Семена Синхронии

Вилэдж Инн, Обри 8 ноября 2000 года 13:28 - Поделись со мной своей теорией, - прошептал Фокс, пытаясь угадать, что кроется за настороженностью напарницы. Как обычно, Малдер бесцеремонно пытался прочесть ее реакцию, вынуждая Дану высказать свое мнение, которое она вовсе не желала формулировать по первому требованию. Несмотря на то, что они сидели за самым дальним столиком, ей все равно казалось, что вокруг чересчур людно для подобного разговора. Возможно, Малдер считал иначе, однако ей было нужно время, чтобы прийти в себя, и Скалли сожалела, что напарник не выбрал для обсуждения вопросов, не предназначенных для чужих ушей, их мотель. Когда коронер наконец привез Дану к полицейскому участку, Фокс встретил ее у входа и, даже не дав опомниться, повел обратно к их арендованной машине. Внутри он, ни слова не говоря, положил крошечный белый домик ей на колени и по дороге в ресторан время от времени бросал на напарницу любопытные взгляды. Ничего не выражающим голосом Малдер пересказал Дане урезанную версию событий, произошедших между ним и Бенджи в офисе Тиллмана. Однако сейчас ей была нужна еда, а не его глупости; одиночество, а не тест, во время которого ей надлежало со скоростью пулеметной очереди отвечать на его вопросы. "Шевелись … - частенько кричали ей братья, кидая бейсбольный мяч через весь задний двор. - Давай же, Дана!" И маленькой Скалли пришлось научиться ловить все, что бы они ей ни бросили, или же справляться с последствиями. - Поделись со мной своей теорией… - Малдер ожидал, что напарница мысленно соберется и начнет отвечать на его сыплющиеся с невероятной скоростью вопросы, однако в этот раз она решила, что лучше получить штрафные очки, нежели сломя голову пытаться поймать этот мяч. Дождавшись, пока официант, приняв заказы, удалится, Дана осторожно положила маленький игрушечный домик на край стола. - Поверь мне, ты выбрал не самое удачное время, - предупредила она Фокса, еще не до конца справившись с эмоциональной опустошенностью, поселившейся в ее душе после проведенного вскрытия, и болью, разбереженной напоминанием о потере. Неожиданно перед глазами Скалли пронеслись образы сделанных из цветного картона индеек, а затем она увидела маленькие детские ручки, занятые их изготовлением. Даже после того, как Дана покинула больницу, эти тяжелые мысли продолжали преследовать ее, делая ее раздраженной и легкоранимой. А теперь еще этот так называемый подарок… - Время истекает… - И мое терпение тоже, Малдер, - бросила Скалли, и на некоторое время над столом повисла тишина. Он понятия не имеет о том, что ей пришлось пережить за это утро. Хотя справедливости ради стоит отметить, что она и не собиралась ему об этом рассказывать. - Это дело не имеет ко мне никакого отношения, - веско произнесла Дана наконец. – Я понятно выразилась? - В этом расследовании полно деталей, которые могут свалиться как снег на голову вне зависимости от твоего мнения на сей счет. Дана указала на домик и произнесла: - Послушай… это все, конечно, очень мило, однако эта игрушка – всего лишь благодарность маленького мальчика – ни больше, ни меньше. – Неожиданно почувствовав сухость во рту, Скалли отпила глоток воды, а затем продолжила: - Но я уже вижу, куда ты намерен завести нас со своей теорией. - Ну что ж, просвети меня. Его слабая улыбка могла бы подействовать на нее обезоруживающе, если бы Дана уже не была занята возведением баррикад, защищающих ее уязвимые места от невидимого оружия. - Ты убежден, что эта игрушка заключает в себе что-то вроде симпатической магии [симпатическая магия − форма колдовства, основывающаяся на идее о том, что предметы, сходные по внешнему виду, либо побывавшие в непосредственном контакте, якобы образуют друг с другом сверхъестественную связь] или заговора и является своего рода амулетом или талисманом, который может защитить меня от зла или принести некую пользу. Однако же я нахожу крайне сомнительной саму вероятность того, что пятилетний малыш из Обри, штат Миссури разбирается в этой не заслуживающей никакого доверия… - А он и не