Семена Синхронии

Дом Уорнеров 9 ноября 2000 года 7:28 - Ты противная! Одетая в халат Натали Уорнер глубоко затянулась уже второй за утро сигаретой и повернулась лицом к своей обозленной дочери. Скрестив руки на груди, она облокотилась на край столешницы и, выпустив в раздражении облако дыма, произнесла: - Это я уже слышала. - Я хочу, чтобы Кари пришла ко мне в гости! - Ты каждый Божий день видишь ее в школе; играешь с ней все перемены напролет. Вы часами можете болтать черт знает о чем. На твоем месте меня бы уже тошнить начало от Кари Маршалл и ее глупых кудряшек. - Вот видишь? Ты просто гадкая старая злюка! - Это твои проблемы, мисс нахалка. Уже забыла, к чему привела твоя самодеятельность на день рождения? Если все уляжется, возможно я разрешу тебе пригласить ее на будущей неделе. Хотя я еще над этим подумаю. - Па-пааааа? – возмущенно протянула девочка тоненьким голоском. - Разбирайся с мамой, - буркнул мужчина, входя на кухню из коридора. Держа в одной руке деловой портфель, другой он поправлял галстук, являя собой образец занятого лишь собой субъекта, абсолютно нежелающего вникать в какие-либо проблемы. - Вот черт! – резко развернувшись, воскликнула Шона; выражая свое разочарование, она с силой топнула ногой. – Ну почему все родители такие противные? Мама Кари говорит то же самое, что и ты! Она жаловалась, что даже ее бабушка стала вредной. - Ну надо же! А я-то думала Элис Маршалл – Божий дар для всех маленьких нытиков на земле. – Натали отвернулась и стряхнула сигаретный пепел в раковину, ощущая, как сомнения тугим комком сворачиваются в груди. - Так-так-так… Грег Уорнер, в спешке наливая себе чашку кофе и одновременно натягивая пальто, бросил на жену недоуменный взгляд. - Кто-то в чем-то подозревает Маршаллов в связи с последними событиями? - Думай, о чем говоришь, Грег… - прошипела Натали через плечо. – По крайней мере дождись, пока ребенка не будет рядом. - Ребенок, - со снисходительным выражением заявила Шона с порога, уперев руку в бок, - собирается пойти пописать, если вам так интересно. Осторожно потягивая кофе, мужчина дождался, пока его светловолосая дочь исчезла в дальнем конце коридора, хлопнув дверью с силой, достойной ее матери, а затем снова спросил: - Ну и какие нынче новости принесла на хвосте сорока? - Не твое дело. Усмехнувшись, Грег небрежно поставил фарфоровую чашку, добавив кофейные брызги к уже царящему на столе беспорядку, оставшемуся после завтрака. - Ну же, признай, Нат – то, что творится сейчас, сильно напоминает события шестилетней давности, и это всем действует на нервы. Этим делом пестрят заголовки каждой газеты, и чем ближе кто-то оказывается к происходящему, тем сильнее он начинает паниковать. Натали стиснула зубы, а затем яростно втянула в себя сигаретный дым. Она вполне могла бы обойтись без того, чтобы Грег совал нос не в свое дело – некоторые секреты должны таковыми и оставаться, или же, в крайнем случае, с ними полагается обращаться с осторожностью. И каким бы роскошным ни был агент Малдер, они все вздохнули бы с облегчением, если бы он избавил город от своего присутствия… и забрал с собой свою рыжеволосую сучку-напарницу. Достаточно того, что сведения, которыми она располагает, лишили ее твердой почвы под ногами, – а ведь Натали Уорнер совсем непросто выбить из колеи. Она не станет рисковать и подставляться, даже ненароком. - Просто отвези ребенка в школу и отправляйся на работу, хорошо? И закрой, черт тебя побери, свой рот – чем меньше сказано, тем лучше. - Золотые слова. Молча глядя, как ее муж шарит по карманам пальто в поисках ключей от машины, Натали чувствовала закипающую внутри ярость вперемешку со страхом. Поморщившись, она вернулась к перепачканной пеплом раковине и затушила в ней окурок. ************ Дом Тиллмана 9 ноября 2000 года 8:15 Малдеру уже доводилось видеть подобное выражение на лице Тиллмана – несколько лет назад в день рейда на дом Гарри Кокли. … Шторы на окнах практически не пропускали