Семена Синхронии

Кафе Ява Джо’с, Обри 8 ноября 2000 года 8:45 - Считаете себя чертовски умным, да? Усмехнувшись в ответ, Малдер отпил глоток кофе и задумался над тем, как лучше ответить на брошенное ему в лицо обвинение, которое, впрочем, более походило на комплимент, нежели на неприязненную насмешку. - Достаточно умным, чтобы не совершать глупых поступков, - в том же духе ответил он на язвительное замечание Натали Уорнер. Позвонив ей утром, Фокс предложил женщине встретиться либо в полицейском участке, либо в этой пользующейся популярностью забегаловке. Тот факт, что она предпочла кофе копам, в общем-то не удивил агента, даже несмотря на ее паранойю касательно встреч в открытую и вероятности быть замеченной кем-то из своих коллег по распространению всевозможных городских слухов. Что же касается Малдера, то рабочие, офицеры, детективы и другие посетители кафе, безостановочно снующие туда-сюда все утро напролет, обеспечивали ему надежную защиту от любой хитрости, которую могла припасти его собеседница. Были времена, когда агент, не задумываясь, бесцеремонно вытряс бы из подобной Натали Уорнер женщины всю информацию, относящуюся к делу, однако памятуя о встреченной в прошлый раз грубости и отсутствии малейшего желания сотрудничать с властями, прежде чем звонить в Стерлинг, Малдер посовещался с напарницей. Окружающий воздух казался теплым и влажным в сравнении с ноябрьским холодом, царящим на улице, а доносящийся запах хорошо сваренного кофе, в сочетании со свежим, только что из печи, хлебом, приятно щекотал ноздри. Внезапно Малдера посетила мысль, что всего пару часов назад подобным образом на него действовала Скалли – его собственная горячая, мягкая, свежая булочка, которую он поглощал со смесью неторопливого удовольствия и примитивной жадности. Он всегда особенно наслаждался их занятиями любовью в предрассветные утренние часы, когда напарница была полной жизни и особенно податливой, с обезоруживающей готовностью соглашающейся на все, и такой чертовки сексуальной, что ни о чем другом Фокс и думать не мог. После того, как волны страсти отступали, он любил просто лежать с ней рядом, обсуждая свои теории и аспекты дела; доверительным шепотом Малдер рассказывал Дане свои последние мысли и идеи, в то время как его руки продолжали блуждать по ее телу. Для него подобные моменты добавляли глубины их близости. И даже несмотря на то, что для Скалли такие разговоры наверняка казались жалким подобием нежного воркования после секса, Фокс считал эти беседы практичными и эффективными. Годами правила хорошего тона диктовали условия относительно того, как и где они могли обсуждать детали очередного расследования. Теперь же эти рамки расширились до такой степени, что перестали быть видны, и Малдер чувствовал себя вправе наверстывать упущенное, перенося дискуссию в их общую с напарницей/любовницей постель. Этим утром он рассказал Дане о своем разговоре с Би Джей, о позднем ужине с Дарнеллом и о планах на предстоящий день. Лежа на кровати с разметавшимися по обеим подушкам рыжими волосами, удовлетворенная и все еще немного сонная, она согласилась с его решением пообщаться с невероятно раздражающим ее свидетелем. - Зубы и когти, - шепотом напомнила она Малдеру, а затем, запустив одну руку под одеяло, ласково провела по его бедру и сжала яички в шутливом предупреждении. – Лучше как следует за ними приглядывай. Фокс вспомнил совет напарницы, когда Натали Уорнер присоединилась к нему за столиком в самом дальнем углу зала. С ее появлением агента окатило удушающей смесью дорогих духов и табачного дыма, и лишь некоторое время спустя он вновь смог различать аромат кофе, специй и ванили. Женщина являла собой комок нервов и бушующей энергии и сразу же отмела предложение Малдера сесть у окна. - Ну что ж, по крайней мере, вы решили проснуться и понюхать этот чертов кофе, - неприязненно бросила Натали, подтягивая пепельницу ближе к