разбирается, поверь мне. Скалли замолчала и, моргнув, уставилась на напарника. - Можешь сказать, что он оказывает кому-то услугу, - принялся объяснять Малдер все с той же выводящей из себя таинственностью. – Как и его мать, Бенджи гораздо более чувствителен к базовым синхронным элементам, чем я считал ранее. Видения, равно как и реакции в ответ на стимуляцию, которую убийца… - Погоди-ка… подожди, - быстро произнесла Дана, поднимая ладонь, и Фокс удивленно замолк. – Ты хоть понимаешь, что происходит, Малдер? Ты – классический пример жертвы апофении. С натянутой улыбкой, он проговорил: - Звучит как серьезный недуг. Освежи-ка мою память… - Апофения – спонтанное восприятие связей… склонность к объединению очевидно неродственных друг другу объектов или идей в некую единую, наполненную смыслом, структуру. В исключительных случаях она показывает, как тесно могут быть связаны психоз и творчество… апофения и творческий гений среди психологов рассматриваются как две стороны одной медали. - Да быть такого не может! – съязвил Фокс. - Боже, Малдер… - Скалли чувствовала, что эта тема позволила ей обрести некое подобие почвы под ногами, помогая отложить на время неминуемую развязку. – Посмотри, с какой скоростью увеличивается количество так называемых тестов, созданных психиатрами… например, тест Роршаха [психодиагностический тест для исследования личности, созданный в 1921 году швейцарским психиатром и психологом Германом Роршахом (нем. Hermann Rorschach). Известен также под названием «Пятна Роршаха»], являющийся, по своей сути, проекционным, и потому открытым для любых толкований. К тому же, есть множество людей, которые считают, что тяжелое детство или сексуальная подоплека стоят за каждой эмоциональной проблемой. Один психиатр усмотрел подтверждение своей теории зависти к наличию пениса в том, что среди его пациентов, проходящих тест, женщины гораздо чаще, чем мужчины, забывали вернуть карандаш. Этот пример заставил Малдера рассмеяться. - Если я сейчас остроумно пошучу на тему «карандашных членов», ты обидишься? Скалли предпочла пропустить эту реплику мимо ушей. - Другой психиатр написал в престижном журнале, что промежутки в тротуарной плитке символизируют собой влагалище, а ступни – пенисы – и старая пословица, призывающая не наступать на эти трещины, на самом деле советует держаться подальше от половых органов женщины. - О, слепец! - Я хочу сказать, что апофения считается ошибкой первого рода [вероятность неверного отвержения нулевой (наиболее вероятной, принятой по умолчанию) гипотезы; ошибка рода «ложная тревога»], которая заставляет видеть связь там, где ее нет и в помине. Эта склонность также объясняет распространенность таких феноменов как нумерология, большинство форм гадания и множество других случаев, которые представляются как паранормальные или сверхъестественные. Включая и твои умозаключения об этом… домике. Протянув руку, Малдер взял игрушку и положил ее между собой и напарницей, мимолетно сравнив постройку с мифическим третьим глазом. - Господи, Скалли… ты можешь швыряться этими психожаргонными словечками наравне с ними, но после всего, что ты видела, после всего, что мы вместе узнали, начиная от глобального заговора и до… Поняв, что напарник вновь сел на любимого конька, Дана испытала сильное желание закатить глаза, но сдержалась, приняв во внимание определенную остроту, которую Малдер придал разговору. Покрутив домик в руках, словно он помогал ему собраться с мыслями и облечь их в слова, Фокс тихо произнес: - Все, начиная от регрессивного гипноза и существования маленьких зеленых человечков до психометрии [дисциплина прикладной статистики, изучающая теорию и методику психологических измерений, включая измерение знаний, способностей, взглядов и качеств личности]… Скалли вопросительно выгнула бровь, и Малдер пояснил свою мысль: - Экстрасенсорные способности Гарольда Пилара, использованные при поиске девочки Ла Пьер, его собственный пропавший сын… и Саманта. Помнишь? - Я помню, что отказалась принимать его псевдонауку. - Давай тогда вспомним Орала Пити и