уличного света, и лишь голубоватые мерцающие отблески телевизионного экрана озаряли погруженную в сумрак комнату. Внутри стоял смрад старческого немытого тела, вперемешку с едким запахом табака и прекрасно ощутимой с позиции лежащего на ковре Малдера кислой вони грязных носков. Воспоминания вновь нахлынули на него: бритва Би Джей, прижатая к горлу, ее огромные, полыхающие внутренним огнем глаза в окружающей тьме. «Не двигаться!» - нетерпящим возражения голосом приказала Скалли, направив на преступницу свой пистолет, и, повторяя ее движения, Тиллман также взял женщину на прицел, однако его лицо отражало такое же выражение непостижимого отчаяния. Ошеломленный взгляд, полный мольбы. Шесть лет прошло, но всего одна неделя расследования всплывшего из небытия дела вернула все на свои места. Беспокойство лейтенанта, как подозревал Малдер, было абсолютно искренним и не без причины – еще одна женщина в его жизни могла в любой момент стать подозреваемым в череде самых отвратительных преступлений, с которыми только приходилось сталкиваться полиции Обри. - Спасибо. Спасибо за то, что приехали. Случилось кое-что еще, - быстро проговорил Тиллман, эхом повторяя свои же слова, сказанные прошлым вечером. Фокс был уверен, что мужчина сожалел о своей глупой выходке, показавшей его несдержанную и собственническую натуру, когда он примчался к мотелю Конестога в надежде увидеть Скалли даже несмотря на предупреждение Дарнелла о том, что ему лучше держаться подальше. На что, кроме предумышленного соблазнения, он надеялся, явившись к Дане в момент ее слабости? Однако ему пришлось отправиться домой несолоно хлебавши, унося в памяти голос Скалли, из ванной зовущей напарника, и вид влажной мочалки в его руке… Теперь Тиллман знал об их личных отношениях, и, попирая всякую логику, Малдер чувствовал, что это происшествие поможет ему воплотить в жизнь свой план. Мимо мягкого дивана, сидя на котором Бенджи смотрел утренние мультики, агенты в сопровождении лейтенанта направились в сторону кухни, манящей запахом свежесваренного кофе. Любопытство заставило мальчика развернуться и, поднявшись на коленки, проследить за движением взрослых своими унаследованными от матери большущими горящими глазами. И Малдер, и Скалли ласково улыбнулись ребенку, напоминавшему маленького Килроя [картинка человечка, высунувшего нос из-за загородки] – из-за высокой спинки дивана виднелись лишь его нос и ладошки. Фокс ожидал, что беседа будет проходить за кухонным столом, однако Тиллман усадил их в разномастные кресла в рабочем кабинете жены, где Бенджи не мог их услышать. Будучи теперь посвященным в интимную жизнь своих визитеров, лейтенант чувствовал себя неловко. Переведя взгляд с Малдера на Скалли, он обратил внимание на покрасневший след от ушиба, четко выделяющийся на бледной коже ее руки. Несколько раз откашлявшись, Тиллман нервно потер усы. Дана, как заметил Фокс, оставалась спокойной и сдержанной, привычно спрятавшись за маской профессиональной отстраненности. Демонстрация ее скрытых слабостей заставила его еще больше ценить напарницу как источник силы для них обоих. Он не переставал поражаться тому, на что Скалли была способна, когда ситуация требовала от нее хладнокровия и работы в команде. Увидев Бенджи, Дана на мгновение позволила себе снять маску, однако оставшись наедине с двумя мужчинами, она вновь являла собой образец невозмутимости. Памятуя о множестве синяков, покрывавших ее тело, она очень осторожно опустилась в кресло, и, наблюдая за ней, Малдер в конце концов решил, что напарница смирилась с тем, что Тиллман раскрыл их тайну. Проснувшись этим утром, Скалли обнаружила, что все ее тело болит, словно она попала под каток – при малейшем движении каждая ссадина напоминала о себе, и Дане потребовалась помощь напарника даже для того, чтобы просто добраться до ванной. Приняв несколько таблеток обезболивающего, она позволила горячему душу и мягкому массажу Малдера, присоединившегося к ней под