себе. – Обычно я не кусаюсь. Во всяком случае, не сильно. - Рад это слышать. - Ваша напарница до сих пор дуется на меня? С непроницаемым выражением лица, ровным голосом Малдер ответил: - Вам придется задать этот вопрос ей. Женщина была одета все в то же замшевое пальто, а ее лицо выражало раздражение, о котором рассказывала Скалли, и которое Фокс и сам наблюдал не так давно через изгородь. Когда Натали выпустила в пространство между ними облако едкого дыма, Малдер несколько мгновений рассматривал возможность демонстративно раскашляться, но потом решил, что учитывая надежды, которые он возлагал на эту беседу, это станет не самым мудрым поступком. - Не суть дела, - произнесла женщина, не выпуская сигареты изо рта. – Очевидно, вам отчаянно нужна информация, раз уж вы решились на разговор со мной. Но в одном вы правы - я здесь единственная, кто в курсе всего, что творится вокруг. - Хм, это довольно громкое заявление. - Прожив всю жизнь в одном и том же месте, вы, рано или поздно, узнаете что-то о других людях, особенно если прилагаете к этому некоторые усилия. Я говорю об информации, которую может знать только свой человек; у меня есть собственные источники. - Пытливые умы и все такое? Натали с пониманием усмехнулась. - Вот именно, агент Малдер. Я знаю грязные подробности и слухи обо всем городе и горжусь этим. Что конкретно вас интересует? Фокс поставил стакан на стол, готовясь воспринимать ту информацию, что соизволит сообщить ему миссис Уорнер, пропуская ее через самый мелкий фильтр – отпугнуть ее своим скептицизмом не в его интересах, принимать же на веру каждую сплетню – просто нелепо. В конце концов Малдер решил просто позволить беседе идти своим чередом и, переплетя пальцы, взглянул собеседнице в лицо. - Я бы хотел услышать ваши мысли относительно некоторых моментов, - начал он. – На вечеринку по случаю дня рождения вашей дочери, произошедшую неделю назад, первого ноября, неожиданно заявился Бенджи Тиллман. Что такого произошло на празднике, что всколыхнуло волну слухов по всему городу? Из тех кусочков информации и предположений, которые им со Скалли удалось вытянуть из Гвен ДиАнжело в больнице, они уже составили картину наиболее вероятного развития событий. Непопулярный и эмоционально неразвитый маленький пария, в шутку приглашенный на праздник, – из страха, неумения вести себя в обществе или же по принуждению – произнес наихудшие слова в самое неподходящее время. Покосившись на агента через стол, Натали некоторое время обдумывала его вопрос пока наконец не решила, что может ответить. - Этот комментарий о «сестричке» был поистине бесподобен, - произнесла она. – Мальчишка перешел все границы, принимая во внимание историю его семьи и то, кем он является. От его слов у меня волосы на голове дыбом встали. Разговоры о скелетах в шкафах – это вовсе не то, о чем я бы хотела слышать в своей гостиной. Тьфу… - И когда на следующее утро Виола Рейнс подверглась нападению, вы с легкостью пустили слух о том, что это сделал пятилетний мальчик в половину ее роста и в четверть веса. Нетерпеливо выдохнув, Натали с раздражением произнесла: - Я сложила два плюс два, причину и следствие. И что же в этом такого? - Это полный бред, вот что, - насмешливо ответил Малдер. – И это очевидно для всякого, у кого есть хоть капля мозгов в голове. - Послушай-ка, умник… - прошипела женщина, щелчком отправив все еще тлеющий окурок в пепельницу. – Это не более странно, чем все то, что произошло здесь за последние полвека… начиная с убийцы сороковых годов и заканчивая событиями шестилетней давности. То, что заставило вас и вашу маленькую напарницу приехать сюда в первый раз – сбрендившая беременная детективша, которая начала убивать людей и держала в страхе весь чертов город. А теперь мы вынуждены иметь дело с ее отпрыском, унаследовавшим дурное семя. Вся мстительность и презрение миссис Уорнер вырвались наружу, и, стараясь скрыть охватившее