Семена Синхронии

Дом Тиллмана 6 ноября 2000 года 23:50 Какие-то неясные звуки пробудили Тиллмана от чуткого сна. Он пошевелился, и, словно испуганные мыши, звуки бросились врассыпную, норовя спрятаться в темных уголках его сознания. Непонятные, хотя каким-то образом знакомые и тревожные звуки. Вероятно, Джанин вернулась домой, сонно подумал лейтенант, вытягиваясь на жестком диване в гостиной и прикрывая рукой глаза. Самое время… Его разум вновь погрузился в полудрему, сквозь которую до него донеслись тихие шаги по ступеням лестницы, а затем скрип половицы и шорох одежды совсем рядом. Приоткрыв один глаз, Тиллман ожидал увидеть свою виноватую супругу, крадущуюся мимо. Однако вместо нее в полумраке комнаты маячила маленькая фигурка Бенджи. - Привет, чемпион. – Несмотря на неожиданное появление мальчика, лейтенант говорил шепотом, словно стараясь не напугать его. – Ты в порядке? Может быть, хочешь воды? Проигнорировав слова отца, ребенок молча двинулся в сторону кухни. Лунатик. Но он не ходит во сне, никогда этого не делал! Да, у него бывали кошмары, порой он даже просыпался с криком и в холодном поту. Но никогда прежде Тиллман не видел сына, двигающегося так медленно и осторожно, словно робот, пойманный в силовое поле какого-нибудь космического корабля. - Бенджи? Заметив, наконец, что растрепанный со сна мальчик был полностью одет и держал подмышкой пальто, лейтенант рывком сел. К этому моменту обутый в грязные летние кроссовки ребенок завернул за угол и бесшумно исчез. Внезапно нахлынувший ужас притупил остальные чувства, заставив Тиллмага действовать быстро и решительно. В памяти всплыли странные слова Малдера о прогулках Бенджи в темноте, его осведомленности о потайных уголках и тропах Обри; предположение о том, что каким-то образом мальчик реагирует на невидимые сообщения неизвестной силы. Глупо, но… - Так… стой на месте! Вскочив на ноги, Тиллман бросился на кухню и застал сына на пороге задней двери. Схватив его за руку, уже взявшуюся за дверную ручку, лейтенант рывком развернул ребенка к себе. Пустота. На лице Бенджи застыло абсолютно безэмоциональное выражение, словно у животного, всю свою жизнь прожившего в клетке, или же как у зомби из классического фильма ужасов. Тиллман смотрел в остекленевшие глаза сына, на его сжатые челюсти и с ужасом понимал, что видит перед собой незнакомца. В этот момент мальчик вдруг зарычал и начал вырываться из его рук, отчего волосы у полицейского встали дыбом, хотя, конечно, ребенок ничего не мог сделать против сильных пальцев взрослого мужчины, сомкнувшихся на его худеньких плечиках. Также неожиданно малыш замер, его глаза наполнились слезами, и он с криком упал в ноги отцу. - Боже мой… - Наклонившись, Тиллман подхватил легкое, словно перышко, тело ребенка и отнес его в гостиную. Усевшись на диван, лейтенант посадил мальчика на колени, и тот несколько раз моргнул и поерзал, устраиваясь поудобнее. - Папочка? - Да, папа с тобой, Бенджи… - Он прижал сына к гулко ухающему в груди сердцу и начал укачивать его. – Расскажи мне, что случилось? С помощью отца ребенок сел ровнее и вновь упрямо сжал нервно подрагивающие влажные губы. Бенджи отрицательно помотал головой, и прежде, чем первая слезинка скатилась по его щеке, лейтенант увидел в голубых глазах мальчика страх и смятение. ************ По дороге в больницу Мемориал 7 ноября 2000 года 00:03 Ночь обещала быть очень доолгой. Скалли знала, что мозг, по сути, представляет собой драгоценный, хрупкий желток, запрятанный внутри скорлупы черепа. Вроде бы защищенный, но в то же время крайне уязвимый в случае любого удара по стенам его камеры. И по дороге в больницу Дана перебирала в уме всевозможные осложнения, к которым могло привести ранение