струями воды, привести себя в чувства. Фокс безмерно уважал способность этой женщины быстро приходить в себя и вновь браться за дело; ее готовность к взаимным ласкам, даже несмотря на плохое самочувствие; ее невероятное умение превращать его ноги в желе каскадом идеально выверенных прикосновений к его телу. В этом деле у нее определенно имелась сноровка. Внезапно Тиллман вскочил на ноги и прикрыл дверь кабинета, отвлекая Малдера от его размышлений. Он знал, что когда эта встреча закончится, Скалли предстоит еще одна беседа, на этот раз с Бенджи. Разговор, на котором настоял Фокс, и который затронет гораздо более личные вопросы. Всему свое время – сказал он напарнице прошлой ночью, осматривая ее многочисленные ушибы и целуя каждый, мысленно желая ей скорейшего выздоровления. Чувства все еще имели над ним власть, однако реальность, которую принесло это утро, была куда как внушительнее. - Итак, - начал Малдер, - что вы хотели нам рассказать, лейтенант? Вы говорили, что произошли какие-то изменения, связанные с делом. Сидя вместе со Скалли в погруженной в тишину комнате, агент наблюдал, как этот измученный человек устало потер лоб, а затем приступил к рассказу, повествующему о событиях, ничуть Малдера не удивлявших. Они с Даной уже и сами о многом догадались – его жена пропала, семья не имеет никаких сведений относительно ее местонахождения; ее неудачное лечение, алкоголизм; ненависть к его ребенку, который только что признался в том, что он подвергался плохому обращению едва ли не с младенчества. Ничто из этого не стало для них новостью. Но все равно, когда Тиллман, пересказывая разговор с сыном, шепотом произнес «странное место» и «настоящая мама», Скалли закрыла глаза и медленно покачала головой. - Я надеюсь, что разыскивая свою жену, вы не собираетесь поставить на уши всю полицию, - произнес Малдер, пытаясь предугадать дальнейшие шаги лейтенанта. - Совпадения – недостаточное основание считать, что она в чем-то виновна. Не в этот раз. - На мой взгляд, ее действия свидетельствуют об обратном, - резко возразил Тиллман. Полицейский выглядел буквально изможденным вследствие постоянного стресса и недостатка сна. Устало потерев глаза, он уткнулся лицом в сложенные ладони. – Шесть лет назад я упорно отказывался верить в очевидное, и к чему это привело? Я прокололся. Меня подвел человек, которому я доверял; близкий мне человек… - Нынешняя ситуация – совсем другое дело, - уверенно произнес Малдер. Используя Дарнелла в качестве полезного, хотя и не слишком-то охотного помощника, Фокс кратко ознакомился с фамильным древом Джанин Тиллман и на основании проведенного анализа вычеркнул ее из списка подозреваемых. – Кроме того, чтобы на будущее у нас не возникло недоразумений, я хочу поставить вас в известность, что на протяжении всего этого расследования я периодически связываюсь с Би Джей… - Вы что?! - На прошлой неделе Малдер побывал в тюрьме Шемрок, - произнесла Скалли, впервые нарушив молчание, - а также он несколько раз общался с Би Джей по телефону. Все это происходило по ее просьбе и с разрешения ее лечащего врача, если так вам будет легче принять эту информацию. - Она должна была остаться в стороне от всего этого, черт побери! - Это невозможно, Тиллман, - возразил Малдер. – Би Джей подвержена этой силе так же, как и ваш сын – ее сын. Но в отличие от мальчика, ее нынешнее положение не позволяет ей действовать под влиянием этих импульсов, в то время как Бенджи свободно реагирует на деяния преступника. Вы и сами это видели – его словно магнитом влечет туда, где происходят страшные вещи. Упоминание имени его сына, казалось, сломило лейтенанта. Спрятав лицо в ладонях, некоторое время он просто тяжело дышал, словно спортсмен на финише, и пытался переварить полученную информацию. В конце концов Тиллман убрал руки и с мольбой взглянул на Малдера. - Господи… что мне делать? - Вы уже делаете все, что нужно. Глаз не спускайте с мальчика, особенно по ночам… он должен