его отвращение, Фокс махнул рукой, отгоняя зависший над столиком едкий дым. - Бьюсь об заклад, у вас есть еще, чем поделиться, - проворчал он. - Я даже готов поставить крупную сумму на то, что вы знаете что-то о погибших в 1994 году женщинах. Кто-нибудь из их родственников живет в Обри? Натали пожала плечами и отпила глоток кофе. - Может быть и знаю… учитывая, что была знакома с одной из них. - С кем – с Карлайл или Джонсон? Малдер вовсе не пытался впечатлить собеседницу, но, очевидно, именно это сейчас и произошло. Она прикурила новую сигарету, закинула ногу на ногу и уставилась на него со сдержанным одобрением. - Ну что ж, вынуждена признать, что вы хорошо выполнили домашнюю работу. Наверняка у вас в ФБР выше крыши информации, касающейся подобной ерунды. - И даже больше, - усмехнулся Малдер. - Джонсон, - признала Натали, не моргнув и глазом. – Верна Джонсон была молода и скрытна. Жила с родителями и подрабатывала в ресторане Гриль, пытаясь скопить денег на колледж. Там-то я и видела ее. После того, как разразился тот скандал, родители возжелали правосудия и требовали расследовать отношения лейтенанта Тиллмана с детективом Морроу. В конце концов, весь город был напуган тем фактом, что служитель правопорядка оказался маньяком-убийцей. А потом он еще додумался усыновить ребенка и переехал в дом, расположенный на моей же улице. Миссис Уорнер замолчала, и Малдеру пришлось подтолкнуть ее в нужном направлении: - Кристи Карлайл… - В Обри у нее нет семьи. И хоронили ее не здесь; возможно, в Техасе. Вроде бы она работала секретарем в рекламной компании, пошедшей ко дну пару лет назад. Была вульгарна до невозможного - постоянно разгуливала с начесом. Я всегда подозревала, что она спит со всеми подряд. - Что насчет приятеля? - Да, был один, но он уехал вскоре после ее смерти. Хотя пока она еще была жива, у ее трейлера стаями собирались озабоченные неудачники, ну точно как коты в марте. О, да… - Натали хмыкнула и, допив кофе, провела кончиком языка по ободу чашки. – Включая того жалкого копа, что вы подослали ко мне на днях. Боже, вы можете в это поверить? Тот факт, что Джо Дарнелл оказался страдающим от неразделенной любви к местной красотке холостяком, не удивил Малдера, однако он решил отложить рассмотрение этой темы на более подходящее время. - Не желаете ли еще кофе? - Если бы вы предложили мне маргариту, я бы определенно согласилась, - ответила миссис Уорнер, подмигнув агенту. – А почему вам так хотелось разузнать про семьи Карлайл и Джонсон? - Мы разрабатываем теорию, и я не могу сейчас вдаваться в подробности, - ушел от ответа Малдер. - Мы… надо полагать, это вы и ваша напарница? – Натали выпустила дым и прищурилась, словно тигрица, оценивающая возможную добычу. – Вам не стоит скрывать информацию от меня, потому что я в любом случае все разузнаю. Думаю, что вы - настоящая пара… партнеры во всех смыслах этого слова, я права? - Это не относится к делу и вас не касается. Его сухой ответ вызвал ухмылку на ее лице. - Это вы так говорите. Ладно, как пожелаете… я согласна некоторое время играть по вашим правилам, от меня не убудет. Но помяни мое слово, красавчик… вам не удастся выяснить ничегошеньки, копаясь в деле шестилетней давности. В конце концов, это не было первым разом, когда Кокли совершил свои преступления – он убивал здесь и ранее и оставил след, который вам может продемонстрировать старая миссис Тибоди. - Полагаю, вы еще не в курсе последних новостей? Натали покачала головой, и, потянувшись назад, Малдер достал экземпляр местной газеты и передал его через стол. Заголовок, кричащий об убийстве Виолы Рейнс, занимал едва ли не всю первую страницу. Гораздо более мелким шрифтом была отпечатана статья, сообщавшая о состоянии Линды Тибоди. Изменения, произошедшие в его собеседнице, застали Фокса врасплох. Она вздрогнула, закрыла глаза и втянула полные легкие сигаретного дыма. - Черт… только не