доказанную эффективность практикуемой им магии вуду – ты сможешь назвать это ерундой даже несмотря на то, что пережила? Маленький Бенджи Тиллман по каким-то своим причинам посчитал нужным построить тебе домик-убежище для того, чтобы защитить тебя от зла, которое он чувствует и на действия которого реагирует словно барометр, а ты умаляешь значимость этого подарка. Скалли… чего ты так боишься? - Я… - Она раздраженно нахмурилась и резким голосом продолжила: - Я не боюсь, я всего лишь стараюсь придать этой весьма сомнительной ерунде, как ты это назвал, ровно столько значения, сколько она заслуживает - вот и все. У нас на руках сложное дело, и я не позволю своим личным… Дана вдруг резко замолчала, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, вновь грозящими взять над ней верх. Боже, только не здесь… Она чувствовала, как трещит лед под ее ногами, и с безумным отчаянием пыталась зацепиться хоть за что-то знакомое и безопасное, надежное и осязаемое, прежде чем окончательно соскользнет в холодную черную воду; прежде, чем захлебнется в разгневанном море собственного скептицизма, переплетенного с истиной, которую она так неистово отказывалась признавать. Именно так она и отреагировала несколько ночей назад, прижимаясь к Малдеру, ощущая себя в безопасности в кольце его рук, впитывая уверенность, даруемую его постелью и его телом. Всего одного тихого вопроса о том, какой она помнит Эмили, оказалось достаточно, чтобы боль ее потери стала нестерпимой, вынуждая Дану искать убежище в собственной комнате. Лишь когда Фокс унял ее боль и обнажил ее малодушие своей терпеливой преданностью родственной души, Скалли осознала его истинные бескорыстные намерения. Ее исцеление, ее эмоциональное здоровье нужно им обоим. Принимая во внимание послужной список напарника за последние семь лет, Дане бы следовало принимать его суждения безо всяких сомнений. - Я сказала, что справлюсь с этим делом, - прошептала она, проклиная свои предательски влажные ресницы, горящее лицо и наверняка раскрасневшиеся щеки. Устыдившись подобного проявления эмоций на публике, Скалли прижала подбородок к груди и отвернулась к стене. - Не забывай также и своих последующих слов о том, что я буду рядом с тобой, - добавил Малдер. – Это всегда останется неизменным. - Спасибо. Я полагаюсь на тебя больше, чем ты можешь себе представить. – Скалли на секунду прикрыла глаза, а затем рискнула вновь взглянуть на напарника. Незаметно для других посетителей ресторана, Малдер опустил руку под столик и сжал ее колено – как обычно, в самые тяжелые моменты его забота и тревога выражались в небольших тайных попытках утешения. Теплые пальцы на ее коже излучали комфорт, помогая Дане взять себя в руки и обрести некое подобие баланса. Маленький белый домик с зеленой дверью так и стоял на середине стола, охраняя их покой. Утешающее касание Фокса переросло в самоуверенную ласку, когда его большой палец принялся описывать круги по колену Скалли, а затем его рука исчезла, чтобы мгновение спустя показаться над поверхностью стола. - Скалли… мне нужно кое-что сказать тебе. Кое-что, о чем, я думаю, ты должна знать. – Малдер откинулся на спинку стула, внимательно глядя на напарницу. – Хотя теперь я понимаю, что сейчас не лучшее время, и я не тот человек, от которого тебе стоило бы услышать это. Сердце Даны окатило ледяной волной ужаса, и она поспешила взять себя в руки. - О чем ты говоришь? Это как-то относится к делу? - Синхронная коммуникация… возведенная в квадрат, - ответил Фокс, и его слова были насыщены значимостью. - Малдер, почему ты разговариваешь со мной, словно с идиоткой? Он покачал головой, не отводя от ее лица взгляда своих темных, полных невысказанных мыслей глаз, но не успел ответить из-за официанта, принесшего дымящиеся блюда. Их маленький столик в мгновение ока оказался заставленным тарелками и специями, источавшими невероятно приятные ароматы. Несколько мгновений Скалли наблюдала, как голод Малдера борется с его беспокойством, пока он глядел на нее поверх тарелки. Только когда она кивнула, выражая свое одобрение, Фокс