быть в безопасности, пока мы не найдем убийцу. - Но вы убеждены, что это не моя жена… - горько усмехнулся полицейский. - У агента Малдера есть рабочая гипотеза, - проговорила Дана, - заключающаяся в том, что преступником может оказаться родственник одной из ранних жертв Кокли. Оба мужчины молча воззрились на нее: Тиллман - с недоверием, Малдер – с удовлетворением, удивленный, однако, тем, что именно она решилась озвучить эту теорию. Верила ли в нее сама Скалли, на данном этапе было несущественным. Тот факт, что она представила лейтенанту догадку Фокса как средство указать ему на его несправедливые обвинения, лучше всего показывал ее веру в напарника и признание его метода ведения расследования. Обсуждение своих теорий с Дарнеллом – это одно дело; демонстрация своего одобрения на глазах у Тиллмана – совсем другое. - Ранних? Насколько ранних? - 1942 года, - кратко ответила Дана. – Вы ведь помните детали того дела – три молодые женщины убиты, два федеральных агента – Чейни и Летбеттер - пропали без вести. – Неторопливо она перечислила имена жертв, глядя, как лейтенант несколько раз озадаченно покачал головой. – Ничего знакомого? - Вы живете здесь долгие годы, - вмешался в разговор Малдер. – Все до единого члены семей Брэдшоу, Эберхардт и Ван Клиф не могли просто взять и исчезнуть без следа. Обри – не черная дыра. - Что-то сходу ничего не приходит в голову - это было еще до моего рождения, агент Малдер. А кроме того, я никогда особенно не интересовался этим вопросом. - В свете последних событий подобная нелюбознательность неприемлема, - произнес Фокс, встретившись взглядом с напарницей. – Местные сплетники что-то знают, но предпочитают держать язык за зубами – после нашей последней беседы их предводительница наотрез отказалась нам помогать. - Вы имеете в виду миссис Уорнер? Гуляющие по городу бредовые слухи о «дурной крови» моего сына – это ее рук дело. Именно она повинна в том, что жизнь Джанин превратилась в сущий ад… - Вдруг смутившись, Тиллман резко замолчал. Он неожиданно осознал, насколько вероятным являлось то, что жена вымещала свой гнев и отчаяние на его сыне. – Вы хотите сказать, что теория кровного родства на этот раз не работает? Что вы верите в невиновность моего сына несмотря на то, кем является его мать, и что она сделала? - Не забудьте и его прадеда, - добавил Малдер. – Но вы правы – это именно то, что мы пытаемся вам сказать. - Тогда почему Бенджи видит эти сны? Почему убийца имеет над ним власть? - Вероятно, именно по этой причине этому делу и присвоен гриф Х, - невесело усмехнулся Фокс. Некоторое время все трое сидели молча, каждый погруженный в свои мысли. Оглянувшись через плечо, Малдер посмотрел в сторону гостиной, откуда доносились приглушенные звуки мультфильма, а затем, развернувшись обратно, он на мгновение задержал взгляд на покрытом ссадинами, но все же прекрасном лице напарницы, после чего сосредоточил внимание на Тиллмане. - Лейтенант, я хочу попросить вас об огромном одолжении… - начал он. ************ Ведомая Малдером, Скалли медленно ступала по своей собственной символической пустыне к источнику душевного исцеления. Впереди ее ожидало очищение огнем – своеобразное путешествие к ее истине, как обычно, неуловимой, болезненной и глубоко личной. Фокс убедил ее в том, что находящийся в соседней комнате необычный ребенок владеет неким секретом, касающимся ее. Вместе они зашли в гостиную, и Дана порадовалась тому, что рука напарника, такая сильная и внушающая уверенность, лежала на ее спине, давая ей силы преодолеть путь к очередной неизведанной тайне. Проведя рядом с ним столько лет, ей стоило бы уже привыкнуть к его шестому чувству, его чутью к паранормальному; к извечной склонности Малдера заводить ее в самые темные, опасные места, которые она бы предпочла обойти стороной. А мальчик… Сколько раз она общалась с ним за прошедшую неделю? Их отношения из бесстрастных, официальных, присущих агенту и ребенку-подозреваемому, переросли