снова, - прошептала она. – Ох, дьявол… Взяв себя в руки, женщина, кашлянув, выдохнула, нахмурилась, а затем ткнула в агента длинным, покрытым красным лаком, ногтем. - Что? - Ну ладно, умник, вот здесь я определенно умываю руки; не стоит держать меня за полную идиотку. Если бы я знала об этом… - она гневно хлопнула по газете, - я бы дважды подумала, прежде чем приходить сюда. Мне нужно поддерживать репутацию. - В этом я не сомневаюсь. - И защищать семью, черт побери. Малдер подался вперед, опершись предплечьями на стол, надеясь успокоить собеседницу. - Послушайте, мне нужно знать больше, чем «ничегошеньки». Рискнете ли вы побеседовать о жертвах 1942 года… если, конечно, вам есть что сказать? Мысленно перебрав документы, страницу за страницей, Фокс задержался на именах погибших. 1942 год, ознаменовавшийся пропажей двух агентов – Сэма Чейни и Тима Ледбеттера, составивших профиль на свирепствовавшего в этих местах убийцу. Три молодые женщины были изнасилованы и убиты той самой злой силой, воскресшей здесь в 2000 году. Им со Скалли пришлось изучить жуткие фотографии сцен преступления, сделанные пятьдесят восемь лет назад – глянцевые изображения изуродованных тел девушек с давным-давно вышедшими из моды прическами, в одеждах, пропитанных кровью, и словом «сестра», вырезанном на груди каждой… - Антония Брэдшоу, - тихо произнес Малдер, глядя на Натали глазами, полными решимости, - была убита в начале ноября 1942 года… Рука, держащая сигарету, задрожала; миссис Уорнер вновь выпустила дым и упрямо посмотрела в лицо агенту, отказываясь заглатывать даже столь привлекательную наживку. - Кэти Эберхард, Лора Ван Клиф, - нараспев произнес Фокс, торжественно представляя миру имена остальных жертв Гарри Кокли. Взгляд Натали остался холоден, как ноябрьская стужа за окном, а когда она затушила окурок и встала, Малдер понял, что мог бы и не тратить силы. "Ничто не дается легко и сразу", - подумал он. - "Особенно, когда твой информатор имеет склонность к драматическим представлениям и взгляд, которым можно пронзить насквозь". ************ Больница Мемориал 8 ноября 2000 года 11:03 Задержавшись у большого окна по дороге из морга в отделение интенсивной терапии, Скалли заметила, что в начальной школе Обри фигурки первых колонистов пришли на смену тыквам. Только сейчас Дана обратила внимание на близость больницы и школьного здания, особенно его крыла, в котором располагались первые классы. Крошечные черные шляпы, украшенные пряжками, виднелись в окнах классной комнаты; маленькие мужчины и женщины с белыми воротничками боролись с несколькими индейцами, загнанными в центр. Время неумолимо двигалось к следующему празднику, и Скалли не была уверена, что готова к нему. День Благодарения для нее все еще оставался тяжелым испытанием, следуя слишком скоро после страданий, терзающих ее душу в начале ноября. Вот уже два года подряд Дана покорно посещала праздничный обед, который устраивала ее мать для всей семьи, а затем, оставшись наконец наедине с самой собой, давала волю злым слезам. И вновь Малдер был тем единственным, кто знал правду и помогал ей справиться с болью. Она знала, что виновата в том, что держит весь мир – и свою семью – на расстоянии вытянутой руки большую часть времени, но на то у нее имелись свои причины. Дана запретила себе гадать, какой бы колонист вышел у Эмили, если бы та получила шанс жить, вырезать, клеить и раскрашивать, как все эти дети. Удивляя саму себя, Скалли принялась гадать о способностях Бенджи Тиллмана к аппликации. Мальчик сидел дома, а потому не мог принять участия в подготовке к празднику – еще один кирпичик в стену, отделяющую его от сверстников и делающую его изгоем. Жизнь всегда несправедлива к жертвам, и абсолютно неважно, какими странными оказываются обстоятельства. Проводя вскрытие тела Виолы, Дана с трудом сумела абстрагироваться от своего отвратительного занятия. Вовсе не кровь и глубокие порезы