он слишком добрый. Отвратительно милый и чертовски разговорчивый. Но я не могу понять, почему так. Ты чем здесь вообще занимаешься? Я послал тебя сюда затем, чтобы Киришима Эйджиро, самый позитивный парень в округе, перестал быть таким ярким и улыбчивым. Неужели ты забыл, зачем ты здесь? Кацуки нечего было сказать. В какой-то момент он понял, что находиться рядом с Киришимой приятно. Ему больше не хотелось чем-то осквернять это чертово солнце. Но разве настоящий демон способен на сострадание? — Я не забыл. У меня осталось еще немного времени, он совершит грех. Масару удивленно посмотрел на него и хмыкнул, переводя взгляд на фонарь рядом с лавочкой и находя его более интересным, чем рассматривание сына. — И какой грех для него ты выбрал? — Не твое дело. Кацуки совсем не хотелось разговаривать. Сейчас ему хотелось обратно. Туда, где его ждет этот улыбчивый придурок. Приобнять его за талию, поцеловать, нежно провести пальцами от подбородка до ключиц и оставить там красивую метку. Думая об этом, демон совсем не заметил, что его отец давно встал и сейчас стоял перед ним, немного хмурясь и стараясь повторить взгляд его матери. Кацуки встает и фыркает, когда к нему протягивают руку для пожатия. — И без соплей обойдусь. Катись в Ад, старик. Масару ничего не отвечает и призывает Ашидо, чтобы она составила для него портал. Самого суккуба Бакуго уже не видел, так как направлялся домой чуть ли не бегом. Именно сейчас ему так хотелось быть рядом, чувствовать его дыхание, держать за руку и стараться улыбнуться ему в ответ. И совсем не так хреново и пугающе, как он привык, а тепло и радостно, как это делает сам Эйджиро. Он оказывается дома довольно быстро и сразу забегает на кухню. У него было замечательное настроение. Обычно, в Аду такое настроение — означает, что ты с энтузиазмом готов соблазнять людишек на грех. Сейчас же это настроение было направлено на нежность к другому существу. Однако все это настроение обломалось на корню, когда он увидел, что Киришима, видимо, долго сидел за столом и вскоре заснул, подпирая готовую рукой, что в любой момент могла попросту упасть. Весь азарт и какая-то легкость притупились, и Кацуки обиженно фыркнул, отворачиваясь. Радовало только одно — он попытался дождаться его и не ушел спать. Хотя, Кацуки считал, что после встречи с владыкой ада, тот попросту не заснет. Сейчас, смотря на этого человека, из глубин его насквозь прогнившей души наружу поднимались ростки милого и светлого чувства. Но демонам лучше не влюбляться. Все партнеры Кацуки до этого были одноразовыми подстилками, которые во время секса всегда старались схватиться за его плечи и исцарапать спину. Но даже при довольно большом сексуальном опыте он никогда не был на свидании, в Аду совсем не до милых посиделок в кафе и поедания мороженого. Кацуки не заметил, что стоял и смотрел на парня уже довольно давно, к тому же тот, видимо, совсем не собирался просыпаться и его рука уже потихоньку соскальзывала с щеки, грозясь в любой момент своим падением потревожить сон Киришимы. Этого Кацуки допустить не мог, поэтому он подошел к парню, с легкостью и осторожностью подхватывая его на руки. Тот хоть и имел хорошее тело и сильные мускулы, однако весил по ощущениям довольно мало. Блондин только фыркает и старается донести Эйджиро до кровати так, чтобы не ударить его ни головой, ни ногами о дверной косяк. Через несколько минут это удается и красноволосый делает величайшую ошибку в своей жизни, мило подложив руки под голову и свернувшись калачиком. Бакуго злобно скалится и стягивает с себя через голову футболку, отбрасывая ее ко входу в комнату. — Чертенок. Как можно быть таким… Отвратительно. Но, чтобы Кацуки не шептал в пустоту, в надежде, что его слова не дойдут до слуха собеседника, тот и не думал просыпаться, поэтому демон с чистой совестью заползает к нему в кровать, прижимаясь к теплому телу со спины и тыкаясь носом в загривок. Он никогда не лежал ни с кем в одной постели дольше положенного, а оказывается это приятно. Слушать чужое дыхание, ощущать ладонью, как вздымается от тяжелого дыхания грудная клетка, как иногда сводятся к переносице короткие брови, явно в следствие плохого сна или дурной мысли на подсознательном уровне. Неожиданно Эйджиро поворачивается на спину, и Кацуки на несколько секунд приходится отлипнуть от него, ожидая, пока тот ляжет, как удобно, но вскоре он снова прижимается к нему, как истинный собственник закидывая на Киришиму ногу. Только сейчас он решается на отчаянный и, возможно, неправильный шаг, и снимает заклятие на своем теле. Красивые крылья, объятые немного синим огоньком увеличиваются в размерах и через пару минут красиво накрывают их обоих. Рога хоть и немного мешают лежать, но Кацуки старается о них не думать, сейчас отдавая себя мыслями о том, что он скажет завтра в свое оправдание. Нет, он не собирается сейчас отстраняться и уходить в свою постель. Он хочет, чтобы Эйджиро проснулся именно так, в объятиях демона и укрытый могучим крылом.