отбросил сомнения и принялся за еду. Что же касается ее аппетита, то к этому моменту он растаял без следа. Заказанный ею салат цезарь с жареным цыпленком теперь лишь занимал место и заставлял ее желудок сворачиваться в тугой узел, способный по жесткости соперничать с маленьким пластиковым домиком Бенджи. ************ Дом Тиллмана 8 ноября 2000 года 15:12 После обеда его сын выглядел уставшим даже несмотря на то, что был избавлен от необходимости сидеть на уроках или ездить на школьном автобусе. Перенеся уснувшего ребенка из машины на стоявший в гостиной диван, Тиллман постарался найти выход из сложившейся ситуации. Еще раз попробовать нанять няню? Он честно признавал, что был крайне недоволен, обнаружив агента Малдера, сидящего на ковре его личного офиса в участке и беседующего с Бенджи. Как обычно, без разрешения, словно неуловимая связь, существующая между мальчиком и агентом, даровала ему такое право. Подобное вопиющее пренебрежение его мнением раздражало Тиллмана так же, как и тот факт, что Фокс Малдер гордился обладанием нестандартной точкой зрения, ни во что не ставя обычный протокол ведения расследования. А вот его напарница – совсем другое дело. Дана Скалли – судмедэксперт, врач, агент ФБР. Проницательная, мыслящая научными категориями, консервативная и осмотрительная, она была призвана уравновешивать весьма оригинальный подход Малдера к делам. По сведениям Тиллмана, Скалли являлась равноправным членом этого партнерства, однако лейтенант видел, что она, словно сама того не замечая, следовала за напарником, не отставая ни на шаг. Вместе они представляли собой следственную команду с впечатляющим опытом и поразительным процентом раскрытых дел, даже учитывая специфику их работы. Тиллман тоже провел свое маленькое расследование. Но помимо всего этого, Дана имела доброе сердце, о чем свидетельствовал ее щедрый подарок, преподнесенный ею Бенджи. Этот поступок, говорящий о личном интересе, также был явным отступлением от всех правил и открывал перед лейтенантом весьма многообещающие перспективы, которые он собирался изучить в ближайшем будущем, если, конечно, не ошибся в ее мотивах… и плевать на ее личные отношения с Малдером, хотя само их наличие по-прежнему оставалось сомнительным. Звонок телефона, стоящего на краю стола, вырвал лейтенанта из раздумий, и он поспешил снять трубку, надеясь, что Бенджи не проснется. - Да, Тиллман слушает. - Брайан? Это Джен. Что у вас там происходит? Высокий, полный любопытства голос его свояченицы показался ему райским пением после долгих дней, в течение которых его сообщения оставались без ответа. Дженнифер – младшая сестра Джанин, жила в Линкольне, штат Небраска, вместе с большей частью их семьи. Она успешно вышла замуж за врача, вырастила нескольких детишек, обустроила уютный дом в пригороде и занималась организацией собраний книжного клуба. Она также с распростертыми объятиями принимала несчастную старшую сестру всякий раз, когда та решала, что нуждается в передышке. - Джен, спасибо, что перезвонила мне. Вас не было в городе? - Да, с прошлой недели. Дэйв участвовал в гериатрическом [относящийся к лечению людей пожилого и старческого возраста] семинаре в Омахе, так что мы выбрались все вместе для того, чтобы пройтись по магазинам и получить информацию о местных колледжах для твоего старшего племянника. - Ты не могла бы ее позвать? - Кого, Брайан? Ты имеешь в виду Джанин? – В голосе женщины прозвучало искреннее недоверие. – Но… здесь ее нет - вот, что я хотела тебе сказать. Нет, честно, я не видела сестру с ее последнего визита на День труда [празднуется в США и Канаде в первый понедельник сентября], совпавший с пятидесятым днем рождения Дейва. - Что?! - Все верно. Мы только что вернулись домой, обнаружили дюжину твоих яростных сообщений, и я сильно разнервничалась. Как Бенджамин справляется со всем этим? Тиллман бросил взгляд на своего спящего сына – мальчик полусидел на диване, скрестив ноги и уронив голову на мягкий рукав куртки, закрыв усталые глаза. Форма его лица и линия бровей снова напомнили Брайану о