во что-то уникальное и гораздо более захватывающее. Ее первым побуждением должно было стать стремление остаться профессионалом несмотря ни на что и сохранить необходимую дистанцию. Прежде, прикрываясь бюрократической отстраненностью, она чувствовала себя в безопасности; сейчас же ей казалось, что она разрывается на части между Бенджи и его секретом. Скалли вновь поразилась переменам, произошедшим в ребенке благодаря получаемому им теперь необходимому уходу. Он больше не напоминал того покинутого всеми малыша с воспаленной кожей, который приближался к ней шаркая ногами по ковру несколько дней назад. Опустив глаза и прижав подбородок к груди, Бенджи походил на маленького дикого кролика, ищущего возможность сбежать. Дана отчетливо помнила охватившую ее болезненную растерянность, когда мальчик впервые поднял на нее взгляд, и острое разочарование, когда он отпрянул от ее руки. Такой крохотный ребенок, уже переживший подобный стыд, страх и унижение. Расследование убийства само по себе является своеобразным изгнанием злого духа, однако Малдер предположил, что между Бенджи и ее ежегодной ноябрьской скорбью существует синхронистическая связь. По мере того, как криминальная драма подходила к своей кульминации, силы психологические и сверхъестественные все более явно давали о себе знать. - Здравствуй, солнышко, - тихо поприветствовала Дана Бенджи и осторожно опустилась на софу, стоявшую напротив дивана. Она ощущала присутствие Малдера рядом с собой и знала, что он уже говорил с ребенком - между ними существовали незримые узы, о которых Скалли до этого момента не догадывалась, и теперь она необъяснимо чувствовала себя лишней. - Привет. – Моргнув и склонив голову набок, мальчик стал внимательно осматривать ее лицо своими большими обеспокоенными глазами, а затем, нахмурившись, перевел взгляд на Малдера и выпалил: - Вы не передали ей его. - Домик? Передал, не волнуйся. Бенджи надулся и, посмотрев на Скалли, произнес: - Но вы пострадали. - Да, немного, - робко признала она. Коснувшись царапины на лбу, Дана улыбнулась. – Ничего серьезного. Все не так страшно, как кажется. Но ребенок неубежденно покачал головой. - Уверен, что болит очень сильно. Так всегда бывает. - Когда ты поранишься? – уточнила Скалли. От характерного хриплого голоса мальчика, сопровождавшегося глубокомысленным кивком, на глаза Даны навернулись слезы. "Пожалуйста, нет, - взмолилась она, - еще слишком рано…" Они обменялись всего парой предложений, а она уже чувствует, что ее самоконтроль утекает как песок сквозь пальцы. … Песок, заполняющий крошечный гроб - жестокая насмешка над ее горем. Очередное доказательство того, что работа агента ФБР лишает ее возможности вести нормальную жизнь; того, что ей отказали в возможности удочерить ребенка даже несмотря на то, что Эмили являлась ее биологической дочерью. Ее плотью и кровью, как сказал Малдер в своей неистовой попытке защитить напарницу. И вот в гробу, где должно было лежать тело маленькой девочки… золотой отблеск среди песчинок привлек взгляд - цепочка с крестиком, которую она подарила своей дочери в надежде оградить ее от опасности. Еще одно напоминание о тщетности ее усилий… очередная насмешка… - Ты много об этом знаешь, да? О том, каково это – испытывать боль, - прошептала Скалли, обращаясь к Бенджи, и он снова кивнул. - И вы тоже. Вздрогнув, Дана мимолетно бросила взгляд на Малдера, ловившего каждое слово с печальным выражением лица. В его глазах Скалли заметила нежность и поддержку – на протяжении этих тяжелых, напряженных моментов Фокс внимательно наблюдал за разворачивающейся перед ним драмой, готовый в любую секунду предложить свою помощь. "Я буду рядом", - заверил он ее, и Дана ничуть не удивилась, почувствовав, как его теплая ладонь внезапно накрыла ее пальцы. Вновь сосредоточившись на мальчике, она пораженно спросила: - Почему ты так говоришь? Агент Малдер что-то тебе рассказал?.. - Нет, - перебил ее напарник, отрицательно покачав