Малдера. Всего лишь год минул с жуткой операции, проведенной Курильщиком, а потому самые ужасные прогнозы заполняли ее разум, грозя сломить сопротивление рассудка и подчинить волю панике. Субдуральная гематома [скопление крови в головном мозге вследствие разрыва вены]; повреждение мозга, влекущее за собой прогрессирующую двигательную недостаточность; мигрени и проблемы со зрением… Но вполне вероятно, что все обойдется, ведь прежде он не раз без потерь оправлялся от подобных травм, так же, как и она. На полпути он вдруг со стоном попросил ее остановиться, привалившись к дверце машины и стараясь сдержать рвотные позывы. С болью она наблюдала за выворачивающими Малдера наизнанку приступами, но его желудок и так был пуст – они не ужинали этим вечером. Слезы сочувствия душили Дану, в то время как мышцы ее живота сокращалась в унисон с содрогающейся фигурой напарника. Ожидая, пока Малдер немного придет в себя, Скалли заметила кровавое пятно на подголовнике сидения и, покопавшись в бардачке, достала еще несколько салфеток для того, чтобы он мог протереть губы и приложить к ране на затылке. Посадив Фокса обратно в машину, она продолжила путь к больнице, размышляя над тем, что рвота свидетельствует о сотрясении средней и тяжелой степени. В то же время он не страдал от потери памяти и настаивал на том, что помнит и нападение, и предшествующие ему события во всех подробностях. Если его слова верны, то это будет крайне необычный случай в медицинской практике. Оказавшись в больнице Мемориал, Малдер сразу стал раздражительным и сварливым, что также указывало на черепно-мозговую травму. Дана пыталась заставить его пройти компьютерную томографию и рекомендованную врачом МРТ [магнитно-резонансная терапия], но он отказался и от того, и от другого. Она уже давно привыкла к упрямству напарника в вопросах, касающихся его здоровья, однако до сих пор подобное поведение служило источником ее смущения, беспокойства, а иной раз и раздражения. Врач отделения экстренной медицинской помощи некоторое время переводил взгляд с одного категорично настроенного агента на другого, а потом велел своему долговязому пациенту заткнуться и посидеть спокойно, чтобы он мог хотя бы наложить швы. Управившись с первой раной, доктор только-только приступил ко второй, когда у Скалли зазвонил телефон. Жестом попросив подождать ее, она отошла к двери и нажала кнопку приема. - Дана Скалли. - Агент Скалли? – голос Тиллмана казался сдавленным от тревоги, а дыхание – сбившимся. – Извините за то, что звоню на мобильный, но ваш номер в мотеле не отвечает, а мне срочно нужно с вами поговорить. - О чем, лейтенант? - О Бенджи. Он… - Голос Тиллмана прервался, и Дана услышала, как он что-то утешающее шепчет ребенку. – С ним что-то не так, - продолжил Брайан. – Он был в каком-то трансе – поднялся с постели, оделся и уже выходил на улицу, когда я поймал его. Господь милосердный… еще одно несчастье, с которым ей предстоит справляться, еще одна ноша на ее хрупкие плечи. До этого момента она не осмеливалась признаться самой себе, но из-за столь позднего часа и больничного окружения мысли об Эмили вновь потихоньку начали заполнять ее разум. Этим вечером ее сердце обливалось кровью за детей и страдающих любимых. Устало закрыв глаза, Дана плотнее прижала телефонную трубку к уху. - Он пришел в себя? - Да, ему лучше, хотя он немного беспокойный и расстроенный. Я бы хотел, чтобы вы взглянули на него как можно скорее – надо выяснить, связано ли это с тем, о чем говорил агент Малдер прошлым вечером. Я, может быть, и не верю во весь этот вздор, но… "… никогда не знаешь, чем все обернется", - мысленно закончила Скалли за собеседника. Добро пожаловать в мой мир, лейтенант Тиллман. Она открыла глаза и