матери этого ребенка – Би Джей, с ее загадочной улыбкой и бьющей через край энергией; о том, что они оба потеряли ее, и о ужасной наследственности, которую она передала их сыну… Внезапно нахлынувшее чувство безысходности сделало Тиллмана грубым. - Весьма неплохо, учитывая почти недельное отсутствие твоей сестры, - прорычал он в телефонную трубку. - О, Господи! О, Боже мой… - Подобная реакция со стороны Дженнифер напугала лейтенанта еще больше, и он стиснул зубы. – Послушай, Брайан, позволь мне сделать несколько звонков. У нее здесь есть знакомые, давай я обзвоню всех, кого знаю, а потом сообщу тебе. Хорошо? - Ладно, - автоматически ответил он, пораженный зловещим совпадением исчезновения Джанин и последних событий в Обри. - Мне не нравится твой голос, Брайан, теперь я действительно волнуюсь. Я, пожалуй, также свяжусь с ее старым доктором, может быть, ему что-то известно. Кажется, она обращалась к нему в прошлом году… или это было пару лет назад? Тиллман ощущал странное удовлетворением от того, что мог открыто поговорить с кем-то знакомым об изменчивом поведении своей жены, ее пристрастиях, болезнях, моральном падении и прошлых исчезновениях. Он судорожно выдохнул, устало потер лицо и кивнул в ответ успокаивающему голосу на том конце линии. Внезапно ощутив влагу на ресницах, он вытер глаза ладонью. - Спасибо, Джен. Я буду благодарен за любую помощь в поиске Джанин. Однако мне… мне бы не хотелось впутывать в это дело полицию, так что постарайся не возбуждать лишних подозрений. Лейтенант прекрасно понимал злую иронию своих слов, но его свояченица хорошо знала правила и имела за своими плечами годы опыта в утешении. - Ну, конечно же. И, Брайан? Это ведь происходит не в первый раз, и раньше все заканчивалось хорошо, верно? - Да… ты права. - Папа? Раздавшийся тихий сонный голосок заставил Тиллмана развернуться в сторону дивана. - Мне нужно идти, Джен. Да. Ладно… еще раз спасибо за помощь. Положив трубку, лейтенант быстро подошел к сыну и, устроившись рядом с ним, прижал мальчика к себе. Коротенькие крепкие ручки обхватили его, и Брайан поразился их силе. Взглянув в полные печали умоляющие глаза ребенка, он поспешил утешить его: - Я здесь, Бенджи. Судя по твоему личику, тебе необходимо еще немного поспать. - Не надо, папа, - произнес мальчик своим хриплым голосом, прежде чем уткнуться отцу в бок. - Не надо чего? - Искать ее, - прошептал малыш из-под руки Тиллмана. Брайан решил, что из-за того, что мальчик большую часть разговора проспал, он не совсем понял, о чем шла речь, и мягко спросил: - Искать кого, остроухий? - Джанин. Тиллман почувствовал холод в груди, а затем согревающее родительское недовольство, вызванное проявленным мальчиком неуважением. - Она твоя «мама», сынок… - Нет, это не так. В раздражении лейтенант поднял ребенка с дивана и поставил перед собой. Но даже несмотря на недовольство отца, Бенджи продолжал отрицательно качать головой, и Тиллман осознал, что с силой сжимает хрупкие плечики сына в то время, как его терпение подвергается серьезной проверке. - Что за глупости ты говоришь? - Она не разрешает мне, - всхлипнул мальчик, стараясь сдержать слезы, из-за которых его глаза казались еще больше, голубее и будто бы прозрачнее. - Чего она не разрешает? - Она… - Бенджи запнулся, очевидно, опасаясь своих же слов, однако потом все же продолжил: - Она заставляет меня называть ее Джанин и сильно ругается, если я говорю «мама». Она утверждает, что на самом деле я вовсе не ее сын… только твой. Но когда ты возвращаешься домой… – Ребенок хлюпнул носом и потер глаза, - я должен притворяться… или она накажет меня. Пораженный, Тиллман молча глядел на мальчика. - Она запрещает рассказывать тебе, - продолжил Бенджи, признания теперь срывались с его губ с той же легкостью, с какой слезы ручьями текли по щекам, - иначе она отошлет меня в это странное место. - Какое странное место? Ребенок пожал плечами и снова судорожно всхлипнул. - Я не знаю, где это, но она говорит, что там живет моя настоящая мама… С перекошенным лицом и стоном отчаяния Тиллман прижал сына к