головой, повторяя жест ребенка. – Это Бенджи поведал мне кое-что, касающееся тебя. Причина, по которой он построил для тебя маленький домик – на самом деле не его идея. - Она попросила меня сделать это, - прошептал мальчик, и Скалли показалось, что она ощутила острую боль в груди. - Кто? О ком ты говоришь? Напуганный напряженностью и дрожью ее голоса, Бенджи нервно заерзал и, ища поддержки, посмотрел на Малдера. Немного успокоившись, мальчик смущенно прошептал: - Я видел ее во сне. Этот сон был не таким, как мои обычные кошмары. И она велела мне сделать для вас этот домик. - Кто? Какая-то женщина? Скалли надеялась, что каким-то невероятным, сверхъестественным образом Би Джей общается со своим сыном. За годы, проведенные рядом с Малдером, ее критерии веры претерпели значительные изменения, и сейчас она была готова принять возможность того, что общение может происходить необъяснимыми с позиции науки методами. Дана часто вспоминала свои собственные встречи с паранормальным – странные, удивительно правдоподобные видения, иногда будившие ее по ночам, в то время как весь остальной свет считал специального агента Фокса Малдера мертвым; посещающие ее чувства дежа вю и подсказки интуиции… И, наконец, четкий настойчивый голос Мелиссы, взывавший к ней с другого конца телефонной линии два года назад в доме Билла в Сан-Диего. - Она плакала. Она сказала, что вам необходимо место, в котором вы могли бы спрятаться, - испуганно произнес Бенджи шепотом. – Это была она… маленькая девочка. - О, Боже мой… Скалли попыталась вскочить, не обращая внимания на головокружение и неприятное тепло, разливающееся по лицу, однако Малдер не позволил ей сбежать. Подсев к напарнице ближе, он осторожно обнял ее и прижал к себе, следя за тем, чтобы не задеть ее больное бедро. Находясь так близко к ней, Фокс, несомненно, чувствовал охватившее Дану отчаяние и биение ее дико колотящегося в груди сердца. - Нет! Только не это… - практически прошипела она. - Погоди, Скалли, ты должна услышать, что Бенджи хочет сказать тебе. Ты должна открыть свой разум и сердце и принять его сообщение, поверить в него. Много раз Дана слышала эти слова, иногда брошенные ей в лицо с разочарованием, иногда высказанные с мольбой. Как часто в прошлом голос напарника приобретал подобную остроту, когда он был убежден в том, что все это предназначалось для того, чтобы она могла увидеть, испытать, преодолеть и поверить? Ее рефлекторная попытка сбежать – самый простой способ отрицать сказанное мальчиком – она словно попыталась скальпелем отсечь отмирающую плоть. Правда ли это или фальсификация? Может ли наука предложить этому хоть какое-то объяснение? Было ли это просто сном или же сообщением с того света? Явление синхронии… или всего лишь совпадение? С силой вцепившись в руку Малдера, Скалли отчаянно пыталась найти ответы на все эти вопросы; пыталась решить, что же ей делать дальше. - Продолжай, Бенджи, - велел Малдер. Глаза ребенка вмиг наполнились слезами, и он отрицательно покачал головой. - Эй, я серьезно. – Не получив ответа, Фокс попробовал сменить тактику, и его голос заметно смягчился. – Расскажи агенту Скалли о том, что ты видел в своем сне. Как выглядела эта маленькая девочка? Однако Бенджи продолжал сомневаться, и Дана почувствовала, как напарник крепче прижал ее к себе. Склонившись к ней и загородив собой мальчика, Малдер смотрел на нее взглядом, полным тлеющего огня. Ей некуда было бежать. - Скалли, скажи ему, чтобы он продолжил… Она ощущала его влажное горячее дыхание на своем лбу. Судорожно выдохнув, Дана закрыла глаза, на миг отдаваясь излучаемому напарником сопереживанию. Сердце Малдера билось сильно и уверенно, и она ухватилась за его спасительный ритм так же, как цеплялась за Фокса в его квартире после ужасного нападения Насиаменто, лежа на полу в насквозь пропитанной кровью блузке и слыша оглушительные удары своего собственного невредимого сердца. Близость напарника сделала свое дело, и спустя