наткнулась на фирменный хмурый взгляд напарника. Очевидно, он уже догадался о том, кто звонил. - Послушайте, - сказала Скалли в трубку. – Как бы мне ни хотелось помочь, но вам придется подождать до утра. В данный момент я в больнице с агентом Малдером – он был ранен неизвестным нападавшим, когда мы проверяли тот звонок по поводу незаконного проникновения. - Насколько серьезно? - Ничего особо страшного… Но травма головы тем не менее. Единственное, что связывает это нападение с предыдущими – удар по затылку. В общем, из-за возможного сотрясения мозга этой ночью я должна буду следить за его состоянием. На это Тиллман ничего не ответил, и у Скалли возникло неприятное ощущение, что подобным признанием она себя скомпрометировала - как будто бы за ним скрывалось нечто большее, чем партнерство, и своими словами она переступила некую черту… - Так что оставляю заботу о Бенджи на вас. - Хорошо, - согласился лейтенант. – Передайте напарнику - мне жаль, что так вышло. И, пожалуйста, приезжайте как можно раньше с утра. Я буду вам очень признателен, агент Скалли. Несмотря на яркий свет, зрачки Малдера были сильно расширены. Дана вернулась к экзаменационному столу, на котором он лежал, и Фокс протянул к ней руку, сжав зубы, когда врач приступил к наложению второго шва. Но, даже испытывая боль, он продолжал внимательно следить за напарницей. - Все в порядке, - заверила она его, намерено приуменьшая важность звонка Тиллмана. – Я все тебе расскажу, как только мы здесь закончим. Соприкоснувшись, их пальцы на мгновение переплелись, но лишь для того, чтобы в следующую секунду разъединиться. Все еще переживая за Малдера, Скалли подошла ближе к врачу, чтобы вблизи проследить за его работой. Всего три маленьких стежка на лбу и четыре – на затылке. В ожидании разрешения покинуть больницу, они сидели рядышком у входа в отделение экстренной медицинской помощи, окруженные висящими на стенах рисунками букетов и исполненных в пастельных тонах английских садов. Вместо того, чтобы дарить покой в этом полном боли и страшной неопределенности месте, картины оказывали на Малдера прямо противоположный эффект. Недовольно он просматривал один за другим потрепанные журналы, задевая напарницу локтем каждый раз, когда отбрасывал в сторону очередной и тянулся за новым. - Так почему же он хочет видеть тебя, если именно я сумел развязать парнишке язык? – Его тихие слова были полны негодования. – Я поместил эти мысли и предположения в голову Бенджи. - У меня нет ответа на твой вопрос, - быстро произнесла Дана. Вовсе незачем просвещать Малдера относительно ее небольшого импровизированного подарка мальчику; по правде сказать, она была бы рада, если бы информация об этом никогда не достигла ушей напарника. – Но ты не станешь спорить с тем фактом, что из нас двоих ранен ты. И вовсе не я буду мучиться от ужасной головной боли завтра утром. Так что в этом есть смысл. - Откуда у него твой номер? Это еще один вопрос, на который Скалли не могла дать быстрого ответа, не погрязнув в самоанализе. - Думаю, от Дарнелла. Я помню, что дала номер детективу в ночь убийства ДиАнжело, когда уезжала с места преступления, направляясь к тебе. Неубежденно хмыкнув, Малдер отбросил в сторону старый выпуск очередного журнала. Скалли не привыкла к тому, чтобы напарник вел себя так по-собственнически, как этим вечером, и требовал от нее отчитываться за каждое ее действие. Однако она решила списать подобное поведение на пропущенный ужин, усталость и полученный за сараем Тисланика удар, хотя и не смогла до конца отделаться от чувства обиды, добавившегося к и без того тяжкому грузу ее проблем, особенно учитывая то, что ее терпение уже истончилось до пределов. Травма или нет, но, очевидно, Малдер почувствовал