груди, ужасаясь той двуличности, что процветала в его доме на протяжении нескольких лет. Его мечта, его единственная надежда на то, что этот ребенок, рожденный в неверности, будет иметь счастливую, устроенную жизнь, будучи надежно укрытым от его дьявольского наследия, рассыпалась в прах. - Боже мой, сынок… она говорила тебе такое? Как давно это началось? Мальчик вновь пожал плечами и шмыгнул носом, не в силах оценить протяженность времени. Долго, слишком долго, осознал Тиллман, закрывая полные слез глаза и прижимая плачущего ребенка к сердцу. ************ Квартира Дарнелла 8 ноября 2000 года 16:38 Все же жилище Дарнелла скорее являло собой образец логова холостяка, нежели типичное любовной гнездышко, созданное для завлечения девушек, на чем упорно настаивал Малдер, решила Скалли, озираясь вокруг. Квартира была довольно скромной и вполне подходила одинокому мужчине, чуждому экстравагантности и склонности к безудержным развлечениям. В глаза сразу же бросался диван, мягкая обивка которого была вытерта в определенных местах, свидетельствуя о том, что на нем частенько спали, а также разномастные лампы и подушки диссонирующих цветов. Покосившись на напарника, Дана заметила, что тот с довольной улыбкой разглядывает стопки журналов, видеокассет, телевизор с подключенным к нему видеомагнитофоном, плакаты со звездами спорта и практически пустую кухню. - Напоминает о доме? – тихо спросила она, надеясь подшутить над Фоксом. От его мгновенного ответа, также произнесенного едва слышным голосом и сопровождавшегося легким касанием пальцев к спине Даны, тепло разлилось у нее в груди. - Больше нет… - Может быть, кофе? – Махнув в сторону кухни, Дарнелл предпринял неуклюжую попытку проявить гостеприимство. – Я недавно сварил. Или колы, воды… пива?.. Малдер согласился на кофе, а Скалли попросила воды со льдом – в конце концов, их визит носил официальный характер - Фокс хотел предпринять еще одну попытку получить какие-либо сведения о жертвах убийцы 1942 года. Им еще только предстояло выяснить, знал ли Джо Дарнелл что-либо по этому вопросу, однако Малдер по какой-то неведомой причине чувствовал, что ему можно доверять. Начало сороковых годов было временем Линды Тибоди и Гарри Кокли, который, убив трех молодых женщин, провозгласил в Обри эпоху ужаса. Несколько лет спустя пропали два правительственных агента, выследившие убийцу – Сэм Чейни и Тим Ледбеттер. Тайна, окружавшая их исчезновение оставалась нераскрытой вплоть до 1994 года, когда забеременевшая детектив Би Джей Морроу начала видеть сны и образы, приведшие ее, в конце концов, к могилам обоих мужчин, доказав, что они оба разделили участь других жертв того же самого преступника. Сама же Би Джей попала под влияние убийственных импульсов, исходивших от ее биологического деда, Кокли. Малдер был уверен в том, что прошлое содержит ответы на все вопросы; верил в существующую паранормальную связь между нынешним убийцей и прежними жертвами. Не зная даже, какой именно родственник стоит за этим, Фокс все же сумел поднять изучение виктимологии на новую ступень понимания, сделав предположение, заключающееся в том, что зло смогло перескочить от Гарри Кокли в кого-то, не имеющего с ним генетического, кровного родства. - Как? Почему? – Вопросы Дарнелла были вполне обоснованными, и Скалли также хотела бы услышать ответы на них. - Пока не знаю, - признался Малдер, задумчиво постукивая костяшками пальцев по зубам. – Именно поэтому мне необходимы сведения о том, есть ли у жертв 1942 года до сих пор живущие в Обри родственники. На данный момент они будут на пятьдесят восемь лет старше. Довольно просто было бы проследить, если бы мы знали, кто они… вы так не считаете? Дарнелл рассмеялся в ответ на шутку, но Скалли вполне отдавала себе отчет в том, что сделать это будет очень нелегко. Главная сплетница города – Натали Уорнер, отказала им в дальнейшей помощи; Линда Тибоди находилась в коме, из последних сил цепляясь за жизнь. Дарнелл, как выяснилось прошлой ночью, знал кое-что о жертвах 1994 года, однако мало что мог сказать о более раннем