мгновение Дана снова почувствовала твердую почву под ногами. Дождавшись, пока Малдер отстранится, она сделала следующий нерешительный шаг. - Все нормально, солнышко, - заверила она мрачно взирающего на нее ребенка. – Правда. Расскажи мне, что ты видел в своем сне? – Протянув руку, Скалли по-матерински погладила мальчика по голове. – Я хочу узнать, как выглядела та девочка. - Но вы будете плакать… Дана ощутила, что самообладание снова грозит покинуть ее, и постаралась взять себя в руки. Улыбнувшись в ответ на прямолинейность детской тревоги, она вытерла одинокую слезинку, словно в подтверждение его слов сбежавшую по щеке. - Может быть… но все в порядке. Сколько лет было девочке из твоего сна? Еще несколько секунд Бенджи колебался, а затем неохотно начал рассказывать: - Она маленькая, наверное, еще ходит в детский сад. Она не говорила мне. – Он задумался на мгновение. – У нее круглое лицо и короткие волосы. Ну, не совсем короткие, но… - Как мои? Бросив на Дану взгляд, мальчик кивнул. - Не такие рыжие, и вот так остриженные… - Бенджи провел маленьким пальчиком прямо над бровями, и Скалли показалось, что земля вновь ушла из-под ее ног. Рука Малдера снова крепче прижала ее к нему. - Она хотела, чтобы вы были в безопасности, и она плакала, - сказал Бенджи. - Она назвала тебе свое имя? Мальчик отрицательно покачал головой, и Фокс с благодарностью похлопал его по плечу. - Все нормально… Думаю, агент Скалли уже догадалась, кто эта девочка. Отличная работа, Бенджи. Дана согласно кивнула, с облегчением осознав, что ей удалось пережить еще один болезненный шаг на пути к исцелению ее самой глубокой кровоточащей раны. Эмили - ребенок, который не должен был даже появиться на этот свет – пыталась защитить ее после смерти. Готова ли Скалли принять на веру этот факт? Однако неважно, являлись ли слова Бенджи истиной или выдумкой – она все равно нашла в них толику утешения. Неожиданно заерзав на месте, мальчик уставился на Дану своими огромными умоляющими глазами. - Так это правда? Скалли неуверенно посмотрела на Малдера, а затем вновь перевела взгляд на Бенджи. - Что правда, солнышко? - Она… - Ребенок запнулся, все еще не отойдя от пережитого, однако спустя мгновение, сумел продолжить: - Маленькая девочка сказала, что вы были ее мамой. Ее настоящей мамой. Скалли показалось, что мир рухнул вокруг нее. Стараясь удержать последние осколки, она прижала к губам дрожащие ладони и всем телом прильнула к Малдеру. Его низкий стон и мгновенно окрепшее объятие подтвердили, что эти слова стали новостью и для него. Очевидно, во время их беседы в полицейском участке мальчик поделился лишь обрывками информации, оставив на потом самое важное. Донесшийся откуда-то из-за спины пораженный вздох свидетельствовал, что не одни они оказались в полнейшем замешательстве, однако Дане было уже все равно. Бенджи снова начал плакать, напуганный реакцией взрослых. Растирая слезы по раскрасневшемуся лицу, он пробормотал: - Она сказала… что вы пытались ей помочь, а теперь она хочет помочь вам. – Вскочив на ноги, мальчик дотронулся ладошкой до колена Скалли. И она ответила на полное мольбы невинное прикосновение ребенка. Его маленькие пальчики казались мягкими и нежными в ее отчаянном захвате. Такие же влажные и доверчивые, как и ручки Эмили, какими Дана помнила их по тем беспощадным, опасным и слишком коротким дням. Ее милое круглое личико возникло перед полными слез глазами Скалли. Ее робкая, серьезная улыбка; ее гримаса боли, страха и непонимания. Скалли потянула маленькую ручку, привлекая к себе плачущего ребенка. Поглощенная горем, сама того не осознавая, крепко зажмурившись, она несколько мгновений раскачивалась взад и вперед, прижимаясь щекой к мокрому от слез личику Бенджи. Каждую секунду Дана чувствовала уверенное присутствие Малдера. Он был рядом, как и обещал, для того, чтобы оберегать и защищать ее от любых вторжений до тех пор, пока она не будет снова готова взглянуть в лицо остальному миру.