ее беспокойство. - Ты мой доктор, Скалли, - прошептал он, коснувшись лба и скривившись от боли, привлекая ее внимание. – И моя напарница. Ты прикрываешь мою спину, знаешь обо всех моих причудах… как говорил Гёте… Его речь вызвала у Даны шутливую, снисходительную улыбку, и она бросила на него взгляд. - Гёте, Малдер? Немецкий поэт? - «Отдельные недостатки важны для формирования целого. Было бы странно, если бы ваши старые друзья вдруг лишились своих причуд», - медленно продекламировал он. – Признаюсь, тот факт, что он был не только ученым, но и поэтом, интригует… Из-под хлопковой повязки на лбу, прикрывающей покрасневшую, опухшую ссадину, на Дану жалобно глядели уставшие глаза, обведенные серыми кругами, лишь усиливая ее уверенность в том, что этой ночью ей предстоит дежурство. - Ты прав во всем, - ответила Скалли, глянув на наручные часы и сжав руку напарника. – Пойдем, Малдер, самое время отвезти тебя домой. ************ Мотель Конестога 7 ноября 2000 года 1:28 Скалли знала, что нельзя позволять человеку, получившему сотрясение мозга, спать продолжительное время. Необходимо обязательно убедиться в том, что спустя первые несколько часов после травмы тошнота прошла, а затем периодически будить пострадавшего, проверять реакцию зрачков и задавать вопросы; надо следить за его ответами, чувством равновесия и речью. Малдера до сих пор немного мутило, а походка оставалась медленной и неуверенной. Дана понимала, что частично это является результатом обычной усталости и резкого падения уровня адреналина в крови, но ни на секунду не преуменьшала роль полученной напарником травмы. Припарковавшись как можно ближе к их номерам, она помогла Фоксу выбраться из машины и повела его к своей двери. - Погоди-ка, ковбойша… ты, должно быть, считаешь меня легкодоступным, - пошутил он, едва ли не всем своим весом навалившись на миниатюрную напарницу. – Что это ты задумала? - Вовсе не то, на что ты надеешься, - сухо ответила Скалли. Опираясь на ее плечо и осторожно ступая, Малдер дошел до кровати и уселся на краю, ожидая, пока Дана включит лампу на прикроватном столике и поможет ему снять пальто. Мягкий золотистый свет, разлившись по опрятной комнате, придал ей уютный вид. В их отсутствие в номере побывала горничная, оставив после себя свежезастеленную постель, чистые полотенца и слабую смесь запахов полировки для мебели и чистящего средства для ванной. Каким-то образом эти мелочи в глазах Скалли придали комнате домашний вид, и теперь она могла полностью сосредоточить внимание на напарнике. - Что-то не так с моим номером? – озадаченно поинтересовался Малдер, бросив взгляд на смежную дверь. - Нет, но любой звонок из полиции этой ночью поступит на мой телефон. И раз уж мне, по всей вероятности, не придется сегодня спать, то я хочу как можно больше облегчить себе жизнь. - Значит… мы спим вместе. - Фокс игриво улыбнулся, и Скалли глянула на него с упреком. - В общем и целом, да. Мне нужно проследить за тобой и твоими причудами. Боюсь, это будет не так весело, как ты думаешь, Малдер. – Она сложила их пальто на кресло: свое поверх его. – Я буду периодически будить тебя, за что ты меня возненавидишь. Усмехнувшись, агент потянулся вниз, чтобы развязать шнурки, но в результате лишь застонал от боли. Скривившись, он сделал еще одну попытку, однако снова не преуспел. - Давай я тебе помогу. Скинув свои туфли, Дана опустилась на колени перед напарником. Не обращая внимания на свою «подчиненную» позу, она вдруг осознала, что оказывает Малдеру очень интимную услугу. Один за другим Скалли сняла его носки, обнажая довольно привлекательные для мужчины ступни. Испытываемые ею эмоции сделали ее благодарной и щедрой, и некоторое время Дана аккуратно массировала теплые пальцы напарника, закончив гладкой кожей его стоп. Эта ласка заставила Фокса сощурить глаза от удовольствия, и он удовлетворенно застонал, когда Дана закончила. - Черт, Скалли… уверен, что эрогенный массаж – ничто по сравнению с этим. - Твои слова лишь доказывают, как мало ты знаешь, - ответила она, убирая в сторону его носки и обувь. - Это просто шутка. Я точно знаю, что ты любишь. Каждую интимную деталь… и у нас еще вся ночь впереди. - К сожалению, ты абсолютно прав. – Дана поднялась на ноги и уже собиралась отойти, когда его руки притянули ее к нему в неожиданном нежном объятии. Ее грудь оказалась прижатой к его шее и плечам, и она тихо вздохнула. Отогнав на время усталость и нетерпение, Скалли некоторое время оставалась в его руках, впитывая предложенное им тепло и близость; наслаждаясь умиротворяющим, знакомым весом его рук на своих бедрах. - Скалли, со мной все будет в порядке, - прошептал Малдер, и она мгновенно закрыла глаза, пораженная его способностью читать ее мысли и невысказанные страхи. Ее беспокоило то, что и без того истончившиеся стены, с таким трудом воздвигнутые ею между ними, теперь незаметно рушились. Возможно, все дело в том, что за последнюю неделю на нее столько всего навалилось, что организм уже не справлялся со стрессом. По крайней мере, Малдер в очередной раз избежал тяжелых последствий травмы… хотя наверняка станет известно лишь к утру. На мгновение сжав его в объятиях, Дана кивнула и отстранилась, чувствуя, что, увеличив физическую дистанцию между ними, теперь может укрыть от напарника свои эмоции. Протянув руку, она помогла ему подняться. - Тебе нужно воспользоваться ванной, прежде чем ложиться в постель. Если хочешь, я могу тебе помочь. - С чем? Его оставляющий простор для фантазии вопрос застиг Дану врасплох, и она покраснела. - С… не знаю. Мне кажется, ты не очень уверенно держишься на ногах… - Не думаю, что это сбило мой прицел. Для человека, получившего травму, Малдер вел себя несколько необычно; как в прежние времена, вторгаясь в личное пространство напарницы, он встал близко-близко и, ухмыльнувшись, принялся внимательно изучать лицо Даны, наслаждаясь ее дискомфортом. Не сдержавшись, Скалли улыбнулась и решительно встретила взгляд Фокса, стараясь вернуть себе контроль над ситуацией. - Может, мне стоит принять душ, - прошептал он себе под нос, развернувшись и протягивая руку к двери. - Только ванна, - не терпящим возражений голосом заявила Скалли. – Причем справляться будешь сам. - Тогда ладно. Э… я сейчас вернусь. – Доковыляв до унитаза, он поднял крышку и только в последнюю секунду толкнул дверь, скрываясь из вида. Подобная фамильярность, с учетом обстоятельств, казалась вполне приемлемой, особенно для двух людей, так хорошо изучивших тела друг друга за последние месяцы. - О, Боже, я терпел несколько часов, - донесся из ванной жалобный голос Малдера. - В таком случае тебе нужно было сказать об этом еще в больнице. - Ну да… и тогда мне пришлось бы делать это в присутствии одного из медбратьев. Даже и не думай. - Малдер, тебе следовало вести себя получше. Он фыркнул из-за все еще прикрытой двери, занимаясь там Бог знает чем. - Учитывая постоянные вмешательства в мою личную жизнь, я считаю, что я был просто пай-мальчиком, - возразил Фокс. До Скалли донесся шум воды, льющейся в раковину, и звуки передвигаемых предметов гигиены. – Однако если Тиллман сегодня посмеет позвонить еще раз, я надеру ему задницу, помяни мое слово. - А чего ты ожидал? Мы на задании. Эй… - Дана хлопнула по двери. – Не смей пользоваться моей зубной щеткой… Я сейчас принесу твою. Тебе нужно еще что-нибудь из твоего номера? - Что-то ничего не приходит в голову. Открыв смежную дверь, Дана включила свет и бросила беглый взгляд