волновали ее, но та пугающая жестокость, с которой были нанесены раны человеку, беседовавшему с ней всего несколько дней назад. Состояние мышц погибшей свидетельствовало о сильнейшей психологической и эмоциональной реакции. Из личного опыта Скалли могла представить себе весь ужас, который пережила женщина, прежде чем убийца нанес удар; рана на голове оказалась не такой обширной, как в случае Гвен, и, очевидно, была призвана лишь обездвижить жертву, но не убить. А затем в ход пошла бритва… неописуемая агония… - Агент Скалли? Дана резко повернула голову в сторону сочувственно взиравшей на нее медсестры, только что вышедшей из отделения интенсивной терапии. - Да, что случилось? - Я просто хотела вам сообщить, что в состоянии миссис Тибоди не произошло никаких изменений. - Благодарю вас. Медсестра удалилась прочь по коридору в сопровождении скрипа резиновых подошв своих туфель по затертому линолеуму. После того, как Скалли вместе с Малдером побывала в отделении экстренной помощи, а также после долгих часов, проведенных в компании коронера над вскрытием мисс Рейнс, медицинский персонал больницы Мемориал, казалось, теперь с радостью приветствовал ее опыт и успокаивающее присутствие. Дана была благодарна им за это. В последний раз посмотрев в окно и окинув взглядом школьный двор, она направилась к палате, в которой миссис Тибоди вела борьбу за свою жизнь. Очевидно, Скалли была не единственной желающей навестить Линду – к ней приближалась одетая в розовую форму волонтера Элис Маршалл, эхо ее шагов раздавалось в коридоре. Довольно высокая для своего возраста, старая женщина несла в руках вазу с цветами, и Дана почувствовала острую тревогу, наблюдая столь невинное, однако вопиющее нарушение правил. Когда Элис уже протянула руку к тяжелой двери, Скалли поняла, что забота о состоянии пациентов и поддержании стерильности не позволят ей промолчать. - Мне очень жаль, миссис Маршалл, - сказала она, - но в отделении интенсивной терапии цветы запрещены. Несколько мгновений женщина колебалась, а затем развернулась к Скалли с застенчивой улыбкой. Глядя на нее снизу вверх, Дана обратила внимание на седые волосы, обрамляющие старое лицо, дряблую кожу на ее шее и руках, обхвативших стеклянную вазу, полную красных гвоздик. - Я просто подумала, - тихо проговорила Элис, - что медсестрам будет приятно – у них здесь такая эмоционально тяжелая работа. Ничего страшного ведь не случится, если я спрошу их, верно? Неудивительно, что миссис Маршал посвящала все свое время заботе о больных и пользовалась таким успехом у окружающих. Но как бы тронута ни была Скалли мягким великодушием старой женщины, ее забывчивость в отношении главнейшего правила встревожила Дану не на шутку. - Я сама врач и могу от их лица выразить вам благодарность, - быстро объяснила она, загораживая миссис Маршалл дорогу, - но нет – цветы и всяческие подарки запрещены в этом отделении. Мне жаль. - О, это очень печально. Тогда, возможно, я могу оставить вазу в акушерстве. Для какой-нибудь матери, оплакивающей потерю ребенка… Эти слова, жестокие в своей точности и неожиданности, нанесли Скалли болезненный удар, однако она уже давно стала мастером в сокрытии своих чувств и удержании их под полным контролем. Мысленно взяв себя в руки, Дана решила воспользоваться представившейся возможностью и спрятать свою боль под проявлением собственного сочувствия. - Должно быть, вам сейчас тяжело приходится из-за недавней смерти одного из ваших волонтеров, - произнесла Скалли, а затем, когда Элис с удивлением посмотрела на нее, поспешила добавить: - Гвен ДиАнжело. Я разговаривала с ней всего несколько дней назад здесь, в больнице. Она показалась мне милой и внимательной. - Да, такой она и была… но они все производят подобное впечатление, не правда ли? - Что вы имеете в виду? И вновь Скалли ощутила необычную тревогу, какое-то чувство неловкости вследствие странной беседы, развернувшейся