периоде. - Возможно, нам удалось бы что-нибудь найти в судебных записях, - предположила Скалли, надеясь сдвинуть дело с мертвой точки. – Или, может быть, в доме престарелых есть информация на некоторых самых старых жильцов. – Она некоторое время помолчала, а затем добавила: - Даже лейтенант Тиллман или же кто-нибудь еще из участка могут помнить какие-то детали, относящиеся к тому, первому, делу. Не встречаясь с напарницей взглядом, Малдер покачал головой. - Скалли, мы прочесали те документы мелкой гребенкой. Мы с тобой провели много часов в одном и том же участке, в одной и той же комнате, и не нашли ничего. Сидя здесь и слушая пустую болтовню двух мужчин, обсуждающих очевидное, Дана ощутила знакомое чувство утомительной безнадежности. Вода в ее стакане стала теплой, а Малдер согласился на вторую чашку кофе. В конце концов Скалли извинилась и удалилась в ванную комнату, оказавшуюся неожиданно аккуратной, чистой и оснащенной зеркалом в полный рост. Вернувшись в гостиную, она обнаружила напарника, болтающего с детективом с непринужденностью, обычной для двух мужчин, чувствующих себя комфортно в обществе друг друга. День плавно перешел в вечер, окрасив небеса за окном в темно-фиолетовый цвет. За это время Малдер успел выложить столько теорий, что ассортимент блошиного рынка рядом с ними казался весьма блеклым. Дарнелл кивал, потягивал свой кофе и слушал с вниманием, которого Скалли никак от него не ожидала, и уж явно не с тем непременным недоверием, столь характерным для нее самой на ранних стадиях их с Малдером партнерства. Когда разговор коснулся недавнего подарка Бенджи Тиллмана, Скалли вновь прислушалась к беседе, недоумевая, чего напарник надеялся достичь, делясь такой информацией с помощником лейтенанта. Она почувствовала обиду на Малдера, находя его откровения назойливыми и неприятными, и внезапно ей остро захотелось покинуть это место. А кроме того, таинственное сообщение, на которое намекнул Фокс во время обеда, до сих пор тревожило ее. Слушая, как он в общих чертах рассказывает о защитной силе оберегов или талисманов, Дана ощутила раздражение, когда Дарнелл принялся рассказывать о собственном положительном опыте использования кроличьей лапки в качестве брелока для ключей. А когда он упомянул о выборе счастливых чисел в еженедельной лотерее, она поежилась и решила, что все хорошее рано или поздно должно заканчиваться. - Полагаю, вам не терпится взглянуть на него, детектив? На игрушечный домик. А после, - произнесла Скалли, награждая Малдера многозначительным взглядом, - мы избавим вас от своего присутствия. Дарнелл понимающе кивнул. - Да, конечно. Если это действительно то, что вы думаете, я определенно хотел бы взглянуть на безделушку, если вас это не затруднит. - Конечно, нет, - заверила его Дана, соврав детективу в лицо и поднимаясь, чтобы надеть пальто, - не тратя времени на застегивание пуговиц, она просто обернула полы вокруг себя. – Игрушка в машине, я сейчас ее принесу. Сумерки окутывали город, и у Даны возникло ощущение, что она смотрит на мир через серый фильтр. То тут, то там оживали уличные фонари и вспыхивали фары проезжающих мимо автомобилей, однако когда Скалли вышла из дома, ей показалось, что все вокруг слишком тихое, холодное и унылое. Снега до сих пор не было, а резкие порывы ветра тут же принялись играть прядями ее волос, касаясь шеи ледяными пальцами. Поежившись, Дана ускорив шаг, чтобы как можно скорее добраться до нужной машины. С каждым вдохом раздражение, испытываемое ею, нарастало. Почему эта чертова игрушка в последние несколько часов удостаивалась гораздо большего внимания, чем… Слепящий свет ударил по глазам, а затем до Скалли донесся рев двигателя быстро приближающегося к ней автомобиля. Не имея времени на то, чтобы подумать, Дана отреагировала на опасность с отчаянным рывком, диктуемым всплеском адреналина, профессиональной выучкой и инстинктом самосохранения. Едва лишь ощутив соприкосновение металла со своим бедром, она бросилась в сторону от машины, откатываясь все дальше, словно тряпичная кукла, кинутая на жесткий тротуар.