на телефонный аппарат около постели. Никаких новых сообщений - хорошо. Несмотря на проведенную уборку, Скалли до сих пор ощущала запах напарника в спертом воздухе комнаты. Его набитая всякой всячиной кожаная дорожная сумка нашлась около раковины. Застегнув замок, Дана вернулась к себе и передала ее в ванную через неплотно прикрытую дверь. Пока Малдер занимался своими делами, у нее было время, чтобы раздеться… и подумать. Однако вовсе не о грустных, неподвластных ей вещах, напомнила она себе. Сейчас это было бы слишком опасно. Это дело, этот город, это время года – все вокруг лишь усиливало ее скорбь и чувство потери, до сих пор мучавшие ее по ночам. Малдер знал об этом. Продолжив, сама того не желая, размышлять на эту тему, Скалли сняла брюки, расстегнула блузку, а затем избавилась от бюстгальтера. Он так серьезно относится к этому – к возложенной им самим на себя миссии, состоящей в заботе о ней каждую осень, когда она начинала тонуть в зыбучих песках своей печали. И хотя опека Малдера оставалась постоянной год от года, его методы менялись по мере развития их отношений. И с каждым прошедшим днем рождения Эмили они постепенно переходили от мороженого к прогулкам, а затем… к чему-то столь интимному, как секс, подтверждая свое новое положение любовников. В этом году, когда Малдер разделил с ней свое «средство» от бессонницы, Скалли не могла представить себе ни одного другого мужчины, который сделал бы это для нее. Только Малдер, показавший ей свое сердце во взгляде карих глаз, а свою преданность - ласковым, безраздельным вниманием, подаренным ей в спальне. Только Малдер, осмеливающийся вслух говорить о ее потерянном ребенке с уважением, прямолинейностью и искренней привязанностью. Малдер, любящий ее безо всяких условий. («Мы любим друг друга, несмотря ни на что… несмотря ни на что.») Все еще погруженная в свои мысли, Дана надела пижамный верх и накинула халат, туго затянув поясок как раз в тот момент, когда ее напарник вышел из ванной. Его темные влажные волосы на затылке стояли торчком, свидетельствуя о том, что, оставшись наедине сам с собой, он попытался оценить серьезность ран. - Как ты себя чувствуешь? - Ну, учитывая мою временную схожесть с Франкенштейном, весьма неплохо. Обхватив руками ее талию, Малдер не дал Дане пройти в ванную. - Я вернусь через минуту, - уверила она его, отворачиваясь. – Поспи немного, пока у тебя есть такая возможность. Я вовсе не преувеличивала, когда говорила, что буду будить тебя каждый час. Когда Скалли вышла из ванной, Фокс неподвижно лежал на кровати, укутавшись в одеяла. Каким странным теперь казались воспоминания о том, как еще совсем недавно они расходились по разным номерам и сферам существования, предаваясь пустым мечтаниям, помогавшим им тянуть увеличивающийся с каждым годом эмоциональный багаж. К счастью, границы, установленные ими, со временем истончились и стали казаться смехотворными. Скалли была честна с собой, признавая, что стены, удерживающие их друг от друга, по большей части были ее работой. Слава Богу, что он оказался таким терпеливым. Да, в их партнерстве не только Малдер мог похвастаться богатым ассортиментом причуд. Его дыхание было спокойным и ровным, и, предположив, что он уснул, Дана завела будильник и забралась в постель. Однако она ошиблась, потому что через мгновение сильные руки обхватили ее под одеялами. В темноте он казался сплетением теплых, обнаженных, мускулистых конечностей, приправленным пряным мужским запахом. Сочетание одновременно опасное и возбуждающее, учитывая, что его руки путешествовали по ее телу, словно изучая его изгибы, едва прикрытые одеждой. - Так, что тут у нас, - прошептал Малдер. Слегка покусывая ее ухо, он заставил Дану извиваться и