на пороге отделения интенсивной терапии. Готовая свалить все на свою эмоциональную слабость и склонность к подозрительности, Дана все же задумалась о мотивах, которыми руководствовалась Элис Маршалл этим утром. Двуличность? Или все же простая забывчивость, столь характерная для ее возраста? Глядя на нее из-под тяжелых морщинистых век, женщина ответила: - Люди, работающие здесь, отдают себя целиком и полностью, но по разным причинам, милочка. Другие же беспомощны и ожидают поддержки от тех, кому есть что предложить им. Отдают и берут… приходят и уходят. – Со вздохом Элис опустила глаза. – Кто-то держится за жизнь, а кто-то… нет. - Вы уже слышали про Виолу Рейнс? Ее, к сожалению, можно отнести ко второй группе. Скалли надеялась вызвать сочувствие и сожаление в этой женщине после того, как не дала ей пройти в отделение. Зная, что Виола была достаточно известна в городе, Дана подумала, что водительница школьного автобуса, возможно, знала детей или внуков миссис Маршалл помногу лет. - Я слышала и не стану лгать, что опечалена этим известием. Вероятно, на лице Скалли отразились замешательство и удивление, потому что Элис покачала головой, и седые локоны взметнулись вокруг ее лица. Поджав губы, она напряглась и развернулась, собираясь уйти. - Кто-то скажет «Бедная Виола», но не я. Для человека, имеющего некоторую власть над детьми, она преступала границы слишком часто. - Может быть, но… - Здесь не может быть никаких «но», - гневно произнесла Элис, смерив Скалли взглядом голубых глаз. – Она намеренно запугала мою внучку Кэрри и довела ее до слез. - Насколько мне известно, в тот раз группа детей издевалась над Бенджи Тиллманом. Уверена, что вы также осуждаете их поведение. Старая женщина как-то странно моргнула, словно пытаясь сконцентрировать взгляд на Скалли, а затем перехватила вазу поудобнее и, не произнеся более ни слова, направилась прочь в том направлении, откуда пришла. ************ Полицейский участок Обри 8 ноября 2000 года 11:20 Не так уж много событий происходило в этот час: домохозяйка поймала в магазине воришку, водитель грузовика превысил скорость и создал небольшую неразбериху на дороге, телефонные звонки и предобеденные поручения. Малдер уже было решил, что жизнь в Обри течет так же размерено, как и в любом другом маленьком городке, когда появление лейтенанта Брайана Тиллмана из своего кабинета с целью обсудить что-то с несколькими детективами всколыхнуло волну внимания. Высокий и напористый, он одним своим видом заставлял уважать себя и излучал кипучую энергию – именно таким Малдер помнил лейтенанта по расследованию дела Би Джей. Если Тиллман ставил себе цель, то добивался ее любыми средствами. Джо Дарнелл мог быть его правой рукой, но он обладал лишь жалким подобием той властности, которой буквально лучился Тиллман, находясь в своем участке. А сейчас ситуация дополнительно осложнялась затянувшимся расследованием убийства и увеличивающимся количеством трупов. Раз уж лейтенант на работе, значит и Бенджи находится где-то здесь, укрытый от чужих глаз. - Не желаете ли кофе, агент Малдер? Он улыбнулся в ответ женщине-офицеру, которая предлагала ему напиток прошлым утром, и поднял руку в вежливом отказе. - Спасибо, но, боюсь, что на ближайшее время я пас. Однако я бы не отказался от беседы с лейтенантом, если у него найдется свободная минутка. Малдер был уверен, что сможет вытянуть из Тиллмана какую-нибудь информацию касательно жертв 1942 года. В противном случае, ему придется отступить, тщательно подготовиться и попытаться вытянуть что-нибудь еще из Натали Уорнер. Войдя в отведенный ему кабинет, Фокс подошел к маленькому рабочему столу, скрытому от глаз работающих в участке людей, однако хорошо видимому через окно, выходящее на серую унылую улицу. Именно здесь он неплохо потрудился, разрабатывая теории, касающиеся дела и имеющихся в их распоряжении улик. Здесь он совершил блестящий прорыв, поправ логику, а затем его здравый смысл дал нехарактерный для него сбой. Они со Скалли до сих пор продолжали справляться с последствиями необдуманных слов Дарнелла. Он едва ли не силком притащил ее в мотель и на повышенных тонах позволил себе подвергнуть сомнению ее суждения – не самая мудрая тактика, с какой стороны ни посмотри. Понимая, что устроил напарнице банальную сцену ревности, Малдер чувствовал себя недостойным ее крепких объятий и произнесенного шепотом утешения. Вернувшись в участок, они ни словом более не обмолвились о произошедшем, но пока они работали, она несколько раз наклонялась к напарнику гораздо ближе, чем было нужно, лаская его пострадавшее эго. А затем произошло второе убийство… Фокс точно знал, что ключ к разгадке - эта связующая ниточка - тайными тропами вела к прежним жертвам. Видение поезда, перескочившего на другие рельсы, преследовало его, и, не переставая, агент размышлял над тем, чем просто «странное» отличается от «действительно невероятного». Скалли казалась невпечатленной юнговской концепцией синхронии, однако Малдер жаждал подчинить эту теорию своей воле, подобно Гераклу, сгибающему в руках металлический стержень. Ему хотелось растянуть гипотезу далеко за пределы логики так, чтобы она помогла ему связать исходного преступника и корень этого зла – Гарри Кокли - с родственниками одной из жертв. Лелея эту ничем не обоснованную надежду, Малдер бросил вызов тем ограничениям, которые накладывала генеалогия и основы генетического наследования. Изначальное зло, как теперь верил Фокс, каким-то образом умудрилось перехитрить природу, мировой порядок и, возродив себя, продолжить свое занятие никем не замеченным; зло, ненасытное в своей ярости, имеющее целью лишь убивать и уничтожать. Если это родственник жертвы, тогда, возможно, сестра? И если это так, то чья сестра? И почему… или как? Резкая трель мобильного привлекла внимание глубоко задумавшегося агента, и, нажав кнопку приема, он услышал родной голос. - Малдер, это я. Где ты? - Я в участке, ожидаю аудиенции у короля, - ответил он. – Ты закончила свои дела в больнице? Хочешь, чтобы я тебя забрал? Возникшая пауза красноречиво свидетельствовала о том, что Скалли вовсе не повеселил его глупый намек на Тиллмана. - Я поеду с коронером. Я просто хотела тебе сообщить, что звонил ветеринар. Прошлой ночью, оперируя собаку, он нашел в ее пасти кое-что, что может оказаться уликой - обрывки черного пластика, застрявшие в зубах. - Похоже, Чиф основательно пожевал нашего преступника – мне нравится этот пес, Скалли. Дана тяжело вздохнула. - Я уже просмотрела записи отделения экстренной медицинской помощи, чтобы проверить, не обращался ли к ним кто-нибудь с покусами за последние двенадцать часов. К сожалению, таковых не оказалось, но медперсонал будет настороже… Улики же были направлены в лабораторию. А как прошла твоя встреча? Глянув вниз, Малдер усмехнулся. - Мне удалось уйти целым и невредимым, если я правильно понимаю тебя. - Об этом я даже не волновалась, поверь мне, - сухо ответила Дана. - В таком случае, мы сможем все обсудить за ланчем. Я бы хотел узнать твое мнение по ряду вопросов, ладно? Скалли всегда представляла собой образец ответственного напарника, за что Малдер был ей благодарен и втайне гордился ею. Неожиданно ему на ум пришел намек Натали Уорнер, сделанный этим утром в кафе. ("Думаю, что вы - настоящая пара… партнеры во всех смыслах этого слова, я права?") Тебе лучше бы верить в это, мысленно подтвердил он, убирая телефон в карман, и тут заметил, что офис Тиллмана открыт настежь. Малдер решил подождать неизбежного возвращения лейтенанта на пороге его кабинета, но, приблизившись, услышал доносящийся изнутри шум и заглянул в дверь. На ковре в окружении россыпи ярких деталей конструктора в желтом свете настольной лампы по-турецки сидел Бенджи Тиллман. Рядом с ним возвышалась куча других вещей, призванных занять его, дабы он не мешал отцу работать – раскраски и цветные карандаши, коробка пластилина, маленькие машинки. Почувствовав присутствие постороннего, мальчик резко поднял голову и, узнав Малдера, с облегчением расслабился. - Привет, Бенджи, - мягко поприветствовал его Фокс. Улыбнувшись, он осторожно вошел в офис. Сидящий на полу ребенок взглянул на агента, запрокинув голову, и Малдер присел на корточки, попутно осознав, что впервые за несколько дней он так близко видит мальчугана. - Привет, - застенчиво и неуверенно ответил Бенджи. Его щеки все еще оставались покрасневшими, однако кожа была уже далеко не такой шелушащейся и обветренной, как в тот день, когда они со Скалли в первый раз увидели его неделю назад – очевидно, рекомендации его напарницы, данные Тиллману по телефону, выполнялись с точностью до буквы. Когда же мальчик вставил на место последнюю деталь конструктора, Фокс заметил, что маленькие ладошки и пальчики также выглядели практически здоровыми. - У тебя отлично получилось, - с удивлением произнес Малдер. – Ты это сам сделал? Бенджи кивнул и протянул ему домик, собранный из белых кубиков Лего, с плотно подогнанной крышей. В нем не было ни одного окна и всего одна крохотная зеленая дверь, и вся эта конструкция напомнила агенту увеличенный в размерах кусочек игры «Монополия». Уверенный в том, что мальчик дал ему постройку для того, чтобы он мог ее как следует рассмотреть, Малдер попытался вернуть домик, но ребенок отрицательно покачал головой. - Что такое? Это для меня? - Нет, - поправил его Бенджи, - для нее. - Ты имеешь в виду агента Скалли? Дождавшись утвердительного кивка, Фокс еще раз внимательно оглядел игрушку. - Отличная работа, Бенджи. Это папа попросил тебя смастерить подарок для агента Скалли? Помотав головой, Бенджи тайком бросил взгляд на дверь и хрипло прошептал: - Это не подарок, это дом. - Я вижу. Мальчик наклонился ближе. - Дом, в котором она сможет спрятаться. Решив поддержать игру, Малдер открыл дверцу и загляну внутрь одним глазом. - Знаешь, агент Скалли, конечно, невысокого роста, но она вряд ли сумеет тут поместиться, ты не находишь? Обида, отразившаяся на лице Бенджи, заставила Фокса устыдиться. Едва ли не покраснев, он попытался все же сохранить остатки собственного достоинства и взлохматил темные волосы ребенка, слишком поздно вспомнив, что маленькие мальчики ненавидят этот снисходительный жест. - Это вовсе не смешно, - упрямо произнес Бенджи, переведя взгляд с Малдера на дверь. – Это по-настоящему. - Знаешь, ты абсолютно прав. Прости, что я пошутил на этот счет. – Фокс некоторое время вертел домик в руках, словно кубик Рубика, чувствуя себя несколько глупо. – Я обязательно передам ей. - Сделайте это прямо сейчас. Пожалуйста… - Почему? Что-то в тоне Бенджи неожиданно привлекло внимание агента. Он вдруг понял, что этот подарок не просто часть игры. Пока мальчик пытался сформулировать ответ, Малдер вглядывался в его бездонные глаза, искрящиеся странными эмоциями. С внезапной ясностью Фокс осознал, что держит в своих руках вовсе не простую игрушку, а оберег. - Бенджи, - прошептал он, - ты говорил агенту Скалли, что «оно» причиняет боль тем людям, которые заботятся о тебе? Глаза ребенка расширились от страха; с трудом сглотнув, он кивнул. - А она заботилась о тебе? Всхлипнув, Бенджи вытер лицо рукавом и вновь осторожно кивнул. - Послушай меня, приятель, мне нужно кое-что узнать… - Малдер ободряюще коснулся своей большой ладонью худенькой руки мальчика. – Ты и вправду считаешь, что агент Скалли прямо сейчас нуждается в этом маленьком домике… для того, чтобы остаться в безопасности? Вопрос, заданный настолько открыто, привел к тому, что ребенок расплакался, и Фокс мягко похлопал его по плечам. Опустившись на колени рядом с всхлипывающим малышом, он чувствовал себя подсудимым, ожидающим приговора. Для них же обоих будет лучше, если Бенджи успокоится прежде, чем Брайан Тиллман вернется к себе в офис.