хихикать. Его руки коснулись ее груди, затем живота и, наконец, ткани ее трусиков. Он прижимался к ней сзади, и теперь Скалли с уверенностью могла чувствовать его нарастающее возбуждение. Фокс терся об нее целенаправленно и настойчиво, подготавливая себя и своими движениями посылая волны удовольствия через ее тело. - Что, никаких боксеров на этот раз, Малдер? - Не суди меня за то, что я пользуюсь случаем всякий раз, когда любимая мною женщина забирается в мою постель. - Поправка… это моя постель. - Без разницы. - Я просто указываю на факт. Дернувшись и резко вдохнув, Дана зажмурила глаза. Уверенные пальцы забрались сзади под резинку ее белья и скользнули между ее чувствительных половых губ. Это простое прикосновение доставило ей такое наслаждение, что она раздвинула ноги и выгнула спину, позволяя напарнику проникнуть еще глубже. - Боже, ты такая влажная, - прошептал он ей на ухо, начиная неторопливое и ритмичное движение своих пальцев. - Это я должна была заботиться о тебе… помнишь? - Я весь твой. Просто мне на себе хотелось бы испытать Большой взрыв, Скалли. Все ее медицинские книги, обучение и опыт ничего не говорили ей о безудержной озабоченности самцов ее вида. Старые афоризмы утверждали, что мужчина, будучи прикован к больничной койке – или даже на смертном одре – все равно будет хотеть секса. Этой ночью Скалли по-новому взглянула на этого мужчину, которого она называла другом и любовником. И то, что она видела, было странно возбуждающим, примитивным и дарующим свободу. Стянув свои трусики, Дана заодно отбросила все сомнения и лучшие убеждения. Ее пациент, очевидно, был жив, настойчив, невероятно скоординирован и вполне адекватно реагировал на сексуальную стимуляцию – его полностью возбужденный член – лучшее тому доказательство. Внезапно Скалли осознала, что она может дать ему не то, что она считала оптимальным для него этой ночью, а то, в чем он действительно нуждался. И даже лучше: то, чего он хотел, то, о чем мечтал. Ведь она не только встревоженная напарница и сиделка Малдера, но также и его любовница. Его преданность и понимание позволяли ей горевать, ссориться с ним и оспаривать его мнение, несмотря на то, насколько противоречивые и слабые доводы она приводила. Он утешал ее, поддерживал, когда она оступалась, заботился о ней. Именно он заставил ее дать отпор преследующим ее демонам, используя их доверие друг к другу как путеводную ниточку к исцелению. Тем больше причин доставить ему удовольствие. Вдохновленная своими мыслями, Скалли скинула верх от пижамы и, протянув назад руку, толкнула Малдера так, что он перевернулся на спину. Смена положения позволила ей самой контролировать процесс. Широко разведя в стороны колени, Дана уселась верхом на напарника, склоняясь к его залитому льющимся из ванной светом члену. Ее язык начал скользить по его широкой головке под искусный аккомпанемент ласк, которые она дарила ему губами и руками до тех пор, пока Малдер не застонал в агонии удовольствия. Его аппетит всегда был его погибелью. В работе он обладал целеустремленностью гончей, разумом гения и страстью фанатика; в постели он вел себя агрессивно, непреклонно и с таким упорством всегда добивался удовлетворения ее потребностей, что до сих пор так и не познал тех удовольствий, которые сулила ему ее инициатива. - Скал-ли… Чувствуя, как нарастает возбуждение, Малдер попытался переместить ее, однако она только стряхнула его руку с плеча, сосредоточившись на своем занятии. Ртом она подвела его к краю, а затем, приподнявшись на коленях, впустила его в себя дюйм за дюймом и начала двигаться грациозно и свободно. Совсем скоро он стал кусать губы одновременно с ее толчками и руками ласкать ее грудь, пока она неумолимо приближала их к оргазму.